Quot;Неоднократные" убийцы

 

Думаю, что название "неоднократные" убийцы не очень удачное, но ничего лучше я не смог найти. Это не серийные сексуальные убийцы, которые убивают через определенные промежутки времени и их преступные действия носят маниакальный характер, будучи объединены единственной мотивацией. Те, которых я назвал неоднократными, тоже, как и серийные сексуальные убийцы, являются некрофилами и убивают не одного, а двух и более человек, но иногда убивают одновременно. Это среди сексуальных убийц не встречается, и они никогда не движимы мотивами сексуального удовлетворения. Это - хулиганствующие и бытовые убийцы, а также корыстные убийцы, умышленно лишающие жизни других ради завладения их имуществом или деньгами; это террористы и иные экстремисты, снедаемые ненавистью к представителям других наций, религий или иных социальных групп, либо стремящиеся захватить власть любой ценой.

"Неоднократные" убийства совершаются и ради самого убийства, т.е. это преступление здесь является самоцелью. Это позволяет субъекту достичь определенного психологически комфортного состояния, что нередко детерминирует действия, обычно расцениваемые как учиненные из хулиганских побуждений. Такие "неоднократные" убийцы - соответственно, некрофильские личности в, так сказать, самом чистом виде, это принципиально иной тип личности, аналог которого очень трудно найти среди других преступников. Его глубокое научное познание имеет исключительное значение для науки и практики, поскольку в фокусе исследований оказываются самые странные, самые необычные и самые страшные люди. Они существенно отличаются даже от тех бандитов, которые убивают ради завладения деньгами или вещами (имуществом), т.е. ими двигают не корысть и не алчность, а только само желание убить. Изучение подобных личностей показывает, что они принадлежат не только нашему миру, но и тому, который находится за его гранью, небытию, куда они с легкостью отправляют других людей. Психологически они существуют как бы в двух мирах. В их лице мы сталкиваемся с какой-то сверхчеловеческой, трансцендентной реальностью.

В некоторых случаях убийства как бы нанизываются одно на другое, становясь чем-то вроде образа жизни, особенно если иметь в виду связанные с этими преступлениями иные обстоятельства.

17 сентября 1982 г. Ганин во время совместного распития спиртных напитков с К. в комнате коммунальной квартиры поссорился с ним и нанес ему 2 удара плоскогубцами, 8 ударов кулаком и 4 удара ножом в лицо и шею; от этих повреждений К. скончался на месте. Ганин был осужден, освобожден 4 февраля 1989 г.

13 января 1990 г., распивая спиртные напитки с П. и во время конфликта с ним, нанес ему не менее 18 ударов молотком по голове, отчего П. скончался. Ганин отрезал у трупа половые органы и частицы ягодиц. Это убийство суд квалифицировал как совершенное с особой жестокостью.

Ганин стал проживать у Д., нигде не работая и продолжая пьянствовать. Во время очередной пьянки 30 января 1990 г. он рассказал ей о том, что убил П., а затем, побоявшись, что она выдаст его, убил ее с особой жестокостью.

1 февраля 1990 г., опасаясь, что проживающая с Д. ее подруга Б. обнаружит труп Д. и выдаст его, Ганин подкараулил Б. в прихожей и там убил ее ударами туристического топора, что также квалифицировано как убийство с особой жестокостью. В день убийства в пивном баре встретил свою знакомую М., которую привел в квартиру, где находились трупы Д. и Б. В этой квартире он пьянствовал с ней до 5 февраля 1990 г. - дня обнаружения и трупов, и убийцы.

Ганин абсолютно деморализованная личность, типичный некрофил. Последние три убийства он совершил в течение 18 дней, причем все три - с особой жестокостью. Он не в состоянии выйти из им же созданного круга. Убийство, совершенное им в 1982 г., имело место при тех же обстоятельствах, что и все три последующих.

Ниже я приведу и другие эмпирические данные о всех названных здесь группах "неоднократных" убийц.

