ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

 

Гостиная в доме Виктории. Вероятно, приглашенной хозяйкой дизайнер по интерьерам был поклонником футуризма. Камин не топится, все окна открыты. Фредерик сидит в шинели и читает газету. Его ноги закутаны в плед. Входит миссис Шаттлуорт.

 

МИССИС ШАТТЛУОРТ. Я ухожу.

ФРЕДЕРИК. И что?

МИССИС ШАТТЛУОРТ. Я забираю с собой моих маленьких внучат.

ФРЕДЕРИК. Неужели?

МИССИС ШАТТЛУОРТ. Похоже, ты встал сегодня с левой ноги.

ФРЕДЕРИК. Это точно.

МИССИС ШАТТЛУОРТ. Виктория скоро спустится.

ФРЕДЕРИК. Правда?

МИССИС ШАТТЛУОРТ. Я предполагала, что ты поинтересуешься, как она себя чувствует после вчерашнего.

ФРЕДЕРИК. Как?

МИССИС ШАТТЛУОРТ. Ей уже лучше, бедняжке, но она потрясена до глубины души. Я уложила ее в постель с грелкой.

ФРЕДЕРИК. Неужели?

МИССИС ШАТТЛУОРТ. Разумеется, вчера она не могла обсуждать сложившуюся ситуацию.

ФРЕДЕРИК. Правда?

МИССИС ШАТТЛУОРТ. Ты, вероятно, и сам это понял. Ей требовался полный покой.

ФРЕДЕРИК. И что?

МИССИС ШАТТЛУОРТ. Но сегодня утром она, несомненно, найдет в себе силы переговорить с вами обоими.

ФРЕДЕРИК. Неужели?

МИССИС ШАТТЛУОРТ. Если тебе нечего больше сказать, я, пожалуй, пойду.

ФРЕДЕРИК. Правда?

 

Миссис Шаттлуорт, пожав плечами, поворачивается, направляется к двери. В этот момент входит Тейлор.

 

ТЕЙЛОР. Приехал мистер Лейсестер Пейтон, мадам. Миссис Лаундес просит вас побыть с ним несколько минут. Она как раз заканчивает туалет.

МИССИС ШАТТЛУОРТ. С удовольствием. Пригласите его сюда.

 

Тейлор уходит.

 

ФРЕДЕРИК. Я пошел.

МИССИС ШАТТЛУОРТ. Интересно, что ему нужно.

 

Фредерик выходит из гостиной, и через минуту Тейлор возвращается с Лейсестером Пейтоном.

 

ТЕЙЛОР. Мистер Лейсестер Пейтон (выходит).

ПЕЙТОН. Ваша дочь позвонила мне рано утром. Я подумал, что должен немедленно приехать.

МИССИС ШАТТЛУОРТ. И правильно сделали. Я уверена, кроме вас, ей никто не поможет.

ПЕЙТОН. Да, случай исключительный.

МИССИС ШАТТЛУОРТ. Конечно, Билл не подумал, какой эффект произведет его неожиданное появление.

ПЕЙТОН. Бедняжка, она, должно быть, очень расстроилась.

 

В этот момент входит Виктория. В домашнем платье-халате и шлепанцах. Волосы не уложены и, тем не менее, ей удается оставаться ослепительно красивой.

 

ВИКТОРИЯ. Я не хотела заставлять вас ждать и сразу спустилась вниз. Пожалуйста, не смотрите на меня.

ПЕЙТОН. Я не могу оторвать от вас глаз.

ВИКТОРИЯ. Какая чепуха. Я знаю, что выгляжу, как огородное чучело, но, к счастью, я не тщеславна.

ПЕЙТОН (беря ее за руку). Какая катастрофа. Вы, естественно, потрясены до глубины души.

ВИКТОРИЯ (с очаровательной улыбкой). Я знала, что могу рассчитывать на ваше сочувствие.

ПЕЙТОН. И что вы собираетесь делать?

ВИКТОРИЯ. Я позвонила вам, потому что не знаю, как вести себя в подобной ситуации. Вы приучили меня обращаться к вам со всеми моими проблемами.

ПЕЙТОН. А к кому еще вы можете обратиться? Давайте вместе подумаем и обсудим создавшееся положение.

ВИКТОРИЯ. Оно просто ужасное.

ПЕЙТОН. Ваше самообладание меня поражает. Я ожидал найти вас в полуобморочном состоянии.

ВИКТОРИЯ (улыбаясь Пейтону). Я надеялась на помощь.

ПЕЙТОН. На вашу долю выпали тяжелые испытания.

ВИКТОРИЯ. У меня разрывается сердце. Видите ли, они оба обожают меня.

ПЕЙТОН. А вы?

ВИКТОРИЯ. Я?.. У меня одно желание – выполнить свой долг.

ПЕЙТОН. Как это похоже на вас. Я и не ожидал услышать других слов.

МИССИС ШАТТЛУОРТ. Если я тебе не нужна, дорогая, я, пожалуй, пойду.

ВИКТОРИЯ. Хорошо, мама.

МИССИС ШАТТЛУОРТ (протягивая руку Пейтону). Будьте к ней добры.

ПЕЙТОН. Я постараюсь.

 

Миссис Шаттлуорт выходит из гостиной.

 

ВИКТОРИЯ (с нежностью). Как мило с вашей стороны сразу приехать ко мне. Я опасалась, что вы будете заняты.

ПЕЙТОН. Неужели вы не знаете, что ваша просьба для меня закон?

ВИКТОРИЯ. Но у вас могли быть более важные дела.

ПЕЙТОН. Ах, какие у меня дела. Я лишь хотел осмотреть загородный дом, который купил на днях.

ВИКТОРИЯ. Вы не говорили мне об этом.

ПЕЙТОН. Да о чем тут говорить. Парк всего триста акров, а в самом доме двадцать восемь спален. Мне много не надо, я же холостяк.

ВИКТОРИЯ. И где находится этот дом.

ПЕЙТОН. Неподалеку от Ньюмаркета.

ВИКТОРИЯ. Очень хорошее место. Почему бы вам не баллотироваться в парламент от того графства?

ПЕЙТОН. Видите ли, в последние четыре года я был слишком занят, чтобы думать об управлении государством.

