Все утро Клара изо всех сил притворяется здоровой, она готовится к школе, как будто ничего не произошло, невзирая на противные ощущения в желудке.
Видите ли, в прошлую субботу Клара приняла очень важное решение. Она давно придерживается вегетарианской диеты, но теперь станет стопроцентной вегетарианкой. Вдруг это поможет ей хоть как-то наладить отношения с животным миром.
А то ведь утки в пруду не едят хлеб, который она им предлагает, и ни одна кошка не дает ей себя погладить, и лошади, пасущиеся у дороги на Тёрек, с отчаянным ржанием бросаются на дальний конец поля, стоит ей пройти мимо. Никогда Клара не забудет школьной экскурсии в заповедник фламинго: не успела она дойти до озера, как все птицы испуганно разлетелись. Не забудет своих злополучных золотых рыбок, Ретта и Скарлетт, единственную домашнюю живность, какую родители разрешили ей завести. Клара пришла в неописуемый ужас, когда, проснувшись на следующее же утро, обнаружила, что и Ретт и Скарлетт плавают на поверхности брюхом кверху, совсем бесцветные.
Сейчас, доставая соевое молоко из холодильника, она чувствует на спине взгляд матери.
– Тебе станет намного лучше, если ты перейдешь на нормальное молоко. Хотя бы обезжиренное.
Кларе непонятно, как процесс обезжиривания молока может сделать его более подходящим для вегетарианцев, но она выдавливает из себя улыбку.
– Я отлично себя чувствую. Не волнуйся, пожалуйста.
Теперь в кухне собрались все. Отец пьет ароматный кофе, а брат объедается мясными нарезками из гастронома.
– Скажи ей, Питер. Она себе же хуже делает.
Слова жены переплывают, чуть не захлебнувшись, багровый поток его мыслей и с трудом выползают на узкий бережок отцовского долга.
– Мама права. Ты себе хуже делаешь.
Клара наливает так нервирующее их соевое молоко в мюсли с орехами и семечками. Тошнота опять подступает. Девочке хочется попросить сделать радио потише, но она понимает, что это лишний раз подчеркнет, как плохо она себя чувствует.
Только Роуэн ее защищает, хотя и вяло.
– Мам, это же соя, – бормочет он с набитым ртом, – а не героин.
– Ей надо есть мясо.
– Я в порядке, – повторяет Клара.
– Послушай, – говорит Хелен, – думаю, тебе сегодня не стоит ходить в школу. Если хочешь, я позвоню.
Клара качает головой. Она пообещала Еве, что пойдет сегодня на вечеринку Джеми Сазерна, а туда ее точно не пустят, если она пропустит уроки. К тому же, если она будет весь день слушать проповеди о пользе мяса, лучше ей от этого не станет.
– Мне правда намного лучше. Больше рвать не будет.
Отец с матерью по своему обыкновению переглядываются, обмениваясь какими-то загадочными безмолвными репликами, которые Клара не в силах расшифровать.
Питер пожимает плечами. («Папина основная черта, – сказал однажды Роуэн, – состоит в том, что ему абсолютно все по фигу».)
Хелен сдается, так же как несколько дней назад в супермаркете, когда ей пришлось положить в тележку соевое молоко – иначе Клара грозилась устроить голодную забастовку.
– Ладно, тогда иди, – наконец говорит она. – Но прошу тебя, будь осторожна.