Политические отношения Новгорода с русскими княжествами, Ордой, а так же с финно–угорскими племенами

Новгород в века феодальной раздробленности выдвинулся как руководитель народного движения на северо – восток. Еще в конце ХI века новгородцы порой добирались до Югры. Следом за этими “разведчиками” направлялись на северо – восток ватаги звероловов и рыболовов, а за ними шли, закрепляя на веки за русским народом Подвинье и Поморье, новгородские земледельцы.

Что же касается отношения новгородцев с русскими княжествами, то они далеко не всегда были мирными. Так, в 1021 году на Новгород напал полоцкий князь Брячислав. Когда он с добычей возвращался в свою вотчину, князь Ярослав догнал его и отобрал награбленное. Позднее, в 1066 г., “подвиг” отца повторил Всеслав Брячиславович. Он неожиданно напал на Новгород, взял его, и, ограбив, ушел. Всеслав не погнушался и ценностями главной святыни Новгорода – Софийского собора, приказав снять колокола и паникадила. В следующем году войско князя разбили сыновья Ярослава Мудрого, добыча была возвращена сам князь угодил в тюрьму.

Освобожденный восставшим народом, полоцкий князь вновь решил напасть на Новгород. Но на этот раз военное счастье ему не улыбнулось: войска Всеслава в 1069 году были разбиты у границ Новгорода на реке Гнези, а самого князя взяли в плен, из которого его позднее отпустили.

Походы полоцких князей 1021 и 1066 годов вплоть до Шведской агрессии начала ХVII века были единственными в своем роде военными предприятиями, когда войскам противника удавалось взять Новгород.

Так же интересен перечень земель, входивших в сферу влияния Новгорода. Сохранилась грамота новгородского князя Святослава Ольговича, написанная в 1137 году. В ней перечисляются погосты, доходы с которых должны были поступать в пользу новгородского владыки. Эти погосты находились в Обонежье, а также на берегах Северной Двины и её притоков Ваги, Емцы, Пинеги. Таким образом ещё в 12 веке новгородцы собирали дань далеко на севере.

В связи с этим хотелось бы отметить тот факт, что необъятная территория Новгородской земли имела основное ядро, которое на последнем этапе новгородской независимости делилось на пять частей, именованных пятинами. На север и северо - запад от Новгорода лежали земли Водской пятины, включавшие в себя и часть современной Карелии. По правому берегу Волхова далеко на север и северо - восток, к белому морю простиралась Обонежская пятина. К Юго - западу от Новгорода по реке Шелони, а также к Югу от неё и узкой полосой на север распологалась Шелонская пятина. К Юго - востоку от Новгорода была Деревская пятина. Бежецкая пятина - единственная, которая начиналась не у стен древнего Новгорода, а в стороне, к востоку от города, между землями Обонежской и Деревской пятин.

Основная территория была земледельческой. Она разделялась на податные округа, называвшиеся погостами и управлялась посылаемыми из Новгорода должностными лицами. Помимо основной территории от Новгорода зависели многие отдалённые от него земли, связь с которыми была менее тесной и осуществлялась, в основном, с помощью сборщиков дани. Новгородские сборщики дани доходили до Оби, где жили ханты и манси. Дань собиралась в западной Карелии и на Терском берегу (Южная часть Кольского полуострова). Уплачивалась она, как правило, мехами. Благодаря такому количеству уплачиваемой дани X – XIII веках Новгород был богатейшим городом Руси. Именно с этих времён он стал называться Великим. Однако официально таковым он стал только в 14 веке.

Политическое господство Новгорода на севере России установилось далеко не сразу и не без борьбы. В роли главного соперника Новгорода с ХII в. выступали суздальские князья. Длительная борьба, которую в течение столетия новгородцы вели против Юрия Долгорукого и его потомков, была борьбой не только за власть в Новгороде, но и за новгородские “волости” (земли). Среди спорных земель виднейшее место занимало Заволочье (Подвинье). Из двух отмеченных летописью столкновений новгородских даньщиков с княжескими в ХII в. (1149 г., 1169 г.)[18] первое с большой долей вероятности, и второе, бесспорно, произошли в Заволочье. Перевес в этих столкновениях (пусть даже новгородская летопись и преувеличила размеры победы) был на стороне новгородцев. Показательно и то, с какой подробностью новгородский летописец, обычно скупой на слова, рассказывает об этих победах соотечественников в 1149 г. “много леже обоих, но Суждалец бещисла”, а в 1169 г., “паде их (Суздальцев) 300 и 1000, а новгородец 15 муж”.[19] Это явно показатель того какое большое и важное значение придавали этим победам феодальные верхи Новгорода.[20]

Так же на Подвинье претендовали камские болгары, пытавшиеся завладеть (в 1218 г.) важнейшим ключом к Подвинью с юга – Устюгом, тоже не сумели здесь задержаться, так как столкнулись с сильнейшим отпором. В итоге уже в первое столетие феодальной раздробленности Новгород добился крупнейших успехов на северо – западе.

