ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Пол ВАЦЛАВИК Джанет БИВИН Дон ДЖЕКСОН

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

взаимодействия «АПРЕЛЬ-ПРЕСС» «ЭКСМО-ПРЕСС»

ISBN 5-04-006298-2

Авторы данной книги по праву считаются основоположниками перспективной концепции школы Пало Альто семейной системной психотерапии. Предпринятое П. Вацлавиком, Д- Бивин и Д. Джексоном исследование человеческой коммуни­кации показало, что это сложный многоуровневый процесс, понимаемый с точки зрения контекста, содержания, кодировкн-декодировки и передачи сообщения. Смысл человеческого существования раскрывается иа уровне мета коммуникации или взаимоотношения, когда обмен ничего не значащими фразами и даже просто молчание содержат экзистенциальное сообщение, адресованное другому: «Под­тверди то, как я сам определяю себя!» Доступное и в то же время логически точно выстроенное изложение и многочисленные примеры из области психопатологии, художественной литературы, искусства, несомненно, делают книгу интересной И полезной lie только для тех, кто по роду профессии обращается к толкованию человеческого поведения: психологам, психотерапевтам, психиатрам, — но и широкому кругу читателей.

УДК 820(73) ББК 53.57

© Перевод, оригинал-макет. Апрель-Пресс
© Оформление. ЗАО «Издательство
ISBN 5-04-006298-2 «ЭКСМО-Пресс», 2000

ВВЕДЕНИЕ

Эта книга посвящена обсуждению эффектов че­ловеческой коммуникации и уделяет особое внима­ние нарушениям в поведении, т. е. поведенческим рас­стройствам. Невежеством или самонадеянностью по­кажется любая попытка систематизировать прагмати­ку человеческой коммуникации, когда не сформули­рованы грамматические и синтаксические коды вер­бального общения, а возможность создания понят­ной структуры семантики человеческой коммуника­ции вызывает скепсис. Надежда на понимание форм отношений между коммуникацией и поведением ос­тается призрачной, т. к. в современной науке не суще­ствует удовлетворительного объяснения возникнове­ния обычного языка. В то же время коммуникация — это conditio sine qua поп жизни человека и порядка в обществе. Также очевидно, что с самого начала свое­го существования человек вовлечен в сложный про­цесс познания правил коммуникации, лишь в мини­мальной степени осознавая, из чего состоит свод этих правил — краеугольный камень в фундаменте челове­ческой коммуникации.

Предлагаемая вашему вниманию книга не ста­вит задачей значительно расширить это минимальное осознание. Она не больше чем попытка построить мо­дель и представить некоторые факты, поддерживаю­щие ее. Прагматика человеческой коммуникации — это наука в ранней стадии развития, едва способная прочесть и написать свое имя и далекая от развития собственного последовательного языка. В частности, се интеграция со многими другими областями разви­вающихся научных знаний — это дело будущего. Тем не менее эта книга ориентирована на такую будущую

Непременное условие(лат.). — Прим. ред.

-5-

 

 

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

интеграцию и адресована тем, кто работает в тех обла­стях, где встречаются проблемы систематической ин-тсракции в широком смысле слова.

Можно сказать, что эта книга игнорирует зна­ния некоторых областей науки, имеющих прямое от­ношение к обсуждаемой теме. Отсутствие явных ссы­лок на невербальную коммуникацию может быть од­ним из пунктов критики, а отсутствие ссылок на об­щую семантику — другим. Но эта книга не более чем введение в прагматику человеческой коммуникации (область, которой уделяется явно мало внимания), и поэтому она, отмечая все существующие сходства с другими областями исследований, превратится в эн­циклопедию в самом плохом смысле этого понятия. По той же самой причине пришлось ограничить ссылки на многочисленные работы в области теории челове­ческой коммуникации, особенно если они изучают коммуникацию как односторонний феномен (от гово­рящего к слушающему) и рассматривают коммуника­цию как процесс интеракции.

Междисциплинарный характер предмета обсуж­дения отражен в стиле изложения и аргументации. При­меры и аналогии выбраны из настолько обширной об­ласти вопросов, насколько это кажется возможным, хотя безусловное господство остается за психопатоло­гией. Необходимо отдавать себе отчет в том, что в тех случаях, когда мы для аналогии прибегаем к матема­тике, то она применяется лишь в качестве языка, наи­более подходящего для выражения сложных взаимоот­ношений, однако это использование подразумевает лишь то, что наши данные возможно применить как количественные определения. Вольное же применение примеров, взятых из литературы, вызывает возраже­ния с научной точки зрения у многих читателей. В са­мом деле, ссылки на плоды художественного вообра­жения могут показаться неубедительным подтвержде­нием чего-либо. С нашей точки зрения цитаты не дока­зывают, а скорее иллюстрируют и разъясняют теорс-

 

-6-

ВВЕДЕНИЕ

тические соображения более простым и понятным язы­ком.

В этой книге использованы основные понятия из множества других областей науки, которые требу­ют своего определения, но они могут быть излишни­ми для эксперта в этих областях. Чтобы его не утом­лять и предостеречь, а также для удобства обычного читателя предлагаем краткий перечень глав и их раз­делов.

Первая глава очерчивает систему отсчета. В ней вводятся основные понятия, такие как функция (1.2)*, информация и обратная связь (1.3), избыточность (1.4), и постулируется наличие еще неоформленного кода — исчисление человеческой коммуникации (1.5), правила которого соблюдаются при успешных коммуникациях и нарушаются в противном случае.

Вторая глава определяет некоторые аксиомы этого гипотетического исчисления, в то время как возмож­ные патологии, подразумеваемые этими аксиомами, рассматриваются в третьей главе.

Четвертая глава распространяет теорию комму­никации на организационный или структурный уров­ни, основанные на модели человеческих взаимоотно­шений как системы; таким образом, большая часть главы посвящена обсуждению и применению основ­ных принципов систем.

Пятая глава иллюстрирует материал и придаст некоторую жизненность и специфичность этой теории систем, которая, в конце концов, имеет отношение к непосредственному влиянию людей друг на друга.

Шестая глава рассматривает бихевиоральные по­веденческие эффекты парадокса. Это требует опреде­ления понятия (6.1, 6.2, 6.3), которое может быть про­пущено читателем, знакомым с литературой о пара-

Десятичное подразделение глав было использовано для того, чтобы ясно показать структуру главы и облегчить поиск биб­лиографии внутри книги.

-7-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

доксах и особенно с парадоксом Рассела. Раздел 6.4 представляет менее известные концепции прагмати­ческих парадоксов, в частности теорию двойной ло­вушки и ее вклад в понимание шизофренической ком­муникации.

Седьмая глава посвящена терапевтическим эффек­там парадокса. За исключением теоретических рассуж­дений в 7.1 и 7.2, эта глава была написана с точки зрения клинического применения парадоксальных пат­тернов коммуникации. Глава включает краткий экскурс в значение парадокса в игре, юморе и креативности (7.6).

Эпилог рассматривает коммуникацию человека с реальностью в широком смысле, лишь констатируя, что порядок, аналогичный структуре логических типов, распространяется на осознание человеком своего су­ществования и определяет основные знания этого мира.

После того как рукопись была критически оце­нена различными экспертами, начиная с психиатров и биологов и заканчивая инженерами электротехни­ки, стало очевидно, что любой взятый раздел может показаться слишком примитивным для одних и слиш­ком специализированным для других. Подобным об­разом, включение определений — или в текст, или в подстрочные примечания — может показаться непри­ятным покровительством для читателя, для которого эти термины являются содержанием повседневного профессионального языка, в то время как для обыч­ного читателя отсутствие таких определений часто имеет раздражающий подтекст, типа: «Если ты не знаешь, что это значит, мы и не будем суетиться, чтобы рас­сказать тебе». Было принято решение включить в ко­нец книги глоссарий, содержащий только те понятия, которые не представлены в обычных словарях и кото­рым не дано определения в тексте.

Авторы выражают свою искреннюю благодарность многим людям, которые прочитали всю или части ру­кописи и предложили помощь, ободрили авторов и

 

-8-

ВВЕДЕНИЕ

дали советы, особенно нашим коллегам из Института по изучению психики: Полю Экилизу, доктору фило­софии; Джону Викленду, магистру гуманитарных наук; Карлосу Е. Слуцки, доктору медицины; А. Расселлу Ли, доктору медицины; Ричарду Фисчу, доктору медици­ны; Артуру Водину, доктору философии; Альберту Е. Шефлену, доктору медицины из Восточного Пенсиль­ванского психиатрического института; Карлу Прибра-му, доктору медицины; Ральфу Джакобсу, доктору медицины, и Вильяму К. Демснту, доктору медицины из медицинской школы Стэндфордского университе­та; Генри Лонглею, инженеру; Ноэлю П. Томпсону, доктору медицины; главе отдела медицинской элект­роники из Фонда медицинских исследований, и Джо­ну П. Спиглу, доктору медицины из центра по иссле­дованию личности Гарвардского университета. Конеч­но, вся ответственность за содержание книги и, воз­можно, допущенные в ней ошибки возлагаются толь­ко на авторов.

Эта работа была поддержана Национальным ин­ститутом психического здоровья, Фондом Роберта С. Веллера, Фондом Джеймса Мак-Кин Кеттелла и На­циональной Ассоциацией психического здоровья, за чью помощь мы особо признательны.

Март 1966, Пало Альто

-9-

 

Глава 1 СИСТЕМА ОТСЧЕТА

1.1. ВВЕДЕНИЕ

Рассмотрим следующие ситуации:

В неком районе северной Канады наблюдается удивительная периодичность популяции лисиц. В тече­ние чстерехгодичного цикла она достигает пика, за­тем спадает почти до уровня вымирания рода, после чего опять начинает свой рост. Если бы интересы био­логов ограничивались только лисицами, эти циклы так и остались бы необъяснимыми, потому что в природе лисиц или всего вида вцелом нет ничего такого, что объясняло бы эти изменения. Однако как только вы­ясняется, что лисицы охотятся почти исключительно на диких кроликов, у которых практически нет других врагов, то отношения между двумявидами вполне удов­летворительно объясняют этот таинственный феномен. Видимо, у кроликовтакой же жизненный цикл, как и у лисиц, по рост и спад их популяций находятся в прямой зависимости: чем больше лисиц, тем больше они поедают кроликов, и поэтому, в конце концов, эта пища становится очень редкой для лисиц. Число последних уменьшается, предоставляя выжившим кро­ликам шанс снова размножаться и процветать в фак­тическом отсутствии своих врагов, т. е. лисиц. Кролики снова в изобилии, что поддерживает выживание и рост количества лисиц, и т. д. и т. п.

В шоковом состоянии человека быстро достав­ляют в больницу. Осматривающий его врач констати­рует отсутствие сознания, чрезвычайно низкое кровя­ное давление и, в общем, клиническую картину острой алкогольной или наркотической интоксикации. Одна­ко результаты последующих исследований не обнару­живают ни малейших следов этих веществ в организме больного. Состояние пациента остается необъяснимым до тех пор, пока он не приходит в сознание и не выяс­няется, что пациент — горный инженер, который толь-

 

-10-

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

ко что вернулся после двухгодичной работы на медном руднике, расположенном на высоте 15.000 футов над уровнем моря в Андах. Теперь становится понятно, что состояние пациента отнюдь не болезненное в обычном смысле этого слова, т. с. не вызвано какими-либо орга­ническими нарушениями, а есть следствие адаптации клинически здорового организма к радикально изме­нившейся окружающей среде. Если бы врач сосредото­чился исключительно на пациенте, или во внимание принималась бы только экология окружающей среды, привычная для врача, то состояние пациента так и оста­лось бы непонятным.

С точки зрения пешехода, идущего по тротуару возле сада загородного дома, творится что-то невооб­разимое: бородатый мужчина ходит вперевалочку, при­падает к земле, огибает луг восьмерками, постоянно бросает взгляды через плечо и непрерывно крякает. Так ЭТОЛОГ Конрад Лоренц описывает свое поведение во время одного из экспериментов по импринтингу утят, которым он заменял мать. «Я поздравлял себя, — пи­шет он, — с послушанием и аккуратностью, с кото­рыми мои утята вперевалочку ходят за мной, когда внезапно поднял голову и увидел за забором сада тол­пу смертельно бледных лиц: за забором стояла группа туристов, которая с ужасом глазела на меня». Утят не было видно за высокой травой, и все, что видели ту­ристы, было абсолютно необъяснимое, по существу, безумное поведение (96, р. 43).

Эти, на первый взгляд, далекие друг от друга си­туации имеют нечто общее: феномен оставался необъяснимым до тех пор, пока область наблюдения не расширилась и не включила контекст данного фе­номена. Недооценка взаимоотношений между событи­ем и формой, в которой оно происходит, между орга­низмом и его окружением либо стадкиваст наблюдате­ля с чем-то «таинственным», либо вынуждает его при­писывать этому объекту изучения свойства, которыми он, возможно, и не обладает. В биологии этот факт давно нашел широкое применение, в то время как по­веденческие пауки все еще основываются в большой

 

-11-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

степени на атомарной точке зрения на человека и на освященном веками методе отдельных переменных. Наиболее очевидно это при изучении нарушений по­ведения (психопатологии). Если человек с психопато­логической симптоматикой изучается в изоляции, тогда исследование касается природы состояния и, в более широком смысле, природы человеческой психики. Если же пределы исследования расширены и включают в себя изучение влияния поведения данного человека на других людей, их реакций и контекст, в котором все это происходит, то фокус смещается с искусственно изолированной единицы на взаимоотношение между частями более широкой системы. Тогда исследователь поведения человека переходит от умозрительного изу­чения психики к изучению наблюдаемых проявлений взаимоотношений.

Проводником этих проявлений является комму­никация.

Мы предполагаем, что изучение человеческой коммуникации можно подразделить на те же три обла­сти — синтаксис, семантику и прагматику, которые были установлены Моррисом (Morris) (106), и про­слеживаются у Карнапа (Сагпар) (33, р. 9) при изуче­нии семиотики (общей теории символов и языков). Тогда, применительно к структуре человеческой ком­муникации, можно сказать, что первая из трех облас­тей охватывает вопросы передачи информации, и по­этому в ней преимущественно доминируют теории ин­формации, интересующиеся проблемами кодирования, каналов, способности, звука, избыточности и других статистических свойств языка, не затрагивающих смыс­ла передаваемых символов. Смысл является главным понятием семантики. Хотя передача ряда символов с синтаксической точностью и возможна, они останут­ся бессмысленными, пока отправитель и получатель заранее не согласятся с их смыслом, т. е. не придут к семантическому соглашению. И наконец, коммуни­кация влияет на поведение, в чем и заключается ее

 

-12-

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

прагматический аспект. Несмотря на то что возможно четкое концептуальное разделение на эти три области, они тем не менее зависят друг от друга. Как указывает Джордж (George) (55, р. 41): «Во многих случаях спра­ведливо будет сказать, что синтаксис является мате­матической логикой, семантика ~- это философия или философия науки, а прагматика — это психология, но на самом деле эти области не слишком отличаются друг от друга».

Эта книга затронет все три области, но главным образом прагматику, т. е. поведенческие (бихевиораль-ные) эффекты коммуникации. При этом два понятия — коммуникация и поведение — будут применяться фак­тически как синонимы. Что касается данных прагмати­ки, то ими являются не только слова, их позиции, но также и их смысл, представленный не только синтак­сисом и семантикой, но и контекстом. Более того, к личным поведенческим действиям мы также добавим коммуникационные ключи, присущие контексту, в ко­тором происходит коммуникация. В такой перспективе все поведение, а не только речь, является коммуника­цией, и вся коммуникация —даже коммуникационные ключи безличного контекста — влияет на поведение.

Мы не только рассматриваем воздействие ком­муникации на получателя, как это делает общая праг­матика, но и неразрывно связаны с этим, а также с реакцией получателя на отправителя. Таким образом, мы придаем меньше значения отношениям «отправи­тель-символ» и «получатель-символ», а больше отно­шениям между отправителем и получателем, опосредо­ванным коммуникацией.

Так как коммуникационный подход к поведе­нию человека, как нормальному, так и ненормально­му, основывается на проявлениях взаимоотношений в широком смысле этого слова, то он концептуально бли­же математике, чем традиционной психологии. В то время как математика наиболее точно описывает от­ношения между объектами, не касаясь их природы,

 

-13-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

психология традиционно опирается на тенденции, ори­ентированные на атомарный взгляд на человека, и, следовательно, занимается материализацией того, что теперь все больше и больше проявляет себя в виде ком­плекса паттернов отношений и интеракции.

Сходство наших гипотез с математикой не долж­но отпугивать читателя, не имеющего глубоких зна­ний в этой области, — ему не придется иметь дело с формулами или другими специальными символами. Возможно, когда-то поведению человека будет найде­но адекватное выражение в математических символах, но в наши намерения эта задача определенно не вхо­дила. Мы будем обращаться к работам, выполненным в некоторых разделах математики, в том случае, когда они смогут предложить подходящий язык для описа­ния феноменов человеческой коммуникации.

1.2. ПОНЯТИЕ ФУНКЦИИ И ВЗАИМООТНОШЕНИЯ

Основная причина обращения к математике для аналогии или для объяснения тех или иных правил заключается в исключительной полезности математи­ческого понятия функции. Чтобы объяснить это, пред­лагаем краткий экскурс в теорию чисел.

По мнению философов, значительный шаг в раз­витии современного математического мышления от Декарта до наших дней был сделан благодаря посте­пенному появлению новой концепции чисел. Для гре­ческих математиков числа были конкретными, реаль­ными, осязаемыми величинами и понимались как свой­ства единичных реальных объектов. Так, например, геометрия сочеталась с измерением, а арифметика — с подсчетом. Освальд Шпенглер (О. Spengler) в своей блестящей работе «О значении чисел» («On the Meaning of Numbers») (146) показывает, что в то время не только невозможно было подумать о нуле как о числе, но и отрицательные величины не имели места в реальности классического мира: «Отрицательных величин не су-

 

-14-

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

ществовало. Выражение (-2) х (-3) = +6 - - это ни что-то воспринимаемое, ни представление величины» (р. 66). Идея, что числа были выражением величин, оставалась доминирующей на протяжении двух ты­сяч лет, и согласно Шпенглеру:

«До сих пор, во всей истории человечества, нет второго примера того, как одна Культура платит дру­гой Культуре в течение длительного времени, платит с почтением и склонив голову, как наша Культура платит Классической. Это было задолго до того, как мы нашли мужество думать своим собственным умом. Хоти желание посоперничать с Классикой и суще­ствовало всегда, каждая попытка сделать шаг в ре­альность отдаляла нас от воображаемого идеала. Сле­довательно, история западного знания является од­ной из постепенных эмансипации от Классического мышления, эмансипацией никогда не желанной, но вызванной из глубин нашего бессознательного.И раз­витие новой математики состоит из длительного, тай­ного и завершившегося победой сражения против поня­тия о величине» (р. 76).

Нет необходимости углубляться в детали того, каким образом досталась эта победа. Достаточно ска­зать, что решающее событие относится к 1591 году, когда Виета (Vieta) представил буквенное обозначе­ние чисел. С тех пор представление о числах как от­дельных конкретных дискретных величинах было низ­ведено на второе место, и родилась плодотворная кон­цепция переменных величин, концепция, которая для классических греческих математиков была так же не­реальна, как галлюцинация. В противоположность чис­лам, имеющим значения определенных величин, пе­ременные не имеют значения как таковые, они обре­тают смысл только при сравнении друг с другом. С вве­дением переменных возникло новое измерение инфор­мации, и, таким образом, появилась новая математи­ка. Отношение между переменными (обычно, но нео­бязательно), выраженное в виде уравнения, составля­ет понятие функции. Функции, по словам Шпенглера:

-15-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

«Вовсе не числа в общем смысле, но символы, пред­ставляющие связь, лишенную всех отличительных при­знаков величины, формы и единственного смысла, бес­конечный ряд возможных позиций подобного характера, объединенный ансамбль, существующий и как число. Вес уравнение, хотя и записанное в нашем неудачном обо­значении в виде множества членов, на самом деле явля­ется одним и единственным числом, причем х, у, z — не более числа, чем знаки + и =» (р. 77).

Таким образом, например, уравнение у — 4ах ус­танавливает особое отношение между хяу, охватывая все свойства кривой*.

Обнаруживаемая параллель между появлением математической концепции функции и пробуждением интереса психологии к концепции взаимоотношений наводит на следующие размышления. На протяжении долгого времени — в некотором смысле начиная с Аристотеля — разуму приходилось постигать огромное количество свойств или характеристик, которыми в большей или меньшей степени наделен человек, — на­пример, у него могло быть стройное или грузное тело, рыжие или светлые волосы и т. п. Конец прошлого века положил начало экспериментальной эры в психоло­гии и вместе с тем ввел гораздо более изощренный словарь, тем не менее не слишком отличающийся от

' Пример обманчивости значения чисел как величин, даже когда ими намереваются обозначать конкретные величины, на­пример в экономике, мы находим в работе Дж. ДэвидаШтерна (J. David Stern) (149). В статье, посвященной национальному долгу, он показывает, что национальныйдолг Соединенных Штатов, изучаемый изолированно, т. е. в понятиях абсолютных величин, внушительно возрос с 257 миллиардов долларов в 1947 г. до 394 миллиардов долларов в 1962 г. Однако если этот долг рассмотреть в надлежащем контексте, например в контексте чистого персональ­ного дохода граждан Соединенных Штатов, то очевидно, что про­изойдет снижение долга с 151% до 80% за тот же период. Непро­фессионалы и политиканы особенно склонны к этой исключи­тельно экономической ошибке, в то время как экономисты-тео­ретики высоко ценят только полную систему экономических пе­ременных, а не изолированные или абсолютные показатели.

 

-16-

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

предыдущего, т. к. он был создан из простых и, в боль­шей или меньшей степени, несвязанных между собой понятий. Эти понятия относились к физическим функ­циям — к несчастью, они не только не имели никако­го отношения к математическому понятию функции, но такое отношение и не предполагалось. Ощущения, восприятие, внимание, память и ряд других понятий определялись как функции, они изучались и до сих пор в искусственной изоляции. Однако Эшби (Ashby) показал, что исследование памяти имеет прямое от­ношение к наблюдению за данной системой, и на­блюдателю необходимо владеть всей нужной инфор­мацией, имеющей какое-либо отношение к прошлому (и, следовательно, для существования памяти в систе­ме). Он дает объяснение системному поведению с по­мощью понятия теперь и предлагает следующий при­мер:

«...Предположим, я нахожусь в гостях у друга, и, когда мимо дома проезжает машина, его собака ки­дается в угол комнаты и съеживается от страха. Для меня ее поведение беспричинно и необъяснимо. Тогда мой друг говорит: «Полгода назад его переехала ма­шина». Теперь поведение объясняется событием полу­годичной давности. Если мы говорим, что собака «про­являет» память, то это значит, что мы придаем значе­ние похожему факту — поведение собаки можно объяс­нить не ее состоянием в данный момент, а тем, что с ней случилось полгода назад. Если не очень осторожно сказать, что собака «имеет» память, то тогда можно думать о собаке как о обладающей ею наподобие клоч­ка черной шерсти. Затем может появиться искушение поискать это; и можно обнаружить, что у «этой вещи» могут быть очень любопытные свойства.

Несомненно, что «память» не более объективна, чем обладающая ею или нет система; эта концепция, которой наблюдатель вынужден заполнить пробел, воз­никший, когда часть системы ненаблюдаема. Чем мень­ше наблюдаемых переменных, тем больше наблюдате­лю приходится прикладывать усилий к тому, чтобы относиться к событиям прошлого как к части игры

 

-17-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

системного поведения. Таким образом, «память» ума только частично объективна. Неудивительно, что иног­да се свойства могут казаться необычными или даже парадоксальными. Ясно, что эта тема нуждается в ос­новательном повторном исследовании, исходя из пер­вых принципов» (5, р. 117).

Это утверждение отнюдь не отрицает впечатляю­щих успехов нейропсихологических исследований в области сохранения информации мозгом. Очевидно, что состояние животного изменилось после несчастного случая; должно быть, произошло некоторое молеку­лярное изменение, появились новые схемы в системе жизнеобеспечения собаки, короче говоря «что-то», что теперь «имеет» собака. Но Эшби оспаривает такую кон­струкцию и превращение памяти в нечто конкретное. Другая аналогия, предложенная Бейтсеном (Bateson G.) (17), касается развития шахматной партии. В любой дан­ный момент ситуацию на доске можно понять только исходя из существующей позиции фигур на доске (шах­маты являются игрой с полной информацией), не об­ращаясь к какой-либо записи или «памяти» предыду­щих передвижений фигур. Даже если эта позиция тре­бует того, чтобы быть памятью игры, она абсолютно сиюминутная, наблюдаемая интерпретация определен­ного периода.

В то время как лексикон экспериментальной пси­хологии расширился до сферы межличностных отно­шений, язык официальной (теоретической) психоло­гии до сих пор остается атомарным. Такие понятия, как лидерство, зависимость, экстраверсия и интровер-сия, изучение и многие другие стали объектами изуче­ния. Опасность, безусловно, заключается в том, что все эти понятия, если о них достаточно долго размышлять и повторять, станут псевдореальными, и конструкт «Ли­дерство» окончательно превратится в Лидерство, к ко­торому некоторая часть человеческого разума начинает относиться как к изолированному феномену, существу­ющему совершенно независимо. Однажды эти мысли

 

-18-

 

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

материализуются, и это понятие раз и навсегда пере­станет быть лишь обозначением конкретной формы су­ществующих отношений.

Каждый школьник знает, что движение — это нечто относительное, понимаемое только в связи с точкой отсчета. Но не каждый понимает, что этот же принцип распространяется фактически на каждое ощущение, и, следовательно, на переживание чело­веком реальности. Исследования восприятия и функ­ций мозга окончательно подтвердили, что человек вос­принимает только взаимоотношения и их паттерны, которые являются сущностью человеческого опыта. Поэтому, когда из-за искусного устройства движе­ние глаз становится невозможным, а объект продол­жает восприниматься теми же областями сетчатки, не возникает ясного зрительного образа. Так же сложно человеку воспринимать постоянный монотонный звук, и в конце концов он перестает его замечать. И, если кто-то захочет изучить степень твердости и структуру поверхности, он не только попробует поверхность пальцами руки, но подвигает ими взад и вперед; если же пальцы останутся без движения, то никакой по­лезной информации не будет получено, за исключе­нием, возможно, ощущения температуры, которая опять же может быть вызвана относительной разни­цей между температурами объекта и руки. Можно при­вести еще много примеров, и все они укажут на тот факт, что тем или иным образом процессы измене­ния, движения или обследования вовлечены во все виды восприятия (132, р. 173). Другими словами, если в опыте устанавливается взаимоотношение, то сле­дующее за этим абстрагирование можно считать иден­тичным математическому понятию функции. Таким об­разом, не «вещи», а функции являются сущностью на­шего восприятия; а функции, как мы обнаружили, — не изолированные величины, но «символы, представ­ляющие связь... бесконечность возможных позиций, как, например, характер». Но если так, то нет ничего

 

 

-19-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

удивительного в том, что даже осознание человеком самого себя по существу является осознанием функ­ций, взаимоотношений, в которые он вовлечен, и не имеет значения, сможет ли он впоследствии превра­тить это осознание в нечто конкретное. Между про­чим, все эти факты, начиная с нарушения чувстви­тельности и заканчивая проблемами самосознания, подтверждены обширной литературой, касающейся сенсорной депривации.

1.3. ИНФОРМАЦИЯ И ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ

Один из аспектов психодинамической теории поведения человека, разработанной 3. Фрейдом и раз­рушившей догмы традиционной психологии, непос­редственно связан с обсуждаемой темой.

Психоанализ основывается на концептуальной модели в соответствии с эпистемологией, теорией по­знания, доминирующей во время его становления. Она принимает без доказательств, что поведение является результатом гипотетического взаимодействия интра-психических сил, подчиняющихся законам сохране­ния и превращения энергии в физике, где, согласно Норберту Винеру (N. Wiener): «Материализм явно при­вел в порядок свою грамматику, и последняя господ­ствовала благодаря понятию энергия» (166, р. 199). Пер­воначально классический психоанализ оставался тео­рией интрапсихических процессов. Даже когда инте­ракция с внешними силами была очевидной, она рас­сматривалась как вторичная, как, например, в поня­тии «вторичная выгода»*.

В целом, психоанализ оставил взаимозависимость между человеком и его окружением нетронутым по­лем, вот почему так необходима концепция информа­ционного обмена, т. е. коммуникации. Существует реша-

* Так называемые неофрейдисты, конечно же, придают го­раздо больше значения интеракции между человеком и окружаю­щей средой.

 

-20-

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

ющее отличие между психодинамической (психоана­литической) моделью, с одной стороны, и моделью интеракции между организмом и окружением — с дру­гой, которое может стать более понятным в свете сле­дующей аналогии (12). Если нога идущего человека ударит по гальке, от ноги к камню перейдет энергия, камень переместится и в конечном счете окажется в состоянии покоя, который определится такими фак­торами, как количество переданной энергии, форма и вес гальки, характер поверхности, по которой она ка­тилась. Если, с другой стороны, человек ударит соба­ку вместо гальки, возможно, собака подпрыгнет и уку­сит его. В этом случае отношение между ударом и уку­сом совсем иного рода. Очевидно, что собака берет энергию для реакции из своего собственного обмена веществ, а не из удара. Поэтому в этом случае переда­ется не энергия, а скорее информация. Другими сло­вами, удар является частью поведения, которое что-то сообщает собаке, и согласно этому сообщению со­бака реагирует. Это основное отличие между фрейдист­ской психодинамикой и теорией коммуникации как объяснительным принципом поведения человека. Оче­видно, что они относятся к разным порядкам сложно­сти: первая не может развивать последнюю, а после­дняя не может происходить из первой; эти теории на­ходятся в отношении концептуального разрыва.

Этот концептуальный сдвиг от энергии к инфор­мации является очень значимым для стремительного развития философии науки со времен второй мировой войны и оказавшим решающее влияние на наши зна­ния о человеке. Если получить должную обратную связь, то реализация информации об эффекте гаран­тирует стабильность и адаптацию к изменению в окру­жающей среде. И в будущем она распахнет двери для создания машин высшего порядка (например, конт­ролирующих ошибки, целеполагающие) и приведет к постулату, рассматривающему кибернетику как новую теорию познания, и предложит абсолютно новое по-

 

 

-21-

нимание функционирования очень сложных взаимо­действующих систем, открытых в биологии, психоло­гии, социологии, экономике и других областях. Хотя значимость кибернетики не может быть оценена экс­периментально, по крайней мере сейчас, се фунда­ментальные принципы на удивление просты и будут здесь кратко рассмотрены.

Поскольку наука в своем развитии касалась пре­имущественно изучения линейных, ненаправленных и постепенных причинно-следственных отношений, не­сколько очень важных феноменов осталось за необъят­ной территорией, завоеванной наукой за последние четыре столетия. Проще говоря,эти феномены имели общий знаменатель всвязанных понятиях роста и из­менения. Чтобы включить эти феномены в единообраз­ный унифицированный взгляд на мир, науке со вре­мен античных греков приходилось обращаться к по-разному определяемым, но всегда смутным и непрос­тым понятиям. Они опирались на представление о су­ществовании цели в смене событий и на то, что окон­чательный результат «каким-то образом» определяет шаги, которые необходимо постепенно предпринимать; или эти феномены характеризовались некоторым ви­дом «витализма»* и, следовательно, исключались из науки. Таким образом, примерно 2500 лет назад сцена была подготовлена для великого эпистемологического противостояния, продолжающегося вплоть до наших времен: спор между детерминизмом и телеологией. С этой точки зрения психоанализ, например, явно при­надлежит к детерминистской школе, а аналитическая школа Юнга в значительной степени полагается на присущую человеку «энтелехию»".

"От лат. «vita/is» — «жизненный»— утверждение о присут­ствии в организме особого нематериального начала — «жизнен­ной силы», «души», энтелехии и др. — Прим. ред.

" От греч.«enleicchcia» — энтелехия; согласно некоторым сторонникам витализма — особое нематериальное жизненное на­чало, направляющее развитие организма. — Прим. Ред

- 22-.

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

Появление кибернетики изменило сложившую­ся ситуацию, показав, что два принципа можно объе­динить. Это стало возможным благодаря открытию об­ратной связи. Цепочка, в которой событие а вызывает Ь, a b затем вызывает с, а с, в свою очередь, вызывает d и т. д., обладает свойством причинно-следственной линейной системы. Однако, если d вернется к а, сис­тема окажется круговой и будет функционировать со­всем иным образом. Она проявит поведение, анало­гичное тем феноменам, которые игнорировалисьв концепции прямого линейного детерминизма.

Известно, что обратная связь может быть пози­тивной или негативной; последняя чаще упоминается в этой книге, т. к. она характеризует гомеостаз и, сле­довательно, играет важную роль в достижении и ук­реплении стабильности во взаимоотношениях. С дру­гой стороны, позитивная обратная связь вызывает пе­ремены, т. с. приводит к потере стабильности или рав­новесия. В обоих случаях часть продукции системы бу­дет заново введена в систему в качестве информации о продукции. Разница заключается в том, что в случае негативной обратной связи эта информация исполь­зуется для того, чтобы уменьшить отклонение выхода ОТ некоего стандарта — отсюда прилагательное «нега­тивная», — в то время как в случае позитивной обрат­ной связи такая же информация выступает в качестве меры увеличения отклонения выхода, и, следователь­но, позитивна в отношении уже существующего стрем­ления к бездействию или разрушению.

Хотя концепция гомеостаза в человеческих от­ношениях будет детально рассмотрена в 4.4, необхо­димо подчеркнуть, что было бы преждевременно и ошибочно заключить, что негативная обратная связь является созидательной, а позитивная — разрушитель­ной. Наша идея заключается в том, что межличност­ные системы — случайные группы, супружеские пары, семьи, психотерапевтические или даже международ­ные взаимоотношения и т. д. — могут быть рассмотре-

 

-23-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

ны как петли обратной связи, т. к. поведение каждого человека оказывает влияние на поведение любого дру­гого, а тот, в свою очередь, оказывает влияние на пер­вого. Вход в такую систему приводит к изменениям или нейтрализации для сохранения стабильности в зави­симости оттого, являются ли механизмы обратной свя­зи позитивными или негативными. Изучение семей, члены которых больны шизофренией, вызывает сомне­ние в том, что существование пациента необходимо для стабильности системы — семьи и что эта система быстро и эффективно отреагирует на любую внутрен­нюю и внешнюю попытку изменить ее организацию. Понятно, что это нежелательный тип стабильности. Поскольку жизнь определяется как стабильностью, так и изменением, механизмы негативной и позитивной обратной связи должны проявляться в специфической форме взаимозависимости или взаимодополнения. При-брам (Pribram) (117) недавно показал, что достиже­ние стабильности способствует появлению новых форм чувствительности. Таким образом, стабильность внут­ренней среды —это не конечная стадия в относитель­но неизменной окружающей среде, а скорее, говоря словами Клода Бернарда (С. Bernard), — это условие существования свободной жизни».

Обратная связь была очень точно названа секре­том природной активности. Системы с обратной свя­зью отличаются не только количественно высокой сте­пенью сложности; они также качественно отличаются от того, что соответствует сфере классической меха­ники.

Исследование таких систем требует новых кон­цептуальных подходов; однако на их логику и эписте­мологию оказывают влияние традиционные доктри­ны научного анализа, призывающие, например изо­лировать одну переменную, или убеждение Лапласа (Laplasean), что знание всех фактов в данный момент времени дает возможность предсказать все будущие события. Саморегулирующиеся системы — системы с

 

-24-

ЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЁТА

обратной связью — нуждаются в собственной фило­софии, в которой понятия паттерн и информация не­обходимы так же, как были нужны понятия вещество и энергия в начале этого века. Исследование этих си­стем сейчас затруднено, поскольку не существует на­учного языка для их толкования и выражения. Напри­мер, Висер (Wieser) (167, р. 33) предположил, что системы сами по себе являются наиболее простыми объяснениями.

1.4. ИЗБЫТОЧНОСТЬ

Вывод об отсутствии последовательности в сис­темных теориях и традиционных линейных теориях не стоит толковать как признание безысходности. Если мы и придаем особое значение концептуальным сложнос­тям, то делаем это, чтобы обратить внимание на то, что могут быть найдены новые подходы, поскольку тра­диционные системы отсчета явно недостаточны. В этом поиске мы обнаруживаем, что успехи, достигнутые в других областях, связанных с изучением человеческой коммуникации, оказываются центром этой главы. Гомеостат Эшби (4, р. 93) (Ashby), на наш взгляд, явля­ется достойным упоминания примером. Этот аппарат состоит из четырех одинаковых саморегулируемых под­систем, взаимосвязанных таким образом, что неисп­равность одной из них влечет за собой неисправность других. Это означает, что подсистема не может добиться собственного равновесия в изоляции от других, и Эшби удалось подтвердить несколько наиболее замечатель­ных «бихевиоральных» (поведенческих) характеристик этой машины. Несмотря на то что цикл гомеостата очень прост по сравнению с человеческим мозгом или другими аппаратами, сделанными людьми, он спосо­бен па 390625 комбинаций параметров, или, другими словами, у него есть именно такое число возможных адаптивных реакций на любое изменение в его внеш­ней или внутренней среде. Гомеостат стабилизируется

 

-25-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

благодаря беспорядочному поиску комбинаций, пока не будет достигнута соответствующая внутренняя по­зиция. Это идентично поведению «методом проб и ошибок» многих организмов во время стрессовой си­туации. Гомеостату для поиска соответствующей внут­ренней позиции может потребоваться от нескольких секунд до нескольких часов, тогда как для живых орга­низмов такая временная задержка может быть само­убийственной, Эшби довел эту мысль до логического конца:

«Если бы мы были подобны гомеостатам, ожи­дая своего создания, мы бы ждали вечно в ходе всей нашей адаптации к зрелости. Но ребенок не ждет веч­но, напротив, вероятность того, что он достигнет адап­тации к зрелости в течение двадцати лет, близка к единице» (4, р. 136).

Эшби далее доказывает, что в природных систе­мах адаптация сохраняется. Это означает, что, когда обнаруживаются новые адаптации, старые не разру­шаются и что не стоит опять приступать к поиску, слов­но решение прежде никогда не находилось.

Связь с прагматикой человеческой коммуника­ции станет более понятна после следующего сообра­жения. В гомеостате существует одинаковая вероятность того, что любая из 390625 внутренних конфигураций реализуется благодаря взаимодействию четырех под­систем. Таким образом, возникновение данной пози­ции абсолютно не влияет на появление следующей конфигурации или их последовательности. Цепочка событий, в которой все элементы имеют всегда оди­наковую вероятность осуществления, свидетельствует о случайности. Из этого невозможно сделать никаких заключений и ничего нельзя утверждать относительно их будущей последовательности. Это другой способ за­явить, что подобное не несет никакой информации. Тем не менее, если такая система, как гомеостат, спо­собна хранить предыдущие адаптации для будущего применения, вероятность, свойственная последова-

 

-26-

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

тельности внутренних конфигураций, претерпит в не­котором смысле радикальное изменение, потому что обычное распределение по группам конфигураций бу­дет без конца повторяться и, следовательно, станет более вероятным, чем другие. Стоит отметить, что в этой фазе нет необходимости приписывать хоть какой-то смысл этим распределениям, их существование само по себе и является наилучшим объяснением. Цепочка, похожая на только что описанную, является основ­ным понятием информационной теории и называется стохастическим процессом. Таким образом, стохасти­ческий процесс указывает на закономерность, прису­щую последовательности символов или событий, где последовательность настолько проста, насколько прост рисунок белых и черных пятен на кофейнике, или же настолько сложна, насколько сложны специфические «рисунки» тональных и оркестровых элементов, ис­пользованных композитором, идиосинкразическое применение элементов языка в стиле данного автора или диагностически очень важные паттерны, содержа­щиеся в показателях энцефалограммы. Согласно ин­формационной теории, стохастические процессы де­монстрируют избыточность или напряженность, два понятия, которые могут быть заменены понятием пат­терн, использованным нами. Рискуя надоесть чрезмер­ной избыточностью, мы вынуждены снова подчерк­нуть, что эти паттерны не нуждаются в каком-либо объяснительном или символическом значении. Конеч­но же, это не исключает, что они могут коррелировать с другими проявлениями так, как, например, корре­лирует электроэнцефалограмма и некоторые медицин­ские состояния.

Избыточность была обширно изучена в двух или трех областях человеческой коммуникации, синтакси­се и семантике; достаточно в этой связи сослаться на упомянутые новаторские работы Шеннона (Shannon), Карнапа (Сагпар) и Бар-Гиллеля (Bar-Hillel). Вывод, который можно сделать из этих исследований, состо-

 

-27-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

ит в том, что каждый из нас обладает огромным коли­чеством знаний, касающихся закономерностей и ста­тистической вероятности, присущих как синтаксису, так и семантике человеческих коммуникаций. С психо­логической точки зрения, это знание очень интерес­но, поскольку оно полностью выходит за рамки чело­веческого сознания. Никто, возможно, за исключени­ем экспертов в области информации, не может утвер­ждать о существовании последовательной вероятности или порядка букв и слов в данном языке, хотя каждый может заметить и исправить опечатку, вставить про­павшее слово и довести до белого каления заику, за­канчивая за него предложение. Но знать язык и знать что-то, касающееся языка, — это знания разного по­рядка знаний. Так, человек может правильно и сво­бодно пользоваться своим родным языком и не вла­деть при этом грамматикой и синтаксисом, например, правилами, которые он соблюдает, говоря на нем. Если ему необходимо выучить другой язык — исключая слу­чай такого эмпирического приобретения, как его род­ной язык, — ему также придется изучить многие под­робности, касающиеся языка*.

Обратимся к проблемам избыточности или на­пряженности в прагматике человеческой коммуника­ции. Обзор литературы показывает, как мало работ опубликовано по этой теме, особенно рассматриваю­щих прагматику как интерактивный феномен. Под этим мы подразумеваем, что в основном большинство су~

* Бенджамин Ворф (B.Whorf), великий лингвист,неодно­кратно указывал на этот феномен, например, в главе «Наука и лингвистика»:

«Лингвисты долго полагали, что способность свобод­но говорить на языке необязательно связана с лингвисти­ческими знаниями, т. е. с пониманием происхождения это­го феномена, систематического процесса становленияи структуры языка, не более чем хорошая играв бильярд, нуждается в знании законов механики, которыми опериру­ют за бильярдным столом» (!б5, р. 213).

 

-28-

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

шествующих исследований ограничиваются изучени­ем эффектов влияния человека А на человека В, даже не принимая в расчет то, что, каким бы ни было вли­яние В на следующий поступок А, более сильное вли­яние на них оказывает, в свою очередь, контекст, в котором осуществляется их взаимодействие.

Нетрудно заметить, что прагматическая избыточ­ность по сути похожа на синтаксическую и семанти­ческую избыточность. Мы тоже владеем огромным ко­личеством знаний, позволяющим нам оценивать, ока­зывать влияние и предсказывать поведение. На самом деле, в этой области мы особенно чувствительны к противоречиям: поведение вне контекста или приоб­ретает некий вид случайности, или в нем отсутствует напряженность, и все это немедленно поражает нас скорее неуместностью, а не просто синтаксическими или семантическими ошибками коммуникации. Здесь мы и не подозреваем о правилах, которым следует ус­пешная коммуникация и которые нарушаются в про­тивоположном случае. Коммуникация постоянно вли­яет на нас; как говорилось ранее, даже наше самосоз­нание зависит от коммуникации. Об этом убедительно заявил Хора (Нога): «Чтобы понять себя, человеку тре­буется быть понятым другим. Чтобы быть понятым дру­гим, ему необходимо понять другого» (65, р. 237). Но если лингвистическое понимание основывается на правилах грамматики, синтаксиса, семантики и т. д., каковы же правила для того понимания, о котором говорит Хора? Получается, что мы их знаем, не зная, что мы их знаем. Мы находимся в постоянной комму­никации и, однако, совершенно не способны гово­рить о коммуникации. Решению этой проблемы и по­священа эта книга.

Поиск паттерна является основой всех научных исследований, там, где находится паттерн, есть и смысл — этот эпистемологический принцип также относится и к изучению человеческой коммуникации. Это было бы относительно легко, если бы исследова-

 

-29-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

ние заключалось только в опросе заинтересованных в интеракции, что дало бы возможность узнать, каким паттернам они обычно следуют, или, другими слова­ми, какие правила поведения они сами между собой установили. Недостаток применения техники опросника в том, что эти утверждения нельзя всегда принимать за чистую монету, особенно при наличии психопато­логии (эти люди вполне могут сказать что-то, а иметь в виду совсем иное — и, как мы только что убедились, существуют вопросы, ответы на которые могут быть абсолютно далеки от их понимания). Тогда, очевидно, необходимы различные подходы к изучению данной темы. Правила поведения и интеракции одного чело­века могут демонстрировать те самые уровни созна­ния, которые Фрейд установил, изучая описки и ого­ворки: (1) они могут быть доступны сознанию челове­ка, и тогда можно использовать опросник и другие простые техники «вопрос-ответ», (2) они доступны узнаванию и осознаванию, если на них укажут, или (3) они могут быть так далеки от сознания человека, что, даже если на них обратят его внимание и дадут им правильное толкование, он их так и не заметит. Бэйтсон (Bateson) обострил эту аналогию с уровнями сознания и представил проблему в рамках нашей кон­цепции:

«...Последовательно поднимаясь по лестнице по­знания, мы попадаем в области все более и более аб­страктных паттернов, которые все меньше и меньше подчиняются инспектированию со стороны сознания. Чем выше абстрагирование — тем более общими и формальными становятся предпосылки, с помощью которых мы сводим паттерны вместе, тем глубже по­гружение на нейрологический или психологический уровни и меньше доступность контролю сознания.

Для человека привычка к зависимости (алкоголь, наркотики, таблетки и т. п.) менее тягостна по сравне­нию с осознанием того факта, что в данном случае он получил помош!.. Может быть, он и способен это осоз­нать, но, вероятно, для него слишком сложно признать

 

 

-30-

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

следующий, более сложный паттерн, что, ища помощи, он обычно кусает руку, которая его кормит» (16).

К счастью, для нашего понимания человеческой интеракции, для внешнего наблюдателя картинка со­всем иная. Он похож на человека, наблюдающегоза шахматной игрой и не понимающего ни ее правил, ни ее смысла. Воспользуемся этой концептуальной моде­лью сознания «игроков» и предположим, что наблю­дающий не говорит и не понимает языка игроков и, следовательно, не может попросить дать объяснение. Для него скоро станет очевидным, что поведение иг­роков демонстрирует что-то, без конца повторяющее­ся -- избыточность, из которой могут быть сделаны экспериментальные выводы, заключения. Например, он обнаружит, что практически всегда за ходом одно­го игрока следует ход другого. Таким образом, из этого поведения можно будет легко попять, что игроки сле­дуют правилу чередования ходов. Правила, по кото­рым перемещается каждая шахматная фигура, будет не так просто определить, частично из-за сложности перемещений, а частично из-за очень разных повторе­ний, которые совершает каждая фигура. Например, на­блюдателю будет намного легче понять правила пере­мещения слонов, чем правило, по которому осуще­ствляется такое необычное и редкое явление, как ро­кировка, которая может так и не произойти. Заметим здесь, что рокировка включает в себя два последова­тельных движения, осуществляемые одним и тем же игроком, и тем самым выглядит нарушающей правило чередования ходов. Все же в теории, выстроенной на­блюдателем, слишком избыточное чередование ходов превалирует над рокировкой, и даже если появившее­ся расхождение останется неразрешенным, пока нет необходимости в том, чтобы отказаться от сформули­рованной гипотезы. Просмотрев несколько партий, наблюдатель со всей вероятностью сможет сформули­ровать с высокой степенью точности правила игры в шахматы, включая конец игры, т. е. шах и мат. При

 

-31-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ KCDMMVHI/1KAL|HH

этом он достигнет этого результата, не задавая вопро­сы.

Значит ли все это, что наблюдатель «объяснил» поведение игроков? Мы предпочитаем сказать, что он идентифицировалсложный паттерн избыточности*.

Конечно, в случае крайней необходимости он смог бы определить значение каждой фигуры и каждо­го правила игры, даже смог бы тщательно разработать мифологию игры, ее «глубокий» или «реальный» смысл, включая причудливые сказки о происхожде­нии этой игры, что и было сделано. Но все это не нуж­но для изучения игры как таковой, и подобное толко­вание или мифология имеет такое же отношениек шахматам, как астрология к астрономии".

И, наконец, последний пример поможет объеди­нить наше суждение об избыточности с прагматикой человеческой коммуникации. Возможно, читателю из­вестно, что компьютерное программирование состоит

' Такие сложные паттерныи паттерны внутри паттернов намежличностном уровне (во время психотерапевтических бесед) широко изучались Шефленом (Sheflen)(139). Его новаторская ра­бота показала, что эти паттерны существуют и что они имеют слож­ную, повторяющуюся и структурированную природу.

** Отсутствие обязательногоотношения между фактом иобъяснением было проиллюстрировано в недавнем эксперимен­те Бавелем (20). Каждому испытуемомусказали, что он участвует в экспериментальном исследовании по «генерированию идеи» и дали карточки, изображающие серую гальку, по поводу которой он должен был «формулировать идеи». Одному из каждой пары испытуемых (видимо, по отдельности, но согласованно) было сказано в среднем восемь из десяти раз, что егосоображение о карточке было верно, другому — пять из десяти. Идеи испытуе­мого, который «награждался» частотой 80%, оставались наниз­ком уровне, в то время как другой испытуемый предлагал слож­ные, искусные и глубокомысленные соображения о карточке, принимая во внимание мельчайшие подробности ее композиции. Когда испытуемым позволили поделиться друг с другомсвоими открытиями, первый сразу же поддался «блеску» идей другого и согласился, что последний анализировал карточку куда более тща­тельно.

 

 

-32-

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

из приведения относительно небольшого количества специфических правил в определенный порядок (про­грамму); затем эти правила руководят огромным ко­личеством достаточно гибких операций компьютера. Если, как было сказано выше, кто-то наблюдает за избыточным количеством человеческой коммуникации, то все происходит с точностью до наоборот. Человек, наблюдая за определенной системой операций, пыта­ется сформулировать правила, лежащие в основе ее функционирования, ее «программы» в нашей анало­гии с компьютером.

1.5. МЕТАКОММУНИКАЦИЯ И ПОНЯТИЕ ИСЧИСЛЕНИЯ

Знания, приобретенные нашим гипотетическим наблюдателем, изучающим прагматическую избыточ­ность поведенческого феномена «игра в шахматы», вы­зывают аналогию с математическим понятием исчисле­ние. Исчисление, согласно Булю (Boole) (31, р. 4), — «метод, основанный на использовании символов, ко­торые подчиняются известным и общим законам ком­бинации, а результаты допускают логичные интерпре­тации». Мы уже предполагали, что подобная формали­зация возможна и в человеческой коммуникации, что вызывает ряд сложностей в ходе рассуждения об ис­числении. Как только математики перестают исполь­зовать математику как инструмент вычисления и дела­ют этот инструмент объектом изучения — как, напри­мер, в случае исследований последовательности ариф­метики как системы, — они применяют язык, который не является частью математики, а рассуждает о ней. Дэвид Гилберт (D. Hilbcrt) (64) называет этот язык ме­таматематическим. Формальная структура математики — это исчисление, метаматематика выражает это исчис­ление. Нейджел (Nagel) и Ньюман (Newman) опреде­лили разницу между этими двумя понятиями с восхи­тительной ясностью:

2 Прагмвтнкв человеческих кмшуникаднЯ

 

-33-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

«Невозможно переоценить важность отличия между математикой и метаматематикой. Игнорирование мета­математики вызовет парадоксы и путаницу. Признание ее важности дает возможность представить логическую структуру математической аргументации более четко. Отличие заключается в том, что оно предлагает точную кодификацию различных символов, которые создают формальное исчисление, свободное от скрытых допу­щений и иррелевантных ассоциаций смысла. Более того, оно требует точные дефиниции операций и логических правил математических построений и дедукций, многие из которых математики применяли, не задумываясь над тем, что они используют» (108, р. 32; курсив наш).

Если не использовать коммуникацию для обще­ния, а общаться на тему коммуникации, исследовать ее, то неизбежно вынуждены мы обратиться к кон­цепциям, которые не являются частью коммуникации, но позволяют рассуждать о ней. По аналогии с метама­тематикой это называется мстакоммуникацией. По срав­нению с метаматематикой исследование метакомму-никации затрудняется двумя важными обстоятельства­ми. Первое состоит в том, что в области человеческой коммуникации не существует ничего сравнимого с формальной системой исчисления. Это затруднение не исключает полезности самого понятия. Второе очень близко первому: хотя математики владеют двумя язы­ками (числа и алгебраические символы для выраже­ния математики и обычный язык -- для выражения метаматематики), мы же главным образом ограниче­ны обычным языком как средством и коммуникации, и метакоммуникации. Эта проблема будет возникать на протяжении всего дальнейшего обсуждения.

В чем же полезность понятия исчисления челове­ческой коммуникации, если, по общему признанию, оно является делом далекого будущего? С нашей точки зрения, его непосредственная полезность заключается в том, что понятие само по себе заменяет яркую мо­дель природы и степень абстракции того феномена, который мы собираемся идентифицировать с помощью

 

-34-

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

лого понятия. Давайте суммируем: мы ищем прагма­тические избыточности; мы знаем, что они являются не простыми, статичными величинами или свойства­ми, а интерактивными паттернами, аналогичными математическому понятию функция; и, наконец, мы предвидим, что эти паттерны обладают теми же харак­теристиками, что и контролирующие ошибки и цслеполагающие системы. Следовательно, имея эти предпосылки и тщательно исследуя цепочки комму­никаций между двумя или больше участниками ком­муникации, мы получим некоторые результаты, не претендующие на то, чтобы считаться формальной системой, но обладающие природой аксиом и теорем исчислений.

В уже цитированной работе Нейджсл и Ньюментак описали аналогию между игрой в шахматы и фор­мальным математическим исчислением:

«Шахматные фигуры и квадратики на доске со­ответствуют элементарным знакам исчисления; опре­деленные правила расположения шахматных фигур на доске —- формулам исчислений; исходные положения фигур — аксиомам или исходным формулам исчисле­ний; последующее положение фигур -- формулам, извлеченным из аксиом (например, теоремам); пра­вила игры — правилам заключения (или происхожде­ния) для исчислений» (108, р. 35).

Они показали, насколько «бессмысленны» кон­фигурации шахматных фигур на доске, в то время как

утверждения относительно этих конфигураций доста­точно осмысленны. Установление этого порядка абст­ракции, по мнению авторов, происходит следующим образом:

«...Можно установить общие «меташахматпые» те­оремы, чьи доказательства предполагают только конеч­ное число допустимых конфигураций на доске. Таким образом, может быть выведена как «меташахматная» те­орема о количестве возможных ходов для белых, так и «меташахматная теорема» о том, что белые не могут объя-

 

-35-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

вить мат черным, если у них два коня и король, а у черных — только король (108, р. 35).

Мы привели эту аналогию так подробно, потому что она иллюстрирует понятие исчисления не только в метаматематике, но и в мстакоммуникации. Если мы распространим аналогию на двух игроков, мы будем изучать не абстрактную игру, а скорее результаты че­ловеческой коммуникации, на которую сильно влияет сложный свод правил. Единственное отличие заключа­ется втом, что мы предпочтем применять термин «фор­мально неразрешенный», а не «бессмысленный», го­воря о некоторых моделях поведения (ход в аналогии с игрой). Такая модель поведения, а, может быть след­ствием повышения платы, Эдипова комплекса, алко­голя или ливня, и любых других факторов, к которым разум «действительно» обраидается и склонен при этом к некоторому схоластическому диспуту (например, по поводу пола ангелов). До тех пор, пока сознание чело­века открыто для внешней инспекции, все, что у нас есть — это предположения и самоотчеты, а и то и дру­гое печально известны своей ненадежностью. Однако если мы обнаружим, что поведение а — каковы бы ни были его «причины» — одного коммуникатора вызы­вает поведение Ь, с, d или е другого и исключает пове­дение х, у и z, то в таком случае может быть сформу­лирована метакоммуникационная теорема. Предполо­жим, что интеракция может быть определена в поня­тиях, аналогичных игре, т. е. как последовательность «ходов», регулируемая правилами, осознаваемыми или нет самими коммуникаторами, но о которых можно сделать осмысленные метакоммуникационные выводы. Это означает, что, как было сказано в 1.4, существуют пока непроинтерпретированные исчисления прагма­тики человеческой коммуникации, чьи правила мож­но наблюдать при успешной коммуникации и кото­рые нарушаются в иной коммуникационной ситуации. Существование такого исчисления, при нынешнем по­ложении дел в науке, можно сравнить со звездой, чье

 

-36-

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

существование и положение определяется теоретичес­кой астрономией, но еще не открыто сотрудниками обсерватории.

1.6. ВЫВОДЫ

Если подходить к человеческой коммуникации, учитывая выше указанные критерии, то возникает не­сколько концептуальных изменений, которые будут кратко рассмотрены в контексте психопатологии. Об­ращение к психопатологии не означает, что эти про­блемы пригодны только здесь, а то, что мы считаем их особенно подходящими и очевидными именно в этой области.

1.61. Понятие черного ящика

Сегодня вряд ли кто-то будет всерьез отрицать наличие человеческого сознания, разве только особен­но радикальные мыслители, но исследование фено­мена сознания, как известно всем, работающим в дан­ной области, затруднено из-за отсутствия Архимедо­вой точки опоры вне разума. В конечном счете психо­логия и психиатрия намного больше, чем любые дру­гие дисциплины, являются рефлексирующими: субъект и объекты идентичны, сознание изучает само себя, а любое предположение неизбежно стремится к само­подтверждению. Невозможность увидеть сознание «за работой» привело к заимствованию понятия Черного Ящика из области телекоммуникации. Этим понятием обозначали определенный тип трофейного электрон­ного оборудования, которое невозможно было открыть для изучения, поскольку внутри мог находиться взры­ватель. В наше время это понятие связано с тем, что электронные металлические изделия настолько слож­ны, что иногда целесообразнее игнорировать внутрен­нюю структуру их устройства и сосредоточиться на изу­чении их специфических «ввод-вывод» отношениях. Несмотря на то, что эти отношения могут позволить

 

-37-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

сделать выводы относительно того, что «в действитель­ности» происходит внутри ящика, это знание несуще­ственно для изучения функций устройства, которое яв­ляется лишь частью большой системы. Применительно к психологическим и психиатрическим проблемам это понятие имеет эвристическое преимущество, которое не нуждается в подтверждении интрапсихическими гипотезами и ограничивает себя видимыми входящи­ми и выходящими отношениями. Это — коммуникация. Мы считаем, что такой подход характеризует важную тенденцию в психиатрии рассматривать симптомы как одну из разновидностей входа в систему семьи, а не как выражение интрапсихического конфликта внутри нес.

1.62. Сознание и бессознательное

Если рассматривать поведение человека в поня­тиях Черного Ящика, то выход одного Черного Ящика — это вход другого. Теряет ли такой обмен информа­цией, независимо от того, сознательный он или бес­сознательный, свою первостепенную важность, кото­рой он обладает в рамках психодинамики? Поскольку рассматриваются реакции на специфические формы по­ведения, он не должен игнорировать разницу между сознательным и бессознательным поведением, умыш­ленным и неумышленным или симптоматическим. Если человеку наступили на ногу, для него будет очень важ­но, было ли это поведение умышленным или ненаме­ренным. Однако это мнение основывается на его оцен­ке мотивов другого человека, следовательно, на пред­положении о том, что происходит в голове у другого. Если же он спросит другого о его мотивах для того, чтобы развеять свои сомнения, он может так и про­должать сомневаться, то другой человек может заявить, что его поведение было бессознательным, хотя он имел в виду неумышленное, или даже заявить, что оно было умышленным, хотя фактически оно было случайным. Все это возвращает нас к приписыванию «смысла» по­за

 

-38-

ГЛАВА 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА

пятию, который важен для субъективного пережива­ния коммуникапии с другими людьми, но который мы считаем объективно несущественным для успеха исследования человеческой коммуникации.

1.63. Настоящее в сравнении с прошлым

С одной стороны, искать причины в прошлом — абсолютнобезнадежное занятие, хотя поведение, по крайней мерс частично, определяется предыдущим опытом. Замечания Эшби по поводу особенностей «па­мяти» как конструкта были приведены ранее (см. 1.2): она основывается на субъективных доказательствах и, следовательно, страдает от искаженного исследования, предполагающего игнорировать какие бы то ни было заявления человека А о том, что его прошлое нераз­рывно связано с человеком В и определяется взаимоот­ношением между этими двумя людьми. С другой сторо­ны, если значимость коммуникации и влияния других и жизни человека доказаны — как было указано в ана­логии с шахматами и как это происходит при совмест­ной психотерапии пар или полной семьи, — паттерны коммуникации в конечном счете имеют диагности­ческую ценность и позволяют планировать наиболее подходящую стратегию терапевтического вмешатель­ства. Такой подход является скорее поиском паттерна здесь и теперь, чем символического смысла, причин прошлого или мотивации.

1.64. Последствия в сравнении с причиной

Возможные или гипотетические причины пове­дения, с этой точки зрения, имеют второстепенную важность, а последствие поведения выступает как кри­терий первостепенной важности в интеракции между людьми, имеющими близкие отношения. Например, симптом, упорно остающийся в прежнем состоянии за время психотерапии, несмотря на интенсивный анализ его происхождения, внезапно обнаруживает свое значение, когда рассматривается в контексте ин-

 

-39-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

теракции между супругами. Затем симптом может про­явиться в виде принуждения, как правило особой ин­терактивной «игры»', а не как результат неразрешен­ного конфликта между гипотетическими интрапсихи-ческими силами.

Как нам кажется, симптом является образцом поведения, которое оказывает значительное влияние на окружающих пациента. В этом смысле вопрос «поче­му?» не проясняет модель поведения, а на вопрос «для него?» может давать валидный ответ.

1.65. Циркуляция коммуникационных паттернов

Все части организма образуют круг. Следовательно, каждая часть — и начало и конец.

