Для Гегеля, сводившего движущие силы развития к познанию, к мышлению как деятельности некоего абсолютного субъекта — «абсолютной идеи», или бога, проблема закона развития фактически не существовала. Мало внимания он уделяет понятию закона в своей «Науке логики» и в других произведениях. Для Маркса же диалектика есть наука о наиболее общих законах развития бытия и познания, ибо Маркс ставит на место «свободного» и якобы независимого от материи духа реальную связь, взаимообусловленность материальных явлений, которая и образует законы их развития.
Маркс согласился с рецензией русского экономиста Кауфмана, который писал, что для Маркса «важно только одно: найти закон тех явлений, исследованием которых он занимается». При этом наибольшую важность, с точки зрения Маркса, представляет исследование закона изменяемости явлений, развития, перехода от одной формы к другой. Маркс рассматривает законы исторически, т. е. исходит из признания существования специфических закономерностей, свойственных различным историческим эпохам. Такое диалектико-материалистическое понимание категории закона, как и других философских категорий, сделало возможным исследование капитализма как исторически преходящей общественной формации.
В «Капитале» Маркс исследует действие закона стоимости — основного закона товарного производства, показывает, как действие этого закона приводит к развитию товарно-капиталистического производства, к превращению рабочей силы в товар, вследствие чего на основе закона стоимости возникает закон прибавочной стоимости. Прибавочная стоимость представлялась Д. Смиту и Д. Рикардо каким-то нарушением закона стоимости, предполагающего эквивалентный обмен товарами соответственно количеству заключающегося в них труда. Маркс доказал, что прибавочная стоимость не отменяет действия закона стоимости, а представляет собой его дальнейшее развитие. Если даже предположить, что капиталист покупает рабочую силу по ее стоимости (т. е. оплачивает стоимость средств ее воспроизводства), он все равно получает прибавочную стоимость, ибо рабочий производит стоимость, которая превосходит стоимость рабочей силы. Рабочая сила обладает не только стоимостью, как всякий товар, но и потребительной стоимостью, которая в данном случае означает способность производить больше, чем стоит сама по себе рабочая сила. Это противоречие между стоимостью и потребительной стоимостью рабочей силы, не замеченное буржуазными экономистами, было впервые открыто Марксом и послужило научной основой для объяснения капиталистической эксплуатации как исторически закономерного процесса. Таким образом, Маркс гениально вскрыл противоречие, которое не могли объяснить крупнейшие буржуазные экономисты: он доказал, что это противоречие, обусловленное специфичес-кой потребительной стоимостью рабочей силы, возникает на базе развития товарного производства и может быть разрешено лишь путем революционного уничтожения капиталистической формы общественного производства.
Маркс выявил и другое противоречие, которое так же ставило в тупик буржуазных экономистов, поскольку они рассматривали это противоречие не как факт объективной действительности, а как присущее только мышлению, сбивающему с правильного пути. Фактически прибыль капиталистов в среднем пропорциональна величине капитала, вложенного в производство товаров. Между тем с точки зрения закона стоимости прибавочная стоимость, а из нее складывается прибыль, пропорциональна величине лишь той части капитала, которая затрачена на оплату рабочей силы, так как рабочие, а не здания, машины, сырье создают прибавочную стоимость. Буржуазные экономисты не могли объяснить, почему равные капиталы дают равную прибыль, несмотря на то, что части, затраченные на оплату рабочей силы (переменный капитал), у них далеко не равны. Дело заключается в том, разъясняет Маркс, что конкуренция между капиталистами и как следствие этого перелив капиталов из одной отрасли в другую приводят к выравниванию прибыли.
Буржуазные экономисты, не замечая этого факта стихийного перераспределения прибавочной стоимости приходили к выводу, что цены товаров складываются не на основе стоимости, а на базе цены производства, которая равна сумме издержек производства плюс средняя прибыль на капитал. В противовес этим экономистам Маркс доказал, что закон цены производства представляет собой дальнейшее развитие и модификацию закона стоимости (следовательно, закона прибавочной стоимости) в условиях развитого капиталистического разделения общественного труда. Следовательно, всеобщность закона стоимости (и всеобщность всякого закона вообще) осуществляется благодаря многообразию форм существования и проявления этого закона. Единство многообразия — такова диалектическая природа закона, без понимания которой нельзя уяснить и наиболее общие законы развития природы, общества и познания, изучаемые диалектическим материализмом.
Исследование природы закономерной связи явлений, образующей внутренне противоречивое единство многообразия, приводит Маркса к выявлению диалектического противоречия между законами, с одной стороны, и частными модификациями — с другой. Так, согласно закону стоимости, цена товара есть денежное выражение его стоимости. Однако непосредственно цена товара представляет собой денежное выражение цены производства, которая отнюдь не равна стоимости.
Буржуазные и ревизионистские критики Маркса впоследствии утверждали, что у Маркса здесь получав неразрешимое противоречие: один и тот же товар имеет две различные цены, причем в одном случае цена определяется стоимостью, а в другом — ценой производства. Маркс, предвидя такого рода возражения, показал, в условиях капитализма сумма цен всех товаров равна сумме их стоимостей, цена же отдельного товара в силу перераспределения прибавочной стоимости не может совпадать с его стоимостью. Таким образом, непосредственно цена товара определяется ценой производства, в конечном итоге — стоимостью. Сама же цена произ- водства представляет собой преобразованную в процессе конкуренции стоимость товара. Это значит, что противоречие между законом и его частным выражением не есть отрицание закона, а, напротив, представляет собой диалектическое проявление его всеобщности. Это, как свидетельствуют данные современного естествознания, характерно не только для социальных закономерностей, но и для закономерностей природы