Алекс не у тебя? Извини, что опять беспокою, но только что разразилась катастрофа. Не прошло и пары минут после ухода Люка, как дверь распахнулась и в дом наперегонки влетели девчонки, споря, кто первый расскажет мне, как прошел день. Я сразу потащила их наверх, мыться и переодеваться. Уже в пижамах они запросили: «Пусть папа почитает нам!» Я спустилась в гостиную и нашла Алекса ссутулившимся перед телевизором. На экране застыло мое хохочущее в камеру лицо, снятое крупным планом. Когда я вошла в комнату, Алекс не поднял головы.
– Алекс, что ты делаешь?
Не глядя на меня, он спросил:
– Откуда это у тебя? – В видеомагнитофоне стояла кассета, отснятая Люком в Корнуолле.
– А, Люк как‑то завез, – попыталась отмахнуться я. Авось сработает.
– А потом полез целоваться?
Значит, дело не только в кадре, застывшем на экране.
– О чем ты?
– Я видел вас. Как раз проезжал мимо, искал, где поставить машину, и все увидел. И не поверил глазам, поэтому объехал вокруг квартала, чтобы прийти в себя. Слава богу, девчонки спали сзади. Прямо на нашем крыльце, Дот. За кого ты меня держишь? За идиота? – Он вскинул голову – лучше бы он этого не делал. – Теперь ясно, почему ты мне не доверяешь: ты не можешь положиться даже на себя.
– Алекс, это совсем не то, что ты подумал, – запротестовала я.
– Папочка, ты нам почитаешь? – крикнула сверху Матильда.
– Иди ты, – велел Алекс.
– Но они ждут тебя.
– Ничего, выкрутишься как‑нибудь, – зло и горько процедил он.
Как в тумане я поднялась к девчонкам и, несмотря на их протесты, прочитала «Мадлен и Рождество», не понимая ни слова. К тому времени как я спустилась, Алекс уже ушел. Даже записки не оставил. Он у тебя? Пожалуйста, пусть позвонит – я все объясню. Не могу поверить, что это случилось с нами.