В целом "неоднократные" убийцы являются наиболее распространенной группой особо опасных преступников. Если серийные сексуальные убийства не очень сильно зависят от внешних социальных условий, являясь результатом субъективных психотравмирующих переживаний, то "неоднократные" намного ближе к этим условиям. Последние, в сущности, представляют собой обыденные, каждодневные обстоятельства жизни, воспринимаемые названными лицами совсем иначе, чем всеми остальными. Совершение таких убийств показывает, насколько они стали привычным способом решения жизненных проблем. Я имею в виду и убийства, совершенные из хулиганских побуждений, поскольку в основе их мотивации лежит стремление решить какие-то внутренние личностные проблемы.

При исследовании "неоднократных" убийств надо учитывать, что наши знания (в том числе и мои) о них, о психологии убийцы, равно как и их жертв, еще недостаточны. Но при всем том, что убийство, как и всякая смерть, покрыто покровом тайны и загадочности, в самих преступниках и самом акте насильственного лишения жизни нет ничего потустороннего и мистического. В своем подавляющем большинстве убийцы, а тем более "неоднократные", вполне заурядные люди, не обладающие особыми способностями и отнюдь не зловещие с виду, это не театральные злодеи, выступающие из мрака и в нем же скрывающиеся. Они страшны лишь во время нападения, когда в пьяном угаре крушат все топором или нападают на одинокую женщину на темной улице или в подъезде. Но в их личности нет ничего такого, что лежало бы на поверхности и объясняло бы их действия.

Если среди "неоднократных" убийц выделить тех, которые совершают соответствующие преступления в семейно-бытовой сфере, то следует выделить несколько особенностей последних. Прежде всего, криминогенность сожителей примерно в 5 раз превышает криминогенность лиц, состоящих в зарегистрированном браке. Кровавые конфликты имеют место и между разведенными супругами, если их связывают дети и остатки прежних чувств, тем более если они деформированы обидами и ревностью. К этому надо добавить, что разведенные мужчины, особенно если они не завели новую семью, спиртными напитками злоупотребляют гораздо чаще, чем те, которые состоят в зарегистрированном браке.

80-90% всех "неоднократных" убийств совершаются в состоянии алкогольного опьянения, но этот несомненный факт отнюдь не делает опьянение причиной совершения убийств и любых других преступлений. Он, этот факт, лежит на поверхности и всегда привлекает к себе повышенное внимание, но очень редки попытки объяснить его действительное значение.

Оно состоит в том, что опьянение снимает внутренние запреты, сформированный всей предыдущей жизнью самоконтроль, т.е. уничтожает то, что привито человеку цивилизации ей, и возвращает его, образно говоря, в состояние дикости. Подобный регресс для многих людей весьма желаем, хотя об этом они, как правило, ничего не знают, поскольку это - потаенное стремление, скрытое от сознания в глубинах психики. Если имеет место фактическое отрицание цивилизации путем ухода в далекое прошлое, то совершенное в рамках этого ухода преступление можно назвать проявлением психического атавизма.

Еще одну важную функцию выполняет опьянение для убийц: оно способствует забыванию содеянного, вытеснению в бессознательное психотравмирующих воспоминаний и переживаний о совершенном убийстве. Реализацию этой защитной функции я наиболее часто наблюдал среди тех, кто убил своих близких: отца, мать, детей, жен, сожительниц. Не сомневаюсь, что в некоторых случаях преступники лгали, утверждая, что ничего не помнят от опьянения, но во многих случаях так и было. В этом убеждают не только стойкие, начиная с первого допроса, утверждения о забывании случившегося, но и то, что обвиняемые не отрицали своей вины, признавали, что убили, однако не могли вспомнить и описать очень многие важные эпизоды и детали происшествия.

Некий Протасов, двадцати восьми лет, грузчик с восьмиклассным образованием, ранее судимый за хулиганство. На почве ревности он пытался задушить жену, а когда та убежала, ударами о стену убил их дочерей двух и трех лет. Протасов - привычный пьяница и из семьи привычных пьяниц: постоянно выпивали его отец и мать; злоупотребляла спиртными напитками и его жена. Убийство детей совершено в состоянии сильного алкогольного опьянения, он пил до этого несколько дней подряд, об обстоятельствах преступления ничего рассказать не мог, хотя и не отрицал, что мог совершить такое.

