Говоря о культуре, мы обращаем внимание прежде всего на многообразие ее конкретных вариантов. Человеку, наверное, проще было бы взаимодействовать с другими людьми, если бы в мире утвердилась одна культура: многих разногласий и конфликтов можно было бы избежать, — но почему-то не хочется жить в таком
444
скучном, унылом и однообразном мире. Ведь взаимодействуя с людьми другой культуры, человек невольно выявляет нечто новое для себя, обнаруживает удобства, преимущества норм, традиций, способов деятельности другой культуры, что способствует изменениям, улучшениям. Поэтому жить в условиях одной культуры не только скучно, но и нежелательно, даже опасно. Отсутствие внутреннего многообразия, дифференциации — это свидетельство неспособности данной системы к развитию, застоя.
Чем богаче многообразие культур, тем богаче арсенал идей, представлений, норм, способов деятельности, культурных предложений, которые могут быть использованы. В этом отношении внутреннее многообразие всегда признак развитой адаптационной способности, способности к развитию той или иной системы, идет ли речь о человечестве в целом или об отдельном обществе. Вместе с тем нельзя и абсолютизировать принцип дифференциации, внутреннего многообразия — оно не должно угрожать сохранению целостности системы.
Многообразие культур мы рассмотрим в двух аспектах:
• многообразие культур в масштабах человечества с акцентом
на социокультурных суперсистемах;
• внутреннее многообразие культур отдельного общества, народа
с акцентом на субкультуры.
социокультурные Анализ великих культур человечества (так их СУПЕРСИСТЕМЫ. называли О. Шпенглер и Н. Бердяев), или ло-запад и восток кальных цивилизаций (А. Тойнби), или больших культурных систем и суперсистем (П. Сорокин) всегда привлекал пристальное внимание философов и историков. Но с конца XIX в. он приобрел как бы «второе дыхание», будучи подкрепленным новыми наблюдениями, новой системой аргументации научных теорий. Большинство исследователей (прежде всего О. Шпенглер, Н. Данилевский, А. Тойнби) особое внимание уделяли различиям между цивилизациями, определенным группам народов, близких друг другу географически, стремились выделить повторяющиеся этапы, циклы развития подобных цивилизаций. Так, согласно А. Тойнби, динамика цивилизации (ее возникновение, рост, «надлом», упадок и разложение) определяется законом вызова географической, исторической ситуации и ответа, который может дать данная цивилизация, прежде всего — ее творческое меньшинство*.
В современном мире мы обнаруживаем две основные социокультурные тенденции, идущие из глубины истории, взаимодействующие, обогащающие друг друга, но вместе с тем сохраняющие свою
* См.: Тойнби А. Постижение истории..— М.,. 1993.
целостность и самобытность: Запад и Восток. Объясняя своеобразие Запада, отметим особую роль христианства. К. Ясперс отмечал, что из иудейства были заимствованы религиозные импульсы и предпосылки, от греков — философская широта, ясность и сила мысли; от римлян — организационная мудрость в сфере реального. Он также подчеркивал, что в отличие от Китая и Индии, которые в культурном отношении всегда были очень замкнуты и «продолжили в своей жизни собственное прошлое», Греция выходила за эти рамки, отправляясь от чуждого ей прошлого восточных народов. Поэтому западный мир обеспечил непрерывность в формировании образованности*.
Считается, что Запад и Восток — эти две великие мировые традиции — выявляют свои различия при решении конечных вопросов бытия, что, соответственно, определяет основные акценты в понимании конкретных задач, путей их решения, иными словами, переопределения мира и себя в нем.
На основе работ современных философов, социологов, культурологов попытаемся хотя бы в общей форме обозначить эти две великие мировые культурные традиции ценностных приоритетов. Эти традиции прежде всего проявляются в следующем:
• Отношение к человеческой личности. В соответствии с запад
ной традицией человек есть начало и творец мира, его «Я» является
центром мироздания. Соответственно, главная задача человека —
самовыражение и самореализация, приоритет личности как глав
ного творца, уважение прав личности.