ВИКТОРИЯ. Да, вы сражались за победу, но теперь-то война закончилась. Нашей стране нужны сильные личности.

ПЕЙТОН. Возможно, в скором времени мне представится возможность показать, чего я стою. Но не в Палате представителей.

ВИКТОРИЯ (восторженно). В Палате лордов?

ПЕЙТОН (лукаво). Я не могу выдавать тайны премьер-министра.

ВИКТОРИЯ. Вам очень пойдет пурпурная мантия с горностаевым мехом.

ПЕЙТОН (галантно). Как я могу столько говорить о своих делах, когда нам давно пора вернуться к вашим.

ВИКТОРИЯ. А мне так нравится вас слушать. Каждое ваше слово наполнено внутренним смыслом. Конечно, Билл и Фредди – милые люди, но сколь ограничен их лексикон. Во время войны все говорили о пушках и самолетах, но сейчас…

ПЕЙТОН. Я вас очень хорошо понимаю, дорогая леди.

ВИКТОРИЯ. Почему Вы меня так называете?

ПЕЙТОН. Дело в том, что я в полном замешательстве. Кто вы теперь – миссис Кардью или миссис Лаундес?

ВИКТОРИЯ. А почему не просто Виктория?

ПЕЙТОН. Вы позволите?

ВИКТОРИЯ (подавая ему руку). Я буду только рада.

ПЕЙТОН (удивленно). А где ваши обручальные кольца?

ВИКТОРИЯ. Пока я думала, что Билл убит, я надевала его кольцо в память о бедном герое.

ПЕЙТОН. Но почему вы сняли оба?

ВИКТОРИЯ. Я совершенно запуталась. Вроде бы у меня два мужа, а меня кажется, что я вообще не замужем.

ПЕЙТОН. Я бы очень хотел, чтобы ваши слова соответствовали действительности.

ВИКТОРИЯ. Как мне вас понимать?

ПЕЙТОН. Неужели вы не догадываетесь?

ВИКТОРИЯ (потупив взор). Я, должно быть, очень глупа.

ПЕЙТОН. Разве вы не видите, что я от вас без ума? Я проклинаю судьбу за то, что не встретил вас, когда вы были свободны.

ВИКТОРИЯ. И вы попросили бы меня выйти за вас?

ПЕЙТОН. Я бы ползал у ваших ног, пока не получил бы согласия.

ВИКТОРИЯ. А сейчас, будь я свободна, вы предложили бы мне руку и сердце?

ПЕЙТОН. Я только и мечтаю об этом.

ВИКТОРИЯ. Но я не свободна.

ПЕЙТОН. А если бы… если бы такое служилось, вы бы стали моей женой?

ВИКТОРИЯ. Почему вы носите короткие гетры?

ПЕЙТОН. Мне кажется, это красиво.

ВИКТОРИЯ. Не потому, что у вас мерзнут ноги?

ПЕЙТОН. Нет, у меня отличная циркуляция крови.

ВИКТОРИЯ. Я не верю, что вы смирились бы с отрицательным ответом.

ПЕЙТОН. Я вас обожаю.

ВИКТОРИЯ (застенчиво улыбаясь). А не могли бы вы пригласить меня на ленч?

ПЕЙТОН. Когда вы осчастливите меня?

ВИКТОРИЯ. Я пойду переоденусь. Приезжайте через полчаса, и я буду готова.

ПЕЙТОН. Отлично.

ВИКТОРИЯ. Я не прощаюсь.

 

Они выходят. Слышится голос Уильяма.

 

УИЛЬЯМ. Виктория! (он входит в пустую гостиную, оглядывается). Есть тут кто? Фредди!

ФРЕДЕРИК. Иду (входит с пледом и газетой).

УИЛЬЯМ. Послушай, я не могу найти ботинки.

ФРЕДЕРИК. Ботинки? А зачем они тебе?

УИЛЬЯМ. Чтобы надеть. Зачем же еще?

ФРЕДЕРИК. Они где-то здесь валялись. И я убрал их, на всякий случай.

УИЛЬЯМ. Куда?

ФРЕДЕРИК. Пытаюсь вспомнить.

УИЛЬЯМ. Так ты не знаешь, где они?

ФРЕДЕРИК. Разумеется, знаю, но никак не вспомню.

УИЛЬЯМ. Давай, давай, шевели извилинами.

ФРЕДЕРИК. Не торопи меня (задумчиво смотрит на вазу) Может, я положил их в одну из цветочных ваз?

УИЛЬЯМ. Отличное место для хранения ботинок.

ФРЕДЕРИК. Или в угольный ящик?

УИЛЬЯМ. Тогда я заставлю тебя их вычистить.

ФРЕДЕРИК (заглядывает в угольный ящик). Конечно, их здесь нет.

УИЛЬЯМ. Послушай, Фредди вот это меня не интересует. Ты лучше скажи, где они есть.

ФРЕДЕРИК. Если бы знал, то не стал бы искать.

УИЛЬЯМ. Если не найдешь их через три секунды, я переломаю тебе все кости.

ФРЕДЕРИК. Зря ты горячишься. Драка только затянет поиски.

УИЛЬЯМ (раздраженно). И какого дьявола ты открыл все окна?

ФРЕДЕРИК. Пытался согреть комнату. Кроме того, свежий воздух полезен для здоровья.

УИЛЬЯМ. А по мне лучше задохнуться, но в тепле (закрывает окна).

ФРЕДЕРИК. Теплее от этого не станет. Я уже пробовал.

УИЛЬЯМ. А почему не затопить камин?

ФРЕДЕРИК. Это непатриотично. Виктория не может без огня в спальне, а второй камин горит в детской.

УИЛЬЯМ. Почему?

ФРЕДЕРИК. Чтобы дети не простудились после ванны.

УИЛЬЯМ (изумленно). Их купают каждый день?

ФРЕДЕРИК. Конечно.

УИЛЬЯМ. Как мне их жаль.

ФРЕДЕРИК (подозрительно оглядывает его). Где ты взял этот костюм?

УИЛЬЯМ. Мне его прислала Виктория.

ФРЕДЕРИК. Она дала тебе мой единственный новый костюм. По-моему, это уже слишком.

