В нашем организме есть участки, исполняющие роль аккумулятора, собирающего и удерживающего энергетический импульс. Его можно сравнить со сжатой пружиной или рогаткой в боевой готовности. Внезапный шорох, испуг — рука дрогнула, и камень полетел. Тело приняло соответствующую позу, изменился «мышечный корсет».
Первая адаптация происходит через молниеносный нервный импульс. Он подобен взрыву. Взрывной импульс действует короткое время. Запас прочности организма в этом случае, маленький. Примером могут служить бегуны в спринте, которые на коротких дистанциях выкладываются полностью.
К этому моменту, гормональная система выбрасывает со своих складов НЗ. Происходит второе приспособление организма к окружающей среде. Это можно сравнить с бегунами на средние дистанции. Они изначально бегут медленнее, чем в спринте, и силы расходуют постепенно. У них интенсивность воздействия небольшая, но более длительная.
Когда гормоны уже успели поработать, в нашем организме происходит «всеобщая мобилизация», поднимается «весь народ», и происходит это через кровь. Тогда открывается, как мы говорим, второе дыхание. Организм уже готов к более длительным повышенным нагрузкам. Это сравнимо со спортивной ходьбой.
Оказывается, не последнюю роль в адаптации организма к новым условиям играют эритроциты крови. Это для Вас новость? Попались!
Мы ведь об этом уже говорили, когда речь шла о закономерностях каталитической активности мембрано-связанной ацетилхолинэстеразы эритроцитов и хлоропластов биологических систем при их адаптации к внешней и внутренней среде. Ну, хорошо! Тогда еще раз о том же самом домашним языком!
То, что эритроциты осуществляют газообмен, — это знает даже школьник. Но они еще работают почтальоном-курьером по передаче долгосрочных приказов об изменениях на всех уровнях, исходящих от центральной нервной системы.
Повышение эмоционального настроя, вызванное волевым усилием, влияет на первичный мозг (гипоталамус, таламус), который связан с эмоциональным центром. Он отвечает за простейшие функции организма по типу: «Мне тепло, мне холодно, мне грустно, мне весело, жрать хочу...»
Эти элементарные приказы передаются всему организму через кровь от мозга к периферии. Поэтому, если человек огорчается или радуется, то об этом сразу же узнают все клеточки организма. Итак, мысль влияет на эмоциональный центр, и адаптация всех внутренних процессов происходит через кровь. Значит, эмоции тоже передаются через кровь.
А теперь вопрос на засыпку! Когда у Вас что-то болит, как Вы поступаете в этом случае? Запомните, пожалуйста, свой ответ. Мой наставник говорил:
— Ты должен относиться к нездоровому органу, как к ребенку, которому несколько месяцев от роду. А я-то был холостой! С умным видом я что-то делал. Но только с годами и опытом я испытал всю глубину чувства, которое требовалось тогда моим почкам.
Ребенок самостоятельно может только дышать, сосать, глотать, поддерживать температуру тела, переваривать молочко, писать, какать. В остальном, он полностью зависит от Вас. Любое недовольство, жалобу или просьбу он может выразить только плачем.
Нездоровый орган — это тот же беспомощный ребенок, который полностью зависит от Вас. Если что-то не так, то свое состояние он может донести через дискомфорт, недомогание, боль. Ребенок начал плакать, что будете делать? Вот теперь повторите тот свой ответ, который Вы запомнили. Значит, ребенок плачет, а Вы...
Давайте проведем анализ Вашего ответа и сравним свое отношение к нездоровому органу с отношением к грудному ребенку. Если у Вас что-то заболело, Вы идете в аптеку за болеутоляющим.
«Ребенок» начал хныкать — боль появилась, а нас это раздражает, не дает покоя. Берем анальгин и даем «ребенку». Боль приглушили, «крика» не слышно, покой в доме наступил.
Вы знаете, что это не хорошо, но продолжаете делать, так проще, быстрее. А «ребенок-то» находится в полной зависимости от Вас. Он и так долго терпел, но когда у него силы иссякли, он «закричал», просто вынужден был обратиться за помощью. Вы ему говорите: «Замолчи!» А он всё равно плачет.
Вы чувствуете абсурдность подхода к себе? Я, например, когда ребенок плачет, в первую очередь проверяю, не мокрый ли? А может быть, он лежит неудобно или пеленка где-то давит. Может быть, он голодный, или у него животик болит, или... или... или...
То есть, сначала нахожу причину дискомфорта, а потом ее устраняю, и ребенок тут же успокаивается.
Значит, что бы Вы ни делали, как бы ни работали с нездоровым органом, подход всегда один — как к грудному ребенку. Потому что он — это часть Вас самих, Ваше будущее и зависит оно тоже от Вас.
Если Вы хотите вылечить свои глаза или любой другой нездоровый орган, то необходимо поступать по законам природы, а не вопреки им: найти и устранить причину «плача», дать то, чего не хватает.
