Этнолингвистический состав

Индоевропейская семья:

1.Славянская группа – русские (80%), из нескольких этнографических, этносословных и этноконфессиональных групп; украинцы (проживают в Тюменской области и Москве); белорусы; поляки (проживают в столицах и крупных городах); чехи.

2.Германская – немцы (проживают в Омской области, Алтайском крае, Кемеровской области).

3.Романская – молдаване и румыны.

4.Балтийская – литовцы и латыши (проживают в Москве, Калининграде, Омске и Иркутске).

5.Армянская – армяне (Москва, Армавир)

6.Греческая – греки и греки-тюркофаны (урумы). Проживают в Краснодарском крае, Северной Осетии, Приазовье.

7.Индоарийская – цыгане. Самая крупная группа – русская рома, есть ловари, кэлдэрари и др. (см. специальную главу в пособии)

8.Иранская – осетины (проживают главным образом в Северной Осетии); курды, (проживают в Краснодарском крае); таты (проживают в Дагестане): мусульмане, иудеи (горские евреи) и христиане; таджики; талыши; белуджи; персы; пуштуны.

9.Албанская – албанцы.

 

Алтайская семья.

1. Тюркская группа – татары (5,5 млн. из них 1,8млн.), волго-уральские, сибирские и астраханские этнотер-группы. Поволжские – казанские (казанлы), касимовцы, мишари, балябаи, крящены, нагайбаки, тептяри из служилых обашкиренных татар, Сибирские татары (190т.) - тобольские, тарские, тюменские, барабинские, бухарцы, еуштинцы, чаты, темерченцы, калмаки, тюльберы. Астраханские с влияние ногайцев – юртовские, кундровские, карагаши. Крымские (21т. из 270т. Крыма) с особым языком; – башкиры (1,4 млн. на 3 месте по числ. в Башкирии; – чуваши (1,7млн.) из них 900 т. в Чувашии, две группы - северные вирьял и южные анатри; казахи 600т.) в Омской обл.; гагаузы (10т. из 150т) в Тюмене и столицах. На Кавказе кумыки (277); карачаевцы (150т.); балкарцы (78т.); ногайцы (74т.); азеры (335т. из. 5,8 млн. Азерб. и 10млн. Ирана);; турки-месхетинцы (10т. из 200т);.); В Сибири якуты (саха 380т. несколько этнотер. групп); долганы (6,6т.); тувинцы (200т.) две группы; алтайцы (70т.) из нескольких групп; телеуты (3т.); хакасы (79т.) из неск. групп; шорцы (15т.); чулымцы (750ч.); кроме того узбеки (127т. в столицах), киргизы (42т.); каракалпаки (6т.); уйгуры (2,6т. в городах); караимы (700ч. из 22 т. в столицах, б-во в Израиле); крымчаки (340ч. из 1,4т. крымские евреи с разговорным татарским и иврит культа и делопроизводства).

2. Монгольская группа – буряты (420т.; калмыки (165т. хальмг), халка-монголы (2т. в столицах).

3. Корейская – корейцы (107т. из 70млн. на Сахалине, Дальневосточ. краях, Арасн. край, Осетия).

4. Тунгусо-манчьжурская группа – эвенки (30т.), эвены (ламуты 17т.); нанайцы (12т.); ульчи (3т.); удыгейцы (2т.); орочи (900ч.); ороки (180ч.); негидальцы (600ч. от эвенков).

Уральская семья.

1. Финская группа – мордва (1,07млн. в Мордовии 300т.) из двух субэтносов – эрзя и мокша и этнографические группы - шорша, обрусевшие терюхане , каратаи в Татарстане; марийцы или черемисы (640т. из них в Марий-Эл 320т.) этнг. гр.-луговые, горные и восточные; удмурты или вотяки (700т.) с этн. гр. бессермян на р. Чупса; коми-зыряне (340т.) и коми-пермяки (150т.) и 2 этнг. группы за пред. автономий; карелы (125т.) и Твери (23т.); финны (47т.) в Карелии (18т.) и Питере (11т.); эстонцы (46т. из 1млн.). с правосл. группой сету; вепсы (12,5т.) в Карелии и Лен.обл.; ижорцы (500ч.); водь (100ч.); саамы или лопари (1,8т.).

2. Угорская группа – ханты или остяки (22т.) в Х-М. и Я-Н авт. окр. из неск. этнотер. прупп; манси или вогулы (8т.) из неск. групп; венгры (5,7т.) в городах.

3. Самодийская группа – ненцы, самоеды или юраки (34т.) есть тундровые кочевые и лесные оседлые; селькупы или остяко-самоеды (3,6т.) северные и южные гр.; нганасаны или тавдийцы (1,3т.) из неск. гр.; энцы (200ч.).

4. Юкагирская группа – юкагиры, водулы или омоки (1,1т.) тундровые и таежные гр.

 

Северокавказская семья.

1. Нахско-дагестанская группа – чеченцы или сам. нохчий (900т.) с гр. чеченцев-аккинцев Дагестана (58 т.), Ставропольских (15т.), (50т. в Казахстане); ингуши или галгаи (237т.) из них в Чечне (160т.) и Сев. Осетии (32т.).

2. Дагестанская гр. – аварцы (540т.) с родственной андийской (более 30т.) и цезской группой; даргинцы (350т.) вместе с кубачинцами (2т.) и кайтагцами (14т.); лакцы или казикумухцы (106т.); лезгины (257т.) с неск. этнг. гр.; арчинцы 1т.); табасараны (93т.); агулы (18т.); рутульцы (20т.); цахуры (6,5т.); удины (1,1т.); и др.

3. Адыго-абхасская группа – кабардинцы (390т.); адыгейцы (130т.); черкесы (51т.); шапсуги (10т.) около Туапсе; абхазы (7т. из 93т.); абазины (33т.) в Кар.-Черк. из неск. гр.

Картвельская семья – грузины (130т. из 3,7 млн. субэтн. гр. – мегрелы, сваны, лазы, и этгр. гр. – хевсуры, кахетинцы, картлийцы и др.

Чукото-камчатская семья – чукчи (15т.) оленные-чаучу и береговые-анкалын; коряки (9т.) из неск. гр. береговые или оседлы-нымыланы и оленные кочевые-чавчувены; чуванцы магаданские (1,4) из неск. групп на русском и чукотском.; ительмены или камчадалы (2,5т.)

Эскимосо-алеутская семья – эскимосы югыты (1,7т. из 100 т.); алеуты или унанганы (640ч. из 3т.)

Сино-тибетская семья – китайцы (5,2т.); дунгане (600ч. из 70т.)

Изолированные – нивхи или нивхгу или гиляки (4,6т. из них на Сахалине 2т.); кеты или енисейские остяки (1,1т.) из неск. гр.

 

Русские

Общие сведения. Самым многочисленным народом Российской Федерации, составляющим более 82% ее населения, являются русские. Общая численность русских в мире составляет около 150 млн. чел., из них на территории РФ проживает около 120 млн., 25 млн. — на территории республик бывшего СССР, и около 5 млн. в других государствах — США, Канаде и т.д.