УИЛЬЯМ. Но тебе самому не понравились мои вчерашние лохмотья. И ты понимаешь, что я не могу ходит в одном лишь фиговом листочке, когда в доме так холодно.

ФРЕДЕРИК. Если бы у тебя была совесть, ты бы попросил у меня другой костюм. Хотя бы тот, что на мне.

УИЛЬЯМ. Вот уж нет. Он лоснится на локтях.

ФРЕДЕРИК. По какому праву ты носишь новую одежду, а я – старую?

УИЛЬЯМ. Если уж ты так щепетилен, скажи, где ты взял эту булавку для галстука?

ФРЕДЕРИК. Виктория подарила мне ее на день рождения.

УИЛЬЯМ. Между прочим, это моя булавка. Сначала Виктория подарила ее мне. А откуда у тебя эти запонки?

ФРЕДЕРИК. Виктория подарила их мне на Рождество.

УИЛЬЯМ. Правда? Но до того она подарила их мне. И тоже на Рождество. Так что снимай и давай сюда.

ФРЕДЕРИК. Черта с два. Согласно твоему завещанию, ты все оставил Виктории, а она имеет право распоряжаться своей собственностью, как ей заблагорассудится.

УИЛЬЯМ. Я не собираюсь с тобой спорить, но дарить вещи покойника, по-моему, признак плохого тона.

ФРЕДЕРИК. Между прочим, у тебя был золотой портсигар?

УИЛЬЯМ. Конечно. Свадебный подарок Виктории. Ты тоже его получил?

ФРЕДЕРИК. Экономная женщина, наша Виктория.

УИЛЬЯМ. Если мы не затопим камин, я превращусь в сосульку.

ФРЕДЕРИК. Надеюсь, у тебя есть спички?

УИЛЬЯМ. Конечно.

 

Он чиркает спичкой и зажигает огонь в камине.

 

ФРЕДЕРИК. Теперь я могу снять шинель. Виктория будет в ярости.

УИЛЬЯМ. Отвечать придется тебе.

ФРЕДЕРИК. Я тут не причем. Хозяин дома – ты.

УИЛЬЯМ. Как бы не так, я – почетный гость.

ФРЕДЕРИК. Э, нет, с твоим появлением я отошел в тень.

УИЛЬЯМ. Мой дорогой друг, а где я спал этой ночью? В спальне для гостей. То есть я – гость, и не более.

ФРЕДЕРИК. А где, по-твоему, спал я? Здесь.

УИЛЬЯМ. Но почему? Когда я пошел спать, ты был совершенно трезв.

ФРЕДЕРИК. Виктория сказала, что после твоего возвращения мы не можем спать в соседних комнатах.

УИЛЬЯМ. Надеюсь, на диване тебе было удобно?

ФРЕДЕРИК. Ты сядь на него, и сам все поймешь.

УИЛЬЯМ. Кстати, а куда подевалась прежняя мебель?

ФЕДЕРИК. Когда тебя убили, Виктория очень расстроилась и поменяла всю обстановку.

УИЛЬЯМ. Возможно, я не совсем проснулся, но не улавливаю связи между этими событиями.

ФРЕДЕРИК. Видишь ли, старая мебель вызывала тягостные воспоминания. Она хотела отвлечься.

УИЛЬЯМ. Как я понимаю, за новую платил ты?

ФРЕДЕРИК (с достоинством). Я пытался облегчить ее горе. На моем месте ты поступил бы точно так же.

УИЛЬЯМ. Разумеется, я тебя не виню.

ФРЕДЕРИК. Если Виктория в слезах, мужчина не может не утешить ее.

УИЛЬЯМ. Да, Виктория остается красивой и когда плачет, и когда смеется.

ФРЕДЕРИК. Я знал, что ты меня поймешь.

УИЛЬЯМ. И не ошибся.

ФРЕДЕРИК. Когда мне уехать?

УИЛЬЯМ. Мой дорогой друг, откуда у тебя такие мысли? Неужели ты думаешь, что я стану у тебя на пути? Я полагаю, что мой визит продлится лишь несколько дней.

ФРЕДЕРИК. Очень жаль. Виктория расстроится. Впрочем, это не мое дело. Вы все решите между собой.

УИЛЬЯМ. Старина, ты меня не понял. Я не могу встать между мужем и женой.

ФРЕДЕРИК. О чем ты говоришь, черт побери?

 

Входит Виктория в нарядном платье и с коробкой шоколадных конфет в руках.

ВИКТОРИЯ. Доброе утро (подходит к Уильяму и подставляет щечку для поцелуя).

УИЛЬЯМ. Доброе утро.

ВИКТОРИЯ. Доброе утро (подходит к Фредерику и подставляет щечку для поцелуя).

ФРЕДЕРИК. Доброе утро.

ВИКТОРИЯ (кивает в сторону Уильяма). Я подошла к нему первому, потому что он так долго отсутствовал.

ФРЕДЕРИК. Разумеется. И он – твой первый муж.

ВИКТОРИЯ. Не хочу, чтобы вы ревновали друг к другу. Я обожаю вас обоих и не хочу никого выделять.

ФРЕДЕРИК. Не понимаю, почему он может занимать спальню для гостей, а я должен мучиться на диване в гостиной.

УИЛЬЯМ. Раз уж все встали, давайте подумаем о хорошем бифштексе.

ФРЕДЕРИК. Если у тебя нет карточек, останешься голодным.

ВИКТОРИЯ (замечает горящий камин). Кто затопил камин?

ФРЕДЕРИК. Он.

УИЛЬЯМ. Но с твоего разрешения.

 

Виктория пододвигает стул, садится у огня, открывает коробку, кладет конфету в рот.

 

ВИКТОРИЯ. Конечно, вам наплевать, что мои дети заболеют пневмонией, если у нас закончится уголь.

УИЛЬЯМ. Меня мучают угрызения совести, но ты могла бы сесть так, чтобы тепло шло в комнату.

ВИКТОРИЯ. Раз уж огонь горит, я имею право погреться.

ФРЕДЕРИК. Виктория, ты ешь шоколадные конфеты?

ВИКТОРИЯ. Да. Бобби Куртис прислал мне коробочку. Очень вкусные конфеты.

ФРЕДЕРИК. Неужели?

ВИКТОРИЯ. В наши дни так трудно достать хороший шоколад.

