Исследовав каждую из пяти экономических плит, мы можем теперь понять тектонические силы, столь драматически изменяющие распределение заработков и богатства. Анализ надо начать с борьбы против инфляции. Она была объявлена в середине 70‑х гг. и все еще продолжается через двадцать пять лет.
70‑е и 80‑е гг. были десятилетиями инфляции. Инфляция началась с плохо рассчитанного финансирования вьетнамской войны, ускорилась вследствие нефтяного шока ОПЕК и продовольственных шоков середины 70‑х гг., еще более ускорилась и расширилась из‑за использования индексов стоимости жизни при согласовании заработков в трудовых контрактах и цен в контрактах о поставках и дальше развилась под действием второго нефтяного шока ОПЕК в конце 70‑х гг. Сначала против нее пробовали такие средства, как контроль над доходами и ценами, но ни то, ни другое не помогало, и в конечном счете все промышленные страны мира пришли к заключению, что единственное лекарство от инфляции — это использование более высоких ставок процента и более жесткой фискальной политики (повышение налогов или снижение расходов) с целью намеренно замедлить экономический рост, повысить безработицу, вызвать уменьшение заработной платы и удержать под контролем цены.
Эта стратегия, хотя и применяемая иногда непоследовательно, удерживалась в течение более двух десятилетий. Для борьбы с инфляцией мировой рост был намеренно замедлен с 5% в 60‑х гг. до 2% в первой половине 90‑х (1). В настоящее время Федеральная резервная система (ФРС) проводит политику, которая должна ограничить экономический рост Америки максимумом не более 2,5%. Все, что выше, считается инфляционным.
Как это бывает при слишком затянувшихся войнах, все первоначальные причины — нерасчетливое финансирование вьетнамской войны, шоки из‑за ОПЕК и продовольствия, индексирование трудовых контрактов и контрактов о поставках, инфляционные опасения, — все это давно ушло. По мере продолжения войны, из года в год, ее отрицательные побочные эффекты — падение реальной заработной платы и усиление неравенства — начали принимать более разрушительный характер, чем первоначальные причины, по которым ввязались в борьбу. Как мы увидим в главе 9, инфляция была побеждена. Но борцы с инфляцией так сосредоточились на «продолжении борьбы», что не заметили, как выиграли войну.
Медленный рост выполнил возложенные на него надежды. Он поднял безработицу до уровня, невиданного со времен «великой депрессии». Западная Европа достигла теперь двузначных процентов безработицы — в некоторых странах свыше 20%. Как признает Япония, по меньшей мере 10% ее рабочей силы в действительности лишены работы, даже если им все еще платят их бывшие работодатели, так что они не учитываются в официальной статистике безработных, показывающей 3 или 4%.
Осенью 1995 г. официальный уровень безработицы в Америке составлял 5,7%. Но, подобно айсбергу, большая часть которого невидима и находится под водой, эти официально безработные — лишь небольшая часть из числа работников, которым недостает работы. Если сложить число официально безработных (около 7,5 миллиона) с числом людей, утверждающих, что они хотят работать, но не удовлетворяют тем или иным критериям активного трудоустройства и потому официально не считаются безработными (еще 5 или 6 миллионов), и с числом невольно работающих с неполной занятостью и желающих перейти на полную (около 4,5 миллиона), то получается внушительный процент безработицы, приближающийся к (14).
Кроме того, имеется 5,8 миллиона мужчин (более 4% всей рабочей силы), которым по возрасту нужно работать (от двадцати пяти до шестидесяти лет) — мужчин, в прошлом работавших; мужчин, не обучающихся в школе; мужчин, не достигших пенсионного возраста; мужчин, которые не являются ни работающими, ни безработными; мужчин, живущих без видимых средств к существованию; мужчин, выброшенных или
бросивших нормальную трудовую экономику Соединенных Штатов (2).
Америка производит также огромный контингент частично безработных. Имеется 8,1 миллиона американских трудящихся на временных работах, 2 миллиона работающих «по вызову» и 8,3 миллиона «независимых подрядчиков» (многие из которых — сокращенные профессионалы, именующие себя консультантами, потому что они слишком горды, чтобы признать себя безработными, хотя имеют мало настоящих клиентов) (3). Все эти категории вместе составляют еще 14% рабочей силы (4).
Большинство этих трудящиеся предпочло бы иметь нормальную работу. Как метко заметил журнал «Форчун», они в действительности создают ситуацию, где «нет никакого давления в сторону повышения заработной платы, поскольку слишком многие из них — те „случайные“ рабочие, у которых нет силы торговаться с предпринимателями; и регулярно работающие понимают, что им тоже приходится плавать в том же дарвиновском океане» (5).
Вдобавок к этому с 1980 до 1993 г. в Соединенные Штаты въехало 11 миллионов легальных и нелегальных иммигрантов. Они искали в Америке более высокие заработки — и нашли их (6). Их деятельность не могла не отразиться на возможностях трудоустройства и заработках коренных американцев.
Человеческие проблемы, к которым приводят эти миллионы охотников за работой, нетрудно себе представить. В 5 часов пополудни небольшая металлокерамическая фирма вывешивает на своей доске объявлений сообщение о десяти открывшихся рабочих местах. В 5 часов утра выстраивается очередь из двух тысяч человек, претендующих на эти десять мест (7).
Это море избыточной рабочей силы производит прямое давление в сторону снижения заработной платы, а также косвенным образом создает экономическую среду, усугубляющую действие других сил, также производящих такое давление (технология и глобальная торговля); эти силы будут описаны в дальнейшем изложении. Это неудивительно, каждый, кто хоть сколько‑нибудь верит в действие спроса и предложения, поймет, что столь значительный избыток рабочей силы должен приводить к падению заработной платы. Заработная плата растет лишь в случае, если рабочей силы недостает. Поскольку медленный рост экономики гораздо больше отбрасывает в положение безработных нижние 60 процентов рабочей силы, чем верхние 20 процентов, то надо ожидать, что в период высокой безработицы заработки этих нижних 60 процентов будут снижаться намного круче, чем заработки верхних 20 процентов.