Этногенез этническая история. Русский этнос начал формироваться в XIII-XIV вв. на территории Волжско-Окского междуречья в результате в двух процессов: с одной стороны, экспансии восточнославянского населения Новгородской и Киевской Руси на восток, с другой стороны — политической и культурной консолидации колонизируемых земель. Колонизация на начальных этапах вызывалась княжескими междоусобицами, набегами кочевников, а также монголо-татарcким завоеванием XIII-XIV вв.

Процесс формирования исторического ядра русского этноса и все последующее его развитие также было связанно с миграционными процессами. С XV в. все более существенную роль начинают играть экономические факторы

1. поиск новых ресурсов, высоко ценившихся на внешнем рынке, в первую очередь пушнины

2. развитие промышленности — леса и полезных ископаемых.

С конца XVIII в. основным фактором, вызывавшим миграцию, становится растущее безземелье крестьянства в Центральных районах России. Во все периоды значительную роль в территориальной экспансии играл геополитический фактор — стремление центральной власти обеспечить себе поддержку путем образования русских православных общин в колонизируемых регионах. Этот фактор играл особую роль при заселении Среднего Поволжья, Кавказа, Новороссии, Крыма, Средней Азии.

Таким образом, в течение почти всей своей истории русский этнос непрерывно увеличивая территорию расселения. В сферу его жизнедеятельности вовлекались все новые земли, непрерывно возрастало количество других ресурсов, потенциально доступных в каждый момент времени (леса, топлива, металлов и т.п.). Экстенсивный характер развития в значительной степени определял особенности культуры и менталитета русского этноса по отношению к народам Западной Европы, и к народам Юго-Восточной Азии, в частности Китая, Японии, Кореи. Экстенсивное развитие сдерживало развитие специализации, позволяя сохранять относительно отсталые технологии и разрешать внутренние проблемы за счет привлечения дополнительных ресурсов (миграции на свободные земли или развитие неэффективных систем производства за счет увеличения энерго- и материалоемкости).

Территориальная экспансия сопровождалась контактами с населением осваиваемых регионов, причем характер взаимодействия со временем менялся. Если первые этапы освоения протекали достаточно мирно, и обычно заканчивались естественной ассимиляцией, то более поздние переселения, особенно в XVIII-XIX вв., нередко были связаны с конфликтами и конкуренцией по поводу земли и других природных ресурсов.

Перечислим лишь основные миграции, повлиявшие на формирование русского народа.

1. Освоение славянами междуречья Оки и Волги, сопровождавшееся ассимиляцией местного финно-угорского населения (IX-XIV вв.).

2. Непрерывное переселение в северные области Европейской части, в направлении Белого моря.

3. Движение на восток, в сторону Урала и за Урал через северные его отроги (с Х в.).

4. Массовая миграция в Среднее Поволжье, усилившаяся в XVI в., после падения Казанского и Астраханского ханств;

5. Ранние миграции в Сибирь через Центральный и Южный Урал (XVI-XVII вв.).

6. Освоение южных лесостепных и степных районов Европейской части после окончания русско-турецких войн (ко­нец XVIII — первая половина XIX в.).

7. Массовые миграции в Закавказье и Среднюю Азию XIX — нач. ХХ вв.

8. Массовые миграции в Сибирь после Великой реформы 1861 г. и особенно во время Столыпинской реформы.

9. Религиозные миграции, то есть бегство от преследований государственной Православной церкви, или высылка представителей отдельных сект и конфессий (старообрядцы, молокане, духоборы) на границы Российского государства.

10. Массовые миграции советского времени, связанные с индустриализацией, политическими репрессиями, эвакуацией, эмиграцией.

Еще в период Киевской Руси, до начала формирования собственно великорусского этноса, восточные славяне активно взаимодействовали с ираноязычным и тюркоязычным населением Причерноморских степей — скифами и аланами, половцами, печенегами и т.д. Прямых данных о смешанных браках простого населения с тех пор, естественно, не сохранилось; несомненно, однако, что "смешение кровей" происходило, о чем говорят и записи о династических браках, и данные физической антропологии.

Колонизация лесов Восточной Европы, особенно междуречья Оки, Москвы, Клязьмы, сопровождалась активной культурной и брачной ассимиляцией местного финно-угорского населения (мещеры, муромы, чуди, веси), причем данные археологии и антропологии говорят о том, что ассимиляция не сопровождалась истреблением местных жителей. В ряде случаев, видимо, некоторые локальные группы финно-угров входили в состав русского народа через процесс аккультурации, то есть восприняв культуру и язык колонизаторов раньше, чем были стерты брачные границы.

Более поздние миграции, начиная с XV-XVI вв., носили, как правило, более конфликтный характер; однако колонизация не приводила к полной ассимиляции народов или их вытеснению с осваиваемых территорий. В этот период происходит частичная ассимиляция финноугорского и тюркскского населения Поволжья и Приуралья, а также Западной Сибири. В период освоения Сибири (XVII-XX вв.) русские переселенцы — крестьяне и промышленники — вступали в браки с женщинами из местных народов (татар, эвенов, хантов, манси, эвенков, якутов, алтайцев и др.). Следствием этого было не только взаимное влияние культур и генофондов разных народов, но и формирование групп смешанного происхождения. Так, например, с участием русских семей сложилась небольшая тюркоязычная группа долган на Таймырском полуострове. На ранних этапах формирования казачества существенную роль играли межэтнические браки. В XVI-XVII в. в состав русского дворянства влилась часть татарской знати, и т.д.

Как отмечал русский этнограф Н.Н. Харузин, ассимилятивная активность русского народа, особенно в отношении финно-угорского населения, была очень велика вплоть до начала ХХ века. По мере развития процессов индустриализации и урбанизации, и особенно после Великой Отечественной войны, характер процессов изменился. По данным переписи 1989 г., национально-смешанные семьи составляли около 15% всех семей бывшего СССР. Из них 2/3 составляли семьи, где один из супругов — русский. В большинстве таких семей второй из супругов относился к одному из восточно-славянских народов (украинцам или белорусам). Среди самих русских, ввиду их многочисленности, доля национально-смешанных семей была относительно невелика (15-16%); однако большая часть национально-смешанных браков заключалась именно с участием русских. В отличие от большинства других народов бывшего СССР, в национально-смешанные браки среди русских чаще вступали женщины, а не мужчины. Это свидетельствовало о том, что односторонняя ассимиляция, превалировавшая в прежние годы, сменилась "обменом" брачных партнеров, а в некоторых регионах ассимиляции подвергались груп­пы русского населения.

В результате расселения русских на огромных пространствах с различными природно-географическими условиями в отдельных регионах России сложилась определенная специфика хозяйства и быта у целых групп русского населения, сохраня­ю­щаяся в определенной мере и сейчас.

 

Принято выделять три крупных исторических массива, составляющих русский народ: северовеликоруссы, средневеликоруссы, южновеликоруссы. Эти массивы сформировались исторически; на их складывание влияла не только миграция и ассимиляция, но и этнополитические факторы. В частности, на культурный облик северных русских повлияла особая этническая история и длительная автономность Новгородских земель, их взаимодействие с народами Центральной и Северной Европы. Южнорусские группы сложились частично на основе давнего славянского населения лесостепей, но в основном под влиянием позднейших миграций XVIII-XIХ вв., связанных с прекращением русско-турецких войн.