Восточные же религии основываются на идее ложности индивидуальных форм духовной жизни, культивируют идею отказа от личного «Я» в пользу безличного абсолюта, подчинения личных интересов судьбе, абсолюту, государству, обществу.
• Отношение к миру, реальности. Западная традиция склонна под
черкивать активное отношение человека к условиям своего суще
ствования, внешнему миру, в том числе социальному. Западный
человек воспринимает мир как арену своей деятельности, ему свой
ственна решительность во взаимоотношениях с внешним миром.
Ориентация на успех, достижение, предприимчивость — осново
полагающие алгоритмы его жизни. Именно западному человеку из
вестна идея и реальность политической свободы, демократии, воз
никшая в Греции и более не возникавшая долгое время нигде.
Восток скорее предпочитает доктрину «недеяния» во внешнем мире, «вписывание» в естественный порядок вещей, уход в себя. В рамках восточной традиции возникает идея о поиске нирваны как подлинного смысла бытия человека, предполагающего, в частно-
* Ясперс К. Смысл и назначение истории. — М., 1991, с. 82—84. 446
сти, абсолютную отрешенность от внешнего бытия, отсутствие стра
сти, жажды, жизни, исключающую необходимость обращения к
внешнему, утверждающую покорность. Для Востока в целом харак
терна не столько ориентация на внешнее обустройство жизни, сколь
ко на внутреннее духовное виртуозное (по словам М. Вебера) само
совершенствование. iU А Ш>
• Отношение к возможностям разума. Для Запада характерны ни перед чем не останавливающаяся рациональность, которая открыта силе логической мысли и эмпирической ДаННОСТИ,
Восток тяготеет к интуитивному познанию, чем и обусловлены традиционные для Востока медитация и самовнушение. Знание на Востоке носит скорее чувственно-практический характер, понимается как интуитивное овладение, интуитивная мудрость, а не как абстрактно-логическая доказательная система представлений.
Конечно, это лишь беглый и контурный абрис двух великих культурных традиций. Как мы уже отмечали, идет диалог, взаимодействие между двумя великими культурными традициями, сохраняющими, тем не менее, ощутимые своеобразие, самобытность.
Нередко называют и другие различия двух традиций. В частности, указывается на то, что Восток — традиционалистская культура. Следование традициям жить так, как было принято, — важнейшая ценность для Востока, что, соответственно, предопределяет невысокую динамичность восточного общества. Но традиционализм может быть воспринят не как специфика (самобытность), отличительная особенность восточной культуры, а как определенный этап социально-исторического развития Востока. Ведь традиционализм, как, кстати, и общинность (связанная с сельским укладом жизни), был характерен и для культуры Запада до периода Ренессанса, Реформации и индустриализации и т.д. Поэтому нельзя утверждать, что в рамках западной культуры вообще не может идти речь о традиционализме. Точнее было бы сказать, что в современной западной культуре традиционалистская мотивация (да и общинная) представлена ощутимо слабее (поскольку во многом изжита), чем в восточной.
Анализируя различия между Востоком и Западом, мы постоянно вынуждены решать, что является социально-историческими различиями и что является различиями, порожденными собственной спецификой Запада или Востока, т.е. что является отсталостью, а что — самобытностью.
Приведем примеры из современной японской жизни — чем они порождены: социально-историческими особенностями современного этапа развития японского общества или самобытностью японской культуры?
447
1. «Японцы очень заботятся о произведенном на других впечатле
нии. Они во многих случаях определяют свое поведение в зависи
мости от того, что скажут окружающие: похвалят или будут ругать.
Поэтому в японском языке появилось такое трудно переводимое
слово «сэкэнтэй» — впечатление, производимое на людей, благо
пристойность, репутация. Но японца интересует мнение не всех
людей, а лишь близкого круга лиц. В Японии очень большое значе
ние придается разделению людей на знакомых и незнакомых. Счи
тается, что в обществе незнакомых можно вести себя как угодно.
