Итак, мы на месте, и это совсем не то, чего я ожидала. Этот кемпинг нам порекомендовал Люк, и я думала, он чем‑то отличается от других… в лучшую сторону. Не могут же знаменитости отдыхать среди простых смертных! Поначалу я сваливала всю вину на погоду – говорят, дождь льет здесь уже третью неделю. Перед нами расстилалось поле, покрытое вязкой грязью; оптимистическое название «Туристический лагерь «Корнуоллский рог изобилия»» к такому зрелищу нас не подготовило. Чего здесь имелось в изобилии, так это грязи. Я уже начинаю подозревать, что Люк над нами просто подшутил.
Как и следовало ожидать, наш участок оказался самым дальним и неудобным, расположенным в низине, где скапливалась вся дождевая вода. Казалось, лагерь раскинулся не у воды, а непосредственно в воде. Первое время я все ожидала увидеть носорога или антилопу, пришедших на водопой. Наши соседи (с дредами и в сандалиях) подвергли нас пристальному осмотру – видно, досадуя, что теперь будет кому шуметь возле их вигвама (а может, им просто не по вкусу наша музыка). Сразу стало ясно, что это бывалые туристы, с опытом и отшлифованными навыками организации таких поездок, а мне этих навыков недостает.
Мы с Джеем убили целых два часа, чтобы поставить «легко устанавливающуюся» палатку, зато в собранном виде она выглядела точь‑в‑точь как средневековый шатер, как и обещали производители. И все было бы хорошо, если бы они предусмотрели в палатке пол. В палатке с полом даже двухнедельное пребывание в аду я сочла бы сносным. Приписав отсутствие пола полету дизайнерской мысли (а может, моей невнимательности – надо было прочесть надпись мельчайшими буквами в самом конце инструкции), я созналась Джею: понятия не имею, что делать. Хнычущим детям я велела разыскать резиновые сапоги и отправляться на разведку.
– Я не знаю, где их искать! – заныла Матильда.
– А у меня не десять рук! – отрезала я, но час спустя, когда содержимое машины общими усилиями вывалили в грязь, была вынуждена признать, что сапоги я забыла.
Тем временем Джея осенило.
– Голь на выдумку хитра, – пробормотал он и начал резать по шву пакеты для мусора, которые я каким‑то чудом прихватила, и склеивать их пластырем «Барби» из аптечки. А когда я забеспокоилась, хватит ли пакетов и пластыря на всю громадную палатку, в нашу сторону по лужам зашлепал мистер Дредоносец.
– Пусть только попробует позлорадствовать, я ему все космы выдеру, – пообещал Джей, но сосед только протянул нам лист полиэтилена – идеальный временный настил для пола, пока мы не найдем что‑нибудь посолиднее.
– Клевая палатка, – заявил он и побрел обратно к своему вигваму.
– Спасибо огромное! – хором крикнули мы ему в спину.
Миссис Кафтан помахала нам в ответ. На общем фоне стойбища туристов – аккуратных палаток и трейлеров – наш участок выделялся творческим беспорядком, а потому вызывал живой интерес.
Дейзи и Матильда, обе уже в кроссовках, активно знакомились с инфраструктурой лагеря – в первую очередь с гигантской песочницей в самом центре. Я одолжила у Джея мобильник и позвонила в «Федерал Экспресс» – узнать, во сколько обойдется курьерская доставка резиновых сапог. И решила, что 83 фунта плюс НДС – это чересчур, особенно в наших стесненных финансовых обстоятельствах. Значит, придется съездить за новыми сапогами в соседний Пензанс.
Мы установили печку, стол и стулья и уже пытались пожарить сосиски к чаю, а заодно и проверить, работает ли печка, когда над лагерем разнесся душераздирающий вопль. Материнский инстинкт сразу оповестил меня: кто‑то или что‑то напало на мое дитя. И мы с Джеем во весь опор ринулись к песочнице. Вокруг нее уже собралась толпа туристов, сквозь которую мы с трудом пробились и узрели рыдающую Дейзи в объятиях Матильды.
– Господи, что случилось? – выкрикнула я в лицо Матильде.
– Мама, это было так страшно!
– Что?! Да говори же!
– Здоровущая муха подлетела к Дейзи так близко, что чуть ее не съела. Прямо как вон та!
Слепень нормальных размеров совершил триумфальный круг почета и унесся вдаль. Я перестала осматривать Дейзи в поисках укусов и ожогов. Толпа туристов в анораках и шерстяных шапках постепенно рассеялась, а я убедилась, что мои дочери – отнюдь не вольные дети природы. Завидев комара, обе оглушительно завизжали и помчались к нашей палатке. Матильда споткнулась, упала и разрыдалась, обнаружив, что извозила в грязи любимые лиловые джинсы.
