Начала социальной жизни

Важно, на наш взгляд, различать понятия «живое» и «животное». Живое —это то, что противостоит неживой, мертвой природе. Животное-f~■■это то, что не рефлексируется сознанием, не регулируется им, досоциальное в человеке. Речь идет прежде всего об инстинктах. Социальная жизнь противостоит животной, но вбирает в себя жизненные, живые начала. Однако у человека возникают принципиально иные механизмы организации жизнедеятельности, которые качественно преобразуют содержание и формы реализации этих живых начал.

Естественно, у человека и у животных много сходного. Всем
живым существам присущи процесс обмена с окружающей сре
дой, необходимость адаптации к окружающим условиям, от степе
ни совершенства механизмов которой зависит судьба как индивида
(особи), так и сообщества, и т.д. _rt>,

Однако представляется дискуссионным утверждение этологов и генетиков, основывающихся на современных эмпирических данных об удивительном сходстве поведения человека и животных, о том, что очень многое, присущее, по общему мнению, только человеку и составляющее его преимущество, наблюдается и у животных, и, следовательно, социальная жизнь есть разновидность животной жизни, законы которой и доминируют в обществе.

С особой остротой это проявляется при обсуждении:

• соотношения инстинктивной и внеинстинктивной форм ори
ентации и регуляции поведения животных;

• стадных сообществ животных, форм регуляции их стадного
поведения.

Итак, каковы же начала социальной жизни, в чем их принципиальное отличие от начал животной жизни?

1. Индивид имеет определенные потребности, т.е. ему необходимы определенные блага для существования и развития в данной внешней среде (как природной, так и социальной). Говоря о потребностях, сделаем акцент на следующих моментах.

• Потребность представляет собой синтез заложенной в инди
виде программы жизнедеятельности и конкретной окружающей сре
ды. В программе жизнедеятельности потребность черпает свой био
энергетический импульс, обретает неодолимость, силу жизненной
необходимости. Вместе с тем потребности формируются и удовлет
воряются в конкретной среде, приобретая форму (в том числе со-

циокультурную) и конкретное содержание, обусловленное этой средой.

Например, необходимость потребления пищи заложена в самой программе жизнедеятельности любого индивида. Но должная степень калорийности или витаминизированности пищи зависит от того, где живет индивид— на Севере или Юге, каким трудом он занят — умственным или тяжелым физическим, и т.д. То же можно сказать о формообразующем влиянии социокультурной среды. Известно высказывание К. Маркса о том, что в отличие от голода, испытываемого дикарем, голод цивилизованного человека удовлетворяется с помощью ножа и вилки, что выразительно подчеркивает синтезированный характер конкретной потребности в еде.

• Животные обладают лишь одной системой потребностей —
потребностями развития организма и способны испытывать неудов
летворенность, проявляющуюся в беспокойстве, раздражении и т.д.,
только лишь по поводу витальных основ существования.

2. Необходимость удовлетворения потребностей побуждает индивида к определенным реакциям, усилиям. Обратим внимание на следующие обстоятельства.

• Важн,о подчеркнуть единство потребности и усилий, действий
индивида, цель которых — обеспечение удовлетворения потребно
стей. Основой любых усилий, действий индивида является опреде
ленная потребность.

• Принципиально важно, что у животных эти реакции носят
преимущественно рефлекторно-инстинктивный, т.е. врожденно-
стандартный, характер. Но многие этологи, утверждая, что совре
менные исследования существенно расширили представления о роли
внеинстинктивных форм поведения животных, приводят при этом
весьма любопытные данные.

Научение (выработка свойств, навыков, которые не относятся к категории врожденных инстинктов). Каждый знает, что кошку или собаку можно научить реагировать на приказы хозяина, есть из определенной посуды, спать в определенном месте и т.д.

Более того, еще в 1912 г. Йеркс обнаружил способность чему-либо научиться даже у дождевого червя, научив некоторых особей поворачивать направо в Т-образном лабиринте: если червь поворачивал направо, он попадал в темный отсек, наполненный сырой землей; если же он поворачивал налево, то на него воздействовал слабый разряд электрического тока. Потребовалось более 150 проб, чтобы червь стал устойчиво поворачивать направо. Тем самым было доказано, что простая нервная система животных может накапливать информацию, способную изменять их поведение*.

Годфруа Ж. Что такое психология. Т. 1. — М., 1992.

Научение резко повышает адаптационную способность особи и
является методом внеинстинктивнои ориентации, адаптации мето
дом проб и ошибок. . •*?

Обучение. У животных, в особенности у стадных, научение переходит в обучение, т.е. передачу наученного другим особям (обучает и кошка своих котят, и собака своих щенят). Но так как семейная опека у животных относительно кратковременна, то новому поколению передается лишь меньшая часть накопленной старшими информации, способной изменить поведение, повысить уровень адаптации к окружающим условиям. Новое поколение вынуждено пройти собственный путь проб и ошибок — в результате получается «топтание на месте».

Существуют и другие внеинстинктивные формы поведения животных, например использование орудий, в особенности обезьянами. Но обезьяна чаще всего не совершенствует орудия или же это совершенствование носит фрагментарно-интуитивный характер (укорачивание палки); обезьяна не коллекционирует орудия труда, не хранит их специально.