Гиппократ

Хотя линейная, последовательная каузальность определяет «начало» и «конец» цепочки, эти термины бессмысленны для систем с петлей обратной связи. У круга нет ни начала ни конца. В такой системе раз­мышлений человеку приходится отказываться от пред­ставления о том, что, скажем, событие а происходит первым, а событие b определяется появлением а, так же ошибочно заявлять, что событие b предшествует а, в зависимости от того, в каком месте будет принято авторитарное решение разорвать непрерывность круга. Но, как мы убедимся в следующей главе, эта ошибоч­ная логика постоянно используется участниками че­ловеческой интеракции, когда оба, и А и В, требуют, чтобы только поведение партнера оказывало на них влияние, не осознавая, что, в свою очередь, сами вли­яют на партнера своей реакцией. Подобного типа рас­суждения заводят в тупик: является ли данная комму­никация в семье патологичной, потому что один из ее

" В этой книге понятие «игра» происходит из математичес­кой теории игр и относится к последовательности поведения, ко­торое руководствуется правилами.

 

-40-

ГЛАВА 1. СИСТЕМА

ОТСЧЕТА

членов психотик, или же один из се членов псц_ХОТИК1 потому что коммуникация патологична?*

1.66. Относительность «нормальности» и «ненормальности»

Ранние психиатрические исследования с_тавили перед собой цель классифицировать пациентов. Этот подход обладал несколькими практическими достоин­ствами, и одним не из последних было открьп_ие оп­ределенных взаимозависимых условий, таких к^_к про­грессивный паралич. Следующим практическим шагом было объединение этой концептуальной Дифференци­ациинормальности и ненормальности в признанный язык, например, в понятия «психическое здор<^_вье» _и «психоз». Однако, как только было принято, что _с ком­муникационной точки зрения модель поведения мо­жет быть изучена только лишь в контексте, в к^_ТОр_ОМ она появилась, понятия «психическое здоровье» ц «пси­хоз» практически потеряли свои значения как атрибу­ты личности. Подобным образом представление ₀ «не­нормальности» стало сомнительным. Теперь дос_ТИГНу_ то соглашение о том, что состояние пациента н^ явля­ется статичным, а изменяется в зависимости _{от сго} внутриличностной ситуации, впрочем, как иот пред­взятости наблюдателя. Когда же психиатрические сим­птомы стали рассматриваться как поведение, соответ­ствующее интеракции, система отсчета стала Диамет­рально противоположной классической психиатр_ичес_ кой точки зрения. Значение этой смены акцст-_{а В}р_Яд ли может быть переоценено. Таким образом, «Шизоф­рения», рассматриваемая как неизлечимое и прогрес­сирующее заболевание сознания, и «шизофрения» как единственно возможная реакция на абсурдный Или не­пригодный контекст (реакция, которая следу<$_т это­му контексту и, следовательно, осуществляет правила

· Подобно безнадежной дискуссии «о курице и я[/щ_С>>_

-41-.

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММ У НИКАи|ИЙ

такого контекста) являются двумя всецело различны­ми представлениями хотя различие лежит в несовмес­тимости двух концептуальных рамок, несмотря на то, что клиническая картина, к которой они применены, похожа в обоих случаях. Смысл этиологии и терапии, вытекающий из этих различных точек зрений, также сильно отличается; следовательно, наш интерес к изу­чению и подчеркиванию коммуникационной точки зрения нельзя считать упражнением в схоластике (ин­теллектуальным упражнением).

-42-

J лава. 2

НЕКОТОРЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ АКСИОМЫ КОММУНИКАЦИИ

2.1. ВВЕДЕНИЕ

Поскольку выводы, сделанные в первой главе, подчеркивают несоответствие между традиционными психиатрическими представлениями и предлагаемой нами концепцией, возможно, создастся впечатление, ■но слишком мало остается того, на чем может быть основано изучение прагматик человеческой коммуни­кации.Мы хотим убедить читателей, что это далеко не i;ik. Однако нам придется рассмотреть нескольких про-ртыхсвойств коммуникации, имеющих фундаменталь­ные межличностные смыслы. Как будет видно ниже, ГГИсвойства — составная часть природы аксиом, лс-Кащихв основе наших гипотетических исчислений Человеческойкоммуникации. Когда они будут опреде-Пспы,мы сможем обсудить их в третьей главе.

2.2. НЕОБХОДИМОСТЬ КОММУНИКАЦИИ

2.21. Поведение-это коммуникация

Поведение обладает свойством, которое часто пе­реоценивают:у поведения нет противоположности. другимисловами, нет такого состояния как непове-II мне или еще проще: человек не может себя никак не net-in. Теперь, когда принято, что все поведение в си-рупцииинтеракции* имеет ценность сообщения, т. е.

Необходимо добавить,что, даже находясь и одиночестве,

II ювекможет вести диалоги вуме о жизни (см 8.3) иди со свои-

галлюци нация ми(15). Возможно, такая внутренняя «комму-

линя» следует тем же правилам, какими руководствуется меж-

(Ичностнаякоммуникация, однако этот невидимый феномен ле-i mi л пределами нашего исследования.

 

 

-43-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

является коммуникацией, то из этого следует, что, как бы человек ни старался, он не сможет не общаться. Деятельность и бездействие, слова или молчание вес имеет ценность сообщения: они оказывают влияние на других, и эти другие, в свою очередь, не могут не ответить на эти коммуникации и, таким образом, сами общаются. Не вызывает сомнения, что молчание или игнорирование других не является исключением из до-казанного. И человек за переполненной стойкой во время ленча, который смотрит только прямо перед собой, и пассажир самолета, сидящий с закрытыми глазами, сообщают, что не хотят говорить с кем бы то ни было, и соседи обычно «получают сообщение» и соответственно реагируют, оставляя их в покое. Оче­видно, что это является таким же внутренним обме­ном коммуникацией, как и оживленная дискуссия*.

Мы не можем сказать, что «коммуникация» про­исходит, если она интенциональная, сознательная или успешная, т. е. когда возникает взаимное понимание. Анализ того, одинаковы ли послание, которое было

Люфт (Luft) (98) провел очень интересное исследование в этой области. Он изучалто, что позже назвал «социальной сти-мульпой депривацией».Он поместил двухнезнакомых людей в комнату, заставил их сесть друг против друга и проинструктиро­вал «не говорить ине общаться никоим образом». Последующие беседы с испытуемыми свидетельствовали о стрессовой ситуации. Согласно автору:

«...перед каждым испытуемым находилась уникаль­ная личностьсо своим, хотя имолчаливым, поведением. Принимается без доказательств,что is это время происхо­дит настоящее межличностное изучение, и только одна часть этого изучения делается сознательно. Например, как другойответит на невербальные сигналы? Возникает ли какая-ни­будь попытка понять вопрошающий взглядили взгляд хо­лодно игнорируется?Принимает ли другой какие-нибудьпозы, свидетельствующиео напряжении, утомлении? Ком­фортно ли ему, показывает ли он, что принимает другого,или же другой обращается с ним, как будто он вещь, кото­рая не существует? Существует много других проявлений поведения, которые можно легко распознать...»

 

-44-

ГЛАВА 2. НЕКОТОРЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ АКСИОМЫ

отправлено, и то, которое было получено, является важ­ным, но иным анализом, потому что он должен пол­ностью основываться на оценке особенных, интрос­пективных, субъективно заявленных данных, которые мы выбираем, чтобы не обращать внимания на бихе-виоральную теорию коммуникации. Наш интерес к неправильному пониманию будет связан с развитием некоторых видов патологии, что происходит помимо, а в действительности вопреки мотивации или намере­ниям участников коммуникации.

2.22. Единицы коммуникации (сообщение,

ИНТЕРАКЦИЯ, ПАТТЕРН)

Выше понятие «коммуникация» использовалось в двух случаях: как общее название нашего исследова­ния и как довольно общее определение поведения. Уточ­ним, что к прагматическому аспекту теории челове­ческой коммуникации мы будем далее относиться про­сто как, «коммуникации». Для различных единиц ком­муникации (поведения) мы стремились выбрать по­нятия, не нуждающиеся в расшифровке. Единица ком­муникации будет называться сообщением, или, чтобы не было путаницы, простой коммуникацией. Обмен се­риями сообщений будет называться интеракцией. (Для тех, кто настаивает на более количественном опреде­лении, мы можем только сказать, что порядок, кото­рый мы приписываем понятию «интеракция», более одного сообщения, но он не бесконечен). Наконец, в 4—7 главах мы добавим еще паттерны коммуникации, которые являются единицей человеческого общения са­мого высокого уровня.

Что же касается самых простых возможных еди­ниц, совершенно очевидно, что если мы приняли все поведение за коммуникацию, то мы будем иметь дело не с изолированной единицей сообщения, а с измен­чивым и многогранным объединением многих форм поведения — вербальных, тональных, касающихся поз, контекстуальных и т. д., каждая из которых определяет

 

-45-

 

 

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИИ

смысл всех остальных. Различные элементы этого объе­динения (рассмотренные в целом) способны на зна­чительные вариации и сложные перестановки, колеб­лющиеся от конгруэнтных к неконгруэнтным и пара­доксальным. Прагматическим эффектом этих комби­наций являются межличностные ситуации, составля­ющие предмет нашего исследования.

2.23. Попытки шизофреников не общаться

Необходимость коммуникации — это больше чем феномен, представляющий теоретический интерес. Например, она является неотъемлемой частью шизоф­ренической «дилеммы». Если наблюдать поведение больного шизофренией в латентный период, то созда­ется впечатление, что он пытается не общаться. Но поскольку даже бессмыслица, молчание, отдергива­ние, неподвижность (молчание поз) или любая другая форма отказа сама по себе является коммуникацией, то больной шизофренией вынужден отрицать то, что он общается, и в то же время отрицать, что его отказ является коммуникацией. Разрешение этой дилеммы является ключом ко многим аспектам шизофреничес­кой коммуникации, которая иначе так и останется непонятой. Поскольку любая коммуникация подразу­мевает передачу и этим определяет точку зрения от­правителя на его взаимоотношения с получателем, можно высказать гипотезу, что больной шизофрени­ей, избегая общения, избегает этой передачи. Являет­ся ли это его задачей в каузальном смысле, конечно же, невозможно доказать; вот почему этот эффект ши­зофренического поведения будет рассмотрен в деталях в 3.2.

2.24

Сформулируем метакоммуникационную аксиому прагматики человеческой коммуникации: никто не может не общаться.

-46-

ГЛАВА 2. НЕКОТОРЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ АКСИОМЫ

2.3. СОДЕРЖАНИЕ И ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕЖДУ УРОВНЯМИ КОММУНИКАЦИЙ

2.31. «Передающий» и «командный» аспекты

Предположив, что любая коммуникация подра­зумевает передачу и определяет взаимоотношения, мы, тем самым имели в виду иную аксиому. Другими сло­вами, коммуникация не только предоставляет инфор­мацию, но в то же время и налагает обязательство на поведение. Согласно Бейтсону (132, р. 179—181), эти две операции определяются соответственно как «пере­лающий» и «командный» аспекты любой коммуника­ции. Бейтсон приводит в качестве примера этих двух аспектов аналогию с физиологией: предположим, А, В и С — линейная цепочка нейронов. Тогда запуск ней­рона В — это «передача информации о том, что нейрон Л запустился и «дал команду» С также запуститься».

Передающий аспект сообщения предоставляет информацию и, следовательно, синонимичен содер-жй7/ш<9 сообщения в человеческой коммуникации. Оно может быть о чем угодно, независимо от того, являет­ся ли данная информация правдивой или ложной, ва­лидной, невалидной или бесспорной. Командный ас­пект относится к виду сообщения и, следовательно, в конце концов, к взаимоотношению между коммуника­торами. Все такие заявления касаются одного или не­скольких следующих утверждений: «Вот как я вижу себя... вот как я вижу тебя... вот как я вижу тебя, видя­щего меня» — и т. д. в теоретическом умозаключении от следствия к причине. Таким образом, например, со­общения: «Ослаблять захват следует постепенно и плав­но» и «Только позвольте захвату исчезнуть, и он мгно­венно разрушит передачу» — имеют приблизительно одинаковое содержание (передающий аспект), но по-разному определяют взаимоотношения. Чтобы избежать недопонимания вышесказанного, мы бы хотели под­черкнуть, что взаимоотношения очень редко опреде­ляются обдуманно или полностью осознанно. Действи-

 

-47-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

тельно, чем спонтаннее и «здоровее» взаимоотноше-ния, тем больше командный аспект коммуникации отступает на задний план. Наоборот, «больные» взаи­моотношения характеризуются постоянной борьбой за характер взаимоотношений, в то время как передаю­щий аспект коммуникации становится все менее и менее важным.

2.32. Данные и инструкции в работе компьютера

Отмстим тот факт, что до того, как ученые стали изучать эти аспекты человеческой коммуникации, ком­пьютерные инженеры столкнулись с той же пробле­мой в своих исследованиях. Для них стало понятно, что в случае коммуникации с искусственным организ­мом им приходится иметь дело как с передающим, так и с командным аспектом. Например, если компь­ютеру нужно перемножить две цифры, он должен по­лучить эту информацию (две цифры) и информацию об этой информации: команду «перемножить их».

Для нашего дальнейшего исследования важно отношение, существующее между аспектами комму­никации, касающимися содержания (передачи) и вза­имоотношения (команды). По существу, мы уже опре­делили выше, что компьютеру нужна информация (дан­ные) и информация об этой информации (инструкция). Тогда понятно, что инструкции — это более высокий логический тип по сравнению с данными; они явля­ются метаинформацией, поскольку они — это инфор­мация о информации, а любая путаница между тем и другим может привести к бессмысленному результату.

2.33. Коммуникация и метакоммуникация

Вернувшись к человеческой коммуникации, мы обнаружим, что похожие взаимоотношения существу­ют и между передающим и командным аспектами: пер­вый представляет «данные (величины)» коммуникации, последний — как эта коммуникация должна быть по­лучена. «Это приказ» или «Я только шучу» — вербаль-

иыепримеры таких коммуникаций о коммуникации. Взаимоотношение может быть выражено и невербаль­но — криком, улыбкой или другими способами, его можно легко понять из контекста, в котором происхо­дит коммуникация, например, между солдатами или па арене цирка.

Читатель наверное заметил, что командный ас­пект, конечно же, идентичен понятию метакоммуни-кации,рассмотренному в первой главе, где оно огра­ничивалось концептуальными рамками и языком ана­литика коммуникации, говорящего о коммуникации. Теперь становится понятно, что не только он, но и каждый сталкивается с этой проблемой. Способность к соответствующей метакоммуникации является не только conditio tine qua поп успешной коммуникации, но она тесно связана с проблемой осознания себя и других, что будет детально рассмотрено в 3.3. Сейчас же, в качестве иллюстрации, мы хотим показать, ка­ким образом могут быть построены сообщения, осо­бенно в письменной коммуникации, которая предла­гает слишком неопределенные ключи. Как указывает Черри (Cherry) (34, р. 120), предложение «Как ты ду­маешь это сделать?» может обладать большим количе­ством смыслов, в зависимости оттого, на какое слово будет сделано ударение — указание, которое письмен­ный язык обычно не дает. Другим примером может быть надпись в ресторане: «Посетители, считающие, что паши официанты грубы, должны встретиться с ме­неджером», которая может быть понята, по крайней мере теоретически, двояким образом. Двусмысленнос­ти подобного рода — далеко не единственные возмож­ные осложнения, вызванные разноуровневостью струк­туры коммуникаций; представьте, например, надпись: «Не обращайте внимания на этот знак». В главе о пара­доксальной коммуникации мы убедимся, что смеше­ние путаницы или коммуникации и метакоммуника­ции — может привести к безвыходному положению, идентичному логическим парадоксам.

 

-49-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

2.34. Формулировка аксиомы

На основе вышесказанного сформулируем дру­гую аксиому, касающуюся нашей экспериментальной единицы;У каждой коммуникации есть аспекты, каса­ющиеся содержания и взаимоотношения, при этом последний классифицирует первый и, следовательно, является метакоммуникацией *,

2.4. ПУНКТУАЦИЯ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ СОБЫТИЙ

2.41.

Следующая характеристика коммуникации, ко­торую мы рассмотрим, относится к интеракции — об­мену сообщениями — между коммуникаторами. Для внешнего наблюдателя серии коммуникаций могут выг­лядеть как непрерывная последовательность взаимооб­менов. Тем не менее участники интеракции всегда при­вносят то, что, согласно Ворфу (Wharf) (165), Бсйтсон (Bateson) и Джексон (Jackson) обозначили как «упоря­дочивание последовательности событий». Они утвер­ждают:

Бихевиористтак мало уделяет внимания после­довательности взаимообменов, что к одному пункту можно приклеить «стимул», а к другому — «подкреп­ление», а процесс приклеивания, который между эти­ми двумя событиями осуществляет человек, обозна­чить как «реакция». В пределах такой короткой уре­занной последовательности можно говорить о «пси­хологии» предмета. Напротив, последовательность вза­имообменов, о которой мы говорим здесь, оченьдлин-

* Мы уточняем, что взаимоотношение классифицирует или от­носит к какой-нибудь категории содержательный аспект, хотя, следуя логическому анализу, необходимо отмстить, что класс определяется своими представителями, следовательно, можно заключить, что со­держательный аспект определяет аспект отношений. Поскольку наш главный интерес сосредоточен не на обмене информации, а на праг­матиках коммуникации, мы будем использовать первый подход.

-50-

ГЛАВА 2. НЕКОТОРЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ АКСИОМЫ

на и характеризуется тем, что каждый пункт в после­довательности является одновременно и стимулом, и реакцией, и подкреплением. Данный пункт поведе­ния А — стимул, поскольку следует за пунктом, выз­нанным В, и пунктом, вызывающим Л. Но поскольку пункт А находится между двумя пунктами, вызван­ными В, он является реакцией. Пункт А является также подкреплением, поскольку он следует за пунктом, выз­ванным В. Тогда взаимообмены, которые мы здесь обсуждаем, формируют цепочку, состоящую из со­впадающих триадных звеньев, каждое из которых можно сравнить с последовательностью «стимул—ре­акция—подкрепление». Мы можем рассмотреть лю­бую триаду нашего взаимообмена и обнаружить, что она является пробой из эксперимента по научению стимул—реакции.

Если мы посмотрим на обычные эксперименты по научению с этой точки зрения, то сразу же обнаружим, что повторяющиеся пробы равнозначны дифференциа­ции взаимоотношения между экспериментатором и его испытуемым. Последовательность проб настолько упо­рядочена, что всегда кажется, что, когда эксперимента­торпредлагает «стимул» и «подкрепление», испытуемый предлагает «реакцию». Эти слова здесь сознательно взя­ты в кавычки, потому что ролевые толкования факти­чески создаются готовностью испытуемых принять сис­тему упорядочивания. «Реальность» ролевых толкований такая же, чтои реальность летучей мыши на карточке Роршаха — более или менее сверхобусловленное творе­ние перцептивного процесса. Крыса, сказавшая: «Я при­учила своего экспериментатора. Каждый раз, когда я на­жимаю на рычаг, он меня кормит», отказалась принять порядок последовательности, навязываемый эксперимен­татором.

В длинной последовательности взаимообменов живые организмы, особенно люди, настаивают на упо­рядочивании последовательности, поскольку это даст возможность установить, кто из них обладает инициа­тивой, влиянием, зависимостью и т. д., т. е. обнару­жить существующие между ними паттерны взаимооб­менов (с которыми они или согласятся, или нет), и эти паттерны будут правилами случайности в обмене подкреплениями.

 

-51-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Бсе-таки не стоит ставить знак равенства между поведением крыс в экспериментах по выработке ус­ловных рефлексов и поведением людей, особенно в межличностных отношениях. Если в лаборатории кры­сы вызывают симпатию (б сущности, это очень слав­ные существа), но приклеиваниеярлыка «подопытно­го кролика» здоровому человеку или пациенту психи­атрической клиники может нанести психологическую травму психотерапевту.

Мы не можем оценивать упорядочивание комму­никационной последовательности в целом как хорошее или плохое, но можем утверждать, что она организует бихевиоральные события и, следовательно, существен­на для поведенческих интеракций. Мы разделяем мно­гие условности упорядочивания, которые, хотя их точ­ность по сравнению с другой точкой зрения может быть большей или меньшей, служат для организации обыч­ных и важных интерактивных последовательностей. На­пример, мы называем человека, который ведет себя в группе в одном случае «лидером», а в другом — «ведо­мым», хотя, подумав, трудно сказать, кто из них при­шел первым или каким будет один без другого.

2.42. Различные «реальности» как следствие различного упорядочивания

Причиной бесчисленных сражений между ком­муникаторами являются разногласия о способе пре­рывания последовательности событий.

Предположим, у пары возникла супружеская про­блема, от которой он пассивно уходит, в то время как 50% проблемы с ее стороны — это придирчивая кри­тика. Чтобы объяснить состояния фрустрации, муж будет утверждать, что уход является его единственной защитой от ее придирок, хотя она назовет это объяс­нение ужасным и умышленным искажением того, что «на самом деле» происходит в их браке: а именно, что она критикует его за его пассивность. Их ссоры, ис­ключая все эфемерные и случайные элементы, состо-

 

-52-

ГЛАВА 2. НЕКОТОРЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ АКСИОМЫ

яг из монотонных обменом сообщениями «Я удаля­юсь, потому что ты придираешься» и «Я придираюсь, потому что ты удаляешься». Об этом типе интеракции уже кратко упоминалось в 1.65. Если представить си­туацию графически, с произвольно выбранного места, то их интеракция выглядит следующим образом:

Очевидно, что муж воспринимает только триады -3—4, 4—5—6, 6—7—8 и т. д., где его поведение (стрелки, обозначенные сплошными линиями) явля­ется «просто» реакцией на ее поведение (стрелки, обо-шаченные пунктирными линиями). Жена восприни­мает иначе; для нее важна последовательность собы­тий в триадах 1 —-2—3, 3—4—5, 5—6—7 и т. д., и она считает, что только реагирует, но не вызывает поведе­ние мужа. В психотерапии семейных пар всегда пора­жаешься силе «искажения реальности» со стороны обо­их партнеров. Часто трудно поверить, что у двоих мо­гут быть настолько расходящиеся точки зрения на со-

 

-53-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

вместный опыт. Первопричина проблемы лежит в уже упоминавшейся нами области: в их неспособности ме-такоммуникатировать о соответствующих паттернах своей интеракции.Эта интсракция по своей колеблю­щейся да-нет-да-нет природе, которая теоретически может продолжаться до бесконечности, почти неиз­менно сопровождается, как мы позже увидим, типич­ными обвинениями is негодности или сумасшествии.

В международных отношениях также имеются ана­логичные паттерны интеракции;возьмем, к примеру, анализ С. Е. Джоада (С. Е. М. Joad) гонок вооружений:

«...Если, как они утверждают, наилучший способ сохранить мир — это готовиться к войне, то вообще-то не совсем понятно, почему все нации должны отно­ситься к вооружению остальных наций как к угрозе миру. Однако они действительно так к ним относятся и соответственно поощряют рост своих вооружений, чтобы превысить вооружение соседей, и только так они считают себя защищенными... В свою очередь, такой рост вооружения рассматривается как угроза миру нацией А, чье оборонительное вооружение их провоцирует, и используется нацией А (з качестве предлога для накап­ливания даже более мощного вооружения, чтобы за­щитить себя от угрозы. В свою очередь, соседние страны считают это более мощное вооружение как угрозу для них самих и т. д...» (79, р. 69).

2.43. Бесконечнсюъ Бодьцано и колеблющиеся ряды

Математики предлагают следующую описатель­ную аналогию: понятие «бесконечные, колеблющиеся ряды». Хотя термин сам по себе был представлен на­много позже, ряды этого рода были впервые изучены в логичной, последовательной манере австрийским священником Бернардом Больцано (В. Bolzano) неза­долго до его смерти в 1848 году, когда, как казалось, ему уже невозможно постичь смысл бесконечности. Его идеи были опубликованы уже после его смерти в ма­ленькой книжке «Парадоксы бесконечности» (30), ко­торая стала классикой математической литературы. В

 

 

-54-

ГЛАВА 2. НЕКОТОРЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ АКСИОМЫ

ней Больцано изучил различные виды рядов (S), наи­более простым из которых является следующий:

S = а — а + а— а + а — а + а — а + а — а +...

Эти ряды для наших целей могут быть обозначе­ны как коммуникационная последовательность утвер­ждений и опровержений сообщения а. Теперь, как по­казалБольцано, эта последовательность может быть определена — или, как мы бы сказали, «пунктуациро-илна» — несколько иными, но арифметически кор-мктными,способами*.

Результатом являются суммы (S) ряда, завися­щие от того, каким образом была сгруппирована пос-Цсдовательностьее элементов, результат, который ис­пугал многих математиков, включая Лейбница. К не­счастью, как мы убедились, решение парадокса, пред-иоженнос в конечном счете Больцано, не может по­мочь в аналогичной коммуникационной дилемме. Здесь, |ЙВкутверждает Бейтсон (17), дилемма возникает из-за ЙОДДельнойпунктуации ряда, т. е. из-за иллюзии, что у lino есть начало, а это безусловно является ошибкой и in кой ситуации.

2.44. Формулировка аксиомы

Таким образом, мы формулируем третью ком­муникационную аксиому: Природа взаимоотношений

' Существует три возможных способа группировки членов о рндн («пунктуации»);

S = (а—а)+(а—а)+(а—а)+(а—а)+...

- 0+0+0+...

= 0.

S = _а-(а-аЬ(а-а)-(а-а)-(а-а)-...

= а-0-0-0...

И еще один способ:

S — а—(а—а+а—а+а—а+а—...),

м поскольку элементы, находящиеся в скобках, — просто ряды, и i иого следует, что:

S = a-S.

Следовательно, 2S=a и S=a2 (30, р. 49—50).

 

-55-

 

 

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

зависит от пунктуации коммуникационных последова­тельностей между коммуникаторами.

2.5. иИФРОВАЯ И АНАЛОГОВАЯ КОММУНИКАЦИЯ

2.51. В ЕСТЕСТВЕННЫХ И ИСКУССТВЕННЫХ ОРГАНИЗМАХ

В центральной нервной системе функциональные единицы (нейроны) через связующие элементы (си­напсы) получают так называемые квантовые порции информации. После возникновения в синапсе эти «пор­ции» вызывают возбуждающие или подавляющие по­тенциалы, которые суммируются нейроном и либо возбуждают, либо тормозят их работу. С одной сторо­ны, специфическая нейронная активность заключает­ся в инициировании или подавлении инициации их возбуждения, в результате чего передается бинарная цифровая информация. С другой стороны, гумораль­ная система не основывается на цифровой информа­ции. Эта система коммуникатирует благодаря сбрасы­ванию отдельного количества особых веществ в кро­воток. Известно, что нервные и гуморальные виды ком­муникаций, происходящие внутри организма, суще­ствуют не только бок о бок, но и дополняют и влияют друг на друга подчас весьма сложными способами.

Похожие виды коммуникации можно обнаружить в работе искусственных организмов*.

Компьютеры, использующие принцип все или ничего, называются цифровыми, поскольку в основном работают с цифрами. Существуют машины, манипулиру-

*Есть основаниеверить, что компьютерные инженеры при­шли к этому результату независимо от того, что было известно психологам, факт, который сам по себе является хорошей иллюс­трацией постулата фон Берталанфи (25), что у сложных систем имеются свои собственные законы, которыемогут быть просле­жены на различных системных уровнях, например, атомном, мо­лекулярном, клеточном, организма, личности, социальном и т. д. Предание гласит, что во время междисциплинарной встречи уче-

 

-56-

ГЛАВА 2. НЕКОТОРЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ АКСИОМЫ

ющие дискретными, положительными величинами — аналоги цифр, и они называются аналоговыми. В цифро­вых компьютерах как данные, так и инструкции обра­батываются в виде чисел, так что часто, особенно в инструкциях, существует только произвольное соотно­шение между информацией и ее цифровым выражени­ем. Другими словами, этим числам произвольно при­писали кодовые имена, которые имеют настолько же отдаленное сходство с настоящими величинами, на­сколько телефонные номера что-либо говорят об або­нентах. С другой стороны, как мы уже обнаружили, прин­цип аналогии является сущностью всех аналоговых вы­числений. Подобно тому как в гуморальной системе живого организма носителями информации являются определенные субстанции и их концентрация в крово­токе, в аналоговых компьютерах данные принимают форму конечных и, следовательно, всегда положитель­ных величин, например, интенсивность электрическо­го тока, число оборотов колеса, степень перемещений компонентов и тому подобное. Так называемые мореог-рафы (приборы, состоящие из шкал, выступов и рыча­гов, раньше применяемые для вычисления высоты при­ливов и отливов в любое время) могут считаться про­стым аналогом компьютера, и, конечно же, гомеостат Эшби, о котором говорилось в первой главе, является образцом аналоговой машины, даже несмотря на то, что он ничего не вычисляет.

2.52. В ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

В человеческой коммуникации объекты — в ши­роком смысле — можно представить двумя различны-

ных, интересующихся феноменом обратной связи (возможно, во время одного из собраний фонда имени Джози Мэки), величай­ший гистолог фон Бонин, демонстрируя рисунок, сделанный на основании показаний прибора, сразу же сказал: «Но это лишь ри­сунок третьего слоя зрительной коры головного мозга...» Мы не можем ручаться за подлинность этого предания, но мы соглаша­емся с итальянской поговоркой «se поп е vero, e ben trovato» (даже если это неправда, это все равно хорошая история).

 

-57-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

ми способами: либо с помощью рисунков, передаю­щих сходство, либо обозначением с помощью имен. Таким образом, в написанном предложении «Кошка схватила мышку» имена существительные могут быть заменены картинками; если предложение устное, нуж­но указать на конкретную кошку и мышь. Излишне говорить, что это непривычный способ коммуника­ции, и чаще используется написанное или произне­сенное «имя», т. с. слово. Эти два типа коммуникации (один - - самообъясняющимся сходством, другой -словом), конечно же, также эквивалентны понятиям аналоговой и цифровой коммуникации, соответственно всякий раз, когда слово используется для обозначения, очевидно, что взаимоотношение между именем и обо­значенной вещью является чем-то произвольно уста­новленным. Слова — это произвольные знаки, кото­рыми манипулируют согласно синтаксическим прави­лам. Нет особых оснований полагать, что буквы «к-О-ш-к-а» должны обозначать какое-то особое животное. В конце концов, становится понятно, что это только семантическая условность (конвенция) языка, и вне этой условности другой связи между словом и вещью, которое оно обозначает, не существует, за возмож­ным, но несущественным исключением звукоподра­жательных слов. Как указывают Бейтсон и Джэксон: «В числе пять нет ничего похожего на пять; и в слове «стол» нет ничего похожего на стол» (19, р. 271).

С другой стороны, в аналоговой коммуникации, существует что-то особенное, «похожее на вещь», ис­пользуемое для того, чтобы выразить эту вещь. Анало­говая коммуникация в большей степени соотносится с вещью, которую символизирует. Отличие между эти­ми двумя видами коммуникаций станет более ясным, если осознать, что, например, не количество прослу­шанных передач на иностранном языке по радио дает понимание языка, поскольку самую основную инфор­мацию легче получить из письменных знаков, даже когда они применяются человеком абсолютно другой

 

 

-58-

ГЛАВА 2. НЕКОТОРЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ АКСИОМЫ

культуры. Мы предполагаем, что аналоговая комму­никация корнями уходит в далекие архаические пери­оды эволюции и, следовательно, обладает более об­щей ценностью по сравнению с относительно недавно возникшим и более абстрактным цифровым видом вер­бальной коммуникации.

Что же такое аналоговая коммуникация? Ответ относительно прост: это фактически вся невербальная коммуникация. Однако простота этого понятия обман­чива, потому что оно часто подразумевает только те­лодвижения, в то время как оно охватывает позы, жесты, выражение лица, интонации голоса, последо­вательность, ритм и модуляции самих слов, и все ос­тальные невербальные проявления, на которые спо­собен организм, так же коммуникационные ключи, неизменно присутствующие в любом контексте, в котором происходит интеракция*.

2.53

Человек -- единственный известный организм, использующий оба вида коммуникации: аналоговый и цифровой**.

Этот факт до сих пор воспринимается неадекват­но, но не стоит его недооценивать. С одной стороны, нет сомнений в том, что человек общается с помо­щью цифр. Большинство, если не все, его достижений в цивилизации невозможно представить без примене­ния цифрового языка. Это особенно важно для переда­чи информации об объектах и для передачи знаний в

' При анализе человеческой коммуникации легко упустить первостепенную важность контекста, и все же любого, кто чистит зубы на людной улице, а не в своей ванной комнате, быстро дос­тавят в полицейский участок или в психиатрическую лечебницу — еще один пример прагматического эффекта невербальной комму­никации.

" Выдвигается гипотеза о том, что киты и дельфины также используют цифровую коммуникацию, но, к сожалению, иссле­дования в этой области пока еще не завершены.

 

 

-59-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

короткий промежуток времени. С другой стороны, су­ществует обширная область, в которой мы полагаемся почти исключительно на аналоговую коммуникацию, с незначительным небольшим отклонением от анало­говой наследственности, переданной нам от наших млекопитающих предков. Это область взаимоотноше­ний. Опираясь на работы Тинбергена (Tinbergen) (153) и Лоренца (Lorenz) (96), а также на свои собственные исследования, Бейтсон (8) показал, что голос, наме­ренные движения и индикаторы настроения являются аналоговой коммуникацией, с помощью которой жи­вотные определяют характер своих взаимоотношений. Приведем один из его примеров: когда я открываю холодильник и кошка трется о мои ноги и мяукает, это не означает «Я хочу молока», как выразил бы это человек, но призывает к особому отношению «Будь моей мамой», потому что такое поведение можно уви­деть только в отношении между котятами и взрослы­ми кошками, и исключено в отношении между взрос-лыми животными. Владельцы домашних животных ча­сто убеждены в том, что их любимцы «понимают» их речь. Бесполезно убеждать их в том, что животные на самом деле понимают конечно же не значения слов, а изобилие аналоговой коммуникации, сопровождающей речь. Использование цифрового языка теряет смысл всякий раз, когда центральным вопросом коммуника­ции является взаимоотношение. Это относится не толь­ко к общению между животными и между животными и людьми, но и ко многим другим случаям человечес­кой жизни, например, ухаживанию, любви, помощи, оказываемой в трудную минуту, бою, и, конечно же, ко всему, имеющему отношение к очень маленьким детям или пациентам с серьезными психическими на­рушениями. Детям, шутам и животным всегда припи­сывалась особая интуиция в отношении искренности и лживости человеческих отношений, ибо легко при­творяться вербально, но сложно внести ложь в сферу аналогии.

 

-60-

ГЛАВА 2. НЕКОТОРЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ АКСИОМЫ

Опираясь на аксиому, сформулированную в 2.34, о том, что у каждой коммуникации есть аспекты, свя­занные с содержанием и взаимоотношением, мы на­деемся убедиться в том, что два вида коммуника­ции не только сосуществуют в сообщении, но и до­полняют друг друга. В дальнейшем мы намерены пока­зать, что содержательный аспект передается цифро­вым способом, в то время как аспект, касающийся взаимоотношения, оказывается по своей природе пре­имущественно аналоговым.

2.54. Проблемы перевода из одного вида коммуникации в другой

Этим соответствием определяется прагматичес­кая важность различий между цифровой и аналоговой видами коммуникации, которую мы здесь рассмотрим. Для того чтобы эти различия стали более понятными, нам следует вернуться к представлению цифрового и аналогового видов коммуникации в искусственных коммуникативных системах.

Эксплуатационные качества, точность и много­сторонность двух видов компьютеров — цифрового и аналогового — крайне различны. Аналогии, использу­емые в последних вместо существующих величин, не более чем приближения к реальным значениям, что приводит к увеличению неточности во время протека­ния самих компьютерных операций. Нельзя сделать зуб­цы, шестеренки и трансмиссии идеальными, и даже если создатели аналоговых машин полностью полага­ются на постоянную силу электрического тока, на ста­бильность электрического сопротивления, реостаты и тому подобное, эти аналоги все еще остаются меха­низмами, в которых происходят виртуальные, некон­тролируемые колебания. С другой стороны, следует за­метить, что цифровая машина в реальности округляет любые результаты, в которых больше цифр, чем она может сохранить в памяти. Любой, кто имел дело с логарифмической линейкой (прекрасный пример ана-

 

-61-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

лотового компьютера), знает, что он может получить лишь приблизительный результат, в то время как каль­кулятор даст точный результат, если необходимые циф­ры не превосходят максимум, который калькулятор может сохранить.

У цифрового компьютера есть огромное преиму­щество, т. к. он не только арифметическая, но и логи­ческая машина. Мак-Куллок (McCulloch) и Питтс (Pitts) (101) показали, что функции 16-го порядка логических исчислений могут быть представлены ком­бинацией из все-или-ничего членов, так что, напри­мер, сумма двух импульсов представляет логическое «и», взаимное исключение — логическое «или», им­пульс, подавляющий работу элемента, — отрицание и т. д. Ничего даже отдаленно похожего невозможно в аналоговых компьютерах, поскольку они работают только с конечными положительными величинами и не способны представить какой-то негативный смысл, включая отрицание как само по себе, или какую-то другую функцию.

Характеристики компьютеров применимы к че­ловеческой коммуникации: цифровое сообщение об­ладает более высоким уровнем сложности и абстрак­ции по сравнению с аналоговым материалом. Анало­говая коммуникация не сравнима с логическим син­таксисом цифрового языка, например, в аналоговом языке не существует эквивалентов для таких жизнен­но важных элементов речи, как «если — то», «либо — либо» и многих других, при этом выражение абстракт­ных понятий очень сложно, а подчас невозможно, т. к. каждое понятие даже в примитивном рисунке должно иметь физическое сходство. Более того, аналоговый язык отличает отсутствие простого отрицания, напри­мер, выражение для «нет».

В человеческой коммуникации слезы могут быть вызваны сожалением или радостью, сжатый кулак со­общать об агрессии или напряженности, улыбка мо­жет выражать симпатию или презрение, сдержанность

 

 

-62-

ГЛАВА 2. НЕКОТОРЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ АКСИОМЫ

может быть истолкована как тактичность или равно­душие. Возникает вопрос: может быть, все аналоговые сообщения обладают удивительно неоднозначным ка­чеством, напоминающим Gegensinn der Unvote (прямо противоположное значение примитивных слов)? Ана­логовая коммуникация не обладает ни ограничителя­ми, определяющими одно из двух противоречивых зна­чений, ни индикаторами, различающими прошлое, настоящее или будущее*.

Эти ограничители и индикаторы присутствуют в цифровой коммуникации, но ей не хватает адекватно­го словаря для описания взаимоотношения.

Человек, соединяющий эти два языка, и как от­правитель и как получатель вынужден постоянно пере­водить с одного языка на другой, что порождает лю­бопытную дилемму, которая будет детально рассмот­рена в главе, посвященной патологической коммуни­кации (3.5). В человеческой коммуникации сложность перевода присутствует всегда. Перевод с цифрового вида на аналоговый невозможен без огромной потери ин­формации (смотри в 3.55 о формировании истеричес­кого симптома), но и обратный перевод также очень сложен: чтобы говорить о взаимоотношении, необхо­димо адекватно переводить с аналогового в цифровой вид коммуникации. Когда же эти два вида должны со-

* Теперь понятно, что сходство, существующее между ана­логовым и цифровым видами коммуникации, соотносится с пси­хоаналитическими понятиями первичных и вторичных процессов соответственно. Если фрейдовское описание Ид перенести из ин-трапсихической is межличностную систему, то оно, фактически, станет эквивалентом аналоговой коммуникации:

«Законы логики — прежде всего, закон противополож­ности — не распространяются на процессы, происходящие в Ид. Импульсы противоположности сосуществуют, не устра­няя Друг Друга. В Ид нет ничего такого, что можно было бы сравнить с отрицанием, и мы бы удивились, обнаружив воз­ражение филоеофскому утверждению о том, что простран­ство и время — необходимые формы наших ментальных дей­ствий» (49, р. 104, курсив наш)-

 

 

-63-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

существовать, возникают тс же проблемы, как отмс­тил Хейли (Haley) в блестящей главе «Терапия брака» («Marriage Therapy»):

«Когда мужчина и женщина примяли решение, что их связь должна быть официально оформлена (уза­конена), перед ними возникает проблема — что после­дует за браком: поженившись, они остаются вместе, по­тому что они этого хотят или потому что они должны?» (60, р. 119).

В свете вышесказанного нам бы хотелось заме­тить, что как только наиболее аналоговая часть их вза­имоотношений (период ухаживания) пополняется циф­рами (брачный контракт), недвусмысленная ясность их взаимоотношений становится весьма спорной*.

2.55. Формулировка аксиомы

Подведем итоги: Люди общаются как цифровым, так и аналоговым способами. У цифрового языка более сложный и мощный логический синтаксис, но ему недо­стает адекватной семантики в области взаимоотноше­ний, в то время как у аналогового языка есть семантика, но нет адекватного синтаксиса для недвусмысленной характеристики природы взаимоотношений.

2.6. СИММЕТРИЧНЫЕ И КОМПЛИМЕНТАРНЫЕ ИНТЕРАШИИ

2.61. Схизмогенезис

В 1935 году Бейтсон (6) сообщил об интеракци-онном феномене, который он наблюдал в племени Ятмул в Новой Гвинее и детально описал в книге «Naven» (10), опубликованной год спустя. Он назвал этот феномен схизмогенезисом и определил его как

' По тем же причинам можно утверждать, что развод будет переживаться как прояснение, если получение постановления о разводе будет сопровождаться аналоговым ритуалом окончатель­ного раздела имущества.

 

-64-

ГЛАВА 2. НЕКОТОРЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ АКСИОМЫ

процесс дифференциации норм поведения личности в результате накопления интеракций между людьми. В 1939 году Ричардсон (Richardson) (125) использовал это понятиепри анализе войны и иностранной поли­тики; с 1952 года Бейтсони другие наглядно показа­ли его пригодность в области психиатрических ис­следований (сравните 157, р. 7—17, также 143). Это понятие, обладающее эвристической ценностью во многих дисциплинах, было развито Бейтсоном сле­дующим образом:

«Если наша дисциплина определяется впонятиях реакций человека на реакции со стороны других людей, становится очевидным, что мы должны рассматриватьотношения между двумя людьми как изменяющееся время от времени, даже без воздействия извне. Мы дол­жны рассматривать не только реакции А на поведение В, но и думать о том, как они повлияют на дальнейшее поведение В и его влияние на А.

Самый поверхностный анализ обнаруживает, что многие системы взаимоотношений между людь­ми или группами людей уже содержат в себе тенден­цию к прогрессивному изменению. Если, например, один из аспектов культурного поведения, соответству­ющий личности А, обозначить как напористость, а поведение В — подчинение, то последнее будет под­стрекать к дальнейшему напору, а то, вспою оче­редь, будет требовать дальнейшего подчинения. Та­ким образом, это потенциально прогрессирующее положение дел, за исключением факторов, ограни­чивающих чрезмерность напористого и подчиняюще­гося поведения, иповедение А должно по необходи­мости становиться все более и более напористым, в то время как поведение В — все более и более подчи­няющимся. Это постепенное изменение возникнет независимо от того, являются ли Л И В отдельными личностями или группами людей.

Постепенное изменение такого рода мы описыва­ем как комплиментарный схизмогенезис.Существует вместе с тем иной паттерн взаимоотношений между людьми или группами людей, который также содер­жит в себе зачатки прогрессирующего изменения. Если

3 Прагматика человеческих коммуникаций

 

-65-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ

считать хвастовство культурным паттерном поведения одной группы и другая группа отвечает на это также хвастовством, то может возникнуть конкурентная си­туация, в которой хвастовство приведет к еще боль­шему хвастовству и т. д.».

Этот тип прогрессирующего изменения мы назы­ваем симметричным схизмогенезисом (10, р. 176—177).

2.62. Определение симметричности и комплиментарности

Два описанных выше паттерна обычно просто обозначаются как симметричная и комплиментарная интеракции. Они описываются как взаимоотношения, основанные или на сходстве, или на различии. В пер­вом случае взаимоотношения отражают поведение друг друга, и, таким образом, их интеракция может быть обозначена симметричной. Слабость или сила, доброта или злобность здесь нерелевантные, т. к. равенство со­храняется в любой из этих областей. Во втором случае один паттерн поведения дополняет другой, что фор­мирует поведенческий гештальт иного рода, который и называется комплиментарным. Симметричная инте­ракция характеризуется сходством и минимизацией различия, в то время как комплиментарная основыва­ется на максимизации различия.

В комплиментарном взаимоотношении выделяют­ся две различные позиции. Один партнер занимает высшую, важнейшую или «ведущую» позицию, а дру­гой — подчиненную, вторичную или «ведомую». Эти понятия значимы до тех пор, пока не приравниваются к «хорошему» или «плохому», «сильному» или «слабо­му». Комплиментарное взаимоотношение может быть обусловлено социальным и культурным контекстом (в случае матери и ребенка, врача и пациента, учителя и ученика), своеобразным взаимоотношением особен­ной диады. В любом случае, взаимоотношения соеди­нены тем, что непохожие поведения вызывают друг друга. Один партнер не навязывает комплиментарного

 

 

-66-

ГЛАВА Н. НЕКОТОРЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ АКСИОМЫ

взаимоотношения другому, скорее каждый ведет себя так, как предполагает, и в то же самое время подразу­мевает поведение другого — и их определения взаимо­отношения (2.3) совпадают.

2.63. Метакомплиментарность

Предлагаемый третий тип взаимоотношений — это «метакомпдиментарный», в котором А позволяет или заставляет В руководить собой. Можно обозначить его как «псевдосимметричный тип взаимоотношений», в котором А позволяет или заставляет В быть симметрич­ным. Однако этого потенциально бесконечного умозак­лючения от следствия к причине можно избежать, если вспомнить о различии, упоминавшемся ранее (см. 1.4), между наблюдением за поведенческой избыточностью и предлагаемыми объяснениями в виде мифов; т. е. нам интересно как пара ведет себя, когда ее не отвлекают и оба верят, что они себя сами так ведут. Если же люди вовлечены в выгодную для себя коммуникацию на раз­личных уровнях (см.2.22), то могут возникнуть парадок­сальные результаты, имеющие прагматическую важность (5.41, 6.42, пример 3, 7.5, пример 2d).

2.64. Формулирование аксиомы

Следующая глава посвящена потенциальной па­тологии (эскалация (расширение, усиление) симмет­рии и ригидность (неподатливость) комплиментарно-сти) этих типов коммуникации. Сейчас же мы можем сформулировать нашу последнюю экспериментальную аксиому: Все коммуникативные взаимообмены или сим­метричны, или комплиментарны, в зависимости от того, основаны на сходстве или на различии.

2.7. РЕЗЮМЕ

Принимая выше рассмотренные аксиомы в це­лом, необходимо оговориться. Во-первых, аксиомы предложены на основании экспериментального матс-

 

-67-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

риала, определены неформально и являются скорее подготовительными, нежели исчерпывающими. Во-вто­рых, сами по себе они достаточно разнородны, пото­му что получены при наблюдениях за коммуникаци­онными феноменами. Они объединены не по проис­хождению, а по своей прагматической важности, ко­торая, в свою очередь, основывается не столько на их деталях, сколько на их межличностных (а не монад-ных) отношениях. Бсрдвистел (Birdwhistell) даже по­шел дальше, высказав следующее предположение:

«Человек не общается; он участвует или становит­ся частью коммуникации. Он может двигаться или шу­меть... но он не общается. Точно так же он может видеть, может слышать, обонять, пробовать на вкус или чув­ствовать — но он не общается. Другими словами, он не порождает коммуникацию; он в ней участвует. Комму­никация как система — не просто модель действия и реакции, хотя и сложно сформулированная, она долж­на быть понята на транзактном уровне» (28, р. 104).

Таким образом, неизбежность делает все ситуа­ции с участием двух или более человек мехашчност-ными, коммуникативными; кроме того, аспект ком­муникации, касающийся взаимоотношения, указы­вает на то же самое. Прагматичная, межличностная важность цифрового и аналогового вида заключается не только в гипотетическом смешении содержания и взаимоотношения, но и в той неизбежной и значи­тельнойнеопределенности, возникающей как у от­правителя, так и у получателя при переводе с одного вида на другой. Проблемы пунктуации основываются на метаморфозе классической модели «действие—ре­акция». Наконец, симметрично-комплиментарная модель наиболее близка к математической концеп­ции функция, поскольку полагает, что возможности индивида просто изменяются в зависимости от бес­конечности возможных ценностей, чьи значения не абсолютны, но возникают только во взаимоотноше­ниях друг с другом.

 

 

-68-

J лава 3 ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

3.1. ВВЕДЕНИЕ

Каждая из описанных аксиом предполагает есте-ртвенныеследствия, некие патологии, которые здесь Идутрассмотрены. К тому же, на наш взгляд, прагма-шческие эффекты этих аксиом лучше всего иллюст­рируются нарушениями, возникающими в человечес­кой коммуникации. Поэтому, используя определенные принципы коммуникации, мы изучим, каким образом и и какой последовательности они могут искажаться. Поведенческие последствия этих искажений часто co­in метствуют различным психопатологиям личности, Поэтомуприведенные примеры нашей теории мы до­полним другими, в которых поведение обозначается к;п< симптомы психического заболевания. (Патологии каждой аксиомы будут обсуждаться в той же последо-илюльности, что и во второй главе, за исключением некоторых неизбежных совпадений, иначе наш мате­риал станет еще более запуганным.)"

3.2. НЕВОЗМОЖНОСТЬ НЕ ОБЩАТЬСЯ

Уже упоминаемая (2.23) шизофреническая дилем-мм подразумевает, что пациенты, больные шизофре­нией, ведут себя так, словно пытаются отрицать свое

" Расшифровки вербальных взаимообменовсущественно уп­рощаютматериал, что нежелательно, потому что они передают не ми много больше, чем лексическое содержание, и лишены самого .налогового материала, например, модуляции голоса, скорости |н-чи, пауз, эмоциональных подтекстов, содержащихся всмехе, Идохе ит. д. Например, Вацлавик (157) сделал подобный анализпримеров интеракции, записав все происходящее на бумагу и на мигнитофон.

-69-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

общение, и затем отрицают и то, что их отрицание является коммуникацией. Возможно, что пациент выг­лядит желающим общаться, но при этом отвергает обя­зательства, свойственные всем коммуникациям. Напри­мер, молодая женщина,больная шизофренией, во время первого приема влетает в кабинет психиатра и непринужденно заявляет: «Моей матери пришлось выйти замуж, и теперь я здесь». Потребовались неде­ли, чтобы стали понятны некоторые смыслы, которые исключали друг друга и не вязались с ее неожиданным юмором и живостью. Как оказалось, с первого шага она сообщала терапевту, что:

1. Она — незаконнорожденная дочь.

2. Этот факт каким-то образом связан с ее психо­
зом.

3. «Пришлось выйти замуж» — эта фраза означа­
ет или то, что Мать не следует порицать, по­
тому что только социальное давление застави­
ло ее вступить в брак, или то, что Мать возму­
тилась принудительной природой ситуации и
обвинила в этом рождение пациентки.

4. «Здесь» означает как кабинет психиатра, так и
существование пациентки на земле, что под­
разумевает, с одной стороны, что Мать довела
се до сумасшествия, а с другой стороны, она
была в извечном долгу перед матерью, кото­
рая согрешила и в муках ввела в мир.

3.21. Отрицание коммуникации в шизофрении

«Шизофренический язык» — это язык, позволя­ющий слушателю выбирать из многих возможных зна­чений не только различающиеся, но даже несовмести­мые друг с другом. Таким образом, можно отрицать любой или все аспекты сообщения. Если попытаться получить у пациентки ответ на вопрос, что она имела в виду своим замечанием, она могла бы, вероятно, от­ветить: «Не знаю, должно быть, я сошла с ума». Если же попросить разъяснить какой-то аспект беседы, она,

 

 

-70-

ГЛАВА Э. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

возможно,ответила бы: «Нет, я совсем не то имела в виду...» Ноесли говорить коротко, то ее внезапное признание — это убедительное описание парадоксаль­ной ситуации, в которой она оказалась, а замечание «Я, должно быть, сошла с ума» необходимый самооб­ман, чтобы приспособиться к этому парадоксальному миру. Если читателя заинтересовала тема отрицания коммуникации вшизофрении, предлагаем ему обра­титьсяк работе Хейли (60, p. 89—99), где представле­ны впечатляющие примеры коммуникаций вклини­ческих субгруппах больных шизофренией.

3.22. Обратное утверждение

Ситуация, изобилующая обратными утверждени­ями, описана в книге Л. Кэрролла «Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье»,ког­да непосредственная коммуникация Алисы испорчена «промыванием мозгов» со стороны Черной и Белой Королев. Обе утверждают, чтоАлиса пытается что-то отрицать, и приписывают это состоянию ее ума:

«Я совсем не думала...» — началабыло Алиса, но Черная Королева нетерпеливо прерваласе:

«Вот это мне не нравится! Ты должна была поду­мать! Как по-твоему,нужен кому-то ребенок, который не думает? Даже в шутке должна быть какая-то мысль, а ребенок, согласись сама, вовсе не шутка! Ты нас в этом не разубедишь, как ни старайся, хоть обеими руками!»

«Я никогда никого не разубеждаю руками!» -возразила Алиса.

«Никто и не говорит, что ты разубеждаешь ру­ками! — сказала Черная Королева. — Я и говорю: ру­ками нас не разубедишь».

«Она в таком настроении, — прибавила Белая Королева, — когда обязательно нужно с кем-то спо­рить. Неважно с кем — только бы спорить!»

«Злобный, отвратительный нрав», -- заметила Черная Королева

И на минуту или на две наступила неловкая пауза*.

* Перевод Н. М. Дсмуроиой. — Прим. пер.

-71-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Можно только восхититься интуицией автора в постижении прагматических эффектов такого типа ало­гичной коммуникации, потому что после еще такой промывки мозгов он наконец позволяет Алисе поте­рять мужество.

3.23. Более широкие смыслы

Однако обсуждаемый феномен встречается не только в сказках или шизофренической коммуника­ции. Его участие в интеракциях между людьми намно­го шире. Попытки не общаться могут возникнуть в любом другом контексте, в котором происходит избе­гание обязательств, присущих всем коммуникациям. Типичная ситуация этого рода — это встреча двух не­знакомых людей,один из которых хочет поговорить, а другой не расположен, например, два пассажира са­молета, соседи по креслам*.

Пусть пассажир А — это тот, кто не хочет об­щаться. Он не может сделать двух вещей: он не может физически покинуть поле действия, и он не может не общаться. Таким образом, прагматика этого коммуни­кационного контекста сводится к всего лишь несколь­ким возможным реакциям:

3.231.«Отказ» от общения.Пассажир А может, так или
иначе, прямо дать понять, что он не заинтересован в
общении, для чего ему потребуется мужество, посколь­
ку правила хорошего тона этого не позволяют, тогда
возникнет напряженная и растерянная тишина. Фак­
тически, избежать взаимоотношения с В не удается.

3.232.Принятие общения.Пассажир А может согласить­
ся на общение, проклиная себя за собственную сла­
бость и соседа, но это нас не касается. Важнее для нас

Следует подчеркнуть еще раз, что соответствующие мо­тивации двух людей находятся в рамках обсуждаемой темы — ана­лиза коммуникации.

 

-72-

 

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИИ В КОММУНИКАЦИИ

то,что вскоре он поймет мудрость армейского правила: «если вас захватят в плен, сообщите только имя, звание и личный номер», потому что пассажир В не остано­витсяна полпути и попробует узнать об А все, включая его мысли, чувства и убеждения. Если А начнет отве­чать, то В будет безумно сложно остановить; факт хо­рошо известный благодаря «промывке мозгов».

3.233. Исключение общения.Л может защитить себя с помощью техник исключения, т. е. сводя на нет соб­ственные коммуникации или коммуникации других. Исключение включает огромное число феноменов коммуникации, такие как самоопроверженис, несов­местимость, изменение тем разговора, отклонение от тем, незавершепие предложений, недопонимание, не­вразумительная речь, буквальная интерпретация ме­тафор и метафорическая интерпретация сухих заме­чаний и т. д.*

Превосходный пример этого типа коммуникации предложен в первой сцене фильма «Лолита»,когда Куильти, напуганный вооруженным пистолетом Гум-берта, начинает нести вздор, вто время как его про­тивник тщетно пытается четко изложить свое посла­ние: «Смотри, я собираюсь тебя застрелить!» (Поня­тие мотивации вряд ли поможет разобраться, является ли это явной паникой или же умной защитой.) Дру­гой пример такого очаровательного логического нон­сенса предложен Льюисом Кэрролом в стихотворении, которое прочитал Белый Кролик:

При нем беседовал яс нею О том, что он и ей, и мне

Итальянцы ВСТАВЛЯЮТв спою речь неподражаемое «та...», которое is устной речи имеет точное значение «но», хотя его мож­но использовать для выражения сомнения, согласия, несогласия,недоумения, индифферентности, критики, презрения, гнева, по­корности, сарказма, отрицания и, возможно, дюжины других ве­щей и, следовательно, в конце концов ничего, что касалось бы содержания.

 

-73-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Сказал, что я же не умею Свободно плавать на спине.

Хоть я запутался — не скрою, -Им ясно истина видна; Но что же станется со мною, Когда вмешается она?

Я дал ей семь, ему же десять, Он ей — четыре или пять. Мы не успели дело взвесить, Как псе вернулись к нам опять*.

И так дальше еще два четверостишья. Отрывок беседы с добровольным абонентом, очевидно испы­тывающим дискомфорт из-за вопросов, которые зада­ет ему интервьюер, но считающим, что он должен на них отвечать, содержит, очень похожую как по фор­ме, так и по недостаточности содержания коммуника­цию:

Интервьюер: Как вам удается, мистер Р., жить в одном городе и с родителями, и со своей семьей?

А: Ну, мы пытались, я имею в виду... я хотел бы, чтобы Мэри (его жена) руководила ими, а не мои руководили Мэри. Мне нравится навещать их, но я стараюсь это делать не очень часто... они точно знают, что... так было всегда, еще до того как мы познакоми­лись с Мэри, и это принималось как факт — и нашей семье я — единственный ребенок, и они предпочитали никогда, для собственного блага, не вмешиваться. Я не думаю, что... в любом случае, я думаю, что всегда, rs любой семье есть что-то лежащее в основе, мне все равно, в наше семье или любой другой. И это то, что Мэри и я чувствуем, когда мы... мы оба весьма требо­вательны к совершенству. И хотя опять, мы очень... мы... мы строгие и... мы ожидаем, что дети, как нам кажется, что если бы вам пришлось остерегаться — я имею в виду, если... у вас было препятствие в виде родни со стороны жены или мужа, мы чувствуем, нам приходилось видеть это у других, и мы... э"то то, что моя семья пыталась защитить, но... и, как здесь ~-

* Перевод В. Набокова. — Прим. пер.

 

 

-74-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИ!

почему мы... Я нс хочу, что мы надменны по отноше­нию к людям (157, р. 20—21).

Неудивительно, что такой вид коммуникации типичен для всех, кто обращается за помощью или оказался в ситуации, когда чувствует себя обязанным что-то говорить, но в то же время хочет избежать обя­зательств, присущих всем коммуникациям. С комму­никационной точки зрения, следовательно, нет суще­ственной разницы между поведением так называемого нормального человека, оказавшегося в руках интер­вьюера в ходе эксперимента, и так называемого пси­хически нездорового человека, решающего такую же дилемму: или уйти, или не общаться, но по каким-то своим причинам несклонного поступать таким обра­зом. В любом случае результат будет похож на бред, за исключением беседы с психически больным пациен­том, поскольку интервьюер, если он -- психоанали­тик, попытается истолковать все в понятиях бессозна­тельных проявлений, а для пациента эти коммуника­ции — хорошее средство доставить собеседнику удо­вольствие с помощью искусного приема: «сказав что-то, ничего не сказать». Следовательно, анализ в поня­тиях «когнитивная недостаточность» или «иррацио­нальность» игнорирует учет контекста при оценке та­кой коммуникации*.

3.234. Симптом как коммуникация. Наконец, существует четвертый вариант, который пассажир Л может исполь­зовать, чтобы защититься от болтливости В: он может

В этом отношении читателю предлагается коммуникаци­онный анализ психоаналитического понятия «трансфера», кото­рый может быть рассмотрен как единственно возможный отпет на самую необычную ситуацию. Смотрите работу Джексон (Jackson) и Хэйли (Haley) (76), которая также обсуждается в 7.5, во втором примере. Позвольте нам еще раз указать па гот факт, что в конце клинического бихевиорального спектра «сумасшедшая» коммуни­кация (поведение) — вовсе не обязательное проявление больного ума, но, быть может, единственно возможная реакция на абсурд­ный контекст коммуникации.

 

 

-75-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

симулировать сонливость, глухоту, пьянство, незна­ние английского языка или любой другой дефект или неспособность, из-за которой, по вполне понятным причинам, общение невозможно. Во всехэтих случа­ях сообщение выглядит примерно таким образом: «Я бы не против потолковать с тобой, но есть что-то, что мешает мне, что сильнее меня, и за это меня нельзя винить». У этого варианта есть одно «но»: А знает, что на самом деле он привирает. Но вкоммуникационной «уловке» вес станет на свои места, как только человек освободится от угрызений совести, убедит себя, что находится под влиянием сил, находящихся вне его контроля. Однако это слишком изощренный способ сказать, что у него психоневротический, психосома­тический или психотический симптом. Маргарет Мид (М. Mead), описывая разницу между американцами и русскими, отметила, что первый сошлется на голов­ную боль, чтобы не пойти на вечеринку, в то время как у русского действительно заболит голова. Психи­атр Фромм-Райхманн (Fromm-Reichmann) в статье, не получившей широкой известности, указала на ка-тотонический симптом как средство коммуникации (51), а в 1954 году Джексон отмстил эффективность использования истерических симптомов при общении пациента со своей семьей (67). Если читатель заинте­ресован в более углубленном изучении симптома как вида коммуникации, предлагаем ему обратиться к ра­ботам Заза (Szasz) (151) и Аттиса (Artiss) (3).

