В 1136 г. новгородцы прогнали Всеволода по следующим причинам: “1) не блюдет смердов; 2) зачем хотел сесть в Переяславле; 3) в битве при Ждановой горе прежде всех побежал из полку; 4) вмешивает Новгород в усобицы: сперва велел приступить к Ольговичам, а теперь велит отступить.” Из первого условия можно сделать вывод, что основной силой восстания были беднейшие слои населения. Но бояре также выставили свое требование Всеволоду — им не нравилось участвовать в русских усобицах. Единственными классами, не предъявившими претензий к Всеволоду, были духовенство и средние слои населения. Следовательно, Всеволод поддерживал именно эти два класса. Но народ был быстро отстранен от власти: бояре пригласили князя Святослава Ольговича. После этого новгородцы смогли восстановить против себя все княжества, окружавшие его.
Для того, чтобы объективно взглянуть на роль князя в управлении Новгородом, мы можем посмотреть на его обязанности. Хотя с 1136 г., установления Новгородской республики, князь перестал быть носителем верховной власти, он являлся в Новгороде высшей судебной и военной властью, руководил и управлял судом, скреплял сделки и утверждал в правах. Князь приглашался новгородским вечем, при этом он обязан был подписать договор с Новгородом — ряд. По этим договорам определялась роль князя в управлении Новгородской республикой. Первые следы таких договоров повяляются в первой половине XII в. Позднее они более ясно обозначаются в летописях. В 1209 г. новгородцы помогли великому князю Владимирскому Всеволоду Большое Гнездо в походе на Рязань. В награду за это Всеволод сказал новгородцам: “Любите, кто вам добр, и казните злых”.[43] При этом Всеволод дал новгородцам “всю волю и уставы старых князей, чего они хотели”. В 1218 г. вместо князя Торопецкого Мстислава Мстиславича Удалого, правившего в Новгороде, пришел его родственник Святослав Мстиславич Смоленский. Он потребовал смены посадника Твердислава. “А за что, — спросили новгородцы, — какая его вина?” “Так, без вины”, — ответил князь. Тогда Твердислав сказал, обращаясь к вечу: “Рад я, что нет на мне вины, а вы, братья, и в посадниках, и в князьях вольны”. Тогда вече сказало князю: “Вот ты лишаешь мужа должности, а ведь ты нам крест целовал без вины мужа должности не лишать”.[44] Из приведенного выше отрывка видно, что князь уже в начале XIII веке перед приездом в Новгород целовал крест — то есть подписывал с новгородцами ряд, в котором определялись их отношения. Льготы новгородцев, которые были обязаны соблюдаться князьями, излагались в рядах. Древнейшие из дошедших до нашего времени рядов — два договора князя Ярослава Ярославича Тверского с новгородцами — 1265 г. и 1270 г. Позднейшие грамоты с некоторыми изменениями повторяют эти две грамоты. Главным условием новгородцев было, чтобы князь “держал Новгород в старине по пошлине”, то есть по новгородским обычаям, не нарушая их. Отсюда следует, что все изложенные в рядах Ярослава Ярославича Тверского с новгородцами пункты формировались еще задолго до него, на протяжении XI-XII вв. Ряды с князьями определяли три важнейших блока отношений Новгорода и князей: судебно-административный, финансовый и торговый.
Князь не имел права судить без посадника: “... без посадника ти, княже, суда не судити, ни волостей раздавати, ни грамот ти даяти...”.[45] На низшие должности в управлении Новгородской республикой князь имел право назначать людей из новгородского населения, но не имел права назначить людей из своей дружины или своих бояр. При этом на все эти должности князь мог назначить людей только с согласия посадника. Также князь не мог без согласия посадника раздавать волости в кормление. Князь не мог отнять должность у новгородского чиновника, предварительно не объявив его вины на вече. Все свои обязанности князь мог исполнять только в самом Новгороде: “ А из Суждальской ти земли Новгорода не рядити, ни волостий ти не роздавати.”[46]
Финансовые отношения Новгородской республики и князя были еще более невыгодны для князя. Князь не имел права собирать дани с новгородских владений, он мог только получить “дар” с новгородских волостей, таких как Волок, Торжок, Вологда и Заволочье, то есть не принадлежавших к новгородским пятинам. Также он получал “дар”, когда ехал в Новгород, но не получал его при своем уезде из Новгорода. Боясь отпадения Заволочья новгородские бояре не допускали прямых отношений князя с этой волостью, требуя, чтобы князь свои заволоцкие сборы отдавал на откуп новгородцам. Если же князь сам хотел собирать их, то он должен был посылать новгородского чиновника для сбора податей, а тот должен был прежде, чем отвозить дань князю, отвезти ее в Новгород, откуда только князь и мог получить дань с Заволочья.