Сигнальная система является разновидностью символической информации. Трудно назвать стадное животное, птицу, которая не пользовалась бы сигналами беды, опасности и т.д. Но и здесь есть особенности — эта сигнальная система фрагментарна, она используется лишь в конкретной ситуации.

Животные, особенно обезьяны, обладают способностью к умозаключению, т.е. способностью улавливать логическую связь между различными элементами ситуации и принимать правильное решение, не прибегая к пробным действиям, производимым наудачу.

Но даже у обезьян способность к умозаключениям носит фрагментарно-ситуативный характер, т.е. они не используют, эту способность постоянно, это не основной тип их адаптации к окружающему миру.

Итак, современная наука доказывает, что животные также обладают внеинстинктивными формами ориентации. Однако в отличие от человека в жизни животных внеинстинктивное, наученное, обученное проявляется фрагментарно, ситуативно, и главная причина этого — кратковременность обучения животных. Здесь количественные различия переходят в качественные. Никто, кроме человека, не сумел создать устойчивую семью, а поэтому никто, кроме человека, не смог в течение длительного периода передавать накопленный личный и коллективный опыт, не прибегая к методу проб и ошибок. Семья — исходный пункт социальной жизни, а обучение, передача опыта, социализация — главный механизм поддержания и приумножения опыта, умений, способностей человека. Фрагментарно-ситуативные элементы внеинстинктивнои деятель-

ности у человека благодаря этому механизму начинают приобретать качественно новое, устойчиво-системное свойство.

3. Еще одно начало социальной жизни —удовлетворение индивидуальных потребностей посредством объединения усилий, сообщества. Ведущими признаками социальных явлений чаще всего считают их возникновение во взаимодействии индивидов, скоординирован-ность, упорядоченность. Но это характерно и для многих животных. «Во всяком случае, в сообществах как насекомых, так и позвоночных, — отмечает Я. Щепаньский, — имеют место явления дифференциации и разделения функций, иерархии, кастовости, факты общественного регулирования поведения отдельных особей, различного питания в зависимости от принадлежности к касте, разделения труда, «рабства». В сообществах позвоночных встречаются такие явления, как захват определенной территории и ее защита от вторжения других стад, своеобразная организация совместной жизни в зависимости от территории, «устройство» собственной территории и ее «обозначение», явления общественной иерархии и «власти», опеки и «воспитания», «супружеской верности» и т.д.»*.

Можно привести и другие примеры стадных форм жизни животных, напоминающие социальную жизнь людей (что и становится нередко причиной объяснения социальных норм животными инстинктами и т.д.). Например, как показали исследования, неравноценность особей по степени агрессивности, способности к доминированию создает иерархию (особенно среди обезьян), напоминающую государство.

Так, обезьяны могут объединяться, чтобы управлять стадом (геронтократия). У «хитрых» же макак замечена автократия, при которой вожак опирается на большую массу непризнаваемых «подонков», которые всегда поддерживают своего пахана**. Поразительное сходство с воинскими порядками демонстрируют павианы «на марше». Они (так же, как и люди) передвигаются в определенном порядке. Четко выделяется вооруженный авангард и арьергард, вожак идет чуть сзади авангарда, обоз с самками и детенышами укрыт со всех сторон.

Можно приводить множество примеров сходства стадных форм жизни животных и социальных форм организации людей — не говоря уже о «мудрости» животных, их «благородстве», «хитрости»,

* Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии, с. 23—24. Следует отметить, что термин «общественная жизнь» в отечественной социологической литературе употребляется для обозначения только "человеческих сообществ. Поэтому в приведенной цитате, если следовать нашей традиции, вместо определений, производных от слова «общество», нужно было бы использовать производные, к примеру, от слова «сообщество». Видимо, следует различать понятия «стадо» (животное сообщество) и «общество» (социальное сообщество). ** Дольник В. Непослушное дитя биосферы. — М., 1994, с. 155.

«клептомании», «жадности» и т.д., аналогичных социальным чувствам людей.

Справедливости ради приведем примеры и принципиальных отличий стадного поведения животных и социальной организации жизни людей. Лев, который одной лапой может сломать хребет быку или буйволу, никогда не использует этот прием в схватке с себе подобными — в этом животные выгодно отличаются от людей, которые способны уничтожать друг друга.

Сходств между стадными формами жизни животных и социальными формами организации жизни людей так много, что волей-неволей возникает вопрос, не является ли подобное сходство доказательством того, что истоки социальной жизни людей заключаются в стадных формах животных и что глубокое понимание организации социальной жизни, ее движущих сил, причин и т.д. возможно на основе изучения стадных форм жизни? Социальная жизнь людей получает сугубо биологическое обоснование, аргументацию. Но это одно из возможных логических объяснений подобного сходства. Есть и другое, на наш взгляд, куда более точное. Отметим два его аспекта.