Может показаться, что коммуникационное опре­деление симптома включает некое спорное допущение, что есть возможность убедить самого себя таким обра­зом. Вместо того чтобы ссылаться на ежедневный кли­нический опыт, подтверждающий это предположение, обратимся к экспериментам Мак-Гинна (McGinnies) по изучению «защиты восприятия» (102). Испытуемого усаживали перед тахистоскопом, устройством, с помо­щью которого он мог видеть слова в маленьком око­шечке в очень короткие промежутки времени. Сначала

 

 

-76-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

определялся порог восприятия испытуемого с помощью предъявления нескольких пробных слов. Затем ему да­валась инструкция сообщать экспериментатору, что он видит или думает, что видит во время каждого предъяв­ления. Список слов состоял как из нейтральных, так и «критических», эмоционально окрашенных слов, напри­мер, «изнасиловать», «грязь», «проститутка». Сравнение узнавания испытуемым нейтральных и критических слов показало очень высокий порог узнавания последних, т. е. он «видел» незначительное число таких слов. Но это значит, что для того, чтобы «не узнать» как можно меньше социально табуированных слов, испытуемый должен сначала осознать, что они таковы, а затем убе­дить себя, что он не может прочесть, а следовательно, произнести вслух. (В этом отношении напомним, что во время психологических экспериментов следует при­нимать во внимание контекст этих тестов.) Например, не должно быть и тени сомнения, что на испытуемого и его восприятие влияет, общается ли он с высушен­ным старичком-профессором, роботом или привлека­тельной блондинкой. В действительности, недавние ис­следования Розенталя (Rosenthal) (например, 130) в об­ласти взаимоотношений в процессе эксперимента выя­вили, что сложное и эффективное, хотя и неопределен­ное общение возникало даже в жестко контролируемых экспериментах.

Подведем итоги. Теория коммуникации представ­ляет симптом как невербальное послание: я не хотел (или хотел) это сделать, это сделало что-то вне моего контроля, например, нервы, болезнь, тревожность, плохое зрение, алкоголь, воспитание, коммунисты или жена.

3.3. СТРУКТУРА УРОВНЕЙ КОММУНИКАЦИЙ (СОДЕРЖАНИЕ И ВЗАИМООТНОШЕНИЕ)

Семейная пара рассказывает следующий случай. Когда муж был один дома, позвонил друг, который

 

 

-77-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИИ

сказал, что в течение нескольких дней он будет в их городе. Муж сразу же пригласил друга остановиться у них, прекрасно зная, что его жена также будет рада его видеть, и, следовательно, на его месте поступила бы точно так же. Но, когда жена вернулась домой, она устроила ему скандал из-за этого приглашения. Во вре­мя терапевтического сеанса выяснилось, что они оба согласны с тем, что приглашение друга было совер­шенно естественным поступком как с его, так и с ее стороны. Они были озадачены тем, что то, с чем они были согласны, и то, с чем они никак не могли согла­ситься, оказалось одним и тем же.

3.31. Уровень путаниуы

На самом деле обсуждение затрагивает две темы. Одна включает практическое действие, такое как при­глашение, воспринимаемое супругами однозначно; другая касается взаимоотношений между коммуника­торами — вопрос, кто имеет право брать инициативу на себя, не проконсультировавшись с другим, — и она не может быть однозначной, поскольку обуславлива­ется способностью мужа и жены говорить о своих вза­имоотношениях. Пытаясь разрешить разногласие, эта пара совершила очень распространенную ошибку ком­муникации: они были не согласны на метакоммуни-кационном уровне (взаимоотношений), но пытались разрешить свое разногласие на уровне содержания, на котором оно не существует, что и привело их к псев­донесогласию. Другой пациент понял и сформулиро­вал своими словами разницу между уровнями содер­жания и взаимоотношений. Вместе с женой он пере­жил много яростных симметричных столкновений из-за выяснения вопроса, кто был прав в решении неко­торых тривиальных ситуаций. Однажды жена сумела доказать, что муж действительно был не прав, на что он незамедлительно ответил: «Может быть, ты и пра­ва, но ты ошибаешься, потому что ты споришь со мной-». Любой психотерапевт знаком с такой путаницей меж-

 

 

-78-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИИ S КОММУНИКАЦИИ

ду аспектами содержания и взаимоотношения, особенно всемейной коммуникации, и знает, как трудно ее раз­решить. Терапеиты отмечают однообразную избыточ­ность псевдонссогласий между женами и мужьями, в то время как пациентам обычно кажется, что в их об­стоятельствах никто и никогда не оказывался, просто потому, что, по объективным причинам, спектр ситу­аций, в которые они могут быть включены, слишком широк, начиная с поп корна во время просмотра теле­визионной программы до секса. Эта ситуация была мастерски описана Кестлером (Koestler):

«Семейные отношения находятся на том уровне, где обычные правила здравого смысла и поведения не соблюдаются. Это лабиринты напряжения, ссор и при­мирений, чьей логикой является самопротиворечие, чья этика берет начало в свирепыхджунглях и чьи ценнос­ти и критерии искажены, как искривленноепростран­ство вселенной. Эта вселенная насыщена воспомина­ниями — но воспоминаниями, из которых не извлекают никаких уроков, и насыщена прошлым, которое не предла­гает руководства будущему. В этой вселенной после каж­дого кризиса и примирения время всегда начинается зано­во, а история всегда остается па нуле» (86, р. 218).

3.32. Разногласие

Феномен разногласия задает хорошую систему координат для изучения нарушения коммуникации, приводящего к путанице между содержанием и взаи­моотношением. Разногласие может возникнуть на уров­не взаимоотношений или содержания, и обе формы зависят друг от друга. Например, разногласие по пово­ду справедливости утверждения «У урана 92 электро­на» может быть, по-видимому, разрешено только с помощью объективных данных; например, учебник по химии не только докажет, что у урана действительно 92 электрона, но и то, что один из спорящих прав, а другой ошибается. Что касается этих двух результатов, достигнутый результат двоякий, если первый разре­шает это разногласие на уровне содержания, то вто-

 

 

-79-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

рой создает проблему на уровне взаимоотношений. Совершенно очевидно, что для того, чтобы разрешить эту новую проблему, спорщики не могут говорить об атомах; они должны начать говорить о себе и своих взаимоотношениях. В результате они должны опреде­лить свои взаимоотношения как симметричные или комплиментарные, например, тот, кто оказался не прав, может восхититься знаниями другого, или же, наобо­рот, позавидовать и постараться превзойти его в сле­дующий раз, чтобы восстановить равновесие*.

Конечно, если он не в состоянии подождать до следующего случая, то может применить подход «ну и к черту логику» и попытается убедить собеседника, что 92 — это, возможно, опечатка, или же заявить, что у него есть друг — ученый, который совсем недавно до­казал, что в действительности не имеет значения ка­ково количество электронов, и т. д. Замечательный при­мер этой техники предлагают русские и китайские иде­ологи, когда стараются доказать, что «на самом деле» думал Маркс, в то время как все остальные плохие марксисты. В таких сражениях слова в конце концов могут растерять последние остатки смысла и стать ис­ключительно средством для «умения перещеголять дру­гих»", как утверждал с восхитительной простотой Шалтай-Болтай:

«Я не понимаю, причем здесь «слава»? — спро­сила Алиса.

Шалтай-Болтай презрительно улыбнулся.

«Ине примешь,пока я тебе не объясню, — от­ветил он. — Я хотел сказать: «Разъяснил, как по пол­кам разложил!»

«Но «слава» совсем не значит: «разъяснил, как по полкам разложил!» -— возразила Алиса.

Следующий раз может быть уместным или неуместным,

«хорошим» или «плохим» в зависимости от их взаимоотношений.

С. Потер (S. Potter), введя данный термин, предложил

много проницательных и изумительных иллюстраций по этому

поводу.

 

 

-80-

 

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

«Когда я беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше», — сказалШалтай презри­тельно.

«Вопрос в том, подчинится ли оно вам», — ска­зала Алиса.

«Вопрос в том, кто здесь из нас хозяин, — ска­зал Шалтай-Болтай, — вот в чем вопрос» (курсив наш)*.

Это просто иной способ сказать, что перед лицом разногласия собеседники должны определить свои вза­имоотношения или как комплиментарные, или как симметричные.

3.33. Определение себя и других

Если подобное утверждение об уране выскажет физик другому, то может возникнуть совсем иная ин­теракция, и вероятнее всего реакцией будет гнсп, оби­да или сарказм — «Я знаю, ты считаешь меня закон­ченным идиотом, но я все-таки ходил в школу несколь­ко лет» или что-то в этом роде. В этой интеракции отсутствует разногласие на уровне содержания. Спра­ведливость утверждения не оспаривается, т. к. в дей­ствительности высказывание не содержит информации, поскольку то, что оно утверждает, в любом случае изве­стно обоим партнерам. Согласие на уровне содержания ясно направляет разногласие на уровень взаимоотно­шений, другими словами, в метакоммуникационную сферу. На этом уровне разногласие приравнивается к чему-то, что прагматически намного важнее, чем раз­ногласие на уровне содержания. Следовательно, на уровне взаимоотношений люди не говорят о чем-то, что выходит за рамки их взаимоотношений, но пред­лагают друг другу эти взаимоотношения и косвенно самих себя'*.

* Перевод Н. М. Демуровой. — Прим. перев. " См. Камминга (Gumming):

«Я предполагал, что многое, о чем Лейнгср (Langcr) говорил как о «чистом выражении идей» или о символической активности

 

 

-81-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Как уже отмечалось в 2.3, сложность этих опре­делений иерархична. Таким образом, если начать с произвольного начального момента, человек Р может предложить другому, О, определение себя. Р может сделать это несколькими способами, но каким бы образом он ни коммуникатировал на уровне содер­жания, прототипом его метакоммуникации будет: «Вот каким я себя вижу»*.

В природе человеческой коммуникации существу­ют три возможных ответа О на самоопределение Р, и все три очень важны для прагматики человеческой коммуникации.

3.33Т. Принятие. О может принять самоопределение Р. Принятие точки зрения Р на самого себя со сторо­ны О, возможно, величайший фактор, гарантирующий развитие и стабильность. Может показаться удивитель­ным, но без этого самоподтверждения эффекта чело­веческая коммуникация вряд ли смогла выйти за пре­делы ограниченных рамок взаимообменов, защиты и выживания; иначе не было бы причин для коммуни­кации, по крайней мере просто ради коммуникации. Однако ежедневный опыт не оставляет сомнений в том, что большая часть нашей коммуникации посвящена, в сущности, этой цели. Иначе огромный мир челове­ческих эмоций —- от любви до ненависти, — возмож­но, не существовал бы, и мы бы жили в мире, лишен­ном всего, за исключением примитивных стремлений,

для своей собственной пользы, является для нормальных людей функцией постоянно перестраивающейся Я-концепции,предло­жением этой Я-концепции другим для утверждения и для приня­тия или отказа от предложения Я-концепции других.

Более того, я полагал, что Я-концепция должна постоянно перестраиваться, если мы должны существовать как люди, а не как предметы, и в основном Я-концепция перестраивается во время процесса коммуникационной активности» (35, р. 113).

' Вообще-то, лучше читать это следующим образом; «Вот каким я себя вижу в наших отношениях с тобой в этой ситуации», но для упрощения мы опустим часть, выделенную курсивом.

 

-82-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

мире, лишенном красоты, поэзии, игры и юмора. Воз­можно, человеку, не включенному в процесс простого обмена информацией, приходится общаться с другими людьми ради осознания самого себя. Это интуитивное предположение все больше подтверждается результа­тами экспериментальных исследований по сенсорной депривации: человек не способен поддерживать эмо­циональную стабильность, общаясь только с самим со­бой, в течение длительного времени. По-видимому, то, что экзистенциалисты обозначают как встреча, равно как и любая другая форма растущего самосознания, возникающая в результате взаимоотношений с другим человеком, берет начало именно здесь. Вот что пишет Мартин Бубер (М. Buber):

«В человеческом обществе, на всех его уровнях,

люди, в той или иной степени, поддерживают друг друга практическим образом, своими личными каче­ствами и способностями, и общество может имено­ваться человеческим в той степени, в какой его члены поддерживают друг друга...

Основа жизни человека с человеком — двоякая, с одной стороны — это желание каждого человека, чтобы его принимали таким, какой он есть, даже та­ким, каким бы он мог стать; и, с другой стороны, врожденная способность человека принимать своих собратьев таким образом. То, что эта способность так безмерно неразвита, составляет настоящую слабость человеческой расы и вызывает сомнение в ней: на са­мом деле, человечество существует только там, где эта способность раскрывается» (12, р. 101—2).

3.332. Неприятие. Второй возможный ответ О на са­моопределение Р - не принять его. Однако неприя­тие, каким бы ни было болезненным, предполагает узнавание того, что не принимается и, следовательно, не отвергает трезвого взгляда Р на себя. Фактически, формы неприятия могут быть даже конструктивны­ми, как, например, отказ психиатра принять, самооп­ределение пациента в ситуации переноса, т. е. когда терапевту навязывается типичная «игра в отношения».

 

 

-83-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Предлагаем читателю обратиться к работам двух авто­ров, которые на основе собственных концепций ин­тенсивно работают по этой теме — Берн (Berne) (23, 24) и Хэйли (Haley) (60).

3.333. Неподтверждение.Третья возможность, по-ви­димому, наиболее важна как с прагматической, так и психопатологической точек зрения. Это феномен не­подтверждения, который отличается от полного непри­ятия того, как человек определяет себя. Здесь мы час­тично опираемся на работы Лэйнга (88) из Тавистокс-кого института человеческих отношений в Лондоне и дополняем их нашими собственными исследованиями вобласти шизофренической коммуникации. Лэйнг ссылается на Вильяма Джеймса (W. James), который однажды написал: «Никакое дьявольское наказание, даже если бы оно было физически возможно, не мо­жет сравниться с ситуацией, когда человека освобож­дают от общества, и его абсолютно не замечают все его члены» (88, р. 89). Несомненно, что такая ситуа­ция приведет к «потере себя», а это не что иное, как перевод понятия «отчуждение». В патологической ком­муникации неподтверждение самоопределения Р от­рицает реальность Р как источника такого самоопре­деления и не имеет отношения к правде или фальши. Другими словами, в то время как отказ в признании подразумевает сообщение «вы ошибаетесь», то непод­тверждение — «вы не существуете». Если же быть бо­лее точными, в формальной логике подтверждение и отказ в признании другой самости приравниваются соответственно к понятиям правды и фальши, непод­тверждение же аналогично понятию неспособности принимать решение, а это имеет совсем иной логи­ческий смысл*.

Иногда педантичная неспособность принимать решение может играть заметную роль но взаимоотношениях, как явствует из протокола терапевтического сеанса супружеской пары. Эта кара обратилась за помощью, потому что изредка возникающие скан-

 

-84-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

Процитируем Лэйнга:

«Характерныйсемейный паттерн, выявленный бла-ГОдаряизучению семей больных шизофренией затраги­ваетсовершенно заброшенногоили травмированногоребенка, чья аутентичность подвергалась трудно улови­мым, часто непреднамеренным, но настойчивым иска­жениям (р. 91).

Крайняя степень наступает... когда, неважно как [человек]чувствует или как он поступает, неважно ка­кое значение он придает ситуации, его чувства лише-

||лы в семье заставили супругов глубоко переживать из-за их не-(Осгоятельности как супружеской четы. Они женаты двадцать один юн. Муж — видный, преуспевающий бизнесмен. В самом начале ч-;шеа жена обронила, что на протяжении всехэтих лет она ни-► 01 на не знала, что она для него значит.

Психиатр: Итак, вы говорите, что вашмуж не давал вам понять, чтовы поступали правильно, хотя вам это было необходимо.

Жена: Да.

Психиатр: Критиковалли вас Дан, когда вы заслуживали критики, — яимею в виду, позитивно или нега­тивно?

Муж: Ни самом деле я редко ее критикую...

Жена (почти одновременно с мужем): Он редко кри-

тикует.

Психиатр: Так... Гм... как вы узнали...

Жена: (прерывая его): Он хвалит (смешок). Видите ли, это одурманивает... Предположим я что-то готовлю и у меня все сгорело — он говорит, что это действи­тельно «очень, очень хорошо». Когда я приготов­лю что-то экстраординарное, это «очень, очень хорошо». 5! никогдане знаю, хорошо что-то или нет, яне знаю, критикует он меня или хвалит. Воз­можно, он думает, что когда он хвалит меня, ябуду делать что-то лучше, а когда я заслуживаю похва­лы, он — он всегда хвалит меня — это так... Вот почему мне недоступна ценность похвалы.

Психиатр: Так что вы действительно не знаете, что вы зна­чите для того, кто всегда хвалит...

Жена (прерывая): Да, я незнаю, критикует ли он меня или действительно искренне хвалит.

Осознание обоими супругами этого паттерна ни в коей мере не помогает им, что делает пример таким интересным.

 

 

-85-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

ны ценности, его поступки лишены мотивов, намере­ний и последовательности, ситуация для него лишена смысла, тогда он полностью окружен таинственнос­тью и отчуждением» (р. 135—136).

Приведем еще один интересный пример, кото­рый подробно был уже опубликован (78). Он взят из психотерапевтического сеанса семьи, состоящей из родителей, их двадцатипятилетнего сына Дэйвл (ему впервые поставили диагноз шизофрения в возрасте двадцати лет во время службы в армии, после чего он жил дома, пока примерно за год до этой встречи не был госпитализирован) и их восемнадцати летнего сына Чарльза. Когда обсуждение сфокусировалось на том, что посещения родителей во время выходных вызыва­ют напряжение в семье, психиатр указал на то, что создается впечатление, что Дэйв взял на себя непо­сильный груз всех семейных забот. Таким образом, Дэйв стал единственным индикатором хороших или плохих событий, происходящих в течение выходных. Удивительно, но пациент сразу же согласился о по­добным толкованием:

[.Дэйв: Ну, я чувствую, что иногда мои родители и Чарльз очень восприимчивы к тому, как я себя чувствую, может быть, даже сверх­восприимчивы к тому, как я себя чув­ствую,потому что я не.., я не думаю, что подниму машину,когда вернусь домойили..

2. Мать: Да. Дэйв, ты так не делал с тех пор, как У

тебя своя машина, — но до того ты де­лал.

3. Дэйв: Хорошо, я знаю...

4. Мать (почти что одновременно с ним): Да, НО

даже позже, дважды, с тех пор как у тебя свои машина.

5. Дэйв: Да, хорошо, в любом случае (вздох) я

знаю, что не хотел так себя вести, мне кажется, было бы замечательно, если бы я мог порадоваться себе или... (Вздыха­ет, пауза.)

 

-86-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

6. Психиатр: Знаешь, ты меняешь ход своего рассказа, когда в него вмешивается мама. Это по­нятно, но в твоем положении ты просто не можешь себе это позволить.

Т.Дэйв (почти одновременно): М-м-м.

8. Психиатр: Это делает тебя чудаком. И тогда ты даже

не знаешь, о чем ты думаешь.

9. Мать: Что он изменил?

10. Психиатр: Ну, я не могу читать его мысли, так что

я не знаю, что он точно собирался ска­зать, — у меня только общие идеи, я про­сто исхожу из опыта...

11. Дэйв (перебивая): Ну, это просто, просто я хо-

тел сказать, что я — единственный боль­ной в семье, и это дает всем... возмож­ность быть хорошими Джо и изучать на­строение Дэйва, независимо от того, хо­рошее оно или плохое. Вот что иногда я чувствую. Другими словами, я не могу быть ничем другим, только собой, и если людям не нравится, каков л, — тогда я оце­ню, когда они — скажут мне об этом или что-то в этом роде...

Оговорка пациента проливает свет на его дилем­му: он говорит «Я не могу быть ничем другим, только собой», но подразумевается вопрос: Я -- это «я» или «они»? Конечно, это можно назвать случаем «слабых границ эго» или же игнорировать интерактивный факт неподтверждения не только в словах Дэйва о посеще­нии в выходной, но и незамедлительное неподтверж­дение матери в данном примере (утверждения 1—5) ва-лидности впечатления Дэйва. В свете как существую­щего, так и сообщенного неподтверждения самого себя оговорка пациента приобретает смысл.

3.34. Уровни межличностного восприятия Наконец мы можем вернуться к иерархии сооб­щений, обнаруженной в процессе анализа коммуни­кации на уровне взаимоотношений. Мы видели, что самоопределение Р («Вот как я себя вижу...») может

 

-87-

 

 

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

получить три возможных ответа со стороны О: под­тверждение, неприятие и нсподтверждение. (Эта клас­сификация, конечно же, фактически та же, что была использована в разделах 3.231 —3.3233). Теперь у этих трех ответов один общий знаменатель, т. е. с помощью любого из них О отвечает: «Вот как я тебя вижу»*.

Итак, на метакоммуникационном уровне суще­ствует сообщение от Р к О: «Вот как я себя вижу». За ним следует сообщение от О к Р: «Вот как я тебя вижу». Р ответит на это сообщение среди всего про­чего следующим образом: «Вот как я вижу тебя, ви­дящего меня», на что О, в свою очередь, отправит сообщение: «Вот как я вижу тебя, видящего меня, видящего тебя». Этот обмен сообщениями является теоретически бесконечным, в то время как практи­чески следует иметь в виду, что нельзя заниматься сообщениями более высокого порядка абстракции, чем упомянутый. Вместе с тем любое из этих сообщений может быть представлено реципиентом теми же под­тверждением, неприятием и неподтверждением, опи­санными выше, и распространяется на определение О себя и на последующее метакоммуникационное обсуждение с Р. Это создает сложные коммуникаци­онные контексты, легко разрушающие устойчивость образа, обладающего очень специфической прагма­тической последовательностью.

3.355. Невосприимчивость. Ксожалению, пока не так уж много известно об этих последовательностях, но Лэйнг(Laing), Филлипсон (Phillipson) и Ли (Lee) про­вели весьма многообещающее исследование. Авторы

' На первый взгляд эта формула не соответствует понятию неподтверждения, только что описанному. Однако при оконча­тельном анализе даже сообщение «Для меня тебя нет как нечто реально существующее» окажется равнозначным «Вот как я тебя вижу: ты не существуешь». Факт, что это парадоксально отнюдь не означает, что такого не может произойти, будет детально под­твержден в шестой главе,

 

-88-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

позволили нам процитировать некоторые свои резуль­таты из неопубликованной работы (93)*.

Неподтверждение себя другим является, главным образом, результатом своеобразного незнания межлич­ностного восприятия, называемого невосприимчивос­тью, которое определено Ли следующим образом:

«То, чем мы занимаемся, является аспектом осоз­нания и незнания. Что касается возникновения спокой­ной, адекватной интсракции, то каждая сторона лолж-на иметь в виду точку зрения другого. Поскольку меж­личностное восприятие происходит на многих уровнях, то и невосприимчивость также может происходить на многих уровнях. Каждому уровню восприятия соответ­ствует уровень возможной незначительности или не­восприимчивости. Там, где отсутствует точное созна­ние (или невосприимчивость), имеют дело с псевдо-проблсмами... При этом достигается вымышленная гар­мония, или идет обсуждение предполагаемых разногла­сий, которые не существуют. Все это характерно для семьи больных шизофренией: они или постоянно стро­ят гармоничные взаимоотношения на текучем песке псевдосогласий, или в семье возникают яростные аргу­менты, основанные на псевдонесогласиях».

Ли показывает, что невосприимчивость может существовать и на первом уровне иерархии, т. е. на со­общение Р: «Вот как я себя вижу», О отвечает: «Вот как я тебя вижу», способом, который не соответствует самоопределению Р. Тогда Р может прийти к выводу, что О не понимает (не ценит или не любит) его, в то время как О, со своей стороны, может предположить, что Р чувствует, что он (О) понимает (или ценит или любит) его. В этом случае О не просто не соглашается с Р, а игнорирует или неправильно толкует сообщение Р, что соответстпует нашему определению неподтвер-

· Совсем недавно вышеуказанныеавторы опубликовали кни­гу R.D. Laing, H. Phillipson,A. R.Lee, «Intrpersonal Perception; a theory and method of research», в которой представили теорети­ческое обоснование и тщательно разработанный метод.

 

 

-89-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

ждения. Что же касается второго уровня невосприим­чивости, то о нем можно говорить в том случае, когда Р не обнаруживает, что его сообщение не дошло до О; т. с. Р не выражает точно: «Вот как я тебя вижу, видя­щего [в данном случае, непонимающего! меня». На этом уровне невосприимчивость возникает из-за не­восприимчивости.

Ли в результате изучения семей больных шизоф­ренией сделал важное заключение относительно праг­матики этого типа коммуникации:

«Типичный паттерн можно описать следующим образом — на уровне № 1 находится родительская не­восприимчивость, вто время как на уровне № 2 -невосприимчивость ребенка, больного шизофренией. Т. е. типичная ситуации — родитель не принимает точку зрения ребенка, в то время как последний не прини­мает то, что его точка зрения не была (и возможно, не может быть) принята.

Чаще всего родитель не воспринимает точку зре­ния ребенка, потому что чувствует, что она или неле­стна для него, или не соответствует его системе цен­ностей. Т. е. родитель настаивает на том, что ребенок действительно верит в то, во что, как ему (родителю) кажется, ребенок «должен» верить. В свою очередь, ребенок не в состоянии это понять. Он верит в то, что его сообщение дошло и понято, и поступает соответ­ствующим образом. В такой ситуации он должен быть смущенпоследующей интеракцией. Он чувствует, что постоянно наталкивается на невидимую, прочную, стеклянную стену. В результате этого постоянного ощу­щения мистификации возникает страх и, возможно, безысходность. В конце концов он чувствует, что жизнь просто не имеет никакого смысла.

Так больной шизофренией ребенок во время курса терапии наконец-то осознал это положение дел и определил свою дилемму таким образом: «Всегда, когда я не согласен с мамой, кажется, что она гово­рит сама себе: «О, я знаю, что ты произносишь вслух, но я также знаю, что это совсем не то, что ты на са­мом деле думаешь про себя», и тогда она забывает то, что я только что сказал».

 

-90-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

В работе Лэйнга (Laing) и Эстерсона (Esterson) (90) приведено много клинических иллюстраций не­восприимчивости на уровне взаимоотношений. Один пример приводится ниже.

«Невосприимчивость» в семье, один из членов которой болен шизофренией*.

Родители о пациентке Она всегда счастлива. Она оживлена и весела. Мы гармоничная семья.

Пациентка о себе Часто нахожусьв депрессии и напугана.

Приходитсяпритворяться. Дисгармония настолько полная, что просто не­возможно разговариватьс родителями.

Никто никогда не держал ее в Сарказмом, просьбами,
узде. насмешками управляют моей

жизнью по всем важным аспектам.

Она сама по себе. Отчастиэто правда, но до сих

пор боюсь рассказывать отцу о своих реальных чувствах, он все еще контролирует меня.

3.4. ПУНКТУАЦИЯ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ СОБЫТИЙ

Оп смеялся, потому что думал, что они не смогут найти его, — он не мог и вообразить, что они тренировались, чтобы упустить его.

Брехт

В предыдущейглаве уже было приведено несколь­ко примеров возникающих сложностей, этого фено­мена. Они показывают, что неразрешенные противо­речия пунктуации коммуникационной последова­тельности могут привести прямо в интеракционный

' Адаптировано из работы Лэйнга и Эстерсона (90, р. 188)

 

 

-91-.

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

тупик, в котором, в конце концов, возникают взаим­ные обвинения в сумасшествии или неспособности адекватно воспринимать ситуацию.

3.41. ПРОТИВОРЕЧИВАЯ ПУНКТУАЦИЯ

Противоречия в пунктуации последовательности событий возникают в тех случаях, когда по крайней мере один из коммуникаторов не обладает таким же количеством информации, что и другой, но не подо­зревает об этом. Приведем простой пример подобной последовательности: Р пишет письмо О, предлагая со­здать совместное предприятие, и приглашаетО при­нять участие. О отвечает утвердительно, но письмо те­ряется на почте. Поскольку Р пришел к выводу, что О игнорирует его приглашение, то, в свою очередь, ре­шает не обращать на него внимания. С другой'сторо­ны, О чувствует себя обиженным, что его ответ оста­вили без внимания, и также решает больше никогда не общаться с Р. С этого момента их молчаливая вражда может продолжаться долго, пока они не решат разуз­нать, что же случилось с их коммуникацией, т. с. пока они не начнут метакоммуникатировать. Только тогда они обнаружат, что Р не знал, что О ответил, в то вре­мя как О не знал, что его ответ не дошел до Р. В этом примере можно увидеть как случайное внешнее собы­тие вмешалось в последовательность пунктуации.

Однажды один из авторов испытал феномен, что называется «на собственной шкуре», когда обратился за помощью в психиатрический исследовательский инсти­тут. В указанное время он появился вофисе, где между ним и секретарем состоялся следующий разговор:

Посетитель: Добрый день. Мне назначена встреча с доктором X. Меня зовут Вацлавик (ВАТ-сла-вик).

Секретарь: Я и не говорила, что это так.

Посетитель (захвачен врасплох и слегка раздражен): Но я же говорю!

 

 

-92-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

Секретарь (смущенно): Тогда почему вы сказали, что

это не так? Посетитель: Но я сказал, что это так.

Посетитель был «уверен», что стал объектом ка­кой-то непонятной, неуместной шутки, но как потом иыяснилось, секретарь решила, что посетитель, веро­ятно, новый психотический пациент доктора X. Вмес­то «Меня зовут Вацлавик» секретарь поняла «Меня зовут не Славик»*, и она этого действительно не про­износила. Даже в этом кратком взаимообмене в без­личном контексте противоречивой пунктуации из-за словесного недопонимания немедленно возникают взаимные предположения о сумасшествии и отклоне­нии от нормы.

3.42. Пунктуация и реальность

Нет оснований предполагать, что один человек обладает таким же количеством информации, что и другой, равно как и то, что первый сделает такие же выводы из этой информации. Эксперты коммуника­ции подсчитали, что человек получает приблизитель­но десять тысяч сенсорных впечатлений (экстсроцеп-тивных и проприоцептивных) в секунду. Тогда очевид­но, что организму необходим радикальный избиратель­ный процесс, оберегающий центры ВНД от переиз­бытка несущественной информации. Но принятие ре­шения о том, что существенно, а что нет, меняется от человека к человеку, и создается впечатление, что оно зависит от того, чье сознание шире. По всей вероятно­сти, реальность такова, какой мы ее делаем, или, го­воря словами Гамлета, «...нет ничего ни хорошего, ни плохого; это размышление делает все таковым». Мы можем только предположить, что причиной пунктуа­ционных конфликтов является устойчивое и обычно не вызывающее сомнения убеждение в том, что суще-

' В английском произношении «wat» иногда звучит похо­же на «нет». — Прим. пер.

-93-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

ствует только одна реальность, один мир, каким я его вижу, и любой взгляд, отличный от моего, должно быть, вызван неразумностью другого или его дурным жела­нием. Следует заметить, что это лишь наше умозри­тельное построение. Наблюдения за патологической коммуникацией дают основание полагать, что эти кон­фликты являются прочными кругами, которые не мо­гут быть разорваны до тех пор, пока коммуникация сама по себе не станет субъектом коммуникации, дру­гими словами, пока коммуникаторы не смогут мета-коммун и катировать*.

Необходимость выхода за пределы круга - это тема, к которой мы будем неоднократно возвращаться в ходе дальнейшего обсуждения.

3.43. Причина и следствие

В феномене противоречивой пунктуации мы ча­сто наблюдаем конфликт между причиной и следстви­ем, причем ни одно из этих понятий не подходит из-за кругообразности происходящей интеракции. Возвра­щаясь к примеру Джоада (2.42). мы видим, что нация А вооружается из-за боязни нации В (т. е. А рассматри­вает свое поведение как следствие поведения В), в то время как В называет вооружение А причиной своих собственных «оборонительных» мер. Ричардсон по су­ществу указывает на ту же проблему, описывая гонку вооружений, которая усилилась приблизительно в 1912 году:

«Со стороны Антанты и Альянса усилились во­енные приготовления. Обычно объяснение этого зак­лючалось и, возможно, до сих пор остается в том, что мотивы обеих сторон можно свести к следующему: все, что мы ни делаем, правильно и необходимо для на­шей защиты, в то время как они нарушают мир свои­ми дикими требованиями и экстравагантными амбици­ями. Существует несколько явных противоречий в этом

'Такая метакоммуникация не нуждается в вербализации, а также не должна приравниваться к «инсайту» (см.7.32).

 

 

-94-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИИ В КОММУНИКАЦИИ

утверждении. Одно из них, и пожалуй главное, в том, что их мораль плохая, а наша — хорошая. Что же каса­ется международного осуждения, трудно сказать что-то такое, что в целом может принять весь мир. Но по ряду противоречий есть надежда прийти к общему со­гласию. Однако в 1912—1914 годах заявлялось, что их мотивы были низменными и не зависели от нашего пове­дения, тогда как наши мотивы являлись ответом на их поведение и соответствующим образом изменялись» (125, р. 1244, курсив наш).

С прагматической точки зрения, не существует значимыхразличий между интеракциями наций иин­теракциями людей. Противоречивая пунктуация порож­дает различные взгляды на реальность, включая ха­рактер взаимоотношений, и таким образом приводит к международным или межличностным конфликтам. Следующий пример иллюстрирует тот же самый пат­тернна межличностномуровне:

Муж (обращаясь к терапевту): По опыту я знаю, что если я хочу спокойствия в доме, я не должен мешать ей делать все, что она хочет делать.

Жена: Это не правда — я бы хотела, чтобы ты прояв­лял чуть больше инициативы и действительно решал по крайней мере что-то хотя бы иногда, потому что...

Муле (прерывая се): Ты никогда не позволяешь этого!

Жена: Я была бы рада позволить тебе — только, если я это сделаю, ничего не случится, и мне самой при­дется вес сделать в последний момент.

Муж (обращаясь к терапевту): Видите? Обстоятельства не принимаются во внимание — все должно быть запланировано и организовано за неделю вперед.

Жена (гневно): Приведи хотя бы один пример за пос­ледние несколько лет, когда ты хоть что-то сде­лал.

Муж: Полагаю, я не могу — потому что так лучше для всех, включая детей, поэтому я позволяю тебе поступать так, как ты хочешь. Я понял это сразу же после свадьбы.

Жена: Ты никогда не вел себя по-другому, с самого начала — ты всегда все оставлял на меня!

 

 

-95-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Муж: Ради бога, теперь послушай... (Пауза, затем обра­щается к терапевту): Полагаю, что теперь она го­ворит о том, что я должен всегда спрашивать ее, что хочет она, например: «Куда бы ты хотела пойти сегодня вечером?» или «Как бы ты хотела провес­ти выходной?», и вместо того, чтобы понять, что Я забочусь о ней, она сводит меня с ума...

Жена (обращаясь к терапевту): Да, только он так до сих пор и не понял, что если из месяца в месяц слы­шать «все-что-ты-хочешь-дорогая-меня-устраива-ет», ты начинаешь чувствовать, что ты ничего не хочешь.

Тот же паттерн обнаруживается и в приведенном Лэйнгом (Laing) и Эстерсоном (Hstcrson) диалоге, в ко­тором участвуют мама и се дочь, больная шизофрени­ей. Незадолго до госпитализации дочь напала на мать.

Дочь: Ну, почему я напала на тебя? Возможно, я что-то искала, что-то, чего мне не хватало — люб­ви, может быть, это была жажда любви.

Мать: Ты в ней не нуждалась. Ты всегда считала, что это сентиментально.

Дочь: А когда ты ее мне предлагала?

Мать: Ну, например, когда я собираюсь поцеловать тебя, ты говоришь: «Не будь сентиментальной».

Дочь: Но ты никогда не позволяла мне поцеловать тебя.

3.44. Самоудовлегворяюшее предсказание

Мы подошли к важному понятию самоудовлет воряющее предсказание, которое, с интсракционной точ­ки зрения, является наиболее интересным феноменом в области пунктуации. Самоудовлетворяющее предска­зание можно рассматривать как коммуникационный эквивалент «вымаливания вопросов». Это поведение, которое вызывает в других реакцию, подтверждающую это поведение. Например, на поведение человека, ко­торый действует исходя из предпосылки «никто не любит меня» и ведет себя недоверчиво или агрессив­но, другие отреагируют, вероятно, безо всякой симпа­тии, тем самым и подтвердят его предпосылку. С точ-

 

-96-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

mi (рения прагматики человеческой коммуникации, ,'умгстно спрашивать, почему у человека такая пред-

ылка, как это случилось и как он этого не осозна-

Мы можем лишь отметить, что поведение человека
i[' i ими оказывает комплиментарное воздействие на
п.пых людей, оказавшихся в определенных спе­
цифических отношениях с ним. Типичная проблема
i нктуации последовательности заключается в том, что
4i мшек считает себя только реагирующим па отноше-
Пни, но не провоцирующим их.

3.5. ОШИБКИ В «ПЕРЕВОДАХ» АНАЛОГОВОГО И ЦИФРОВОГО МАТЕРИАЛОВ

В связи с этими ошибками вспоминается забав­ным шизод из романа Даниэля Вари «Ворота счастли-М1.1Ч норобьев». Герой, европеец, живущий в Пекине в т.м.нлтые годы, берет письменные уроки у китайско-|ц профессора на мандаринском наречии. Его просят Перевести предложение, состоящее из трех иероглифов, ЦОТОрые он правильно расшифровал как «полнота», И идя» и «вода». Пытаясь скомбинировать эти поня-nni в соответствующее предложение (как бы мы ска-i.Hiii на цифровом языке), он выбрал «Кто-то прини-M.iri сидячую ванну», вызвав презрение со стороны |ЫДающегося профессора, потому что предложение "| ;i 1алось чрезвычайно поэтическим описанием зака-и солнца на море.

3.51. Неопределенность аналоговой коммуникации

Как уже упоминалось, аналоговому сообщению, ■ак и китайским письменам, недостает многих эле-мпнов, которые составляют морфологию и синтак-ВИС цифрового языка. Таким образом, при трансляции аналоговых сообщений в цифровые переводчику при-Иодится заменять и вносить исправления в эти элемен-ii.i, подобно интуитивной интерпретации быстро сме­няющихся образов сновидения (перевод в цифровую

 

 

-97-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

структуру). Аналоговый материал сообщения прямо противоположен, т. к. использует различные и часто несовместимые цифровые интерпретации. Таким об­разом, не только для отправителя сложно выразить словами собственную аналоговую коммуникацию, по если возникает спор о значении части аналоговой ком­муникации, то, вероятно, и получатель также предста­вит, в процессе перевода в цифровую форму свою точ­ку зрения на природу взаимоотношений. Например, подарок — вне всякого сомнения часть аналоговой коммуникации. Однако, в зависимости от точки зре­ния принимающего подарок на его взаимоотношения с дарителем, он может рассматривать его как знак люб­ви, взятку или возмещение убытков. Многие мужья недоумевают, узнав, что их в чем-то подозревают, если они нарушают правила брачной «игры», подарив по движению души жене букет цветов.

Точно так же появляется напряженность, страх, испарина или заикание у человека во время допроса. Это может быть бесспорным доказательством его виныили же просто поведением невиновного человека, про­ходящего через кошмарный опыт подозреваемого в пре­ступлении и осознающего, что его страх можно интер­претировать как виновность. Аналогично, успех или неудача любой психотерапии зависит как от способ­ности терапевта правильно переводить из одной фор­мы в другую, так и от готовности пациента исправить свое оцифрование на более подходящее и не внушаю­щее беспокойства. Если у вас возникло желание обсу­дить эти проблемы шизофренической коммуникации во взаимоотношениях доктор-пациент, обусловленные разнообразием социальных и культурных феноменов, обратитесь к книге Риоха (Rioch)(127, 128).

Даже когда кажется, что перевод адекватен, циф­ровая коммуникация на уровне взаимоотношений мо­жет оставаться удивительно неубедительной. Этот факт изображен в следующей карикатуре:

 

-98-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИИ В КОММУНИКАЦИИ

3,52. Аналоговая коммуникация - это обращение к

ВЗАИМООТНОШЕНИЯМ

В неопубликованном докладе Бсйтсон высказы-ваетгипотезу о том, что при переводе с одного вида коммуникации на другой возникает существенная ошибка. Она заключается в том, что аналоговое сооб­щение, как и цифровое, определяется как утверди­тельное или указывающее. Полагая, что это совсем не так, Бейтсон пишет:

«Когда осьминог или нация напускают на себя угрожающий вид, другие могут сделать вывод: «он -сильный» или «он будет сражаться», но не это было исходным сообщением. Это сообщение само по себе не является указывающим, и лучше его рассматривать как аналог предложения или вопроса в цифровом мате­риале».

Не следует забывать и то, что все аналоговые со­общения являются обращениями к взаимоотношениям и, следовательно, относятся к будущим правилам вза­имоотношений, если вспомнить другое определение Бейтсона. Своим поведением, утверждает Бейтсон, я могу вспоминать или предлагать любовь, ненависть, сражение и т. д., но от тебя зависит, какой смысл -позитивный или негативный — ты придашь моему предложению. Именно это источник многочисленных конфликтов во взаимоотношениях.

3.53

Цифровой язык, как это следует из предыдущей главы, имеет логический синтаксис и, следователь­но, подходит для коммуникации на уровне содержа­ния. Но при переводе аналогового материала в циф-

 

 

-99-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

ровой должны быть введены логически истинные функции, отсутствующие в аналоговом виде. Это от­сутствие наиболее заметно в случае отрицания, равно­значного цифровому «нет». Другими словами, в то вре­мя как очень просто передать аналоговое сообщение «Я тебя атакую», очень сложно сообщить «Я тебя не буду атаковать», подобно тому как невозможно ввести отрицательные величины в аналоговый компьютер.

В романе «Прибытие и Отбытие» Кестлера («Arrival and Departure», Koestler) герой, молодой че­ловек, сбежавший с оккупированной фашистами ро­дины и чье лицо обезображено пытками, любит кра­сивую девушку. Он не надеется, что она ответит на его чувства, и все, чего он хочет, это быть рядом с ней и гладить рукой ее волосы. Она противится этим невин­ным попыткам, вызывая тем самым его отчаяние и страсть, пока он не добивается своего.

«Она лежит, отвернувшись к стене, ее голова на­ходится в странном неестественном положении, как у куклы со свернутой шеей, и теперь наконец-то он мо­жет ласкать ее волосы, нежно и успокаивающе, как он всегда этого хотел. Потом он осознал, что она пла­чет, ее плечи вздрагивают от сухих, беззвучных рыда­ний. Он продолжал ласкать ее волосы и плечи и про­шептал:

«Видишь, ты не хотела слушать меня».

Она внезапно выпрямилась, перестав рыдать:

«Что ты сказал?»

«Я сказал, все, что я хотел, это чтобы ты не ухо­дила и позволила мне ласкать твои волосы и подавать тебе охлажденные напитки... Правда, это все, что я хотел».

Она зашлась в слегка истерическом смехе: «Боже мой, ты самый большой дурак, которого я когда-либо встречала».

«Ты злишься на меня? Не надо. Я не хотел тебя обидеть».

Она подтянула к себе колени, отодвинулась от него к стене. «Оставь меня. Пожалуйста, уходи и ос­тавь меня на некоторое время». Она опять заплакала,

 

-100-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

в этот раз намного тише. Он соскользнул с кушетки, присел на корточки на ковре,как раньше, но взял ее за руку, безвольнолежащую на подушке. Это была без­жизненная рука, горячая от лихорадки.

«Знаешь, — сказал он, ободренный тем, что она не отдернула руку, — когда я был ребенком, у нас была черная кошечка, с которой мне всегда хотелось поиг­рать, но она так меня боялась, что всегда убегала. Од­нажды, хитростью, я загнал ее в детскую, но она спря­талась под буфетом. Я пришел в ярость и отодвинул буфет от стены, по она спряталась под стол, тогда я опрокинул стол, разбил две картины, висевшие насте­не, перевернул в комнате все вверх тормашками и по­гнался за кошечкой со стулом в руках. Затем в комнату вошла моя мама и спросила меня, что происходит. Ког­да я рассказал ей, что мне просто хотелось приласкатьэту глупую кошечку, то получил хорошую взбучку. Но я сказал ей правду...» (85, р. 40—41).

Отчаяние героя из-за того, что его отвергают и неспособность доказать, что онне хотел причинить вред, приводят к насилию.

3.351. Выражение «нет» через непоявление.Наблюдая вслед за Бейтсоном за поведениемживотного, можно

обнаружить, что единственный способ сигнализации отрицания заключается сначала в демонстрации или намерении действия, а затем вневыполнении его до конца. Такое «неразумное» поведение можно обнару­жить не только в интсракции между животными, но и между людьми.

Мы наблюдали очень интересный коммуникаци­онный паттерн для установления доверительных взаи­моотношений между людьми и дельфинами семейства афалина. Он представляет прекрасный пример выра­жения «нет» ваналоговой коммуникации. Животные, очевидно, решили,что рука является наиболее важной и уязвимой частью человеческого тела. Каждый из них пытался установить контакт с незнакомцем, взяв его руку в пасть и не сильно стискивая ее челюстями. Ост­рыми зубами при желании они могли бы полностью ее

 

-101-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

откусить. Если человек подчинялся, казалось, что дель­фин воспринимал это как проявлениеполного дове­рия. Его следующее действие заключалось в перемеще­нии брюшной части своего тела (это его наиболее уяз­вимая часть, грубый эквивалент человеческого горла) на руку, ногу или ступню человека, сообщая ему, таким образом, свои заверения в дружеских намерениях. Со­вершенно очевидно, что каждый шаг этой процедуры чреват возможными недопониманиями.

Похожая форма взаимоотношений между чело­веком и трансцендентальностьювыражена в первых строчках Дуинской Элегии Рильке, где красота пере­живается как отрицание сущего и возможное уничто­жение:

Кто из ангельских воинств услышал бы крик мой? Пусть бы услышал. Но если б ом сердца коснулся Вдруг моего, я бы сгинул в то же мгновенье, Сокрушенный могучим его бытием. С Красоты начинается ужас.

Выдержать это началоеще мы способны; Мы Красотой восхищаемся, ибо она погнушалась уничтожить нас¹ (126, р. 21, курсив наш).

3.532. Ритуал. Как подтверждает пример с дельфином, ритуал может быть промежуточным процессом между аналоговой и цифровой коммуникацией, воспроизво­дящим материал сообщения в скучной и стилизован-ной манере, нечто среднее между аналогом и симво­лом. Иногда мы наблюдаем, как животные, например кошки, устанавливают определенные комплиментар­ные, но ненасильственные взаимоотношения благода­ря ритуалу. Животное (иди самое молодое, или находя­щееся вне своей территории) падает на спину, выстав­ляя яремную вену, которую безо всякого для него вре­да берет в пасть другая кошка. Создается впечатление, что такую демонстрацию взаимоотношений «Я на тебя не собираюсь нападать» понимают оба; самое интерес-

' Перевод. В. Микушевича. — Прим. пер.

- 102-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

нос, что этот метод успешно применяется и в межви­довых коммуникациях (например, между кошками и собаками).Аналоговые сообщения в человеческом об­ществе часто принимают вид ритуалов, вкоторых ма­териал как символической, так и цифровой коммуни­кации причудливым образом переплетается в форме раз и навсегда установленного канона.

Похоже, что проявляется тот же механизм в сек­суальном мазохизме на патологическом уровне. Риту­ал унижения и наказания, содержащий сообщение «Я тебя не уничтожу», является единственным убедитель­ным и успокаивающим мазохиста средством аналого­вогоотрицания, т. к. хотя бы на время прекращает воображаемый страх перед ужасным наказанием.

3.54. Другие функции аналоговой коммуникации

Знание символической логики дает возможность проверить отсутствие не всех, а только критических логических функций аналогового материала. Понача­лу может показаться, что логическая функция чередо­вания (исключающего или), имеющая значение «или один, или оба», отсутствует в аналоговом языке. Если смысл «один или другой, или оба сделают» выразить в цифровом языке, то не ясно, можно ли перевести это логическое взаимоотношение в аналоговый материал. Теоретики символической логики (например, 119, р. 9—12) указывают, что для представления всех основ­ных истинных функций (отрицание, соединение, че­редование, вовлечение и равнозначность) вполне дос­таточно трех: две — отрицание и чередование (или со­единение и равнозначность) и третья — вовлечение. Нам трудно оценить прагматическую важность отсут­ствия других логических функций в аналоговом мате­риале, но мы полагаем, что они не что иное, как вари­ации «нет» или «или».

Эти объяснения тем не менее не помогут избе­жать возникающих сложностей при переводе материа­ла в аналоговый или цифровой.

 

-103-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

.3.55. Истерические симптомы как ретрансляция в аналоговый вид коммуникации

Бейтсон и Джексон выдвинули гипотезу о знача*нии аналогового кода по сравнению с цифровым вформировании истерического симптома. Согласно этой гипотезе, в формировании истерического симптома происходит процесс, обратный тому, что мы обсужда­ли, т. е. ретрансляция уже оцифрованного материала обратно в аналоговый вид:

«В случае истерии возникает обратная, более слож­ная, проблема. Несомненно, понятие «истерия» отно­сится к широкому спектру формальных паттернов, но по крайней мере некоторые ее симптомы содержат ошибки перевода с цифровой ваналоговую форму. При переводе цифровой материал лишается логических типовых отметок, что приводит к формированию лож­ного симптома. Словесная «головная боль», придуман­ная по сравнению с реальными величинами болевого измерения, может стать субъективнореальной и беско­нечной» (19, р. 282).

Если первым следствием распада коммуникации обычно является частичная потеря способности мета-коммуникатировать цифровым образом относительно случайностей взаимоотношений, то «ретрансляция в аналоговой коммуникации» является правдоподобным компромиссным решением*. Символическая природа обратных симптомов и их свойств в сновидении осоз-

Разница между поведениемлюдей инаций и целом не­большая. Когда между двумя странами возникает серьезноенапря­жение, первым шагомв такой ситуации, как правило, являетсяпрекращение дипломатических отношений и переход к аналого­вой коммуникации и видемобилизации, концентрация войск и других аналоговых сообщений подобного рода. Это абсурдно, по­скольку цифровая коммуникация (дипломатическая процедура) внезапно прекращается как раз именно тогда, когда она необхо­дима, как никогда раньше. «Горячая линия» между Вашиттоном и Москвой может быть профилактикой в этом отношении,хотя ее официальное объяснение заключается только в ускорении комму­никации вовремена кризиса.

 

-104-

ГЛАВА Э. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

| со времен Лсбо (Liebault), Бсрнгсйма (Bcrnhcim)

Ширко (Charcot). А символ, как было определено в представление в реальных величинах чего-то, | но существу является абстрактной функцией, ас-i юм взаимоотношений, Юнг полагает, что символ Шниястся там, где то, что мы называем «оцифрова­нием», еще невозможно. Но нам кажется, что симво-lunini имеет место там, где оцифрование наиболее можно, т. с. когда взаимоотношение грозит пе-mi hi is социально или морально табуированную об-I к., например, такую как инцест.

1.6. ВОЗМОЖНЫЕ ПАТОЛОГИИ СИММЕТРИЧНОЙ И КОМПЛИМЕНТАРНОЙ ИНТЕРАШИИ

Дабы избежать часто возникающих недоразумений,

I |оит придавать столь большого значения, тому, что*

||ммгфичностьи комплиментарность в коммуникации

НШ1ЯЮТСЯ «хорошими» или «плохими», «нормальны-

И 'ненормальными» и т. д. Эти понятия (симмет-

|| к и, и комплиментарность) относятся к двум ос-

iVltin.iM категориям, с помощью которых можно про-1ЧИ шровать все коммуникационные взаимообмены. и обладают важными функциями, и в нормальных: i i>i и mi нп ношениях должны присутствовать и тот и дру--, независимо от того, чередуются ли они или дей— tvu>i одновременно, но в различных областях.

Мы полагаем, что в первом случае паттерны ста­
щи шруют друг друга, как только один из них нами—
и i номинировать; во втором случае необходимо, что—
mi и одних областях между двумя паттернами устано—
И i и I. симметричная связь, а в других — комплимсн—
ч" in, что является условием здоровых взаимоотно-
mi.

3.61. Симметричная эскалация (усиление)

Подобно любым другим паттернам коммуника­нт и симметричной коммуникации могут возникать^

 

 

-105-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

различные патологии, которые мы сначала опишем, а затем проиллюстрируем клиническими материалами. В симметричных взаимоотношениях таится извечная опасность соперничества. И в межличностных, и в межнациональных установление равенства кажется до­стигнутым, если бы не стремление одного быть слегка «равнее» других, если вспомнить знаменитую фразу Оруэлла'. Эта тенденция отвечает за типичную эска­лацию (усиление) качества симметричной интеракции. После того как се стабильность потеряна, возникает неудержимый рост, выражаемый в конфликтах между личностями или войне между нациями. Например, довольно часто в семейных конфликтах супруги нара­щивают конфликт до тех пор, пока в конце концов не почувствуют физическое и эмоциональное истощение и не установят нелегкое перемирие до столкновения на следующем круге. Патология в симметричной ин­теракции, таким образом, характеризуется более или менее открытой войной или схизмой, в значении Лид-за (Lidz) (95).

В здоровых симметричных взаимоотношениях партнеры способны принять друг в друге «сходство», что ведет к взаимному уважению и доверию, т. е. реа­листичному, обоюдному подтверждению их самостей. При разрушении симметричных взаимоотношений мы обычно сталкиваемся скорее с непринятием, чем не­подтверждением самости другого.

3.62. Ригидная комплиментарность

В комплиментарных взаимоотношениях может быть такое же, как и в симметричной коммуникации, здоровое, позитивное подтверждение друг друга. В па­тологии комплиментарных взаимоотношений, пссмот-

* Речь идет о романс Д. Оруэлла «Скотный двор», где аллего­рия тоталитарногокоммунистического общества доведенадо аб­сурда, выраженного в знаменитой фразе одного из героев к обита­телям скотного двора: «Мы все равны,но одни равнее других». -Прим. ред.

-106-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИИ В КОММУНИКАЦИИ

ря на их многообразие, мы скорее имеем дело с не­подтверждением, чем непринятием самостей других. Следовательно, они ближе к психопатологии, нежели более или менее открытые войны в симметричных вза­имоотношениях.

В комплиментарном взаимоотношении возника­ет типичная проблема, когда Р требует, чтобы О под­твердилто, как Ропределяет себя, потому что это противоречит тому, как О видит Р. Это ставит О перед необычной дилеммой: он должен изменить самоопре­деление таким образом, чтобы это поддержало само­определение Р, поскольку вприроде комплиментар­ных взаимоотношений определение себя может быть установлено, только когда партнер играет специфи­ческую комплиментарную роль. В конце концов, без ребенка не может быть и матери. Но паттерны взаи­моотношений матери и ребенка со временем меняют­ся. Тот же паттерн,т. с. биологически и эмоционально значимый на ранней фазе жизни ребенка, становится препятствием для его дальнейшего развития, если толь­ко во взаимоотношениях не произойдет адекватной пе­ремены. Таким образом, один и тот же паттерн, в за­висимости от контекста, может быть самоподтвержда­ющим в одно время и неподтверждающим наболее поздней (или преждевременной) стадии естественной природы взаимоотношений. В литературе внимание уделяется патологиям не симметричных, а комплимен­тарных взаимоотношений. Психоанализ относится к ним как к садомазохистским и рассматривает их как более или менее случайную связь двух людей, чьи ха­рактерные отклоняющиеся паттерны подходят друг другу. Последними исследованиями интеракции явля­ются работы Лидза (Lidz) по семейным отклонениям (95), Шефлейна(Scheflen) по «ужасным парам» (136) и Лэйнга (Laing) по понятию «сговора» (88). В этих взаимоотношениях нарастает ощущение фрустрации и отчаяния у одного или у обоих партнеров. Жалобы на все больше и больше пугающие чувства самоотчужде-

 

 

-107-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

ния, деперсонализации, абулии, так же как ина ком-пульсивные выражения подсознательных психических процессов, часто звучат от людей, которые вне дома (или в отсутствии своих партнеров) могут удовлетво­рительно функционировать, а при личной беседе мо­гут показаться уравновешенными. Ситуация часто дра­матически меняется, если она рассматривается вместе со своим домашним «дополнением». Тогда патология их взаимоотношений становится очевидной. Возмож­но, наиболее замечательным изучением патологии ком­плиментарных взаимоотношений является знамени­тая работа «La folic a deux» («Сумасшествие вдвоем»), написанная двумя французскими психиатрами при­мерно век назад. Авторы сначала описывают пациен­та, а затем продолжают:

«Приведенноевышеописанно относится к душев­нобольномучеловеку, болезнь которого спровоцирова­ласитуацию «сумасшествиевдвоем». Изучение поведе­ния его партнера более сложно, и все же внимательное исследование позволяет найти законы, которым подчи­няется этот второй участник коммуникационного безу­мия... Как только устанавливается молчаливый контакт, который связывает обоих лунатиков, возникает пробле­ма не только изучения влияния безумия на предполо­жительно здорового человека, но и противоположная проблема, а именно, каково влияние разумного челове­ка на человека обманутого и как с помощью взаимных компромиссов устранить различия» (92, р. 4, курсив наш)-

3.63. Примеры

Как уже упоминалось, паттерны симметричных и комплиментарных взаимоотношений могут стабилизи­ровать друг друга, и замена одного паттерна другим и обратно является важным гомеостатическим механиз­мом. Следовательно, теоретически во время лечения мо­гут произойти терапевтические изменения благодаря введению симметрии в комплиментарность или наобо­рот. Мы намеренно говорим «теоретически», потому что

 

-108-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

хорошо знаем, как сложно на практике что-либо изме­нить в жестких системах, чьи участники, кажется, «ско­рее терпят те несчастья, которые у них есть, а не броса­ются к тем, у кого, как известно, их пет».

3.64.Примеры

Для иллюстрации вышесказанного ниже приво­дятся отрывки из так называемых структурированных семейных бесед (159). Все три беседы являются отве­том на стандартный вопрос интервьюера к супругам: «Как среди миллионов людей всего мира вы нашли друг друга?» Историческая информация, содержащая­сяв ответе, не имеет большойважности, хотя может быть относительно точной и описывать симметричную и комплиментарную интсракцию, которая имела мес­то вто время, она часто искажается и не является здесь предметом изучения.

Поразительно, как симметричны взаимоотноше­ния первой пары во время ответов на вопросы интер­вьюера. История их встречиявляется лишь, такска­зать, сырым материалом.,которым они манипулируют согласно правилам их игры «умение перещеголять дру­гого». Для них и для пас важно не то, что произошло, а кто имеет право сказать это и об этом другому. Дру­гими словами, сутью является не содержательный ас­пект, а аспект, относящийся к взаимоотношениям.

1) Первый отрывок — это пример типичных сим­метричных взаимообменов (в расшифровке стенограм­мы беседы используются следующие сокращения: М. -муж, Ж. — жена, И. — интервьюер).

Запись беседы Комментарий

И.: Как среди миллионов Муж говорит первым, пред-
людей всего мира вы лагая одностороннее краткое
нашли друг друга? содержание всей истории,

тем самым определяя право так поступать.

М.: Мы... оба работали в од- Жена сообщает ту же имфор-ном и том же месте. Моя мацию своими словами, не

 

-109-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Ж.:

М.:

Ж.:

М.

Ж.:

жена считала на ариф­мометре, а я их чинил... Мы работали в одном здании.

Она работала в фирме, в которой было много аппаратов, и я прово­дил там много време­ни, потому что было много аппаратов. Вот почему мы и встрети­лись.

Нас познакомили одни

девушки.

(Пауза.)

Вообще-то мы познако­мились на вечеринке. Я имею в виду, что мы впервые оказались вме­сте на вечеринке, кото­рую устроила одна из сотрудниц. Но мы виде­лись раньше, на работе.

До этого вечера мы ни­когда не встречались,

просто соглашаясь с ним, но устанавливая симметрию в обсуждении этой темы.

Муж не добавляет новой ин­формации, а просто перефра­зирует все то же предложение, с которого он начал. Таким об­разом, он симметричен ее по­ведению, настаивая на своем праве предоставлять эту ин­формацию: на уровне взаимо­отношений они препираются за «последнее слово». Муж пы­тается достичь победы завер­шением второго предложения. Жена не закрывает эту тему: она модифицирует его утвер­ждение, подтверждая свое право участвовать в этом об­суждении на равных. Хотя но­вый поворот такой же пассив­ный, как их «работа в одном здании» (этой фразой нельзя взять на себя инициативу), она заявляет себя как «чуть более равная», упомянув «одну из девушек» группы, в которую, очевидно, входила она, а не муж. Эта пауза за­канчивает первый цикл сим­метричных обменов, не зак­рывая его.

Это новое заявление, хотя как-то смягченное и компро­миссное, позволяет ему оста­ваться в силе.

Это прямое отрицание, уже не просто перефразирование его

 

-11О-

ГЛАВА Э. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

М.

И.:

(Смешок.) (Пауза.)

(очень мягко): Хм. (Длинная пауза.)

Но все же, вокруг дос­таточно много людей, дюжина или больше; как же случилось, что двое из всех этих лю­дей встретились?

-111-

утверждения, оно показывает, что обсуждение обостряется. Поскольку «встречались» -достаточно многозначный тер­мин, в данном контексте он может обозначать от «поло­жить глаз друг на друга» до «были формально представле­ны друг другу» — се несогла­сие с ним является дисквали­фикацией; т. с. она не могла не быть связанной с этим. Ее смех также дает ей право «го­ворить что-то, на самом деле не произнося этого». Муж уже отстает по очкам, соглашаясь с ней; но «хм» име­ет много возможных значений, и здесь не слышно какого-либо осуждения или подчеркива­ния, так что результат доста­точно неопределенный. Более того, предыдущее утвержде­ние настолько неясно, что не­понятно, нужно ли с ним со­глашаться. В любом случае он дальше не идет и не предлага­ет иную, свою собственную версию. Таким образом, они замыкают другой круг, опять отмечают это паузой, которая выглядит сигналом, что они дошли до опасной черты (от­крытого расхождения или кон­фликта) и готовятся закончить обсуждение, даже не раскрыв всего содержания. Интервьюер вмешивается, чтобы помочь обсуждению.

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

м.

Ж.

М: Ж.

М.

Она была самой хоро­шенькой (легкий смех). (Пауза.) (Муж делает сильный ход; этот со­мнительный комплимент сравнивает ее с другими, он ведет себя как судья). (очень быстро): Я не знаю, но основная при­чина, по которой я нача­ла встречаться с ним, -это девушки: он разгова­ривал с кем-то из них, прежде чем поговорить со мной, и сказал им, что интересуется мной, а они как-то организовали эту вечеринку, вот так мы и познакомились.

Вообще-то вечеринка пла­нировалась не ради этого... (перебивая его): Да, но она была организована для нас, чтобы мы встре­тились на вечеринке. Можно сказать, пстрети-лись формально. Лично (легкий смех). Мы рабо­тали вместе, я не при­выкла. Я была окружена шестьюдесятью женщи­нами и десятью или две­надцатью мужчинами, и я не привыкла... (почти что одновремен­но с ней): Она, конечно же, была робкой, застен­чивой работницей, что касается незнакомых мужчин, да... по женщи­ны знали это. (Пауза.) А

Она противопоставляет его снисходительности свою собственную версию: она за­интересовалась им только потому, что па начальной стадии он заинтересовался ею. (Тема, вокруг которой вращается симметрия их рассказа, меняется в зависи­мости оттого, чья версия их встречи звучит сейчас и по­зволяет выяснить, кому до­стался, так сказать, «тро­фей» в их ухаживании.) Откровенное отрицание се версии.