После монголо-татарского нашествия на Новгород была наложена дань — выход, иногда называемый черным сбором, то есть повальным, поголовным налогом. Сбор этого черного бора обычно поручался великому князю Владимирскому, который чаще всего также являлся и князем Новгородским. Новгородцы сами собирали черный бор и доставляли его великому князю, а тот уже переправлял его в Орду. Кроме этого, князь пользовался в Новгородской республике различными судебными и проезжими пошлинами, разными рыбными ловлями, сенокосами, бортями, звериными гонами. Но пользование этим происходило по строго определенным правилам, в строго определенное время и в строго обусловленных размерах. Князь не мог иметь своих источников дохода в Новгородской республике, независимых от Новгорода. Особым условием в рядах новгородцев с князьями запрещалось князю, княгине, их боярам и дворянам приобретать или заводить села и слободы в Новгородской земле и принимать людей в заклад, то есть в личную зависимость.
Князь был необходим Новгороду не только для обороны границ, но и для обеспечения торговых интересов Новгородской республики. Князь обязывался давать новгородским купцам в своем княжестве безопасный и свободный проезд, пускать их в свои владения “гостить без рубежа”, то есть без задержки. Было точно определено, какие пошлины взимать с каждой новгородской ладьи или воза, которые приезжали в его княжество. Новгородская республика очень дорожила своей балтийской торговлей и давала огромные льготы Ганзейскому союзу. Князь имел право участвовать во внешней торговле только через новгородских посредников, не имел права закрывать немецкий двор, ставить к нему своих приставов, то есть новгородская внешняя торговля была надежно защищена от княжеского произвола.
В договорах Новгородской республики с князьями обойдена молчанием одна важная сторона взаимоотношений князя и Новгорода — оборона Новгородской республики от иноземных захватчиков. Лишь в позднейших грамотах упоминается, что в случае нападения на Новгород князь обязан помочь Новгороду “без хитрости”. Права и обязанности князя в грамотах излагаются неясно, они только предполагаются, очерчивается их круг и следствия, то есть вознаграждения за исполнение обязанностей.
Вся автономия Великого Новгорода опиралась на вече — народном собрании. По старым русским понятиям, вече, в обширном значении, не было чем-нибудь определенным, юридическим; под этим названием вообще разумелось народное сходбище, и потому вечем называлось и такое сходбище, которое, с нашей точки зрения, может назваться законным, то есть правосознательное собрание народа, рассуждающего о своих делах, и такое, которое выделяется из прочей массы народа, кружок, иногда и в противоречии с общею волею народа — мятежный скоп.
Вече устанавливало приговоры но управлению, договоры с князьями и с иностранными землями, объявляло войны, заключало мир, призывало князей, избирало владык; делало распоряжения о сборе войска и охранении страны; уступало в собственность или в кормленье земли; определяло торговые права и качество монеты; иногда ставило миром церкви и монастыри; устанавливало правила и законы: оно было таким образом законодательною властью, а вместе с тем являлось судебною, особенно в делах, касающихся нарушения общественных прав.
В годы княжения Александра Невского новгородцы были вынуждены мириться со своеволием князя, сильной рукой и осмотрительной политикой охранявшим новгородскую землю. Немаловажен тот факт, что когда Александр Невский покинул Новгород, чтобы занять великокняжеский престол, новгородцы признавали его власть, вернувшись к древней традиции признавать господином Новгорода великого князя, как было во времена Киевской Руси.[47]
Рассказывая об отношениях Новгорода с князьями, мы неоднократно употребляли термин “новгородцы”, который означал все свободное население города. Однако состав любого классового общества, - а в средневековом Новгороде мы имеем дело именно с классовым, феодальным обществом, - неоднороден. Причем разные классы и социальные группы, как известно, отличались друг от друга не только по имущественному признаку, но и по той роли, которую они играли в политической системе общества.