Кроме этих больших подразделений, выделяются группы русских, отличающиеся от основного массива своей культурой, бытом, хозяйственной деятельностью, религиозной принадлежностью, социальным положением, самосознанием. Обычно выделяют следующие основные локальные группы русского этноса:

1. Жители пограничья Псковской, Тверской, Калужской областей — переходная группа между северными, средними и южными русскими (псковичи).

2. Русские Среднего Поволжья — группа, сформировавшаяся в XVI-XVIII вв. вследствие миграции из среднерусских районов и взаимодействия с местным финноугорским и тюркским населением (волжане).

3. Русские Северо-Восточного Приуралья, формировавшиеся в основном на базе северорусских переселенцев и их взаимодействия с коми, хантами, манси (северяне).

4. Полехи бассейна Десны и Сейма, горюны Сумской области, саяны Курской области, однодворцы южнорусских областей — остатки древнего, домонгольского славянского населения лесостепной полосы.

5. Мещеряки Рязанской области — результат культурной ассимиляции местного финноугорского населения — мещеры.

6. Поморы Архангельской области, результат ассимиляции североруссами местных финноугорских племен и развития охоты на морского зверя как основы хозяйства.

7. Группы русских Западной Сибири — переселенцы XVI- XIX вв. в основном из северных областей.

8. Русские Алтая и Забайкалья, а также Средней Азии — потомки выселенных или самостоятельно перебравшихся сюда старообрядцев: "каменщики" (от Камень — Урал), поляки (р. Бухтарма), уральцы (казаки-старообрядцы Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи), и "семейские" Забайкалья — отличались высокой степенью замкнутости.

9. Русскоустьинцы (устье р. Индигирки), колымчане (р. Колыма), марковцы (устье р. Анадырь), камчадалы, затундренные крестьяне (рр. Дудинка, Хатанга), якутяне (потомки ямщицких поселений на р. Лене), частично смешавшиеся с местным населением и многое воспринявшие от них.

10. Этноконфессиональные группы русских Закавказья и других регионов (духовные христиане — молокане, духоборы, кержаки и др.), переселенные сюда в XIX в.

11. Казачество. Казак (казах) — на тюркских языках означает "вольный человек". Группировки "вольных людей" ("ушкуйников") действовали уже в XIV-XV вв. не только на Руси, но и на территории Казанского ханства. Формирование ядра донского, терского, гребенского, яицкого казачества относится к XVI в. Эти группы зачастую складывались на территориях, не входивших в состав Российского государства. В последующие годы два наиболее мощных миграционных потока оказали влияние на складывание казачества: церковный раскол середины XVII в. и ликвидация Запорожской Сечи в XVIII в. Первоначально казачьи войска формировались на принципах самоорганизации; однако с 30-х годов XVIII в. они становятся регулярными, то есть переходят под протекторат государства. Земледелие как основной вид деятельности сложился в большинстве казачьих войск лишь с середины XVIII в. В состав казачьих войск вливались представители разных национальностей, однако брачное смешение происходило лишь на ранних этапах формирования. Позже в составе казачьих войск состояли разноэтнические отряды, проживавшие в “своих концах” станиц. Главным же принципом деления была религиозная принадлежность. Преобладали среди казаков православные — русские и украинцы. К началу ХХ века насчитывалось 11 казачьих войск: Донское, Терское, Кубанское, Уральское, Сибирское, Семиреченское, Амурское, Астраханское, Забайкальское, Оренбургское, Уссурийское. Численность казачьего населения превышала 9 млн. чел., то есть составляла не менее 12-13% всего русского населения страны. До сих пор в научной и публицистической литературе дискутируется вопрос о том, считать ли современных казаков остатками "расформированного" в 1917 г. сословия, субэтносом русского этноса или самостоятельным этносом. В настоящее время происходит интенсивное возрождение казачества.

Кроме того, значительные группы русского населения проживают за пределами современной Российской Федерации. Так, например, формирование русского населения Казахстана продолжалось с начала XVIII до середины ХХ века. До XVIII века эта территория входила в состав Джунгарского царства, а затем частями, вплоть до середины XIX века, отходила к России. Уже с середины XVIII века. Россия начала осваивать рудные богатства Алтая, привлекая в качестве рабочей силы насильно переселяемых крестьян. Аналогичные процессы протекали и в других регионах страны (Сев. Кавказ, Закавказье, Молдавия, Прибалтика).

Непрерывная территориальная экспансия определяла не только этнокультурное многообразие русского этноса, но и особенности его социального, хозяйственного и культурного развития, а также многие психологические особенности.

Сельское хозяйство. Основу хозяйственной жизни большинства русского населения, вплоть до 30-х годов ХХ века, составляло сельское хозяйство, а именно пашенное зерновое земледелие. Главной куль­турой была рожь; пшеница заняла существенное место в хозяйстве лишь с освоением в ХVIII-ХIХ вв. юго-восточных и южных концов Восточно-Европейской равнины. Преобладающей системой ведения хозяйства было трехполье, то есть чередование озимых, яровых посевов и паров. На большинстве территорий центральной и западной Европы эта система была отброшена и заменена многопольем еще в конце Средних Веков, как не обеспечивающая эффективного восстановления почв в условиях их интенсивного использования. В русском сельском хозяйстве она также вызывала периодические кризисы безземелья; однако постоянно действовавший фактор — отток избыточного сельского населения во вновь осваиваемые регионы — позволял сохранять ее в качестве основной вплоть до начала, и иногда и до середины ХХ века. Более того, на окраинах постоянно расширявшейся "русской ойкумены" временно возрождались более примитивные и экстенсивные по характеру системы земледелия — перелог (в степных регионах и на обширных приречных луговинах) и подсечно-огневая система (в лесных регионах). При этих системах распаханный участок эксплуатировался в течение нескольких лет, а затем забрасывался и "отдыхал" под пастбищем или мелколесьем, пока снова не распахивался через несколько лет, а иногда — десятилетий.

Таким образом, действовала система, "заряженная" на экстенсивное развитие. Необходимость новых земель вызывалась относительно отсталой агротехнической системой и низкой урожайностью основных культур, при постоянном и быстром (особенно в ХIХ в.) приросте населения, а реальная возможность их вовлечения позволяла сохранять такую систему. На территории Западной Европы возможности экстенсивного развития были исчерпаны самое позднее к ХIV-ХV вв.

Высказываемые иногда (особенно западными исследователями) мнения о том, что урожайность в сельском хозяйстве русских была не ниже, а может и быть и выше, чем в Европе, основывается, как правило, на локальных данных. Так, американский историк С. Хок изучавший поселения Тамбовской губернии в начале ХIХ в., не учитывает, что территория Тамбовской области осваивалась русскими переселенцами не ранее, чем с конца ХVIII в., и на неистощенных черноземах в течение жизни первых двух-трех поколений урожайность действительно могла быть высокой. Однако, это было нехарактерно для территории основного расселения русского этноса, где урожайность, по мнению большинства исследователей, в частности, А.В. Чаянова, в конце XIX в. была в 2-3 раза ниже, чем в Запад­ной Европе.