После того как она согла­силась с его исправлением, жена повторяет то, что она только что сказала. Ее без­личная формулировка исче­зает, и теперь она честно го­ворит о себе («Я человек такого типа...»), это безус­ловно неопровержимый способ установить равен­ство.

Муж дает симметричный ответ, основанный на его «природе», и замыкается другой круг.

 

 

 

-1 12-

 

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

я флиртовал со многими из них (легкий смешок). Ничего такого, просто... (издох) я таков по при­роде...

Эта пара обратилась за помощью, они боялись, что их постоянные ссоры травмируют детей. Вышепри­веденныйотрывок позволяет предположить сложнос­ти в их сексуальных отношениях, обусловленные, в первую очередь, неспособностью устанавливать комп­лиментарные отношения.

2) Пара из второго примера участвовала в иссле­довательском проекте, включающем случайно выбран­ные семьи. Исследователи почувствовали, что супруги достаточно далеки эмоционально и что жена находи­лась в депрессивном состоянии. Их интеракция типич­но комплиментарная, вкоторой муж занимает веду­щую позицию, а жена — ведомую. Но, как уже гово­рилось впредыдущей главе, эти понятия не следует рассматривать как показатели относительной силы или слабости. Понятно, что амнезия и беспомощность жен­щины не только дают возможность мужчине играть роль сильного, настоящего самца, но они также являются факторами, против которых его сила совсем беспомощ­на. Таким образом, мы опять сталкиваемся с межлич­ностным влиянием эмоционального симптома в более широком смысле.

Отрывок начинается вскоре после того, как ин­тервьюер задал стандартный вопрос об их встрече, и после того, как муж объяснил, что будущая жена при­шла работать в соседний кабинет.

М.: И... когда же ты начала работать там?

Ж.: Я не з...

М. (прерывая ее): Мне кажется, что это было пример­но я пришел воктябре, за год до этого... и ты, возможно начала работать примерно в феврале, январе или феврале, — возможно, вфеврале или марте, потому что твой день рождения был в де­кабре, is том же году.

 

 

-113-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Ж.: М-да, я даже не помню...

М. (прерывая ее): Так что я послал ей цветы, видите ли, когда впервые назначил свидание. И что, мы никогда никуда не ходили?

Ж. (с коротким смешком): Да, и была так изумлена.

М.: И мы просто ушли оттуда. Я думаю, примерно год спустя мы поженились. Чуть больше года.

И.: Что вы...

М. (перебивая его): Хотя Джейн покинула компанию сразу же после этого. Не думаю, что проработала там больше пары месяцев, не так ли?

Ж.: Ты знаешь... простите, я не помню таких вещей (легкий смешок) о том, как долго это было или когда я ушла...

М. (перебивая): Да, пара месяцев, а потом ты верну­лась к преподаванию. (Ж.: М-да. М-да.) Потому что мы... она, я полагаю, решила, что эта военная работа не способствует военным достижениям, как ей раньше казалось, и она ушла оттуда.

И.: И вы пошли в школу?

Ж.: Да, я работала в ней, перед тем как (И.: М-да.) я пошла работать в компанию.

И.: И вы продолжали встречаться без перерыва. (М.: О, да.) Кроме того, что ваша жена очевидно при­влекательна, что еще, как вам кажется, у вас общего?

М.: Ничего (смеется). У нас никогда нет... не было... мы... (прерывистое дыхание). (Пауза.)

3) Третий пример взят из интервью клинически здоровой пары, которая вызвалась добровольно уча­ствовать в подобном интервью. Здесь мы видим, как они стремятся установить теплые и взаимно поддер­живающие взаимоотношения благодаря гибкому че­редованию симметричных и комплиментарных взаи­мообменов*.

" Если сообщение определяет взаимоотношения как сим­метричные и комплиментарные одновременно, то возникает сво­еобразная коммуникационная последовательность, которая час­то приводит к возникновению парадокса человеческой коммуни­кации. Прагматические эффекты этой формы коммуникационной несовместимости будут отдельно рассмотрены в шестой главе.

 

 

-114-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

Таким образом, даже если кажется, что подроб­ности их беседы в какой-то степени умаляют друг дру­га, вряд ли это угрожает стабильности их взаимоотно­шений и взаимному подтверждению ролей. Запись беседы Комментарии И.: Как среди миллионов людей всего мира вы нашли друг друга? Ж.: Как мы?..

И.: ...нашли друг друга? Ж.: Ну...

М. (перебиваяее): Ну, ярас­скажу тебе (жена смеет­ся, муж присоединяет­ся).

Ж.: Ладно, ладно, я расска­жу. Вообще-то, я рабо­тала, когда закончила высшую школу. Была Депрессия, так что... но яполучила работу, ах, «девушки с обочины». Я полагаю, они привык­ли так называть, и был...

М: ...придорожный ресто­ран...

Ж.: ...Работала в придорож­ном ресторане, пока не нашладругую работу. А он работал...

М.: Я ее поднепил.

Жена начинает брать верх, таким образом определяя свое право так поступать. Муж берет верх в очень сим­метричной манере. Это смяг­чается их общим смехом.

Жена опить берет верх, точно перефразируя мужа, а затем определяет ситуацию со сво­ей точки зрения.

Жена находится в затруднении, потому что «девушка с обочи­ны» может означать «уличная проститутка». Муж выручает ее, давая понять, где она работа­ла, и тем самым решительно определяет ситуацию по-свое­му. Вплоть до этого момента их интеракция симметрична. Жена принимает его опреде­ление и послушно следует его исправлению коннотации. Она принимает комплиментарную ведомую позицию. Комплиментарно ведущая по­зиция.

 

-115-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Ж.: Вообще-то я тоже так думаю. (Оба смеются.)

М.: Вот так и было.

Ж.: Но он был действитель­но робким. Он был зас­тенчив, я подумала, да...

М.: Я справился с этим, она так говорит — я не знаю.

Комплиментарно ведомая по­зиция: принимает определе­ние мужа.

Комплиментарно ведущая по­зиция, таким образом, ранняя симметричная эскалация пре­рванапереключением на ком-плиментарность и, возможно, замыкание; муж суммирует, и цикл завершается. Жена переключается на веду­щую позицию по поводу того, как он се подцепил. Комплиментарно ведомая пози­ция. Муж принимает ее опре­деление себя как робкого — он действительно не агрессор,— по принимает и то, что она все еще остается судьей («0/ш так гово­рит — я не знаю»).

 

Ж.: Так что, я почувствова­ла...

М.: Это все...

Ж.: ...что он безобидный, поэтому я пошла домой с ним.

М. (почти одновременно): Самое главное, что это было более или менее свиданием, потому что я был с другой парой в течение всего выходно­го, и мы обсуждали, возвращаясь домой, по­чему-то мы решили, что я именно сейчас должен найти постоянную под­ружку.

Ж. (смеется): И тут я оказа­лась...

Муж придерживается ее ин­терпретации и далее и гово­рит, что у него не было под­руги, что его друзья повлияли на его поступки и т. д.

Поскольку содеро^дние звучит

самоуничижительно и, следо­вательно, позиция компли­ментарно ведомая, в этом

 

 

-116-

ГЛАВА Э. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

контексте се утверждение от­ражает пассивность поведения мужа; жена стремится к сим­метрии. (Необходимо различать ее мотивацию имежличност­ный эффект, так как симмет­рия может основываться и на недомой позиции, подобно другим формам соперниче­ства.)

Муж также симметрично оп­ределяет их описания ситуа­ции, и смех дает возможность

М.: Так что мы останови­лись п этом месте, что­бы выпить пива или что-то вэтом роде (оба осуществитьзамыкание, смеются), и там была она. Так что я...

Ж/. Так все и было. ^Жсна заканчиваеттак же, как

это сделал муж в конце пер­вого цикла: «Вот так и было».

3.65. Выводы

Анализ этих примеров даст возможность подчер­кнуть два момента. Во-первых, их содержание пока­зывает, как появляются коммуникационные паттерны.Группа, состоящая из психиатрических больных вто­рого — третьего года лечения, расцепила пару из тре­тьего примера как наиболее «занудную» по сравнению с парами, имеющими клинические нарушения. Во вре­мя последующей беседы выяснилось, что основой для такого суждения была в какой-то степени социальная неприемлемость встречи и открытая «схватка» относи­тельно деталей, т. с. оно основывалось скорее на содер­жании, чем наих интеракции во время интервью.

Во вторых, стало очевидно, что возможен ана­лиз только ряда последовательных утверждений. Ни одно из изолированных утверждений не может быть симметричным, комплиментарно ведущим и т. д. Для «классификации» утверждения необходим ответ парт­нера, т. с. анализ взаимоотношений и тех реакций, ко­торые определяют функции коммуникации.

 

-117-

J лава 4

ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

4.1. ВВЕДЕНИЕ

В предыдущих главах были представлены и опи­саны основные свойства и патологии человеческой коммуникации. Именно они являются элементами, обеспечивающими ее многообразие.

Далее мы обратимся к организации интеракции (эта единица коммуникации была определена в 2.22) и обсудим паттерны повторяющихся поведенческих коммуникаций, т. с. структуру коммуникационного процесса.

Этот уровень анализа подразумевался нами в пре­дыдущих параграфах при обсуждении симметричной и комплиментарной интсракции (2.6, 3.6), «самоудов­летворяющего предсказания» (3.44), которое больше, чем обычное упорядочивание уникальной коммуни­кационной последовательности: повторение этого пат­терна в различных ситуациях — это безусловно значи­мый элемент. Таким образом, понятие паттерна ком­муникации может рассматриваться как понятие повто­рения или избыточности событий*.

Так как существуют и определенные паттерны паттернов и даже более высокие уровни их организа­ции, создается впечатление, что эта иерархия безгра­нична. Тем не менее в настоящий момент единицей изучения является следующий, более высокий уровень

 

* Уместность включения избыточностии напряженности в

нашем понимании паттерна уже детально обсуждалась в1.4; здесь мы только хотим подчеркнуть, что паттерн— этоинформация, выражающая случайность определенных событий и не случайность других. Если все возможные события данного класса случайно про­изойдут, то не будет никакого паттерна иинформации.

 

 

-118-

ГЛАВА 4. ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

по сравнению с тем, что мы изучали ранее, — органи­зация последовательных сообщений, сначала в целом, а затем подробное обсуждение поведенческих интерак-ционныхсистем. Эта глава содержит теоретические выкладки, которые будут проиллюстрированы в пя­той главе. Таким образом, у этих двух глав по существу те же взаимоотношения, что у второй и третьей главы (сначала теория, затем — иллюстрация).

4.2. ИНТЕРАКиИЯ КАК СИСТЕМА

Интеракция может быть рассмотрена как систе­ма, поэтому общая теория систем дает представление о природе интсракционных систем. Теории биологи­ческих, экономических или инженерныхсистем, не­смотря на то, что относятся к столь различным облас­тям, имеют много общих понятий. Более общая теория систем выступает по отношению к ним как «метатео­рия», т. к., с одной стороны, вобрала в себя, а с другой стороны, ее основные принципы приложимы к каж­дой из этих теорий В отдельности, к человеческой ин­теракции в том числе'.

Один из пионеров в этой области, Людвиг фон Берталанфи (L.von Bertalanfty)определяет теорию как «формулирование иустановление происхождения тех принципов, которые составляют систему» (25, р, 131). Фон Берталанфи предвидел, что стремление тракто­вать человеческие взаимоотношения с точки зрения теории, которая, как известно, применяется в нечело­веческих, исключительно компьютерных системах, вы­зовет сомнения, и указал на ошибочную логику таких сомнений:

" Наше вниманиеограничено определенными аспектами по­веденческих интсракционных систем, особенно такой системы, как семья. В работе Миллера (105) обсуждается широкое применение этой системы отсчета, касающейся живых систем вцелом и под­черкивается потенциально плодотворный интегральный аспект та­кого подхода

 

 

-119-.

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

«Изоморфизм, о котором мы упоминали, явля­ется следствием того факта, что при определенных ус­ловиях абстракции концептуальные модели могут при­меняться к различным феноменам, речь идет о зако­нах системы. Это не значит, что физическиесистемы, организмы и общества все одинаковы. По существу, это та же ситуация, что и в случае применения закона гравитации Ньютона к яблоку, планетарной системе и феномену морских приливов и отливов. Это лишь оз­начает, что определенная теоретическая система (на­пример, система механики) правильно описывает фи­зическую ситуацию; но это не означает, что существу­ет сходство между яблоками, планетами и океанами» (26, р. 75).

4.21. Время как переменная

Прежде чем определить особые свойства систем, мы бы хотели заметить, что цельной частью нашей единицы изучения является переменная времени (с ее составляющими). Следовательно, коммуникационная последовательность является, говоря словами Франка (Frank), не «анонимными единицами в частотном рас­пределении» (45, р. 510), а неотделимой частью пове­денческого процесса, чей порядок и взаимоотноше­ния, протекающие в диапазоне периода времени, яв­ляются предметом нашего изучения. Как отметили Лен-нард и Бсрнштейн:

«Промежуток времени является безоговорочным по отношению к системе. По своей природе система состоит из интеракции, а это означает, что последо­вательный процесс действия и противодействия про­исходит до того как мы сможем описать какое-то со­стояние системы или какое-либо изменение се состоя­ния» (94, р. 13-14).

4.22. Определение системы

Вначале, следуя Халлу (Hall) и Фейгону (Fagen), мы можем определить систему как «набор взятых вместе объектов с взаимоотношениями между объектами и меж­ду их атрибутами, в котором объекты — это компоненты

 

-120-

ГЛАВА Л. ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

или части системы, атрибуты — это свойства объектов, а взаимоотношение «связывает систему вместе» (62, р. 18). Далее эти авторы указывают, что любой объект пол­ностью определяется своими атрибутами. Таким обра-зом,поскольку «объектами» могут быть отдельные лич­ности, их атрибуты определяются их коммуникацион­ным поведением (в противоположность, скажем, инт-рапсихическим атрибутам). Объекты интеракционных систем лучше описывать не в виде личностей, а как лич­ности, коммуникатирующие с другими личностями. Ту­манность вышесказанного определения, связанная по­нятием «взаимоотношение», может быть значительно уменьшена. Допуская, что некий, может быть и лож­ный, тип взаимоотношений между любыми объектами существует всегда, Халл и Фсйгон считают следующее:

«...Взаимоотношения, рассмотренные вконтексте данного набора объектов,зависят оттого, например, были ли включены важные или интересные взаимоотношенияи исключены ли несущественные или тривиальные. Ре­шение же, какие взаимоотношения важные, а какие три­виальные,зависит от человека, имеющего дело с пробле­мой, например, сомнение в тривиальности исключается чьим-то интересом» (62, р. 18).

Здесь важно не содержание коммуникации само по себе, а именно аспект взаимоотношений (команд­ный аспект) человеческой коммуникации, как указы­валось в 2.3. Тогда интеракционная система — это два

или более коммуникаторов в процессе, который определя­ет природу их взаимоотношений".

4.23. Окружение и субсистемы

Другим важным аспектом определения системы является определение его окружения; опять же, соглас-

В то время как ударение ставится иа человеческих комму­никаторах, не существуеттеоретических причин исключить инте­ракции между другими млекопитающими (9) или группами, таки­ми как нации,в которых могут взаимодействовать больше чем два человека (125).

 

 

-121-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

но Халлу и Фсйгону: «Для данной системы окружени­ем является совокупность всех объектов, изменения атрибутов которых воздействуют на систему, а также те объекты, чьи атрибуты меняются из-за поведения самой системы» (62, р. 20). По собственному призна­нию авторов,

«...такое определение вызывает естественный вопрос, когда объект принадлежит системе, а когда он принадлежит окружению; если объект реагирует на систему так, как было описано выше, должен ли он рассматриваться как масть системы? Ответ отнюдь нео­пределенный. В известном смысле, система вместе с ее окружением составляет вселенную всех объектов дан­ного контекста. Деление этой вселенной на систему и окружение может быть сделано многими способами, в сущности достаточно произвольными...

Из определения системы и окружения понятно, что любая система может быть затем разделена на суб-систсмы. Объекты, принадлежащие одной субсистеме, могут считаться частью окружения другой субсисте­мы» (62, р. 20).

Уклончивость и гибкость понятия «система—ок­ружение» или «система—субсистема» никоим образом не влияет на способность теории систем изучать жи­вые (органические) системы, будь они биологически­ми, психологическими или интеракционными, как в нашем случае.

То, что

«...органические системы являются открытыми, означает, что они обмениваются материалами, энер­гией или информацией с их окружением. Система зак­рыта, если нет входа или выхода энергий в любой из ее форм, таких как информация, теплота, физические материалы и т. д., и, следовательно, нет обмена ком­понентами. В качестве примера можно привести химическую реакцию, происходящую в герметически изолированном контейнере» (62, р. 23).

Это различие между закрытыми и открытыми системами, можно сказать, освободило науки, изуча-

 

- 122-

ГЛАВА 4. ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

ющие живое, от оков теоретической модели, основан­ной на классической физике химии, — модели исклю­чительно закрытых систем. Поскольку для живых сис­тем взаимодействие со своим окружением является решающим условием жизни, применяемые к ним тео­рия и методы анализа объектов, помещенных в «гер­метически изолированном контейнере», несостоятель­ны".

Развитие теории иерархически организованных открытых субсистсм избавило систему и ееокружение от искусственной изоляциидруг от друга; они вместе исследуются внутри одной и той же теоретической модели. Кестлср (Koestlcr) описывает ситуацию следу­ющим образом:

«Живой организм или социальнаягруппа не явля­ются скоплением элементарных частиц или элементар­ных процессов; эта интегрированная иерархия — полуав­тономное, субцелое, состоящее из суб-субцелого и т. д. Таким образом, функциональные единицы на каждом уровне иерархии являются двусторонними: они действу­ют как целое, когда взаимодействуют внизу, и как час­ти, когда взаимодействуют вверху» (87, р. 287).

Благодаря этой концептуальной модели мы лег­ко можем поместить диадную интеракционную систе­му в большую семью, обширную семью, общество и культурные системы. Такие субсистемытакже могут (это не противоречит теории) перекрыть другие субси-

Интереспый и уместный пример косвенного влияния ме­татеории, в роли которой выступала классическая физика, на иные дисциплины можно найти в психиатрии. Патологии интсракции были фактически неизвестны на ранних стадиях становления пси­хиатрии, за исключениемfolie a deux (сумасшествие вдвоем) и род­ственного симбиоза (3.62). Эти драматические взаимоотношения были одними из первых рассмотрены как интеракционные, а не индивидуальные проблемы. Тот факт, что они привлекли внима­ние, в то время как его были лишены многие другие проблемы взаимоотношений, является загадкой еще и потому, что только folie a deux точно соответствовало закрытой модели систем того времени.

 

 

-123-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

стемы, поскольку каждый член диады вовлечен в ди-адные субсистемы с другими людьми и даже с самой жизнью (смотри эпилог). Другими словами, комму-никатирующие личности рассматриваются как в гори­зонтальных, так и в вертикальных отношениях с други­ми людьми и другими системами.

4.3. СВОЙСТВА ОТКРЫТЫХ СИСТЕМ

Таким образом, фокус нашего обсуждения смес­тился с наиболее универсального определения общих систем на один из основных типов систем, а именно, на открытую систему. Теперь можно определить неко­торые видимые невооруженным глазом формальные свойства открытых систем, относящиеся к интеракции.

4.31. Целостность

Каждая часть системы настолько связана с со­седними частями, что изменение в одной части вызы­вает изменение во всех остальных и во всей системе. Т. с. система ведет себя не как простая совокупность независимых элементов, а как неразрывное целое. Воз­можно, эта характеристика станет более понятна при сравнении с ее полярной противоположностью, сум-мированностью: если изменения в одной части систе­мы не влияют на другие части или целое, тогда эти части являются независимыми друг от друга и состав­ляют «множество» (термин взят из литературы по сис­темам), которое не сложнее, чем сумма его элементов. Это качество суммирования может быть поставлено на другой конец гипотетического континуума от целост­ности, и можно сказать, что системы всегда характе­ризуются некоторой степенью целостности.

Хотя механистические теории девятнадцатого века не были сформулированы в метатеорию, как нам ка­жется, они были в основном аналитическими и подво­дящими итоги. «Механистический взгляд на мир на­шел свой идеал в духе Лапласса, т. е. в концепции, со-

 

-124-

ГЛАВА Л. ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

гласно которой все феномены являются по существу совокупностью случайных действий элементарных фи­зическихединиц» (25, р. 165). Вот что отмечал Эшби:

«Сегодня наука оказаласьна распутье. В течение двух столетий она изучала системы, которые были или очень просты, или анализировались как простые. Факт, что такая догма, как «изменять факторы одновремен­но по одному», была впрошлом признана, показывает, что ученые были сосредоточены на изучении только тех систем, к которым приложим этот метод; но он часто невозможен визучении сложных систем. Только после появления в20-х годах работы сэра Рональда Фишера (R. Fisher) с описанием экспериментов, про­веденных на сельскохозяйственных землях, стало по­нятно, что существуют сложные системы, которые при исследовании просто не позволяют изменять только один фактор единовременно — они настолько дина­мичны и взаимосвязаны, что изменение одного факто­ра немедленно повлечет за собой изменение других в большом количестве.Еще недавно ученые стремились избегать изучения таких систем, сосредотачиваясь на тех, которые были просты, и допускали подобное уп­рощение.

Однако при изучении некоторых систем нельзя было полностью избежать сложности. Кора головного мозга живущих организмов, муравейник как функци­онирующее сообщество и человеческая экономичес­кая система — эти проблемы остались нерешенными, несмотря на их практическую важность и неподатли­вость в исследовании другими методами. Сегодня мы видим, что психозы не вылечены, обществаприходят и упадок, экономические системы спотыкаются, а един­ственное, на что способны ученые, это констатиро­вать исключительную сложность субъекта, который они изучают. И наука сейчас делает первые шаги в изуче­нии «сложности» как субъекта с собственными права­ми» (5, р. 5).

4.311. Несводимость к сумме элементов.Несводимость к сумме элементов как естественное следствие понятия целостности предлагает негативный руководящий принцип для определения системы. Система не может

 

 

-125-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

быть представлена как сумма ее частей; в самом деле, формальный анализ искусственно изолированных сег­ментов разрушает предмет изучения. Поэтому необ­ходимо пренебречь частями гештальта и заниматься сутью ее сложности, ее организацией. Психологичес­кое понятие гештальта является единственными спо­собом выражения принципа несводимости к сумме эле­ментов; в других областях знания существует огром­ный интерес к неожиданно появляющемуся качеству, которое возникает во. взаимоотношениях двух или более элементов. Наиболее очевидный пример пред­лагает химия, где несколько сравнительно известных элементов в химической реакции создают необъят­ное разнообразие сложных новых субстанций. Дру­гим примером являются так называемые «паттерны Муара» (Moire) — оптические проявления наложе­ния света от двух или более пространственных реше­ток (114). В обоих случаях результатом является слож­ность системы, элементы которой, рассмотренные по отдельности, никогда не могут быть объяснены. Более того, очень интересно, что незначительное изменение во взаимодействии между согласующимися частями ча­сто приводило к неожиданному качеству — различные вещества в случае химии и очень различные конфигу­рации в паттерне Муара. В этом отношении целлюл-лярная патология Вирхова (Virchowian) в физиологии противопоставлена современному подходу Вайсса (Weiss) (162), а в психологии классические ассоциации - гештальт теории. Таким образом, в изучении чело­веческой интеракции необходимо сопоставить подхо­ды, по существу ориентированные на личность и коммуникационную теорию. Когда интеракция рассмат­ривается как производная от «свойств» личности — та­ких как роли, ценности, ожидания и мотивации, — то совокупность двух или более взаимодействующих лю­дей — это суммированное множество, которое может быть разделено на основные единицы. В противопо­ложность этому подходу коммуникационная теория

 

-126-

ГЛАВА Л. ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

рассматривается как коммуникация, а значит, комму­никационная последовательность оказывается недели­ма; короче говоря, интеракцию нельзя свести к сум­ме.

4.312. Многосторонность.Теория интеракции, отвер­гающая принцип целостности, подчеркивает односто­ронность взаимоотношений между элементами, т. с. А может влиять на В, но не наоборот. Если вспомнить пример с ворчливой женой и замкнутым мужем (2.42), то становится понятно, что, хотя интеракционная пос­ледовательность может быть прервана (участниками или наблюдателем), по сути это фактически круговая пос­ледовательность, т. с. появление «ответа» является сти­мулом для следующегособытия этой взаимозависимой цепочки. Таким образом, утверждать, что поведение Л является причиной поведения В, значит игнорировать эффект влияния В на последующую реакцию А; т. с., фактически,исказить хронологию событий подчерки­ваниемодних взаимоотношений и игнорируя другие. Если взаимоотношения комплиментарны, такие как лидер—последователь, сильный—слабый, родитель-ребенок, легко потерять целостность интеракции и рас­формировать ее на независимые, линейно причинные единицы. Об этой ошибке уже говорилось в 2.62 и 2.63, но необходимо сделать так, чтобы это стало ясно в понятиях длительной интеракции.

4.32. Обратная связь

Если части системы несводимы к сумме, тогда как же ониобъединились? Отказываясь от классичес­ких концептуальных моделей, нам придется забыть, что в девятнадцатом и в начале двадцатого веках суще­ствовала их сомнительная альтернатива -- неопреде­ленные, виталистические и метафизические понятия, заклейменные телсологами, поскольку не соответство­вали доктрине детерминизма. Однако, как уже было показано в 1.3, концептуальный сдвиг от энергии (и материи) к информации наконец-то избавляет нас от

 

-127-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

бесплодного выбора между детерминистскими ите­леологическими объяснительными схемами. С тех пор как появилась кибернетика и произошло «открытие» обратной связи, стало понятно, что циклическая иочень сложная взаимная связь явлений — это заметно отли­чающийся научный феномен не меньший,чем про­стейшие и ортодоксальные объяснительные идеи. Об­ратная связь икругообразность, как было подробно описано впервой главе и проиллюстрировано во вто­рой и третьей главах, являются объяснительными мо­делями, соответствующими теориям интсракционных систем. Специфическая природа процесса обратной связи вызывает гораздо больше интереса, чем ее про­исхождение и результат.

4.33.Эквифинлдьносгь

В круговой исамовидоизменяющейся системе

«результаты» (т. с. чередования состояний за период времени) не определяются такими начальными усло­виями, как природа процесса или параметры системы. Проще говоря, принцип эквифинальности обознача­ет, что одни и те же результаты могут возникнуть из различных источников, потому что такова заданная природа организации. Фон Берталанфи усовершенство­вал этот принцип:

«Устойчивое состояние открытойсистемы харак­теризуется принципом эквифинальности;т. с., впро­тивоположность состоянию равновесия в закрытыхсистемах, которое определяется начальными условия­ми, открытые системы могут добиться временного периода независимости от начальных условий и опре­делиться только параметрами системы» (27, р. 7).

Если эквифинальное поведение открытых систем основывается на их независимости от начальных усло­вий, тогда не только различные начальные условия могут приводить к одним и тем же результатам, но и различные результаты могут быть вызваны «причина­ми», причем параметры системы будут преобладать над

 

-128-

ГЛАВА Л. ОРГАНИЗАЦИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

начальными условиями. Следовательно, анализируя, каким образом люди влияют друг на друга, мы не бу­дем рассматривать особенности развития или резуль­таты, менее важные по сравнению с поведенческой организацией интеракции*.

Эту проблему можно проиллюстрировать изме­няющимися понятиями (психогенетической) этиоло­гии шизофрении. Теория первичной травмы в детстве проложила путь к постулированию травмы взаимоот­ношений, наносимой матерью, которая и является при­чиной шизофрении. Как указал Джексон (Jackson), это лишь первая фаза последующей революции:

«Исторически место психогенетической травмы вэтиологии шизофрениикажется совместимым с ориги­нальнымиидеями Фрейда о едином травматическом со­бытии, образующем без конца повторяющиесятравмы. Следующий шаг — это не кто что делает, а как кто что делает. Возможно, следующая фаза будет заключаться визучении шизофрении как болезни, появившейся в семье и вызывающей сложный цикл «донор—вектор—реципи­ент», понятие куда более содержательное, чем термин «ши-зофреногенная мать» (68, р. 184, курсив наш)".

См. Лсйнгера (Langer), который делает иной выбор дру­гим образом:

«Существует распространенное и привычное заблуж­дение, известное как «генетическая ошибка», которая воз­никает из исторического метода философии и критики, -ошибка путаницы терминов происхождения вещи и ее зна­чения, прослеживание вещи до ее наиболее примитивной формы, а затем ее «просто» наименование или архаический феномен... например, возможно, что слова были ритуаль­ными звуками, прежде чем они стали коммуникативными средствами, но это не значит, что теперь язык не является «реальным» средством коммуникации, но он — «действи­тельно» простой остаток родового возбуждения» (91, р. 248) (курсив и кавычки как в оригинале).

Существуют данные, подтверждающие такой взгляд па психопатологию. Кант (Kant) (82) и Рено и Эстесс (Rcnaud and Eslcss) (124), не обнаружили провоцирующих травматических фак­торов в пятидесяти шести случаях шизофрении, но нашли значи­тельное число травматических опытов в историях жизни людей,

 

-129-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

То, что сейчас было сказано об источниках (этио­логия) может быть также применимо к итоговой кли­нической картине (нозология), психического заболева­ния. Если для примера обратиться к шизофрении, то существуют два способа понимания этого термина; как знак фиксированнойнозологической единицы и как вид интеракции. Раннее уже было высказано предпо­ложение о том (1.65 и 1.66), что поведение, традицион­но классифицируемое как «шизофреническое», больше может быть таким неопределенным, а должно изучать­ся только в межличностном контексте, в котором оно возникает — семья, институт, — где такое поведение не просто результат и не причина этих обычно стран­ных для окружающих состояний, а сложно интегриро­ванная часть патологической системы поведения.

Наконец, одной из наиболее значительных ха­рактеристик открытых систем является эквифиналь-ное поведение. Конечное состояние закрытой систе­мы полностью обусловлено начальными условиями, которые являются наилучшим «объяснением» этой си­стемы; однако в случае открытой системы се органи­зационные характеристики направлены на достижение полной независимости от начальных условий: тогда система сама по себе является наилучшим объяснена-

 

которые считались психически здоровыми. Отмечая, что группа здоровыхлюдей была неотличима от больных но этому основа­нию,Рено и Эстесс продолжают:

«Такой вывод совместим с основными предположе­ниями, лежащими воснове бихевморальнойнауки двадца­того столетия (например, в том, что поведение человека является продуктом жизненного опыта), ине противоре­чит предположениям о том, что ранние годы жизни чело­века являются решающимидля его дальнейшего развития. Тем не менее такая точка зрения вызывает сомнение в эле­ментарных концепциях простых, непосредственных, объяс­нительных связей, существующих между определенными видами событийИ дальнейшим развитием психических за­болеваний» (124, р. 801).

 

-130-

ГЛАВА Л. ОРГАНИЗАЦИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ! КОММУНИКАЦИИ

ем, и изучение ее существующей организации имеет соответствующую методологию*.

4.4. ПОВЕДЕНЧЕСКИЕ ИНТЕРАШИОННЫЕ СИСТЕМЫ

Сейчас мы подробнее рассмотрим системы, ха­рактеризуемые стабильностью, так называемые систе­мы с «устойчивым состоянием». Возвращаясь к Холлу и Фсйгсну: «система стабильна в отношении некото­рых ее переменных, если эти переменные имеют тен­денцию оставаться внутри установленных пределов»,

4.41. Поведенческие взаимоотношения

Такой уровень анализа почти неизбежно сосре­доточивает внимание на поведенческих взаимоотно­шениях, которые (1) важны обеим сторонам и (2) дол-говременны. Обобщенными примерами являются дружба, некоторые деловые или профессиональные от­ношения и особенно супружеские и семейные отно­шения (73). Помимо их практической важности, как социального или культурного института, такие жиз­ненные группы с историями являются особенно зна­чимыми для изучения прагматики коммуникации. При вышеупомянутых условиях существует не только воз­можность, но и необходимость для повторения ком­муникационных следствий, ведущих к длительным последствиям аксиом и патологий, которые уже об­суждались. Группы незнакомых людей или случайные встречи являются интересным своеобразно смешанным материалом только в том случае, если нет заинтересо­ванности в исключительных, искусственных или не­известных феноменах. Такая интеракция не так цен­на, как «естественная» сеть, в которой, как мы пред-

· То же соображение высказали Висер (167, р. 33) и не ли­шенный чувства юмора, однако реалистичный писатель К. Норт-ког Паркинсон (115).

 

 

-131-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

полагаем, свойства и патологии человеческой комму­никации с их ясным прагматическим влиянием ста­нут более очевидными*.

4.411. Описание вместо объяснения. Обычно возника­ет вопрос, почему существуют данные взаимоотноше­ния? Т. с. что делает эти взаимоотношения прочными, особенно если иметь в виду патологию и страдания, и почему участники не только не желают покидать свою нишу, но и - как это уже установлено — приспосаб­ливаются к продолжению этих взаимоотношений? От­веты на эти вопросы, основанные на мотивации, нуж­даются в удовлетворительных социальных или культур­ных факторах или других детерминантах, которые хотя и подразумеваются, тем не менее тангенциальны** к настоящему описанию. Тем не менее обсуждение этого спорного вопроса должно продолжаться, и мы соглас­ны с Бубсром (Buber) и другими в том, что это обсуж­дение является важной социальной задачей (3.331).

Однако, поскольку наша цель скорее интенсив­на, чем экстенсивна, необходимо, до интеграции пред­посылок других систем отсчета, сначала изучить инте-ракционные объяснения. Таким образом, мы согла­шаемся с ответом скорее описательным, чем что-то объясняющим, т. с. как, а не почему функционирует интсракционная система**".

" Не отрицается ни эффективность, ни возможность экспери­ментального (т. с. контролируемого) исследования этих феноменов,хотя, как утверждают Бейтсон (Balcson) (11), Хэйли (Haley) (59), Шефлен (Scheften)(138, 139) и Шеллинг (Schclling) (140), в более широком контексте такие эксперименты должны быть фундамен­тально иного уровня. Смотрите также замечания Эшби (Ashby) в 4.31.

" От лаг. tangens, касающийся — вматематике, направлен­ный по касательной к данной кривой. — Прим. ред.

"* Например, феноменологические, поведенческие взаимоот­ношения могут рассматриваться как игра с ненулевойсуммой со смешенными стратегиями (140), и которой любое решение внутри взаимоотношений кажется предпочтительным по отношению к лю­бой вне их. Такая модель предлагается и проиллюстрирована в6.446

 

-132-.

ГЛАВА 4. ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

Можно привести весьма упрощенную аналогию -управление компьютером. Работа машины может быть описана в терминах ее языка — петля обратной связи, системы ввода-вывода и т. д. Вошедший в поговорку человек с Марса, гипотетически наблюдающий за уп­равлением такой системой достаточно долго, может понять, как она работает, но он наверняка так и не узнает, «почему» она работает, а это совсем иной воп­рос и совсем не простой. В конце концов, компьютер выполняет операции, потому что он подключен к ис­точнику питания; он работает вследствие природы со­ставляющих его частей; в телеологическом смысле, он работает, потому что был разработан для определен­ной цели. По общему мнению, вопрос почему работает и цель (влечение и потребность, в психологических по­нятиях) работы не могут игнорироваться; но в то же время нельзя игнорировать природу управления, т. е. как это происходит. Более того, эти вопросы могут рас­сматриваться по отдельности, как и в других областях; например, в физике существуют модели с отсутствием непрерывности:

«Например, несвоевременно спрашивать, почему электроны и фотоны ведут себя как частицы и как вол­ны, и ждать ответа, поскольку теоретическая физика еще не продвинулась так далеко. С другой стороны, правомерно задать вопрос: если ученые смогли объяс­нить волноподобные свойства, тогда почему электрон­ная частица ограничена определенными орбитами во время ее вращения вокруг ядра атома» (2, р. 269).

4.42. Ограниченность

Причиной ограниченности является существова­ние факторов, идентичных коммуникационному про­цессу, — т. е. помимо мотивации и простой привычки, которые служат для того, чтобы укреплять и сохранять взаимоотношения.

Экспериментально эти факторы можно отнести к какой-то категории на основе представления об ог­раничивающем последствии коммуникации, отмечая,

 

-133-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

что в коммуникационной последовательности каждое изменение сообщений уменьшает количество возмож­ных следующих действий. По сути это соответствует первой аксиоме, говорящей о том, что в межличност­ных ситуациях люди ограничены коммуникацией; не­знакомец, который пристает к вам или не обращает на вас внимания, долженполучить ответ по крайней мере в виде игнорирования. В более сложных обстоятель­ствах ограничения возможностей ответа еще более узки. Например, в 3.23 было показано, что могут быть очерчены вес возможности незнакомой ситуации, обусловленные сравнительно небольшими контексту­альными модификациями. Тогда контекст может быть более или менее ограниченным, но он всегда в какой-то мере определяет случайности. Но контекст состоит нс только из установленных, внешних (для коммуникаторов) факторов. Очевидный обмен сооб­щениями становится частью определенного межлич­ностного контекста и устанавливает свои ограниче­ния в последовательной интеракции (144). Если вер­нуться к аналогии с игрой, то в любой межличност­ной игре — не только в модели со смешанными стра­тегиями, упомянутой выше, — ход изменяет конфи­гурацию игры на этой стадии, воздействуя на воз­можности, которые открываются с этого момента, и тем самым вносит изменения в течение игры. Опре­деление взаимоотношения как симметричного или комплиментарного или упорядочивание в целом ог­раничивает vis-a-vis. Т. с., с этой точки зрения, влия­ние на коммуникацию оказывает нс толькоотправи­тель или получатель, но и взаимоотношение. Не со­глашаться, отрицать или заново устанавливать зна­чения предыдущего сообщения это значит нс только реагировать, но и вызывать затруднение, которое не нуждается в каком-либо другом основании, за исклю­чением определения взаимоотношений и обязательств, присущих любой коммуникации. Гипотетический пас­сажир самолета из 3.23, выбравший обмен банальнос-

 

-134-

ГЛАВА а,. ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

тями, может оказаться все больше и больше повлечен­ным. В пятой главе приведена квазиклиническая ил­люстрация, а примеры очень жесткого ограничения, на­вязанного парадоксом, будут обсуждаться в шестой гла­ве, где мы выскажем предположение, что межличност­ные парадоксы являются взаимными и соединяющи­мися. Таким образом, то, что системные инженеры на­зывают колебанием, происходит с обоими участниками в сложной, слабой и все же неизбежной связи.

4.43. Правила взаимоотношений

Обсудив феномен ограничения, мы можем вер­нуться к вопросам, непосредственно относящимся к поведенческим иитеракционным системам. Напомним,

что в каждой коммуникации участники предлагают друг другу свои определения взаимоотношений, или, дру­гими словами, каждый стремится определить характер взаимоотношений. Подобным образом, каждый отве­чает своим определением взаимоотношений, которое другой может подтвердить, отвергнуть или видоизме­нить. Этот процесс заслуживает самого пристального внимания, поскольку поведенческие взаимоотноше­ния не могут оставаться неразрешенными и неустой­чивыми. Если процесс не стабилизирован, то вариа­тивность и громоздкость, не говоря уж о неспособно­сти заново определить взаимоотношения с каждым пос­ледующим обменом сообщениями, приводят к разру­шению взаимоотношений. В терапии патологических семей часто идет бесконечное обсуждение проблем от­ношений (3.3!), Это действительно необходимо, хотя мы полагаем, что существуют ограничения в обсужде­нии их и того хаоса, который наступает во взаимоот­ношениях с драматической регулярностью.

Пары... которые занимались удивительно различ­ными поведенческими уловками во время ухаживания, несомненно экономят через некоторое время в пони­мании того, что открыто для обсуждении и как это должно обсуждаться. Поэтому кажется... у них есть вза-

 

-135-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

имно исключающие широкие области поведения из их интеракционного репертуара.

Это стабилизация в определении взаимоотноше­ний названа Джексоном (Jackson) (73, 74) правилом взаимоотношений, согласно которому можно рассмат­ривать симметрию или комплиментарность как осо­бенное упорядочивание, соответствующее межлично­стной невосприимчивости (3.35) или другим — не­сомненно многим — аспектам взаимоотношений. В любом случае, в одной избыточной конфигурации на­блюдается крайний предел возможных поведений по какому-то определенному признаку, который побу­дил Джексона характеризовать семьи как системы, руководствующиеся правилами (74). Очевидно, это не означает, что законы a priori руководят поведением семьи. Скорее, как сказал Мач (Mach) о науке в це­лом,

«...правила для реконструкции большого коли­чества фактов воплощаются в одно выражение. Так, например, вместо того, чтобы отмечать индивидуаль­ные случаи преломления света, мы можем мысленно представить все существующие и будущие случаи, если мы знаем, что некий преломленный луч и перпендику­ляр лежат в одной плоскости и что синус а /синус в = п. Здесь, вместо бесчисленных случаев преломления и всех различных углов паления, мы просто отметили выше установленное правило и значение п, что намного про­ще. Экономическая цель здесь безошибочна. В природе не существует законов преломления, только разные слу­чаи преломления. Закон преломления является кратким правилом, изобретенным нами только для частичной мыслительной реконструкции факта, т. с. с геометричес­кой точки зрения» (99, р. 485—486).

4.44. Семья как система

Теория семейных правил соответствует первона­чальному определению системы как «устойчивой от­носительно определенных ее переменных, если эти переменные имеют тенденцию оставаться внутри оп-

 

 

-136-

ГЛАВА А. ОРГАНИЗАЦИИ! ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

ределенных пределов», и это фактически дает возмож­ность формально рассматривать семью как систему.

Такая модель семейной интеракции была пред­ложена Джексоном, когда он ввел понятие семейного гомеостаза (69). Обнаружив, что семьи психически больных пациентов часто демонстрировали депрессию, психосоматические симптомы и тому подобное, когда состояние пациента улучшалось, он предположил, что, возможно, такое поведение и болезнь пациента явля­ются «гомеостатическими механизмами», работающи­ми для того, чтобы нарушить хрупкий баланс систе­мы. Эта лаконичная формулировка является сутью ком­муникационного подхода к семье, и теперь может быть оценена в понятиях некоторых принципов, представ­ленных выше.

4.441. Целостность. Поведение каждого человека внут­ри семьи рассматривается в зависимости от поведения всех остальных ее членов. Поведение — это коммуни­кация, и, следовательно, оно обуславливает и обус­ловлено влиянием других. Как отмечалось выше, из­менения к лучшему или худшему в состоянии члена семьи отождествляются с тем, что пациент обычно ока­зывает влияние на других членов семьи, исходя из их собственного психологического, социального или даже физического здоровья. Семейные терапевты, работаю­щие с жалобами непосредственно, часто сталкивают­ся впоследствии с новым кризисом. Приводимый да­лее пример типичен, хотя он был выбран из-за нео­бычной ясности описываемой жалобы.

На прием к семейному терапевту обратилась пара, по инициативе жены, чья жалоба кажется более чем оправданной: ее муж, изящный, привлекательный и тревожный молодой человек, каким-то образом закон­чил среднюю школу, даже не научившись читать и писать. Во время службы в армии он также успешно выдержал специальный курс для неграмотных солдат. После увольнения муж стал работать неквалифициро­ванным рабочим, и неграмотность мешает ему рас-

 

 

-137-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

считывать на какое-либо продвижение и повышение зарплаты. Его жена — привлекательная, энергичная и чрезвычайно добросовестная женщина. Из-за негра­мотности мужа она несет все бремя семейных обязан­ностей, и ей приходится даже подвозить мужа на но­вое место работы, потому что он не может прочитать знаки на улицах или карту города.

Довольно скоро в курсе терапии муж записался на вечерние курсы для неграмотных, заручился под­держкой отца и приобрел элементарные навыки чте­ния. С терапевтической точки зрения кажется, что вес идет прекрасно, до тех пор пока терапевту не звонит жена и не сообщает, что она отказывается от терапии и подаст на развод. Как в старой шутке, «операция была удачной, но пациент умер». Терапевт игнориро­вал интеракционную природу предъявленной жалобы (неграмотность) и, устраняя ее, изменил их компли­ментарные взаимоотношения, хотя этот результат был именно тем, который жена ожидала от терапевта в пер­вую очередь.

4.442. Несуммирование. Анализ семьи — это не сумма анализов ее членов, т. к. существуют интеракционные паттерны, которые превосходят характерные черты отдельных членов семьи — например, дополнение (см. 3.62) или раздвоение—связывание, которое будет опи­сано в 6.432, Многие из «индивидуальных свойств» членов семьи, особенно симптоматическое поведение, являются фактически деталями системы. Например, Фрай (Fry) (52) исследовал супружеский контекст, группы пациентов с синдромами тревожности, фоби­ями и стереотипным избеганием. Ни одна пара не была эффективной, но что для существующей теории более интересно, в каждой паре было заметно искусное объе­динение поведения. Фрай (Fry) отмечает, что

«...пары рассказывали историю возникновения симптомов, сходных, если не идентичных, с симпто-

мами пациента. Обычно они неохотно делились этой

 

-138-

ГЛАВА А. ОРГАНИЗАЦИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММVHI/1KАЦИИ

историей. Например, жена не могла выходить из дома одна, но начинала паниковать, даже если оказывалась в ярко освещенном и/или переполненном месте или если ей приходилось стоять в очереди. Ее муж сначала не признавал, что и у него есть какие-то эмоциональ­ные проблемы, затем рассказал, что переживал случай­ные эпизоды тревожности и избегал определенных си­туаций: быть в толпе, стоять в очереди и посещать ярко освещенныепубличные места. Однако оба супру­га настаивают на том, что пациентом должна считаться жена, потому что она больше боится таких ситуаций, чем он.

В другом случае жена считалась пациентом, пото­му что она боялась замкнутых пространств и не могла ездить в лифтах. Следовательно, пара не могла сходить на вечеринку с коктейлем на крыше высокого здания. Однако позже выяснилось, что и муж боялся высоких мест, на которые ему никогда не нужно было подни­маться, потому что по супружескому соглашению они никогда не ходили на крыши зданий из-за того, что жена боится лифтов» (52, р. 248).

Автор предположил, что симптомы пациента за­щищают пару, и вдоказательство отмечает, что появ­ление симптомов всякий раз связано с изменением В жизненной ситуации семьи, изменением, которое со­здает чувство тревожности у пары:

«Адвокату с непостоянной практикой делают хо­рошее предложение в другом городе. Он «выдергива­ет» свою семью и принимает это предложение, что было для пего необычным отстаиванием своих прав. В это же время супруги стали спать вместе, после того как больше года спали в разных комнатах. Вскоре у жены возникло несколько приступов страха, и она не могла отважиться выйти из нового дома.

Городской служащий с маленькой зарплатой за­вершил строительст!Ю собственного дома. У его жены возникло несколько приступов страха, удерживающих ее дома. В другой паре муж наконец-то получил выс­шее образование и поступил на работу. Его жена, под­держивающая его все это время, свалилась с присту­пом страха» (52, р. 249—250).

 

-139-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Интеракцонный паттерн и проблему, характери­зующую такие пары, Фрай назвал «двойным контро­лем»:

«Симптомы пациентки позволяют ей, как нездо­ровому члену пары, требовать,чтобы партнер по браку всегдабыл вее распоряжении и делал то, что она гово­рит. Партнер не может ничего сделать, не посоветовав­шисьс пациенткой. В то же время пациентка постоян­но находится под наблюдением со стороны супруга. Ему приходится быть рядом с телефоном, чтобы она могла ему позвонить, он также проверяет все ее действия. И пациентка и супруг часто сообщают, что другой псе вре­мя делает все по-своему.

Перед пациенткой стоит сложная задача — позво­лить супругу избежать тех ситуаций, в которых он мо­жет испытать тревожность или дискомфорт, не сталки­ваясь с вероятностью симптомов. Она может стать дли него продуманным извинением. Он может избегать ак­тивной социальной жизни, потому что пациентке боль­но. Он может ограничивать свою работу, потому что должен ухаживать за ней. Он может неадекватно вести себя с детьми из-за отдаления от них. Он избавляет себя от борьбы с самим собой, подозревая, что пробле­мы детей вызваны симптомами пациентки. Он может избегать сексуальной близости с пациенткой под пред­логом, что она больна и не помышляет об этом. Ему может быть неловко быть одному, но поскольку паци­ентка боится быть одна, он может всегда находиться с ней, не подчеркивая, что это его симптом.

Пациентка может испытывать потребность во вне­брачных отношениях, но ее фобические симптомы пре­пятствуют ее связи с другими мужчинами. Любовная связь невозможна для нее из-за личных качеств мужа и его реакции на болезнь пациентки. Как пациентка, так и супруг относительно защищены от крайности в пове­дении симптомами пациентки.

Такой брак — несчастный, и пара внутренне уда­лена друг от друга и ничем не связана, но функция симптома держит пару объединенной. Подобный тип брака может быть назван принудительным браком...

Поскольку симптомы сохраняются, из этой ди­леммы нет выхода. Пациентка, беспокоящаяся о том,

 

 

-140-

 

ГЛАВА А. ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

хочет ли ее супруг, нес больше и больше требует, что­бы ом оставался с ней — потому что она больна. Он остается с пей, но это ее не утешает, потому что ей ясно, что он остается с ней только из-за ее болезни, а не потому, что он хочет быть с ней на самом леле. Т. к. он чувствует себя вынужденным общаться с ней из-за ее болезни, он никогда не сможет убедить ни ее, ни себя в том, что мог бы искать ее общества по своей воле.

Пара не может разрешить эту проблему. Если он останется с пациенткой, будет казаться, что это только потому, что она больна. Если он се оставит, тогда он — хам, которого не волнует ее беда. Более того, если он оставит ее или если она поправится, то ему придется иметь дело со своим страхом и своими симптомами в одиночестве. Он не может ни открыто сочувствовать ей из-за чувства вины, ни открыто не сочувствовать. В свою очередь, пациентка не может быть признательна за те жертвы, которые муж принес ради нее, и она тоже не может быть открыто нспризнательной ему» (53, р. 250-2).

4.443. Обратная связь игомеостаз. Система семьи ока­зывает влияние и модифицирует вводы (действия чле­нов семьи или окружения) в эту систему семьи. При­рода системы и ее механизм обратной связи должны

рассматриваться как и природа ввода (эквифинально-сти). Некоторые семьи могут воспринимать значитель­ные изменения и даже превращать их во вновь восста­навливаемые достоинства; другие кажутся неспособ­ными преодолеть даже самый незначительный кризис. Наиболее ярко это проявляется в семье, один из чле­нов которой болен шизофренией. Эти семьи неспособ­ны принять неизбежные проявления зрелости в своем ребенке и противодействуют этим «отклонениям», на­зывая их больными или плохими. Лэйнг и Эстерсон (90) описывают реакцию матери («Миссис Филд») на растущую независимость пятнадцатилетней дочери, больной шизофренией («Джун»). С двух до десяти лет Джун страдала врожденным смещением тазобедрен­ного сустава, и поэтому нуждалась в сложных и гро-

 

-141-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

моздких корректирующих приспособлениях, которые полностью сковывали ее движения.

Мать: О, да, она всегда была со мной, всегда. Есте­ственно, я бы не оставила ее из-за ее стремян, чтобы она не падала или что-то еще. Она на самом деле падала и выбила передние зубы. Но она играла с другими детьми, видите ли... мы нес имели обыкновение выводить Джун на про­гулку, потому что я всегда брала ее всюду с со­бой, всегда. Естественно, я так и делала. Я ни­когда не оставляла ее. Видите ли, когда Джун наложили пластырь, я не ставила ее на землю, потому что пластырь мог бы быстро отклеиться (улыбается). Я клала ее на кровать, вот так (по­казывает), у нее были хорошие кожаные рем­ни, потому что она всегда была очень сильным ребенком, а у меня был собачий поводок здесь и собачий поводок здесь, тогда Джун могла сво­бодно двигаться вверх, вниз и в ширину, не очень далеко, но всегда вверх и вниз. Л она прыгала по этой кровати так упорно, что (смех) за два года сломались пружины. Она не была там все время, потому что, как я сказала, я все­гда брала ее с собой. Тогда мы обычно заходи­ли в сад и я ставила ее на землю в саду под дере­вьями, если это было летом, на плед, и я привя­зывала ее к дереву, и Джун могла ходить вокруг дерева, но не по бетону. Из-за пластыря — он не был прочным, вы знаете, какое трение на бето­не, он очень быстро разрывался. И видите ли, там была полоска, и она каждый раз все силь­нее растягивалась. Конечно, Джун обычно дер­жалась за этот пластырь, эту полоску, едва не качаясь на ней, она могла это, очень легко. Л однажды ранним утром она вылезла, и мне при­шлось вернуть ее в больницу, чтобы ей нало­жили еще один пластырь. Как я сказала, она всегда была шумным ребенком, она всегда была такой счастливой маленькой девочкой — не так ли, Джун?

Джун: Ммм...

Мать: Конечно была, дорогая.

 

-142-

ГЛАВА 4. ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

История миссис Филд была рассказана в нервно

оживленной манере. В манере говорить открылось так

же много, как и в самом содержании...

«Ни одним словом миссис Филд не выразила то, что Джун временами могла быть нездоровой, так же как и «красивой»; несчастной, жалкой, так же как и очень счастливой; тихой или шумной, любящей или не любящей, но се репертуар положительных качеств ни­когда не изменялся. Эта картина Джун до четырнадца­ти лет одобрялась с уверенностью и жесткостью, и яв­ляется, конечно же, очень узким взглядом с точки зрения любого человека. Он непроницаем по отноше­нию к прямой конфронтации со стороны Джун. На Джуп оказывалось воздействие, чтобы она приняла эту картину как свою собственную, и на ее жизнь, если Джун не соглашалась. Но сейчас, как неоднократно повторяла миссис Филд: «Это не моя Джун. Я не по­нимаю теперь Джун. Она всегда была очень счастли­вым ребенком. Она всегда была очень шумным ребен­ком» (90, р. 135-136)*.

Затем диада «мать—дочь» вступила в новую фазу, которую миссис Филд охарактеризовала как противо­действие изменениям. Усилия матери, направленные на это, все больше и больше сводились к приклеива­нию ярлыка «больная»:

Летом, за год до ее поступления в больницу, Джун разлучили с матерью, впервые с того момента, когда она была в больнице в течение шести недель в иозрастс двух лет, из-за тазобедренного сустава. Она поехала в лагерь для девочек, организованный церко­вью. Миссис Филд, единственная из всех матерей, со­провождала Джун плагерь. В течение месяца, который она провела в лагере, она много узнала о себе и других и чувствовала себя несчастной даже со своей лучшей подругой. Ее стали занимать вопросы секса.

С точки зрения матери, Джун, вернувшись из лагеря, была «не моей Джун. Я ее не узнала».

* Следует отметить здесь явное отрицание попреки любым данным.

 

 

-143-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Описанный миссис Филд перечень качеств Джун до и после разлуки с матерью выглядит следующим образом (он приведен ниже):

После Выглядитотвратительно, ужасная косметика, стала толстеть. Девочка стала несчаст­ной. Замкнутая. Утаивает свои мысли. Уходит в свою комнату.

До

Очень счастливая. Шумная. Всегда вес мне рассказывала. Сидела вечером в комнате с мамой, папой и дедушкой. Обычно любила играть в карты с мамой, папой и дедушкой. Очень много работала в школе, всегда была послушной.

Красивая девочка.

Предпочитает читать или играет, но без души.

Работает меньше, стала резкой и однаж­ды назвала мать лгуньей.

Были хорошие манеры.

Пожирает пищу, не ждет за столом, пока все не закончат есть.

Верила в бога.

Сказала, что не вери­ла в бога и что утра­тила веру в человечес­кую природу.

Была хорошей

Временами выглядит

дьяволом.

«Ее мать была так напугана этими переменами, что между августом и декабрем консультировалась у двух врачей и у учительницы Джун. Никто из этих лю­дей, включая сестру и отца, не сказал ничего, вызыва­ющего тревогу за Джун. Однако миссис Филд не могла успокоиться и оставить все как есть, ничего не пред­принимая.

Конечно, картина Джун, предложенная миссис Филд, не была истинной. Вся жизнь Джун была со­вершенно неизвестна се матери. Она была застенчи­вой и неловкой, неуверенной в себе, но она была высо-

 

-144-

ГЛАВА Л. ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

кой для своего возраста и много занималась плаванием и другими видами спорта, стремясь преодолеть свое за­тянувшееся детство, прошедшее в крайне неблагоприят­ных условиях. Несмотря на свою физическую актив­ность, она не была независимой и, как она нам расска­зала, во многом подчинялась своей матери и редко пы­талась ей сопротивляться. Однако, когда ей было три­надцать, она начала гулять с мальчиками, говоря дома, что была в церковном клубе.

Когда она вернулась из лагеря, то в начале ре­шила разобраться в том, что она действительно дума­ет о себе, матери, учебе в школе, о боге, других людях и т.д., о своих настоящих чувствах, которые были силь­но подавлены.

Эту перемену приветствовали ее школьные учи­теля, хотя она была принята с определенной дозой обычной сестринской злости со стороны Сильвии и казалась причиной огорчения отца. Лишь ее мать ви­дела в этом проявления болезни и окончательно утвер­дилась в своем мнении, когда Джун после Рождествен­ских каникул стала более замкнутой.

С точки зрения матери, которая привела Джун в состояние абсолютной пассивности, Джун заболела после августа. Ее характер резко и неприятно изме­нился, она стала грубой, агрессивной, язвительной и дерзкой дома, в то время как в школе она — замкнута и застенчива. По глубокому убеждению миссис Филд, мать знает свою дочь лучше всех и может заметить при­знаки зарождающейся шизофрении раньше других (отца, сестры, учителей, врачей)» (90, р. 137—139).

Во время этого необычного интенсивного иссле­дования непосредственно наблюдалисьпериоды гос­питализации и выздоровления:

«Фаза, в которой Джун была клинически катато-ничной и мать нянчила ее как ребенка в течение после­дних трех недель, была наиболее гармоничной В их от­ношениях из всех, наблюдаемых нами.

Конфликт возник, когда Джун, с нашей точки зрения, стала поправляться.

В период выздоровления едва ли не каждый ус­пех, достигнутый Джун (с точки зрения медсестер, психиатров, социального работника, профессиональных

 

 

-145-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

терапевтови с пашей точки зрения), встречал яростное сопротивление со стороны ее матери, которая отрица­тельно относилась ко всему тому, что мы с Джун счита­ли шагами вперед.

Приведем несколько примеров.

Джун начала проявлять некоторую инициативу. Ее мать стала выражать большое беспокойство по по­воду любого проявления инициативы, или потому, что Джун — невменяема, или же потому, что на Джун было не похоже что-то делать, не спросясь. И дело было не в том, что Джун делала что-то неправильно, просто она не попросила разрешения...

В качестве примера, который ее тревожил, она рассказала о том, что Джун после завтрака съела, опять не спросясь, дешевую плитку шоколада...

Родители не давали Джунденег на карманные расходы, но ей было сказано, что она их получит, если объяснит, на что их потратит. Неудивительно, что она предпочитала занимать небольшие суммы у других лю­дей. Ей приходилось отчитываться за каждую мелочь.

Этот контроль достиг просто невиданного раз­мера. Однажды Джунвзяла, не спросив отца, из его кошелька шестипенсовик и купила мороженое. Он ска­зал се матери, что если Джун крадет, то она для него потеряна. В другой раз она нашла в кинотеатре шил­линг, и ее родители стали настаивать на том, чтобы она положила его на письменный стол. Джун сказала, что это нелепо быть настолько честной, она и сама не ожидает, что, если она потеряет шиллинг, кто-то вер­нет его. Но родители проговорили на эту тему весь следующий день, а поздно вечером отец зашел к ней В спальню и сделал замечание еще раз.

Таких, как вышеприведенные, примеров доволь­но много. Они демонстрируют острую реакцию роди­телей на внезапно возникшую, еще хрупкую, автоно­мию Джун. Миссис Филд назвала эту растущую неза­висимость «взрывом».

Пока Джун себя сдерживала, ее мать высказыва­лась в оченьпротиворечивых выражениях по поводу растущей независимости Джун. Она говорила ей, что Джун отвратительно выглядит, когда накрашена, она высмеивала ее надежды на то, что какой-то мальчик заинтересуется ею, она истолковывала любое выраже-

 

 

-146-

ГЛАВА Л. ОРГАНИЗАЦИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

ние раздражения или гнева Джун как симптомы «бо­лезни»или как знаки «дьявола»...

[Джун] все время приходилось контролировать себя, потому что,когда она кричит, возмущается, мало ест или много ест, ест быстро или не ест, много читает или мало, мать говорит, что она больна. Джун нужно очень много мужества, чтобы противиться не быть тем, кого ее роди­тели называют «хорошей» (90, р. 139—145).

При обсуждении проблемы обратной связи стало понятно, что для уточнения теории необходимо пере­смотреть терминологию. Понятие гомеостаза приравни­вается к понятию стабильности или равновесия, при­меняемому не только к семье, но и в других областях. Как подчеркивают Дэвис (Davis) (36), Ток (Toch)и Хастроф (Hastort)(154), со времен Бернардасуществу­ет два определения гомеостаза: (1) как окончательное со­стояние, особое существование определенного постоян­ства перед лицом внешних перемен; (2) как способы ~ механизмы негативной обратной связи, которые служат для минимизации изменения. Эта двойственность и час­то неопределенное использование этого понятия в клас­сификации снизили его полезность как точной анало­гии или объяснительного принципа. Сейчас стало по­нятно,что гомеостаз нужно рассматривать как устой­чивое состояние или стабильность системы, которая под­держивается механизмами негативной обратной связи.

Все семьи, живущие вместе, характеризуются не­которым уровнем негативной обратной связи, чтобы противостоять стрессам, вызванным окружающей сре­дой и отдельными личностями. Разрушенные семьи особенно устойчивы к переменам и часто проявляют удивительную способность сохранять статус-кво бла­годаря доминирующей негативной обратной связи. Это наблюдал Джексон*, и это же иллюстрируют примеры Лэйнга и Эстерсона.