ФРЕДЕРИК. Это мне известно. Я уже забыл, каков он на вкус.

ВИКТОРИЯ (раскусывает новую конфету). А эта с начинкой. Как жаль. Кто-нибудь из вас хочет доесть мою конфету?

УИЛЬЯМ (иронически). Стоит ли переводить на нас хороший продукт?

ВИКТОРИЯ (доедает конфету). Ты, конечно, прав. В военное время нельзя быть слишком привередливой.

УИЛЬЯМ. Именно поэтому ты вышла замуж за Фредди?

ВИКТОРИЯ. Я сделала это ради тебя, дорогой. Он был твоим лучшим другом.

ФРЕДЕРИК. Когда пришло известие о твоей смерти, Виктория так горевала.

УИЛЬЯМ. Как хорошо, что ты мог ее утешить.

ВИКТОРИЯ. Фредди заказал мемориальную службу. И приходил ко мне дважды в день.

УИЛЬЯМ. И ты. Подумав, решила. Что он сможет сэкономить подошвы ботинок, если будет жить у тебя?

ВИКТОРИЯ. Разумеется, мы ждали целый год.

УИЛЬЯМ. Когда кожа так дорога?!

ВИКТОТРИЯ. Ты же понимаешь, что без мужчины я совершенно беспомощна. Я уверен, ты не хотел, чтобы я так и осталась вдовой.

ФРЕДЕРИК. Я полагал, что должен позаботиться о Виктории.

УИЛЬЯМ. Значит, вы оба пошли на жертву ради меня?

ФРЕДЕРИК. Что ты хочешь этим сказать?

УИЛЬЯМ. Исходя из ваших слов, ты женился из чувства долга, а Виктория вышла замуж, исполняя мое желание. Получается, что вас ничего не связывает, кроме, скажем, взаимного уважения.

ВИКТОРИЯ. Билл, дорогой, разве я не говорила тебе, что обожаю Фредерика. Именно ваша дружба помогла ему завоевать мое сердце.

ФРЕДЕРИК. Виктория так любила тебя. Я чувствовал бы себя варваром, если б оставил ее одну.

УИЛЬЯМ. Так вы еще и влюбились друг в друга?

ВИКТОРИЯ. Дорогой, твоя смерть сблизила нас.

ФРЕДЕРИК. Мне кажется, это так трогательно.

УИЛЬЯМ. Да, у меня комок подкатил к горлу.

ФРЕДЕРИК. И Виктория никогда не забывала тебя, старина. Не так ли, Виктория?

ВИКТОРИЯ. Никогда.

ФРЕДЕРИК. Я всегда помнил, что пришел вторым в ее сердце. И теперь. После твоего возвращения, должен его покинуть.

УИЛЬЯМ. Я в этом не уверен. И самая верная жена иной раз стремится к переменам.

ФРЕДЕРИК. Нет, нет. Я знаю преданное сердце Виктории. Она могла любить только тебя. Виктория, тебе известны мои чувства. В этом мире ты для меня единственная женщина. Но я выполню свой долг. Билл вернулся, и я, как джентльмен, должен уйти. Это мучительная жертва, но я готов принести ее ради твоего счастья. Я отказываюсь от своих прав на тебя. Как это ни печально, я ухожу и оставляю тебя Биллу. Прощай, Виктория. Вытри шоколад с губ и поцелуй меня, прежде чем мы расстанемся навеки.

ВИКТОРИЯ. Фредди, какое у тебя чуткое сердце.

ФРЕДЕРИК. Прощай, Виктория. Будь счастлива!

ВИКТОРИЯ. Я никогда не забуду тебя, Фредди. Прощай. Уходи скорее, а не то я разрыдаюсь.

 

Уильям встает у двери. Фредерик подходит к нему, протягивая руку.

 

ФРЕДЕРИК. Прощай, Билл. Будь добр к ней. Я могу отдать Викторию только тебе.

УИЛЬЯМ. Как бы не так.

ФРЕДЕРИК. Я навсегда ухожу из твоей жизни.

УИЛЬЯМ. Только не в этих ботинках.

ФРЕДЕРИК. Черт побери, причем здесь ботинки? Они не твои.

УИЛЬЯМ. Шутка, дружище.

ФРЕДЕРИК. Мне сейчас не до шуток. Отойди от двери.

УИЛЬЯМ. Ты выйдешь отсюда только через мой труп.

ФРЕДЕРИК. К чему такие крайности? Тогда мне придется остаться здесь.

ВИКТОРИЯ. Билл, зачем затягивать столь тягостную сцену?

УИЛЬЯМ. Мой милая Виктория, я не могу принять такую жертву. Нет. Военное министерство решило, что я мертв. Вы заплатили за мемориальную службу. Ты сменила обстановку в гостиной. Довольна жизнью. Я не такой эгоист. Чтобы одним махом все порушить.

ВИКТОРИЯ. Билл, ты просто чудо.

УИЛЬЯМ. Виктория, я – джентльмен и солдат. И обязан сознаться, что ты видишь перед собой, несмотря на приличный костюм, всего лишь телесный призрак. Я уже ни на что не гожусь. И останусь таким навсегда.

ФРЕДЕРИК. После твоего возвращения Виктория не найдет со мной счастью.

УИЛЬЯМ. Ни слова больше. Она твоя.

ФРЕДЕРИК. Мой дорогой Билл, как плохо ты меня знаешь. Я ленив, эгоистичен, вспыльчив, злопамятен и предрасположен к раку, туберкулезу и диабету.

УИЛЬЯМ. Мой бедный Фредди, ты должен заботиться о своем здоровье, а Виктория сделает все, чтобы исправить твой характер.

ФРЕДЕРИК. Если ты действительно любишь Викторию, то не станешь обрекать ее на жалкое существование с таким, как я.

УИЛЬЯМ. Фредди, старина, я не могу больше скрывать от тебя, что излишества юности и тяготы войны подорвали мои силы, и я долго не протяну. Кроме того, кто лучше Виктории знает, какой я мстительный и властный, сумасброд и врун.

ВИКТОРИЯ. Как я вас понимаю. Вы так честны, так благородны.

 

Входит Тейлор.

 

ТЕЙЛОР. Мадам, вас хочет видеть какая-то женщина из агентства по найму (протягивает Виктории полоску бумаги).