Сельская община. Основой социальной организации русского этноса на протяжении многих столетий была сельская община. Понять особенности культуры, менталитета, политического и экономического поведения русского этноса невозможно, не поняв механизмов ее функционирования.

Сельская община есть форма адаптации крестьянства к социальной и природной среде в условиях слабо урбанизированного общества. В обществах с развитыми городами она не нужна — основные потребности крестьянина в орудиях труда, рынках сбыта, социальной защите и т.д. удовлетворяет город.

Когда же обеспечение орудиями труда, защита от природных и социальных катаклизмов лежат на самих крестьянах, они вынуждены поддерживать такой социальный организм, как сельская община.

Даже окончательно прекратив свое историческое существование в 30-х годах ХХ в., община долго еще оказывала влияние на его развитие российского общества, через сложившуюся систему ценностей и образцов поведения, перенесенных бывшими общинниками в город. Функционирование общины базировалось на следующих основных механизмах:

1. Коллективной ответственности всей общины за уплату налогов ("круговая порука"); представительстве интересов крестьян перед помещиком и государством и интересов государства и помещика перед крестьянами.

2. Периодическом выравнивании экономического положения отдельных семей за счет передела земель, который мог осуществляться как в масштабах всей общины (периодически, обычно раз в 12-20 лет так называемый "черный передел") или ежегодно через выравнивание размеров земельных наделов каждой семьи в соответствии с количеством "тягл" (обычно брачных пар в трудоспособном возрасте);

3. Страховка членов общины от социальных и природных случайностей (смерть кормильца, неурожай, пожар и т.д.)

Именно сохранение общины в значительной степени обуславливало "российский парадокс" — угнетающее безземелье при обширных территориях и относительно низкой плотности сель­ского населения. Причина состояла в том, что община поддерживала относительно отсталую трехпольную технологию, что сдерживало рост производительности сельскохозяйственного труда. Низкая урожайность повышала размер среднего надела, необходимого для того, чтобы прокормить семью, и понижала товарность сельского хозяйства. Община, с ее технологическим консерватизмом, могла выживать только до тех пор, пока возможности территориальной экспансии нивелировали противоречия, возникавшие в ней из-за сохранения неэффективных технологий.

Дефицит сельхозугодий был обусловлен также реальной ограниченностью земельных ресурсов, с которой столкнулся русский крестьянин в конце XIX в., по мере исчерпания возможностей дальнейшей территориальной экспансии. Именно поэтому рубеж XIX-XX веков стал моментом начала кризиса российского общества. В то же время, по свидетельству А.В. Чаянова, к 1917 г. из 75% русских, занятых в сельском хозяйстве, как ми­нимум половина были членами сельских общин.

Особенности бытовой культуры. Экстенсивный характер развития во многом определял осо­бенности повседневной культуры русских. Так, например, большим разнообразием отличались типы жилища и традиционного костюма, что было связано с разнообразием природно-климатических условий жизни и восприятием элементов культуры разных народов. Северный дом, где под одной крышей были объединены все надворные постройки чтобы в зимнее время семья могла неделями существовать, практически не покидая помещения, значительно отличался от среднерусской избы с отдельно стоящими надворными постройками. Освоение южных и юго-восточных районов переселенцами из лесистых регионов Центра России способствовало изменению не только планировки, но зачастую и основного строительного материала. Избы становились меньше по размеру, поскольку подвозить лес было трудно и дорого; иногда строились полуземлянки, мазанки, саманные и турлучные постройки. Относительно низкий уровень урбанизации способствовал тому, что в русской де­ревне значительно дольше, чем в Западной Европе, сохранилось домаш­нее производство одежды, орудий производства, что во мно­гом оп­ределяло весь жизненный цикл крестьянской семьи. Ос­во­е­ние относительно отдаленных от цивилизации регионов способствовало сохранению существенной роли в хозяйстве таких дополнительных промыслов как собирательство, охота, рыбная ловля.

Урбанизация. Экстенсивный характер развития сказывался и в особенностях процессов урбанизации. К началу ХХ века русский этнос был одним из наименее урбанизированных среди народов Европы. К 1917 г. доля горожан среди русских не достигала и 20%, а после Гражданской войны сократилась до 15-16%. Среди этносов Центральной и Западной Европы этот показатель составлял 40-70%. И по своим социальным функциям, и по истории возникновения российские города значительно отличались от европейских. За исключением нескольких крупнейших, они зачастую были скорее политической опорой центральной государственной власти и продолжением деревни, чем центром формирования новых социальных отношений.

Нельзя забывать, что большинство городов во вновь осваиваемых районах первоначально были военными форпостами на оборонительных линиях и опорными центрами переселенческих крестьянских движений, и лишь во вторую очередь — промышленными и торговыми центрами. В противоположность этому, в Европе многие города издавна развивались как самостоятельные социальные общности, основанные на разделении труда (то есть на ремесленном, а впоследствии и на промышленном производстве), как центры противостояния государственной власти и классу феодалов, а в известном смысле и крестьянству.

Интенсивные миграции приводили к тому, что среди русских долгое время шла как бы "урбанизация наизнанку". Значительная часть наиболее активных элементов из крестьян мигрировали не столько в города центральной части России, сколько за пределы основной территории расселения этноса; тем самым задерживался процесс качественной урбанизации всего этноса.

Зато после 1920-х гг. приток русских крестьян в города пошел необычайно быстро: в течение жизни одного поколения (с 1926 по 1970 год) численность русских горожан увеличилась в 5 раз, а их доля среди всего русского населения превысила 50%; к концу 70-х годов по формальному признаку — доле городского населения, которая приблизилась к 80% — русские стали вполне европейским этносом. Однако, чрезвычайно высокие темпы миграции в города, отсутствие местных рынков, сосредоточенность наиболее престижных городов исключительно на оборонной промышленности не позволяли русским городам в полной мере играть культуртрегерскую роль по отношению к остальной части этноса. Кроме того, подавляющее большинство населения городов составляли мигранты из села. Только по переписи 1989 г. доля коренных горожан среди всего городского русского населения превысила 50%.

Особенности демографического развития. Русские до начала ХХ в., значительно дольше, чем большинство народов западной и центральной Европы, сохраняли традиционный режим воспроизводства, характеризующийся высоким уровнем рождаемости и смертности. Демографический переход (изменение режима естественного воспроизводства от традиционного к современному, с низким уровнем рождаемости и смертности) протекал среди русских высокими темпами и занял период в полтора-два раза более короткий, чем в Англии, Франции и других странах западной Европы. Высокий уровень рождаемости, в сочетании с резким падением уровня детской смертности после Октябрьской революции, привели к необычайно быстрому росту численности русского населения. При сохранении демографических характеристик, зафиксированных переписью 1926 г., русский этнос должен был бы удваиваться в численности каждые 25-27 лет.

Демографический переход протекал по иной траектории, чем в Европе. Среди русских не сложился специфический "европейский" тип семьи. Средний возраст вступления женщин в брак никогда не превышал 22-24 года (в странах северо-западной Европы в XVII-XIX вв. — 27-28 лет ); доля женщин, никогда не вступавших в брак, оставалась относительно низкой и не превышала 5-7% (в Англии она достигала 20-25%), а регулирование рождаемости с самого начала демографического перехода достигалось не столько за счет сокращения суммарного интервала брачной жизни, сколько за счет внутрисемейного регулирования рождаемости. Эти особенности были обусловлены спецификой процессов урбанизации, в частности высокими темпами миграции в города.

