анты арок, архивольты и карниз — из белого искусственного камня. Заполнение арок и входные двери — из мореного дуба, остекление витража— стеклами Фурко. Картуш в верхней части фасада, на котором изображен схематический план Москвы, выполнен в майолике. Сочетание материалов с разной фактурой, насыщенный цвет стены, картуша, золотых филенок, контрастирующий с белыми деталями; темные дубовые переплеты с золотистыми петлями и ручками отвечали общему праздничному и торжественному облику здания.
Открытие нового Дома архитектора состоялось 15 февраля 1941 г. Архитекторы единодушно одобрили постройку. В журнале «Архитектура СССР» приводятся высказывания ряда ведущих архитекторов по поводу этого здания '. Профессор Л. Ильин: «Небольшой фасад решен (архит. А. К. Буровым) лаконично и при малых масштабах кажется достаточно монументальным. Он как бы выражает ту идею, что работа архитектора должна заключаться не в мелочах, мещанских формах, а в решении больших, принципиальных задач».
Академик архитектуры Л. Руднев: «Новое здание Дома архитектора в Москве оставляет чрезвычайно отрадное впечатление. Фасад решен в простых и ясных формах. Хорошо воспринимается и герб на фасаде. А. К. Буров правильно поступил, что в трактовке фасада нового здания совершенно не считался с фасадом старого здания, мелкие членения которого исключали возможность дать образ современного советского сооружения».
Архитектор Я. Корнфельд: «Общий тон архитектуры нового здания серьезный, сдержанный и своеобразный — рассчитан на взыскательную профессиональную критику. Я оспариваю право фасада ка независимое существование вне органической связи с лежащим за ним зданием. Но я не могу отрицать, что в этой ограниченной сфере двухмерного живописного существования фасад обладает достоинствами тонкой гармоничности пропорций и рисунка деталей, богатым цветовым построением. Энергичный масштаб, лаконичность и ясность композиции фасада придают новому зданию выражение значительности».
Архитектор Н. Былинкин: «Большой объем новой части здания, значение ее для всего содержания дома, весьма специфический «стиль» старого дома — все это правильно учтено А. К. Буровым, который создал совершенно самостоятельный образ. Всякие увязки были бы здесь совершенно неуместны. А. К. Буров показал, какое значение имеет лаконичность приема, правильный масштаб и пропорции. Он дал архитектуру в изобразительном плане, но эта изобразительность построена логично и ясно».
Сооружение Дома архитектора было событием в архитектурной жизни Москвы и заслужило самую высокую оценку. Впоследствии многие архитекторы — М. О. Барщ, М. И. Синявский и другие относили это здание не только к лучшим постройкам в Москве, но и к лучшим произведениям советской архитектуры этого периода.
Основу научной и архитектурной деятельности Бурова в эти годы продолжала составлять работа над жилыми домами. Смысл ее он видел
1 Дом Союза советских архитекторов в Москве. «Архитектура СССР», 1941, № 4, с. 3—12.
не только в разработке их архитектурного образа, но, разумеется, и в организации быта,продуманной до мелочей — рациональной планировке и оборудовании квартир, обслуживании, предусмотренном в структуре Дома. Именно так Буров понимал сущность архитектуры как целостного явления.
Проект восьмиэтажного жилого дома для работников цирка на Садо-во-Самотечной улице в Москве был задуман в виде своеобразной гости-
ницы с интересно решенной планировкой и оборудованием дома, учитывающими специфику быта артистов этого жанра. На первом этаже предполагалось разместить просторный вестибюль, ряд подсобных помещений, большой магазин и кафе, на восьмом этаже — клуб и небольшую библиотеку. Второй этаж отводился для детей: здесь должен был быть организован пансионат на 60—65 детей актеров, временно живущих в доме. На остальных этажах располагались квартиры-номера с одной или двумя жилыми комнатами и душем.
В доме предполагалось по-новому организовать обслуживание проживающих, о чем Буров пишет: «Я поставил своей задачей создать такой I жилой дом, где бы соединялись удобства индивидуальной квартиры с полным общественным обслуживанием (для этого я использовал опыт своей поездки в Америку). Разрабатывая архитектуру этого здания, я в I очень простой форме пытался выразить оптимистический характер всего сооружения. Я этого добивался (и, надеюсь, добился) путем сочетания четкого пропорционального расчленения организма с живописным, ритмическим решением объема. С основным белым цветом здания будут контрастировать скульптурные цветные наличники, обрамляющие наподобие букетов цветов оконные проемы (скульптурные наличники будет исполнять художник Л. Бруни)» [15].
И позже в дневнике 16/11 1943 г. запись: «В доме «циркачей» на Садовой я впервые в 1937 г. поставил задачу изобразительного решения фасада без украшения архитектуры — архитектурой, средствами полихром-