ВИКТОРИЯ. Немедленно пригласите ее сюда.

ТЕЙЛОР. Хорошо, мадам (уходит).

ВИКТОРИЯ. Кухарка, кухарка, кухарка!

ФРЕДЕРИК. Отлично.

 

Тейлор приводит миссис Погсон и закрывает дверь. Миссис Погсон – высокая, полная, властного вида женщина. Одета, как жена гробовщика.

 

МИССИС ПОГСОН. Доброе утро.

ВИКТОРИЯ. Доброе утро.

 

Миссис Погсон оглядывается, выбирает достаточно крепкий стул, садится.

 

МИССИС ПОГСОН. Мне сказали. Что вам нужна кухарка. Не знаю, понравится ли мне этот район, но решила на всякий случай заглянуть к вам.

ВИКТОРИЯ (обворожительно). Я не сомневаюсь, что вам здесь понравится.

МИССИС ПОГСОН. Я не выношу воздушных налетов, и поэтому мне пришлось уехать из Лондона. К тому же, не люблю темных улиц.

ВИКТОРИЯ. Полностью с вами согласна.

МИССИС ПОГСОН. Но теперь война закончилась, и я начала искать подходящее место. Почему от вас ушла кухарка?

ВИКТОРИЯ. Она выходит замуж.

МИССИС ПОГСОН. Так говорят все хозяйки. Может, это и правда.

ВИКТОРИЯ. Она сказала, что за последние три месяца не знала лучшего места.

МИССИС ПОГСОН. Прежде чем обсуждать условия, я хочу узнать, есть ли у вас гараж?

ВИКТОРИЯ. Да, но он пустует. Мы продали автомобиль.

МИССИС ПОГСОН. Что ж, это удобно. Я, знаете ли, езжу на “форде”.

ВИКТОРИЯ. Разумеется, вы сможете держать автомобиль в нашем гараже.

МИССИС ПОГСОН. У вас есть слуги-мужчины?

ВИКТОРИЯ. К сожалению, нет.

МИССИС ПОГСОН. Я к ним привыкла.

ВИКТОРИЯ. Да, но время войны…

МИССИС ПОГСОН. Можете не продолжать. Я знаю, это сложно. И у вас, естественно, нет посудомойки.

ВИКТОРИЯ. Посудомойку сейчас не найти ни за какие деньги.

МИССИС ПОГСОН. Да, этого я никогда не прощу нашему правительству. Забрать всех посудомоек и устроить их на военные заводы! Впрочем, это не ваша вина. Многим кухаркам приходится обходиться без них. Во время войны надо идти на жертвы. Если посудомоек нет, тут уж ничего не поделаешь.

ВИКТОРИЯ. Как патриотично с вашей стороны.

МИССИС ПОГСОН. Разумеется, вы решите сами, кто будет растапливать плиту. Я лишь прошу, чтобы к моему приходу огонь уже горел.

ВИКТОРИЯ. Ох! Конечно, же, я вас понимаю, но просто представить себе не могу, как это сделать.

МИССИС ПОГСОН. Там, где я работала раньше, плиту растапливал хозяин дома.

ВИКТОРИЯ. Я как-то об этом не подумала.

УИЛЬЯМ. На твоем месте я бы не соглашался.

МИССИС ПОГСОН. Очень милый джентльмен. Каждое утро приносил мне в постель чашечку чая и ломтик хлеба с маслом.

ВИКТОРИЯ. Думаю, мы позаботимся о том, чтобы вам было удобно.

МИССИС ПОГСОН. Какие блюда я должна готовить?

ВИКТОРИЯ. У нас очень скромные запросы. Тем более, что вы, несомненно, первоклассная повариха.

МИССИС ПОГСОН. Я не люблю экзотики, особенно во время войны. В такое время надо есть то, что дают.

ВИКТОРИЯ. Мы и не рассчитываем на особое разнообразие. Я уверена, вы сделаете все, что в ваших силах. К тому же, мы часто выезжаем на ленч. Обед у нас в восемь вечера.

МИССИС ПОГСОН. Вы можете обедать, когда вам захочется, но учтите, что я не готовлю во второй половине дня.

ВИКТОРИЯ. Для нас это несколько неудобно.

МИССИС ПОГСОН. Если Вы считаете, что я вам не подхожу, давайте не будем тратить время. Я должна посетить еще дюжину хозяек.

ВИКТОРИЯ. Нет, нет. Мы постараемся изменить распорядок дня.

МИССИС ПОГСОН. Итак, я подаю обед в час. Мясо и молочный пудинг. А вечером вы можете доесть холодное мясо и сладости, приготовленные утром.

ВИКТОРИЯ. Понятно. Сколько я должна вам платить?

МИССИС ПОГСОН. Вы мне ничего не должны. Но я согласна получать два фунта в неделю.

ВИКТОРИЯ. Раньше я платила гораздо меньше.

МИССИС ПОГСОН. Если мои условия вам не подходят, я пошла.

ВИКТОРИЯ. Давайте не будем ссориться. Я уверена, вы стоите этих денег.

МИССИС ПОГСОН. Тогда мне все ясно.

ВИКТОРИЯ. Когда вы сможете приступить к работе?

МИССИС ПОГСОН. Я должна посетить остальных хозяек и узнать, что мне предложат. Если не найду ничего лучше, снова загляну к вам на обратном пути.

ВИКТОРИЯ. Надеюсь, что вы вернетесь. Мы создадим вам все условия.

МИССИС ПОГСОН. Я всегда считала, что условия – это главное. И мне нравится ваше лицо. Я склоняюсь к тому, чтобы предпочесть ваш дом остальным.

ВИКТОРИЯ. Рада это слышать.

МИССИС ПОГСОН. Прежде чем уйти, я задам еще один вопрос. Сколько человек в вашей семье?

ВИКТОРИЯ. У меня двое детей, но сейчас их здесь нет.

МИССИС ПОГСОН. Дети мне не помешают. Я к ним привыкла.

ВИКТОРИЯ. И еще, кроме меня, эти два джентльмена.

МИССИС ПОГСОН. Полагаю, вы замужем за одним из них.

ВИКТОРИЯ. Вы, кажется, не совсем меня поняли. Они оба мои мужья.