В связи с примером Протасова и многими другими аналогичными фактами возникает вопрос, почему в процессе конфликтов с женами убивают не только их, но еще и детей, причем даже очень маленьких. Я полагаю, что ответ можно найти в том, что мужья воспринимают собственных же детей психологическим продолжением ненавистной жены. Маленький ребенок почти всегда ближе к матери, чем к отцу, а дети постарше обычно защищают мать от насилия со стороны отца.

Отнюдь не случайно то, что чаще всего вытесняются из сознания те действия, в результате которых погибли родные и близкие, поскольку прежде всего такие преступления принято расценивать как наиболее безобразные. Я думаю, что даже те, которые вначале лгали, что ничего не помнят, за долгие годы пребывания в местах лишения свободы и после освобождения, как бы убедили себя в том, что им нечего вспоминать, и таким путем перевели психотравмирующие воспоминания в невспоминаемую сферу психики. В исправительных учреждениях осужденные за убийства тщательно избегают разговоров на тему о том, за что они осуждены, и попытки вызвать их на откровенность часто заканчиваются безрезультатно, причем я здесь имею в виду расспросы сотрудников названных учреждений и исследователей. Некоторые осужденные за убийства прямо просят не вспоминать содеянное ими или особенно стараются обойти молчанием детали.

Криминологами были опрошены убийцы из пьянствующих, случайно сложившихся уличных компаний. Результаты опросов дают понимание культуры потребления этих напитков в их среде. Более двух третей из них считают нормальным пить суррогаты, пагубно влияющие на психическое состояние и здоровье, не закусывая и в местах, запрещенных законом; подавляющее большинство не находят ничего предосудительного в доведении себя до состояния сильного алкогольного опьянения, в нецензурной брани в процессе выпивки. К числу запретов, принятых в таких группах, относятся поступки, ущемляющие права участников компании, связанные с выпивкой: нельзя часто пить за чужой счет, наливать себе спиртного больше, чем другим, присваивать деньги или купленную на общие деньги водку, навязываться в компании, не внеся своей доли. В условиях дефицита денежных средств при повышенной потребности в алкоголе такие проступки влекут за собой суровые групповые санкции.

Нетрудно заметить, что многие из перечисленных норм достаточно нравственны (например, запрет на присваивание общих денег), в то же время все они весьма красноречиво характеризуют этот низший, материально необеспеченный, в немалой степени люмпенизированный слой общества. Между тем в рамках именно этого "пьяного" (или "полупьяного") слоя совершается относительное большинство самых распространенных убийств - на бытовой почве. Причем в значительной части таких преступлений в нетрезвом виде были и преступники, и жертвы. Насилие в названном слое столь же привычно, как каждодневный прием пищи, оно впитывается с детства, становится привычной формой общения и принятым способом разрешения конфликтов. Мерзкое сквернословие и побои четко представлены в отношениях родителей и детей, между супругами, между соседями, между членами неформальных малых групп. Это особая культура, в которой бутылка водки есть признанная единица измерения материального и духовного благосостояния.

Среди убийц высок удельный вес ранее судимых лиц. Причем тех, кто отбывал наказание в местах лишения свободы. Если кражи, грабежи, разбои и хулиганство часто совершаются в течение года после освобождения, то убийства имеют место по прохождении более значительного времени. Очевидно, для совершения такого наиболее значимого преступления, как убийство, необходимо больше времени для накопления и обострения внутренних конфликтов, вызывающих сильные психотравмирующие переживания.

Вместе с тем нужно должным образом оценить два взаимосвязанных и схожих обстоятельства: нахождение в период совершения преступления в среде тех, кто ведет антиобщественный образ жизни, и пребывание среди преступников в местах лишения свободы. Оба эти обстоятельства формируют в человеке установку решать свои проблемы с помощью силы, не считаясь с жизнью, здоровьем и достоинством других. Таких проблем довольно много у лиц, которые вернулись в условия свободы, но не смогли успешно адаптироваться к ним. Многие из ранее судимых лиц являются носителями социально порицаемой субкультуры и тех психологических особенностей, которые они унаследовали или (и) усвоили в течение своей жизни. В зависимости от типа и структуры личности указанные черты могут более или менее жестко регламентировать и регулировать ее поведение.