' Для теоретического развития семейной психологии важ­но, что и семьях, один из членов которой является психиатричес­ким пациентом, наблюдаются гомсостатические механизмы, по-

 

-147-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Тем не менее в семье происходит и обучение, и рост, и именно здесь более всего нарушается безуп­речная модель гомеостаза, т. к. эти эффекты наиболее близки позитивной обратной связи. Дифференциация поведения, как адаптивного, так и симптоматическо­го, его укрепление и обучение, окончательное взрос­ление и уход детей — все указывает на то, что, с одной стороны, семья стабильна благодаря гомеостазу, а с другой — это важные одновременные факторы изме­нения в управлении*, и модель интеракции в семье должна объединить эти факторы в более сложную кон­фигурацию.

4.444. Калибрование и шаг-функция.Вышесказанное

подразумевает два основных допущения: постоянство внутри установленного предела. Важность перемен и от­клонений (в понятиях позитивной обратной связи, негативной обратной связи или других механизмов) покоятся на неявной предпосылке некой фундамен­тальной стабильности изменений, понятия, как было показано, непонятного из-за двойственного исполь­зования термина «гомеостаз». Более точным понятием для этого фиксированного предела является калибро­вание (14), «окружение» системы, которое, как будет видно, эквивалентно более специфическому понятию правила, уже определенного нами. Классическая ана-

зволяющие рассматривать семьюкак гомеостатическуюи вконеч­ном счете специфичную систему, руководствующуюсянекими пра­вилами.Такие [правила]быстро становятся очевидными, если по­наблюдать за реакцией па их отмену исделать выводы о правилах, которые были нарушены.Конечно, и утомительное, долгое наблю­дение за неизменной игрой,когда терапевт внимательно отмечает возможные пути се развития,которые не были осуществлены, мо­жет со временем привести к достаточно адекватномупредставле­нию о правилах игры. Но противодействиеодному отклонению позволит ему достичь цели гораздобыстрее (74, стр. 13—14).

Здесь опять уместно вспомнить утверждение Прибрама (1.3) о том, что постоянство может привести к новым восприяти­ям и неизбежно новым копирующим механизмам.

 

-148-

ГЛАВА А. ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММVНИКАЦИИ

логия с домашним термостатом проиллюстрирует эти понятия. Термостат установлен, или откалиброван, на определенную температуру в комнате, понижение ко­торой включает печь, т. е. колебания корректируются (негативная обратная связь) и комнатная температура опять находится в пределах калиброванной области. Если регулирование термостата меняется (калиброва­ние выше или ниже, поведение системы в целом тоже меняется, хотя механизм негативной обратной связи остается точно таким же. Изменение в калибровании, изменение установки термостата или переключение скоростей в машине являются шаг-функцией...

Отмстим, что шаг-функции часто обладают ста­билизирующим эффектом. Снижение температуры сре­ды термостата сокращает необходимость в негативной обратной связи и сокращает работу и расходы на печь. Более адаптивные эффекты благодаря шаг-функциям могут быть достигнуты. Петля обратной связи водитель— газ, педаль—скорость машины имеет определенные ограничения в каждом механизме, и для того, чтобы превысить скорость или забраться на гору, необходи­мо перекалибрование (смещение деталей механизма). В семьях шаг-функции тоже обладают стабилизирую­щим эффектом: психоз является острым изменением, которое перекалибрует систему и может быть даже адаптивным (77, отметьте также кататонический пе­риод в примере Лэйнга и Эстертона, приведенном выше). Неизбежные внутренние перемены (возраст и созревание как детей, так и родителей) могут изме­нить окружение системы, понемногу изнутри или ре­шительно извне, например, социальное окружение вторгается в эти перемены (требование получить выс­шее образование, служить в армии, выйти на пенсию и т. д.).

С этой точки зрения, гомеостатическис механиз­мы, отмеченные Джексоном (69, 70) в клинических ситуациях, — более сложный феномен по сравнению с теми, которые здесь обсуждались. Если гомеостати-

 

-149-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

чсские механизмы возникаюткак следствие отклоне­ния от семейных правил, тогда за большой промежу­ток времени из разрушенного и восстановленного пат­терна они создают паттерн более высокого порядка.

Применяя эту модель к семейной жизни или широким социальным паттернам, таким как юриди­ческое давление, мы предполагаем, что существует калибрование привычного или приемлемого поведе­ния, правил семей или законов общества, внутри ко­торых по большей части действуют люди или группы. На одном уровне эти системы достаточно стабильны, что же касается отклонения вформе поведения за пре­делами принимаемой области, то оно нейтрализовано (дисциплина, санкция или даже- замещение в тех слу­чаях, например, когда кто-то ещеиз семьи становится пациентом). На другом уровне все время происходит изменение, которое, как мы предполагаем, частично является результатом возникновения других отклоне­ний и может, в конце концов, привести к новому ок­ружению системы (шаг-функция).

4.5. Выводы

Человеческая интсракция описывается как ком­муникационная система, характеризуемая свойствами общих систем: время как переменная, отношения си­стема—субсистема, целостность, обратная связь и эк-вифинальность,Поведенческие интеракционные сис­темы выглядят как естественный фокус изучения дли­тельного прагматического воздействия коммуникаци­онного феномена. Ограничение вцелом и развитие семейных правил в частности ведет к определению семьи как системы, руководствующейся правилами.

 

-150-

J ла&х 5

КОММУНИКАЦИОННЫЙ ПОДХОД К ПЬЕСЕ «КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬФ?»

Спросите у поэтов.

3. Фрейд. «Цивилизация и не­удовлетворенность сю».

5.1. ВВЕДЕНИЕ

Общие проблемы коммуникационного подхода к интсракционной системе были описаны в предыдущей главе. Выбор вымышленной системы для анализа за­служивает некоторых специальных замечаний. Во-пер­вых, чтобы продемонстрировать, что обозначают раз­личные абстракции, определяющие систему, — прави­ла, обратная связь, эквифинадьность и т. д. — необхо­димо иметь в распоряжении огромное число сообще­ний, их анализ и их конфигурации. Например, рас­шифровки многочасовых бесед с семьями кажутся чрез­мерно громоздкими и пристрастными как с точки зре­ния терапевта, так и терапевтического контекста. Не­изданные варианты «настоящей истории» влекут за собой другую крайность — недостаток границ. Процесс отбора и суммирования материала также не имеет го­тового решения, к тому же несправедливо отрицать право читателя наблюдать этот процесс. Второй важ­ной проблемой, кроме объема материала для исследо­вания, является разумная независимость данных, т. с. независимость авторов самих по себе.

По нашему мнению, необычная и хорошо извест­ная пьеса Эдварда Олби удовлетворяет обоим этим критериям. Границы данных, представленных в пьесе, определены художественным правом автора, хотя, воз­можно, пьеса даже более реальна, чем сама реальность, «огонь в сырой золе натурализма» (145); и вся инфор-

 

-151-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ

мация имеется в распоряжении читателя. Значение это­го последнего факта состоит в том, что возможно и были сделаны многочисленные интерпретации этой пьесы. Сосредоточение на одной из них не отвергает других. Наша задача заключается только в иллюстра­ции тезиса, а не в анализе пьесы как независимой еди­ницы. После краткого обзора действия пьесы эта глава будет придерживаться, насколько это возможно, струк­туры четвертой главы, по крайней мере, в первых де­сятичных заголовках (5.2, 5.3 и 5.4), рассматривая их в той же последовательности.

5.11. Фабула пьесы

У этой пьесы, которая, согласно одному крити­ку, рисует «преддверие ада семейной сварливости» (I07, р. 58), небольшое конкретное действие. Большинство из сценических ходов состоит из быстрых, детальных взаимообменов. Благодаря этим взаимообменам ком­муникационная сложность интеракции четырех акте­ров разработана совершеннее, чем могло быть, если бы автор больше опирался на «реальные» события в традиционном драматическом смысле.

Действие происходит воскресной ночью в гости­ной дома Джорджа и Марты в кампусе колледжа в Но­вой Англии. Марта — единственный ребенок прези­дента колледжа, а ее муж, Джордж, адъюнкт-профес­сор исторического отделения. Она — крупная, шумли­вая женщина, выглядит моложе своих пятидесяти двух лет; он — худой, седеющий интеллектуал примерно сорока шести лет. Детей у них нет. По мнению Марты, ее семья рассчитывала, что Джордж, который начал работать в колледже молодым человеком, сначала ста­нет деканом исторического факультета, а затем — сле­дующим президентом колледжа. Джордж, никогда не разделявший их ожидания, так и остался адъюнкт-про­фессором.

В начале пьесы Джордж и Марта возвращаются домой с факультетской вечеринки, устроенной в доме

 

 

-152-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА .КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУПЬШ?>

отца Марты. Сейчас два часа ночи, но без ведома Джор­джа Марта пригласила пару, с которой она познакоми­лись на вечеринке, присоединиться к ним. Гости — это Ник, новый преподаватель биологического факультета, красивый блондин около тридцати лет, и его жена — Хани, двадцатишестилетняя маленькая, бесцветная белая мышка. Как позже выясняется, Ник женился на Хани, потому что решил, что она ждет ребенка, но оказалось, что это была ложная беременность, кото­рая, конечно же, исчезла, как только они поженились; возможно, что он женился на ней и из-за богатства ее отца. По этим или другим причинам Ник и Хани под­держивают между собой чопорный традиционный стиль общения.

У Джорджа и Марты есть собственные секреты. Прежде всего, это их выдуманный взрослый сын, и пра­вило, относящеесяк этому воображаемому ребенку, та­ково, что они не должны никому рассказывать о его «су­ществовании». Есть черная глава и в ранней жизни Джор­джа. Она заключается в том, что он случайно застрелил свою мать, а год спустя явился в какой-то степени при­чиной смерти отца: когда он ехал с отцом, то потерял управление машиной и произошлаавария, в которой по­гиб его отец, но зритель отчасти остается заинтересован­ным, словноэто просто еще одна фантазия.

Первое действие называется «Забавы и Игры» и дает представление о давнишнем стиле словесных ба­талий этой пары и их мифическим сыном, а также о том, как Марта (очевидно стереотипно) начинает за­игрывать с Ником. Это заигрывание доводится до куль­минации жестокими нападками Марты на профессио­нальную несостоятельность Джорджа.

Второе действие «Вальпургиева ночь» (Ведьмы, Шабаш) начинается с того, что Джордж и Ник, нахо­дясь одни в комнате, едва не состязаются в обмене от­кровениями -- Джордж рассказывает о смерти своих родителей, хотя это представлено в виде печальной ис­тории третьего лица, а Ник объясняет, почему он же-

 

-153-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

ыился. Когда женщины возвращаются, Марта начинает бесстыдно танцевать с Ником, и танец сменяется иг­рой, названной «Хами хозяину». Марта рассказывает как умерли родители Джорджа, после чего Джордж напа­дает на нее. Затем он предлагает следующую игру «Гро­ми гостей» и, к крайнему разочарованию Ника и ужасу Хани, выдает секрет их вынужденного брака. В ожесто­ченном споре Марта и Джордж обмениваются вызова­ми и клянутся продолжить дальнейшее сражение. Начи­нается следующая игра «Хочу хозяйку», которая при­водит к открытому соблазнению Мартой Ника, чья сек­суальная способность, однако, ослаблена постоянной выпивкой, которая продолжается с раннего вечера.

Третье действие «Изгнание беса» начинается с того, что Марта одна, раскаявшись, жалуется на свою при­творную неверность. В это время Джордж подготовил последнюю игру («Расти ребенка») и собирает осталь­ных для финального раунда. Он рассказывает всю ис­торию мифа об их сыне, а затем объявляет беспомощ­ной, взбешенной Марте, что их мальчик «погиб» в ав­токатастрофе. Природа этого «хода» становится понят­ной Нику («ГОСПОДИ БОЖЕ! Я, КАЖЕТСЯ, ПОНИ­МАЮ!») [стр. 202J*.

Они с Ханой уходят, и пьеса заканчивается на не­определенной ноте полным изнурением героев, так что не понятно, продолжат ли Джордж и Марта игру в ро­дителей, оплакивающих смерть своего единственного ребенка в расцвете его молодости, или теперь, возмож­но, полностью изменят коммуникационные паттерны.

5.2. ИНТЕРАШИЯ КАК СИСТЕМА

Действующие лица этой пьесы, особенно Джордж и Марта, составляют интеракционную систему, харак-

В квадратных скобках приводятсяссылки на цитируемыестраницы по Эдварду Олби «"Смерть Бесси Смит" и другие пье­сы». М., 1976. — Прим. пер.

 

 

-154-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА «КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУПЬШ?»

теризуемую mutatis mutandis* многими свойствами об­щих систем. Следует еще раз подчеркнуть, что такая модель не буквальная и не исчерпывающая, т. с. эти действующие лица, как и в реальных поведенческих взаимоотношениях, не рассматриваются в некоем ме­ханическом, автоматизированном смысле, полностью определенном интсракционными аспектами. На самом деле сила этой модели как научного средства основы­вается на продуманно упрощенном изображении в организации темы обсуждения.

5.21. Время и порядок, действие и противодействие

Грегори Бейтсон определяет социальную психо­логию как «изучение реакций людей на реакции дру­гих людей», добавив «Нам приходится рассматривать не только реакции А на поведение В, но мы должны считаться и с тем, как они влияют на последующее по­ведение В и его влиянием этого на А» (10, р. 175—6). Джордж и Марта — интересные люди, они не отдели­мы от социального контекста (который, преимуще­ственно, одинаков для обоих) и рассматриваются как «типы». Скорее единицей анализа будет то, что после­довательно будет происходить между ними: как Марта влияет на Джорджа и как он влияет на нес. Эти тран­закции постепенно накапливаются в течение времени, выстраиваясь в порядок, хотя и абстрактный, но пред­ставляющий последовательные процессы.

5.22. Определение системы

Интеракционная система была определена в 4.22 как два или более коммуникатора в процессе или па уровне, определяющего характер их взаимоотношений. Как мы убедились в предыдущих главах, паттерны вза­имоотношений существуют независимо от содержания, хотя в настоящей жизни они всегда проявляются бла-

· Перевод с лат. — изменив то, что следует изменить, внеся необходимые изменения. — Прим. ред.

-155-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММ VHI/IKALJI/11/1

годаря и через содержание. Если сосредоточить вни­мание только на содержании того, о чем люди разго­варивают друг с другом, тогда трудно обнаружить хоть какую-нибудь последовательность в их интеракции — «время всегда начинается сызнова, а история — все­гда на нулевом году». Также и с пьесой Олби: в тече­ние трех мучительных часов зритель является свидете­лем калейдоскопической последовательности все вре­мя меняющихся событий. Но что является их общим знаменателем? Алкоголь, импотенция, бездетность, скрытая гомосексуальность, садомазохизм — вес это предлагалось в качестве объяснений происходящего между двумя парами в течение нескольких часов. В сток­гольмской постановке Ингмар Бергман подчеркивал: «хрестоматийный образ принесения сына в жертву — сын — подарок отца матери, Небес земле, Бога чело­вечеству» (109). Поскольку именно содержание ком­муникации является критерием, все эти противоречи­вые точки зрения кажутся оправданными до опреде­ленной степени.

Но сам Олби предлагает совершенно иную точку зрения. Первое действие называется «Игры и Забавы»: игры взаимоотношений разыгрываются на протяже­нии всей пьесы, и правила постоянно возникают, им следуют и их нарушают. Это игры, вселяющие ужас, лишенные всех игровых свойств, и их правила явля­ются их собственными объяснениями. Ни игры, ни правила не отвечают на вопрос зачем? Как также ука­зывает Шимел (Schimel):

Название первого действия «Игры и Забавы» очень подходит изучению без конца повторяющихся, хотя и деструктивных паттернов поведения между людь­ми. Олби графически представляет «как» играть и ос­тавляет «зачем» зрителям и критикам (141, р. 90, кур­сив наш).

Например, неважно, действительно ли Джордж — неудачник в науке и именно по тем причинам, которые описала Марта, или является ли Ник — Ученым Буду-

 

 

-156-

ГЛАВА 5, ПЬЕСА «КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУПЬШ?»

щего, который угрожает истории и историкам. Рас­смотрим, например, последнее — частые ссылки Джор­джа на историю и биологию будущего (евгеника, ор­тодоксальность). Это кажется личной, скорее сварли­вой озабоченностью, нежели, как он это называет, со­циальным комментарием; даже как аллегорией сраже­ния традиционного западного мужчины (Джордж) с поколением будущего (Ник) за «Мать—Землю» (как называет себя Марта [стр. 175])в качестве приза; или как и то и другое вместе взятое. Но тема взаимоотно­шения, рассматриваемая в понятиях Джорджа и Ника, является иной «утехой» (так Джордж позже назовет мифо-сын) [стр. 127|, т. е. игрушка -- средство для проявления игры. В этом смысле исторические и био­логические отклонения Джорджа кажутся провокаци­ями, замаскированными под защиту, и выступают как очень интересный коммуникационный феномен, вклю­чающий дисквалификацию, уход от коммуникации (с эффектом постепенного вовлечения) и упорядочива­ние, которое ведет к самоосуществленному предска­занию, благодарякоторому Ник действительно полу­чает жену Джорджа.

Точно также, кажется, что Джордж и Марта на­столько охвачены своей войной взаимоотношений, что не принимают содержание оскорблений в отношении себя (в действительности, Марта не позволит Нику ни называть Джорджа теми словами, какими она сама его награждает, ни мешать их игре); создается впечатле­ние, что они уважают друг друга внутри системы.

5.23. Системы и субсистемы

Основной фокус этой пьесы и комментарий со­средоточены на диаде Джордж-и-Марта. Однако эта диада — «открытая система», поэтому здесь уместно понятие иерархической структуры. Каждый из них об­разует субдиаду с Ником, и в меньшей степени с Хани. Ник-и-Хани -- конечно же, другая диадная система, более того состоящая в замечательных отношениях с ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

диадой Джордж-Марта, благодаря совершенно проти­воположной комплиментарное™. Джордж, Марта и Ник образуют треугольник из смешенных диад*. Чет­веро как целое являются абсолютно очевидной систе­мой драмы, хотя структура целого не ограничена пред­ставленными ролями, но подразумевает, и при случае вызывает, невидимого сына, отца Марты и среду кам­пуса. Поставленные цели не допускают исчерпываю­щую классификацию и анализ всех вероятностей дей­ствия, и мы остаемся с тем, что Лоуренс Даррелл (41) назвал «рабочим смыслом» — фактической бесконеч­ностью поворотов и новых взглядов на то, как разра­батываются другие аспекты структуры: например, свое­образная комплиментарность Ника и Хани; агрессив­ная наглость Марты, соответствующая нарциссизму Ника; натянутое восстановление дружеских отноше­ний между Джорджем и Ником¹*.

И последний комментарий относится к тому, что Олби работает почти исключительно с наиболее мел­кими единицами, с наиболее непостоянными диадами в треугольнике или (в аспекте мужчины против жен­щин, возможно притворно) двое против двоих. Види­мо, использование трех или четырех единиц одновре­менно было бы слишком сложно.

5.3. СВОЙСТВА ОТКРЫТОЙ СИСТЕМЫ

Общие характеристики системы могут быть ил­люстрированы, исходя из понятий системы Джорджа и Марты, в противоположность индивидуальным под­ходам.

" В котором любые два являются единицей против третьего, например, когда Марта и Ник танцуют или имеете высмеивают Джорджа, или Джордж и Марта объединяются против Ника.

" Которое дает интеракционное значение названию «Валь­пургиева ночь», в которой Джордж показывает Нику оргию, как Мефистофель — Фаусту); соперничество Джорджа и Марты за ее отца и т. д.

 

 

-158-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА -КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬФ?»

5.31. Целостность

Мы умозрительно опишем гештальт неожидан­но появившихся особенностей этого типа характеров. Их взаимоотношения — нечто больше и нечто другое, чем то, что индивиды привнесли в них. Индивидуаль­ности Джорджа или Марты не объясняют, что их объе­диняет и каким образом. Чтобы разбить эту целост­ность на личные особенности или структуры, необхо­димо отделить их друг от друга и тем самым отрицать, что у их поведения имеется определенный смысл в контексте этой интеракции,т. е. паттерн увековечен­ной интеракции. Выражаясь другими словами, целос­тность — это изображение совпадающих триадных це­почек «стимул—реакция—подкрепление», описанное Бейтсоном и Джексоном (19) и обсужденное в 2.41. Вместо того, чтобы фокусировать внимание на моти­вации предполагаемых индивидов, можно на ином уровне описать систему как реальную, выделяя инди­видов, чье поведение соответствует этой системе. Все выводы первой главы — подход Черный Ящик, созна­тельное по сравнении с бессознательным, настоящее в сравнении с прошлым, кругообразность и относи­тельность «нормального» и «ненормального» — вес это нужно держать в памяти как следствия принципа це­лостности системы.

Критики почти единодушно односторонне рас­сматривают эту диаду, считая «любимца» Джорджа жер­твой ситуации. Но единственным различием между вза­имными обвинениями Джорджа и Марты является то, что он обвиняет ее в силе, в то время как она его — в слабости. Если критики и признают его участие в сра­жении, то Джордж кажется вынужденным отвечать на сильную провокацию. С нашей точки зрения, это -система взаимных провокаций, которые ни одна сто­рона не в состоянии прекратить. Однако очень слож­но описать такую стабильную кругообразность, что объясняется, главным образом, отсутствием адекват­ного словаря для описания взаимно каузальных взаи-

 

-159-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

моотношений , и тем, что если круг искусственно ра­зорван, то можно найти точку старта.

Поскольку оскорбления Марты очевидны и без­ошибочны, и она вполне соответствуют стереотипу «старой карги», то здесь стоит обратить внимание на поступки Джорджа. Конечно, не просто перекладыва­ние ответственности, ответственность — это не про­блема; скорее Марта и Джордж сделали ее вклад оче­видным; фактически, это их различающееся упорядо­чивание — она активна, а он -- пассивен (хотя они по-разному оценивают активность и пассивность, на­пример, Джордж считает себя сдержанным, а Марта называет это слабостью). Но это тактика их игры, глав­ное — это то, что они играют в игру вместе.

Но это особое подчеркивание кругообразности также остается без внимания, даже больше, чем по­верхностное упоминание об их индивидуальных поло­жительных качествах, хотя оба достаточно яркие и вос­приимчивые, оба по возможности проявляют сочув­ствие и оба кажется сознают, по разным основаниям, пугающую деструктивность их игр и явно хотят их прекратить.

5.32. Обратная связь

Обратная связь в этой возможно упрощенной си­стеме совершенно точно соответствует симметрии (по­зитивная, отклоняюще-нарушающая равновесие обрат­ная связь) и комплиментарности (негативная, стаби­лизирующая обратная связь). «Все, что ты сможешь сделать, я смогу сделать лучше», таков формат сим­метричной конкуренции, который неумолимо ведет к той же конкуренции. Наоборот, изменение комплимен­тарности в этой системе — одобрение, согласие, смех, иногда даже бездействие — обычно приводят к пре­кращению прений и, по крайней мере, к временной передышке в сражении.

Маруяма (Maruyama) придумал понятие «многосторон­ние взаимные одновременные каузальные взаимоотношения» (100).

 

-160-

 

ГЛАВА 5. ПЬЕСА «КТО ВОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ BVHbcD?»

Существуют, однако, исключения из общего пат­терна. Темп нарастает как в «желчности», так и в раз­мере цикла (от краткого, едва сыгранного добродуш­ного подшучивания до более важного и большого пат­терна, такого как «Громи гостя»), поэтому необходи­мы циклы отклонение—коррекция, чтобы нейтрали­зовать эту тенденцию, и как демонстрируют Джордж и Марта, их искусство в примирении заметно уступа­ет их мастерству в бою. Метакоммуникация, возмож­ный стабилизатор, подчиняется тем же правилам сим­метрии (5.43), и, вместо того, чтобы остановить пожа­рище, разжигает его сильнее. Когда комплиментар-ность в угоду симметрии (5.41) приводит к парадоксу и в дальнейшем мешает их разрешению, возникает еще больше проблем.

В 5.42 миф о сыне будет рассмотрен как четко контролируемая парадигма их системы с выстроенным гомеостатическим механизмом различного вида.

5.33. Эквифинальность

Рассматривая систему как что-то созданное за период времени, достигшее определенного состояния или перешедшее из одного состояния в другое, возни­кают два различных способа объяснить существующее состояние. Обычный способ — наблюдать или, что еще более необходимо при изучении человека, делать вы­воды о начальных условиях (этиология, прошлые при­чины, история), которые, по-видимому, привели к на­стоящим условиям. В интеракционной системе, такой как Джордж и Марта, этими начальными условиями могут быть или переживания каждого во время ухажи­вания, или ранний брак, или, даже ранее, они могут быть индивидуальными личными паттернами, закреп­ленными в детстве каждого или обоих. Что касается последнего, каузальная роль может быть приписана, например, случайному нокауту Джорджа Мартой, о котором она сказала: «Это, кажется, наложило отпе­чаток на всю нашу жизнь. Правда, правда! Во всяком

 

-161-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

случае, так у нас считается» [стр. 104|; или менее по­верхностным обстоятельствам, окружающим это со­бытие, включая провал Джорджа как «наследника» отца на пост президента; или потере невинности Мар­той и/или ее алкоголизму (от «самых дамских напи-точков» до «чистого алкоголя»[стр. 84]), который дол­гое время терпит Джордж; или другим подобным про­блемам, относящимся к ранней истории их брака. Что касается индивидуальных «начальных условий», то ве­роятные объяснения еще более расходятся*.

Джордж может выглядеть скрытым гомосексуа­листом, презирающим Марту, использующим и ис­кусно ободряющим ее любовную связь с красивым молодым человеком (и, по-видимому, другие связи) для своего собственного удовлетворения. Или Марта и Джордж с придуманным сыном, или Ник в класси­ческой эдиповской ситуации, когда попытался пере­спать со своей матерью и обнаружил себя импотен­том, неспособным нарушить табу, также взрослый сын, убитый своим отцом точно таким же образом, как Джордж, будучи мальчиком, косвенно убил своего отца [сравните стр. 125 и стр. 201], кроме того, его пародий­ное убийство Марты из игрушечного ружья [стр. 104] повторяет то, каким образом, по его словам, он за­стрелил собственную мать [стр. 125]. Это только лишь предположения возможных направлений анализа, в каждом из которых интеракция выглядит обусловлен­ной предыдущими, часто индивидуальными, услови­ями, которые таким образом лучше всего объясняют эту интеракцию.

Сделанные ранее концептуализации (1.2, 1.63, 3.64) о природе и использовании данных анамнеза, а также тенденция к более сложной, чем взаимоотно­шения один на один между прошлым и настоящим, были прокомментированы в предыдущей главе (4.33).

' Но они также определенно суммативиые, без точных объяс­нений, каким образом другой приспосабливается к ситуации.

 

-162-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА «КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУПЬШ?"

Здесь достаточно отметить, в качестве критики выше­описанных исторических подходов, что в этом случае, как и во многих — а возможно в большинстве — дру­гих, в изучении человека прошлое выступает лишь как сообщение в настоящем и поэтому не обладает безуп­речным содержанием, но в то же время несет, имеет аспект взаимоотношений. Появляясь в актуальной интеракции в настоящее время, прошлое-как-описа-ние может быть также материалом для существующей игры. Правдивость, отбор и искажения менее важны для понимания существующей интеракции по сравне­нию с тем, как этот материал используется и какой тип взаимоотношений он определяет. С этой точки зре­ния, наша цель в том, чтобы изучить в какой степени каждый параметр системы — правила и ограничения, наблюдаемые в поведенческой интеракции - - может быть причиной стабилизации и изменения системы*.

5.4. ПОВЕДЕНЧЕСКАЯ ИНТЕРАШИОННАЯ СИСТЕМА

На этой стадии, для того чтобы проиллюстриро­вать, что подразумевается под настоящей интсракци-ей, предлагается набросок правил и тактик интерак-ционной игры Джорджа и Марты, и тогда можно бу­дет рассмотреть некоторые специфические аспекты поведенческих взаимоотношений.

5.41. «Игра» Джорджа и Марты

Их игра может быть описана как симметричное усиление (3.61), которую каждый друг с другом поддер­живает или пытается превзойти другого, в зависимос-

На нынешней стадии развития науки, эта проблема не является дихотомичной, должен быть сделан выбор между абсо­лютной зависимостью или абсолютной независимостью от началь­ных условий. Проще детально изучить силу взаимных поведенчес­ких последствий коммуникационной системы, такой как семья, а вопрос: Могут ли они остановиться, важнее как они начали?

 

-163-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

ти оттого, чье упорядочивание принимается. Эта борьба возникает уже в самом начале, когда Джордж и Марта бегло обмениваются несколькими быстрыми колкос­тями, как будто разминаясь, «просто... упражняемся», как заявляет Джордж [стр. 90], Содержание в каждом случае отличается, но их структура всущности иден­тична, и кратковременная стабильность достигается обидим смехом. Например, когда Марта говорит свое­му мужу: «Блевать тянет», Джордж относится к этому с шутливой отрешенностью:

Так говоритьне очень прилично, Марта. Марта. Что не очень? Джордж. ...Не очень прилично так говорить [стр. 79|.

Марта упорствует менее элегантно:

Люблю когда ты злишься. Большевсего, ка­жется, я люблю в тебе... твою злость. Эх ты... недотепа! У тебя эта... как ее... тонка...

Джордж. ...кишка?

Марта. Фразер! (Пауза.) [стр. 79].

Затем они оба смеются — возможно, над их об­щей работой — и круг замкнулся. Смех является сиг­налом к принятию и, таким образом, обладает гомеос-татичным, стабилизирующим эффектом. Но тут же ста­новится понятно насколько они симметричны, по­скольку даже необременительное указание одного ус­коряет дальнейшую борьбу, в то время как другой не­медленно платит тем же самым, чтобы восстановить свое равноправие. Марта просит Джорджа положить больше льда в ее бокал, и Джордж, уступая, сравнива­ет ее с коккер-спаниелем, потому что она тоже посто­янно грызет лед своими «большими зубами», и они опять начинают:

Марта. Большие зубы... они у меня свои... Джордж. Некоторые, да... Некоторые свои. Марта. У меня своих зубов больше, чем у тебя. Джордж. На два зуба. Марта. Нучтоже, надвабольше — этонемало [стр. 79].

 

 

-164-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА .КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬФ?»

И Джордж быстро ударяет по известной болевой точке:

Да, пожалуй. И пожалуй, это явление ред­кое... принимая во внимание твой возраст.

Марта. Прекрати немедленно! {Пауза.) Сам не моло­денький.

Джордж {с мальчишеским увлечением... нараспев). Я на шесть лет моложе... Всегда был моложе, все­гда моложе буду.

Марта {угрюмо). А ведь ты... ты начинаешь лысеть.

Джордж. И ты тоже. {Пауза. Оба смеются.) Привет, детка.

Марта. Привет. Поди сюда ко мне и подари своей мамочке крепкий, сочный поцелуй [стр. 79].

И начинается новая эскалация. Джордж саркас­тически отказывается ее поцеловать:

Видишь ли, дорогая, если я тебя поцелую, это меня взволнует... я потеряю над собой власть и возьму тебя силой, вот здесь в гостиной.

Марта. Свинья! Джордж (надменно). Хрю-хрю!

Марта. Ха-ха-ха! Налей мне еще... возлюбленный мой [стр. 80).

Теперь предмет разговора переместился на ее пьянство, эскалация становится едкой и ведет к борь­бе за то, кто откроет дверь гостям, которые тем време­нем появились и продолжают звонить в колокольчик.

Отметим здесь, что никто не принимает инициа­тиву или команду от другого, а только сами команду­ют или контролируют. Марта не говорит: «Ты мог бы положить мне чуть больше льда», намного реже «Мож­но?..», а «Эй! Положи мне еще льда в стакан, и по­больше» [стр. 79]; подобным образом она приказывает ему поцеловать себя и открыть дверь. Она не просто груба и с плохими манерами, вести себя подобным образом — значит изначально оказаться в невыгод­ном положении, которое Джордж позже и раскрывает своим гостям в игре с изысканными манерами после того, как Марта открыто высмеяла его:

 

-165-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Джордж (с огромным усилием воли сдерживает себя... потом, будто Марта сказала всего лишь бе­зобидное; «Джордж, милый», обращается к ней). Да. Марта! Тебе чего? Принести что-нибудь?

Марта (с удовольствием вступает в эту игру). Хм... Да... Если угодно, можешь дать мне закурить.

Джордж (прикидывает, что ему делать, потом отхо­дит от Марты). Нет... всему есть границы. Другими слонами, человек терпит столько, сколько можно терпеть, а дальше он скаты­вается на одну-две ступеньки по этой пре­словутой лестнице эволюции... (Быстро в сто­рону Ника.) Это по вашей части... (Потом снова Марте.) Скатывается на дно, Марта. А лестница эта — любопытная штука... подняться по ней обратно нельзя... раз уж скатился, кон­чено твое дело. (Марта заносчиво посылает ему воздушный поцелуй.) Я готов подержать тебя за руку, когда ты боишься страшного буки, вынесу ночью бутылки из-под джина, чтобы никто не видел, сколько ты выпила... но давать тебе прикуривать я не намерен. И как говорится, на этом ставим точку. (Корот­кое молчание.)

Марта (театральным шепотом): Господи боже! [стр. 1001.

Когда Джордж вежлив или же занимает позицию снизу. Марта или называет его бесхребетным, или, слег­ка смущаясь, подозревает ловушку.

Тактика является частью игры; хотя стили обще­ния Джорджа и Марты сильно различаются, они в об­щем — то совместимы и, что более важно, их тактики искусно соединены с одной стороны, Марта — грубая, откровенно оскорбляющая и очень непосредственно, едва не физически, агрессивная. Ее язык — груб, ее оскорбления не слишком изысканы, но всегда честные. Даже ее наиболее болезненный выпад («Хами хозяи­ну») сводится к простому публичному разоблачению.

С другой стороны, Джордж ловко ставит капка­ны, используя в качестве оружия пассивность, уклон-

 

-166-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА «КТО GDHTCR ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬШ?>

чивость и цивилизованную сдержанность. В то время, как Марта оскорбляет его привычным образом (вуль­гарными эпитетами, или высмеивает его за професси­ональный провал), он взывает к утонченным ценнос­тям, недвусмысленно оскорбляя ее и в то же время контролируя себя, но намного чаще дает понять, что ее оскорбительное поведение не прошло не замечен­ным. Для этого он использует ее поведение против нее же как в зеркале, искусно переворачивая как выше: «Так говорить не очень прилично, Марта» или с яв­ным подстрекательством, когда он передразнивает хихикающую Хани:

Хи-хи-хи-хи.

Марта (кидается к Джорджу). Молчи, говнюк... Сию же минуту прекрати.

Джордж {обруган ни за что ни про что). Марта на каждом шагу сквернословит. Любимое ее за­нятие [стр. 83].

Это было бы эффективно, если бы Марта ниче­го не ответила, а вместо этого позволила бы Джорджу проявить грубость. Но она не использует его такти­ку, и он это знает и искусно этим пользуется. Оче­видно, что поведение каждого основывается на пове­дении другого, так что оскорбления Марты превра­щаются в колкие замечания, что делает ее завывания громче*.

Таким образом, они сражаются на совершенно разных уровнях, так что объединение или разрешение проблемы не допускается: тактики сами по себе предназначены не только для того, чтобы осуществ­лять игру, но и сохранить ее навсегда.

' Здесь можно вспомнить о «садомазохистском симбиозе», но существуют две несоразмерности: во-первых, кругообразность их паттерна создаст сложность и условность решения того, какая роль закреплена за каким партнером. Во-вторых, такой ярлык -это размышление на тему зачем, но он не является достаточно наглядным, он даже не намекает на то, как работает диада, потому что это, конечно же, суммативная формулировка.

 

 

-167-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИИ

В таком положении дел есть что-то, соответству­ющее нестабильности. Марта может и иногда выходит за некие поддающиеся управлению рамки. Тогда Джордж может перевести это на уровень Марты, как он делает в экстремальном случае, набрасываясь на нес, после ее откровений по поводу его очевидных случайных матерс- и отцеубийств в «Хами хозяину»:

Джордж (кидается на нее). Убью! (Хватает ее за гор­ло. Она отбивается.)

Ник. Стойте! (Пытает см разнять их.)

Хани (в упоении). Драка! Драка (Джордж, Марта и Ник борются... /ерики и т. д.)

Марта. Это случилось со мной! На самом деле! Со мной!

Джордж. Дьявол! Сукина дочь!

Ник. Хватит! Перестаньте!

Хан и. Драка! Драка! (Те трое борются. Джордж сжи­мает Марте горло. Ник хватает его, отрыва­ет от Марты, валит на пол. Джордж лежит на полу, Ник стоит, наклонившись над ним. Марта стоит сбоку, держит руку на горле.) (стр. 147).

Поскольку он не может выиграть на этом уров­не, то он должен усилить свой ответ в своем стиле, что он и показывает во время временного затишья, кото­рый следует за этой атакой:

Так... так... хорошо... Теперь вес спокойно...

у нас все будет спокойно.

Марта (вполголоса, медленно покачивая головой). Убий­ца. Убий... да.

Ник (вполголоса Марте). Хватит... довольно. {Ко­роткое молчание. Чувствуя неловкость, все трое ходят по комнате туда-сюда, точно бор­цы, оправляющиеся после падения.)

Джордж (как будто овладел собой, но с заметным на­пряжением в голосе). Ну-с, так. В одну игру сыграли. А что будем делать дальше? Хм? (Марта и Пик отвечают ему нервным смеш­ком.) Ну давайте что-нибудь придумаем. Игра называлась «Хами хозяину»,.. В нее уже сыг­рали... А дальше ею что?

 

 

-168-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА «КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ BVHbcp?»

Ник. Да ну... Слушайте...

Джордж. Да ну, СЛУШАЙТЕ! (Подвывает.) О-о-о! Слу-шай-те! (Живо.) Я говорю, давайте что-нибудь придумаем! Мы же народ тертый; об­разованный...должны знать разные игры... не кончился же на этом... наш словарный за­пас |стр. 148].

И он немедленно предлагает вариацию, которая займет их вплоть до финальной развязки. Это — «Гро­ми хозяйку», игра в коалицию, которая требует участия Ника. Теперь, в дополнение к третьей части и без того запутанной интеракции, значительно возрастает слож­ность игры. Предыдущее использование гостей оказа­лось лишь квазикоалицией, в которой они выступали в качестве предметов дляуколов Джорджа и Марты*.

Однако в этом предпоследнем раунде третий уча­стник (Ник) прямо вовлечен. Поскольку последний сперва не в состоянии справиться с игрой, Джордж проводит с ним огромную подготовительную работу, в виде игры «Громи гостей», после чегоНик готов:

Ник (Джорджу, идя в переднюю). Вы еще об этом пожалеете.

' Огден Нэш сделал вклад в формализацию этого метода в своей поэме «Не жди, ударь меня сейчас!»:

Вот формула, в которой присутствие третьей персоны — весьма необходимый дополнительный ингредиент...

Предположим, ты думаешь, что тиой Грегори слишком час­то танцует в клубе с мисс Лимбворти, ты же не скажешь ему пря­мо: «Грегори, я отшлепаю тебя, если ты не отстанешь от этой платиновой потаскушки». Нет, ты ждешь, пока зайдет подруга, и затем, взглянув на Грегори, скажешь ей: «Не забавно ли, какими дураками становятся мужчины среднего возраста из-за какой-ни­будь блондинки. Ты можешь себе представить, как кто-нибудь трез­вый и в ясном уме смог бы дважды посмотреть на Лимворти. Но тогда, конечно, ты, дорогой Грегори, вчера вечером был не трезв, не так ли?»

Это для Грегори посильнее Шекспировских страстей.

Потому что не существует защиты против карамболей...

Потому что прямой удар несравним с рикошетом смерто­носной неопровержимости» (110, р. 99—101).

 

 

-169-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Джордж. Весьма возможно. О чем только мне не при­ходилось жалеть.

Ник. Обо всем пожалеете! Я об этом позабочусь!

Джордж {вполголоса). Не сомневаюсь! Поставите меня в безвыходное положение?

Ник. Я так и буду разыгрывать эти шарады... По вашему сценарию... я стану таким, каким вы меня изобразили.

Джордж. Вы уже давно такой... только еще не знаете этого [стр. 154].

Однако наиболее замечательным аспектом про­исходящих событий является соответствие основных правил Джорджа и Марты тактикам. Каждый старает­ся вывести из равновесия другого: Марта с помощью страшных оскорблений и нескрываемого адюльтера, Джордж фактически устраивает это, а затем опять на­вязывает ей поведение невыгодное для нее же самой. Таким образом, вместо того, чтобы оказаться вместе с ней в очередной симметричной эскалации, он внезап­но не только соглашается (комплиментарность) с ее угрозой изменить ему с Ником, но даже предлагает, чтобы она продолжала в том же духе и вела себя со­гласно ситуации. Это не просто и не безболезненно для Джорджа [стр. 168].Марта готова для новой эска­лации, но не для такого типа коммуникации (которая будет рассмотрена в деталях в 7.3 с подзаголовком «Предписывание симптома»), который делает ее без­защитной и, как отмечает Олби, она его воспринима­ет с «необъяснимой яростью» [стр. 165]. Перед лицом ее угрозы, Джордж спокойно сообщает, что собирается почитать книгу:

Марта. ЧЕМ займешься?

Джордж (негромко, четко выговаривая каждое слово). Я займусь чтением. Буду читать книгу. Чи­тать. Читать! Слыхала, чем иногда люди за­нимаются? (Берет книгу.)

Марта (стоя). То есть как это читать? Ты что? [стр. 165].

-170-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА «КТО ВОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬШ?"

Теперь Марта сталкивается с альтернативой ос­тановиться или продолжить для того, чтобы посмот­реть насколько серьезен Джордж. Она выбирает вто­рое и начинает целоваться с Ником. Джордж погру­жен в чтение:

Марта. Джордж, ты знаешь, что я делаю?

Джордж. Нет, Марта... А что ты делаешь?

Марта. Я развлекаюсь. Развлекаю одного из гостей.

Обнимаюсь с одним из наших гостей [стр.

166].

Но Джордж не принимает вызов. Марта израсхо­довала вызовы, которые обычно могут втянуть Джор­джа в игру. Она пытается еще раз:

Марта. ...Я сказала, что обнимаюсь с одним из на­ших гостей.

Джордж. Ну и прекрасно... Продолжай и том же духе.

Марта (молчит, не зная, что ей предпринять). Пре­красно?

Джордж. Да, прекрасно... молодец.

Марта (щурится, голос становится резким). Ах, пар­шивец, вот до чего ты дошел...

Джордж. Я дошел до сотой страницы [стр. 166].

Не зная что делать, Марта отправляет Ника на кухню, затем опять поворачивается к Джорджу:

Марта. Слушай, ты...

Джордж, Если не возражаешь, Марта, я лучше почи­таю...

Марта (ярость доводит ее чуть ли не до слез, ясный просчет а ее замысле — чуть ли не до бешен­ства). Нет, я возражаю. Так вот, слушай, что тебе говорят. Ты брось свои штучки, не то я, вот честное слово, в самом деле решусь. Вот честное слово, пойду за этим молодчиком на кухню, а потом поведу его наверх и...

Джордж (снова круто оборачивается к ней... громко... с ненавистью). Ну и что, Марта?

Подобным же образом он поворачивается к Нику:

 

 

-171-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Ник. Вам... вам, наверное, вес...

Джордж. Безразлично? Правильно... Совершенно без­различно. Так что забирайте этот мешок с грязным бельем, перебрасывайте через плечо и...

Ник. Вы мне омерзительны.

Джордж (недоуменно). Потому что ВЫ намерены ва­ляться с Мартой, я омерзителен? (Разража­ется издевательским хохотом.) [стр. I67|

Позже Джорджу даже не обязательно указывать на это Марте, она сама комментирует свое поведение:

Я сама себе омерзительна. Моя жизнь — это убогие, совершенно бессмысленные супружес­кие измены... (скорбный смех) ...якобы сде­ланные. Хочу хозяйку? Смехотворно!

5.411. Их стиль. Игра-соревнование Джорджа и Мар­ты не является, как это может показаться поначалу, просто одним из открытых конфликтов, в котором объект существует только для того, чтобы уничтожить другого. Скорее, у этого конфликта, который в самом общем виде кажется коллаборационизмом, или конф­ликтующим предательством, может быть некоторый «верхний предел» его эскалации, и несколько, как уже предполагалось, предопределенных правил, по кото­рым осуществляется игра, которые определяют основ­ное правило симметрии и присуждают выигрыш (или проигрыш) внутри игры — без выигрыша или проиг­рыша не было бы смысла в игре.

Можно сказать, без преувеличения, что напря­жение в их симметрии (которое логически приводит к убийству — прямому и буквальному, не метаморфи­ческому, как в пьесе) означает, что они должны быть не только эффективными, но остроумными и дерзки­ми. Следующий совершенно симметричный обмен ос­корблениями можно назвать образцовым:

Джордж. Monstrc! Марта. Cochon! Джордж. Bete!

 

-172-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА «KTD БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬФ?-

Марта. Canaille! Джордж. Putain! [стр. 128]

Стиль общения четко сформулированный, хотя в диковинной и порочной манере, делает Ника и осо­бенно Хани по сравнению с ними очень мягкими. Ни один из них не может быть субпартнером в игре: Марта разочаровывается в Нике не только сексуально, ее ра­зочаровывает его пассивность и отсутствие воображе­ния, и Джордж, который пытается иногда разбудить в нем партнера в схватке, также обнаруживает, что он слабый соперник:

Джордж (посмеиваясь над ним). Я спросил, как вам нравится такая грамматика. Благой, паибла-гой, самый благой, благословили полбу. Хм? Ну-с?

Ни к (неприязненно). Право не знаю, что вам отве­тить.

Джордж (будто не веря своим ушам). Действительно не знаете?

Ник (взрываясь). Ладно... Какого ответа вы жде-

те? Хотите, чтобы я сказал, что это смешно, а вы наперекор мне скажете, что грустно? Или мне сказать, что грустно, а вы тут же вывер­нете все наизнанку и скажете, нет, это смеш­но. Пожалуйста,играйте в свою дурацкую игру как хотите — и так и этак.

Джордж (с преувеличенной почтительностью). Отлич­но! Отлично!

Ник (еще злее). Когда жена вернется, мы с ней... [стр. 89-90].

Кроме своеобразия, Джордж и Марта ищут, даже требуют друг от друга определенной силы, способнос­ти внести что-то в игру, не уклоняясь. В последнем действии Джордж объединяется с Мартой, чтобы выс­меять Ника, хотя объектом для насмешки служит тот факт, что ему наставили рога:

Марта. Ах! Стойте! Ни с места! Налейте моему дра­жайшему виски! Ник. Нет, увольте.

 

-173-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Джордж. Не надо, Марта, не надо. Это уж слишком. Он тебе, милочка, прислуживает, а не мне.

Ник. Никому я не прислуживаю...

Джордж и Марта. Вот как? (Поют.) «Никому я не служу...» (Оба смеются.)

Ник. Злые...

Джордж (договаривая за него). ...дети. Хм? Правиль­но? Злые дети забавляются ...ах! такими грус­тными играми, вприпрыжку скачут по жиз­ненному пути и т. д. и т. п. Правильно я говорю?

Ник. Да. Более или менее.

Джордж. Подите вы, знаете куда?

Марта. Где ему — накачался до бровей.

Джордж. Да что ты говоришь. (Сует Нику цветы.) Вот поставьте в вазу с джином [стр. 180].

Это бессердечное бесстрашие также заметно в их «балансировании на грани войны», в котором превзойти или «достать» другого, требует все меньше и меньше самообладания и все больше и больше воображения. Например, Марта наслаждается чрезвычайно ужасным выпадом со стороны Джорджа: она высмеивает Джор­джа перед Ником и Хани. Когда тот возвращается на сцену, его руки за спиной, и сначала его замечает только Хани, Марта же продолжает историю о том, как она ударила Джорджа:

Л это произошло СЛУЧАЙНО... совершен­но случайно. (Джордж выхватывает из-за спины ружье и хладнокровно целится Мар­те в затылок.. Хани взвизгивает, вскакивает с места. Ник тоже встает, а Марта резко по­ворачивает голову и оказывается лицом к лицу с Джорджем. Джордж нажимает па ку­рок.)

Джордж. БАЦ!!! (Хлоп! Из ружейного дула распускается большой красно-желтый китайский зонтик. Хани снова вскрикивает, на сей раз потише — скорее растерянно и с чувством облегчения.) Наповал! Бац! Наповал!

Ник (смеется). Господи Боже! (Хани вне себя от восторга. Марта тоже смеется... почти ис

-174-

 

ГЛАВА 5. ПЬЕСА «КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬОэ?»

теринески, оглушая всех своим гулким хохотом.

Джордж присоединяется к общему веселью и

суматохе. Наконец стихает.) Хани. О, Господи! Марта (радостно). Откуда у тебя эта штука, бандит

ты этакий? [...'] Джордж (несколько рассеянно). Оно у меня давно. Тебе

понравилось? Марта (хихикая). Вот бандит! [стр. 105|.

Радость и хихиканье Марты лишь отчасти насто­ящее облегчение, но также едва не чувственное на­слаждение от хорошо сыгранной игры, наслаждение, которое они оба разделяют:

Джордж (наклоняясь над Мартой). Тебе понравилось, а? Марта. Да... недурно. (Понизивголос.) Поцелуй меня... Ну же! [стр. 105].

Однако результатом не может быть окончание их соперничества, потому что оно имеет сексуальные аспекты, а их сексуальное поведение — это тоже со­перничество, и когда Марта упорствует с очевидным предложением, Джордж сомневается: ее не разубедить, и он, в конечном счете, получаст «пиррову победу» [стр. 105|, отказываясь от нее, и заявляет так, чтобы его слышали гости, о неуместности ее поведения.

Таким образом, их манера поведения, где вес распределено, представляет дополнительное ограни­чение в игре. В дальнейшем становится очевидно, что имеется взаимная поддержка их самостей в крайне жесткой форме в ситуации риска.

5.42. Сын

Вымышленный сын — это уникальная тема, за­служивающая отдельного внимания. Многие крити­ки, будучи в восторге от пьесы в целом, либо скепти­чески относятся к этой теме, либо хранят молчание по этому поводу. Малкольм Маггридж (М. Muggeridge) считает, что «пьеса разваливается на кусочки в тре­тьем действии, когда раскрывается прискорбная ис-

 

-175-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

тория вымышленного сына» (107, р. 58) и Говард Тоб-мен (Н. Taubman) не доволен, что

«мистер Олби заставил нас поверитьв то, что втечение 21 года его стареющая пара питалась вымыс­лом, что у них есть сын, что его вымышленное суще­ствование является секретом, который жестоко свя­зывает и разлучает их, и что объявление Джорджа о его смерти может быть поворотным пунктом. Эта часть истории звучит лживо, и ее фальшивостьвредит прав­доподобию центральных действующих лиц» (152).

Мы не согласны, впервую очередь, с этим «приговором», опираясь на психиатрические данные. Правдоподобности существования вымысла не мешает ни его галлюциногенные размеры, ни факт, что он должен распределяться между ними. Поскольку классическое folia a deux (безумие вдвоем) разделяли оба, то искаженные переживания описываются ре­ально. Феррейра (Ferreira) относится к «семейному мифу», как к ряду довольно хорошо интегрирован­ных убеждений в отношении друг друга и взаимного положения в семейной жизни, разделяемых всеми членами семьи: убеждения, которые остаются неоспо­римыми каждым участником, несмотря на искаже­ния реальности, которые, по-видимому, могут под­разумеваться (42, р. 457).

В этой формулировке заслуживает внимание то, что (1) проблема о буквальной вере не является цент­ральной и (2) функция обмана — относительна.

Что касается первого пункта, Феррейра замечает: «Член семьи может знать и часто знает, что многие из образов фальшивы и представляют собой не более, чем официальные линии поведения группы» (42, р. 458). Олби нигде не утверждает, что Джордж и Марта «дей­ствительно» верят в то, что у них есть сын. Когда они говорят об этом, их обращение несомненно безлич­ное, относящееся не к человеку, а к мифу. Когда, в самом начале пьесы, впервые упоминается вымысел об их сыне, Джордж говорит: «Не заводись о сыне, вот

 

 

-176-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА «КТО БОИТСН ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬШ?»

и все» 1стр. 81]. Позже он даже скаламбурит об их двой­ной системе отношений:

Джордж. ...ты затеяла этот разговор. Когда он приез­жает домой, Марта?

Марта. Тебе сказано, перестань. Напрасно я об этом заговорила.

Джордж, О нем ...не об этом. О сыне. Ты его затеяла. Более или менее — ты. Когда же этот парши­вец у нас появится, хм? Ведь на завтра, ка­жется, назначен день его рождения?

Марта. [...] Я НЕ ЖЕЛАЮ ОБ ЭТОМ ГОВОРИТЬ.

Джордж. Ну, разумеется. (Нику и Хани.) Марта не же­лает говорить об этом... о нем. Марта призна­ется, что напрасно это затеяла |стр. 111].

Это различие между «сыном» и «игрой в сына» так последовательно поддерживается даже в непосред­ственной реакции Марты на объявление Джорджа о его смерти, — «Ты не смеешь решать сам!» [стр. 201] — что не возможно даже подумать о том, что они бук­вально верят в то, что у них есть сын.

Если это так, то почему же они играют в игру, что у них есть сын? Опять же вопрос, для чего — луч­ше, чем почему. Как это описывает Феррейра:

Семейный миф представляет центральные воп­росы взаимоотношений. Он приписывает роли и пред­писывает поведение, которое, в свою очередь, усили­вает и консолидирует эти роли. В скобках мы можем заметить, что в его содержании представлены группо­вой отход от действительности и уход, который мы можем назвать «патологией». Но в то же время он ос­нован своим существованием, фрагментом жизни, ку­сочком реальности, с которой сталкивается, и, таким образом, формирует [любого] ребенка, рожденного в нем и посторонних, которые прошмыгивают рядом (42, р. 462, курсив наш).

Этот последний пункт наиболее важен. В то время как их сын — придуман, их интеракция о нем реаль­на, поэтому природа этой интеракции и является важ­нейшим вопросом.

 

 

-177-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Необходимым условием коммуникации о сыне является коалиция между Джорджем и Мартой; они должны быть вместе, для того чтобы сохранить этот вымысел, в отличие от реального сына, который если однажды был порожден, то существует; здесь же они должны постоянно объединяться, чтобы создавать сво­его ребенка. И это единственная область, в которой они могут приходить к соглашению, сотрудничая, не соревнуясь. История так «свободна от предрассудков и условностей» (нетрадиционна) и лична, что возмож­но они могут позволить себе быть в ней вместе именно потому, что она не реальна. В любом случае, они могут и действительно сражаются за него как за что-то, но в их игре симметричной скалации существует ограниче­ние на необходимость делиться этой выдумкой. Их миф

0 ребенке является гомеостатическим механизмом. В том,
что кажется центром их жизни у них имеется стабиль­
ная симметричная коалиция. Вот почему Марта в сво­
ей похожей на сон декламации о жизни ребенка, опи­
сывает его так, что это могло бы быть метафорой:

«...подрос... и стал таким умницей! ...Ходил на прогулку и шел между нами... {разводит руками) ...дав каждому ручку [...] и эти ручки уже немного разъеди­няли пас с Джорджем и служили защитой [...] служили защитой ему... и НАМ» [стр. 194].

Можно предположить и для этого есть основа­ния, что реальный ребенок, если бы он у них был, стол­кнулся бы с такой же задачей. Хотя в действительности мы этого не видели, потому что в центре пьесы —- мис­сия мифа, мы можем только предполагать вместе с Феррсйрой:

«По-видимому, семейный миф приводится в дей­ствие всякий раз, когда некое напряжение среди членов семьи достигает предопределенного порога и каким-то образом, реальным или вымышленным, угрожает раз­рушить поведенческие взаимоотношения. Тогда семей­ный миф функционирует как термостат, который вры­вается в действие «температурой» в семью. Как и лю-

 

 

-178-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА «КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬШ?»

бой другой гомеостатический механизм, миф защищает семейную систему от повреждения, возможно разруше­ния. Следовательно, он обладает свойствами любого «пре­дохранительного клапана», т. е. ценностью выживания... Это приводит к сохранению и иногда даже к повыше­нию уровня организации семьи, устанавливая паттер­ны, которые увековечиваются благодаря кругообразным и самокорректирующимся характеристикам любого го-меостатического механизма» (42, р. 462).

Реальные дети могут также быть как бальзамом, так и оправданием брака, так что, как указывает Фрай (4.442), симптоматическое поведение может нести ту же функцию.

Но пьеса не касается этой возможности приме­нения мифа, а скорее показывает процесс его разру­шения. Как указывалось, что-либо, касающееся суще­ствования сына, не является честным оружием в их войне. Действовать иначе, даже в сердце сражения, считается поистине неправильным:

Марта. Самый проклятый вопрос, который мучает Джорджа, — это насчет нашего маленько­го... ха-ха-ха! ...насчет нашего большого-пре­большого сына... В самой глубине своего нутра Джордж не совсем уверен, его ли это ребенок.

Джордж (с глубочайшей серьезностью). Боже мой, ка­кая же ты безнравственная, Марта.

Марта. А я тебе, детка, миллион раз говорила... ни с кем другим я бы не позволила себе зачать... и ты это знаешь, детка.

Джордж. Какая безнравственная!

Хани (с пьяными слезами). Нет, вы только поду­майте! Лй-яй-яй!

Ник. По-моему это не следует обсуждать при...

Джордж. Марта лжет. Марта лжет. Я хочу, чтобы вы сразу же это поняли. Марта лжет. {Марта сме­ется) Не так уж много в мире пещей, в ко­торых я уверен...государственные границы, уровень океана, политические союзы, вы­сокая мораль... за это я гроша ломаного не дам... Но единственное, в чем я уверен в на-

 

 

-179-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

шем гибнущем мире, так это и моем соучас­тии, моем хромосомологическом соучастии ...В создании нашего бслокуроглазого, сине-волосого... сына [стр. 112].

Хотя именно Джордж, как это можно определить, делает шаг, который приводит к изменению системы. В первые минуты пьесы, между приказом Марты от­крыть дверь и впустить гостей, он уступает, но добавля­ет свое собственное возражение: он просит ее не за­водиться о сыне [стр. 81.J У них есть правило, как объяснит позже Джордж, не говорить о нем с други­ми [стр. 203], так что замечание Джорджа может по­казаться не только необязательным, но и неважным. Тем не менее, существует «высшее» правило — их чи­стая игра, — которое не разрешает направлять поведе­ние другого, так что любой приказ должен быть диск­валифицирован или нарушен. В этом смысле неважно кто первым сделал неправильный шаг, предсказуемым результатом этой запутанности в границах игры явля­ется вызывающее поведение Марты и объединение этого материала в их симметричное соревнование. Итак:

Джордж. Не заводись о сыне, вот и все.

Марта. За кого ты меня принимаешь?

Джордж. От тебя всего можно ожидать.

Марта (разозлившись не на шутку). Да? Так вот, за­хочу и заведусь о сыне.

Джордж. О сыне не смей.

Марта {угрожающе). Он столько лее мой, сколько и твой. Захочу и буду о нем говорить!

Джордж. Я тебе не советую, Марта.

Марта. Вот умница... Поди открой [стр. 81) (курсив наш).

Как только возникает возможность, Марта рас­сказывает Хани об их сыне и его дне рождения*.

Интересно, что после «смерти», она ссылается на амнезию: Джордж. Ты сама нарушила наши правила, детка. Ты заговорила

 

-180-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА -КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ BVHbcp?»

Теперь их гомеостатичный механизм — просто топливо, и Джордж в конце концов полностью унич­тожает сына, взывая к подразумеваемому правилу: «Право у меня было, Марта. Мы только никогда не говорили об этом. Я мог убить его, когда захочу» [стр. 177].

На этой стадии мы являемся свидетелями начала симметричного стремительного роста, который в ко­нечном счете приводит к разрушению долго сохрани-ющегося паттерна взаимоотношений. Эта пьеса, более чем что-либо еще, — история изменения системы, из­менение ролей в игре взаимоотношений, которое как нам кажется происходит из-за небольшого, но воз­можно неизбежного разрушения этих правил. Пьеса не предлагает нового паттерна, новых правил, она про­сто описывает последовательность состояний, при по­мощи которых старыепаттерны переходят к собствен­ному уничтожению. (В 7.2 будут рассмотрены общие аспекты изменения системы.) Что может произойти потом не совсем понятно:

Джордж (долгое молчание). Так будет лучше.

Марта (долгоемолчание). Не знаю...

Джордж. Так будет лучше... может быть, так будет

лучше.

Марта. Не знаю... не верю. Джордж. Да.

Марте. Только мы... ты ии? Джордж. Да. Марта. Не знаю, может быть, надобыло...

о нем... ты заговорилао нем с другими.

Марта (в слезах). Нет, я ни с кем не говорила. Ни разу.

Джордж. Нет говорила.

Марта. С кем? С кем?

Хани (плача). Со мной. Вы мне про него сказали.

Марта (плача). Я ЗАБЫЛА! Случается... случается ночью, когда совсем поздно... и вокруг разговоры... Я забываюсь... и мне хочется поговорить о нем... но я СДЕРЖИВАЮ СЕБЯ... сдерживаю... а часто мне так хотелось.., [стр. 203[

 

 

-181-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Джордж. Нет, Марта. Марта. Да. Her [стр. 205].

Исключая не подлежащий сомнению факт, что Ник и Хани теперь вовлечены в игру благодаря зна­комству, Фсррейра делает обоснованный вывод и про­гноз в понятиях семейного мифа:

«...Семейный миф ...содействует важным гомеос-татичпым функциям во взаимоотношениях... Возмож­но, лучше, чем где-нибудь еще, эти функции семейно­го мифа представлены в хорошоизвестной пьесе Эд­варда Олби «Кто боится Вирджинию Вульф?», где се­мейный миф в психотических пропорциях определяет все действие. На протяжении пьесы, муж и жена гово­рят, сражаются и кричат о своем отсутствующем сыне. В оргии поношений, они обсуждают каждый случай в жизни своего сына, цвет его глаз, его рождение, взрос­ление и т. д. Однако позже мы узнаем, что сын — это выдумка, договор между двумя, сказка, миф, но миф, который они оба культивируют. В разгаре пьесы, муж, охваченный яростью, объявляет, что их сын мертв. Ко­нечно, таким жестом он «убивает» миф. Тем не менее, их отношения продолжаются, по-видимому не разру­шенные этим объявлением, и нет никакого намека на надвигающиеся изменения или конец. Длямужа, разру­шившего миф о живом сыне, — это лишь значит присту­пить к созданию мифа о мертвом. Вероятно, семейный миф развивался только в его содержании, которое, возможно, станет более сложным, более «психотичес­ким»; мы предполагаем, что его функции, остались нетронутыми. Как и взаимоотношения» (43).