МИССИС ПОГСОН. Оба? По закону?

ВИКТОРИЯ. Разумеется.

МИССИС ПОГСОН. Это уже чересчур (с нарастающим негодованием). Я бы не возражала, будь один из джентльменов другом семьи. Я работала в лучших домах, и подобная ситуация меня не удивляет. Даже наоборот, радует, потому что в такой семье хозяйка всегда спокойна, доброжелательна и не придирается по мелочам. А если к тому же он живет в доме, не приходится ждать по часу, пока она спустится к обеду. Но два мужа – совсем другое дело. Это несправедливо. Если такие дамы, как вы, будете иметь по два мужа, что же останется честным работающим женщинам? Нет, это несправедливо. Всю жизнь я верила консерваторам и голосовала за них, но теперь, даю слово, отдам голос рабочей партии.

 

Она вылетает из гостиной, хлопнув на прощание дверью.

 

УИЛЬЯМ. Бам!

ВИКТОРИЯ (в ярости). Это невыносимо. Конечно, в некоторых случаях муж просто необходим, но только один. Я не могу и не хочу иметь двух.

ФРЕДЕРИК. У меня идея. Давайте бросим жребий.

ВИКТОРИЯ. Как это, Фредди?

ФРЕДЕРИК. Мы возьмем два листка бумаги, нарисуем на одном крест и сложим их. Потом положим в шляпу, мы с Биллом вытащим по листку, и тот, у кого окажется крест, получит тебя.

ВИКТОРИЯ. Как интересно. И романтично. Бери бумагу, Фредди!

ФРЕДЕРИК. Сию минуту.

УИЛЬЯМ. Мне это не нравится. Сегодня у меня не самый удачный день.

 

Фредерик подходит к столу, берет лист бумаги, разрывает на две части. Повернувшись спиной к Биллу, рисует крест.

 

ФРЕДЕРИК. Кто вытаскивает чистый лист, отказывается от Виктории и исчезает, как дым.

УИЛЬЯМ. Мне это не нравится. Повторяю, вы заставляете меня в этом участвовать.

ВИКТОРИЯ. Послушай, Билл, ты только вернулся, а уже споришь.

ФРЕДЕРИК. В последующие сорок лет тебя хватит времени и для этого.

УИЛЬЯМ. Ты слишком самоуверен, Фредди. А если крест достанется тебе?

ФРЕДЕРИК. Я чувствую, что мне повезет. Куда мы их положим?

ВИКТОРИЯ. Как насчет корзинки для мусора?

ФРЕДЕРИК. Я ее принесу (берет корзинку. Стоящую у стола и передает Виктории). Вот она (поворачивается к Уильяму). Я кладу в корзинку два сложенных листка. Кто вытаскивает чистый лист, немедленно уходит отсюда.

УИЛЬЯМ (Виктории, нервно). Потряси ее хорошенько.

ВИКТОРИЯ. Хорошо. Как я волнуюсь!

ФРЕДЕРИК. Ты, Билл, тянешь первым.

УИЛЬЯМ (дрожа, как лист на ветру). Нет, я не могу. Не могу.

ФРЕДЕРИК. Это твое право. Ты – первый муж Виктории.

ВИКТОРИЯ. Он прав, Билл. Испытай свое счастье.

УИЛЬЯМ. Какой кошмар. Я мокрый, как мышь.

ВИКТОРИЯ. Как бьется сердце. Кто же из вас получит меня?

УИЛЬЯМ (колеблясь). Гораздо легче пойти в атаку.

ФРЕДЕРИК. Смелее, старина. Смелее.

УИЛЬЯМ. Нет, не могу. Не забывайте, после трех лет плена моя нервная система совершенно расшатана.

ВИКТОРИЯ. Я вижу, как сильно ты меня любишь.

ФРЕДЕРИК. Закрывай глаза и суй руку в корзинку.

УИЛЬЯМ. Чему быть, тому не миновать. Надеюсь, мне повезет.

 

Уильям вытаскивает один из листков и смотрит на него, не решаясь развернуть. Фредерик берет второй, разворачивает, вскрикивает и хватается за сердце.

 

ФРЕДЕРИК (с душевной болью). Чистый! Чистый! Чистый!

ВИКТОРИЯ. Мой бедный Фредди!

ФРЕДЕРИК (с дрожью в голосе). Не жалей меня, Виктория. Я должен собрать волю в кулак. Я потерял тебя и теперь мне придется уйти навсегда.

ВИКТОРИЯ. Фредди, как это печально. Неужели ты не сможешь хоть изредка навещать меня?

ФРЕДЕРИК. Нет, я этого не перенесу. Я никогда не забуду тебя, Виктория. Ты останешься для меня единственной женщиной, которую я полюбил.

ВИКТОРИЯ. И ты больше никого не полюбишь?

ФРЕДЕРИК. Как я смогу кого-то полюбить? Разве можно что-то увидеть после захода солнца?

УИЛЬЯМ. Можно зажечь свет.

ФРЕДЕРИК. Ах, ты еще можешь шутить. А у меня разбито сердце. Я – конченый человек.

УИЛЬЯМ. Я просто подсказал возможный выход.

ВИКТОРИЯ. Ты ведешь себя некрасиво, Билл. Фредди говорил, как настоящий поэт.

ФРЕДЕРИК. Позволь мне поцеловать тебя, Виктория!

ВИКТОРИЯ. Дорогой!

 

Фредерик заключает ее в объятия и целует в губы.

 

ФРЕДЕРИК. Прощайте! Я ухожу во тьму.

УИЛЬЯМ. Разве ты решил задержаться?

ФРЕДЕРИК. Нет.

УИЛЬЯМ. Но ведь сейчас день.

ФРЕДЕРИК (с достоинством). Я лишь хотел подчеркнуть, как мне тяжело.

УИЛЬЯМ. Прежде чем ты уйдешь, я бы хотел взглянуть на твой листок.

ФРЕДЕРИК (направляясь к двери). Ох, не сыпь мне соль на рану.

УИЛЬЯМ (становясь у него на пути). Извини, но я хочу на него взглянуть.

ФРЕДЕРИК (пытаясь обойти его слева). Зачем тебе это нужно?

УИЛЬЯМ (загораживая дорогу). Из любопытства.