Вторжение татар и разорение ими верхневолжских земель привели к дальнейшему усилению народного движения на север, а вместе с тем и к упрочнению новгородского преобладания на нем. Господство Золотой Орды на долгое время приостановило продвижение русских народных масс на юг. Южным “берегом” Руси стала Ока. Для народной колонизации оставалось одно направление – север.

В политическом отношении Верхнее Подвинье все прочнее входило в состав Новгородской земли. Белозерские, ростовские, ярославские

и даже тверские князья вынуждены были отступать перед растущей мощью Новгорода. Уже в древнейших договорных грамотах Новгорода с тверскими князьями среди волостей были названы: Волок, Торжок, Бежище, Городец, Вологда и еще около десятка городков. И этот перечень сохраняется в неизменном виде с 60- х гг. ХIII в. вплоть до Яжелбицкой грамоты 1456 г. включительно.

Политическое господство над севером Восточной Европы открывало новгородским верхам широчайшие возможности для обогащения за счет волостей. Посылка своих промысловых ватаг, сбор дани, прямое ограбление населения и торговля изделиями новгородских ремесленников – все это приводило к тому, что с севера и северо – востока в Новгород направлялось несметное количество пушнины, рыбий зуб, соль – морянка и другие богатства севера. Заняв господствующее положение на всем севере Восточной Европы, Новгород с ХIII в. стал крупнейшим ремесленно – торговым городом и выдвинувшись как бдительный и стойкий страж северо – западных рубежей Руси, Новгород вступил в ХIV веке в пору своего расцвета. Успехи достигнутые ранее были укреплены и умножены. Территория его владений продолжала расширяться. Господство новгородских бояр над необъятными волостями до конца ХIV века почти никем не оспаривалось. Устюжские князья, выступившие было в 20- х годах ХIV века против новгородцев и грозившие прервать путь на Югру были разбиты в 1324 году князем Юрием, и сам Устюг был “взят на щит”[21]. После этого до 1397 года новгородцам не приходилось посылать больших сил на Двину. Только в самом конце ХIV века началось серьезное наступление московских князей на север.

Хотя и раньше случались попытки великих князей подчинить богатейший город. В 1170 году огромное войско, посланное Андреем Боголюбским подошло к неукреплённому тогда ещё Новгороду. По­беда новгородцев у стен города самим победителям казалась чу­дом. Они считали, что выиграли битву только благодаря помощи пресвятой Богородицы. С тех пор икона Знамения Богородицы, которая, по преданию, спасла Новгород, стала одной из самых почитаемых реликвий.

В 1216 году новгородцы вмешались в борьбу между сыновьями владимиро-суздальского князя Всеволода Большое гнездо. Войско, основу которого составляли новгородцы под предводительством князя Мстислава Удалого, наголову разбило многочисленную вла­димирскую рать в битве на реке Липице.

Раз уж была затронута тема военных действий, то хотелось бы немного поподробней ее осветить. Как правило, вместе с ополчением в походы выступал и князь. Наличие в новгородском войске нескольких сотен княжеских дружинников, хорошо вооружённых и обученных укрепляло его боеспособность. Общая численность войска, которое могла выставить новго­родская земля было 30 - 40 тысяч человек. Но это было только в последний период новгородской независимости, и, причём в кри­тические моменты. Обычная же численность войска при походе составляла 5 - 10 тысяч человек.