Не стыдно купить без очереди билет, если в этой очереди нет зна
комых. Японцы не соблюдают чистоту в общественных местах, не
относятся бережно к общественной собственности, не являющейся
собственностью их групп. В человеческих отношениях они могут
обойтись очень невежливо с незнакомым человеком и причинить
ему неприятность»*. По признанию одного из японских исследова
телей Ц. Кэндзо, характерная для японцев склонность разделять
«своих» и «чужих», «поступать как все», восходит к земледельческой
общине, к клановому характеру общества**.
2. Сотрудник Института культуры при Японской радиовещательной
корпорации И. Есихика, проведя социологическое обследование 3600
японцев, исследовал проявления национальной психологии в со
временной речевой практике японцев. Респондентам было пред
ложено назвать свои любимые слова. Самыми популярными оказа
лись слова «усилие» и «терпение» (26,8% опрошенных), затем «спа
сибо», «преданность», «характер» (натура), «любовь», «согласие», «со
чувствие», «дружба» и «доверие»***.
На наш взгляд, если в первом примере мы имеем дело с признаками традиционалистски-общинной организации социальной жизни, то во втором — со спецификой, самобытностью японской культуры. Причем (и это особенно следует подчеркнуть) в реальной жизни эти две составляющие тесно переплетаются, взаимодействуют, взаимодополняют и выступают в тесном и органичном единстве, предстают как единая целостная культура.
РОССИЯ В МИРОВОМ СОЦИОКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ |
Одной из наиболее актуальных проблем современной отечественной социальной науки является осмысление культуры России в мировом социокультурном пространстве, в том числе в ракурсе двух великих мировых культурных традиций. Выявление сущностных составляющих феномена российской культуры является важным условием формирования самосознания россиян, определения особенностей социокультурной организации российского общества и т.д.
* См.: Социокультурные исследования о Японии. — М., 1981, с. 118—124.
* Там же., с. 125.
*"Тамже, с. 110.
448
►
Возникновение этой проблемы восходит к дискуссии «славянофилов» и «западников». Начало научному изучению особенностей российского социокультурного пространства и российской цивилизации положила книга Н.Я. Данилевского «Россия и Европа» (1869). Являясь одним из основоположников учения о глобальйых цивилизациях, Данилевский вводит термин «российская цивилизация», подчеркивая, что российская культура с присущими ей приоритетами и стандартами является суперсистемой, что «Россия — это не просто страна, а часть света» (по выражению Николая II), культура которой и по масштабам распространения, и по глубине своеобразия, самобытности позволяет ей фактически выступать как особый культурный мир (цивилизация).
В 20—30-х гг. XX в. российские учен ые-эм и фанты выдвинули идею «евразийства». Обоснование «евразийства» с позиции концепции многовариантности (мультилинейности) исторического процесса было дано Н.С. Трубецким. Россия рассматривалась как особый замкнутый культурный регион — Евразия, пространственно, исторически и духовно слитый с азиатским ареалом.
Происходящие в нашем обществе реформы, идущие трудно и противоречиво, вновь остро ставят вопрос об особенностях российского общества, его культуры, которая во многом определяет пути и возможности нашего дальнейшего развития.
Для ответа на столь важные в научном, политическом и даже практическом отношении вопросы в науке пока не накоплен достаточный фактуальный и аналитический материал. Сегодня анализ российской цивилизации носит во многом умозрительно-философский, в чем-то идеологический характер. В этих дискуссиях не всегда разводятся социально-исторические особенности российской культуры и ее самобытность, специфичность. Сопоставление с другими мирами (цивилизациями) носит нередко пропагандистский характер.
Существуют следующие позиции.
«Западническая». Российская цивилизация рассматривается как запаздывающая по отношению к Западу. Западный путь развития рассматривается как единственное и последовательное выражение общечеловеческих тенденций развития. Подобные взгляды объединяют «западников» XIX в. и реформаторов начала 90-х гг.
«Славянофильская». Отрицается отставание от Запада и отстаивается самобытность российской цивилизации — ее духовность, моральная направленность, что выгодно отличают ее от западной культуры. В частности, указывается на такие самобытные черты, как общинность и соборность, способствующие преодолению индивидуализма. (Но где здесь самобытность, а где социально-историческая особенность российской цивилизации?)