Она чувствует не столько боль, сколько какое-то растворение. Как будто она постепенно из твердой формы переходит в жидкую. Ева оглядывается, смотрит на раковины и зеркала. На открытые двери кабинок. На разбитую бутылку и лужу чьей-то крови. Веки ее стали тяжелыми, и хочется спать, но она слышит какой-то шум. Это автоматический смыв в туалетах, он снова будит ее, и она вспоминает, кто она и где и что произошло.
Ее мучитель уже исчез, и Ева понимает, что надо выбираться и звать на помощь.
Она заставляет себя подняться, но это невероятно трудно – сила притяжения никогда еще так на нее не давила.
Она – водолаз, пробирающийся через руины затонувшей цивилизации, потерянного мира, который когда-то принадлежал ей. Она доходит до двери. Тянет ее изо всех сил и наступает на ковер. Его узор кружится под ногами, точно сотни маленьких водоворотов. Вот фойе, напротив нее – будка кассира. На какой-то момент Ева даже удивляется, отчего на его лице написан такой ужас.
Рука соскальзывает с раны на шее.
А потом надвигается странная темнота, как будто бы над ней проплывает корабль, и Ева точно знает, что это очень, очень плохо. Знает, что через пару секунд ничего уже знать не будет.
Она сливается с темнотой.
Растворяется, как соль в воде.
Каждая крупица жизни медленно превращается во что-то иное.
Помогите.
Она пытается произнести эту отчаянную мольбу вслух, но не уверена, получилось ли. Ева слабеет с каждым шагом.
Помогите, пожалуйста.
В ответ ее кто-то называет по имени.
Она узнает голос отца, но темнота уже не только на краю поля зрения, а повсюду, захлестывает ее гигантской волной. И Ева поддается ее тяжести. Падая на ковер, она едва ощущает собственное тело.