Особенности развития в ХХ веке. В первые десятилетия ХХ века русский этнос испытал глубинный кризис экстенсивной модели развития. Технологические нововведения и соответствующая им сис­те­ма отношений стали проникать в его среду раньше, чем сложились социальные и социально-психологические предпосылки для их восприятия. Глубинной внутренней перестройки демографической структуры и менталитета русского этноса к этому моменту (конец XIX в.) не произошло — перемены назрели, но не завершились. Распад общины зашел далеко, но она не распалась окончательно. Альтернативная ей городская культура начала формироваться, но не сформировалась в достаточной степени. Надвигавшийся кризис экстенсивного развития был усилен мощным технологическим и идейным воздействием европейского капитализма, к полному восприятию которого русское общество готово не было. Эти противоречия и вызвали тот социальный взрыв, который на протяжении жизни нескольких поколений определял и во многом продолжает определять судьбы русского этноса.

Особенности социокультурного развития в ХХ веке объясняется двумя факторами:

1. Поздним началом модернизационных процессов, обусловленным экстенсивным характером развития в предыдущие столетия.

2. Необычайно быстрыми темпами протекания социальных и демографических изменений после исчерпания возможностей экстенсивного развития.

Предпосылки кризиса экстенсивной модели развития сформировались еще в конце XIX века, однако основные его события приходятся на век нынешний. Можно выделить три этапа кризиса, связанного с постепенным исчерпанием возможностей неограниченного привлечения природных и человеческих ресурсов.

Первый этап, охвативший период с конца ХIХ века до начала 30-х годов ХХ века, был вызван дефицитом традиционных для экстенсивной аграрной экономики ресурсов, в первую очередь — земли, и усилен необходимостью быстрой модернизации общества.

Второй этап — 30-60-е годы — был периодом, когда попытка преодолеть этот кризис и выйти на качественно иной технологический уровень основывалась на форсировании некоторых экстенсивных социальных механизмов, наиболее соответствовавших менталитету основной части населения, и в то же время на углублении социального разделения труда и переключении на широкое использование ресурсов и технологий, характерных для индустриального общества. Однако потенциальные возможности привлечения сырьевых и демографических ресурсов на данном этапе были практически неограниченными, что способствовало сохранению элементов экстенсивности и культуре и социальных отношениях.

Третий этап кризиса экстенсивного развития, переживаемый в настоящий момент, связан с тем, что экстенсивные пути развития российской цивилизации, а вместе с ней и русского этноса, полностью или почти полностью исчерпаны. Если первый этап кризиса был преодолен за счет экстенсивных методов, то на нынешнем этапе должна сформироваться принципиально новая система норм и требований культуры, межличностных отношений, соответствующая условиям интенсивного развития.

Особенности межличностных отношений. Миграции, как было показано выше, сыграли значительную роль в истории русского этноса, они во многом определили особенности социальных процессов в его среде, специфику урбанизации. С конца 1930-х гг. вплоть до середины 1970-х гг. русский этнос был самым подвижным в миграционном отношении этносом бывшего СССР (за исключением депортированных народов). Особенностью миграции русских, сохранившейся до настоящего момента, был высокий удельный вес миграций на большие расстояния, в том числе межреспубликанских.

Необычайно высокая миграционная подвижность на протяжении жизни двух поколений привела к тому, что одновременно оказались "размытыми" и городские, и сельские локальные субкультуры русского этноса. По отношению к русским 30-70-х гг. ХХ века уместно говорить не столько о формировании маргинальных слоев, сколько о всеобщей поэтапной маргинализации всего этноса, поскольку за 30-40 лет практически все население побывало в мигрантах, будучи оторванным от привычной социокультурной среды.

Можно без преувеличения сказать, что судьбы русского этноса в ХХ веке определялись менталитетом слоя "вер­ти­каль­но ориентированных" мигрантов — людей, один или несколько раз в течение жизни по своей воле сменивших место жительства в целях повышения своего социального статуса. Численность этого слоя составляла в эти годы не менее 30-40% всего этноса. Если прибавить к ним тех, кто сменил место жительства в результате репрессий или в процессе эвакуации, то окажется, что в каждый конкретный момент люди, порвавшие со своим привычным социальным окружением, составляли абсолютное большинство этноса.

Высокие темпы миграции из села в город, неизбежное при этом влияние рудиментов "общинной" культуры, наконец, сохранявшиеся вплоть до 90-х годов тенденции экстенсивного развития хозяйственной системы повлияли на особенности менталитета, бытовой, политической и экономической культуры русского этноса, в частности, предопределили восприимчивость к идеям и методам руководства, характерным для 30-50 гг. Это идеи: вторичности частной собственности по отношению к общественной уравнительности потребления, приоритета личного указа над Законом и Обычаем, неразвитость экономической культуры; в бытовом общении — приоритет ситуативных факторов над принятыми формальными правилами поведения (этикетом). Разрушение устойчивых межличностных, в первую очередь родственных связей, ослабили неформальный социальный контроль, привели к таким явлениям, как очень высокий уровень разводимости.

В то же время именно освобождение большинства населения от традиционных социальных связей обусловило значимую положительную роль русского этноса в истории многих народов, входивших в сферу его влияния. Именно русский этнос взял на себя нелегкую и во многом неблагодарную ношу "пер­вичной модернизации" большинства народов бывшего СССР. Это хорошо видно из данных об отраслевом составе различных этносов: русские составляли основной костяк кадров в промышленности, на транспорте, в наиболее продвинутых и технологичных отраслях науки, и т.д. Именно русский этнос вынес основные тяготы первых стадий урбанизации всего российского общества.

Русский язык. Формирование великорусского языка начинается с XIV века, с распадом единого восточнославянского этноса. Первоначально формировались северорусский и южнорусский диалекты (наречия). С XVI-XVII в., с усилением роли Владимиро-Суздальских, а затем Московских земель, особое значение приобретает среднерусский (московский) говор, объединяющий особенности северного и южного. Основная масса литературы в это время писалась на церковно-славянском языке, далеком от бытового и включавшем массу архаизмов. Лишь с XVII в., с развитием массового книгопечатания, происходит формирование русского литературного языка на основе московского (среднерусского) наречия, хотя функционирование региональных говоров сохранялось вплоть до XX в., а где-то сохраняется и сейчас. Многослойность русского языка заставила М.В.Ломоносова создать концепцию "трех стилей": высокого, среднего и низкого. С конца XVIII — начала XIX в. утверждаются единые для литературы и деловых документов нормы, приближенные к разговорному языку. Вехами этого процесса стало творчество М.Н.Карамзина, боровшегося с концепцией "трех стилей"; А.С.Пушкина — фактически первого литератора, писавшего современным русским языком, В.И.Даля, создавшего энциклопедический "Толковый словарь живого великорусского языка".