У нашего дальнего родственника, живущего по соседству, много лет не было детей. В сорок лет родился сын. Жена и мать так его лелеяли, что даже летом тепло одевали. В конце концов ребенок заболел и умер. Родился второй ребенок, но тоже умер. Дошло чуть ли не до развода. Жена обвиняла мужа, а муж обвинял жену.
Моя мама сказала:
— Я воспитала семерых детей и тридцать пять внуков. Следующего ребенка я возьму под контроль. Родился третий ребенок. Моя мама ухаживала за ним. Она голенького малыша подставляла солнечным лучам, ветерку. А они протестовали и говорили ей: «Вы что делаете?! Ребенок простудится!»
Она сберегла этого ребенка от слепой, нерадивой и, как показал опыт, гибельной любви родителей. Сейчас этому мальчику 15 лет. До пяти лет он и зимой, и летом ходил голый, потому что на него невозможно было ничего одеть. Он тут же одежду снимал.
В нашем доме дети до пяти лет не одеваются. А мы живем в горах. Ко всему наш организм привыкает. Значит, что нужно дать этому «ребенку»? Надо закалять организм и тот нездоровый орган. Постоянно не кутать, т. к. «в береженый глаз всегда шишка попадает». Дать полноценное питание.
Во время выполнения упражнения, когда Вы будете «ребенка» успокаивать, подходите с лаской, любовью, нежностью, в общем, с чувством. Наставник мне говорил: «Создай отцовскую любовь!»
Теперь я понимаю: в чем-то он ошибался. Он слишком долго жил и забыл, что чувствует еще холостой юноша.
Я понимал и вызывал какие-то чувства, ощущения, и дело у меня продвигалось, но очень медленно. Потом, когда я впервые ощутил отцовское чувство, это было что-то неописуемое.
Я, конечно, готовился к тому, что скоро стану отцом, но всё равно это событие застало меня врасплох. Однажды, когда в очередной раз вернулся из командировки, мне говорят:
— Поздравляем с сыном. Прислушиваюсь к сердцу — там ничего. Подумал: «Странно, что же такое отцовское чувство?» Мне дали какой-то сверток.
Когда в машине приоткрыл кружевной уголок, сначала даже испугался. Вижу, лежит какой-то красненький сморщенный маленький старичок. Первое мое чувство было: «Неужели все дети рождаются такими?!»
Пришли домой. Прислушиваюсь: чувств никаких, только заметил, что на меня никто не обращает внимания. Все: и молодая мамаша, и родители — стоят вокруг этого крикуна.
«Ну, — думаю, — отцовские чувства появятся на следующий день». А вместо этого добавились новые запахи. Через две недели мне снова нужно было уезжать в командировку.
Вернулся уже через 3 месяца. Плач превратился в рев. Запах от подгузников стойкий. Сна по ночам нет. В общем, кроме раздражения, ничего! И вот однажды я приезжаю домой, иду к сыну и вдруг обнаруживаю, что из манежа, где его оставили, он исчез.
Оказывается, к этому времени он уже начал самостоятельно передвигаться, где ползком, где как. Я обыскал весь дом, нигде нет. Тогда заглянул в чулан. А там как раз стояли еще не закрытые банки с вареньем. В тот день домашние занимались заготовками.
Я посмотрел и понял: сын здесь был. Две трехлитровые банки лежат на боку в огромной луже варенья, перья, собранные для перины, разметаны по всему полу, и свежий след ведет под кровать.
А оттуда» хитро блестя, смотрят на меня два уголька глаз. Все остальное — в варенье, пухе, перьях, пыли и мусоре, собранных, кажется, со всех чуланов нашего квартала. Я взял его на руки и понес купать.
В тот момент, когда я начал его мыть, у меня возникло новое, необъяснимое, но очень приятное чувство. Это одновременно и трепетная нежность, и, вместе с тем, ликующая гордость.
Наверное, никто не сможет описать словами родительское чувство. И когда я прижал его к себе, ощутил на груди его коленочки, а у лица свежее родниковое дыхание, у меня на душе стало так хорошо, легко и покойно, что я вдруг почувствовал, что улетаю.
Возникло такое ощущение, как будто за спиной выросли крылья: «Это мой сын!» Наверняка Вы, дорогой читатель, хоть раз в жизни испытали нечто подобное.
И когда Вы смотрите на своего ребенка, на его рост, Вы представляете, каким он станет. Вы тревожитесь за его будущее и вместе с тем гордитесь.
Значит, еще раз!
С глазами или любым другим нездоровым органом нужно работать с такой нежностью и заботой, с какой Вы ухаживаете за больным ребенком. И в то же время, когда Вы свой внутренний взор будете направлять туда, нужно с гордостью представлять будущее, как будущее своего ребенка: что завтра Ваши глаза будут видеть чуточку лучше, чем сегодня. И так каждый день.
Сегодня Вы им даете своеобразный «аванс», а завтра непременно получите такую «благодарность», о которой даже не смели мечтать. Вот в этом и заключается суть: вначале чувство, а потом результат. С каждым днем всё лучше, лучше и лучше.