Среди ранее судимых "неоднократных" убийц большую часть составляют те, которые в прошлом наказывались не за убийства, а за другие преступления, прежде всего кражи, грабежи и хулиганство.

Можно отметить и постепенное нарастание агрессивности у многих преступников: вначале совершаются мелкие хулиганские действия, наносятся оскорбления, побои, легкие телесные повреждения и только затем - убийство; возможен и другой путь: хулиганство, грабежи, разбои - убийство. Но ни в коем случае не следует утверждать, что убийствам всегда предшествуют менее опасные преступления и мелкие правонарушения, поскольку нередко убивают, причем не одного, а нескольких человек, и те лица, которые ранее не допускали никаких аморальных поступков. К числу таких убийц относятся, например, те, которые убили из ревности или мести в состоянии сильного душевного волнения. Но то, что благополучные в прошлом люди насильственно лишают кого-то жизни, ни в коем случае не говорит о том, что это лишь случайность в их жизни. Любой поступок, насильственно-смертельной в том числе, есть порождение внутренних сил и конфликтов данной личности, он, этот поступок, субъективно логичен и целесообразен для нее.

Среда ощущается убийцами вообще, и "неоднократными" убийцами в особенности, как враждебная. В связи с этим у них затруднена правильная оценка ситуации, и эта оценка легко меняется под влиянием аффекта. Повышенная восприимчивость к элементам межличностного взаимодействия приводит к тому, что индивид легко раздражается при любых социальных контактах, ощущаемых как угроза для него. Это мы видим, например, в действиях Ганина.

Такие люди обладают довольно устойчивыми представлениями, которые, однако, с трудом поддаются корректировке, а тем более существенным изменениям. Другими словами, если они имеют о ком-то или о чем-то свое мнение, то их трудно переубедить. Все затруднения и неприятности, с которыми они встречаются в жизни, интерпретируются как результат чьих-то враждебных действий. В своих неудачах они склонны обвинять других, а не себя, что весьма облегчает снятие с себя какой-либо ответственности.

Наиболее чувствительны убийцы в сфере личной чести или того, что они считают честью, поскольку для них характерно повышенное сознание своей ценности. Из-за наличия постоянного аффективного переживания, что менее достойные пользуются большими правами и возможностями, чем они, у них может возникнуть потребность защитить свои права, и они начинают играть роль "борца за справедливость". Поэтому "справедливое" убийство можно наблюдать не только при разбоях, когда как бы перераспределяется имущество, но и при совершении убийств из мести или ревности, когда якобы отстаивается личная честь, и даже при учинении хулиганских действий.

Убийцам свойственны эмоциональные нарушения, психологическая, а иногда и социальная отчужденность, а также трудности, связанные с усвоением моральных и правовых норм. Последнее может зависеть от наличия расстройств психической деятельности, препятствующих надлежащему нравственному воспитанию. Такие люди совершают преступления чаще всего в связи с накопившимся аффектом в отношении того или иного человека или ситуации, причем аффект возникает и развивается по своим внутренним закономерностям и автономно от среды. Поэтому иногда бывает так трудно, а часто и невозможно урезонить домашнего дебошира или уличного хулигана.

Убийцы часто переносят на других то, что свойственно им самим, а именно агрессивность, враждебность, мстительность, и воспринимают этих людей уже с такими ими же спроецированными качествами. Для потенциальных убийц понятно, что от людей с дурными намерениями нужно защищаться, лучше всего - нападая на них, а поэтому, совершая акт насилия, убийца считает, что защищает других людей. Следовательно, убийц отличает не только высокая восприимчивость в межличностных отношениях, но и искаженная их оценка. Насильственные реакции с их стороны могут происходить по принципу "короткого замыкания", когда даже незначительный повод может сразу вызвать разрушительные действия.

Дать обстоятельные в то же время объединяющие характеристики всех "неоднократных" убийц невероятно трудно, особенно если иметь в виду не только их социально-демографические и уголовно-правовые, но еще и психологические особенности. Поэтому выход их положения видится в использовании сведений, предоставленных администрацией мест лишения свободы, где такие преступники отбывают наказание. "Неоднократных" убийц можно встретить в любом исправительном учреждении, но больше всего их там, где отбывают пожизненное лишение свободы. Одной из них является исправительная колония в Вологодской области (по существу, тюрьма), где содержатся свыше 170 пожизненно осужденных. По данным администрации этого учреждения (там я побывал в августе 2009 г.), содержащиеся там преступники характеризуются следующими чертами.

Осужденные за убийства с корыстной мотивацией составляют 36%, за убийства, сопряженные с изнасилованием, - 22%; за убийства на почве бытовых отношений - 30%; за убийства из хулиганских побуждений - 12%. Нет ни одного, кто был бы наказан только за одно убийство, каждый совершил не менее двух убийств. Их жертвами стали 523 человека, из них: жертвами убийств - 377 человек, покушений на убийство - 50 человек, жертвами изнасилований и покушений на изнасилование - 76 человек (в том числе дети - 42 человека), жертвами, здоровью которых был причинен тяжкий вред, - 20 человек. Эти весьма красноречивые данные следует дополнить тем, что 25% из числа всех отбывающих наказание, были осуждены впервые, 30% - во второй раз; 45% - в третий и более раз.

Необходимо привести и некоторые социально-демографические особенности этих особо опасных убийц.

Нет никакого образования только у 15 осужденных. Начальное и неполное среднее имеют 18%, среднее и среднее профессиональное - 79%, высшее и неоконченное высшее - 2%. Их семейное положение характеризуется тем, что женаты в прошлом были только 16%, разведены - 32%, холосты - 52%. Эти скудные демографические данные не дают, разумеется, ответа на вопрос о том, почему они совершили столь тяжкие преступления. Приведенные данные тем не менее необходимы для их общей характеристики.

Такой же описательной особенностью отличаются и общие психологические характеристики того же контингента преступников. Психологом названного исправительного учреждения А.Е. Стариковой было осуществлено психодиагностическое обследование 97 пожизненно лишенных свободы с помощью теста Шмишека. Ею было выявлено, что преобладающими акцентуациями у них являются:

1. Экзальтированный тип (24 осужденных - 25% опрошенных). Главной особенностью экзальтированной личности является бурная, экзальтированная реакция. Они легко приходят в восторг от радостных событий и в отчаяние от печальных. Их отличает крайняя впечатлительность по поводу печальных событий и фактов. При этом внутренняя впечатлительность и переживание сочетаются с ярким их внешним выражением.

2. Для осужденных тревожного типа (19 осужденных - 19%) характерно постоянное, притупляющееся, но никогда не исчезающее окончательно, смутное ощущение угрозы, ожидание неудачи в любых взаимоотношениях. Самооценка их ситуативно колеблется, часто занижена; они не уверены в себе, склонны к мелочности, к колебаниям, к перепроверке себя, подозрительны и оттого субъективны в суждениях, ощущают надвигающуюся беду, постоянно напряжены.

3. Эмотивный тип (18 осужденных - 18%). Главной особенностью эмотивной личности является высокая чувствительность и глубокие реакции в области тонких эмоций. Но эти особенности у убийц проявляются в сфере межличностных отношений, в глубоких переживаниях по реальным и надуманным поводам, поэтому они весьма ранимы. Иными словами, их чувствительность обращена на самих себя. Все эти особенности, как правило, хорошо видны и постоянно проявляются во внешних реакциях личности в различных ситуациях. Характерной особенностью личности является повышенная слезливость.

4. Циклотимный тип (13 осужденных - 13%). Важнейшей особенностью циклотимного типа является смена состояний. При этом такие перемены являются и не редкими, и не случайными. В гипертимной фазе поведение типичное - радостные события вызывают не только радостные эмоции, но также и жажду деятельности, повышенную словоохотливость, активность. Печальные события вызывают не только огорчение, но и подавленность. В этом состоянии характерны замедленность реакций и мышления, замедление и снижение эмоционального отклика.

5. Гипертимный тип (10 осужденных - 10%). Заметной особенностью гипертимного типа личности является постоянное (или частое) пребывание в приподнятом настроении, несмотря на отсутствие для этого каких-либо внешних поводов. Приподнятое настроение сочетается с повышенной активностью, жаждой деятельности. Характерны общительность, повышенная словоохотливость. На жизнь смотрят оптимистически, не теряя оптимизма при возникновении трудностей. Трудности часто преодолевают без особого труда в силу органично присущей им активности1.

6. Возбудимый тип (8 осужденных - 8%). Для осужденных данного типа характерны такие особенности, как повышенная активность, стремление не столько к лидерству, сколько к преобладанию над другими, отсутствие четкой жизненной позиции и слабое усвоение нравственных и социальных норм. Они стремятся самоутвердиться в любой жизненной ситуации, но при этом не склонны к расчету, почти не способны прогнозировать последствия своих действий, поведения, учитывать имеющийся жизненный опыт. Они эмоционально возбудимы, довольно легко и часто необдуманно принимают любые решения, вспыльчивы, находятся как бы в состоянии постоянной готовности к негативным эмоциональным реакциям, нетерпеливы, склонны к риску. Они постоянно готовы к противодействию чьему-либо внешнему влиянию, воздействию, склонны опираться на собственное субъективное мнение и действуют чаще всего, подчиняясь первичным побуждениям, влечениям, стремятся к самоутверждению и доминированию. Данным осужденным присуща злопамятность, склонность к накоплению отрицательного аффекта, возбудимость.

7. Демонстративные личности (5 осужденных - 5%). Они эгоцентричны, эмоциональны, артистичны, любят поговорить, в интересах и увлечениях непостоянны и поверхностны. Один их осужденных, с кем я беседовал в Вологодской исправитель ной колонии, был не просто словоохотлив: он представил мне план обширной работы с осужденными пожизненно, но еще и программу исправления убийц. Он обильно фантазировал на тему, что является поэтом и композитором, а песни его сочинения всегда исполняют звезды российской эстрады.

По данным администрации упомянутой колонии, 65% содержащихся там преступников полностью признали свою вину в совершенных преступлениях, а 26% - лишь частично. Однако эти сведения вызывают у меня недоверие. Мой опыт обследования убийц показывает, что признание своей вины обычно носит формальный характер, это не глубокое раскаяние или покаяние, переворачивающее и обновляющее человека, оно не носит необходимого морального заряда. Убийцы говорят об этом нехотя и стараются побыстрее закончить об этом разговор. Те, с кем мне удалось побеседовать в Вологодском учреждении (их было, правда, всего 7 человек), совсем не были исключением из общего правила: только один из них выразил сожаление, но какое-то натужное, неискреннее. Двое вообще ни в чем не считали себя виновными и бурно возмущались, что так сурово наказаны.

Один из них - Гридин, 40 лет, под стражей с 1989 г., т.е. 20 лет. Осужден за убийство трех девочек-подростков. Все они были им задушены и раздеты догола, но не изнасилованы. По данным следствия и суда, Гридин был сексуально несостоятелен, его нападения были попыткой проявить себя в качестве мужчины, но и они оказывались абсолютно неудачными.

Он все отрицает и построил собственные версии того, что произошло в последний раз, когда его задержали, как велось следствие и якобы подтасовывались доказательства его виновности. Похоже, что он сам поверил в свою невиновность, поэтому многократно жаловался, но все его обращения в вышестоящие судебные инстанции оставались без удовлетворения.

Психологическое обследование Гридина показывает, что он замкнут, скрытен, малообщителен, испытывает трудности в установлении контактов с другими людьми, в том числе с женщинами. Эгоистичен и сосредоточен на себе, при этом самооценка завышена и насыщена сверхценными идеями, которые пытается навязать другим, а если они этого не хотят, становится раздражителен, конфликтен, упорно отстаивает свои

Дистимические состояния, в противоположность гипертимным - приподнятым, выражают сосредоточение человека на мрачных, печальных сторонах жизни. События, его глубоко потрясшие, могут приводить к депрессии (подробнее см.: Леонгард К. Акцентированные личности. Киев, 1981). взгляды. При этом игнорирует нравственные установления, проявляя эмоциональную холодность, равнодушие к чужим страданиям и вообще к чужим чувствам. Постоянно заботится о своем будущем, причем не только в местах лишения свободы, и эти заботы наряду с завышенной самооценкой активно участвовали в детерминации его преступных действий. В женщинах бессознательно ощущает угрозу себе, т.е. переносит на них те факторы, которые коренятся в нем самом. Происходит это по той причине, что он неспособен ощущать себя источником собственного же неблагополучия, не может принять себя таким.

Скорее всего, Гридин никогда ни в чем не признается.

В заключение приведу некоторые данные о том, в каких условиях отбывают наказание особо опасные убийцы (они примерно такие же и в других аналогичных учреждениях), а также сведения об их психических состояниях, полученные психологом Стариковой. Думается, что вся эта информация представляет немалый интерес.

Осужденные проживают в камерах, как правило, не более чем по два человека. По просьбе осужденных и в иных необходимых случаях (при возникновении угрозы их личной безопасности), по постановлению начальника колонии, они могут содержаться в одиночных камерах. Труд осужденных организуется также в соответствии с требованиями камерного содержания. Осужденным ежедневно предоставляется прогулка продолжительностью полтора часа; при хорошем поведении и при наличии возможности в колонии время прогулки может быть увеличено до двух часов. По прибытии все осужденные помещаются в строгие условия отбывания наказания, в которых обязаны находиться не менее 10 лет. Если в период пребывания в следственном изоляторе к осужденному не применялась мера взыскания в виде водворения в карцер, срок его нахождения в строгих условиях отбывания наказания исчисляется со дня его заключения под стражу. Со строгих условий на обычные осужденные переводятся также при отсутствии взысканий за нарушение режима отбывания наказания. Отбыв в обычных условиях не менее 10 лет и при отсутствии взысканий, осужденный может быть переведен в облегченные условия отбывания наказания.

При проведении мероприятий, предусмотренных распорядком дня (прогулка, баня), контакт между осужденными, находящимися в разных камерах, исключается.

Все действия выполняются с разрешения и по команде дежурного младшего инспектора отдела безопасности, а проведение любых мероприятий производится исключительно по распоряжению оперативного дежурного и при наличии не менее трех сотрудников, непосредственно контролирующих данное мероприятие.

При выводе осужденного из камеры соблюдается строгий порядок: открытие дверей камер производится только с разрешения оперативного дежурного, начальника отдела безопасности или заместителя начальника по безопасности и режиму, с обязательным присутствием оперативного дежурного или помощника. Осужденный докладывает свои установочные данные, находясь в положении для обыска у стены. Передвижение осужденных вне камеры осуществляется только в наручниках.

Прибытие осужденного в колонию в адаптационный период (до 1 года) является для него стрессогенным фактором, так как он попадает в изоляцию, нарушается привычный образ жизни, хотя не исключено, что первые один-два года, особенно если до этого он не помещался в условия социальной изоляции, человек может не до конца осознавать коренное изменение своего социального статуса и продолжать жить и мыслить категориями "свободы". В этот период у него преобладают мысли о прошлом, попытки переосмысливания случившегося. Настоящее, а тем более будущее, которое вообще представляется туманным и неопределенным, еще воспринимается чем-то реальным.

Как отмечает Старикова, когда происходит шокирующее осознание того, что наказание пожизненное, у осужденных появляются тревожно-депрессивные реакции с преобладанием угнетенного, подавленного настроения, безнадежности, отчаяния, пессимизма, усиливается чувство жалости к себе. Возрастает внутреннее напряжение, раздражительность. Все это сопровождается двигательным беспокойством. Осужденные либо "мечутся" из угла в угол, либо находятся в состоянии апатии и безразличия. Часты истерические реакции, которые находят выход в демонстрации негативного поведения, стремлении привлечь к себе, как к невинно пострадавшему, внимание администрации. Осужденные хотят вызвать у окружающих сочувствие, постоянно пишут письма родным и знакомым. Это связано в значительной степени с определенными функциональными сдвигами в сердечно-сосудистой системе как реакции организма на хронический стресс.

