Поскольку мы получаем сигналов больше, чем в состоянии воспринять, и воспринимаем сигналов больше, чем в состоянии различить, мы различаем только те сигналы, которые могут оказаться для нас важными. Мы группируем воспринятые образы по знакомым категориям, что позволяет упростить окружающий мир, создает основу для наших интерпретаций и делает возможными действия в этом мире, который без этого был бы слишком сложным. Например, подъезжая на автомобиле к перекрестку, мы можем обратить внимание или, наоборот, не обратить внимание, на число детей на заднем сиденье автомобиля, едущего впереди, но мы обязательно заметим цвет огня светофора: красный или зеленый (выборочное восприятие). Если цвет красный, то мы автоматически отнесем его к категории запрещающих дорожных сигналов (распределение по категориям). В этом случае мы останавливаемся (поведение, основанное на интерпретации). Люди способны различать тысячи всевозможных оттенков цветов, но мы не будем тратить время на то, чтобы определить, является ли красный цвет огней светофоров в Стамбуле более ярким или бледным, чем в Сингапуре, или содержит ли он более сильный оранжевый или пурпурный оттенок, чем в Найроби. Распределение образов по категориям помогает нам выделить наиболее важное в окружающей среде и действовать соответственно.
Существует опасность, что сформировавшиеся категории неадекватны окружающей реальности, вследствие чего мы будем включать вещи и людей в подходящие категории (ошибочная категоризация). Подобное может происходить, когда мы используем сформировавшиеся в родной для нас стране категории для интерпретации ситуаций в другой стране. Например, корейский бизнесмен заходит в офис своего клиента в Стокгольме и видит за столом женщину. Полагая, что это секретарь, он говорит ей, что хотел бы увидеться с господином Силфербарандом. Женщина отвечает, что секретарь с удовольствием поможет ему. Кореец смущен. Полагая, что женщина в офисе скорее секретарь, нежели менеджер, он неправильно интерпретировал ситуацию и действовал неадекватно. Его способ категоризации оправдан в Корее, где подавляющее большинство женщин в офисах – действительно секретари. Однако в данной ситуации он привел его к ошибке: шведка не была секретарем [13, 282-283].