С другой стороны, возможно, что смерть сына -это новое измерение, шаг к функциональному изме­нению на новом уровне действия. Нам это неизвест­но.

5.43. Метакоммуникация между Джорджем и Мартой

Поскольку как Джордж, так и Марта говорят или пытаются говорить о своей игре, то в течение пьесы они метакоммуникатируют. Это представляет интерес

 

-182-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА «КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬФ?»

по ряду причин, например, в отношении предполагае­мого «сознания игры» Джорджем и Мартой. Может показаться, что их многочисленные ссылки, указания и цитирование правил игр делают их необычной па­рой, чей паттерн интеракции является по существу обсессивно-компульсивной озабоченностью с разыг­рыванием причудливых и безжалостных игр — дей­ствительно, как утверждает Джордж: «Злые детки за­бавляются такими ...ах! такими грустными играми, вприпрыжку скачут по жизненному пути и т. д. и т. п.» [стр. 180]. Но это подразумевает, что их игровое пове­дение полностью взвешено (или руководствуется раз­ными метаправилами) и, что следовательно возмож­но, что принципы, которые они демонстрируют, яв­ляются только идиосинкратическим содержанием их игры и не могут быть применены к другим парам, осо­бенно реальным. Природа их метакоммуникации не­посредственно опирается па этот вопрос, так что ста­новится понятно, что даже их коммуникация об их ком­муникации является объектом правил их игры.

В двух поразительных примерах Джордж и Марта подробно обсуждают свою интеракцию. Первый из этих метакоммуиикационных обменов показывает, как по-разному каждый из них видит интеракцию, и как толь­ко эти различия обнаруживаются, возникают взаимные обвинения в сумасшествии или неспособности (3.4). Марта возражает против игры «Хами гостям», которую она очевидно считает не соответствующей правилам;

Джордж (теперь едва сдерживая злобу). Тебе-То можно сидеть тут в креслице, сидеть и пускать вож­жой джин изо рта, тебе можно унижать меня, рвать на части... ВСЮ НОЧЬ... и это в по­рядке вещей... тебе это можно...

Марта. Ты это терпишь.

Джордж. Не могу терпеть.

Марта. Нет, можешь! Поэтому и женился на мне. (Молчание.)

Джордж (вполголоса). Это бессовестная ложь.

 

 

-183-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Марта. Ты не понимаешь этого, все еще не понима­ешь.

Джордж (мотая головой). Что ты говоришь... Марта?

Марта. Сколько ятебя хлестала,что у меня уже рука отваливается.

Джордж (смотрит на нее, не веря своим ушам). Ты в своем уме?

Марта. Целых двадцать три года.

Джордж. Ты заблуждаешься... Марта, ты заблуждаешь­ся.

Марта. НО МНЕ-ТО СОВСЕМ ДРУГОЕ БЫЛО НУЖНО!

Джордж. Я думал, ты хоть о себе знаешь... правду. Яне догадывался. Я... неподозревал... [стр. 155—6|

Это необычно ясное обвинение в патологии упо­рядочивания последовательности событий, в которой Джордж считает, что ему позволительно отвечать на нападки Марты, а Марта считает себя проституткой, нанятой для того, чтобы «хлестать» его; каждый счи­тает, что он лишь отвечает на поступки другого, но не является стимулом для поступков другою. Они не ви­дят всю природу их игры, она действительно кругооб­разна. Эти противоречивые взгляды становятся мате­риалом для дальнейшей симметричной эскалации. Про­должим вышеприведенныйэпизод:

Джордж. Я думал, ты хоть о себе знаешь...правду. Я не догадывался. Я... не подозревал...

Марта (вне себя от злобы). О себе я вес знаю.

Джордж (глядя на нее, точно на какое-то мерзкое насе­комое). Нет... нет... ты... больна.

Марта (снова кричит). Я ПОКАЖУ ТЕБЕ, КТО ИЗ НАС БОЛЕН! Я ТЕБЕ ПОКАЖУ! [стр.156|

Перебранка о том, кто болен, кто ошибается или не понимает, продолжается до привычного конца, где они демонстрируют свою неспособность «идти вмес­те» по пути, па котором они могли бы объединиться:

Джордж. Раз в месяц, Марта! Я к этому привык... раз в месяц пред нами предстает непонятная Мар­та, под наносным песком существо добрей-

 

 

-184-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА «КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬШ?.

шее, та самая девушка, которой только скажи ласковое слово, и она расцветает добротой и лаской. И ясколько раз в это верил, что вспо­минать тошно, ведь не хочется считать себя таким уж простофилей. Теперь я тебе не верю... не верю и все. Теперь не бывает та­кой минуты... и никогда не будет, когда мы могли бы... стать близкими друг другу.

Марта (снова во всеоружии). Может ты и права, дет­ка. С пустотой не сблизишься. А ты вот пус­тое место. ФУК! И погасло. И случилось это сегодня вечером у папы. (Всем существом сво­им источает презрение, но под ним прячется ярость и горькое чувство утраты.) Я сидела у папы и наблюдала за тобой... Наблюдала, как ты восседаешь там, наблюдала за теми около тебя, кто помоложе, за теми, кто чего-то до­бьется в жизни. Сидела и наблюдала за то­бой, а тебя ТАМ ПРОСТО НЕ БЫЛО! И вот сразу — фук! Погасло, наконец-то погасло! Я не стану молчать, явзвою не своим голосом, Я на все пойду... И такой будет взрыв, какого ты в жизни не слышал!

Джордж (подчеркнуто). Только попробуй, Марта, уви­дишь, чем это кончится.

Марта (с надеждой). Это угроза, Джордж? Хм?

Джордж. Это угроза, Марта.

Марта (будто бы плюет на него). Смотри, все полу­чишьсполна.

Джордж. Будь осторожней, Марта... От тебя живого места не останется.

Марта. Ты же не мужчина... у тебя кишка тонка.

Джордж. Война? Тотальная?

Марта. Тотальная.(Молчание. У них точно свалилась тя­жесть с плеч. Оба чувствуют подъем.) [стр. 1591

Опять Джордж бросил вызов Марте, которая не должна его отклонить и начинает этот раунд так, как и любой другой; не существует иного реального нача­ла этих раундов. Она фронтально контратакует, и он увенчивает ее атаку вызовом, который она не сможет отклонить. Так что он начинает новый раунд той же старой игры, даже с более высокими ставками, остав-

 

 

-185-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА «КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬШ?.

Джордж. Молодец, девочка! Так вот в игру эту будем играть до смертного часа.

Марта. До твоего!

Джордж. Это как сказать! А вот и ребятишки пожало­вали. Так что приготовься.

Марта (она расхаживает по гостиной, подражая по­вадкам боксеров). Я готова [стр. 186—187].

Появляются Ник и Хани, и начинается изгнание беса.

Таким образом, они играют в то, что будет де­тально описано в 7.2 как «игра без конца», в которой анализ правил приводит к парадоксальной неразре­шимости проблем внутри системы.

5.44. Ограничение в коммуникации

В 4.42 было отмечено, что каждый обмен сооб­щений в коммуникационной последовательности су­жает количество возможных последующих шагов. Объ­единенная природа игры Джорджа и Марты, их об­щий миф и их симметрия иллюстрирует стабилизиру­ющее ограничение, которое было названо правилами взаимоотношений.

Примеры ограничений в возникающих взаимоот­ношениях представляют обмены между Джорджом и Ником. Последний, по своему начальному поведению и собственному протесту, не хочет быть связан с Джор­джем и Мартой или их ссорами. Все же, как в выше­приведенном примере (5.411), он все больше и больше втягивается, даже отсутствуя. В начале второго действия, теперь осторожный Ник опять наталкивается на такое же усиление от простого разговора до приступа гнева:

Джордж. [...] Ведь нас тут частенько подкидывает на

ухабах.

Ник (хладнокровно). Да... действительно. Джордж. Вы сами видели. Ник. Я стараюсь не... Джордж. Впутываться. Хм? Правильно? Ник. Да... правильно. Джордж. Ну еще бы!

 

-186-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

ляя их освобожденными, даже ликующими, но не умуд­ренными или различными. Нет ничего, чтобы отли­чить их метакоммуникацию от их обычной коммуни­кации; комментарий, призыв, ультиматум по поводу их игры не являются исключениями из правил игры и, следовательно, не могут быть приняты или, в некото­ром смысле, даже услышаны другим. В конце, когда Марта покорно умоляет и занимает полностью ведо­мую позицию и неоднократно призывает Джорджа остановиться, результат неумолимо такой же:

М арта (нежно протягивает к нему руки). Прошу тебя, Джордж, не надо никаких игр, я...

Джордж (сильно хлопает ее по протянутой рук). Не смей меня трогать! Прибереги свои лапы для студентиков! (Марта чуть слышно, испуганно вскрикивает.) (Хватает ее за волосы, оттяги­вает ей голову назад). Теперь послушай меня, Марта. Вечер удался на славу ...и ночку ты себе тоже устроила неплохую. Так что же? Насосалась крови, и хватит? Нет, мы на этом пс остановимся, я тебе такое разыграю, что все сегодняшние номера покажутся светлым пасхальным праздником. Ну-ка, взбодрись немножко. {Свободной рукой легонько шлепа­ет ее по щеке.) Больше жизни, детка. (Снова шлепок.)

Марта (отбиваясь от него). Перестань!

Джордж (шлепок). Ну, соберись с духом. (Снова шле­пок.) Мне нужно, чтобы ты держалась на но­гах и действовала, радость моя. Я намерен тебя поколотить, так что будь готова дать мне сдачи. (Снова шлепок, делает шаг назад, от­пускает ее, она встает.)

Марта. Хорошо, Джордж. Что ты хочешь?

Джордж. Хочу боя на равных, детка. Только и всего.

Марта. Ладно, будет бой.

Джордж. Хочу, чтобы ты рассвирепела.

Марта. Я и так свирепая.

Джордж. Будешь еще свирепее.

Марта. Не беспокойся, буду!

 

-187-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Ник. Как-то... неловко.

Джордж (насмешливо). Вот оно что.

Ник. Да. Так. Именно.

Джордж (передразнивает его). Да. Так. Именно. (По­том громко, но самому себе.) ОТВРАТИТЕЛЬ­НО!

Ник. Послушайте! Я ничего такого не сказал...

Джордж. ОТВРАТИТЕЛЬНО! (Не громко, но подчер­кивая каждое слово.) Вы думаете, мне прият­ны... как бы это сказать... эти высмеивания, эти нападки в присутствии (презрительный жест в его сторону) ...в вашем присутствии? Думаете, мне это нравится?

Ник (холодно, неприязненно). Да нет... Думаю, что совсем не нравится.

Джордж. Ах, вот что вы думаете? Хм?

Ник (враждебно). Да... Думаю. Думаю, что не нра­вится.

Джордж (притворяясьрастроганным). Ваше сочувствие обезоруживает меня... ваше... ваше сострада­ние исторгает из меня слезы! Крупные, соле­ные, ненаучные слезы!

Ник (в высшей степени пренебрежительно). Я од-

ного не понимаю, почему вы заставляете по­сторонних людей принимать участие в таких сценах.

Джордж. Я заставляю?

Ник. Если вам и вашей... жене приятно кидаться друг на друга, как дикие...

Джордж. Мне? Это МНЕ приятно?

Ник. Как дикие звери, то почему бы вам не зани­маться этим, когда у вас никого...

Джордж (сквозь ярость у него пробивается смех). Ах, ты самовлюбленный петух...

Ник (с откровенной угрозой). Вы прекратите это... мистер! (Молчание.) Поосторожнее! [стр. 122— 123].

В этой последовательности саркастическая атака Джорджа на недостаток участия Ника толкает послед­него к пренебрежительному равнодушию. Но это при­водит в бешенство Джорджа, который, хотя возможно ища симпатии, заканчивает тем, что оскорбляет Ника,

 

 

-188-

ГЛАВА 5. ПЬЕСА -КТО EOI/1TCR ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬФ?»

пока последний не начинает угрожать ему. Со стороны Ника попытка не общаться в конце концов приводит к сильному вовлечению в игру, в то время как попытка Джорджа усилить позицию Ника в их с Мартой игре заканчивается демонстрацией того, каким он (Джордж) может быть, когда его доводят до бешенства. Будущий паттерн установлен.

5.45. Выводы

Теперь должно быть попятно, что описание даже очень простой, искусственной системы семьи требует значительной объемной проработки. Что же касается вариаций содержания нескольких правил взаимоотно­шений, то они бесчисленны и часто сильно детализи­рованы. (Реминисценцией этой проблемы является интерпретация Фрейда сна Ирмы (50), в котором сон на полстранички вырос на девять страниц интерпре­тации.) Нижеследующее — общее резюме интсракци-онной системы Джорджа и Марты.

5.451. Стабильность. Как уже говорилось, система ста­бильна благодаря се переменным, если они остаются внутри определенных границ, что справедливо в от­ношении диадной системы Джорджа и Марты. «Ста­бильность» кажется менее всего подходящим поняти­ем для описания их командных комнатных игр, но проблема основывается на подразумеваемых перемен­ных. Их разговоры — подвижные, шумные и шокиру­ющие; сдержанность и приличие быстро забываются, и создастся впечатление, что что-то происходит. На самом деле, очень сложно в любой момент предполо­жить, что случится позже. Однако крайне легко опи­сать кок это произойдет. Что касается переменных, которые здесь определяют стабильность, то ими явля­ются не содержание, а взаимоотношения, и в поняти­ях паттерна их взаимоотношений пара демонстрирует крайне узкий круг поведения*.

На основе клинических наблюдений и некоторых экспе­риментальных данных (61) мы утверждаем, что патогенные семьи

 

-189-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

5.452.Калибрование. Этой областью поведения явля­
ется калибрование, «окружение» их системы. Симмет­
рия их поведения определяет качество и высокую сен-
зитивность «нижнего предела» этого круга, т. е. редко
можно заметить несимметричное поведение. «Верхний
предел», как уже было сказано, характеризуется их
определенным стилем, негативной обратной связью в
комплиментарности. Миф о сыне требует от обоих ус­
тановить предел того, как долго они могут нападать
друг на друга, и придает силу достаточно стабильной
симметрии — до тех пор, пока, конечно, различие
между сыном-мифом и другим поведением не исчез­
нет, и эта область перестанет быть ни неприкосновен­
ной, ни гомеостатической. Они ограничены даже внутри
области симметричного поведения: их симметрия по­
чти исключительна, так что если говорить о потлаке*,
то в их играх скорее возможно описанное уничтоже­
ние, чем накопление или завершение.

5.453.Рекалибрование. С эскалацией, которая приводит
к уничтожению сына, для нас система драматически за­
вершается в то время, как система Джорджа и Марты —
может быть рекалибрована, ее шаг-функция изменена.
Они эскалицировали почти без ограничений, пока их
ограничения не были разрушены. Если о сыне миф не
будет продолжен, тогда, как угверждает Феррейра, по­
требуется новый порядок интеракции. Джордж и Марта
открыто выражают свой страх и беззащитность, смешан­
ные с надеждой относительно своего будущего.

по сравнению с нормальными обычно демонстрировали более вынужденные паттерны интеракции.Это заметно противоречит тра­диционным социологическим взглядам на разрушенные семьи как хаотические и неорганизованные;но существует различие свой­ственные уровню анализа и определению переменных. Крайняя жестокость во взаимоотношениях внутри семьи может казаться — и возможно даже считаться — хаосом в системе семья—общество. " Ритуал некоего северо-западного индейскогоплемени, вкотором вожди состязаются в уничтожении собственности, сим­метрично сжигая свое имущество.

 

 

-190-

J лава б ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

6.1. ПРИРОДА ПАРАДОКСА

Парадокс занимает человеческие умы последние две тысячи лет и продолжает это делать в настоящее время. Некоторые из наиболее важных достижений это­го века в области логики, математики и эпистемологии непосредственно связаны с парадоксом, особенно раз­витие метаматематики или теории доказательств, тео­рии логических типов, рядов, исчисления и т. п. Кое-кто может и вспомнить классические парадоксы из школьной программы, хотя, возможно, забавные стран­ные случаи из школьной жизни вспоминаются чаще. Однако цель этойи последующих глав заключается в том, чтобы показать, что в природе парадокса имеется нечто, что непосредственно прагматично и существен­но важно для нас всех, т. к. парадокс не только может определить интеракцию, воздействовать на наше пове­дение и нашу психику (6.4), но он также бросает вызов нашей вере в логичность и, следовательно, в конечную значимость нашего мира (8.5 и 8.63). Более того, в раз­деле 7.4 мы попытаемся показать, что осторожный па­радокс, в духе максимы Гиппократа «Подобное исцеля­ется подобным», имеет значительный терапевтический эффект; а в разделе 7.6 коснемся роли парадокса в не­которых наиболее значительных достижениях челове­ческого ума. Мы надеемся, что из этого введения к па­радоксу понятно, что рассмотрение концепции пара­докса имеет несомненную важность и никоим образом не является бегством в башню из слоновой кости, хотя сначала нам придется изучить его логический фундамент.

6.11. Определение

Парадокс может быть определен как опроверже­ние, за которым следует правильное заключение. Это

 

-191-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

определение разрешает нам тут же исключить все те формы фальшивых парадоксов, которые основаны на утаивании ошибки в рассуждениях или на некотором софизме, преднамеренно встроенном в аргументацию*. Однако уже здесь определение парадокса становится неточным, т. к. разделение парадоксов на реальные и фальшивые достаточно относительно. Не исключено, что закономерные предпосылки сегодняшнего дня ста­нут ошибочными или заблуждениями завтра. Так, на­пример, парадокс Зенона об Ахиллесе и черепахе, которую он не мог догнать, был несомненно «истин­ным» парадоксом, пока не было открыто, что беско­нечно сходящийся ряд (в этом случае постоянно уменьшающееся расстояние между Ахиллесом и чере­пахой) имеет определенный предел. После того как это открытие было сделано, ранее правдоподобноепредположение оказалось заблуждением, и парадокс прекратил существование. По этому поводу процити­руем Квина (Quine):

«Ревизия концептуальной схемы не так уж редко встречается. В небольшой степени она совершается при каждом научном достижении. Но в большей степени при научных революцияхКоперника, при переходе от механики Ньютона к теории относительности Эйн­штейна. Можно надеяться даже преуспеть со временем, используя самые значительные научные достижения, и найти новые закономерности природы. Было время, когда доктрина о вращении Земли вокруг Солнца на-

" Типичный пример такогорода парадокса — это история о шести мужчинах, каждый из которых хочет отдельную комнату, в то время как у хозяина гостиницы их только пять. Он «решает» проблему, помещая первого мужчину в комнату номер один и просит другого мужчину побыть там с первым. Несколько минут спустя третий мужчина разметался вкомнате номер два,четвер­тый — в комнатеномер три, пятый в комнате номер четыре. Про­делав нес это, хозяинвозвращался в комнату номер один, и пере­мещал шестого джентльмена, который его там ожидал, в комнату номер пять. Вот так! Ошибка таится в том, что второй и шестой мужчины представлены как одно лицо.

 

-192-

ГЛАВА G. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

зывалась «парадоксом Коперника» даже людьми, кото­рые приняли ее. И, возможно, придет время, когда из­вестные выражения без полных имен или подобной за­щиты будут так же бессмысленны, как их показывает антиномия» (120, р. 88—89).

6.12. Три типа парадокса

«Антиномия», выражение, содержащее в послед­нем предложении приведенной выше цитаты, требует объяснения. «Антиномия» иногда используется в том же значении, что и «парадокс», но большинство авто­ров предпочитают ограничить свое использование па­радоксов, возникающих в формализованных системах, таких, как логические и математические. (Читатель мо­жет удивиться — где же могут возникнуть парадоксы? В этой и следующих главах будет показано, что они легко возникают в семантике и в прагматике, а в восьмой главе обсуждается, как и где они возникают в опыте человеческого существования.) Антиномия, согласно Квину (120, р. 85) «порождает самопротиво­речие,вызванное принятыми способами размышле­ния». Стегмюллер (Stegmuller) (147,стр. 24) более спе­цифичен и определяет антиномию как утверждение, сочетающее противоречие и доказательство. Таким образом, если у пас есть утверждение Sj и второе утверждение — отрицательное первому —Sj (что обо­значает «не Sj», или «Sj — ложь»), тогда оба утверж­дения могут образовать третье утверждение: S_k, где S_k — Sj & —Sj. Итак, благодаря этому мы получили формальное противоречие, т. с. нечто может быть само и несамо, т. е. как правдой, так и ложью. Кро­ме того, продолжает Стегмюллер, если с помощью метода дедукции можно показать, что как Sj и его отрицание —Sj возможны, то возможно и S_k — и, следовательно, возникает антиномия. Таким образом, каждая антиномия — это логическое противоречие, хотя, как мы увидим ниже, не каждое логическое про­тиворечие является антиномией.

7 Првгадтяка чммютшгак коммуникаций

 

-193-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Далее перейдем ко второму классу парадоксов, которые отличаются от антиномий только в одном важ­ном аспекте: они не встречаются в логических или математических системах — поэтому они не основаны на таких терминах, как формальный класс и число, — но скорее возникают из некоторых скрытых нссовпа-дениий на уровне структуры мысли и языка*.

Вторую группу часто относят к семантическим антиномиям или парадоксальным определениям.

И, наконец, существует третья группа парадок­сов, которая исследована меньше всего. Они представ­ляют значительный интерес для нашего изучения, поскольку возникают при поведенческих интеракци­ях,в которых они определяют поведение. Будем назы­вать эту группу прагматическими парадоксами и позднее увидим, что они могут быть разделены на парадоксаль­ные предписания и парадоксальные предсказания.

В общем, имеется три типа парадоксов:

(1) логико-математические парадоксы (антиномии);

(2) парадоксальные определения (семантические
антиномии);

' В этом мы следуем Рамсею (Ramsey) {121, стр. 20), кото­рый предложил следующую классификацию:Группа Л:

(1) Класс из всех классов, которые неявляются членами

самих себя.

(2) Отношение между двумя отношениями, когда одно не

содержится н другом.

(3) Противоречие самого большого порядковогочислитель-

ного (противоречие Бурали Форта) (BuraliForte): Группа Б:

(4)«Я лгу».

(5)Наименьшее порядковоечислительное, поименованное

не меньше чем в 19 слогах.

(6)Наименьшее неопределимое порядковое числительное.

(7) Противоречие Ричарда (Richards),

Противоречие Вейла (Weyle) о разнороднойлогике. (Необходимо заметить, что Рамсей предпочитает выраже­ ние «противоречия в теории агрегатов», а не «парадокс».) Все эти парадоксы описаны вработе Бошснского (Bochenski) (29).

-194-

ГЛАВА 6. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

(3) прагматические парадоксы (парадоксальные предписания и парадоксальные предсказания), которые очевидно соответствуют структуре теории че­ловеческой коммуникации, а именно трем основным областям этой теории: первый тип — логическому син­таксису, второй — семантике, а третий — прагматике. Далее мы представим примеры каждого из типов и попытаемся показать, как мало известны прагматичес­кие парадоксы, которые, так сказать, вырастают из двух других типов.

6.2. ЛОГИКО-МАТЕМАТИЧЕСКИЕ ПАРАДОКСЫ

Наиболее известный парадокс этой группы мож­но представить как «класс из всех классов, которые не являются членами самих себя». Он основывается на следующих предпосылках. Класс А -- это общность всех объектов, обладающих определенными свойства­ми. Таким образом, все коты прошлого, настоящего и будущего составляют класс котов. Установив этот класс, все другие объекты в мире могут быть отнесены к клас­су «не котов», т. к. вес эти объекты в общем имеют одно определенное свойство: они — не коты. Теперь любое утверждение, означающее, что объекты принад­лежат к обоим этим классам, будут просто противоре­чием, т. к. ничто не может быть котом и не котом од­новременно. Здесь не происходит ничего необычного: существование этого противоречия просто доказыва­ет, что нарушен основной закон логики.

Теперь оставим котов и не котов и, поднявшись повыше на один логический уровень, посмотрим, что из себя представляют сами классы. Например, очевид­но, что класс всех концепций является концепцией сам по себе, в то время как класс котов сам по себе не является котом. Таким образом, мир на втором уровне снова разделен на два класса: те, которые являются членами самих себя, и те, которые не являются члена­ми. Снова любое утверждение, означающее, что один

 

-195-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

из этих классов является членом самого себя, а дру­гой — нет, будет равнозначно простому противоре­чию, которое разрешается без дальнейшей суеты.

Однако, если аналогичную процедуру повторить на следующем, более высоком, уровне, возникнет но­вая трудность. Все, что мы должны сделать, — это объ­единить классы, которые являются членами самих себя, в один класс. Назовем его класс М, а все классы, кото­рые не являются членами самих себя, — класс N. Если теперь мы проверим, является ли класс N или нет чле­ном самого себя, мы непосредственно придем к извес­тному парадоксу Рассела. Позвольте вам напомнить, что деление мира на самочленные и несамочленные клас­сы истощено; по определению здесь не может быть никаких исключений. Это разделение должно быть при­менимо и к классу М, и к классу N. Таким образом, если класс N является членом самого себя, то в то же время он не является членом самого себя, т. к. класс N — класс классов, которые не являются членами самих себя. С другой стороны, если N не является членом самого себя, тогда он удовлетворяет условию самочленства: он явля­ется членом самого себя, именно потому, что он не яв­ляется членом самого себя, т. к. несамочленство есть необходимое ограничение всех классов, составляющих N. Это уже не просто противоречие, но истинная анти­номия, потому что парадоксальный результат основан на жесткой логической дедукции, а не на нарушениизаконов логики. Если не имеется где-то скрытой ошиб­киво всем понятии класса и членства, то логическое заключение неизбежно: N является членом самого себя, если и только если он не является членом самого себя, и наоборот.

Фактически имеется заблуждение, возведенное в степень. Оно было сделано Расселом во введении к его теории логических типов. Очень кратко эта теория постулирует фундаментальный принцип, который Рас­сел (164) предлагает определить следующим образом: все то, что включает все из коллекции, должно не быть

-196-

ГЛАВА В. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

одним из коллекции. Другими словами, парадокс Рассе­ла является следствием смешения логических типов или уровней. Класс есть более высокий тип, чем его члены, и, чтобы постулировать такое, мы должны пе­рейти от одного уровня к другому в иерархии типов. Следовательно, утверждение, которое мы сделали, что класс всех концепций является концепцией сам по себе, не является ложным, но оно —- бессмысленно, в чем мы вскоре убедимся. Эта отличительная особен­ность важна, т. к., если утверждение просто фальши­во, тогда его отрицание должно быть истиной, кото­рой, как очевидно, в данном случае нет.

6.3. ПАРАДОКСАЛЬНЫЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ

Этот пример класса всех концепций обеспечивает подходящий мост, но которому мы можем перейти от логических к семантическим парадоксам (парадоксаль­ным определениям или семантическим антиномиям). Как мы уже видели, «концепция» более низкого уровня (члена) и «концепция» следующего более высокого уровня (клас­са) не идентичны. Одно и то же имя — «концепция» -используется для обеих, при этом создастся лингвисти­ческая иллюзия идентичности. Чтобы избежать этой ло­вушки, маркер логического типа — подписи в формали­зованных системах, цитирование отмечаются кавычка­ми (в более общем употреблении) -~ должен быть ис­пользован всякий раз, когда имеется вероятность воз­никновения неясности с уровнями. Тогда нет сомне­ний в том, что в нашем примере концепция 1 и кон­цепция 2 не идентичны и что идея самочленства класса должна быть отброшена. Более того, становится оче­видным, что в этих случаях именно противоречивость языка, а не логика является корнем зла.

Возможно, одной из наиболее известных из всех семантических антиномий является та, в которой че­ловек говорит о себе: «Я являюсь лжецом». Переходя от утверждения к его логическому заключению, мы

 

-197-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

снова находим, что это является истиной, только если это не ложь; другими словами, человек лжив, только если он говорит правду, и, наоборот, правдив, когда лжет. В этом случае, для того чтобы устранить анти­номию, нельзя использовать теорию логических ти­пов, т. к. слова или комбинации слов не имеют логи­ческой иерархии. И Бертран Рассел опять первым на­шел решение этой проблемы. В последнем абзаце сво­его введения K^Tractatus Logico-Philosophicus» Виттген-штсйна (Wittgenstein), он пишет, почти между прочим, «что каждый язык, как утверждает мистер Виттгенш-тейн, имеет структуру, о которой внутри языка ничего не может быть сказано, но что может быть другой язык, структурно связанный с первым и имеющий новую структуру, и что у этой иерархии языков может и не быть предела» (133, стр. 23). Это предположение было развито, главным образом, Карнапом (Сагпар) и Тарс-ки (Tarski) и сейчас оно известно как теория уровней языка. По аналогии с теорией логических типов, эта теория защищает от путаницы с уровнями. Она посту­лирует, что на самом низшем уровне языков делаются утверждения об объектах. Это — область языка как объек­та. Однако в тот момент, когда мы желаем сказать нечто об этом языке, мы должны использовать мета­язык и метаметаязык, если мы хотим говорить об этом метаязыке, и т. д.

Используя эту концепцию уровней языка, в се­мантической антиномии лгуна, можно видеть, что его заявление, хотя и состоит только из трех слов, содер­жит два утверждения. Одно из них находится на объек­тивном уровне, другое — на метауровне и утверждает нечто о том, что находится па объективном уровне, а именно то, что это неправда. В то же самое время, почти как в трюке фокусника, из этого следует, что это утверждение на метаязыке само по себе одно из утверждений, относительно которого сделано метаут-верждение, т. е. само по себе утверждение является объектом языка. В теории уровней языка, этот тип реф-

 

-198-

ГЛАВА Б. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

лексии утверждений, включающихих собственную правду или ложь (или аналогичные свойства подобной доказуемости, определенности, решительности и тому подобное) являются эквивалентными концепциями самочленства класса в теории логических типов; и оба они являются бессмысленными утверждениями.

Конечно, мы с неохотой следуем логическому доказательству того, что утверждения лгуна бессмыс­ленны. Это может показаться хитростью, и это чувство еще сильнее в случае других парадоксальных дефени-ций. Внебольшой деревушке, где происходит эта ис­тория, проживает парикмахер. Он стрижет всех, кто не стрижется сам. Это определение, с одной стороны, является исчерпывающим, но с другой стороны, если кто-то попытается отнести самого парикмахера либо к самостригущему, либо к несамостригущему, то оно приведет прямо к парадоксу. И опять жесткая дедук­ция доказывает, что такого парадокса не может быть. Однако у пас возникает недоуменное чувство, поче­му нет? С этим навязчивым сомнением позвольте рассмотреть бихевиорально-прагматические следствия парадокса.

6.4. ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ПАРАДОКСЫ

6.41. Парадоксальные предписания

Хотя парадокс Барбера (Barber) почти всегда изла­гается в вышеупомянутой форме, однако существует, по крайней мерс, одна несколько отличная его версия. Она использована Рейчспбахом (Rcichenbach) (123), и в ней, очевидно, лишь по частной причине парикмахер заменен солдатом, которому приказано его капитаном стричь только тех солдат роты, которые не стригутся сами. Конечно, Рейченбах приходит к единственно ло­гичному заключению, «что парикмахера вопределен­ном смысле в роте нет». Независимо от авторской при­чины, по которой эта история была представлена в та­кой, отчасти необычной форме, она является примером

 

-199-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

преимущественно прагматического парадокса. В конце концов, нет причины, почему такой приказ не мог быть отдан в действительности, вопреки его логической аб­сурдности. Основные составляющие этого непредвиден­ного обстоятельства следующие:

(1) сильные комплиментарные взаимоотношения (офи-

цер и подчиненный);

(2)в пределах этого взаимоотношения, приказ отда­
ется так — что ему необходимо подчиниться, но
нужно и ослушаться, чтобы быть подчиненным (со­
гласно приказу, солдат стрижет себя, если и только
если он не стрижет себя и наоборот);

(3)человек, который занимает в этих взаимоотноше-

ниях ведомую позицию, не способен выйти за рам­ки этих взаимоотношений и, таким образом, раз­решить парадокс, критикуя приказ, т. с. метаком-муникатируя о нем (это было бы расценено как нарушение «субординации»).

Человек, попавший в такую ситуацию, находит­ся в незащищенной позиции. Таким образом, хотя, с чисто логической точки зрения, приказ капитана ли­шен смысла и парикмахера в роте нет, логическая си­туация выглядит отличной от реальной жизни. Праг­матические парадоксы, особенно парадоксальные пред­писания, встречаются в действительности намного чаще, чем кто-то склонен в это верить. Как только мы начинаем искать парадокс в интеракционном контек­сте, явление перестает быть просто предметом охоты логика и философа науки и становится делом совер­шенно практической важности для нормальной пси­хики коммуникаторов, будь они индивидами, семьей, обществом или нацией. Предлагаем рассмотреть сле­дующие примеры, взятые из литературы и родствен­ных ей областей и из клинических случаев.

6.42. Примеры прагматических парадоксов

Первый пример. Синтаксически и семантически правильно написать: Чикаго — это населенный город, и было бы совершенно неправильно написать: Чикаго —

 

 

-200-

ГЛАВА 6. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

это трехсложное слово, т. к. в этом случае должны быть использованы знаки цитирования: «Чикаго» — это трехсложное слово. Различия в этих двух упот­реблениях слов заключаются в том, что в первом ут­верждении слово определяется как объект (город), в то время как во втором утверждении то же слово опреде­ляется как имя (которое является словом) и, следова­тельно, само себя. Два употребления слова «Чикаго» являются, следовательно, различными логическими типами (первое утверждение сделано на языке объек­та, второе — в метаязыке), и знаки цитирования фун­кционируют как маркеры логического типа (сравните 108, стр. 30-31)*.

Позвольте нам сейчас предположить странную возможность, когда кто-то объединяет два утвержде­ния о Чикаго в одном (Чикаго — населенный город и трехсложное слово), диктуя его своему секретарю и угрожая ей увольнением, если она не сможет или не захочет написать его до конца правильно. Конечно, она пс сможет (да и не смогла бы, как мы знаем из пред­шествующего). Чем же тогда является поведенческий эффект такой коммуникации? — ибо это вопрос праг­матики человеческой коммуникации. Бессодержатель­ность настоящего примера не умаляет его теоретичес­кой значимости. Не может быть сомнений в том, что коммуникация этого рода, создает не состоятельную ситуацию. Т. к. поручение парадоксально, любая реак-

' Здесь надо отдать уважение математику Фриджу (Fregc), который еще в1893 году писал:

«Возможно частое употребление кавычек будет казать­ся странным: с их помощью я различаю случаи, в которых я говорюо самом знаке с теми случаями, вкоторых я говорюоб ах смысле. Хотя, возможно, это кажется педантичным, тем не менее, я придерживаюсь ЭТОГОпо необходимости. Ин­тересно, как неточная манера речи или письма, которая воз­можно использовалась первоначально только ради удобства и краткости, с полной осведомленностью о ее неточности, может в конце концов спутать мысль, после того как эта ос­ведомленность исчезла» (48, стр.4, курсив наш).

 

-201-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

ция на него в пределах области, установленной пору­чением, должна быть в равной степени парадоксаль­на. Просто невозможно вести себя последовательно и логически в пределах противоречивого и алогичного контекста. Пока секретарь находится в пределах, уста­новленных ее нанимателем, в ее распоряжении только две альтернативы — попытаться исполнить приказ и, конечно, не исполнить, отказавшись дописать пред­ложение до конца. В первом случае она может быть обвинена в некомпетентности, во втором — в наруше­нии субординации. Следует подчеркнуть, что первое обвинение касается интеллектуальной недееспособно­сти, второе — слабоволия. Вес это не слишком далеко от типичных обвинений в сумасшествии и непригод­ности, приведенных в предыдущих главах. В любом слу­чае, секретарь вынуждена реагировать эмоционально, например закричать или рассердиться. Всему этому можно возразить, что никакой человек в здравом уме не будет вести себя подобно этому воображаемому боссу. Это, однако, не всегда так. По крайней мерс, в теории или с секретарской точки зрения -- существует две причины такого поведения: либо босс хочет найти причину, чтобы уволить ее, и использует эту ситуа­цию для этой цели, или он не в своем уме. Заметим, сумасшествие и непригодность опять кажутся един­ственными объяснениями.

Возникает совершенно иная ситуация, если сек­ретарь не остается в рамках служебных инструкций, комментируя ситуацию, другими словами, если она не реагирует на содержание диктовки босса, но ком­ментирует его сообщение. Она, тем самым, выходит из контекста, созданного боссом, и, таким образом, избегает дилеммы. Однако это непросто. Одна причи­на (эта причина уже несколько раз иллюстрировалась в предыдущих главах) заключается в том, что трудно общаться по поводу коммуникации. Секретарь должна была бы указать, почему ситуация несостоятельна и как она воздействует на нее, однако само по себе это

 

 

-202-

ГЛАВА Б. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИП

не означало бы разумного завершения. Другая причи­на -- метакоммуникация — это не простое решение, потому что босс, используя свою авторитарность, мо­жет легко отказаться принимать се коммуникацию на метауровне и отметить это как еще одно доказатель­ство се неспособности или дерзости".

Второй пример. Парадоксальные самоопределе­ния типа Лжеца весьма часты, по крайней мерс в нашем клиническом опыте. Их прагматическое значе­ние является наиболее очевидным, если мы вспом­ним, что эти утверждения не только передают логи­чески бессмысленное содержание, но определяют вза­имоотношение себя с другими. Поэтому для взаимо­отношений, представленных в человеческой интерак­ции,не так важно, является ли содержание (переда­ча) бессмысленным, в то время как аспект взаимо­отношений (командный) может быть ускользающим или понятным. Следующие вариации на тему этой проблемы взяты почти наугад из недавно опублико­ванных бесед:

(а) Интервьюер: Чтобы вы сказали, мистер X, об ос-
новной проблеме в вашей семье?

Этотопыт блокирования метакоммуникации, чтобыпо­мешать кому-то выбраться из несостоятельной ситуации, был хо­рошо известен ЛьюисуКэрроллу. Вернемся к Алисе,которую Черная иБелая Королевы довелисвоими вопросами до отчаяния (см. 3.22); они обмахивали ее ветками до тех пор, пока она не попросила их перестать. Затем промывка мозгов опять продолжилась:

—Ну, вот теперь она вне опасности, — сказала Чер­
пая Королева. — А Языки ТЫ понимаешь? Как по-француз­
ски «фу ты, ну ты»?

—А что это значит? — спросила Алиса.

—Понятия не имею.

Алиса решила, что па этот раз ей удастся выйти из затруднения.

- Если вы мне скажете, что это значит, — заявила
она, — я нам тут же переведу на французский.

Но Черная Королева гордо выпрямилась и произнес­ла:

- Королевы так не поступают! (курсив наш)(перс-
вод Н. М. Демуровой)

 

 

-203-.

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Мистер X: Мой вклад в нашу проблему заключается втом, что я — обычный лжец... масса лю­дей используют выражение ...м-да... не­правда, или преувеличение, или проти­воречие, многое другое... но в действи­тельности это ложь...

У нас есть основание полагать, что этот человек никогда не сталкивался с парадоксом Лжеца и что у него не было обдуманной попытки морочить интер­вьюера. Однако он это сделал, но как можно говорить в лицо такие парадоксальные вещи?

(б) Семья, состоящая из родителей и их полного двадцатилетнего сына, у которого имеются все при­знаки задержки интеллектуального развития (олиго­френия), вместе интерпретируют пословицу: «Катящий­ся камень не обрастает мхом», как часть структуриро­ванного семейного интервью (159):

Отец: Эта пословица для нас означает, для мамы и для меня, что если мы заняты делом и активны, как катящийся камень, он, ты знаешь, движется, тогда... мы не собираемся быть такими — жир­ными, и ты собираешься быть более проворно умственно..

Сын: Действительно?

Мать: Теперь ты понял?

Сын: Я понимаю.

Мать (почти одновременно): Ты понял?

Сын (почти одновременно): ДА.

Отец (почти одновременно): ...что это будет ХОРО­ШО для...

Сын (перебивая): Умственная задержка.

Отец (продолжая): ...занятия делом...

Мать: Ох... кажется, что для тебя это «катящийся ка­мень...»

Сын (перебивая): Ну, это означает преодоление ум­ственной задержки.

Мать: Ну...

Отец (перебивая): Ну, занятие делом было бы ПО­МОЩЬЮ, т. е. я думаю так правильно.

Как поступят его родители или специалист по олигофрении, который говорит о способах преодоле-

 

-204-

ГЛАВА В. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

ния умственной задержки и даже использует такой тер­мин?*

Подобно лжецу, перепрыгивает границысвоего диагноза, доводя его до абсурда совершенно шизоф­реническим образом. Использование термина исклю­чает состояние, которое обозначает термин.

(в) Во время супружеской психотерапии, обсуж­дение сексуальных отношений и индивидуальных проявлений различного сексуального поведения,сви­детельствует о дискомфорте, испытываемого мужчи­нами в процессе мастурбации. Один из мужчин ска­зал «совершенно откровенно», что хотя ему прихо­дится часто мастурбировать из-за отказа жены, он боится, что это ненормально и грешно (муж был ка­толиком и полагал, что мастурбация — это смертель­ный грех). Терапевт ответил, что он не может что-либо сказать по поводу греха, но что касается ненор­мальности или отклонения, то многочисленные обзо­ры показали, что среди католиков более низка частота этого явления по сравнению с другими религиозными группами, хотя и среди католиков это распространено все-таки больше, чем ожидалось. Муж прореагировал на это замечание, сказав: «Католики всегда лгут о сексе».

Третий пример. Возможно наиболее частой фор­мой, в которой парадокс проявляет себя в прагматике человеческой коммуникации, является предписание, требующее специфического поведения, которое по своей природе может быть только спонтанным. Следо­вательно, прототипом такого сообщения является «Будь

' Этот пациентбыл повторно продиагностированс помо­щью психологических тестов и получил IQ примерно 50—80 бал­лон. Он отказалсяучаствовать втестировании, как раз предше­ствующему этому интервью, на том основании, что он не спосо­бен понять, что его будут спрашивать. В дальнейшем, вкурсе тера­пии он был редиагносцированкак больной шизофренией; его выздоровлениепротекало удовлетворительно, иего осведомлен­ность во многих областях далеко превышала тестовые ожидания.

 

 

-205-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

спонтанным!». Любой, кто противостоит этому пред­писанию, находится в несостоятельной позиции, по­тому что для того чтобы подчиниться, ему приходится быть спонтанным в пределах области согласия — не­спонтанности. Предлагаем некоторые варианты этого типа парадоксальных предписаний:

(а) Вы должны любить меня...

(б) Я хочу, чтобы ты мне приказывал (требование жены

к своему пассивному мужу).

(о) Вы должны радоваться, играя с детьми, как это делают другие отцы.

(г) Не будь таким покорным (требование родителей к

своему ребенку, который по их мнению слишком от них зависит).

(д) Вы знаете, что вы вольны уйти, дорогая; не пере­
живайте, если я начну кричать (из романа У. Стай-
рона (W. Styron) (150, стр. 33).

Постоянные посетители суперборделя в пьесе «Балкон» Женэ (Genet) сталкиваются с той же дилем­мой. Они платят девушкам за то, чтобы они исполня­ли комплиментарные роли, необходимые для того, чтобы клиенты могли реализовать свои сокровенные грезы, но остается и притворство, потому что клиен­ты все-таки знают, что грешник — это «ненастоящий» грешник, вор — это «ненастоящий» вор и т. д. Подоб­ным образом такая же проблема есть и у гомосексуа­листа, который стремится к напряженным взаимоот­ношениям с «настоящим» мужчиной только для того, чтобы обнаружить, что последний - - всегда должен быть другим гомосексуалистом. Во всех этих случаях другой в наихудшем случае откажется подчиниться, а в наилучшем — сделает что-то правильное по плохой причине, и тогда «плохая причина» уступит сама. В понятиях симметрии и комплиментарное™ эти пред­писания парадоксальны, потому что они требуют сим­метрии в области отношений, определенных как ком­плиментарные. Спонтанность расцветает при свободе и исчезает под давлением.

 

 

-206-

ГЛАВА В. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

Четвертый пример. Идеологи особенно подвер­жены путанице, существующей в дилеммах парадок­са, особенно если их метафизика проявляется в анти­метафизике. Мысли Рубашова, героя романа Кестлера «Слепящая тьма», являются примером в этом отноше­нии:

Партия не признавала человека личностью, отри­цала его право на свободную волю — и требовала доб­ровольного самопожертвования. Отрицала способ­ность человека выбирать — и требовала выбора пра­вильных решений. Отрицала, что человек способен от­личать правду от лжи, добро от зла, -- и постоянно твердила про виновность и предательство. Индивидуу­мом управляли экономические законы, он был безли­ким винтиком механизма, на который совершенно не мог влиять, — так утверждала партийная доктрина, но партия считала, что безликие винтики должны восстать и перестроить механизм. В логических выкладках таи­лась ошибка: задача изначально не имела решения*.

Природа парадокса заключается в том, что «вы­равнивание», основанное на нем, не срабатывает. Там, где парадокс оказывает влияние на человеческие от­ношения, возникает болезнь. Рубашов понял симпто­мы, но не может найти лекарство:

Наши принципы, безусловно, верны — почему же партия зашла в тупик? Общество поразил жестокий недуг. Применяя точнейшие научные методы, мы ус­тановили сущность недуга и способ лечения: хирурги­ческое вмешательство. И однако наш целительный скальпель постоянно вызывает новые язвы. Наши по­буждения чисты и ясны — нас должны любить. Но нас ненавидят. Почему к нам относятся со злобой и стра­хом?

Почему, когда мы говорим правду, она неизмен­но звучит как ложь? Почему провозглашенную нами свободу заглушают немые проклятия заключенных?

* Перевод А. Кистяковского. — Прим. пер.

 

 

-207-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Почему разговоры о светлом будущем мы всегда пере­межаем угрозами'.

Пятый пример. Если это сравнить с автобиогра­фическим записками больного шизофренией (15), мы заметим, что его дилемма существенно напоминает дилемму Рубашова. Из-за своих «голосов» пациент ока­зывается в ужасных ситуациях, а затем его обвиняют в том, что он хитрит или уклоняется, когда он не нахо­дит в себе силы уступать их парадоксальным предпи­саниям. Его рассказ исключителен, потому что он был написан почти 130 лет назад, задолго до появления современной психиатрической теории:

Меня измучили требования того, который, как я полагаю, был Снятым Духом, говорить некоторые вещи, что я часто и пытался. В начале меня упрекали моим собственным голосом и чужим голосом, который мне не дан. Эти противоречивые требования сейчас, как и прежде, были причиной непоследовательности моего поведения, а эти фантазии в конце концов явились основными причинами моего общего психического рас­стройства. Т. к. мне приказывали говорить, возникала боль из-за ужасных мучений, из-за гнева Святого Духа и от ощущения вины за неблагодарность; и в то же иремя, каждый раз, когда я пытался говорить, меня резко и оскорбительно упрекали за то, что я не ис­пользую изречения Духа, посланные мне, а когда я снова пытался, мой голос начинал звучать резче; когда же я внутренне умолял, что я знаю, что не должен де­лать то, что я делаю, меня проклинали за лень и хит­рость и за нежелание делать то, что мне приказывают. Тогда я потерял всякое терпение и начал говорить то, что от меня требовали — это была какая-то мешанина, и я это делал, чтобы показать, что это не было ни стра­хом, ни проявлением воли, которое мне мешало. Но когда я это сделал, то как и прежде, почувствовал, про­износя слова, боль в нервах неба и гортани, что убеди­ло меня в том, что я бунтую не только против Бога, но и против природы, и я снова предался агонизирующему смыслу безнадежности и неблагодарности.

' Перевод А. Кистяковского. — Прим. пер.

-208-

ГЛАВА G. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

Шестой пример. Когда в 1616 году японская власть начала преследование новообращенных в христианс­кую веру, она предлагала своим жертвам выбор между смертью и отречением, процедурой, которая была на­столько сложной, насколько парадоксальной. Это от­речение было в виде клятвы, о которой сообщил Сан-сон (Sancom) в работе по изучению интеракции евро­пейских и азиатских культур. Он пишет:

При отказе от христианской веры каждый отступ­ник должен был повторить причины своего неверия в предписанной формулировке. Отречение — это неволь­ная дань могуществу христианской веры для новообра­щенных, отрекающихся от своей религии (в общем, под принуждением) Самос курьезное было то, что они кля­лись могуществом тех, от которых отрекались: Отцом, Сыном и Святым Духом, Девой Марией и всеми Анге­лами... если я нарушу эту клятву, то навсегда потеряю благоволение Господа и окажусь в положении Иуды И с кар йоте ко го. Далее, вне всякой логики, следовали клятвы Будде и Синто (134, стр. 176).

Следствия этого парадокса стоит проанализиро­вать подробно. Японская власть поставила перед со­бой задачу изменить веру части населения, что приве­ло к известным трудностям, вызванных тем, что лю­бая религия могущественна и непостижима. Они дол­жны были понимать с самого начала, что методы убеж­дения, принуждения или подкупа совершенно неадек­ватны, потому что эти методы могут вызвать неиск­ренние словоизлияния, но всегда остается сомнение в том, что мышление бывших новообращенных «действи­тельно» изменилось. И, конечно, это сомнение не ис­чезнет, даже несмотря на торжественные заявления, потому что не только искренне отказавшиеся, но и любой, кто хочет спасти свою жизнь, а также сохра­нить в своем сердце веру, будет вести себя подобным образом.

Столкнувшись с этой проблемой «действитель­ности» изменений в мышлении людей, японская власть

 

-209-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИИ

решила прибегнуть к клятве; конечно же для них было очевидно, что поскольку речь идет о новообращенных, то такая клятва свяжет их только в том случае, если они будут присягать Христу, так же как Будде и Син­то. Но это «решение» непосредственно привело их к не способности принять решения по поводу рефлек­сирующего утверждения, Формула, предписанная клят­ве отступников, предполагала удержать их от покло­нения своим божествам, от которых они должны были отречься. Другими словами, она была сделано внутри определенной системы координат (Христианской веры), которая сказала что-то об этой системе и, сле­довательно, о самой себе, а именно то, что она отри­цает систему координат и с ней, разумеется, и саму клятву. Теперь стоит уделить особое внимание двум словам, а именно внутри и об. Пусть С — это класс всех утверждений, которые могут быть сделаны в рамках Христианской веры. Тогда любое утверждение о С мо­жет быть названо метаутверждением, т. е. утверждени­ем о предмете утверждения. Теперь можно видеть, что клятва является членом С, поскольку включает и Тро­ицу, и в то же время и — метаутвержденисм, отрица­ющим С — следовательно, о С. Однако это ведет в хорошо известный логический тупик. Ни одно утверж­дение, сделанное внутри рамок данной системы коор­динат, не может в то же время, как говорится, выйти за рамки и отрицать себя. Это дилемма человека, стра­дающего ночными кошмарами: ничего, чтобы он не пытался сделать в своем сне, не приносит пользу".

Обратимся опять к книгеЛьюиса Кэрролла «Алиса в За­зеркалье», которая (как и«Алиса в Стране Чудес») является ско­рее примером проблем в логике,чем детской книжкой. Траляля и Труляля говорят о спящем Черном Короле:

—Ему снится сон! — сказалТраляля. — И как по-
твоему, кто ему сниться?

—Не знаю, — ответила Алиса. — Этого никто сказать
не может.

—Ему снишьсяты — закричал Траляля и радостно

 

 

-210-

ГЛАВА В. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

Он может прервать свой кошмар, только проснув­шись, что означает выйти из сна. Но пробуждение — это не часть сна, оно — это иная система координат, это -- не сон. Теоретически, ночной кошмар может исчезнуть навсегда, как это происходит у некоторых больных шизофренией, страдающих ночными кошма­рами, ибо внутри рамок ничто не имеет силу, чтобы отрицать их. Но это — mutatis mutandis — именно то, что предписывала совершить японская клятва.

Поскольку наше историческое знание не распо­лагает данными о влиянии клятвы ни на новообра­щенных, ни на власть, то на эту тему не сложно рас­суждать. Для новообращенных, давших клятву, дилем­ма — достаточно очевидна. Произнеся клятву, они ос­таются в рамках парадоксальной формулы и, таким образом, находятся в парадоксальной ситуации. Ко­нечно, они с трудом верят в то, что смогут преодолеть эту ситуацию. Но ввиду того, что их заставили при-

захдопал is ладоши. — Если бы он не видел тебя во сне, где бы интересно, ты была?

- Там, где я и есть, конечно, — сказала Алиса,

-- Л вот и ошибаешься! — возразил с презрением Траляля.— Тебя бы тогда вообще не было! Ты просто снишь­ся ему во сне.

- Если этот Король вдруг проснется, — подтвердил
Труляля, — ты сразу — фьють! — потухнешь, как свеча!

- Ну, нет, — вознегодовала Алиса. — И вовсе я не
потухну! К тому же, сели я только сон, то кто же тогда вы,
хотела бы я знать?

- То же самое, — сказал Траляля.

- Самое, самое, — подтвердил Труляля.

Он так громко прокричал эти слова, что Алиса ис­пугалась.

- Ш-ш-ш, — прошептала она. — Не кричите, а то вы
его разбудите!

- Тебе-то что об этом думать? — сказал Труляля. —
Все равно ты ему только снишься. Ты ведь не настоящая!

- Нет, настоящая! — крикнула Алиса и залилась сле­
зами.

(Перевод Н. М. Демуровои)

-211-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

нять клятву, новообращенные оказывались перед ужас­ной личной религиозной дилеммой. Оставив в сторо­не само насилие, зададимся вопросом — имела ли их клятва силу или нет? Если они хотели остаться хрис­тианами, не имеет ли эта клятва силу и не отлучает ли их от церкви? Но если они искренне хотели отречься от Христианства, не клятва ли теперь связывает их с Христианством? При окончательном анализе становит­ся понятно, что парадокс в данном случае посягает на метафизику; сущность клятвы в том, что она не толь­ко связывает того, кто принес клятву, но также и взы­вает к божеству. В опыте новообращения не был Сам Господь, и если это так, то кто же в целом мире может найти решение?

Но парадокс должен также оказывать влияние и на самих гонителей. Нельзя даже и представить, что они не знали, что клятва ставит христианских божеств выше их собственных богов. Таким образом, вместо очищения душ новообращенных от «Отца, Сына и Святого Духа, Девы Марии и всех Ангелов», они воз­водят их на престол собственной религии. Следователь­но, в конце концов они поймут, что запутались в соб­ственной выдумке, которая отрицает то, что она ут­верждает, и утверждает то, что она отрицает.

Давайте коснемся с этой точки зрения темы про­мывания мозгов, которая в целом основана на праг­матическом парадоксе. История человечества показы­вает, что существует два типа разумных вождей: те, кто считают физическое уничтожение своих оппонен­тов удовлетворительным решением проблемы и поэто­му больше не заботятся о «реальности» мыслей своих жертв, и тех, кто из схоластических соображений по­лагают, что есть основания, как можно больше о них заботиться. Можно предположить, что последние склонны обвинять первых в удручающем отсутствии духовности. В любом случае, второй тип в первую оче­редь стремится изменить мышление людей, и только во вторую — его исключить. О'Брайсн, палач из книги

 

 

-212-

ГЛАВА В. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

«1984» Оруэлла осуществляет свою власть, что он и объясняет своей жертве:

За каждым еретиком, сожженным на костре, вста­вали тысячи новых. Почему? Потому что инквизиция убивала врагов открыто, убивала нераскаявшихся; в сущности убивала за то, что они не раскаивались,...Позже... были германские нацисты и русские ком­мунисты... Мы таких ошибок не делаем. Правдой их делаем мы... Вас сотрут в прошлом и будущем.

— Зачем тогда трудиться, пытать меня? — с го­речью подумал Уинстон.

О Брайен слегка улыбнулся.

- Вы — изъян в общем порядке, Уинстон. Вы -пятно, которое надо стереть. Разве я не объяснил вам, чем мы отличаемся от прежних карателей? Мы не до­вольствуемся негативным послушанием и даже самой униженной покорностью. Когда вы окончательно нам сдадитесь, вы сдадитесь по собственной воле. Мы унич­тожаем еретика не потому что он нам сопротивляется; покуда он сопротивляется, мы его не уничтожаем. Мы обратим его, мы захватим его душу до самого дна, мы его переделаем. Мы выжжем в нем все зло и все иллю­зии; он примет нашу сторону — не формально, а ис­крение умом и сердцем. Он станет одним из нас, и только тогда мы его убьем. Мы не потерпим, чтобы где-то в мире существовало заблуждение, пусть тай­ное, пусть бессильное*.

Здесь приведен пример парадокса «будь спонтан­ным» в его чистейшей форме. У читателя, конечно, не возникает сомнений в том, что ОБрайен — сума­сшедший, но он — вымышленный герой, однако его сумасшествие близко сумасшествию Гитлера, Гимле-ра, Гейдриха и других.

Седьмой пример. Ситуация, подобная той, что опи­сана в предыдущем примере, возникла в 1938 году между Зигмундом Фрейдом и нацистскими властями. Правда в этом случае парадокс был навязан жертвой своим преследователям и, более того, таким образом,

' Перевод В. Голышсва. — Прим. пер.

-213-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

что предоставил ему возможность оставить поле дей­ствия без потерь. Нацисты обещали Фрейду предоста­вить визу на выезд из Австрии при условии, что он подпишет декларацию, в которой было сказано, что германские власти, в частности гестапо, обращалосьс ним со всем уважением, «учитывай мою научную ре­путацию» и прочее (81, стр. 226). Действительно, в слу­чае Фрейда это могло бы быть и правдой, но в широ­ком контексте гонения венских евреев, такой доку­мент был равносилен бесстыдной претензии части немецкой власти на незапятнанность, справедливость, и поэтому в интересах нацистской пропаганды они, очевидно, решили воспользоваться именем Фрейда. Таким образом, гестапо было заинтересовано в под­писи Фрейда, а Фрейд, со своей стороны, был по­ставлен перед дилеммой — подписать и, следователь­но, увеличить число врагов ценой своей неприкосно­венности, или отказаться подписывать и принять стра­дания, о последствиях которых можно и не говорить. В понятиях экспериментальной психологии он столк­нулся с конфликтом избегание-избегания (см. 6.434). Он сумел поразить противника его же оружием. Когда гестапо официально предоставило документ напод­пись, Фрейд поинтересовался, может ли он добавить еще одно предложение.Официальные лица, очевидно, уверенные в своем превосходстве, согласились, и Фрейд написал: «Я могу сердечно порекомендовать гестапо кому угодно». Теперь представители гестапо, которые в начале вынуждали Фрейда восхвалять их, не могли рассчитывать на дальнейшую похвалу. Но для любого, кто хотя бы отчасти знал о том, что происходило в Вене в те дни (и мир вес больше и больше узнавал об этом), эта «похвала» была таким нескрываемым сар­казмом, что делало невозможным использование до­кумента в пропагандистских целях. Короче говоря, Фрейд своим предложением изменил документ так, что теперь он состоял из двух частей — документа и его отрицания, полного сарказма.

 

 

-214-

ГЛАВА Б. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

Восьмой пример: В романе Пруста «Les Plaisirs et Jours» приводится прекрасный пример прагматическо­го парадокса, вытекающего из противоречия, которое часто возникает между социально обусловленным по­ведением и индивидуальными эмоциями. Алексис -мальчик тринадцати лет — собирается посетить своего ДЯДЮ,умирающего от неизлечимой болезни. Между ним и его преподавателем происходит следующая беседа:

Начав говорить, он густо покраснел:

- Монсеньор Легран, должен ли или нет мой
дядя знать, что я знаю, что он должен умереть?

- Он не должен знать, Алексис.

- А что, если он спросит?

- Он не будет с тобой говоритьоб этом.

- Он не будет говорить со мной об этом? — спро­
сил Алексис с изумлением, т. к. это была единствен­
ная альтернатива,которую он и не мог предположить;
каждый раз, кощаон воображалсвое посещение дяди,
он представлял свою беседу с ним о смерти с наслаж­
дением священника.

- Но, вес же, что если он все-таки заговорит со
мной об этом?

- Ты скажешь, что он ошибается.

- А если л заплачу?

- Ты уже и так слишком много плакал сегодня
утром, ты не станешь плакать при дяде.

- Я не заплачу! — воскликнул Алексис в отчая­
нии, — но он подумает, что я не переживаю, что я не
люблю его... моего маленького дядю.

И он зарыдал (118, стр. 19—20).

Если Алексису придется скрывать свое огорче­ние, тогда, возможно, ему кажется, что он будет вы­глядеть равнодушным и, следовательно, не любящим.

Девятый пример. Молодой человек понимает, что его родителям не нравится девушка, с которой он встречается и на которой он намерен жениться. Его отец -- богатый, активный, красивый человек, кото­рый руководит жизнью трех детей и женой. Мать зани­мает комплиментарную ведомую позицию. Она — зам­кнутая, несколько раз в году ездит «на отдых» в сана-si

-215-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

торий. Однажды отец попросил молодого человека зайти к нему — процедура, предназначенная только для очень торжественных объявлений, — и сказал ему: «Луис, есть нечто такое, что ты должен знать. Мы, Альвара-дос, всегда женимся на женщинах, которые лучше нас». Это было сказано с абсолютно спокойным выражени­ем лица и поставило молодого человека в затрудни­тельное положение, потому что он не мог решить,что имел в виду отец. Как он не пытался разобраться в этой фразе, она ставила его в тупик, и, таким образом, он стал сомневаться в мудрости своего решения же­ниться на той исключительной девушке.

Заявление отца можно объяснить следующим об­разом: мы, Альвардосы, — особенные люди, исреди всего прочего, мы женимся на тех, кто нас выше. Од­нако последнее заявление о превосходстве не только противоречит тем фактам, что наблюдает сын, но оно само по себе подразумевает, что мужчины рода Альва-радос хуже своих жен. И это отрицает утверждение, которое следовало бы поддержать. Если утверждение о превосходстве, включающее определение супруги и себя, истинно, тогда оно — неправда.