В древнем Новгороде привилегированным социальным слоем являлось боярство. Во времена Новгородской республики боярство – высший слой новгородских феодалов, не пополнявшихся выходцами из других социальных групп аристократическая каста. Новгородское боярство по своему богатству и значению в политической жизни во многом напоминало патрициат Рима эпохи расцвета республики, сенаторское сословие, которое занимало высшие посты в государстве и так же не пополнялось выходцами из других сословий. Боярским семьям принадлежали огромные земельные владения в новгородских пятинах. По новгородской традиции в высшие руководители республики избирались лица только из боярского сословия.
Вопрос о происхождении новгородского боярства не вполне ясен в настоящее время. Одни исследователи высказывали мысль, что сначала ими стали воины княжеской дружины, осевшие в Новгороде и влившиеся в местное общество. Другие полагают, что боярство образовалось из представителей местной родо–племенной знати.
Об экономической мощи и политических позициях новгородского боярства имеется свидетельство фламандца Гильберта де Лануа, который в своем описании Новгорода, в котором он побывал в 1413 году, отметил: “Внутри упомянутого города живет много больших сеньеров, которых они называют боярами, и там есть такие горожане, которые владеют землей в 200 лье длины (900 км.), богаты и могущественны удивительно. И не имеют русские великой Руси (точнее Новгорода) других властителей, кроме этих бояр, выбираемых по очереди так, как хочет община”.
Кроме бояр к новгородским феодалам относились так называемые житьи люди. Термин этот появился в письменных источниках во второй половине ХIV века. Житьи участвовали в вече, их представители входили в состав новгородских посольств к великим князьям. Однако между житьими и боярами была существенная разница: даже самый богатый житий (а величина земельных владений некоторых из них не уступала боярским) мог стать боярином, а значит, не мог быть избран на высшие государственные должности. Это ли не ярчайший пример кастовости, олигархических порядков.
Еще одной социальной группой было купечество. Ранее политическая роль купечества в жизни новгородской республики сильно преувеличивалась, им отводилась чуть ли не главная роль. Современные исследователи считают что эта роль была довольно скромной. Купечество упоминалось среди свободного населения Новгорода лишь в тех грамотах веча, которые касались торговых отношений с Западом. В договорах же Новгорода с князьями купцы постоянно фигурируют рядом со смердами.
В Новгороде, крупном ремесленном центре, во все времена было много мастеров. Свободные ремесленники, а так же рыбаки, носильщики стояли на низшей ступени общественной иерархии и именовались в целом “молодчими” или “черными” людьми.
Чтобы уяснить себе характер политической борьбы в Новгородской республике, необходимо отчетливо представлять, что Новгород был федерацией пяти самоуправляемых городских районов – концов. Каждый из них имел собственное вече, своих старост, свою политическую организацию, церкви, монастыри, кончанскую землю, казну. Во главе концов стояли боярские группировки, являвшимися традиционными руководителями массы кончанского населения.
Политическая борьба на вече представляла собой борьбу концов, а значит, борьбу различных боярских группировок. Нередко один конец выступал против остальных или два конца заключали союз против трех других. Когда мнения на вече разделялись, то и самое вече распадалось на две части: одни переходили на Софийскую сторону, другие оставались на Ярославовом дворе. Такое положение приводило к вооруженным конфликтам, ареной которых становился Великий мост. Завершались конфликты переговорами и заключением соглашений – стороны приходили к компромиссу.
В сознании городских низов республиканского периода и не мелькала мысль о создании своей собственной не боярской власти. Активно участвуя в политической борьбе, народ оказывался способным на расправы с отдельными боярами, но не на свержение боярской власти в республике.
Бояре умело использовали недовольство народа в своей политической игре. Они настраивали “черных” людей против находившихся у власти своих политических противников, доказывая, что только те виноваты в бедствиях, вызвавших недовольство народа. Бояре вынуждены были считаться с настроениями городских низов. Таким образом, на протяжении всей истории Новгородской республики между боярскими группировками шла бесконечная борьба за власть, причудливо переплетавшаяся с антибоярской борьбой “черных” людей. Борьба эта то обострялась, то затихала в те периоды, когда усиливалась внешняя опасность.