Джея мы нашли сидящим в машине – он дышал поочередно то одной, то другой ноздрей, чему научился на курсах йоги. Я бесцеремонно прервала его кармические медитации. Раздраженная малодушием родных дочерей, я сделала вид, будто без разбору швыряю вещи обратно в машину, приговаривая:
– Правильно. Хватит с нас приключений. Боишься всего на свете – значит, сиди дома и не высовывайся. Можно подумать, комары вас съедят! А грязь – так это вообще конец света!
Джей понял, в каком я состоянии, и повел девчонок пройтись по лагерю, а я тем временем спасла сосиски, которые чуть не превратились в угольки, пока мы выручали чудом оставшихся в живых Дейзи и Матильду.
Через полчаса, когда я уже гадала, куда все подевались, вся троица вернулась, ухмыляясь от уха до уха и потрясая только что купленной плюшевой свиньей(!), брелоком в виде пингвина и банкой фасоли. Джей застенчиво потупился.
– Прости, не удержался. Обожаю баловать их.
Мое сердце ушло в пятки. Такими темпами деньги, которых должно хватить на весь отпуск, улетучатся за несколько дней.
– Смотри‑ка, что у меня есть, – воодушевленно продолжал Джей. – Знаешь, куда надо бежать, когда приезжаешь отдыхать и останавливаешься в отеле? Искать дармовые сувениры в ванной! – объяснил он, пока я рылась в сумках и не понимала, куда провалился кетчуп.
– Ты о чем?
Просияв, Джей сунул мне под нос пакет, который откуда‑то принес. Пакет был наполнен кусками мыла, резинками и заколками для волос, флаконами шампуня и новенькими мочалками.
– Вот и наши сувениры. Мы нашли их в душевой.
– Даже не вздумай! Люди сразу узнают свои вещи, и потом, я не хочу пользоваться чужой мочалкой. Отнеси их обратно, – возмущенно приказала я. – А в душевой здесь ничего?
– Ну, знаешь… пованивает. Но мыться можно. Смотрела «Скверных девчонок»? Так вот образец для местной душевой – тюремная. Лично я выбрал бы кафель другого цвета: коричневый выглядит двусмысленно.
– Мам, есть хочу! – заявила Дейзи, перевоплощаясь в щенка‑толстячка из «101 далматинца». Все взгромоздились на стулья или пристроились на ковриках. Я уже была готова подать на стол сосиски, когда сообразила, что забыла тарелки и приборы. В ход пошли кастрюли, крышки от кастрюль, пальцы и мой удобный перочинный нож. Сделка с «Федерал Экспресс» уже начинала казаться мне на редкость выгодной. А мысль оставить ключи от дома соседям – тем более.
До заката оставалось всего несколько минут, когда я твердо решила сходить к морю. Меня поддержали все, но Дейзи споткнулась и кубарем скатилась по самой пологой из крутых троп, ведущих на берег. Когда мы наконец выпутались из колючих кустов ежевики и снова вышли на простор, то увидели, что тропа ведет в живописную бухточку с песчаным пляжем в окружении пологих холмов, а вдалеке, среди полей, виднеются фермы. Тучи‑барашки стремительно неслись по небу; похоже, ветер прогнал дождь. Едва очутившись на пляже, девчонки припустили бегом, широко раскинув руки и подставив лица ветру, а потом кинулись собирать камешки и ракушки. Глядя, как волны бьются о берег, я сделала глубокий вдох и почувствовала, как тревоги последних месяцев отступают, покидают меня. Мне наконец‑то удалось распрямить спину и опустить ссутуленные плечи на добрых пять дюймов.
– Вот так‑то лучше, – пробормотала я себе под нос. Джей улыбнулся и обнял меня.
Мы с детьми устроили охоту за самыми красивыми ракушками, а я попутно объяснила Матильде: если приложить к уху большую витую раковину, услышишь шум моря. Во взгляде моей старшей дочери промелькнула растерянность.
– Но море же здесь, рядом. Я и так его слышу, без всякой раковины.
– Это тебе, Дот, – объявил подошедший Джей и протянул мне бледно‑желтый камешек, гладко окатанный морем. Он мог бы показаться совсем обычным, если бы не крохотная сквозная дырочка в середине. – Говорят, такие камни приносят удачу, – добавил Джей.
Я поцеловала его и уложила талисман поглубже в карман.
Как жаль, что тебя нет с нами, Бет! Уже не помню, когда мы с тобой в последний раз выбирались на прогулку. Дети, мужья, работа, болезнь – вечно нам что‑нибудь мешало, мы давно отдалились друг от друга. А в юности мы созванивались каждый день, иногда не по одному разу. Помню, как Делисса ужасалась нашим счетам за телефон и твердила: «Вы же целыми днями вместе в школе. Неужели там вы не наговорились?»