Десятый пример. Психиатрпросит молодого че­ловека, проходящего курс психотерапии, пригласить родителей приехать из отдаленного города, чтобы они смогли вместе посетить, по крайней мере, одну встре­чу. Во время этой встречи стало очевидно, что родите­ли соглашались друг с другом, только если они объ­единялись вместе против сына, иначе они не соглаша­лись по очень многим вопросам. Так же выяснилось, что отец находился в депрессивном состоянии, когда сын был маленьким мальчиком, и он не работал в те­чение пяти лет, и семья жила на деньги его богатой жены. Немного позже, во время беседы, отец резко критиковал сына за то, что он не был более ответ­ственным, не стал независимым и более удачливым. Здесь терапевт вмешался и осторожно заметил, что воз­можно у отца с сыном намного больше общего, чем

 

-216-

 

ГЛАВА В. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

они могут себе представить. Пока психиатр произно­сил эти слова, мать быстро вмешалась и обвинила его в том, что он создает неприятности. Затем она посмот­рела с любовью и восхищением на сына и заявила; «В конце концов, это неважно. Все, что мы хотим для Джорджа, это чтобы он был бы также счастлив в бра­ке, как и мы». Таким образом, был сделан единствен­ный вывод, что брак счастливый, когда он несчастлив, и косвенно, несчастливый, когда он счастливый.

Здесь следует отметить, что у молодого человека была депрессия после этой встречи, акогда он при­шел на следующую встречу, он не был в состоянии объяснить причину своего настроения. Когда врач ука­зал ему на парадоксальность желания матери, он по­вторил его и выгляделтак, как будто перед ним вне­запно вспыхнул электрический свет. Он сказал, что возможно она говорила «подобные вещи» много лет, но что он никогда не был способен реагировать на них или высказаться по их поводу, как он сделал это толь­ко что. У него обычно были сны, в которых он нес что-то тяжелое, с чем-то сражался, но так и не мог узнать это «что-то».

Одиннадцатый пример. Мать, беседуя по телефо­ну с психиатром своей дочери, больной шизофрени­ей, жалуется, что ее дочь опять заболевает. Обычно это означало, что девушкастала более независимой и спо­рит с ней. Например, недавно дочь переехала в соб­ственную квартиру, и мать этим отчасти обеспокоена. Врач попросил привести пример ее странного поведе­ния, и мать сказала: «Хорошо, например, сегодня я хотела, чтобы она заехала ко мне пообедать, и у нас состоялся длинный разговор, потому что она не дума­ла, что она хочет прийти». Когда психиатр спросил, чем же закончился разговор, мать сердито сказала: «Ну, я, конечно, смогла уговорить се прийти, потому что на самом деле, я знала, что она никуда не денется, и у нее не было больше сил говорить мне «нет». С точки зрения матери, когда девушка говорила «нет», на са-

 

-217-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

мом деле это означало, что она хочет прийти, потому что мать лучше знает, что происходит в спутанном сознании дочери. Но что же будет, если дочь скажет «да»? «Да» не означает «да», это только значит, что у дочери нет сил, чтобы сказать «нет». Таким образом, и мать, и дочь связаны таким парадоксальным образом. Двенадцатый пример. Очаровательная и ошелом­ляющая коллекция парадоксальной коммуникации была опубликована Гринбургом. Вот один из его пер­лов:

Подарите вашему сыну Марвипу две спортивные рубашки. Когда он впервые наденет одну из них, по­смотрите на него с печалью и скажите споим басом: «А другая тебе не понравилась?» (58, стр. 16).

6.43. Теория двойной ловушки

Эффекты парадокса в человеческой коммуника­ции впервые были описаны Бейтсеном, Джексоном, Хэйли и Виклендом в работе, озаглавленной «К тео­рии шизофрении» (18), опубликованной в 1956 году. Эта исследовательская группа подошла к феномену шизофренической коммуникации с точки зрения, ра­дикально отличающейся от тех гипотез, которые рас­сматривают шизофрению как интрапсихическое нару­шение (беспорядок мыслей, слабая функция эго, и тому подобное) и которое косвенно воздействуют на взаимоотношения пациента с другими людьми. Бейт-сон и другие, вместо того, чтобы принять такой под­ход, задались вопросом, какие последовательности межличностных переживаний будут вызывать (а не бу­дут вызваны) поведение, которое охватывает диагноз шизофрения. Согласно их гипотезе, больной шизоф­ренией «должен жить в мире, где последовательность событий такова, что его коммуникационные привычки, чуждые условностям, будут в некотором смысле соот­ветствующими» (18, стр. 253). Это привело их к посту­лированию и идентификации определенных существен­ных характеристик такой интеракции, для которой они

 

 

-218-

ГЛАВА Б. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

висли понятие двойная ловушка. Эти характеристики являются также общим знаменателем, лежащим в ос­новании той, возможно смущающей, мешанине при­меров, приведенных в предыдущей части этой главы.

6.431. Составляющие «двойной ловушки». Вотчасти пе­реработанном и расширенном определении, составля­ющие двойной ловушки могут быть описаны следую­щим образом:

(1) Двое или больше людей вовлечены в интен­
сивные взаимоотношения, которые имеют высокую
степень физической и/или психологической ценности
выживания для одного, нескольких или для них всех.
Ситуации, в которых типично присутствуют такие ин­
тенсивные взаимоотношения не ограничены семейной
жизнью (особенно, интеракцией родитель—ребенок);
возрастом, материальной зависимостью, дружбой,
любовью, лояльностью к вере или идеологии; контек­
стами, влияющими па социальные нормы или тради­
ции, и психотерапевтической ситуацией.

(2) В таком контексте, дается сообщение, кото-
рос настолько структурировано, что (а) оно что-то
утверждает, (б) оно что-то утверждает о своем утвер­
ждении, (в) эти два утверждения взаимоисключаю­
щие. Таким образом, если сообщение является пред­
писанием, то оно должно быть нс подчиняющим, что­
бы быть подчиняемым; если оно является определени­
ем самого себя или другого, то человек, определенный
посредством этого сообщения, является таким типом
личности, только если он неопределен и не является
этим типом, если он определен. Следовательно, зна­
чение сообщения неопределенно именно в том смыс­
ле, который был описан в 3.333.

(3) И наконец, получатель сообщения защищен
от выхода из рамок, установленных этим сообщением,
или с помощью метакоммуникатировапия (комменти­
рования) о нем, или благодаря избеганию. Следова­
тельно, даже если сообщение логически бессмыслен­
но, оно является прагматической реальностью: он не

 

-219-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

может не реагировать на него, но никогда не сможет реагировать на него соответствующим образом (непа­радоксально), т. е. сообщение само по себе парадок­сально. Эта ситуация часто усложняется более или ме­нее открытым запрещением показывать какую-либо осведомленность в противоречии или в реальной про­блеме. Тем самым, человек в двойной ловушке, веро­ятно, ощущает себя наказанным (или, по крайней мере, виновным) за правильное понимание и дает определе­ние «плохая» или «ненормальная» даже инсинуации, которая является расхождением между тем, что он ви­дит и что он «должен видеть»".

В этом и заключается сущностьдвойной ло­вушки.

6.432. Патогенность «двойной ловушки».Понятие «двой­ной ловушки» привлекло внимание психиатров", ис­следователей в области поведенческих наук (136), и оно даже вошло в политический жаргон (97).

Вопрос о патогенности двойнойловушки немед­ленно стал и остается наиболее обсуждаемым и непо­нятым аспектом теории. Поэтому прежде, чем перей­ти к обсуждаемому предмету, обратим свое внимание на него.

Это также относится и к восприятиючеловека настрое­ния или поведения другихлюдей. Смотрите работу Джонсона (Johnson) идругих, из которой предлагается следующая цитата:

«Когда дети осознают гнев и враждебностьродителя, как это часто бывает, родитель немедленно начинает отри­цать,что он сердится, и настаиватьна том,чтобы ребенок с этим согласился.Таким образом, ребенок оказывается пе­ред дилеммой — либо верить родителю, либо своим чув­ствам.Если онверит своим чувствам, то он сохраняет свое понимание реальности,если он верит родителю, то он со­храняет необходимое взаимоотношение, но разрушает своевосприятие реальности» (80, стр. 143). (Для подобного пат­терна Лэйнг (89) ввел понятие мистификации.)

Ее авторы получили в 1961 —1962 годах премию Фромм— Эйхмана Академии Психоанализа за значительный вклад в пони­мание шизофрении.

 

-220-

ГЛАВА S. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

Не может быть никаких сомнений в том, что мир, в котором мы живем, далекот логики, и поэто­му вес мы подвержены двойным ловушкам, хотя боль­шинству из нас удается защитить свою психику. Од­нако большинство из этих переживаний изолирова­ны и поддельны,хотя даже они иногда могут обла­дать травмирующей природой. Возникают весьма раз­личные ситуации, когда воздействие двойной ловуш­ки постоянно и постепенно становится привычным состоянием. Это особенно касается детства, посколь­ку все дети склонны считать, что то, что происходит с ними, происходит во всем мире — как говорится, это закон вселенной. Тогда здесь нет вопроса отдель­ной травмы; мы скорее сталкиваемся с определен­ным паттерном интсракции. Интеракционная особен­ность этого паттерна становится попятной, если иметь в виду, что двойная ловушка не может быть, из-за природы человеческой коммуникации, однонаправ­ленным явлением. Если, как мы уже видели выше (3), двойная ловушка является причиной парадоксаль­ного поведения, тогда это поведение, в свою очередь, вызывает двойную ловушку*.

Как только паттерн вступил в действие, факти­чески бессмысленно, как это будет видно в следую­щей главе, спрашивать когда, как и почему он возник в патологических системах, обладающих нсобычно-са-мосохраняющим, порочно-циклическим качеством. Имея это в виду, мы утверждаем, что вопрос патоло-гичности двойной ловушки не может быть решен в

· Это существует даже тогда, когда все возможности сосре­доточены в руках одной стороны, а другая а общем беспомощна, например в случае политического гонения. Как объясняет Сартр (135), палач унижен так же, как и его жертва. Смотрите также описание Вейесберга (Weissberg) (136) своих переживаний Вели­кой Чистки вСССР и понятие Мирлу (Meerloor) (103) «загадоч­ный мазохистский пакт» между промыватедеммозгов и его жерт­вой. Для детального изучения проблемы двойнойловушки в семь­ях смотрите работу Викленда (160) и Слузки, и другие (144).

 

-221-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

понятиях причинно-следственных отношений, взятых из медицинской модели, скажем между инфекцией и восполнением; двойная ловушка не является причиной шизофрении. Все, что можно сказать по этому поводу, заключается в следующем: там, где двойная ловушка является доминирующим паттерном коммуникации и где диагностическое внимание ограничено индивиду­умом с открытым проявлением нарушения психичес­кого равновесия, то поведение этого индивида удов­летворяет диагностическому критерию шизофрении*.

В этой книге невозможно затронуть вес аспекты итеории двойной лопушки, но вопрос степени нарушения требует некото­рого обсуждения. Мы повторилиэксперимент, в котором родите­ли больных шизофренией могут сначала казаться хорошо приспо­собленными индивидуумами, испытывающимидоверие к мифу,что эти семьи были бы счастливыми, если бы их сын или дочь не были бы больны шизофренией. Но даже когда они участвовали в беседе во время отсутствия пациента, их экстраординарная ком­муникационная несовместимость вскоре становилась очевидной. Вспомним примеры из работы Лэйнга и Эстерсона (9) и более раннюю работу Сеарлса (Searlc), из которой мы приводим следу­ющую цитату:

«Например, мать молодогочеловека, больного ши­зофренией,весьма импульсивная особа, выстреливающаяслова со скоростью пулемета, обратилась ко мне со следу­ющими заявлениями, которые были полны поп sequiturs и бурных эмоций, от которых я пришел в крайнее изумление: «Он был очень счастливым. Я не могла себе представить, что это когда-нибудь с ним случится. Он никогда не опус­кался, никогда. Он любил свою работу в магазине мистера Митчелла в Левистоне. Мистер Митчелл — безупречный джентльмен, я не думала ничегоплохого о людях в этом магазине, пока Эдвард не проработал там несколько меся­цев. И Эдварду с ними хорошо. И вдруг он приходит домой и говорит (мать имитирует сына): «Я не могу оставаться "гам ни минуты больше!» (142, стр. 3—4).

Только в этом смысле двойная ловушка может рассматри­ваться как причина, и, следовательно, является патогенной. Эторазличие может казаться мудреным, по мы считаем его необходи­мым, если будет сделан концептуальный шаг от«шизофрении как таинственной болезни разума» к «шизофрении как специфичес­кому паттерну коммуникации».

 

 

-222-

ГЛАВА 6. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

6.433. Связь «двойной ловушки» с шизофренией.Имея
это в виду, теперь мы можем рассмотреть еще два кри­
терия в дополнение к выше упомянутым трем основ­
ным характеристикам (6.431) двойной ловушки, чтобы
определить их связь с шизофренией:

(4) Там, где двойная ловушка является продол­
жительной, возможно хронически продолжительной,
она превращается вобычное и автономное ожидание
относительно природы человеческих взаимоотношений
и мира в целом, ожидания, которые не требуют даль­
нейшего подкрепления.

(5) Парадоксальное поведение, навязанное двой­
ной ловушкой (6.431), всвою очередь вызывает изме­
нение природы двойной ловушки, что приводит к са-
мосохрапяюшемуся паттерну коммуникации. Поведе­
ние коммуникаторов, с наиболее острым нарушением
психического равновесия, если оно изучается в изоля­
ции, удовлетворяет клиническому критерию шизоф­
рении.

6.434. Противоречие против парадоксального предписа­
ния.Из вышесказанного видно, что двойная ловушка
не просто противостоит предписаниям, но является
истинным парадоксом. Мы уже рассматривали основ­
ное различие между парадоксом и противоречием, когда
исследовали антиномии, и обнаружили, что каждая
антиномия является логическим противоречием, но не
каждое логическое противоречие — антиномией. Та­
кое же различие существует между противоречием и
парадоксальным предписанием (двойной ловушкой),
причем различие наиболее высокой степени важнос­
ти, потому что прагматические эффекты этих двух клас­
сов предписаний весьма различны (см. фото далее).

Наше мышление, логическая структура языка и наше восприятие реальности в целом основаны на за­коне Аристотеля, заключающегося в том, что А не может быть одновременно и не-А, так что такого рода противоречие, очевидно, слишком ошибочно, чтобы принимать его всерьез. Даже противоречия, навязан-

 

 

-223-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

STOP

 

II I

 

 

Знак на фото справа (шутка, как мы полагаем) создаст на­стоящий парадокс: он означает, что нужно игнорировать знак на фото слева, но чтобы выполнить указание этого знака, его нужно сначала увидеть. Но увидеть его — значит не подчиниться указанию (см. 6.434 «Противоречие против парадоксльного предписания»).

ные каждодневным бизнесом, не являются патоген­ными. Столкнувшись с двумя взаимно исключающими альтернативами, человеку приходится выбирать: вы­бор одного может быстро исключить ошибку, а выбор другого — приведет к колебаниям и поэтому, он по­терпит неудачу. Такая дилемма может возникнуть из-за чего угодно — от сожаления, что нельзя съесть одно пирожное дважды, до отчаянного положения челове­ка, оказавшегося па шестом этаже горящего здания и выбирающего альтернативу — либо сгореть в огне, либо выпрыгнуть из окна. Подобным образом в классичес­ких экспериментах, в которых человек подвергается конфликтным ситуациям (приближение—избегание, приближение—приближение, избегание—избегание), конфликт развивается от чего-то незначительного до противоречия между альтернативами, предлагаемыми или навязываемыми. Поведенческие эффекты этих экс­периментов могу быть любыми — от колебания до не­удачного выбора голодать как спасения от наказания,

 

-224-

ГЛАВА 6. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

но никогда нельзя наблюдать специфическую патоло­гию в том случае, когда дилемма истинно парадок­сальна.

Однако эта патология явно присутствует в изве­стных экспериментах Павлова, в которых собаку сна­чала тренируют различать круг и эллипс, затем посте­пенно расширяют эллипс, так что он все больше ста­новится похож на круг и собака уже не способна от­личить их друг от друга. Это, как мы утверждаем, и есть контекст, содержащий все составляющие двой­ной ловушки, и подобные поведенческие эффекты Павлов назвал «экспериментальным неврозом». Затруд­нение этой ситуации заключается в том, что в этом виде эксперимента, экспериментатор сначала обманы­вает животное жизненной необходимостью правиль­ного различения и затем в рамках этого опыта делает это различение абсолютно невозможным. Таким обра­зом, собака оказывается в мире, в котором се выжи­вание зависит от согласия с законом, который нару­шает сам себя: парадокс поднимает свою голову Гор­гоны. Здесь животное начинает проявлять типичное беспорядочное поведение: оно может впасть в кома­тозное состояние или в бешенство и, кроме того, у нее могут возникнуть физиологические расстройства". Под­ведем итоги: Наиболее важное отличие между противо­речивым и парадоксальным предписанием заключает­ся в том, что столкнувшись с противоречивым предпи­санием одни предпочитают выбрать и теряются или стра­дают, другие ведут себя альтернативно. Результат не­счастливый -- как уже было сказано, одно пирожное два раза не съешь, и самый маленький дьявол — все-таки дьявол. Но, столкнув1иисьс противоречивым пред­писанием, возможен логический выбор. С другой сто­роны, перед лицом парадоксального предписания, на-

Важно, что животные,которых не учили подобным обра­зом различать фигуры, не демонстрируют такое поведение в кон­тексте, вкотором различение возможно.

8 ПрИГШтШ! ЧШШЧдаКНЯ коммуникации

 

 

-225-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

пример банкроты выбирают себя сами, ничего невоз­можно.

В качестве ремарки хотелось бы указать на инте­ресный факт, что парализующий эффект прагматичес­кого парадокса никоим образом не ограничен прима­тами, или, в общем, млекопитающими, и даже орга­низмы, с относительно рудиментарным мозгом и нер­вной системой, также уязвимы для эффектов парадокса. Это предполагает, что некий фундаментальный закон существования проявляется и здесь.

6.435. Поведенческие эффекты «двойной ловушки». Но

чтобы вернуться к прагматике человеческой коммуни­кации, позвольте подчеркнуть, что поведенческие эф­фекты вероятно образуются благодаря двойной ловушке. Уже говорилось в 4.42, что в любой коммуникацион­ной последовательности, каждый обмен сообщения­ми сужает число возможных последующих поступков. В случае двойной ловушки, сложность паттернов осо­бенно стеснена и только несколько реакций прагма­тически возможно. Предлагаем несколько возможных реакций.

Человек, столкнувшись с ситуацией, полной аб­сурдности, должен прийти к выводу, что следует не замечать некие жизненные установки, либо несвой­ственные ситуации, либо создающие ему затруднения больше, чем другим. Он укрепился в последнем предпо­ложении тем очевидным фактом, что для других ситуа­ция оказывается совершенно логической и закономер­ной. Эти жизненные установки могут осмотрительно удерживать его от других установок, которые являются не более, чем вариацией на тему. В любом случае — и это есть основной вывод — его будет преследовать не­обходимость найти эти установки, — придающий смысл тому, что происходит в нем и вокруг него, и в конце концов он будет вынужден расширить этот поиск ус­тановок и смысла большинства маловероятных и не­реальных феноменов. Это смещение от реальных про­блем становится все более правдоподобным, если

 

 

-226-

ГЛАВА В. ПАРАДОКСДПЬНДН КОММУНИКАЦИЯ

вспомнить, что запрет осознавать возникшее проти­воречие — это весьма важная составная часть теории двойной лопушки.

С другой стороны, он может выбрать, подобно новобранцам, которые смогут быстро и наилучшим образом реагировать на необычную логику или ее от­сутствие в армейской жизни: подчиниться любому и всем приказам буквально и совершенно отказаться от своих независимых мыслей. Таким образом, вместо того чтобы включиться в бесконечный поиск скрытого смысла, он отказывается a priori от возможности, что имеется какой-то другой, иной, чем самый букваль­ный, поверхностный аспект человеческих взаимоот­ношений, или, более того, что то одно сообщение дол­жно иметь больше смысла, чем другое. Нетрудно дога­даться, что такое поведение будет восприниматься любым наблюдателем как глупое, т. к. неспособность различать тривиальное и важное, правдоподобное и лживое, есть признак глупости.

Третья возможная реакция — избегать человечес­ких отношений. Это может быть достигнуто физичес­кой самоизоляцией или, что наиболее вероятно, бло­кированием входных каналов коммуникации, когда невозможно достичь полной изоляции. В отношении блокирования входов, стоит напомнить о феномене «за­щита восприятия», который был кратко описан в 3.234. Человек, защищаясь таким образом, будет восприни­маться наблюдателем как самоуглубленный, непости­жимый аутист. Фактически, такой же результат — из­бежать затруднения двойной ловушки — может быть достигнут гиперактивным поведением, т. е. настолько ревностным и длительным, что большинство входя­щих сообщений игнорируется.

Эти три формы поведения, как указывают авто­ры теории, перед лицом неразрешимости действитель­ных и обычно ожидаемых двойных ловушек, в сущно­сти представляют клинические картины шизофрении, т. с. паранойя, гсбефрения и (ступорозные или ажита-

 

-227-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИИ

ционные) кататонические подгруппы соответственно. Они добавляют:

«Эти три альтернативы не единственные. Дело втом, что человек не может выбратьодну альтернативу, которая могла бы помочь ему раскрыть люлские наме­рения; он не может, без основательной помощи, об­суждать сообщениядругих. Будучине способен сделать это, человек подобен саморегулирующей системе, ко­торая потеряласвой регулятор; эта система спускается по спирали 13 никогда не закапчивающееся, по псегда систематически искаженное состояние» (18, р. 256).

Как неоднократно указывалось ранее, шизофре­ническая коммуникация сама по себе парадоксальна

и, следовательно, вводит парадокс в другие коммуни­кации, чем и заканчивает порочный цикл.

6.44. Парадоксальные предсказания

В начале 40-х годов появился новый, не без оба­яния парадокс. Хотя его первопричина остается неиз­вестной, он быстро привлек внимание, ему было по­священо несколько статей, около девяти из них по­явились в журнале Mind*.

Этот парадокс имеет особое отношение к наше­му исследованию, потому что в нем есть энергия и обаяние того факта, что он возможен только как по­веденческая интеракция между людьми.

6.441. Объявление директора.Из нескольких версий

парадокса мы выбрали следующую:

Директор школы объявляет своим ученикам, что на следующей неделе состоится незапланированный экзамен, в любой день от понедельника до пятницы. Школьники -- которые оказались искушенными -говорят ему, что если он не изменит условия своего

' Обзор из некоторыхранних статейи обширное представ­ление этого парадокса смотрите в работах Нсрлиха (Ncrlich) (1(1), Гарднера (Gardner) (54), в которойопубликовано блестящее ре­зюме, сравнивающее наиболее разные версии этого парадокса.

 

-228-

ГЛАВА Б. ПАРАДОКСАЛЬНАП КОММУНИКАЦИЯ

объявления и не перенесет неожиданный экзамен на оп­ределенное время на следующей неделе, то экзамен не состоится. Они утверждают, что если экзамен не будет проведенв четверг вечером, тогда он не будет неожи­данным в пятницу, поскольку это единственный день, который остается. Но если пятница может быть отмене­на как возможный экзаменационный день, то четверг может бытьотменен по тем же самым причинам. Оче­видно, что после вечера среды, останется только дна дня — четверг и пятница. Пятница, как уже указано выше, может выпасть. Тогда остается только четверг, так что экзамен вчетверг не будет неожиданным. По тем же причинам, конечно, среда, вторник и, в конце концов, также и понедельник должны быть также ис­ключены: экзамен в эти дни не будет неожиданным. Предположим, что директор молча выслушал их «дока­зательство» и, скажем, вчетверг утром устроил экза­мен. Объявляя, он предполагал провести экзамен в это утро. С другой стороны, они теперь были поставлены перед необходимостью сдавать совершенно неожидан­ный экзамен — неожиданный по той самой причине, что они убедили себя, что экзамен не может быть нео­жиданным.

В вышеописанном нетрудно разглядеть хорошо знакомые черты парадокса. С одной стороны, ученики вовлечены в то, что оказывается жесткой логической дедукцией от предпосылки, установленной объявле­нием директора, до заключения, что не может быть неожиданного экзамена на следующей неделе. С дру­гой стороны, очевидно, что директор мог провести экзамен в любой день недели, не нарушая ни в₍малей­шейстепени сроков своего сообщения. Самый удиви­тельный аспект данного парадокса — это факт, что при ближайшем рассмотрении видно, что экзамен мог быть даже проведен в пятницу и быть тем не менее неожи­данным. В действительности сущность истории — это вечер четверга, поскольку выбор других дней недели только усложняет проблемы. К вечеру четверга пятни­ца остается единственно возможным днем и это делает экзамен в пятницу совершенно ожидаемым. Ученики

 

 

-229-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

рассуждают следующим образом: «Он должен быть зав­тра, если экзамен вообще должен состояться, он не может быть завтра, потому что он не будет неожи­данным». Т. с. ученики утверждают, что экзамен ожи­даем и поэтому невозможен, однако тем самым пре­доставляют возможность директору провести неожи­данный экзамен в пятницу или в любой другой день недели, в соответствии с его объявлением. Даже если ученики и поймут, что причиной, по которой можно провести экзамен неожиданно является то, что он не может не быть неожиданным, то это открытие им вряд ли поможет. Все это доказывает, что если в четверг вечером они ожидают, что экзамен состоится в пятни­цу, тем самым исключив его возможность, согласно собственным правилам директора, тогда он может быть проведен неожиданно, что делает его полностью ожидаемым, что делает его абсолютно неожиданным и так далее до бесконечности. Следовательно, он не может быть предсказанным.

Здесь мы снова имеем дело с истинным парадок­сом, поскольку:

(1) объявление содержит предсказание на уровне объек­
та языка («будет экзамен»);

(2) оно содержит предсказание на метаязыке, отрица­
ющим предсказание (1), т. с. «(предсказанный)
экзамен будет непредсказуем»;

 

(3) два предсказания являются взаимно исключаю­
щимися;

(4) директор может с успехом помешать ученикам
выступать против ситуации, созданной его объяв­
лением, и не информировать их дополнительно
так, чтобы они могли узнать дату экзамена.

Неудобство ясного мышления

    -230-

-3 -3

в которой два игрока А и В имеют каждый по два альтернативных хода. Т. с. А может выбрать или а_р или а₂, и В может выбрать или b , или Ь₂. Оба полнос­тью осознают, что выигрыш или проигрыш определя­ется матрицей. Таким образом, А знает, что если он выбирает а,, аВ-Ь_р каждый из них выиграет по пять очков; но если вместо этого В выберет альтернативу Ь₂, то А потеряет пять очков, а В- выиграет восемь очков. В находится в такой же ситуации с А. Их ди­лемма состоит в том, что каждый не знает какую аль­тернативу выберет другой, поскольку они должны де­лать выбор одновременно, но не могут говорить о сво­ем решении.

Обычно неважно сколько раз нужно сыграть в эту игру — один или сотню раз, чтобы добиться успе­ха, решение а₂, Ь₂ — самое безопасное, даже несмотря на то, что оно грозит потерей трех очков как для игро­ка А, так и для В. Наиболее разумным решением было бы, конечно, а_]5 Ь_р чтобы быть уверенным, что они оба выиграют пять очков, но это решение возможно только при условии взаимного доверия. Так, если ска­жем игрок А играет только для того, чтобы обеспечить максимальный выигрыш и минимальный проигрыш,

Напомним, что дилемма узника — это играс ненулевойсуммой. Так что цель каждого игрока — свой абсолютный пыиг-рыш, независимый опт проигрыша или выигрыша другого. Таким образом, кооперация нетолько не исключается правилами (как это есть is правилах игры с нулевой суммой), но и является опти­мальной стратегией. Произвольность ходов (в случае успешной игры) автоматически является нежелательной стратегией.

 

 

-237-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИИ

и если у игрока А достаточно причин верить, что иг­рок В — доверяет ему и поэтому выбирает Ь_]5 тогда у игрока А есть причина выбрать а₂, т. к. объединение a₂b, дает игроку А максимальный выигрыш. Но если А до­статочно ясно мыслит, то он не может не предпола­гать, что В будет следовать аналогичной линии поведе­ния, и поэтому сыграет Ь₂, а не Ь,, особенно если В думает также, что поскольку А доверяет ему и у него самого достаточно доверия к А, то А должен сыграть а,. Печально, что такое заключение обманывает себя в том, что объединение выбора a₂b₂ с проигрышем для обоих игроков является единственным приемлемым выбором.

Этот результат никоим образом не является толь­ко теорией. Элегантное представление проблемы воз­никает снова и снова в психотерапии брака. Супруги, ведущие совершенно безрассудный образ жизни, по­лучающие минимальное удовлетворение от своего со­юза, давно известны психотерапевтам, Однако тради­ционно считалось, что причина их невзгод заключает­ся в предполагаемой индивидуальной патологии одного из них, или обоих. Они могут быть диагностированы как депрессивные, пассивно-агрессивные, мазохисты, садомазохисты и так далее. Но эти диагнозы обычно сводятся к пониманию взаимозависимой природы их дилеммы, которая возможно существует отдельно от структуры их личностей и, по-видимому, заложена в природе их «игры» взаимоотношений. Вес это проис­ходит так, как если бы они говорили: «Доверие сдела­ет меня уязвимым, поэтому я должен выражать его ос­торожно», и, таким образом, следует следующее за­ключение: «Другие будут иметь преимущества передо мной».

Существует стадия, на которой большинство суп­ругов (или наций) перестают оценивать и определять свои взаимоотношения. Но те, кто мыслят конкретно, не могут остановиться там и именно в том месте, где становится более очевидным парадокс дилеммы узни-

 

 

-238-

ГЛАВА В. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

ка. Решение a₂b₂ становится неблагоразумным, как только А понимает, что это решение — меньшее зло, но зло еще и в том, и что В не может одновременно с ним понять это как зло. Тогда у В должно быть так же мало оснований желать такого же результата, как и у А - - вывод, определенно доступный объективному мышлению А. Как только А и В приходят к этому по­ниманию, то совместное решение a b , а не a₂b₂ стано­вится единственно приемлемым. Но с выбором ajb,весь цикл начинается сначала. Не имеет значение, как они приходят к решению, но как только «наиболее разум­ное решение» выбрано, всегда появляется еще более резонное. Таким образом, дилемма узников подобна дилемме учеников, для которых экзамен предсказуем только в том случае, когда он непредсказуем.

6.5. РЕЗЮМЕ

Парадокс-- это логически противоречивое по­следовательное заключение, возникающее из правиль­ных предпосылок. Из трех типов парадоксов — логико-математического, семантического и прагматического — последний интересен здесь из-за его поведенческого применения.Основное отличие прагматического пара­докса от простого противоречия в том, что выбор — это решение во втором случае, совершенно невозмож­ное в первом. Существует два типа прагматических па­радоксов -- парадоксальные предписания (двойные ло­вушки) и парадоксальные предписания.

-239-

J лава 7 ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

7.1. ИЛЛЮЗИИ АЛЬТЕРНАТИВ

7.11. «Женл рыцаря из ордена Бани»

В сказке «Жена рыцаря из ордена Бани» Чосер (Chaucer) рассказывает историю одного из рыцаря Короля Артура, который «однажды возвращаясь вер­хом после соколиной охоты» по дороге домой напал на девушку и изнасиловал ее. Это злодеяние, «в кото­ром крик был столь пронзительным», едва не стоило ему жизни, если бы Артур не предоставил решать судьбу рыцаря королеве, а она и ее дамы не сжалились над ним. Королева гарантирует рыцарю жизнь, если он ответит на вопрос: «О чем больше всего мечтают боль­шинство женщин?» На это она дает ему год и еще один день, и рыцарь соглашается справиться с задачей, по­нимая, что это единственная альтернатива смерти. Как можно себе представить, год прошел, наступает пос­ледний день, и рыцарь возвращается в замок, так и не найдя ответа. На этот раз он случайно натыкается на старуху («безобразную, насколько может подсказать фантазия, ведьму»), сидящую на лугу, которая обра­щается к нему с пророческими словами: «Сэр рыцарь, здесь нет прохода». Выслушав рассказ о его затрудне­ниях, она говорит ему, что знает правильный ответ и что она откроет его ему, если он поклянется, что «о чем я затем вас не попросила, вы это выполните». Оказавшись опять перед двумя альтернативами (обез­главливанием или исполнением желания ведьмы, что­бы это ни было), он, конечно же, выбирает последнее, и она рассказывает ему секрет («Большинство женщин мечтают быть независимыми, помыкать мужьями и любить по своему усмотрению».) Этот ответ полнос­тью удовлетворил придворных дам, но теперь ведьма,

 

-240-

 

ГЛАВА 7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

осуществив свою долю в сделке, требует, чтобы ры­царь на ней женился. Наступает брачная ночь, и ры­царь лежит в ужасе, не в силах преодолеть свое отвра­щение перед ее уродством. Наконец, ведьма опять пред­лагает ему две альтернативы, из которых он может выбирать: или он примет ее такой безобразной, и она будет для него верной и покорной женой всю свою жизнь, или же она превратится в молодую и прекрас­ную девушку, но никогда не будет ему верна. Долго рыцарь взвешивал эти альтернативы и в конце концов не выбрал ни одну из них, отказавшись от выбора как такового. Кульминация этой сказки в одной простой фразе: «Я не выбираю ни то, ни другое». В этот мо­мент ведьма превращается не только в прекрасную де­вушку, но и в самую верную и послушную жену на свете.

Для рыцаря женщина кажется невинной девуш­кой, королевой, ведьмой и блудницей, и се власть над ним остается под этими же масками до тех пор, пока он больше не чувствует, что, делая выбор вновь и вновь, оказывается в затруднительном положении, и в конце концов задается вопросом о необходимости самого выбора*.

Сказка «Жена рыцаря ордена Бани» — это пре­красный пример женской психологии, и самый инте­ресный ее анализ был сделан Штейном (Stein) (148). В рамках нашей концепции мы бы сказали, что до тех пор пока такой тип женщин способен захватывать муж­чин двойной петлей, предлагая бесконечные иллюзии альтернатив (и, конечно же, до тех пока мужчины не смогут выпутываться сами), она не сможет освободить­ся и будет оставаться в плену иллюзии альтернатив,

" Сравните это со знаменитым Дзен коаном (парадоксаль­ной медитацией), предложенным Тай-ху, с бамбуковой палочкой: «Если ты называешь это палочкой, ты утверждаешь, если ты на­зываешь это не палочкой, ты отрицаешь. Помимо утверждения или отрицания, как ты это мог бы назвать?».

 

-241-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

подразумевающей или: уродство, или неразборчивость в связях как единственный выбор.

7.12. Определение

Понятие иллюзия альтернатив был впервые ис­пользовано Виклендом и Джексоном (161) в докладе по межличностным условиям на примере больного шизофренией. Они наблюдали, как пациенты, боль­ные шизофренией, пытаясь сделать правильный вы­бор между двумя альтернативами, сталкиваются с ти­пичной дилеммой: из-за природы коммуникационной ситуации они не могут принять правильное решение, потому что обе альтернативы являются неотъемле­мой частью двойной ловушки, и поэтому пациента «критиковали, если он что-то делал, и критиковали, если он ничего не делал». Не существует таких альтер­натив, из которых «должна быть» выбрана «правиль­ная» — предположение заключается в том, что выбор -возможен, а то, что он должен быть сделан, -- иллю­зия".

Но осознание отсутствия выбора равноценно не только узнаванию очевидных «альтернатив», которые были предложены, но и природы двойной ловушки. Фактически, как было показано в 6.431, препятствие любому спасению от ситуации двойной ловушки и ре­зультат -- невозможность взглянуть на нее со сторо­ны — являются необходимыми составляющими двой­ной ловушки. Люди в таких ситуациях запутаны как подсудимый, которого спрашивают: «Вы перестали бить свою жену?». Ему грозит обвинение в неуважении к суду, если он попытается отвергнуть обе альтернативы как несоответствующие, потому что он никогда не бил свою жену. Но если следователь в этом примере знает, что они применяют гадкие шутки, в реальных жиз­ненных ситуациях это знание и намерение обычно от-

· Это, конечно же, основное различие между двойной ло­вушкой и простым противоречием (см. 6.434).

 

 

-242-

ГЛАВА 7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

сутствуют. Парадоксальная коммуникация, как мы уже наблюдали, неизменно связывает все рассматриваемое: Ведьма настолько же в ловушке, как и Рыцарь, муж из примера, приведенного в 6.445, так же как и его жена, и т. д. В этих паттернах общее то, что никакое измене­ние не может возникнуть изнутри и что любое измене­ние может прийти только из паттерна, находящегося снаружи. Сейчас мы приступим к изучению этой про­блемы успешной интервенции и привнесения измене­ния в такую систему.

7.2. БЕСКОНЕЧНАЯ ИГРА

В качестве теоретического примера, представим

следующее.

Два человека решают сыграть в игру, состоящую в замене отрицания утверждением и наоборот во всем, по поводу чего они друг с другом общаются. Так «да» становится «нет», «Я не хочу» обозначает «Я хочу» и тому подобное. Заметим, что этот код их сообщений является семантическим договором, похожим на ми­риады других соглашений, применяемых двумя людь­ми, использующими общий язык. Однако не сразу ста­новится очевидно, что как только игра вступает в силу, игроки уже не могут легко вернуться к своей «обыч­ной» форме коммуникации. Если следовать правилу переворачивания смысла, сообщение «Давай прекра­тим играть» обозначает «Давай продолжим игру». Для того, чтобы прекратить игру, необходимо из нее вый­ти и поговорить о ней. Такое сообщение должно быть построено как метасообщенис, но что бы не пытался сделать для этой цели один из игроков, на его сообще­ние все равно будет влиять правило переворачивания смысла, и следовательно, оно — бесполезно. Сообще­ние: «Давай прекратим игру» — неопределенно: во-первых, оно многозначительно как на объективном уровне (как часть игры), так и на метауровне (как со­общение об игре); во-вторых, два смысла — противо­-

 

-243-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

речивы и, в-третьих, специфическая природа игры не предлагает процедуру, позволяющую игрокам прини­мать решение на основе одного или другого смысла. Эта неспособность принимать решение делает для них прекращение игры невозможным, как только она на­чалась. Такую ситуацию мы называем игрой без оконча­ния бесконечной игры.

Можно согласиться с тем, что нельзя избежать дилеммы и положить конец игре, просто используя противоположное сообщение: «Давай продолжим игру». Но тщательное изучение показывает, что оно не кор­ректно со строго логической точки зрения. Как мы неоднократно видели, никакое утверждение, сделан­ное в тех же рамках (здесь, игра в переворачивание и смысла) не может в то же время быть, с точки зрения правил, обоснованным утверждением. Даже если один игрок передал сообщение «Давай продолжим игру» и, по правилу, другой игрок его понял как «Давай завер­шим игру», то он, если придерживаться строгой логи­ки, все равно столкнется с сообщением, которое ни­чего не решает. Что касается правил игры, то они не предполагают метасообщения, а сообщение, предла­гающее окончание игры должно быть обязательно ме-тасообщением. По правилам игры каждое сообщение является частью игры, и никакое сообщение не явля­ется исключением.

Мы привели этот пример, потому что он являет­ся парадигмальным не только как драматические при­меры, описанные в 5.43, но и как бесчисленные ди­леммы взаимоотношений в реальной жизни. Он осве­щает важный аспект того типа системы, которую мы сейчас изучаем: как только будет достигнуто подлин­ное соглашение, относительно переворачивания смыс­ла, игроки больше никогда не будут его менять, пото­му что изменив его, им придется общаться, а комму­никации и являются сутью игры. Следовательно, в та­кой системе изнутри не может произойти никакого из­менения.

 

-244-

ГЛАВА 7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

7.21. Три возможности решения

Что могли сделать игроки чтобы решить дилемму? Существует три возможности:

(1) Игроки, предвидя необходимость коммуни­
каций по поводу игры, после того, как она начнется,
могут договориться, что будут играть на английском
языке, но будут использовать французские слова для
своих метакоммуникаций. Любое заявление, сделанное
на французском языке, например прекратить игру,
будет, следовательно, оставаться за пределами тех со­
общений, которые являются предметом правила пере­
ворачивания смысла, т. е. за пределами самой игры. Это
предлагает достаточно эффективную процедуру по при­
нятию решений. Однако в реальной человеческой ком­
муникации это невозможно, поскольку не существует
метаязыка, только для коммуникации об коммуника­
ции. В самом деле, поведение и, более узко, естествен­
ный язык используется для коммуникаций как на
объективном, так и на мстаязыковом уровнях, и мы
уже описывали проблемы, которые в результате этого
возникают (1.5).

(2) Игроки могли заранее договориться о вре­
менном ограничении, после которого они возвраща­
ются к своей нормальной форме общения. Заслужива­
ет внимания то, что это решение, хотя и не практику­
емое в реальных человеческих коммуникациях, повле­
чет за собой обращение за помощью к внешнему фак­
тору — времени, — который не затронут в их игре.

(3) Это приводит к третьей возможности, кото­
рая кажется единственной эффективной процедурой
и обладает дополнительным преимуществом, к кото­
рому можно прибегнуть уже после того, как начнется
игра: игроки могут обратиться со своей дилеммой к
третьему человеку, с которым они оба поддерживают
нормальный вид коммуникации и сообщить через него,
что игра закончена.

Терапевтическая особенность вмешательства по­средника проясняется при сравнении с другим приме-

 

-245-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОМ М УНИК АЦИЙ

ром бесконечной игры, в котором но условиям ситуа­ции не существует медиатора.

Конституция вымышленной страны гарантирует право на неограниченные парламентерские дебаты.

Очень быстро обнаружится, что это правило — непрак­тично, поскольку любая партия может помешать дос­тижению какого-либо решения, просто приняв учас­тие в бесконечных прениях. Очевидно, что необходи­мо внести поправку в конституцию, но принятие по­правки само по себе является предметом того же пра­ва на неограниченные дебаты, которые предполагают внесение поправки, и, следовательно, может быть от­срочено на неопределенный срок из-за неограничен­ных дебатов. В результате этого государственный ап­парат — правительство страны — парализован и не способен внести изменение в свои правила, потому что это бесконечная игра.

Очевидно, что в этом случае нет посредника, кото­рый смог бы встать над правилами игры, воплощенны­ми в конституции. Единственное изменение, которое может быть внесено, — это что-то яростное, например, революция, благодаря которой одна партия захватит власть и установит новую конституцию. Эквивалентами такого жестокого изменения в области взаимоотноше­ний между людьми, занятых бесконечной игрой, явля­ются разрыв, самоубийство или убийство. Как мы виде­ли в пятой главе, мягкой вариацией на эту тему является «убийство» Джорджем своего вымышленного сына, ко­торое разрушило старые правила и игру Марты в брак.

7.22. Парадигма психотерапевтического вмешательства

С нашей точки зрения, эта третья возможность (внешняя интервенция) является парадигмой психотера­певтического вмешательства. Другими словами, тера­певт как посторонний человек способен сделать то, что сама система не в состоянии: изменить свои пра­вила. Например, в 6.445 пара играла в бесконечную

 

-246-

ГЛАВА 7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

игру без окончания, основное правило которой за­ключалось в утверждении мужа о своей абсолютной надежности и абсолютном принятии этого самоопре­деления женой. В этой игре взаимоотношений в тот момент, когда муж грозит быть неверным, возникает необратимый парадокс. Необратимость ситуации зак­лючается в том факте, что, как и в других играх без окончания, она была продиктована правилами, но в ней отсутствовали метаправила для их изменения. Можно сказать, что сущность психотерапевтического вмешательства в таком случае состоит в формирова­нии новой, расширенной системы (муж, жена и тера­певт), в которой возможно не только смотреть на ста­рую систему (супружескую диаду) снаружи, но и еще и терапевт может использовать силу парадокса для ее улучшения: терапевт может привнести в эту новую игру взаимоотношений такие правила, которые пригодятся для его терапевтических целей*.

73. ПРЕДПИСАНИЕ СИМПТОМА

7.31 . СИМПТОМ КАК СПОНТАННОЕ ПОВЕДЕНИЕ

Терапевтическая коммуникация время от време­ни обязательно должна превышать пределы такого об­суждения, что часто, но безрезультатно делается са-

· Однако наш собственный опыт имногие другие работы вэтой области свидетельствуют,что успешное терапевтическое вме­шательство зависит от важного фактора времени. У терапевта име­ется ограниченный благоприятный период, чтобы осуществить свою цель, что скрыто вприроде человеческих взаимоотношений,Но­вая системаотносительно скоро сама консолидируется до такой степени, что терапевт окажется впочти безвыходном положении и тогда вряд ли сможет осуществить изменение, возможное всамом начале лечения. Это особенно верно в отношении семей, один из членов которых болен шизофренией; их сила «поглощения» того,кто угрожает их жесткой стабильности, действительно впечатляет. Как правило, терапевт консультирует другого терапевта, как только тот почувствует, что вовлечен в игрусо своим пациентом или паци­ентами. Только рассказав об этой проблеме другому терапевту, он сможет выйти за рамки, вкоторые заключен.

 

 

-247-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

мими главными героями, так же как и их друзьями, и родственниками. Предписания типа «Будьте внима­тельны друг к другу», «Не имей неприятностей с по­лицией» и подобные вряд ли могут считаться терапев­тическими, хотя они наивно предлагают некие рецеп­ты. Эти рекомендации основываются на допущении, что стоит только захотеть «небольшое желание» и все можно изменить, следовательно, человек или люди могут выбирать между здоровьем и страданием. Это допущение не что иное, как иллюзия альтернатив, по­скольку пациент может все время отвергать его непри­ступным возражением: «Мне это не поможет». Добро­совестные пациенты — так мы обозначаем людей, ко­торые не притворяются, — обычно пытались и потер­пели неудачу во всех видах самодисциплины и упраж­нениях по укреплению силы воли еще задолго до того, как поделились своим горем с другими, и им было ска­зано «возьмите себя в руки». По существу, симптом ~ это что-то ненамеренное и, следовательно, автономное. Но это просто иной способ сказать, что симптом — это часть спонтанного поведения, в самом деле настолько спонтанного, что даже сам пациент ощущает это как что-то неконтролируемое. Колебание между спонтан­ностью и насилием, которое делает симптом парадок­сальным, проявляется как в переживаниях пациента, так и во влиянии его на других,

Если какой-то человек хочет повлиять на поведе­ние другого человека, существует два основных спосо­ба сделать это. Первый заключается в попытке заставить другого поступать по-иному. Этот подход, как мы толь­ко что видели, не воздействует на симптомы, потому что у пациента нет обдуманного контроля за своим по­ведением. Другой подход (в 7.5 приведены его приме­ры) заключается в том, чтобы заставить его поступать так, как он поступал и до этого. В свете вышесказанно­го это сводится к. парадоксу: «будь спонтанным». Если кого-то попросят принять участие в специфическом виде поведения, которое кажется спонтанным, этот человек

 

 

-248-

ГЛАВА 7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

больше не сможет быть спонтанным, потому что тре­бование делает спонтанность невозможной*.

Кроме того, если терапевт инструктирует паци­ента представить свой симптом, он требует спонтан­ного поведения и этим парадоксальным предписани­ем навязывает пациенту изменение поведения. Симп­томатическое поведение больше не спонтанно, и па­циент, следуя предписанию терапевта, выходит за рам­ки симптоматической игры без окончания, которая до этого момента не имела метаправил для изменения соб­ственных правил. Что-то происходит, и установка «по­тому что это не может мне помочь» и то же самое пове­дение — «потому что мой терапевт сказал мне так» — больше не различаются.

7.32. Удаление симптома

Создается впечатление, что техника предписания симптома (как техника для устранения двойной ло­вушки) находится в остром противоречии с теми дог­матами психоаналитически ориентированных психо­терапий, которые осуждают и запрещают прямое вме­шательство в симптомы. Однако в последние годы на­коплено много данных, подтверждающих предпо­ложение, что если исчезнет только один симптом, то за этим не последует никаких ужасных последствий — в зависимости, конечно, от того, какое симптомати­ческое поведение было достигнуто*'.

Неизбежный эффектэтого видакоммуникации можно легко проверить. Если Р вскользь замечает О: «Твояпоза в этом кресле, кажется очень расслабленной» и продолжаетсмотреть на О, то хотя он просто описал поведение, возможно О тот час же почувствует себя неловкой и зажатой, и ей придется изменить опи­санную позу, чтобы сноса почувствоватькомфорт и расслаблен­ность.Существует басня о том, как сороконожку спросили, каким образом она умудряется передвигать всеми своими ножками с та­кой элегантной легкостьюи прекрасной координацией. С этого момента сороконожка больше не смогла сделать и шагу,

" Единственный способ не достичь симптоматического по­ведения — вызватьизменение только в одном человеке, вовлечен­ном в близкие отношения (см.7.33).

 

 

-249-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Нет сомнений в том, что, например, пациент, страдающий анорексией, которого кормили насиль­ственным образом, становится депрессивным и стре­мится к суициду, но это не тот вид терапевтического вмешательства, который мы здесь описываем. Более того, должно быть ясно, что чьи-то ожидания по пово­ду результата вмешательства зависят от философии те­рапии. Например, так называемые, бихевиоральные те­рапевты (Уолп (Wolpc), Айзенк (Eysenek), Лацарус (Lazarus) и т. д.) по сравнению с представителями пси­хоаналитической теории относят научение к эмоцио­нальным нарушениям и, следовательно, очень не жале­ют о возможных болезненных эффектах чисто симпто­матического лечения. Их утверждение, что удаление симптома не создает новых и худших симптомов и что их пациенты не стремятся к суициду, заслуживает се­рьезного рассмотрения. Таким же образом, если паци­енту дают инструкцию представить свой симптом, и в процессе этого осуществления он обнаруживает, что в состоянии избавиться от него, то это, с нашей точки зрения, поистине эквивалентно результату «инсайта» в классическом психоанализе, хотя кажется, что никако­го инсайта не произошло. Но даже в реальной жизни, вездесущий феномен изменения редко сопровождается «инсайтом». Мы даже пойдем дальше, утверждая, что с коммуникационной точки зрения, наиболее традици­онные виды психотерапии более симптомо-ориентиро-ваны, чем может показаться на первый взгляд. Тера­певт, который последовательно, обдуманно игнориру­ет жалобы пациента на симптомы, сигнализирует, бо­лее или менее явным образом, что все хорошо и то, что стоит «за» симптомом — это единственное, что имеет значение. Такому противоположному отношению к сим­птому, как к целительному фактору, возможно уделя­ется слишком мало внимания.

7.33. Симптом в межличностном контексте

Однако существует еще одна важная проблема, касающаяся психодинамического предостережения

 

 

-250-

ГЛАВА "7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

против чисто симптоматического освобождения. Убе­дившись в эффективности бихсвиоральной терапии, в которой пациент рассматривается как монада, мы упу­стили в теории, так же как и в приведенных историях, какое-либо упоминание интеракционного эффекта радикального улучшения состояния пациента. В нашем опыте (4.44, 4.443) такие изменения чаще всего не сопровождаются появлением новых проблем или обо­стрением существующего состояния другого члена се­мьи. Просмотрев литературу по бихевиоральной тера­пии, создается впечатление, что терапевт (рассматри­ваемый один на один со своим индивидуальным па­циентом) не видит какой-либо взаимосвязи между этими двумя феноменами и будет вынужден рассмат­ривать новую проблему опять в монадной изоляции.

7.34. Краткий обзор

Долгое время техника предписания симптома применялась психиатрами интуитивно. Насколько нам известно, она была введена в литературу в 1925 году Данлапом (Donlap) (39, 40) в эпизоде, связанном с негативным утверждением. Его метод состоял в том, что для того чтобы заставить пациента что-то сделать, он сообщает ему, что он (пациент) не может это сде­лать. Франки (Frankl) (46, 47) относится к этому вме­шательству, как к «парадоксальной интенции», но не предлагает логического обоснования ее эффективнос­ти. В психотерапии шизофрении подобная техника является важной тактикой прямого анализа Розена (Rosen) (129). Он относится к ней, как «reductio an absurum» или «повторное предписание психоза»; де­тальное описание его техники можно найти в простран­ном определении Шефлсна (137). Понятие «предписа­ние симптома» было впервые представлено в работе Бейтсона по проекту «Семейная терапия в шизофре­нии». Эта группа точно вносит ясность в парадок­сальную природу этой техники. Например, Хэйли (60, р. 20—59) показывает, что такой вид парадоксальных

 

 

-251-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

предписаний играет важную роль фактически во всех техниках трансовой индукции и приводит много при­меров его применения в гипнотерапии как из его на­блюдений за техникой Милтона Эриксона (М. Erickson), так и из собственного опыта. Джексон написал работу о применении этого метода исключительно с парано­идальными пациентами (71, 72, 77), и эта работа бу­дет детально позже в этой главе описана. В более ран­нем докладе Джексон и Викленд (75) обсуждают по­добные техники и семейной терапии.

7.4. ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ДВОЙНЫЕ ЛОВУШКИ

Предписание симптома — это только форма мно­гих различных парадоксальных вмешательств, относи­мых к понятию терапевтической двойной ловушки; в свою очередь, они, конечно же, являются только од­ним классом терапевтических коммуникаций, хотя существует много других подходов, традиционно при­меняемых в психотерапии. Если в этой главе мы и фо­кусируем внимание на парадоксальных коммуникаци­ях, как на целебных факторах, то только потому, что с коммуникационной точки зрения существуют более сложные и сильные вмешательства, и поэтому трудно представить, что симптоматическая двойная ловушка может быть нарушена чем-то другим, противополож­ным двойным ловушкам или, что бесконечные игры завершаются чем-то менее сложным, чем контригрой (155). Similia similibus curantur — другими словами, было обнаружено, что то, что сводит людей с ума, должно, в конце концов, быть полезным в их движении к нормальности. Это не отрицает важности человеческо­го отношения терапевта к своему пациенту, или то, что твердость, понимание, искренность, теплота и состра­дание не имеют место в этом контексте, ни того, что это подразумевает, а именно то, что все эти вопросы — хитрость, игры и тактики. Психотерапия немыслима без этих свойств в терапевте, и в последующих примерах

 

-252-

 

ГЛАВА 1. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

видно, что более традиционные техники объяснения и понимания часто работают рука об руку с посредниче­ством двойных ловушек. Однако предполагается, что одни эти свойства не достаточны для того, чтобы иметь дело с парадоксальными сложностями нарушенной интеракции.

По своей структуре терапевтическая двойная ло­вушка — это зеркальный образ ловушки патогенной (см. 6.431):

(1) Это предполагает напряженные взаимоотно­
шения психотерапевтической ситуации, обладающей
высокой степенью выживания и ожиданий для паци­
ента.

(2) Вэтом контексте дается предписание, которое
настолько структурировано, что (а) усиливает поведе­
ние, благодаря которому пациент надеется измениться
и (б) предполагается, что это подкрепление — средство
для изменения, и (в) поэтому создаетпарадокс, потому
что пациенту сказано измениться, оставаясь не изме­
нившимся. Он оказывается в сложной ситуации по от­
ношению к своей патологии. Если он соглашается,
то он больше «не может этому помочь»; он делает «это»,
как мы пытались показать, делает«это» невозможным,
что и является целью терапии. Если он противится пред­
писанию, он может делать так, только не поступая сим­
птоматически, что и является целью терапии. Если в
патогенной двойной ловушке пациент «осуждается, если
он делает, и осуждается, если он не делает», то в тера­
певтической двойной ловушкеон «меняется, если он
делает, и меняется, если не делает».

(3) Терапевтическая ситуация защищает пациен­
та от ухода или в противном случае, от аннулирования
парадокса, комментируя его*.

· Это может показаться не очень убедительным, но факти­чески редко можно встретить пациента, который не примет,даже самые абсурдные предписания (например: «Я хочу, чтобы вы уси­лили вашу боль») без большого количества вопросов.

 

 

-253-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Следовательно, даже если предписание — логи­чески абсурдное, то это — прагматическая реальность: пациент не может не реагировать на это, но также не может реагировать своим обычным, симптоматичес­ким, образом.

Следующие примеры (7.5) показывают как тера­певтическая двойная ловушка заставляет пациента выйти за рамки его дилеммы. Этот шаг, который он не в состоянии сделать сам, но который становится воз­можным, когда начальная система разовьется -- или из-за индивида и его симптома, или из-за двух или более человек и их бесконечной игры без окончания (но наиболее часто комбинация из того и другого) -в огромную систему, которая теперь включает и по­стороннего эксперта. Это не только дает возможность каждому участнику посмотреть на старую систему со стороны, но и позволяет ввести метаправила, которые старая система не в состоянии создать внутри самой себя.

У терапевтических двойных ловушек существует очень много теоретических аспектов, практическое применение которых более сложный вопрос. Достаточно сказать, что выбор подходящего парадоксального пред­писания — крайне сложное занятие, и, если и остает­ся незначительная лазейка, то у пациента обычно воз­никает сложность в ее опознании, и поэтому терапев­ту приходится планировать, как выбраться из неудач­ной ситуации.

7.5. ПРИМЕРЫ ТЕРАПЕВТИЧЕСКИХ ДВОЙНЫХ ЛОВУШЕК

Предлагаемая коллекция примеров не претенду­ет ни на то, чтобы быть особенно репрезентативной, ни на то, чтобы быть более иллюстративной, чем при­меры в 7.34. Однако она продемонстрирует некоторые возможности применения этой терапевтической тех­ники, предлагая примеры как из индивидуального, так

 

 

-254-

ГЛАВА 7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

и совместного лечения, включая множество диагнос­тических процедур.

Первый пример. В обсуждении теории двойной ло­вушки уже отмечалось, что параноидальный пациент часто сосредотачивается на абсолютно второстепенных и несвязанных феноменах, поскольку для него нере­ально правильное восприятие и комментирование цен­тральной проблемы (парадокса). В самом деле, наибо­лее поразительное в параноидальном поведении — это крайняя подозрительность совместно с фактической неспособностью подвергнуть эту подозрительность оп­ределенной проверке, которая разрешит ее тем или иным образом. Таким образом, в то время как пациент кажется отчужденным и все знающим, он страдает от огромного пробела в жизненном опыте, и вездесущее предписание против правильного восприятия имеет двойной эффект; оно мешает ему заполнить эти про­белы соответствующей информацией, и оно усилива­ет его подозрительность. Джексон (72, 77), основыва­ясь на понятии парадоксальной коммуникации, опи­сал особенную технику интеракции с параноидальны­ми пациентами, предлагая просто научить пациента быть более подозрительным. Предлагаем рассмотреть два примера.

(а) Пациент боится, что кто-то установил мик­рофон в кабинете терапевта. Терапевт, вместо того что­бы развеять это подозрение, становится «соответству­ющим образом» встревоженным и ставит пациента в терапевтическую двойную ловушку, заявляя, что до конца сеанса они вместе смогут обыскать весь кабинет. Перед пациентом возникает иллюзия альтернатив: он может принять участие в поиске или отказаться от па­раноидальной идеи. Он выбирает первую альтернати­ву и во время тщательного поиска он становится вес больше и больше неуверенным и смущенным из-за своего подозрения, но терапевт не успокаивается до тех пор, пока каждый гвоздь и щель в кабинете не будут проверены ими вместе. Затем пациент перешел

 

-255-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

к выразительному изображению своего брака, и выяс­няется, что в этой области у него есть основательные причины быть подозрительным. Однако, сосредоточив­шись на подозрении, не имеющем никакого отноше­ния к реальной проблеме, он показал себя не способ­ным сделать что-то полезное в отношении своих ин­тересов и сомнений. Если, с другой стороны, пациент отклонил бы предложение терапевта обыскать каби­нет, тем самым он бы безоговорочно дисквалифици-ровалсвои подозрения, или назвал бы их идеями, ко­торые нельзя принимать всерьез. В любом случае те­рапевтическая функция сомнения может измениться благодаря соответствующему контексту-

(б) Для того чтобы показать техники установле­ния раппорта с больными шизофренией, была прове­дена клиническая демонстрация. Один из пациентов — высокий, бородатый молодой человек, считающий себя Богом, был абсолютно равнодушен к другим пациен­там и обслуживающему персоналу. Войдя в лекцион­ную комнату, он медленно, не спеша поставил свое кресло в двадцати шагах от терапевта и игнорировал какие-либо вопросы или замечания. Тогда терапевт сказал ему, что идея быть Богом — опасна, потому что пациент может легко успокоиться ее фальшивым смыс­лом всеведения и всеслышания, и следовательно, не будет заботится о своей безопасности и перестанет постоянно контролировать происходящее вокруг него. Он дал понять, пациенту, если тот сделает такой вы­бор, то это будет исключительно его проблемой, а если он хочет лечиться как будто он — Бог, тогда терапевт присоединится к этому. Пока эта двойная ловушка ус­танавливалась, пациент не только начал нервничать, но и заинтересовался тем, что же произойдет дальше. Затем терапевт достал из кармана ключ с бороздкой, встал на колени перед пациентом и предложил ему ключ, сказав, что поскольку пациент — Бог, он не нуж­дается в ключе, но если он — не Бог, то достоин клю­ча больше, чем доктор. Не успел терапеггг вернуться к

 

-256-

 

ГЛАВА "7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

своему письменному столу, как пациент схватил свое кресло и остановился в двух шагахот терапевта. На­клонившись, он искренне и с не поддельным подлин­ным интересом произнес: «Человек, один из нас, точ­но сумасшедший!».

Второй пример. Не только психоаналитические, но в целом и большинство психотерапевтических школ используют скрытые двойные ловушки.Парадоксаль­ная природа психоанализа была осознана одним из первых сотрудников Фрейда, Гансом Сэйшом (Н. Sach), которому приписываются слова, что анализ заверша­ется, как. только пациент осознает, что он может про­должаться всегда, утверждение странным образом на­поминает доктрину Дзсн Буддизма, что просвещение наступает тогда, когда люди осознают, что нет тайны, нет окончательного ответа и, следовательно, нет смыс­ла продолжать задавать вопросы. Для более углублен­ного изучения этого вопроса, читателю предлагается работа Джексона и Хэйли (76), здесь приводится ее краткое содержание.

Традиционно предполагается, что в ситуации трансфера пациент «возвращается» в ранние, «несоот­ветствующие» паттерныповедения. Джексон и Хэйли И В этом случае применяют обратный подход и спра­шивают себя: какое поведение в психоаналитической ситуации было бы соответствующим? С этой точки зре­ния, создастся впечатление, что только тщательно продуманная реакция по отношению ко всему ритуа­лу, связанному с кушеткой, свободными ассоциация­ми, навязанной спонтанностью, гонораром, расписа­ние с указанием точного времени и т. д., могло бы всецело изменить положение. Но это именно то, что пациент, нуждающийся в помощи, не может сделать. Таким образом, стадия оказывается в очень своеоб­разном коммуникационном контексте. Наиболее вы­дающимися являются следующие парадоксы.

(а) Пациент ожидает, что аналитик-профессио­нал, который, конечно же, скажет, что ему делать.

9 Прагматика человеческих коммуникации

 

 

-257-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Однако аналитик предлагает ему самому взять ответ­ственность за курс лечения, требует спонтанности и в тоже время устанавливает правила, которые полнос­тью ограничивают поведение пациента. Фактически, пациенту говориться: «Будь спонтанным».