• Подобное сходство объясняется тем, что, будучи живыми су
ществами, и животные, и люди при (а) одинаковых давлениях внеш
ней среды и (б) ограниченных вариантах выбора решения (в) вы
нуждены одинаково адаптироваться. Сходство объясняется не тем,
что животная стадность порождает человеческую социальность, а
параллельностью возникающих реакций, форм адаптации живых
существ на аналогичные (или же одни и те же) вызовы внешней
среды.

Мы обращаем особое внимание на данное звено логической цепочки доказательств. Подобным образом нам придется объяснять многое в жизни человеческих сообществ. Внешние условия нам могут предоставлять ограниченное число функционально целесообразных решений, т.е. решений, которые обеспечивают реализацию той или иной функции.

Ограничено число вариантов соединения особей мужского и женского пола для продолжения рода, ограничено число вариантов организации жизни сообществ и т.д., и это становится одной из главных причин повторяемости, сходства не только между стадными формами животных и социальными формами жизнедеятельности людей, но и сходства социальных форм жизнедеятельности народов, которые не имели прямых контактов и не могли заимствовать друг у друга те или иные социальные формы и т.д.

• Другое обстоятельство, благодаря которому мы находим сход
ство в социальном поведении, чувствах людей и стадном поведе
нии животных, которого может и не быть в действительности, —
антропоморфизм, т.е. присвоение животным чувств и мыслей, ха-

4 Общая социология

рактерных для человека. Мы приписываем животным определенные чувства, добродетели, которые характерны у людей в рамках системы разумной (внеинстинктивной) деятельности, как результат организации взаимодействий на основе вероятностных прогнозов, умения предвидеть реакцию партнера, переживать не конкретную ситуацию, а саму добродетель.

Итак, можно сделать некоторые выводы относительно характера сообществ животных и людей:

• организация животных в сообществе, взаимоотношения особей
в нем, во-первых, обусловлены преимущественно живот
ными инстинктами, не носят осмысленного, целенаправ
ленного характера; во-вторых, устойчивые взаимодействия
животных являются лишь фрагментарными, не представляя
собой более или менее развитую целостную систему;

• некоторые виды животных образуют довольно постоянные со
общества (в животном мире взаимодействуют самцы, причем
только в двух случаях: при защите стада от хищников и при
необходимости отстаивать территорию прокорма стада; кстати,
по схожим причинам возникает и само стадо), однако только
для человека жизнь в сообществе становится всеобъемлющим
элементом его жизнедеятельности, определяющим качествен
но новое состояние не только взаимодействий между людьми,
но, по существу, и всей их жизнедеятельности в целом.

Следовательно, присущие человеку социальные начала обусловлены не только тем, что лишь человек обладает определенными потребностями, что лишь ему необходимо прилагать усилия для удовлетворения этих потребностей, что лишь у него эти усилия, как правило, объединены и скоординированы с усилиями других.

4. Все эти свойства — свойства живого, но лишь наличие еще одного начала — сознания придает жизни человека особое состояние — социальное.

Из философии известно, что сознание — это особая, присущая человеку способность отражать и (мысленно) активно преобразовывать мир. Социология же делает особый акцент на том, что сознание — это лишь человеку присущий способ ориентации в окружающей среде. Именно этот способ и определяет иную логику событий, иную логику действий, иное содержание связей, качественно преобразуя и систему потребностей, и систему реакций, и характер сообщества.

Проводя социологический анализ прежде всего с целью объяснения реальных социальных явлений, особенно важно отметить те социальные функции сознания, которые, на наш взгляд, являются решающим условием возникновения социального состояния, порождения социальной формы регуляции жизни.

Таких функций немало: способность соотносить полезность для себя и для других тех или иных явлений (действий, обстоятельств) путем умозаключения, не прибегая к пробным действиям, производимым наугад; умение различать общее и специфическое, что очень важно в дальнейшем для выделения своего «Я» из общности, и, наоборот, включения своего «Я» в общность, и т.д.

Но для понимания того, что же порождает социальную форму
регуляции жизни, мы хотели бы сделать акцент на следующих фун
кциях сознания. .->,

1. Реализуя свои опережающие способности путем мысленного
преобразования реальности, воображения, сознание позволяет про
гнозировать непосредственные и отдаленные последствия для себя
и других предполагаемых действий.

2. Сознание способно (посредством биохимических механизмов)
идеально побуждать к практическим действиям в соответствии с про
гнозируемым, проектированным, предвиденным. Благодаря этому:

• возникает мотивационная сфера человеческой целенаправ
ленной деятельности;

• формируется способность стимулировать себя к совершению
определенных действий или, наоборот, сдерживать себя, т.е.
способность осмысленной регламентации и регуляции сво
ей деятельности на основе запретов и поощрений. _,,

3. Сознание посредством различных форм кодирования позволяет:

• аккумулировать накопленный опыт в виде информации и
передавать ее другому человеку, поколению;

• передавать партнеру свой замысел, свои ожидания от его
деятельности в виде просьб, предложений, приказов (ком
муникация).

Данные функциональные возможности сознания (это, конечно, далеко не полный их перечень) как особого метода ориентации в окружающей среде являются решающей предпосылкой формирования и особого состояния жизни — социальной жизни.