Я помню, что мы договорились взять тайм‑аут, но мне невтерпеж поделиться, как я разрулила сложнейшую ситуацию. С тех пор как умер Джек, я избегаю Люка. Наши отношения на грани интимности, флирт перерос в нечто серьезное и не на шутку беспокоит меня. Я чуть было не дала себе волю, а я представить себе не могу, что изменю Алексу. Смерть Джека меня образумила. До сих пор мне удавалось держать Люка на расстоянии: Матильду я отвозила в школу пораньше, в соседних магазинах не отоваривалась, а проезжая мимо дома Люка, делала гигантский крюк. В ответ Люк забрасывал меня емельками, искал любые предлоги, чтобы встретиться – привозил какие‑то открытки, кассеты, – а сегодня застал‑таки меня врасплох. Алекс решил сводить девчонок в Музей науки, у меня вдруг образовалось два часа блаженной свободы. Усталость свалила меня в постель, где я занялась составлением списка неотложных дел, как вдруг в дверь постучали.
«Чтоб им провалиться, этим «свидетелям Иеговы»», – подумала я. Стук был такой настойчивый, что я нехотя выбралась из постели, открыла дверь и нос к носу столкнулась с Люком.
– Добрый день, мадам. Примите поздравления: вы стали победительницей денежно‑вещевой лотереи. И выиграли главный приз – чаепитие с местной звездой Люком Ллойдом. Как насчет лимонного кекса? – Он протянул мне сверток и нервно заулыбался.
Несмотря на все свои старания ничем не поощрять его, я рассмеялась. Люк заглянул в дом поверх моего плеча:
– А где все? Можно войти?
Ну и что мне оставалось? Конечно, я была рада ему, да и захлопнуть дверь перед его носом было бы грубо. Не успела я моргнуть глазом, как он шагнул в дом, закрыл дверь, зажал мое лицо в ладонях и поцеловал меня. И меня снова окатила теплая волна, но чувство, что я вернулась в юность, подпортил сигнал тревоги.
Я вырвалась.
– Нет! – со всей непреклонностью заявила я.
Он скроил удивленную мину:
– Это еще почему?
– Слушай, нам надо поговорить.
– Ну вот, как всегда – теперь тебе приспичило говорить.
– Я поставлю чайник? – предложила я, надеясь, что кухонные хлопоты приведут меня в чувство.
– А не надорвешься? – спросил он. – Извини, дурацкая шутка.
Поморщившись, я включила чайник и развернула лимонный кекс.
– Садись сюда, а я напротив. – Я указала Люку стул, убежденная, что стол, разделяющий нас, надежно предотвратит всякие контакты.
Он рассмеялся:
– Послушать тебя, так я опасный хищник. Р‑р‑рр! – Но, заметив, что я не улыбнулась, он добавил: – Обещаю, больше я к тебе не притронусь – пока не услышу особое приглашение. Дотти, я соскучился.
Разговор продолжался под две чашки горячего чая и утешительный кекс. Я решила не церемониться.
– Люк, к чему все это? Скажи честно, ты просто развлекаешься со скуки или спятил от любви? (Он неловко поерзал и смущенно потупился.) Ты хочешь бросить Джулс и мальчишек?
Он уставился на меня.
– Дот, в тебе определенно что‑то есть. Я всегда считал тебя особенной, но… – он опустил голову, – любовь? Я просто хочу… – Он осекся.
– Чего? – поторопила я.
– Я сам не знаю, чего хочу.
– Тоже мне задача! Ты хочешь то, чего не можешь получить. А если бы смог, то твоего желания хватило бы ненадолго. Дело в том, что я всегда от тебя ускользала, и это все годы не давало тебе покоя. Но ведь я права и уходить от Джулс ты не собираешься?
– Не собираюсь, – сник он. И посмотрел на меня как ребенок, мать которого только что испортила самую увлекательную игру на свете, объявив: «Пора спать».
Все ясно: теперь Люк зол на меня за утраченные иллюзии. Он испустил вздох смирения. Игра окончена. Теперь можно было и поговорить.
– Знаешь, мы с Джулс познакомились, когда нам не было и двадцати. Она знает меня, как никто другой. Конечно, мы не все время были вместе, иногда и расставались, даже думали, что влюблены в других, но почему‑то нас всегда притягивало друг к другу. А потом она забеременела Хэмишем, и мы поженились. Стыдно признаться, но только ребенок вправил нам мозги. Джулс – прекрасная мать, и на работе ее ценят. Я не могу ее подвести.
– Она, кажется, архитектор? – спросила я, хотя прекрасно знала, кем работает жена Люка: глянцевые журналы из супермаркетов я с недавних пор читаю от корки до корки.
– Ага. У нее талант. Если со мной что‑нибудь случится, в жизни Джулс мало что изменится… скажем так: она переживет. Она финансово независима, ладит с мальчишками, у нее есть родные и друзья. Иногда я даже гадаю, а есть ли в ее жизни место для меня? – Казалось, еще чуть‑чуть – и он ударится в слезы, так ему стало жалко себя.
Я вздохнула.
– Приятное разнообразие – после всех этих «жена меня не понимает». Скорее, тебя жена понимает слишком хорошо.
– Да. Понимать‑то понимает, но во мне не нуждается.
– А ты уверен?
Разговор продолжался. Меня вполне устраивала новая роль жилетки, и я уже подумывала, не поработать ли мне оператором в службе «Телефон доверия». Через час Люк собрался уходить. Я открыла дверь.
– Значит, так ни разу и не переспим? – почти серьезно уточнил он.
– А ну убирайся! – возмутилась я, усмехнулась и вытолкнула его за дверь.
– Ладно, ладно. Друзья так друзья. – Он вскинул руки жестом шутливой капитуляции. – А друзьям позволено целоваться на прощанье?
Я колебалась.
– Всего один разочек. – И он в последний раз поцеловал меня в губы. – Я позвоню, – пообещал он, заметил, что я опять занервничала, и добавил: – Насчет передачи.
– Пока, Люк. – И я захлопнула дверь, очень довольная собой.