До реформ Петра I системой записи русского языка была кириллица, разработанная Кириллом и Мефодием; изменения касались в основном шрифтов и были направлены на их упрощение и приспособление к повседневной практике. В 1708 г. впервые алфавит, был утвержден на государственном уровне. Упрощалась графика, исключался ряд устаревших букв. Современная графика, а также свод правил правописания, были разработаны в 1904-1912 гг. под руководством Ф.Ф.Фортунатова и А.А.Шахматова и утверждены государственными декретами в 1917 и 1918 гг. В 1956 г. официально утверждены новые "Правила русской орфографии и пунктуации".

Религия. Заметное влияние на формирование языка, культуры и этни­ческого самосознания русских оказало христианство (православие). Недаром слово "крестьянин" происходит от "хрис­ти­а­нин". Традиционные верования восточных славян были во мно­гом сродни традиционным верованиям других народов. Дохристианская мифология, система обрядов и верований в полном объеме до нашего времени не дошли и известны по реконструкциям на основе письменных источников и археологических данных. Вплоть до последних веков перед христианизацией каждое из племенных объединений славян, видимо, вырабатывало свой собственный пантеон. Однако были и общие закономерности развития верований. По мнению русского автора XII в., первоначально русские поклонялись "упырям и берегыням", то есть одухотворяли вредные (упыри-вампиры) и полезные (берегыни) силы природы. Затем место верховного божества занял "Род и рожаницы", т.е. бог плодородия и его пантеон. Наконец, впоследствии верховным богом стал Перун — бог неба. Киевский князь Владимир пытался создать целостный общерусский пантеон, включив в него основных богов, каждому из которых ранее поклонялись разные восточнославянские и близкие им по языку и культуре балтские племена. Предложен­ный им пантеон имел следующий состав: Перун — верховное божество, Велес — его антипод, бог скота, и видимо, подзем­ный бог; Стрибог — бог ветров; Даждьбог и Хорс — солнца; Сварог — огня. Единственное женское божество — Мокоша, ви­димо олицетворяла женское начало в природе и обществе. Наконец, наименее ясна функция Семаргла; по всей видимости, он родственен общеиндоевропейскому Семургу — птице, олицетворяющей судьбу. Культы многих из этих божеств глубоко укоренились в сознании народа и в ходе христианизации христианские святые как бы "замещали" более древних богов(Перун — Илья-Пророк, Мокоша — Параскева Пятница и т.д.). Рудименты язычества сохранялись в обрядах, не исчезли они и до сих пор (например, масленица или обычай "кормить" покойников в Родительскую Субботу).

Начало массовой христианизации древнерусского населения относится к концу Х в. (условно — 988 г.). По мнению большинства исследователей, в течение XI-XII, а в некоторых районах и в XIII в. христианство оставалось преимущественно религией феодальной верхушки и горожан; основная масса сельского населения продолжала оставаться языческой.

Принятие христианства: создавало идеологические предпосылки объединения всех русских (восточнославянских) земель, которое реализовалось в конечном итоге в создании Московского государства; способствовало переходу общинной земельной собственности к классу феодалов-землевладельцев, одним из крупнейших среди которых была сама церковь; усиливало культурные контакты России с Европой, способствовало восприятию многих элементов как духовной так и материальной культуры; на начальных этапах стало ядром формирования общерусской культуры и самосознания. Церковнославянский язык долго был языком официальных документов и литературы.

Русское православие отличало русский этнос как от народов, исповедующих другие течения христианства (католицизм, протестантизм) и нехристианские религии (ислам, буддизм, иудаизм), так и от этносов, сохранявших традиционные культы.

Церковь сыграла решающую роль в объединении земель Северо-Восточной Руси вокруг Москвы. В начале XIV в. огромное влияние на усиление роли Московского княжества, в противостоянии Тверскому, сыграл митрополит Петр, присланный на Русь в 1311 г. В 1313 г. он совершил дипломатический вояж в Золотую Орду и получил подтверждение широких полномочий Церкви. Уже после смерти Петра, но во многом благодаря его усилиям, с 1328 г. Московский князь Иван Калита занял великокняжеский престол. В 60-х годах XIV в. Московское правительство фактически возглавлял митрополит Алексей. К этому времени Церковь становится едва ли не крупнейшим феодалом Руси. Земля принадлежала непосредственно митрополиям и монастырям, которых к концу XV в. насчитывалось более 100. Многие события русской истории этого периода связаны с непрерывной распрей между светскими и духовными феодалами по поводу земельной собственности, а также по поводу политической власти. Церковь обладала судебной властью; именно на церковных землях в XV в. впервые было введено крепостное право, на 200 лет раньше его государственного узаконения. Важнейшим фактором экономического благосостояния Церкви были так называемые "белые слободы" — городские земли, принадлежавшие церкви, и освобожденные от налогов.

В первой половине XV в. усиливаются прозападные влияния, связанные с попыткой использовать Русь в борьбе с Турцией и исламом. В 1439 г. митрополит московский Исидор подписывает, вместе с византийским императором, договор об унии между римско-католической и византийско-православной церковью. Московские митрополиты играли видную роль в борьбе против политических врагов процесса централизации русских земель и в создании будущей Империи, в частности в ликвидации самостоятельности Новгорода, в процессе крещения знати Казанского и Астраханского ханств (вторая половина XVI в.). Укрепление политической и экономической власти Церкви вызывало протест не только части светской верхушки, но и крестьян и нижних слоев духовенства. Эти протесты идеологически оформлялись в ереси. Самым известным еретическим движением XIV-XV вв. была ересь стригольников, объединившая как социальную так и территориальную оппозицию Московской власти. Ересь стригольников базировалась на движении новгородских и псковских горожан и была направлена против власти церковных верхов, что выражалось в отрицании таинства исповеди, непогрешимости текстов Священного писания, и т.д.

Могущество и самостоятельность Русской Православной Церкви непрерывно усиливались. В 1441 г она стала автокефальной, то есть формально независи­мой от византийской церкви; в 1453 г. пала Византийская Им­пе­рия, а в 1589 г. было учреждено Московское патриаршество, пос­ле чего русская православная церковь стала фактическим ли­де­ром православия.

Периодом наибольшего могущества Церкви стали первые десятилетия XVII в. Последующие века русской истории были процессом непрерывного падения экономической и политической самостоятельности церкви и подчинения ее государству. Отправной точкой этого процесса стал раскол (середина XVII века). Патриарх Никон, сподвижник Алексея Михайловича, отца Петра I, предпринял реформу с целью сверки славяноязычных священных текстов с первоначальными греческими, и изъятия икон, отклонявшихся от византийских канонов. Церковный собор 1654 г. отлучил всех несогласных с реформами от церкви. Начались преследования раскольников, их массовые миграции на окраины государства, в частности в состав формировавшегося в эти годы казачества. Оценка общего количества раскольников в эти годы колеблется от 25 до 40% всех православных прихожан. Идеологом раскольничества стал протопоп Аввакум. Объективно обновление стало шагом к подчинению Церкви государству. Старообрядчество как течение православия сохранилось до сих пор; старообрядцы, благодаря специфике своей культуры, внесли существенный вклад в развитие страны.