(б) Независимо от того, как пациент поведет себя
в данной ситуации, он столкнется с парадоксальным
ответом. Если он заявит, что ему лучше, ему будет ска­
зано, что это — его сопротивление, но это хорошо,
потому что возникает наилучшая возможность для по­
нимания его проблемы. Если же пациент будет настаи­
вать на том, что он верит в то, что выздоравливает,
ему скажут, что он сопротивляется лечению, пытаясь
убежать до того, как его реальные проблемы будут про­
анализированы.

(в) Пациент находится в ситуации, в которой он
не может вести себя зрело, аналитик интерпретирует
его непосредственное, как у ребенка, поведение, как
пережиток детства и, следовательно, неуместное.

(г) Следующий парадокс свойственен очень муд­
реному вопросу, являются ли отношения аналитик-
пациент принудительными или добровольными. С од­
ной стороны, пациенту постоянно говорится, что их
взаимоотношения принудительные, и следовательно,
симметричные. Хотя, если пациент опаздывает или
пропускает сеанс, или иным путем нарушает любую
из ролей, становится очевидно, что эти взаимоотно­
шения — принудительные, комплиментарные, с ана­
литиком, находящимся в ведущей позиции.

(д) Ведущая позиция аналитика становится осо­
бенно очевидной, как только возникает понятие бес­
сознательного. Если пациент отвергает интерпретацию,
аналитик всегда может объяснить, что он коснулся
чего-то, что пациент по определению не может осоз­
навать, потому что это — бессознательное. С другой
стороны, если пациент пытается объяснить что-то бес­
сознательным, аналитик сможет отвергнуть и это, ска-

 

-258-

ГЛАВА 7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

зав, что если бы это было бы бессознательное, то па­циент не смог бы на это сослаться*.

Из выше сказанного видно, что не взирая на все, что делает аналитик, чтобы привнести измене­ние, ситуация сама по себе, в действительности, — это сложная терапевтическая двойная ловушка, в ко­торой пациент «меняется, если он делает, и меняет­ся, если не делает». Так же видно, что это справед­ливо не только в отношении психоаналитической ситуации, но и в отношении психотерапии в более широком смысле.

Третий пример. Предполагается, что врачи исце­ляют. С интеракционной точки зрения, это ставит их в очень забавное положение: они занимают ведущую позицию во взаимоотношениях врач—пациент до тех пор, пока их лечение успешно. С другой стороны, ког­да их усилия проваливаются, позиции меняются: во взаимоотношениях врач—пациент доминирует нелег­кое состояние пациента, и терапевт обнаруживает, что занимает ведомую позицию. Тогда похоже он сам ока­зывается в двойной ловушке, благодаря тем пациен­там, которые часто по неясным причинам не могут принять изменение к лучшему, или благодаря тем, кому важнее занимать ведомую позицию в любом паттерне взаимоотношений, включая и врача, не обращая вни­мания на то, что возможно это вызовет боль и дис­комфорт у них самих. В любом случае, это происходит, когда эти пациенты коммуникатируют с помощью сим­птомов: «Помогите мне, но я вам этого не позволю».

Такой пациент, женщина средних лет, обрати­лась к психиатру из-за постоянной головной боли. Боль началась сразу же после того, как она получила заты­лочную травму во время аварии. Эта травма была за­лечена без сложностей, и исчерпывающие медицинс­кие обследования не показали что-либо, что могло бы

' Указание на межличностные подтексты не означает отрица­ние существования бессознательного, ни полезности понятия (1.62).

 

 

-259-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

объяснить ее головные боли. Страховая компания пред­ложила пациентке адекватную компенсацию, и ника­кие судебные иски или дальнейшие требования не ос­тались неразрешенными. До того, как обратиться к психоаналитику, она лечилась у многих специалистов. В процессе этих консультаций она накопила объемное многотомное дело и стала источником рассматривае­мой фрустрации этих врачей.

Изучая ее случай, психиатр понял, что в этой истории медицинских «провалов» любой намек на то, что психотерапия может помочь, обречет такое лече­ние на провал с самого начала. Поэтому он начал с того, что проинформировал клиентку, что если исхо­дить из результатов всех предыдущих исследований и из того, что ни одно лечение не принесло ей ни ма­лейшего облегчения, не может быть сомнений в том, что ее состояние — необратимо. Сообщая ей этот при­скорбный факт, он добавил, что единственное что он может для нее сделать — это научить се жить с этой болью. Казалось, что пациентка скорее разъярена, чем расстроена этим объяснением. Она спросила, очень многозначительно, неужели это все, что ей может пред-ложить вся психиатрия. Психиатр противостоял это­му, махнув ее объемистой историей болезни и повто­рил, что в данном случае нет никакой надежды на выздоровление и что ей придется принять этот факт. Когда пациентка спустя неделю пришла на вторую встречу, то объявила, что за это время она намного меньше страдала головными болями. На это психиатр ответил следующим: он начал критиковать себя за то, что не предупредил ее заранее о вероятности такого временного, очень субъективного уменьшения боли, и выразил свои опасения, что теперь боль неизбежно вернется с прежней силой, и она почувствует себя еще более несчастной, возлагая нереальную надежду на просто временное уменьшение восприятия боли. Он опять показал ей ее историю болезни, указал на ее объем и повторил, что чем скорее она откажется от

 

 

-260-

ГЛАВА 7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

надежды на выздоровление, тем скорее она научиться жить с этим. С этого момента ее психотерапия претер­пела достаточно сильное изменение — психотерапевт становился все более и более скептическим в отноше­нии своей полезности, потому что она не принимает «необратимости се состояния», а пациентка все более яростно и раздраженно настаивала на постоянном улуч­шении. Однако большая часть времени, выделенная на сеансы между этими раундами игры, могла быть использована для объяснения других важнейших ас­пектов межличностных взаимоотношений этой жен­щины. Она в конце концов оставила лечение, выздо­ровев по своему собственному решению, очевидно осознав, что ее игра с терапевтом может продолжать­ся еще очень долго.

Четвертый пример. Случаи психогенной боли, подобные описанным выше, обычно поддаются крат­кой психотерапии, основанной на парадоксальной коммуникации. Капкан терапевтической двойной ло­вушки можно расставить во время самого первого кон­такта, часто даже по телефону, когда новый пациент просит назначить встречу. Если терапевт уверен в пси-хогепности жалобы (например, он может это узнать из предварительной беседы с лечащим врачом), он мо­жет предупредить звонящего, что часто случается, что люди чувствуют улучшение до своего первого визита, но это улучшение — абсолютно кратковременное, и что нет никакой надежды на то, что так будет и даль­ше. Если пациент не чувствует никакого улучшения, идя на первую встречу, то никакого вреда не было нанесено, и пациент оценит отношение и предусмот­рительность терапевта. Но если он действительно по­чувствовал себя лучше, наступает новая стадия рас-ставления двойной ловушки. Следующим шагом мо­жет быть объяснение того, что психотерапия не может смягчить боль, но что обычно пациент сам может «сме­стить боль по времени» и «снизить ее интенсивность». Например, пациента просят назвать двухчасовой от-

 

 

-261-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

резок в течение дня, во время которого ему по край­ней мере будет неудобно испытывать больше боли. За­тем его просят увеличить боль во время этих двух ча­сов, молчаливый подтекст заключается в том, что ос­тальную часть дня он будет чувствовать себя лучше. Самос потрясающее что, как и предполагалось, обыч­но пациенты стараются чувствовать себя наихудшим образом в выбранное время, пройдя через этот опыт, они не могут не осознать, что могут каким-то образом контролировать свою боль. Конечно, терапевт никогда не предполагает, что они попытаются чувствовать себя лучше, скорее он сохраняет скептическое отношение к улучшению, как было показано в третьем примере. Если вы хотите узнать побольше об использовании этой парадоксальной техники при лечении бессонницы, энуреза, тиков и других заболеваний, смотрите работу Хейли (60, р. 41-59).

Пятый пример. Молодой студентке колледжа гро­зил провал на экзаменах, потому что она была не в состоянии просыпаться вовремя и приходить на заня­тия, которые начинались в восемь часов утра. Как она не пыталась, для нее оказывалось невозможном быть в классе до десяти часов. Терапевт сказал ей, что с этой проблемой можно справится довольно простым, хотя и неприятным образом, и усомнился В том, что она с этим справиться. Это побудило девушку (которая переживала за свое ближайшее будущее и вызвала у терапевта во время предыдущей встречи разумную долю доверия) пообещать, что она сделает все, что бы он ей не сказал. Тогда он предложил ей поставить будиль­ник на семь часов. На следующее утро, когда зазвонит будильник, она окажется перед двумя альтернатива­ми: встать, позавтракать и быть в классе в восемь; или, как обычно, остаться в постели. Однако в последнем случае ей не разрешается оставаться в постели до деся­ти, как она всегда делает, она должна завести будиль­ник на одиннадцать часов и оставаться в постели это и следующее утро. В течение этих двух дней ей не

 

 

-262-

ГЛАВА 7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

разрешается читать, писать, слушать радио или делать что-нибудь еще, ей можно только спать или лежать в постели; после одиннадцати она может делать все что угодно. Вечером второго дня она опять должна поста­вить будильник на семь часов, и если ей опять не удаст­ся встать, когда прозвонит будильник, она должна опять оставаться в постели до одиннадцати часов этого и следующего дня и т. д. Терапевт окончательно замк­нул двойную ловушку, сказав ей, что если она не будет жить по этим правилам, которые она приняла по доб­рой воле, он перестанет быть ее терапевтом и ему, сле­довательно, придется прервать лечение. Девушка была очарована этими, по-видимому, приятными инструк­циями. Когда она пришла на очередной сеанс три дня спустя, она сообщила, что в первое утро как обычно не смогла встать с постели вовремя, и тогда ей, со­гласно инструкции, пришлось остаться в постели до одиннадцати часов, но что этот вынужденный постель­ный отдых (и особенно время — с десяти до одиннад­цати) оказался почти невыносимо скучным. Следую­щее утро показалось еще более ужасным — ей не уда­лось заснуть ни минуты после семи часов утра, хотя будильник, конечно, зазвонил во второй раз только в одиннадцать. После этого она стала ходить на утрен­ние занятия, и только после терапевт занялся иссле­дованием причин, по которым она, по-видимому, стре­милась провалиться на экзаменах в колледж.

Шестой пример. Во время совместной психотера­пии семьи, состоящей из родителей и двух дочерей (семнадцати и четырнадцати лет), терапевт добрался до того времени, когда появились проблемы взаимо­отношений между родителями. В этот момент произошло заметное изменение в поведении старшей девушки. Она начала спорить и избегать обсуждение любым доступ­ным образом. Попытки отца контролировать ее оста­вались безрезультатными, и девушка в конце концов сказала терапевту, что она больше никогда не будет приходить на психотерапевтические сеансы. Терапевт

 

-263-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

возразил, сказав, что ее тревожность вполне понятна, и что он хочет, чтобы она была настолько взрывной, насколько это возможно. Этим простым предписани­ем он поставил ее в сложную ситуацию: если она про­должит срывать курс терапии, она будет вынуждена это делать, а это то, что ей сказали не делать; но если она не хочет подчиниться предписанию, она сможет это сделать, только не будучи взрывной, и тем самым продолжить терапию. Она, конечно, могла отказаться от посещений сеансов, но терапевт заблокировал этот побег, сказав, что тогда она будет единственным пред­метом семейного обсуждения, — перспектива, кото­рую, как он знал, она не сможет вынести.

Седьмой пример. Пьющий муж или жена обычно демонстрируют достаточно стереотипный коммуника­ционный паттерн с другим супругом. Ради простоты, в следующем примере мы предположим, что пьяница — муж, но роли могут поменяться без существенного изменения в вышеупомянутом паттерне.

Довольно трудно бывает различить упорядочива­ние последовательности событий. Например, муж ут­верждает, что его жена — слишком авторитарна и что он чувствует себя мужчиной только после нескольких бокалов. Жена быстро это опровергает, заявляя, что она была бы рада перестать командовать, если только он проявит чуть больше ответственности, но посколь­ку он напивается каждый вечер, ей приходится о нем заботиться. Она может продолжить, сказав, что если бы не она, ее муж мог бы много раз поджечь дом, заснув с непотушенной сигаретой; он тогда, вероят­но, резко возразит, что он никогда и не думал бы так рисковать, если бы он все еще был холостяком. Воз­можно он добавит, что это замечательный пример ее обессиливающего влияния на него. В любом случае, после таких нескольких раундов для невовлеченного постороннего их бесконечная игра станет очевидной. За фасадом их неудовлетворенности, фрустрации и обвинений, они поддерживают друг друга по принци-

 

-264-

ГЛАВА 7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

пу quid pro quo (73)*: он дает ей возможность быть спокойной, разумной и покровительственной, а она позволяет ему быть безответственным, ребячливым и, в общем, неправильно понятым неудачником.

Одна из возможных терапевтических двойных ловушек, которая может быть применена к такой паре, будет заключаться в инструкции пить вместе, но с ус­ловием, что жена будет пить на одну рюмку больше, чем ее муж. Введение этой новый роли в их интерак­цию в сущности разрушает старый паттерн. Во-первых, выпивка — теперь это задание, и больше не что-то такое, с чем он «не может справиться». Во-вторых, им обоим постоянно приходится смотреть, кто сколько выпил. В-третьих, жена, которая обычно умеренно пьет, если пьет вообще, быстро достигает уровня ин­токсикации, и это заставляет его заботиться о пей. Это не только полный переворот их привычных ролей, это заставляет его изменить отношение к выпивке: если он будет придерживаться инструкций терапевта, он должен теперь прекратить пить или заставить пить боль­ше ее с риском, что она заболеет, станет более беспо­мощной и т. д. Если, когда его жена не может пить больше, он хочет нарушить правило (что она должна пить на одну рюмку больше), продолжая пить одному, он сталкивается с непривычной ситуацией: он — ли­шен своего ангела-хранителя и он — в ответственнос­ти за себя и за нее. (Мы, конечно, не предполагаем, что самое простое — позволить паре объединиться с таким предписанием или что это вмешательство само по себе — «излечение» алкоголизма.)

Восьмой пример. Пара нуждается в помощи, пото­му что они чувствуют, что слишком много спорят. Те­рапевт, вместо того чтобы сконцентрировать свое вни­мание на анализе их конфликтов, прекращает их спор, говоря им, что в действительности они любят друг дру­га, и чем больше они спорят, тем больше они любят,

Лат. — одно вместо другого. — Прим. ред.

- 265-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

потому что стремятся к тому, чтобы быть рядом друг с другом, потому-то и воюют, потому что этот способ, благодаря которому они сталкиваются, предполагает глубокое эмоциональное вовлечение. Не имеет значе­ния насколько нелепой показалась эта интерпретация паре — или именно потому что это так нелепо для них — они начинают доказывать терапевту, как силь­но он ошибается. Самый лучший способ прекратить их пререкания -- просто показать, что они не любят друг друга. Но в тот момент, когда они перестали спо­рить, они обнаружили, что ладят намного лучше.

Девятый пример. То, что терапевтический эффект парадоксальной коммуникации никоим образом не является совсем недавним открытием, показано в сле­дующей буддийской притче, которая содержит все со­ставляющие терапевтической двойной ловушки:

Молодая жена заболела и близка к смерти. «Я так сильно тебя люблю, — говорит она своему мужу. — Я не хочу тебя оставлять. Не уходи от меня ни к одной женщине. Если ты это сделаешь, я вернусь как призрак и стану причиной твоих нескончаемых бедствий».

Вскоре после этого она умерла. Муж следовал ее последней воле первые три месяца, но затем встретил другую женщину и полюбил ее. Они решили поже­ниться и объявили о помолвке.

Сразу же после помолвки каждую ночь мужу стал являться призрак и обвинять его в том, что он не сдер­жал свое обещание. Призрак был тоже умен. Она рас­сказывала ему в точности все то, что происходило меж­ду ним и его новой возлюбленной. Если он делал сво­ей невесте подарок, призрак описывал его в деталях. Она даже повторяла их беседы, и это так раздражало мужчину, что он не мог спать. Кто-то посоветовал ему обратиться со своей проблемой к Дзен-мастеру, кото­рый жил неподалеку от их деревни. Наконец, отчаяв­шись, бедняга пошел к нему просить помощи.

«Твоя предыдущая жена стала призраком и зна­ет все, что ты делаешь, — сказал мастер. — Что бы ты не сделал или не сказал, что бы ты не подарил своей возлюбленной, она знает. Она должно быть очень ос-

 

-266-

ГЛАВА 7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

иедомленный призрак. Когда она появится в следую­щий раз, поторгуйся с ней. Скажи ей, что она знает слишком много, что ты ничего не можешь от нес скрыть, и что если она ответит на один вопрос, ты пообещаешь ей разорвать помолвку и останешься хо­лостяком» .

«Какой же вопрос я ей должен задать?» — поин­тересовался мужчина.

Мастер ответил: «Возьми большую горсть соевых бобов и спроси ее, сколько точно у тебя в руке бобов. Если она не сможет тебе ответить, ты поймешь, что она — лишь плод твоего воображения, и тогда она боль­ше никогда не будет доставлять тебе неприятностей».

Когда призрак опять появился следующей ночью, мужчина польстил ей и сказал, что она все знает.

«Это так, — ответил призрак, — и я знаю, что сегодня ты ходил к мастеру дзен».

«Раз ты так много знаешь, скажи, сколько у меня в руке бобов?»

И не стало никого, чтобы ответить на вопрос (131, р. 82).

7.6. ПАРАДОКС В ИГРЕ, ЮМОРЕ И ТВОРЧЕСТВЕ

Почему организмы, начиная с беспозвоночных и заканчивая людьми, так восприимчивы к эффектам парадокса, до сих пор остается наиболее неясным, но очевидно, что эти эффекты выходят за пределы про­сто культурных или особенных видовых факторов. В этой главе мы попытались показать сложность, воз­никающую на человеческом уровне из-за того, что па­радокс может быть терапевтичным, а не только пато­генным. Но это никоим образом не исчерпывает по­зитивные аспекты парадокса, ибо можно увидеть, что многие из благородных стремлений и достижений че­ловеческого ума тесно связаны со способностью чело­века — испытать парадокс. Фантазия, игра, юмор, любовь, символизм, религиозный опыт в широком смысле (от ритуального до мистического) и прежде всего творчество, как в различных видах искусства, так и в науках, являются по существу парадоксальными.

 

 

-267-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИИ

Тем не менее, эти области настолько обширны и простираются настолько далеко за рамки этой книги, что здесь будут сделаны только простые намеки и ссыл­ки. Основные принципы теории игр и фантазии, ос­нованные на теории логических типов (и их парадок­сов), было предложено в 1954 году Бейтсоном. Сооб­щая о наблюдении в зоопарке Флсйшекера в Сан-Франциско, он заметил, что

видел двух молодых играющих обезьян, т. е. занимаю­щихся интерактивной последовательностью, в кото­рой единица дейстпий или сигналов были похожими, но не такими же, какие бывают во время драки. Даже для наблюдающего человека было очевидно, что пос­ледовательность как целое не была дракой, и очевид­но, что и для участвующих обезьян это «не была дра­ка».

Этот феномен, может возникнуть, только если участвующиеорганизмы окажутся способными на не­которую степень метакоммуникации, т. с. на обмен сиг­налами, который несет сообщение «это — игра».

Следующим шагом было изучение сообщения «это — игра», и понимание того, что это сообщение содержит те элементы, которые обязательно порож­дают парадоксы типа Рассела или Эписенида — нега­тивное утверждение, содержащее в себе подразумева­емое (скрытое) негативное метаутвержденис. Более рас­ширено, утверждение «это — игра» похоже на что-то вроде: «Эти действия, которыми мы теперь занимаем­ся не означают того действия, для которых они оста­ются в силе» (8, р. 41).

Фрай, один из коллег Бейтсона, распространил это соображение на феномен юмора и в пространной работе по изучению многих видов шуток и сформули­ровал свое открытие следующим образом:

Во время воздействия юмора человеку, после того как прошла ударная волна, неожиданно противостоит явная-скрытая реверсия (оборотная сторона), которая помогает отличить юмор от шутки, мечты и т. п. Нео­жиданные реверсии, характеризующие ударную вол­ну п юморе — разрушительны и не соответствуют игре

 

-268-

ГЛАВА ~7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ

и т. п. (Только в психотерапии существует опреде­ленный вид репсрсионной операции совместимый с общей структурой переживания.) Но ревереии также обладает уникальным эффектом — заставлять участ­ников юмора внутренне давать новое определение дей­ствительности. Ударная волна неизбежно объединяет коммуникацию и метакоммуникацию. Любой полу­чает явную коммуникацию на ударной волне. На бо­лее высоком уровне абстракции ударная волна также несет скрытую метакоммуникацию о себе и о дей­ствительности, как приводится в примере благодаря шутке... этот скрытый-тсперь-явный материал удар­ной волны становится мстакоммуникационным сооб­щением, рассматривающим содержание шутки цели­ком (как образец коммуникации). В этой реверсии содержания, которая кажется реальностью, может быть представлена в понятиях того, что кажется нереаль­ностью. Содержание передает сообщение: «Это — не реальность», и совершая это, делает ссылку на целое, частью которого это сообщение является. Таким об­разом, мы опять противостоим парадоксу негативной части, определяющей целое. Реально — это нереаль­ное, а нереальное — это реальное. Ударная волна ус­коряет внутренний парадокс, специфичный для содер­жания шутки, и стимулирует отражение парадокса, созданного окружающими игровыми рамками (53, р. 153-154).

Наконец, творчество было предметом многих зна­чительных работ, наиболее ранней из которых являет­ся «Акт создания» Ксстлера. В этой монументальной работе предполагается, что юмор и научные открытия так же, как и художественные произведения являются результатом психических процессов, названных бисо-циацией. Бисоциация определяется как «восприятие си­туации или идеи ...в двух самосогласующихся, но обычно несовместимых системах координат...» (87, р. 35). Ав­тор делает различие между традиционными навыками мышления на единственной «основе» и творческим актом, который... всегда действует на более, чем од­ной основе. Первое может быть названо прямодуш­ным, последнее — двоедушным, мимолетным состоя-

 

 

-269-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

нием неустойчивого равновесия, где нарушен баланс эмоций и разума (87, р. 35—36).

Хотя в этой книге автор нигде не рассматривает возможности того, что бисоциация имеет структуру парадокса (т. с, что «две самосогласующиеся, но обыч­но несовместимые системы координат» могут находить­ся друг с другом на уровне и метауровне взаимоотно­шений), его взгляд на творчество имеет много сходно­го с гипотезами, сформулированными нами в области патологии и терапии. Например, сравните краткое из­ложение, предложенное Кестлером в одной из его последних глав.

Один из важных предметов спора этой книги за­ключается в том, что органическая жизнь во всех ее проявлениях, от морфогенеза до символической жиз­ни, руководствуется «правилами игры», которые пре­доставляют согласованность, порядок и единство — неизменность; и что эти правила (или функции, и ма­тематическом смысле), неважно врожденные или при­обретенные, представлены в закодированном виде на различных уровнях, от хромосом до структуры нервной системы, ответственной за символическое мышление... Правила — фиксированы, но существуют бесконеч­ные вариации каждой игры, и их изменчивость растет в восходящем порядке... Существует также общее пра­вило игры, которое гласит, что ни одно правило не является абсолютно окончательным; что при опреде­ленных обстоятельствах, они могут быть изменены и скомбинированы в более софистическую игру, кото­рая предоставляет высшую форму единения и еще бо­лее растущее разнообразие. Это называется суб^гьектив-ным творческим потенциалом (87, р. 631).

Имея в виду энциклопедический кругозор авто­ра, можно только сожалеть, по не критиковать его за что он не распространил свое исследование за пределы

индивида как монады.

 

 

-270-

пилог

ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ И ТЕОРИЯ

ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ:

ПЕРСПЕКТИВЫ

Не вещь сама ужасна для нас, но наше мнение о ней.

Эпиктет (1 век н. з.)

8.1. ЧЕЛОВЕК И ЕГО ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ СВЯЗИ

Рассматривая индивидов в их социальной связи — вих интеракциис другими людьми — мы увидели, что коммуникация является средством этой интсракции. Возможно существует, а может быть и пет, предел, до которого должна применяться теория человеческой коммуникации. В любом случае, для нас кажется оче­видным, что точка зрения на человека, как на «соци­альное животное», не объясняет человека в его экзис­тенциальном связи, r которой его социальное окруже­ние является только одним, хотя и очень важным, ас­пектом.

Тогда возникает вопрос, можно ли использовать какой-либо из принципов нашей теории прагматики человеческой коммуникации, когда фокус смещен с межличностного взаимоотношения на экзистенции, и если да, то каким образом. На этот вопрос здесь не дается ответа; возможно, на него никогда не будет най­ден ответ, поскольку, исследуя этот вопрос, мы долж­ны оставить область науки и стать субъективными. Поскольку существование человека не наблюдаемо в том же смысле, что и его социальные отношения, мы вынуждены отказаться от объективной позиции «со стороны», которую мы пытались сохранять на протя-

 

 

-271-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

жении предыдущих семи глав этой книги. С этого мо­мента в нашем исследовании больше нет взгляда «со стороны». Человек не может выйти за пределы, уста­новленные его разумом; субъект и объект — здесь пол­ностью идентичны, разум изучает себя сам, и любое утверждение, сделанное о человеке в его социальной связи похоже превращается в тот же феномен рефлек­сии, который, как мы видели, порождает парадокс.

Тогда, в некотором смысле, эта глава — это сим­вол нашей веры: веры в то, что человек существует в обширных, сложных и личных отношениях с жизнью. И поэтому мы надеемся сделать предположение отно­сительно того, что некоторые из наших концепций могут быть использованы в изучении этой области, которая так часто игнорируется в психологических те­ориях человека.

8.2. ОКРУЖАЮЩАЯ СРЕДА КАК ПРОГРАММА

В современной биологии будет невозможно изу­чать даже весьма примитивные организмы в искусст­венной изоляции от его окружения. Как было подроб­но описано в общей теории систем (4.2), организмы являются открытыми системами, которые поддержи­вают свое устойчивое состояние (стабильность) и даже развиваются до высокой сложности посредством по­стоянного обмена как энергией, так и информацией со своим окружением. Если мы осознаем, что для того, чтобы выжить, любой организм должен получить не только вещество для метаболизма, но и адекватную информацию об окружающем мире, то очевидно, что коммуникация и существование являются нераздели­мыми понятиями. Тогда окружение субъективно вос­принимается как свод инструкций о существовании организма, и в этом смысле окружающее воздействие похоже на компьютерные программы; Норбсрт Вие-нер (N. Wiener) однажды сказал о мире, что его «мож­но рассматривать как мириады посланий Кого Это

 

 

-272-

эпилог

Может Касаться». Однако есть важное различие, ко­торое заключается в том, что в то время как компью­терная программа представлена на языке, который машина полностью «понимает», воздействие окружа­ющей среды на организм представляет собой перечень инструкций, чей смысл никоим образом не является самоочевидным, но значимым, существенным для организма, интерпретирующего его настолько хоро­шо, насколько это возможно. Если к этому соображе­нию добавить тот факт, что реакции организма в свою очередь оказывают влияние на окружающую среду, то становится очевидным, что даже на очень примитив­ных уровнях жизни имеются сложные и продолжитель­ные интеракции, которые являются неслучайными и, следовательно, руководствуются программой или, ис­пользуя экзистенциальный термин, смыслом.

Существование, рассмотренное в этом свете, яв­ляется функцией (как определено в 1.2) взаимоотно­шений между организмом и его окружающей средой. На человеческом уровне эта интсракция между орга­низмом и его окружающей средой, достигает наивыс­шей степени сложности. Хотя в современных обществах проблемы биологического выживания отступили да­леко назад, и окружающая среда в экологическом смыс­ле понятия широко контролируется человеком, жиз­ненно важные сообщения из окружающей среды, ко­торые должны быть аккуратно декодированы, просто испытали смещение из биологической в психологи­ческую область.

8.3. ГИПОТЕТИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

У человека имеется скрытая тенденция к постро­ению гипотез относительно реальности, делать из нее друга или антагониста, с которым ему пришлось прий­ти к соглашению. Очень подходящая мысль по этому поводу может быть найдена в классическом изучении суицида Зилбурга (Zilboorg):

 

-273-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

«Создается впечатление, что первоначально чело­век воспринимал жизнь в своих собственных понятиях: болезнь, любой дискомфорт, любое сильное эмоцио­нальное напряжение заставляли его чувствовать, что, как говорится, жизнь разорвала, заключенный с ним кон­тракт, и тогда ему придется покинуть своего перолом-иого партнера... Очевидно, человечество создало [идею| Рая, не благодаря Адаму и Еве, а вследствие доброволь­ного принятия смерти примитивным человеком, кото­рый предпочел такую смерть, чем отказаться от своего представления идеала, какой должна быть жизнь» (170, р. 1364—1366, курсив наш).

Жизнь — реальность, судьба. Бог, природа, бы­тие или то, как некто предпочитает называть это -это партнер, которого мы или принимаем, или отвер­гаем и благодаря которому мы чувствуем себя приня­тыми или отвергнутыми, поддерживаемыми или пре­даваемыми. Этому экзистенциальному партнеру, воз­можно даже не менее, чем к человеческому партнеру, человечество предлагает свое определение себя, а за­тем его подтверждает или не подтверждает, и от этого партнера человек старается получить ключи к «реаль­ной» природе их взаимоотношений.

8.4. УРОВНИЗАЦИЯ ПРЕДПОСЫЛКИ ТРЕТЬЕГО ПОРЯДКА

Но что тогда мы можем сказать отех жизненно важных сообщениях,которые человек должен деко­дировать как можно лучше, чтобы ручаться за свое существование как человеческого существа? Давайте ненадолго вернемся к собаке Павлова (6.434), и по­пытаемся оттуда шагнуть в область человеческого опыта. Во-первых, мы знаем, что существует два вида зна­ний: знание вещей и знание о вещах.Первое — это то осознание объектов, которое передают наши чувства; это то, что Бернард Рассел назвал «знание по знаком­ству», а Лэнг — «наиболее прямое и чувственное зна­ние». Это вид знания собаки Павлова, отличающей круг

 

 

-274-

 

от эллипса, знание, которое ничего не знает о воспри­нимаемом. Но в экспериментальной ситуации собака что-то быстро выучивает об этих двух геометрических фигурах, а именно то, что они каким-то образом слу­жат признаком удовольствия и боли, и что они, следо­вательно, имеют значение для ее выживания. Таким образом, если чувственное восприятие может быть названо знанием первого порядка, то это последнее знание (знание об объекте) — знание второго поряд­ка; это знание о знании первого порядка и, следова­тельно, является метазнанием. (Это такое же опреде­ление, которое мы уже предложили в 1.4, когда отме­тили, что знать язык и знать что-то о языке — это два очень различных порядка знаний.)* Как только собака поняла, что значит для выживания круг и эллипс, она ведет себя так, как будто для себя она решила: «Это мир, в котором я в безопасности до тех пор, пока от­личаю круг от эллипса». Однако этот вывод не будет знанием второго порядка; это будет знание, получен­ное с помощью знания второго порядка и, следова-

В этой книге мы неоднократно подчеркивали,что по-видимому иерархия уровней распространилась на мир, в котором мы живем, и на наше переживание себя и других, и что достовер­ные утверждения относительно одного уровня могут быть сделаны только со следующего, более высокого уровня. Эта иерархия оче­видна в следующем:

1) вовзаимоотношениях между математикой и метамате-

матикой (1.5), так же как между коммуникацией и ме-такоммуникапией (1.5 и2.3);

2) в аспектах взаимоотношений и содержания коммуника-

ций (2.3 и 3.3);

3) в определениях себя и других (3.33);

4) в логико-матсматических парадоксах и теории логичес-

ких типов (6.2);

5) в теории уровней языка (6.3);

6) is прагматических парадоксах, двойных ловушках и пара-

доксальных пророчествах;

7) в иллюзиях альтернатив (7.1);

8) в играх без окончания (7.2);

9) в терапевтических двойных ловушках (7.4).

 

-275-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

тельно, будет знанием третьего порядка. Что касается человека, этот процесс приобретения знаний, припи­сывание уровней значения его окружающей среде фак­тически тот же самый.

Одно лишь знание первого порядка для взрослого человека, возможно, очень редкое явление. Это было бы равносильно восприятию, для которого ни прошлый опыт, ни настоящий контекст не обеспечивает объяс­нения, и его неопределенность и непредсказуемость, возможно, сделали бы это восприятие, вызывающим тревожность. Человек никогда не прекращает поиска знаний об объектах своих переживаний, чтобы понять их смысл для своего существования и реагировать на них согласно своему пониманию. Наконец, из полной суммы знаний, которую он вывел из своих контактов с многочисленными объектами окружающей среды, вы­растает унифицированный взгляд па мир, в котором он находит себя «брошенным» (опять воспользуемся экзистенциальным понятием), и этот взгляд — третьего порядка. Есть основания полагать, что такой взгляд дей­ствительно совершенно неуместен, поскольку то, из чего он состоит, предполагает многозначительную предпо­сылку для существования. Кажется, что иллюзорная система параноика выполняет свою функцию как объяс­нительный принцип вселенной пациента так же, как «нормальный» взгляд на мир для кого-то еще*.

Можно возразить, что последний взгляд лучше адаптиро­ван к реальности, чем первый.Но почти волшебный критерий реальностинужно трактоватьс огромной осторожностью. Здесь имеется ввиду обычная ошибка — молчаливое предположение о том, что существует такая вещь,как «объективная реальность», и что больные люди по сравнению с лунатиками осознают ее лучше. В целом, это предположение — слишком неудобное напоминание о такой же предпосылки, относящейся к евклидовой геометрии. На протяжении двух тысячелетий,предположение о том, что ак­сиомы Эвклида правильны и полностью описывают реальность пространства, не вызывало сомнения, пока не стало понятно, что геометрия Эвклида одна из огромного количества геометрий, ко­торые не только не различались,по даже и не совпадали друг с другом. Говоря словами Нсгеля (Nagel) и Ньюмаиа (Newman):

 

 

-276-

ЭПИЛОГ

Важнее то, что человек оперирует набором пред­посылок о феноменах, которые он постигает, и что его интеракция с реальностью в широком смысле (т. е. не только с людьми) определяется этими предпосыл­ками. Как мы можем предположить, эти предпосылки являются результатом целой гаммы переживаний ин­дивида, и, следовательно, их генезис — фактически вне объяснения. Но не может быть сомнений в том, что человек не только подчеркивает последовательность событий в межличностных взаимоотношениях, но так же, что такой же процесс упорядочивания происходит непрерывно в процессе оценивания и классифициро­вания десяти тысяч сенсорных впечатлений, которые человек получает каждую секунду из своего внутрен­него и внешнего окружения. Повторим предположе­ние из 3.42: реальность — намного больше, чем мы ее считаем. Экзистенциальные философы предполагают, что существуют очень похожие взаимоотношения меж­ду человеком и его реальностью: они рассматривают человека брошенным в темный, бесформенный, не­однозначный мир, из которого человек сам творит свою ситуацию. Следовательно, его особый путь «бытия-в-мире» — это результат его выбора, это смысл, кото­рый он придаст тому, что, по-видимому, находится за пределами объективного человеческого понимания.

8.41. Аналоги предпосылок третьего порядка

Понятия эквивалентные или аналогичные пред­посылкам третьего порядка определены исследовате-

«Традиционнаявера в то, что аксиомы геометрии(или, в этом отношении, аксиомы любой дисциплины) могут быть обоснованы кажущейся самоочевидностью, была, таким об­разом, радикально подорвана. Более того, мало-помалу ста­ло понятным, чтонастоящее занятие истинных математи­ков — это извлекать теоремы из постулированных предполо­жений, и что не дело математика решать, является ли акси­ома, которую он допускает, действительно истинной» (108, стр. 11, курсив наш).

 

 

-277-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

лями, работающими в бихевиоральных науках. Напри­мер, уровни научения, соответствующие уровням зна­ния, описанным выше, были независимо определены и изучены, если вспомнить наиболее важные работы, в 1940 г. Халлом (Hull) и другими (66), в 1942 и снова в 1960 годах Бейтсоном (7, 13). Короче говоря, эта ветвь теории научения постулирует, что вместе с приобре­тением знаний или навыков, также есть и место про­цессу, который делает само это приобретение значи­тельно проще. Другими словами, человек не только учится, но и учится учиться. Для этого типа научения высокого порядка Бейтсон предложил понятие вто­ричное обучение и описал его следующим образом:

«В полугештальтной или полуантропоморфичес­кой фразеологии мы можем сказать, что субъект учиться ориентироваться на определенные виды кон­текстов, или переживает «инсайт» в контексте реше­ния проблемы... Мы можем сказать, что субъект при­обретает прииычку искать контексты и последователь­ности одного типа скорее, чем другие, привычку «под­черкивать» течение событий, чтобы предоставить ко­пии определенного типа неоднозначной последователь­ности» (7, р. 88).

Похожее понятие лежит в основе монументаль­ной работы Келли (Kelly) «Психология личностных конструктов» (Psychology of Personal Constructs) (83), хотя он и не рассматривал вопрос уровней и предста­вил свою теорию почти исключительно в понятиях интрапсихической, не интеракциональной, психоло­гии. Миллер (Miller), Галантер (Galanter) и Прибрам(Pribram) в книге «Планы и структура поведения» (Plans and the Structure of Behavior) (104) предполо­жили, что намеренное поведение руководствуется пла­ном, так же как компьютер — программой. Их поня­тие плана по смыслу подходит тем идеям, которые предложены в этой главе, и, без преувеличения, их исследование можно считать наиболее важным из пос­ледних крупных достижений в понимании поведения.

 

 

-278-

Несколько очень элегантных экспериментов по обус­ловленному награждению, основанных на этой после­дней работе, было проведено в Стэндфордском уни­верситете под руководством доктора Бавеля (Bavelas). Даже если объявленная цель находится вне тем, рас­сматриваемых в этой главе, один из этих экспери­ментов особо заслуживает упоминание (169): экспе­риментальная устройство, состоящее из множества кнопок. Испытуемому говорится, что на определен­ные кнопки нужно нажимать в определенном поряд­ке и его задача — обнаружить этот порядок за неко­торое число пробных нажатий. Далее ему говориться, что если он будет действовать правильно, то раздаст­ся звонок. Однако, в действительности, кнопки ни с чем не были связаны, и звонок звенел совершенно независимо от действий испытуемого, а зависел от роста частоты повторения, т. е. относительно редко в начале и все чаще по мере приближения к концу эк­сперимента. Неизменно испытуемый, подвергаясь этому эксперименту, быстро формировал то, что мы обозначили предпосылкой третьего порядка, и чрез­вычайно неохотно оставлял кнопки, даже если позже ему показывали, что его действия никоим образом не были связаны со звучанием звонка. Это эксперимен­тальное устройство некоторым образом является мик­ромоделью вселенной, в которой мы все осуществи­ли свои специфические предпосылки третьего поряд­ка, наши способы «бытия-в-мире».

8.5. СМЫСЛ И НИЧТО

Когда кто-то сравнивает способность человека принимать или допускать изменение на втором или на третьем уровне, возникает поразительное различие. У человека есть невероятная способность адаптировать­ся к переменам на втором уровне, с этим согласится любой, кто наблюдал выносливость человека при са­мых мучительных обстоятельствах. Но кажется, что эта

 

 

-279-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

выносливость возможна только, пока его предпосыл­ки третьего порядка относительно своего существова­ния и значения мира, в котором он живет, остаются ненарушенными'.

Должно быть это имел в виду Ницше (Nietzche), говоря, что он — тот, кто знает зачем живущий вы­держит почти любое как. Но человек, возможно на­много больше, чем собака Павлова, кажется очень пло­хо подготовленным, чтобы иметь дело с несообразно­стями, которые угрожают его предписаниям третьего порядка. Человек не может психологически выжить во вселенной, для которой он бессмыслен, и и которой его предпосылки третьего порядка не могут быть аргу­ментом. Как мы видели, двойная ловушка обладает этим гибельным результатом; но тот же результат так­же возможен вследствие обстоятельств или событий вне человеческого контроля или намерений. Экзистен­циальные писатели от Достоевского до Камю занима­лись этой темой, которая стара, по крайней мере, как Книга Иова. Например, Кириллов, герой романа «Бесы» Достоевского, решил, что «Бога нет», и, следо­вательно, больше не видит смысла в жизни:

...Слушай, — остановился Кириллов, неподвиж­ным, иступленным взглядом смотря перед собой. — «Слушай большую идею: был на земле один день, и в середине земли стояло три креста. Один на кресте до того веронал, что сказал другому: «Будешь сегодня со мною в раю». Кончился день, оба померли, пошли и

Например, эта разница отражена вписьмах (например, 57), написанных заключенными, осужденными нацистами за по­литические преступления различной степени. Тс,кто чувствовал,что их поступки служили цели свержения режима, были способны встретить смерть с определенной безмятежностью. С другой сторо­ны, действительно трагически, отчаянно кричали те, кого приго­ворили к смертиза столь незначащие проступки, как слушание передач радиостанций Союзников, или за враждебные замечания о Гитлере. Их смерть была очевидным нарушением важной пред­посылки третьего порядка: смерть должна быть многозначитель­ной и немаловажной.

 

-280-

не нашли ни рая, ни воскресения. Не оправдывалосьсказанное. Слушай: этот человек был высший на всей земле, составлял то, для чего ей жить. Вся планета, со всем что на ней, без этого человека — одно сумасше­ствие. Не было ни прежде, ни после ему такого же, и никогда, даже до чуда. В том и чудо, что не было и не будет такого же никогда. Л если так, если законы при­роды не пожалели и этого, даже чудо свое же не по­жалели, а заставили и его жить среди лжи и умереть за ложь, то стало быть вся планета есть ложь и стоит на лжи и глупой насмешке. Стало быть, самые законы планеты ложь и диаволов водевиль. Для чего же жить, отвечай, если ты человек?»

И Достоевский позволяет человеку, которому был задан этот вопрос, дать поразительныйответ: «Это другой оборот дела. Мне кажется, у вас тут две раз­ные причины смешались; а это очень неблагонадеж­но...»'

Наше утверждениезаключается в том, что где бы ни возникала эта тема, там предполагается вопрос смысла, и «смысл» здесь берется не всемантическом, а вэкзистенциальном значении. Отсутствие смысла — это ужас экзистенциального Ничто. Это то субъек­тивное состояние, в котором реальность отступает или исчезает вообще, а с этим и какое-либо осознание себя или других. Для Габриэла Марсела (G. Marcel): «Жизнь — это борьба против Ничто». И больше ста лет назад Кьеркигор (Kierkegaard) написал: «Я хочу пойти в сумасшедший дом иувидеть, не решит ли про­пасть сумасшествия для меня загадку жизни».

В этом смысле отношение человека с его мисти­ческим партнером по существу не отличается от соба­ки Павлова. Собака быстро учится смыслу круга и эл­липса, и ее мир разбивается вдребезги, когда экспе­риментатор внезапно разрушает этот смысл. Если мы исследуем субъективный жизненный опыт в сравни­мых ситуациях, мы обнаруживаем, что судя по всему

' Ф. М. Достоевский. Собрание сочинений; В Ют. М., 1956. Т. 7. С. 642-643.

 

 

-281-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

должны предполагать действие секретного «экспери­ментатора» за всеми превратностями нашей жизни. Потеря или отсутствие смысла в жизни — это возмож­но наиболее общий знаменатель всех форм эмоцио­нальных переживаний; это особенно оказывает влия­ние на современные «болезни». Боль, болезнь, потеря, неудача, отчаяние, разочарование, страх смерти или просто скука — все это ведет к ощущению того, что жизнь — бессмысленна. Нам кажется, что в его наи­более основном определении, экзистенциальное отча­яние — это болезненное разногласие между тем, что есть и тем, каким это должно быть, между восприяти­ем и предпосылками третьего порядка.

8.6. ИЗМЕНЕНИЕ ПРЕДПОСЫЛОК ТРЕТЬЕЕО ПОРЯДКА

Нет причин ограничиваться только тремя уров­нями абстракции в человеческом восприятии реаль­ности. По крайней мере, теоретически эти уровни воз­вышаются один над другим в бесконечной последо­вательности. Таким образом, если человек хочет из­менить свои предпосылки третьего уровня, которые не кажутся очевидной функцией психотерапии, он мо­жет сделать это только с четвертого уровня. Но мы сомневаемся в том, что ум человека способен иметь дело с высшими уровнями абстракции без поддерж­ки математического символизма или компьютеров. Важно, что на четвертом уровне возможны только проблески понимания, и артикуляция становится чрезвычайно сложной, если не невозможной. Чита­тель может вспомнить, как сложно уже было понять смысл «класса классов, которые не являются члена­ми себя» (6.2), в понятиях ее сложности эквивалент­ный предпосылке третьего порядка. Или, если все еще возможно попять смысл: «Это — как я вижу вас, ви­дящего меня» (3.34), следующий более высокий (чет­вертый) уровень («Это как я вижу вас, видящего меня,

 

 

-282-

видящего вас, видящего меня») фактически вне по­нимания.

Давайте повторим существенное соображение: общаться или даже думать о предпосылках третьего порядка возможно только на четвертом уровне. Одна­ко кажется, что четвертый уровень слишком близок к пределам возможностей человеческого разума, и осоз­нание на этом уровне — редко, если вообще, присут­ствует. Нам кажется, что этот четвертый уровень — область интуиции и эмпатии, «ага»—переживания, возможно внезапное осознание, полученное с помо­щью ЛСД или похожими наркотиками, и, конечно же, это область, где происходят терапевтические измене­ния, о которых человек, после успешной психотера­пии, не в состоянии сказать, как и почему это про­изошло и в чем они заключаются. Психотерапия зани­мается предпосылками третьего порядка и изменени­ем на этом уровне. Но изменение предпосылок тре­тьего порядка, осознание паттернов последовательно­сти поведения и окружающей среды возможно только, главным образом, с точки зрения следующего, более высокого, четвертого уровня. Только с этого уровня можно увидеть, что реальность — это не что-то объек­тивное, неизменное, «не здесь», с добрым или дур­ным смыслом для нашего выживания, но что для всех намерений и целей нашего субъективного пережива­ния бытия существует реальность — реальность — это наш паттерн чего-то, что наиболее возможно нахо­дится абсолютно вис объективного исследования че­ловека.

8.61. Аналогия теории доказательств

Иерархии, подобные тем, которые мы сейчас рас­сматриваем, были наиболее изучены современной математикой, с которой наше исследование имеет большое сходство, кроме того факта, что математика характеризуется несравненно более высокой степенью логичности и строгости, чем мы надеемся когда-либо-

 

 

-283-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИИ

достичь. Расхождением является теория доказательств или метаматематика. Как подразумевает последнее по­нятие, эта область математики занимается собой, т. е. законами, возможными в математике, и проблемой доказательства, что математика является логически по­следовательной. Следовательно, не удивительно, что метаматематики столкнулись и работали с парадоксаль­ными последовательностями рефлексии задолго до того, как аналитики человеческой коммуникации на­конец осознали их существование. Фактически, рабо­та в этой области восходит к Шредеру (Schroder, 1895), Левенхейму (Lowenheim, 1915) и особенно к Гилберту (Hilbert, 1918). Тогда теория доказательств, или мета­математика, была высоко абстрактным понятием бле­стящей, хотя и небольшой группы математиков, сто­ящих вне основного русла развития математики. Ка­жется, что два события последовательно вызвали по­вышенный интерес к теории доказательств. Одним была публикация в 1931 г. эпохальной работы Гёдела (Godcl) по формально нерешаемым теоремам (56) и статья, описанная профессорско-преподавательским составом Гарвардского университета, как наиболее важное дос­тижение в математической логике этой четверти века (108). Другим событием — почти взрывное появление компьютеров, вскоре после окончания второй миро­вой войны. Эти машины были быстро превращены из строго запрограммированных автоматов в многосто­ронние искусственные организмы, которые начали формулировать фундаментальные проблемы теории доказательств, как только их структурная сложность достигла развития той степени, что они смогли решать их для себя, выбрав одну оптимальную процедуру вы­числения. Другими словами, возник вопрос, возмож­но ли создание компьютеров, которые способны не только следовать программе, но и в то же время спо­собны повлиять на изменения своей программы.

В теории доказательств, понятие процедура при­нятия решения относится к методам нахождения дока-

 

-284-

зательств истинности или лжи утверждения, или всего класса утверждений, сделанных внутри формализован­ной системы. Используемое понятие проблема реше­ния относится к вопросу, существует или нет процеду­ра того типа, который был только что описан. Следо­вательно, проблема решения имеет положительное ре­шение, если может быть найдена процедура решения, в то время как отрицательное решение состоит из до­казательства, что процедуры решения не существует. Таким образом, проблемы решения относятся или к вычисляемым или к нерешаемым.

Однако существует и третья возможность. Опре­деленное (положительное или отрицательное) реше­ние проблемы решения возможно только там, где про­блема в принципе лежит внутри области (области при­менимости) определенной процедуры принятия реше­ния. Если процедура принятия решения применена к проблеме вне се области, вычисление продолжится бесконечно, даже без указания, что никакого решения (положительного или отрицательного) не ожидается*.

Сейчас мы опять сталкиваемся с понятием нере­шаемости.

8.62. Доказательство Гелеля

Это понятие является центральным в выше упо­мянутой работе Гёдела, которая рассматривает фор­мально нерешаемые теоремы. Формализованная сис­тема, выбранная им для его теоремы, является «Principia Mathematica», монументальная работа, написанная Уайтхедом (Whitehcad) и Расселом (Russell) по изуче­нию основ математики. Гсдсл смог показать, что в этой или эквивалентной системе возможно сконструировать утверждение G, которое (1) доказывается из предпо­сылок и аксиом системы, но которое (2) объявляет

* Это так называемая останавливающаяся проблема в проце­дуре принятия решения: она аналогична нашему понятию беско­нечной игры в человеческой коммуникации (7.2).

 

 

-285-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

себя недоказуемым. Это значит, что если G доказа­тельно в системе, его недоказательность (что оно и говорит о себе) также доказательно. Но если и доказа­тельность и недоказательность могут быть выведены из аксиом системы, и сами аксиомы совместимы (что является частью доказательства Гёдела), тогда G — не­доказуемо в понятиях системы так же, как парадок­сальное предсказание, представленное в 6.441, не спо­собно принимать решение в понятиях своей «систе­мы», которая является информацией, содержащейся в сообщении учителя и в контексте, в котором оно сде­лано*.

Доказательство Гёдела имеет следствия, которые выходят за пределы математической логики; в самом деле, она доказывает раз и навсегда, что любая фор­мальная система (математическая, символическая и т. д.) — неизбежно неполная в смысле, описанном выше, и, что, следовательно, логичность такой систе­мы может быть доказана, если прибегнуть к методам доказательств, более общим, чем тс, которые может генерировать сама система.

8.63. Tractatus Виттгенштейна и парадокс

СУЩЕСТВОВАНИЯ

Мы так подробно рассмотрели работу Гёдела, по­тому что мы видим в ней аналогию с тем, что мы называем основным парадоксом существования чело­века. Человек — это, в конце концов, субъект и объект поисков. В то время как вопрос, может ли его разум считаться чем-то похожим на формализованную сис-

" Заинтересованному читателю предлагаем обратиться к пре­восходному нематематическому объяснению теоремы Гёдсля Нэй-джелом и Ньюманом (108). К чести наших знаний на сходство между теоремой Гёдела ипарадоксальным предсказанием впер­вые указал Нерлич (Nerlieh) (111), и мы верим, что парадокс -■ это возможно наиболее элегантная нематематическая аналогиятеоремы, более предпочтительная даже, чем нечисловой поход Финдлея (Findlay) (44).

 

-286-

тему, как было определено в предыдущей абзаце, воз­можно является таким, на который невозможно отве­тить, его поиски понимания смысла своего существо­вания являются попыткой к формализации. В этом и только в этом смысле мы считаем, что определенные результаты теории доказательств (особенно в области рефлексии и неспособности принимать решения) име­ют отношение к делу. Это никоим образом не является нашимоткрытием; фактически, за десять лет до опуб­ликования Гёделом своей блестящей теоремы, другой великий ум нашего столетия уже сформулировал этот парадокс вфилософских понятиях, а именно Людвиг Виттгснштейн (L. Wittgenstein) в «Tractatus Logico-Philosophicus» (168). Возможно нигде этот экзистен­циальный парадокс не был определен более понятно или мистически не соответствовал более достойной позиции, как конечному шагу, превосходящему этот парадокс. Виттгенштейн показывает, что мы могли бы узнать что-то омире вцелом, только если мы сможем выйти за его пределы; по если бы это было бы воз­можно, то этот мир не был бы больше целым миром.

Однако наша логика ничего не знает о том, что находится вне его:

Логика наполняет мир: границы мира также се граница.

Следовательно, мы не можем сказать логически: Это и это есть в мире, а этого нет.

Для этого, очевидно,следует предположить, что мы исключаем определенные возможности, и это не может быть причиной, поскольку иначе логика долж­на выйти за пределы мира: т. е. если возможно — не­обходимо рассматриватьэти границы и с другой сто­роны.

То, о чем мы не можем думать, мы не можем думать: следовательно, мы не можем сказать, о чем мы не можем думать (168, р. 149—51).

Тогда мир — конечен и в то же время безграни­чен, безграничен именно потому, что нет ничего сна­ружи и нет ничего внутри, что в совокупности созда-

 

-287-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИИ

вало бы границу. Но если так, тогда из этого следова­ло бы, что «Мир и жизнь — едины. Я — это мой мир» (р. 151). Таким образом, человек и мир больше не те сущности, чья функция взаимоотношения некоторым образом руководствуется вспомогательным глаголом иметь (то, что один имеет другого, содержит это или принадлежит этому), но существенным быть: «Субъект не принадлежит миру, но это — граница мира» (р. 151, курсив наш).

Внутри этого ограничения может быть задан мно­гозначительный вопрос, и на него может быть дан от­вет: «Если можно задать вопрос обо всем, тогда на него может быть дан ответ» (р. 187). Но «решение загадки жизни во времени и в пространстве лежит вне времени и пространства» (р. 185). Теперь абсолютно очевидно, что внутри рамок ничего не находится и об этих рамках даже ничего не может быть спрошено. Тог­да решение — это не поиск ответа на загадку суще­ствования, но реализация того, что не является загад­кой. Это сущность прекрасных, почти дзен буддист­ских, последних предложений «Traclatus»:

Ответ, который не может быть выражен вопро­сом, также не может быть выражен. Загадки не суще­ствует...

Нам кажется, что даже если на все возможные научные вопросы будут даны ответы, они попсе не коснутся проблем жизни. Конечно, тогда не останется ни одного вопроса, и это просто ответ.

Создается впечатление, что решение проблемы жизни находится в исчезновении этой проблемы. (Не эта ли причина, из-за которой человек, которому после долгих сомнений становится ясен смысл жизни, не может сказать, в чем этот смысл заключается?)

Это действительно невыразимо. Это показывает себя; это мистическое... то...

То, о чем нельзя говорить, нужно молчать (р. 187-189).

 

 

-288-

ГЛОССАРИЙ

Folie a deux — французский эквивалент «двойного су­масшествия». Понятие, используемое в тех случаях, когда два человека, духовно связан­ные друг с… Абулия (abulia) - - потеря или отсутствие силы воли (DMD). Лнорексия (anorexia) — отсутствие или потеря аппети­та. Более детально, это нервное состояние пациента, который…

БИБЛИОГРАФИЯ

Atheneum Publishers, 1962. 2. Aptcr, Julia Т., «Models and Mathematics. Tools of the Mathematical Biologist». Journal of the American Medical Association, 194: 69-72, 1965.

Глава 1. СИСТЕМА ОТСЧЕТА............ ТО

1.1 Введение.................................................... 10

1.2.Понятие функции и взаимоотношения..... 14

1.3.Информация и обратная связь.................. 20

1.4.Избыточность............................................ 25

1.5.Мета коммуникация и понятие исчисления 33

1.6.Выводы........................................................ 37

 

1.61.Понятие черного ящика....................... 37

1.62.Сознание и бессознательное................ 38

1.63.Настоящее в сравнении с прошлым.... 39

1.64.Последствия в сравнении с причиной. 39

1.65.Циркуляция коммуникационных паттернов 40

1.66.Относительность «нормальности»

и «ненормальности»............................ 41

Глава 2. НЕКОТОРЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ

АКСИОМЫ КОММУНИКАЦИИ 43

2.2.Необходимость коммуникации................. 43 2.21. Поведение — это коммуникация........... 43 2.22............................................................... Единицы коммуникации (сообщение, интеракция,…

Глава 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ 69

3.1.Введение..................................................... 69

3.2.Невозможность не общаться .................... 69

 

3.21.Отрицание коммуникации в шизофрении 70

3.22.Обратное утверждение........................ 71

3.23.Более широкие смыслы........................ 72

3.3. Структура уровней коммуникаций (Содержание

и взаимоотношение) ................................. 77

3.31.Уровень путаницы .............................. 78

3.32.Разногласие.......................................... 79

3.33.Определение себя и других................. 81

3.34.Уровни межличностного восприятия.. 87

3.4..................................................................... Пунктуация последовательности событий 91

3.41.Противоречивая пунктуация............... 92

3.42.Пунктуация и реальность.................... 93

3.43.Причина и следствие............................ 94

3.44.Самоудовлетворяющее предсказание. 96

3.5. Ошибки в «переводах» аналогового и цифрового

материалов................................................ 97

3.51.Неопределенность аналоговой коммуникации .... 97

3.52.Аналоговая коммуникация — это обращение к
взаимоотношениям................................ 99

3.53............................................................... 99

3.54. Другие функции аналоговой коммуникации 103

 

 

-309-

3.55. Истерические симптомы как ретрансляция в

аналоговый вид коммуникации......... 104

3.6. Возможные патологии симметричной

и комплиментарной интеракции ............ 105

3.61.Симметричная эскалация (усиление). 105

3.62.Ригидная комплиментарное™........... 106

3.63.Примеры............................................. 108

3.64.Примеры............................................. 109

3.65.Выводы .............................................. 117

Глава 4. ОРГАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ

КОММУНИКАЦИИ.................... 118

4.1. Введение................................................... 118

4.2. Интеракция как система........................... 119

 

4.21.Время как переменная........................ 120

4.22.Определение системы........................ 120

4.23.Окружение и субсистсмы.................... 121

4.3. Свойства открытых систем 124

4.31.Целостность....................................... 124

4.32.Обратная связь.................................. 127

4.33.Эквифинальность............................... 128

4.4. Поведенческие интеракционные системы 131

4.41.Поведенческие взаимоотношения..... 131

4.42.Ограниченность................................. 133

4.43.Правила взаимоотношений............... 135

4.44.Семья как система.............................. 136

4.5 Выводы.................................................... 150

Глава 5. КОММУНИКАЦИОННЫЙ ПОДХОД К ПЬЕСЕ «КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬФ?»........... 151

5.1 Введение.................................................. 151

5.11. Фабула пьесы................................... 152

5.2................................................................... Интеракция как система 154

5.21.Время и порядок, действие и противодействие 155

5.22.Определение системы......................... 155

5.23.Системы и субсистемы....................... 157

5.3.................................................................... Свойства открытой системы 158

5.31. Целостность...................................... 159

 

 

-310-

5.32.Обратная связь.................................. 160

5.33.Эквифинальность................................ 161

5.4. Поведенческая интеракционная система. 163

5.41.«Игра» Джорджа и Марты............... 163

5.42.Сын...................................................... 175

5.43.Метакоммуникация между Джорджем и Мартой 182

5.44.Ограничение в коммуникации........... 187

5.45............................................................. Выводы 189

Глава 6. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ

КОММУНИКАЦИЯ................... 191

6.1.................................................................... Природа парадокса 191

6.11.Определение....................................... 191

6.12.Три типа парадокса ........................... 193

6.2.................................................................... Логико-математические парадоксы 195

6.3. Парадоксальные определения................ 197

6.4.................................................................... Прагматические парадоксы 199

6.41.Парадоксальные предписания.......... 199

6.42.Примеры прагматических парадоксов 200

6.43.Теория двойной ловушки.................. 218

6.44.Парадоксальные предсказания ......... 228

6.5.................................................................... Резюме 239

Глава 7. ПАРАДОКС В ПСИХОТЕРАПИИ 240

7.1. Иллюзии альтернатив............................. 240

7.11.«Жена рыцаря из ордена Бани»........ 240

7.12.Определение........................................ 242

7.2.................................................................... Бесконечная игра 243

7.21.Три возможности решения................. 245

7.22.Парадигма психотерапевтического

вмешательства................................... 246

7.3.................................................................... Предписание симптома 247

7.31.Симптом как спонтанное поведение. 247

7.32.Удаление симптома............................ 249

7.33.Симптом в межличностном контексте 250

7.34.Краткий обзор.................................... 251

 

7.4.Терапевтические двойные ловушки........ 252

7.5.Примеры терапевтических двойных ловушек 254

7.6.Парадокс в игре, юморе и творчестве..... 267

 

-311-

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Эпилог. ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ И ТЕОРИЯ

ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ: ПЕРСПЕКТИВЫ........................ 271

8.1.Человек и его экзистенциальные связи.... 27!

8.2.Окружающая среда как программа........ 272

8.3.Гипотетическая реальность...................... 273

8.4.Уровнизапия предпосылки третьего порядка 274

8.41. Аналоги предпосылок третьего порядка 277

8.5.Смысл и ничто.......................................... 279

8.6.Изменение предпосылок третьего порядка 282

 

8.61.Аналогия теории доказательств........ 283

8.62.Доказательство Гсделя...................... 285

8.63.Tractatus Виттгенштейна и парадокс
сущестнования..................................... 286

ГЛОССАРИЙ................................................. 289

БИБЛИОГРАФИЯ ..................................... 296

 

 

-312-

 

Пол Вацлавик Джанет Бивин Дон Джексон

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Редактор £ Рыбина Художественный редактор С. Лях

Налоговая льгота — общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2; 953000 — книги, брошюры

Подписано в печать с готовых диапозитивов 14.11.2000.

Формат 60x90 V₁₈. Печать офсетная. Усл. печ. л. 20,0.

Тираж 6 000 экз. Заказ № 2371.

ЗАО «Издательство «ЭКСМО-Пресс»

Изд. лиц. № 065377 от 22.08.97.

125190, Москва, Ленинградский проспект, д. 80, корп. 16, подъезд 3.

Интернет/Home page — www.eksmo.ru

Тверской ордена Трудового Красного Знамени полиграфкомбинат детской литературы им. 50-летия СССР Министерства Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовых