У меня так и чесались пальцы написать тебе – я даже бросила Дейзи на произвол судьбы: усадила перед телевизором и поставила кассету с «Твинисами». Мы только что вернулись с похода на детскую площадку, который поначалу не предвещал никаких неожиданностей. Но едва мы с Дейзи дорвались до качелей, хлынул дождь. Дейзи захотела поплескаться в лужах, а я не нашла причин запретить ей это удовольствие. Я совсем забыла, что нам надо вовремя вернуться домой и поставить в духовку картошку, и перестала бояться, что Дейзи промочит ноги и подхватит простуду. Просто на минуту увлеклась и развеселилась. Зачем я вообще принуждаю детей к тому, чего они не хотят? Зачем настаиваю на своем? И вообще, я когда‑нибудь интересовалась, чего хотят они? Я как раз показывала Дейзи кульминацию танца Джина Келли из «Поющего под дождем», когда двое мальчишек пронеслись мимо на велосипедах, окатив нас с ног до головы ледяной водой из грязной лужи.
– О, прростите, мадам!
Подняв голову, я увидела Адониса в чем‑то вроде скафандра – вероятно, безумно дорогом французском спортивном костюме.
Спрыгнув с велосипеда, он позвал:
– Ребьята, сейчас же вернитес и извинитес перед мадам и ее кррошкой!
К моему изумлению, он откуда‑то извлек полотенце и попытался вытереть Дейзи, но она вырвалась с возмущенным визгом.
– Как тебья зовут, пррринцесса? (Дейзи насупилась.) А вас, мадам? – Он уставился на меня карими маслинами и, очевидно, с трудом сдержался, чтобы не вытереть и меня. Рассмеявшись, он протянул мне полотенце.
– Я Дороти, – ответила я.
– А папу зовут Алекс, – подала голос Дейзи.
– А я – Филипп. Прростите, что испорртили вам пррогулку. До встррречи, мадам Дорротея.
Джей, он великолепен! Он гей, это ясно как день, вы с ним два сапога пара. У меня чутье на сексуальную ориентацию, а Дейзи просто ошиблась. Теперь осталось только продумать первое рандеву.