В течение XVIII в. Церковь теряет самостоятельность и превращается в государственное учреждение. Реформы Петра I, Петра III и Екатерины II лишили ее экономической самостоятельности, политической и судебной власти. Церковные иерархи были переведены на государственное жалование. Верховным органом стал Священный Синод — фактически духовное министерство. Было узаконено принудительное крещение инородцев, отменена тайна исповеди; другими словами, священникам вменялось в обязанность доносить на прихожан.

Слияние Церкви с государством отличало Россию от боль­шинства стран Европы и Северной Америки, где церковь (как католическая, так и протестантская) всегда играла очень существенную роль, но традиционно проводила самостоятельную политику, хотя эта политика могла и согласовываться с политикой государства. Это слияние не могло не отталкивать часть верующих, и поэтому в России постоянно возникавшие сектантские движения воспринимались как враждебные одновременно и Церковью и государством. Наиболее характерным примером явилось возникшее в XVIII в. движение духовных христиан — духоборцев и молокан, отрицавших необходимость Церкви как посредника между Богом и Человеком. Сектанты выселялись на границы государства; основная их масса осела в Закавказье в 30-40 гг. XIX в. Течение существует и поныне в России, странах СНГ и в Северной Америке. В последние годы наметилось движение к возвращению в Россию.

Подчинение Церкви государству приводило к тому, что все движения, направленные против государства, почти автоматически были направлены и против Церкви. Это понимали наиболее дальновидные священнослужители, инициировавшие в 1905 г. движение обновленчества, направленное на усиление самостоятельности Церкви в идеологическом отношении; но этот процесс запоздал. Патриарх Московский Тихон предал анафеме Советскую власть и призвал верующих не подчиняться Декрету "Об отделении церкви от государства и школы от церкви". Однако поместный собор 1923 г. прошел под диктовку обновленцев; он одобрил социалистическую революцию и лишил сана патриарха Тихона. Новый раскол был ликвидирован в 1927 г.; формально победило традиционалистское движение, представленное митрополитом Сергием, ставшим в 1943 г. патриархом Московским и всея Руси; в то же время, в его деятельности были реализованы некоторые обновленческие идеи.

Влияние Церкви на население в первые годы Советской власти значительно упало, частично под влиянием антицерковной политики, частично в результате быстрых процессов модернизации общества. Ее роль вновь резко усилилась в период Великой Отечественной войны. К 1917 г. на территории Российской Империи было около 78 тыс. православных храмов, обслуживавшихся более 120 тыс. священников, действовали 57 тыс. духовных семинарий, где обучались 25 тыс. будущих священников. В концу 70-х годов осталось лишь 7,5 тыс. храмов и три семинарии. В настоящее время, в связи с падением коммунистической идеологии, в течение нескольких десятилетий цементировавшей общество, и одновременно вносившей в него раскол, роль православной церкви в жизни общества резко возрастает. Так, если по данным опросов 70-х — 80-х годов ХХ века верующими среди русских признавали себя 10-12%, то опросы последних лет дают цифру 40-50% взрослого населения. В то же время, необходимо отличать веру от воцерковленности, то есть знания и соблюдения основных религиозных канонов. Этот показатель значительно ниже.

Современное состояние этноса и проблемы его развития. Итак, современное состояние русского этноса определяется тем, что он находится на завершающей стадии перехода от экстенсивной к интенсивной модели развития. Этот переход сопровождается кризисом роста, неизбежно возникшим в исторической судьбе русского народа.

Основные проблемы, стоящие перед русским этносом на данном этапе развития, можно сформулировать следующим образом.

В процессе модернизации 30-х — 80-х годов русский этнос набрал существенный образовательный потенциал, сформировалась социально-профессиональная структура, соответствующая требованиям индустриального общества. Недостатком системы было неэффективное использование этого потенциала, связанное в конечном итоге с экстенсивными тенденциями развития системы в условиях "строительства социализма". К сожалению, процессы последних лет не исправляют этого недостатка, а усугубляют его. Именно наиболее квалифицированная и способная часть этноса теряет свои позиции. Задача состоит в том, чтобы сохранить (а где-то уже и возродить) традиции хорошей общеобразовательной и специальной подготовки, как в средней школе, так и в вузе, и приспособить систему образования к требованиям постиндустриального общества. Не достигнув перелома в этом вопросе, этнос может оказаться в позиции второстепенного участника исторических процессов.

В то же время эпоха "экстенсивной модернизации" способствовала закреплению на массовом уровне многих психологических особенностей, не соответствующих требованиям современной эпохи. Эти черты неоднократно отмечались в литературе; назовем лишь некоторые из них.

1. Недостаточный уровень целесообразности и операциональности деятельности, непривычка к достижению поставленной цели с помощью оптимально разработанной технологии. Эта черта проявляется как на профессиональном, так и на бытовом уровне.

2. Социальный инфантилизм, непривычка к трезвой оценке своих возможностей, необоснованно завышенные социальные ожидания, опирающиеся на уверенность, что "мне кто-то дол­жен".

3. Низкий уровень инициативности и предприимчивости, привычка полагаться только на решение сверху.

4. Низкий уровень межличностной сплоченности и способности к самоорганизации, к целесообразной групповой деятельности. Особенно наглядно эта черта проявилась в судьбах русской диаспоры в республиках бывшего СССР. Отток русского и русскоязычного населения начался еще в 60-70-х годах; он резко усилился после развала СССР и достиг своего пика в 1993-94 гг., после чего начал спадать. Причины этого прежде всего в том, что Россия в настоящее время неспособна принять массовый поток мигрантов, а также в том, что в ряде республик, прежде всего в Средней Азии, начали постепенно осознавать необходимость сохранения русского населения. Многочисленные социологические исследования и практика работы с мигрантами показали, что русские диаспоры зачастую не только не способны к организованной защите своих интересов и эффективной адаптации к новой ситуации, но и к ор­га­низованному "отступлению", целиком полагаясь на россий­ские власти.

5. Следствием низкого уровня сплоченности является низкий уровень неформального социального контроля. Личность в условиях интенсивной культуры, как в процессе социализации, так и в повседневной жизни, находится под постоянным контролем кругов общения — родственных и соседских в культурах Востока, профессиональных и соседских — в культурах Запада. Социальный контроль обеспечивает не только адаптацию к социальной среде, но и защиту в неблагоприятных ситуациях. Уменьшение миграционной подвижности русских и стабилизация локальных культур создает необходимые, но не достаточные условия для усиления системы эффективного социального контроля. Необходимо еще чтобы престижным стало соблюдение позитивных норм (устойчивость семьи, культура употребления алкоголя, нормы взаимоотношений полов и поколений, уважение к чужому труду, эффективного использования пространства и времени, и т.д.).

6. "Разрывность" исторической памяти. Периодически возникающая тенденция к голому отрицанию опыта последних поколений и стремление "начать все сначала". Уважающие себя культуры, даже критикуя прошлое, стремятся сохранить лучшие традиции и не унижать себя в собственных глазах. Недаром во Франции как национальный праздник отмечают День взя­тия Бастилии, а процессы модернизации японского общества начались с восстановления статуса императорской семьи, хо­тя и про Французскую революцию и про период правления им­ператорских династий в Японии можно рассказать много че­го плохого. Задача поддержания исторической памяти тесно свя­зана с воспитанием патриотизма. Известно, какое большое внимание уделяют этому все преуспевшие на исторической аре­не нации. Речь не идет о возрождении лозунга из старой сол­датской песни "Наша матушка Расея всему свету голова", а о трезвой и взвешенной оценке исторического значения народа на всех этапах его развития. К сожалению, социологические опросы показывают, что от 20 до 30% российских школьников мечтают покинуть страну.