Одной из основных проблем Новгорода была продовольственная. Из летописных свидетельств мы знаем, что относительно продовольствия Новгородская область была в зависимости от Низовской земли: князь последней, пресекши подвоз съестных припасов, мог заморить Новгород голодом; с другой стороны, и относительно торговли Новгород зависел вполне от Востока, потому что торговое значение Новгорода состояло в доставке северо-восточных товаров в Европу: отсюда понятно, что когда на востоке явилось могущественное владение - государство Московское, то Новгород, находясь в полной зависимости от Востока, необходимо должен был примкнуть к этому государству, таким образом, сама природа не позволяла Новгороду быть долго независимым от Восточной Руси.[22] Так, в числе новгородских владений мы встречаем Торжок, Волок-Ламский, Бежецк и другие места, находящиеся на волжской системе; любопытно, однако, видеть, что эти места были спорные между новгородцами и князьями Ростовской области, последние никак не хотели уступить их в полное владение новгородцам: так, Волок и Торжок разделены пополам между новгородцами и суздальскими князьями; название Торжка, Торга, указывает именно на пограничное место, куда сходились на мену, торг, жители двух областей; название Новый Торг указывает, что этот торг был прежде где-нибудь на другом месте, быть может, выше, на самом волоке. Любопытно, также, что все эти места на волжской системе перечисляются всегда в грамотах как новгородские владения - знак, что они были спорные, что суздальские князья имели на них постоянные притязания, одним словом, что это были колонии Новгородские в чужой области.

Такие же колонии новгородские простирались в области Онеги, Северной Двины и далее до самого Уральского хребта; на важное значение волоков указывает название заволоцких владений Новгорода, Заволоцкой чуди. В тесной связи с системой Ильменя находится система Чудского и Псковского озер: кривичи изборские находятся в союзе со славянами новгородскими, вместе с ними призывают князей; несмотря, однако, на эту тесную связь, несмотря на то, что Псков, сменивший Изборск, находился в пригородных отношениях к Новгороду, Псков с самого начала стремится к полной самостоятельности и в обрел ее в середине ХIV века.

В ХI – ХII столетиях Новгород стал центром громадной территории, простиравшейся от Северного Ледовитого океана до Торжка. Новгородцы собирали дань с племени чуди, жившего в юго-восточной Эстонии, куда еще в 1030 году совершил поход Ярослав Мудрый и основал там город Юрьев (современный Тарту), не раз совершались походы в Карелию, в земли соседских угро-финских племён ижоры, води, веси. Однако не только военные походы способствовали расширению территории Новгородской земли. Громадное значение имело мирное колонизационное движение русского крестьянства в северном направлении.[23] В течение столетий русские земледельцы постоянно осваивали территории, чрезвычайно редко заселённые племенами финно–угорского происхождения, которые, главным образом занимались охотой и рыболовством.

Финно-угорцы, населяющие Южную Финляндию, делятся на две семьи: в юго-западной части живут тавасты. Между тавастами свое влияние распространяли шведы. Восточнее живут карелы. Между ними новгородцы распространяли свое влияние и даже окрестили их в православную веру в начале XIII столетия. Карелы не раз в союзе с новгородцами боролись против шведов. В 1187 и 1188 годах они вторгались даже в пределы Швеции, проникали в Меларское озеро, умертвили епископа упсальского, сожгли и разорили город Сигтуну. Впоследствии такой же участи подверглись город Або и другие шведские владения в Финляндии. Карелы враждовали и с тавастами, владения которых раньше простирались далее на восток, между Ладожским озером и Северной Двиной. К тавастам же принадлежало, по-видимому, и племя ямь, или емь, часто заодно со шведами нападавшее на владения новгородцев.

Так же о дружественных отношениях с некоторыми финно – угорскими племенами свидетельствует тот факт, когда шведы во главе с ярлом Биргером высадились в устье Невы, то старейшина племени ижора - Пелгусий, сразу же дал знать об этом новгородцам. Он и его племя сражались вместе с ратниками князя Александра, впоследствии прозванного Невским, против шведов, и разбили их.

Потерпев в 1240 году поражение на берегах Невы, Биргер не отказался от своих планов и решился достигнуть их более осторожным и обдуманным образом действий. Так, он в 1242 году выстроил замок Тавастгус, в обеспечение шведской власти в Финляндии. В 1249 году неутомимый ярл решил окончательно закрепить за шведами всю Финляндию и для этой цели вступил в союз с ливонскими немцами. Рижский епископ, по благословению папы Александра IV, задумывал уже учредить новую латинскую епископскую кафедру в финских землях, находившихся под влиянием Новгорода, среди карелов и соплеменных им ингров. Для выполнения этого плана решено было оттеснить новгородцев и, для прочности дальнейших действий против них, основать на реке Нарове крепость. Дело шло, таким образом, о полном подчинении всей Финляндии шведам и католицизму и об устранении влияния новгородцев среди финнов. Прочно покоренная страна должна была, очевидно, сделаться базисом, откуда уже можно было приступить и к захвату Новгородской земли.[24]

