Долгое время в шахматах преобладал наивно-прямолинейный взгляд на стратегию ведения борьбы. И это вполне объяснимо, так как шахматистов, посвятивших себя глубокому изучению игры, было мало. Встречи сильных игроков между собой являлись редкостью, практика разыгрывания шахматных партий обобщалась слабо.
Тем не менее в пору юности шахмат, которая завершилась немногим более сотни лет тому назад, можно выделить два различных подхода к проблемам стратегии.
Первый предполагал, что для достижения цели игры необходимо сразу же приступить к атаке на неприятельского короля, не считаясь особенно с другими участками доски и возможными материальными потерями. Второй заключался в игре на достижение материального преимущества с тем, чтобы потом обрушиться на короля соперника превосходящими силами. Характерной особенностью такого подхода являлось то, что материальное преимущество стремились получить при первой же возможности, даже ценой крупных уступок. Принять жертву пешки или фигуры в дебюте считалось чуть ли не делом чести.
Поклонники шахмат уважали материальное (пешки — не орешки!), но все же их сердца были отданы лихим атакам. Торжествовал шахматный романтизм, и новые идеи даже величайших мастеров того времени (например, знаменитое «пешки—душа партии» А. Филидора) не были до конца поняты и приняты современниками.
Сложившимся эстетическим вкусам вполне отвечала следующая партия.