ФРЕДЕРИК (пытаясь проскользнуть мимо него с другой стороны). Право, Билл, неужели ты столь бессердечен, чтобы потворствовать своему любопытству, когда мое сердце вот-вот разорвется от горя?

УИЛЬЯМ. Я хочу повесить обе половинки листа на стену в память об этом незабываемом событии.

ФРЕДЕРИК. Тебе подойдет любой чистый листок. Я выбросил свой в камин.

УИЛЬЯМ. Э, нет. Ты положил его в карман.

ФРЕДЕРИК. С меня довольно. Разве ты не видишь, что я в отчаянии?

УИЛЬЯМ. А что тогда говорить обо мне? Отдай листок, а не то я отниму его силой.

ФРЕДЕРИК. Пошел ты к черту!

УИЛЬЯМ. Отдавай листок!

 

Уильям надвигается на Фредерика. Тот отступает на шаг.

 

ВИКТОРИЯ. В чем дело? Вы сошли с ума?

УИЛЬЯМ. Рано или поздно тебе придется его отдать.

ФРЕДЕРИК. Ни за что.

ВИКТОРИЯ. Почему ты не хочешь отдать ему листок?

ФРЕДЕРИК. Не хочу, и все.

ВИКТОРИЯ. Но почему?

ФРЕДЕРИК. Он оскорбил мои чувства.

УИЛЬЯМ. Я оскорблен гораздо больше, чем твои чувства.

 

Неожиданно Фредерик бросается к двери, но Уильям успевает его схватить.

 

УИЛЬЯМ. Вот так-то. Отдавай листок.

ФРЕДЕРИК. Никогда в жизни.

УИЛЬЯМ (выворачивает ему руку). Отдай листок, а не то я сломаю тебе руку.

ФРЕДЕРИК (корчась от боли). Ох, дьявол! Перестань, мне больно!

УИЛЬЯМ. Знаю.

ФРЕДЕРИК. Виктория, стукни его кочергой.

УИЛЬЯМ. Не лезь в мужские дела, Виктория!

ФРЕДЕРИК. Проклятый бош. Ладно, вот он.

 

Уильям отпускает Фредерика, и тот достает из кармана листок. Уильям протягивает руку, но Фредерик засовывает листок в рот.

 

УИЛЬЯМ (хватая Фредерика за горло). Вынь его изо рта (Фредерик выплевывает листок на пол). Ты – мерзкая тварь.

ВИКТОРИЯ. В чем дело?

УИЛЬЯМ. Смотри сама (протягивает ей листок).

ВИКТОРИЯ (разворачивает листок). И что? Я вижу крест.

УИЛЬЯМ (негодующе). Он поставил по кресту на каждой половине!

ВИКТОРИЯ. Я тебя не понимаю.

УИЛЬЯМ. Неужели? Он позаботился о том, чтобы я не вытянул чистый листок.

 

Виктория изумленно смотрит на Уильяма. Короткая пауза.

 

ФРЕДЕРИК. Я пошел на это ради тебя, Виктория. Я знал, что твое сердце отдано Биллу, и не хотел. Чтобы слепой жребий лишил тебя счастья.

ВИКТОРИЯ. Как это похоже на тебя, Фредди. Ты готов пожертвовать всем ради других.

УИЛЬЯМ (с сарказмом). Я сейчас заплачу от умиления.

 

Входит Тейлор.

 

ТЕЙЛОР. Можно мне поговорить с вами, мадам?

ВИКТОРИЯ. Не сейчас. Я занята.

ТЕЙЛОР. Боюсь, дело срочное.

ВИКТОРИЯ. Хорошо (направляется к двери). Ничего не решайте без меня.

 

Тейлор открывает дверь и выходит вслед за Викторией.

 

ФРЕДЕРИК. Как ты догадался?

УИЛЬЯМ. По твоему дьявольскому спокойствию.

ФРЕДЕРИК. Это было спокойствие отчаяния.

 

Уильям садится на диван. Его рука попадает между подушками и нащупывает что-то твердое. С написанным на лице изумлением он достает ботинок, потом другой.

 

УИЛЬЯМ. Мои ботинки!

ФРЕДЕРИК. Я же говорил, что они где-то здесь.

УИЛЬЯМ. Ты их просто спрятал.

ФРЕДЕРИК. Это ложь. Зачем мне прятать твою грязную обувь?

УИЛЬЯМ. Ты боялся, что я сбегу.

ФРЕДЕРИК. Зря ты так кипятишься. Я лишь приписал тебе свои мысли. Возможно, я и ошибся, но из честных побуждений.

УИЛЬЯМ. Можно подумать, будто ты хочешь отказаться от Виктории.

 

Фредерик задумчиво смотрит на него и решает высказаться начистоту.

 

ФРЕДЕРИК. Билл, дружище, я не из тех, кто ругает своих жен.

УИЛЬЯМ. И я не потерплю, чтобы о моей жене говорили дурно.

ФРЕДЕРИК. Но, с другой стороны, с кем можно поговорить о своей жене, как не с ее первым мужем.

УИЛЬЯМ. Разумеется, только с ним, в крайнем случае, с ее вторым мужем.

ФРЕДЕРИК. Скажи мне, что ты думаешь о Виктории?

УИЛЬЯМ. Она – самая милая женщина на свете.

ФРЕДЕРИК. Я никому не пожелаю лучшей жены.

УИЛЬЯМ. Она красива.

ФРЕДЕРИК. Очаровательна.

УИЛЬЯМ. Ослепительна.

ФРЕДЕРИК. Правда, иногда я задумываюсь, почему меня по любому поводу обвиняют в эгоизме, а ее желания воспринимаются, как должное.

УИЛЬЯМ. Признаться, у меня тоже возникали сомнения в том, что любая ее прихоть – закон.

ФРЕДЕРИК. И мне кажется странным, что всякий раз, когда мы расходились во мнениях, она оказывалась права, а я – нет.

УИЛЬЯМ. А я, бывало, не мог понять, почему мои дела ничего не значили, тогда как ее имели первостепенное значение.

ФРЕДЕРИК. И я часто задавал себе подобный вопрос. Наверное, дело в том, что я недостоин ее, Билл. Как ты совершенно справедливо заметил, трудно найти лучшую жену…

УИЛЬЯМ (перебивая его). Это твои слова.