Видно, что князь Александр Ярославич слишком хорошо знал о положении дел, что, несмотря на сопротивление подчас близоруких новгородцев, на свои трудные обстоятельства и на суровое время года, решился предпринять поход в Финляндию. Приходилось идти малознакомой местностью, к счастью, между туземцами нашлись проводники, так называемые шестники, которые шли с войском; но и они, несмотря на привычность к условиям местности, гибли в большом количестве при страшных переходах по пустынным ущельям гор и топким болотам. “Бысть зол путь,— говорит летописец,— акы же не видали ни дня, ни ночи”[25]. Но могучая воля Александра и самоотвержение воинов преодолевали все трудности. В сумерки, почти ощупью, терпя недостаток во всем, войско, однако, бодро подвигалось вперед. Великий князь разделял с войсками все лишения, одушевляя их своим примером. И вот, неожиданно явившись в неприятельской стране, Александр, по выражению историка, “прошел по ней, как Божия гроза, из края в край”.[26] Шведы, пораженные ужасом, или бежали на родину, или попрятались в укреплениях. По крайней мере, мы ничего не знаем об их действиях во время похода. Оставленные ими на произвол судьбы туземцы могли оказать только слабое сопротивление. Опустошительным ураганом пронеслись русские по стране и по всему поморью и возвратились в Новгород с большой добычей.[27]

В декабре 1237 г. неожиданно для русских войска хана Батыя (фактическим руководителем военных сил монголов являлся Субедей) вступили в пределы Руси. Причины поражения русских заключались в политической раздробленности, а также в превосходстве монголов как в численности в каждом сражении, так и в подготовленности войск к ведению крупномасштабных военных действий, уровне военной дисциплины.

Своей трагической борьбой и подвигом Русь спасла Западную Европу от погрома, который испытала сама. Приняв на себя главный удар кочевого мира, она обеспечила благоприятные условия для развития европейской цивилизации. Запад же “отплатил” ей тем, что послал своих завоевателей к ее рубежам.

Князь Александр Ярославич Невский отчетливо понимал, что сохранить в неприкосновен­ности северо-западные границы Руси, а также держать открытым выход в Балтийское море можно лишь при условии мирных отношений с Золотой Ордой, вое­вать против двух могучих врагов у Новгорода тогда не было сил, а, следовательно, ставка была сделана на дипломатиче­ские, действия. Поэтому он стал проводить в жизнь политику компромисса с Ордой, опираясь на Низовские земли и Новгород. Он считал гибельным открытое противостояние монголам, и надеялся использовать их мощь для борьбы с западной католической опасностью, которая была угрозой духовной и политической независимости не только Новгороду но и всей Руси, что в сознании людей той эпохи воспринималась как более серьезная угроза православной вере, а следовательно, и существованию самой Руси.

Между тем многим соотечественникам Александра его политика мира с Ордой ка­залась ошибкой. Даже самые близкие лю­ди - брат Андрей и сын Василий перейдут в ряды сторонников неотложной войны против монголо-татар. Князь всеми средствами старался ублажить хана и его сановников чтобы избавить Новгород от разгрома (так как это неминуемо бы повлекло очередной, гораздо более агрессивный натиск крестоносцев), и избавить всю Русскую землю от новых бед.

В 1256 году новый хан Берке приказал сделать вторую перепись на Руси.[28] (первая перепись была сделана при Ярославе Всеволодовиче.) В земли рязанскую, муромскую и суздальскую явились татарские численники, ставили своих десятников, сотников, тысячников; всех жителей, исключая духовных лиц, переписывали, чтобы обложить поголовною данью. Новый хан пожелал, чтобы перепись была сделана и в Новгороде. Когда весть об этом дошла до города, поднялся мятеж. Новгород не был, подо­бно другим русским городам, покорен татарским оружием, и новгородцы не думали, чтобы им пришлось добровольно платить постыдную дань. Город разделился на два лагеря: одни, более зажиточные предлагали согласиться с условиями хана Берке и платить дань, городские низы же, напротив были настроены против этого. В итоге, после ожесточенной конфронтации, верх взяли житьи люди, которых активно поддержал великий князь. Новгород был спасен от кривой татарской сабли.