В этих случаях все внимание преступника приковывается к собственной личности, своему самочувствию. У него укрепляется убеждение в том, что в его здоровье появились необратимые изменения. Он начинает предъявлять многочисленные жалобы на здоровье, причем нередко искренне уверен в них. Пытаясь привлечь к себе внимание, он может проявлять склонность и к симуляции, а также членовредительству и демонстративно-шантажным реакциям в виде неопасных суицидальных попыток. Однако следует помнить, что на фоне депрессивного состояния возможны и истинные суициды. Спустя некоторое время (примерно 2-3 года) у осужденных наступает период, когда психические состояния и личностные реакции на сам факт лишения свободы сглаживаются. Приобретается устойчивый "синдром лишенного свободы".

Примерно через 5-7 лет лишения свободы наступают трудно обратимые изменения в психике человека, находящегося в длительной изоляции.

После 10 лет изоляции для психики осужденного, продолжает Старикова, становится характерен так называемый "фрустрационный синдром", проявляющийся в виде окончательной "ломки" жизненных планов и проявления вновь чувства безнадежности, незащищенности, отчаяния, обреченности. Типичным состоянием является усиление тоски по дому, родным и друзьям, по прежнему образу жизни, которые часто идеализируются. "Синдром тоски" включает повышенную возбудимость и раздражительность, грусть, дискомфорт. Особенно остро тоска проявляется в канун семейных праздников, после получения писем из дома, по окончании свиданий.

К основным причинам, активизирующим состояние тоски, относятся наличие у осужденных свободного незанятого времени, однообразие и монотонность, отсутствие перспектив, одиночество, самоизоляция. Постепенно все большее место занимает состояние апатии, которое парализует волю, интеллект и является предпосылкой для психологической деградации личности, создает почву для развития психических заболеваний.

Развитие психического расстройства часто сопровождается бессонницей, раздражительностью, растерянностью, озлобленностью, повышенной агрессивностью и аутоагрессивностью, которые постепенно накапливаются и требуют определенной разрядки в виде драк, малоперспективных и необдуманных вариантов побега, притеснения слабых.

По истечении 15 и более лет наблюдается нарастание ложной убежденности в своей невиновности. Все это проявляется в "синдроме невинно пострадавшего". Нарастают тревожность, депрессивные состояния, зависимость от внушающих воздействий.

Наиболее частым проявлением этого периода являются серьезные нарушения сна, такие как расстройство засыпания, раннее пробуждение, неглубокий сон, бессонница, кошмарные сновидения. Длительные нарушения сна психологически и физически изнуряют человека, вызывают у него головные боли, делают его раздражительным, замкнутым, озлобленным.

Результаты психодиагностических обследований, социально-психологических опросов, коррекционных бесед позволили Стариковой сделать следующие выводы о психологических состояниях осужденных:

1. Наряду со стремлением сдерживания эмоциональных проявлений эмоциональная сфера осужденных к пожизненному лишению свободы может быть охарактеризована как неустойчивая, подверженная влияниям извне с тенденцией к повышению тревожности. Преобладающий фон настроения - сниженный, пессимистичный.

2. Агрессивные тенденции контролируются; однако, не имея возможности "разрядки", отрицательные эмоции накапливаются, что создает определенную угрозу возникновения аффективного всплеска.

3. Отсутствие частых, серьезных конфликтов может быть объяснено стремлением части осужденных не потерять уважение к себе. Происходит частичное осознание, что демонстрация своих антисоциальных взглядов и установок не приведет ни к чему, кроме изоляции. Неудовлетворенная потребность в самореализации и достижении желаемых целей компенсируется повышением сдержанности и самоконтроля, конформизмом, готовностью к нормальному взаимодействию.

4. Установки и суждения осужденных достаточно ригидны, устойчивы.

5. Отмечается тенденция к утрате реальных и конкретных жизненных целей, подмена их "увлечениями", стремлением к реализации потребности в переживаниях, доброжелательности и сочувствии, мечтами и фантазиями.

6. Отмечается рост числа осужденных, имеющих психические отклонения, по мере увеличения числа лет, проведенных в строгой изоляции.