ФРЕДЕРИК. Возможно, но теперь я сыт по горло. Если бы тебя убили, я бы нес свой крест, как джентльмен, но, раз уж ты жив, то обязан снять с моих плеч эту тяжелую ношу.

УИЛЬЯМ. Как бы не так.

ФРЕДЕРИК. У нее должен быть только один муж.

УИЛЬЯМ. Пусть она выберет сама.

ФРЕДЕРИК. Тогда у меня не останется ни единого шанса на спасение.

УИЛЬЯМ. Не понимаю, что ты хочешь этим сказать. С моей стороны это крайне великодушное предложение.

ФРЕДЕРИК. К черту твое великодушие. Как известно, я готов пожертвовать всем ради других и очень красив. Виктория, естественно, предпочтет меня.

УИЛЬЯМ. Видит Бог, я не тщеславен, но мне всегда говорили, что я – эталон мужской красоты. К тому же я не только красноречив, но и сообщаю собеседнику массу интересных фактов.

ФРЕДЕРИК. Лучше уж бросить жребий

УИЛЬЯМ. Я не пойду на такой риск. Ты снова попытаешься меня надуть.

ФРЕДЕРИК. А я думал. Что имею дело с джентльменом.

УИЛЬЯМ. Она идет.

 

Входит Виктория. Она вся кипит.

 

ВИКТОРИЯ. Все слуги уходят.

ФРЕДЕРИК. Не может быть!

ВИКТОРИЯ. Я делала для них все. Платила двойное жалование. Кормила на убой. Отдавала масло и сахар.

ФРЕДЕРИК. Только потому, что они вредны для твоей фигуры, дорогая.

ВИКТОРИЯ. Слуги этого не знали. Я поила чаем всю британскую армию. А теперь они уходят.

УИЛЬЯМ. Тяжелое дело.

ВИКТОРИЯ. Я убеждала их, умоляла, можно сказать, встала на колени. Но они не вняли моим словам. И уходят сегодня.

УИЛЬЯМ. Фредди и я поможем тебе по дому, пока ты не найдешь других.

ВИКТОРИЯ. Неужели ты не знаешь, что найти горничную труднее, чем стать пэром? В Бюро регистрации в Паддингтоне каждое утро выстраивается очередь старых холостяков, желающих вступить в брак со своими кухарками. Иначе их не удержишь.

УИЛЬЯМ. Виктория, мы нашли выход. Ты должна выбрать одного из нас.

ВИКТОРИЯ. Но как? Я обожаю вас обоих. Кроме того, что тут выбирать?

УИЛЬЯМ. Пожалуй, ты не права. Фредди готов ради тебя на любые жертвы и, кроме того, очень красив.

ФРЕДЕРИК. Мне кажется, ты ошибаешься, Билл. Врожденная скромность мешает тебе сказать, что, по мнению многих, ты - эталон мужской красоты. К тому же ты не только красноречив, но и сообщаешь собеседнику массу интересных фактов.

ВИКТОРИЯ. Я не хочу обидеть никого из вас.

ФРЕДЕРИК. Прежде чем ты примешь решение, я должен сделать признание. Я не хочу, чтобы наша будущая совместная жизнь начиналась со лжи. Виктория, в моем отделе есть стенографистка. У нее голубые глаза и золотистые завитки на шее. Об остальном ты можешь догадаться сама.

ВИКТОРИЯ. Какой ужас. Я-то думала, что ты верен мне до гроба.

ФРЕДЕРИК. Я недостоин тебя. Мне это совершенно ясно. Ты никогда не простишь меня.

УИЛЬЯМ. Паршивая свинья.

ВИКТОРИЯ. Это, несомненно, упрощает дело. Я не желаю быть третьей в ряду в твоем гареме.

УИЛЬЯМ. Во всяком случае, в Канаде тебе это не грозит. В Манибота мало женщин.

ВИКТОРИЯ. О чем ты говоришь?

УИЛЬЯМ. Я пришел к выводу, что в Англии для меня нет будущего. Империи нужны рабочие руки, и я готов предложить свои услуги. Виктория, я буду счастлив, если ты поедешь со мной.

ВИКТОРИЯ. В Канаду?

УИЛЬЯМ. Я куплю ферму и буду пахать землю. А ты – готовить мне еду и стирать одежду.

 

Виктория открывает рот, но не в силах вымолвить ни слова.

 

УИЛЬЯМ. И еще доить коров.

ВИКТОРИЯ. Я боюсь коров.

УИЛЬЯМ. Вижу, тебе понравилась моя идея. Нас ждет прекрасная здоровая жизнь на свежем воздухе. Утром ты встаешь, любуешься восходящим солнцем, потом затапливаешь печь, готовишь завтрак, моешь полы и стираешь белье в журчащей речушке.

ВИКТОРИЯ. А что я буду делать в свободное время?

УИЛЬЯМ. Мы будем расширять кругозор, читая энциклопедии. А теперь посмотри на нас, Виктория, и скажи, кого ты выбираешь?

ВИКТОРИЯ. По правде говоря, вы оба меня не устраиваете.

ФРЕДЕРИК. Но у тебя только два мужа.

ВИКТОРИЯ. Выходя замуж, я пожертвовала всем. Я делала все, чтобы ублажить вас. Кто из мужчин может похвастаться такой женой? Но пришла пора подумать и о себе.

УИЛЬЯМ. Полностью с тобой согласен.

ВИКТОРИЯ. Война закончилась, и я внесла свою лепту в победу, дважды выходя замуж за военных. В третий раз я выберу “роллс-ройс”.

ФЕДЕРИК. А я думал, что ты обожаешь только нас. Неужели ты нашла себе третьего мужа?

 

Входит Тейлор.

 

ТЕЙЛОР. Мистер Лейсестер Пейтон ждет в автомобиле, мадам.

ВИКТОРИЯ. В “роллс-ройсе”?

ТЕЙЛОР. Да, мадам.

ВИКТОРИЯ (с победной улыбкой). Скажите, что я сейчас приду.

ТЕЙЛОР. Хорошо, мадам.

ВИКТОРИЯ. Счастливо оставаться (показывает им длинный нос и выбегает из гостиной).