По‑моему, с человеком, с которым близко знаком, начинаешь общаться в телеграфном стиле: полное взаимопонимание не требует пространных объяснений. И кому‑то другому звонить совершенно бессмысленно, потому что тогда придется выкладывать всю историю насущного вопроса. А какой у тебя сегодня насущный вопрос? Видишь, я понятия не имею, что тебя тревожит или радует. Могу догадаться, конечно, но это уже не то. А если бы ты приехала к нам на несколько дней, мы возродили бы прежнюю дружбу. Надо попытаться организовать что‑нибудь этакое, и как можно скорее. Кстати, отдых вряд ли получится мирным и расслабляющим, как я предсказывала, но тебя мне все равно не хватает.
Свежий воздух, бегство от крылатых насекомых и неизбежно сопряженный с этим стресс так измотали детей, что они были готовы лечь спать пораньше, да еще впервые в жизни провести ночь в палатке. Мы решили оборудовать спальню в глубине палатки и спать в одной куче, по крайней мере первые несколько ночей. Джей прочел по сказке каждому чаду: Дейзи – необычно игривую версию «Пипо», Матильде – до тошноты благопристойную «Элоизу». Дети забрались в спальные мешки. Я подползла, чтобы поцеловать обеих перед сном. У нас сложился целый ритуал вечернего целования, который показался бы стороннему наблюдателю до омерзения слащавым, а меня почему‑то умиляет. Мы начинаем с «поцелуя бабочки» (щекочем ресницами щеку), продолжаем эскимосским поцелуем (тремся носами, только не при насморке) и в качестве кульминации осыпаем друг друга «поцелуями фей» (подрагивающими губами). Мы уже близились к финалу, когда Дейзи вдруг спросила:
– А мое деяло?
Искать одеяло было бесполезно. Я точно знала, где оно находится, мысленным взором видела его у подножия лестницы, куда бросила, чтобы потом не бегать за ним наверх. И я в очередной раз почувствовала себя плохой матерью.
Совесть грызла меня почем зря: если я что‑то и была обязана взять, так это одеяло Дейзи. Заменить его невозможно. Без своего любимого одеяла Дейзи не заснула еще ни разу в жизни. Они неразлучны, как Пол и Линда Маккартни (за исключением тех нескольких дней, которые он проторчал в японской тюрьме из‑за наркотиков). Дейзи уже начинала всхлипывать, так что становилось ясно: Корнуолл для нее – все равно что японская кутузка для Пола. Утром все‑таки пришлось прибегнуть к помощи «Федерал Экспресс». Но прежде – созвониться с соседями, передать им список забытых вещей и попросить упаковать их. Не понимаю, как меня угораздило, а ведь я считала себя организованной путешественницей. Чтобы успокоить Дейзи, понадобилось несколько часов. Наконец она заползла ко мне в спальник, и мы промучились в тесном мешке всю ночь, вдобавок среди ночи я проснулась и поняла, что забыла снять лифчик и трусики.
На следующее утро Джей с девчонками отправился за льдом и молоком к завтраку, а я попыталась навести в палатке порядок. Я как раз разгребала завалы в «прачечной», пытаясь отделить грязную одежду от условно чистой, когда они вернулись – с двумя майками с надписью «Я люблю Корнуолл», журналом «Между нами, девочками» и льдом, но без молока.
– Джей! – вспылила я.
– Прости, но они пристали как с ножом к горлу, и я испугался истерики. Ты же знаешь, как громко и настойчиво они умеют кричать. Хочешь, сходи с ними сама и убедись.
На второе утро Дейзи разыскала свисток «Нексус» и подняла на ноги весь лагерь собственными вариациями на тему утренней побудки. Популярности среди аборигенов это нам не прибавило. Я надолго запомню заспанные лица, выглядывающие из палаток в половине шестого утра. На этот раз идти в магазин пришлось мне. Я дождалась, когда девчонки займутся поисками ранней ежевики в кустах за палаткой, и попыталась улизнуть, но бдительная Матильда мгновенно отреагировала:
– А ты куда, мамочка?
Отпираться было бесполезно, поэтому дочери составили мне компанию, и через каких‑нибудь несколько минут мне пришлось смириться с поражением. К палатке мы вернулись с газировкой, двумя парами ярко‑розовых резиновых купальных тапочек и фломастерами, которые я попыталась спрятать от Джея. Я в отчаянии. Хорошо еще, Алекс не видит, как мы транжирим его деньги. Уверяю тебя, детям здесь нравится. Надеюсь, мы еще свяжемся, пока ты не уехала отдыхать. Как всегда, мысленно я с тобой.