В условиях доминирования государственной собственности главное препятствие для развертывания конкуренции и формирования свободного рынка представляют монополии, диктующие выгодные им цены на рынке. Для населения наиболее ощутимыми являются действия так называемых естественных монополий, ведающих снабжением электроэнергией, газом, отоплением, средствами связи и транспорта. В период роста инфляции они совершенно бесконтрольно повышали цены на предоставляемые услуги. Доходило до того, что стоимость доставки газет и журналов превышала издержки их производства. В последнее время предпринимаются некоторые меры по ограничению бесконтрольного повышения цен естественными монополиями, но в основном это касается только промышленных предприятий, а не остальных (связи, жилищно-коммунальных и др.). Вряд ли, однако, за счет обнищавшего населения можно поднять производство, пришедшее в состояние стагнации главным образом в результате антинародной политики приватизации.
Под приватизацией у нас понимают только передачу госсобственности в частные руки.
Однако в современном рыночном хозяйстве собственность может принимать различные формы, начиная от индивидуальной, частной и кончая групповой, коллективной и акционерной собственностью. Обычно все эти формы противопоставляют государственной собственности, и поэтому, например, Ф. Хайек характеризует их как индивидуализированную собственность, поскольку они управляются не назначенными государством чиновниками, а самими производителями и акционерами. В связи с этим возникают законные вопросы:
· Почему в России приватизация была проведена по схеме
А. Чубайса, предложившего раздать ваучеры на собственность всему населению, а не по схеме С. Федорова и других, которые рекомендовали передать собственность трудовым коллективам? Почему контрольные пакеты на акционированных предприятиях оказались в руках коммерческих структур, в том числе иностранных банков и финансовых компаний, а также директорского корпуса?
· Почему у нас процветала такая широкая система льгот для внешнеторговой деятельности, которая способствовала перекачке энергетических ресурсов и даже стратегического сырья на Запад? Можно поставить и более общий вопрос: почему у нас была отменена монополия государства на внешнеэкономическую деятельность? Ведь ни в Западной Германии, ни в Японии, ни в других странах, строивших свое рыночное хозяйство после войны, ничего подобного не происходило.
· Наконец, почему руководители реформ с самого начала их проведения ориентировались на западные инвестиции, которые с огромным трудом удавалось привлекать в нашу экономику? Казалось бы, в этих условиях государству следовало максимально использовать сбережения населения, но оно предоставило эту возможность различным недобросовестным финансовым компаниям, построенным по типу «пирамид» пресловутой МММ, когда первые вкладчики получают выигрыш за счет разорения последующих. Все это привело к утрате доверия не только к коммерческим, но и государственным финансовым структурам.
Отвечая на первый вопрос, следует отметить, что решение о поголовной ваучеризации населения, на первый взгляд, имело вполне демократический характер, ибо создавало видимость обеспечения равных возможностей для каждого, кто стремился заняться бизнесом или, по крайней мере, равенство в получении дивидендов на ваучеры. Именно последний аргумент использовал А. Чубайс в критике своих оппонентов, упрекая их в том, что они лишают возможностей получать доходы от приватизации учителей, врачей и другие категории граждан, которые не заняты в производственном секторе.
Если провозглашалась задача создания среднего класса, то это следовало сделать прежде всего в сфере производства товаров и услуг, в бытовом обслуживании и торговле. За счет получения прибыли и налогов в этой сфере можно было поднять уровень жизни работников бюджетных организаций.
Все эти разумные доводы не были приняты во внимание лидерами реформ, и поэтому ничего полезного от поспешной и непродуманной приватизации государственной собственности наша страна не получила. Средний класс не был создан, инвестиции в экономику не вкладывались, а самые «жирные куски» госсобственности попали в руки прежней номенклатуры, теневого бизнеса, а также «новых русских», связанных с ее новым слоем и чиновничьим аппаратом. На этой основе впоследствии возникла финансовая олигархия, представленная семью крупнейшими банками, промышленными монополиями, специализирующимися на экспорте сырья, и властными структурами, защищающими их интересы.
На первый взгляд, кажется, что отмена государственной монополии на внешнюю торговлю свидетельствует о стремлении правительства перейти на рыночные формы управления во внешней торговле. Но зачем было так спешить с предоставлением права на экспорт сырья, энергоносителей и даже стратегических товаров тем вновь появившимся фирмам, которые не были связаны с производством и не вкладывали полученный капитал в инвестиции? Именно этот капитал послужил основой для создания крупнейших банков, которые почти за бесценок скупили наиболее прибыльные промышленные предприятия и источники сырья, и вместе с такими гигантскими государственными монополиями, как Газпром и РАО ЕЭС, составили ядро финансово-промыш-ленной олигархии в России.
Ориентация лидеров реформ на иностранные займы и инвестиции поставила страну в кабальную зависимость от международного капитала и таких его организаций, как МВФ и МБР, которые теперь начинают диктовать свою волю правительству. Вместо того чтобы мобилизовать внутренние ресурсы и сбережения населения, а также внешние займы на развитие производства, реформаторы стали способствовать усилению и расширению коммерческих структур и компрадорской буржуазии. Все это не могло не привести к спаду промышленного производства, объем которого упал почти наполовину. Резкое уменьшение ВВП и национального дохода привело к тому, что правительство вынуждено было прибегать к иностранным займам, а также спешно распродавать государственную собственность, чтобы выплатить заработную плату работникам бюджетных организаций.