7. Формирование экономической культуры, начиная с самого элементарного — убеждение, что деньги надо не получать, а зарабаты­вать, и кончая навыками практического обращения с банков­скими и коммерческими структурами, с современными средствами платежей и вообще использования денег.

8. Территориальная разобщенность русского этноса. Далеко не праздным является вопрос о его территориальной целостности. Как известно, именно развитие внутринациональных рынков создает условия для этнокультурной консолидации наций. Нынешние тенденции развития экономики России вполне могут привести к децентрализации и политической автономизации отдельных регионов России. К сожалению, мероприятия, начавшиеся под лозунгом рыночных реформ, фактически уничтожают предпосылки формирования рынка не только в границах прежнего Союза, но и общероссийского рынка.

9. Низкая способность к формированию национальных деловых, политических и идеологических элит. Одним из наиболее негативных последствий периода "социалистического строительства" стало именно массовое проникновение в высшие эшелоны власти людей, не способных к позитивной деятельности на благо своего государства. К сожалению, первые опыты демократических выборов, а также не всегда адекватная позиция российской интеллигенции показали, что в этом отношении перелом только намечается, но пока не произошел.

10. Низкий уровень межкультурной толерантности. В усло­виях почти бесконфликтного общества и процессов унифика­ции культур этот фактор не имел особого значения. В нынеш­них условиях необходимо чтобы представители самого мно­гочисленного этноса нашей страны не только знали об осо­бенностях истории и культуры соседствующих с ним народов, но и были позитивно ориентированы на межнациональное общение.

11. Кризисная демографическая ситуация. В начале 1990-х го­дов русский этнос вступил в полосу негативного естественно­го прироста, сопровождающегося повышением детской смертности.

 

Русских насчитывалось 120 млн. в России – 82% (145 млн. в бывшем СССР), 23 млн. в Сибири., 2 870125 в Кемеровской обл., За 10 лет перестройки русских уменьшилось на 200 тыс., уехало за рубеж более 500 тыс. Много русских на Украине (11 млн. – 22%,.), Казахстане (6 млн. – 38%.), Киргизии (1 млн. – 22%), Белоруссии (1 млн.300 т. – 13%), Латвии (900 т. – 37%), Эстонии (470 т. – 30%), Литве (344 т. – 9%). Меньше всего русских проживает в Армении – 51,5 т. – 1,5%, 1 млн. в США. В Республиках РФ русские почти везде преобладают (Бурятии 70%, Хакасии 80%, Якутии 50, Мордовии 50 и др, меньше всего в Башкирии (39%), Чечне (23%), Дагестане (9%)

Для русского этноса характерна адаптация к ландшафту, усвоение традиционной культуры аборигенов и передача им земледелия. Внутри русского этноса существует несколько этнографических групп: на Севере – поморы, заонежане, каргапольцы и др.; в центре – ильменские поозеры, псковичи, мещера, тудовляне (у Твери) и др.; на юге – полехи, горюны, саяны. По всей территории проживали старообрядцы (поляки, каменьщики, семейские, затундренные по реке Дудинка, русскоустьенцы на Индигирке, колымчане, марковцы – на берегах Среднего Анадыря, камчадалы, молокане в Армении и Азербайджане, якутяне, карымы (смесь с бурятами). Многокомпонента этнографическая группа казаков (есть донские, кубанские, терские, астраханские, уральские, оренбургские, сибирские, семиреченские, забайкальские, амурские, уссурийские – беглые разного происхождения (славяне, тюрки и др. У них сложились общие бытовые особенности, связанные с сочетанием военной службы и крестьянских занятий, диалектные и др.. Существовало 11 войск

В процессе переселения на Украине или Белоруссии русские вливались в их родственную среду. Расселялись русские в основном по долинам рек или в удобные для хлебопашество районы. В Сибири только узкая прослойка городских мещан была носителями Европейской культуры, остальные создали свою сибирско-русскую. Города всегда играли важную роль в развитии русской этнической традиции (например в развитии ремесел, в выработки таких характерных форм как изба-пятистенка, пропильная резьба, сарафан, специфическая форма свадебного обряда, народного театра, лубка и т.д.

Этническая история. Предками русских являются древнерусские народности: германское племя россов, скандинавских князей-викингов и славянских племенных групп. Истоки русского этноса восходят к Киевской Руси, затем в процессе становления этноса в него вошли группы угро-финнов, балтов (голядь), а также тюрко-язычных половцев и булгар. Для русского этноса была характерна адаптация к ландшафту, усвоение традиционной культуры аборигенов и передача трехпольного земледелия при постоянных миграциях. В 9-10 вв. русские освоили и обжили Волго-Окское междуречье, основав древние русские города – Белозеро, Ростов, Суздаль, Муром, Рязань. С 13-14 вв. понятие «Русская земля» перешло на эту область со столицей Владимир. Затем началась колонизация северо-востока, где были основаны Устюг, Кострома, Соль Великая и ассимилирована мордва у Нижнего Новгорода. В это время складывается ядро Русского народа с обособившимися псковичами и новгородцами.

После нашествия Чингисхана все более русских укрывалось на западе в лесистой Московии. В это время все более распространялось восточное православие. Число городов увеличилось до 50, часть беглых устремлялась на Дон, где стали формироваться казаки.

Продвигаясь на север в Поморье русские ассимилировали карел, вепсов, лопарей, коми-зырян и коми-пермяков, а также ненцев. Кроме земледелия, охоты и рыболовства русские осваивали судоходство с судостроением, солеварение, железоделательную промышленность и кузнечество. В Поморье складывается особая этнокультурная группа русских – Поморы с особенной материальной и духовной культурой. Расцвет русского этноса наступил после свержения ига в 1480 г.

В XVII-XVIII в. русские направляются в Сибирь, Нижнее и Среднее Поволжье, Приуралье, Северный Кавказ, Казахстан, Закавказье, Прибайкалье, устремляя за собой малые народы Повольжья. С другой стороны с середины XVIII в. немцы заселяют Сибирь. Евреи из Левобережной Украины просачиваются в Закавказье и Центральную Россию. (В Кузбассе евреев было 22 чел. в 1926 г, 7т. в 1959 и 3т. в 1989 г.

Казанское ханство просуществовало 120 лет с 1436 г. по 1552 (56)гг. после падения Большой Орды и переезда хана Улу Мухамеда в Волкг-Камья. Только в одной Казане после взятия освободили более 60т. русских. Из 13 войн в 7 были инициаторами русские. Касимовские татары из своего ханства участвовали вместе с русскими в походах на Казань.псоле паданеия часть татарских мурз обрусело: их потомки князья Мстиславские, Бельские стали боярами. Сам Иван Грозный по матери был чингизидом.