Структура диссертации

Эта работа состоит из введения и двух разделов, за которыми следует список использованной литературы. Каждый раздел включает по две главы.

 

РАЗДЕЛ I

 

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ НА ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДОСТОИНСТВО И ИХ ВОПЛОЩЕНИЕ В ПРАВЕ В ПРОЦЕССЕ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

 

ГЛАВА 1.

НАУЧНЫЕ ВЗГЛЯДЫ НА ДОСТОИНСТВО ЛИЧНОСТИ И ИХ ЮРИДИЧЕСКОЕ ЗАКРЕПЛЕНИЕ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НОВОГО ВРЕМЕНИ

 

Идея человеческого достоинства обязательно присутствует в любом человеческом коллективе. Каждый человек хочет, чтобы его уважали. И эта человеческая претензия находит выражение в том, что коллективы людей рассматривают своих членов более или менее ценными или достойными для групп, где происходит оценка.

Чувство собственного достоинства имеется у человека уже в первобытном обществе. Основой такого чувства у отдельного члена коллектива является участие в совместном труде ряда людей и уважение с их стороны к индивидам, проявившим силу и храбрость в добывании средств жизни и столкновениях с враждебными социальными группами.

Для подтверждения сказанного обратимся к достижениям науки, вызывающей в последние годы растущий интерес у этнографов и юристов. Речь идет о возрождающейся в России юридической антропологии. Современные западные исследователи раздел этнографии, изучающий поведенческие нормы древних обществ, именуют антропологией права (anthoropology of law) или правовой антропологией (legal anthropology)1. Именно в исследованиях представителей этой науки имеется подтверждение существования идеи человеческого достоинства в первобытном обществе. Так, об этом писал видный специалист в этой области Ю.И. Семенов2.

При исследовании категории достоинства в первобытном обществе выявляется важная особенность: неравнозначность достоинства соплеменника и чужака3. Является особенностью воплощения категории человеческого достоинства в первобытном обществе и детерминация ее в зависимости от возраста и пола индивида. Наиболее уважаемыми считались умелые сильные мужчины зрелого возраста. Старики, женщины, дети и неумелые общинники считались менее достойными членами общества.

При исследовании жизни охотников-собирателей ученые определили, что существовавшие уже тогда различия между разными людьми в мастерстве выполнения разнообразных дел поднимали вопрос о достоинстве тех или иных людей внутри локальных групп и в отношениях между последними. Изучение вопроса о роли харизматических лидеров локальных групп в первобытном обществе показывает, что таким лидером становился первый среди равных ему семейных мужчин. Рядовые члены общины признавали за ним большее человеческое достоинство, чем их собственное и, опираясь на свой авторитет, такой лидер руководил, действуя как катализатор в достижении группового единения1.

В.А. Шнирельман констатировал, что в локальных группах низших охотников-собирателей «лишь единичные мужчины обладали… знаниями и опытом, необходимыми для руководства общиной. Как правило, ими оказывались самые старые мужчины, которых издавна принято называть «старейшинами»1. Д. Ричиз отмечает, что, в частности, лидерство в изученных им общинах низших охотников-собирателей покоится на способности некоторых членов сообщества осуществлять на постоянном уровне более высокой компетентности задачи, связанные с этой социальной деятельностью2. Описывая разновидности обменных операций австралийских аборигенов, Р.М. и К.Х. Берндты отмечали, что мужчина может пользоваться репутацией исключительного умельца в некоторых видах работ – в изготовлении лодок, украшений из перьев, гарпунов для охоты на дюгоней и черепах3.

Уже в те времена люди связывали понятие человеческого достоинства с таким неотчуждаемым личным правом как право на имя. Л.Д. Поспишил в своем фундаментальном труде «Anthropology of Law», утверждая, что в первобытном обществе наказания «не физической» природы встречались гораздо чаще, чем предполагающие физическое воздействие на правонарушителя, приводит пример осознания индивидуумами воплощения категории достоинство в праве на имя. Поспишил пишет, что в некоторых локальных группах эскимосов нунамиут в качестве наказания за преступление правонарушителю могли дать унижающее имя. Если, скажем, человек крал каяк, то по решению совета старших мужчин локальной группы ее члены именовали преступника не иначе как «Каяк», так что со временем его настоящее имя забывалось. «Каждый раз, когда использовалось унижающее имя, вору публичным и позорящим способом напоминалось о его преступлении»1.

Научные исследования этнографов и правоведов неоспоримо доказывают, что существовавшие при первобытном строе социальные условия поднимали вопрос о достоинстве членов тогдашних политически организованных обществ и посторонних для последних индивидуумов и заставляли ценить достоинство первых больше, чем вторых2. В то же время общение членов различных политически организованных обществ предполагало и уважение достоинства «чужаков». Этот факт прослеживается в вопросах правил войн, обращения с военнопленными, при принятии чужака в свою общину и обмене брачными партнерами1.

Изучение специфики первобытного общества позволяет определить здесь ряд признаков человеческого достоинства. Оно проявляется в самоуважении личности и снискании ею уважения других людей.

Категория человеческого достоинства уже выходила за рамки отдельных политически организованных обществ и бесспорно выявлялась в контактах между ними. К тому же уже на этом этапе категория человеческого достоинства начинает воплощаться в определенных правах и обязанностях.

Процесс социального расслоения сопровождал переход от первобытнообщинного строя к раннеклассовому обществу. В этот период общественной трансформации имеются попытки осмысления представлений об этическом и нравственно-правовом порядке в общественных отношениях и о категории человеческого достоинства. Так, по Гомеру, причитающаяся каждому (богу или человеку) по справедливости и обычаю честь обозначена словом тиме. У каждого (бога или героя) своя честь (тиме) и, следовательно, свое индивидуальное правопритязание1. Гесиод (VII в. до н. э.) в поэме «Теогония» указывает на признаки достоинства политического лидера: ум, справедливость, способность обеспечить законность и мир. Отражение категории человеческого достоинства можно проследить в описанных Гесиодом в поэме «Труды и дни» правилах примерной жизни в политически организованном обществе. Например, как на признак достоинства здесь указывается на приверженность труду. «Боги и люди по праву на тех негодуют, кто праздно жизнь проживает». В этом произведении можно найти и призыв к уважению иноплеменников, и выявление связи между утратой достоинства (нечестивость) и тяжкими последствиями для народа. Гесиод заявляет, что «там…, где суд справедливый находят и житель туземный, и чужестранец, где правды никто никогда не преступит, «процветают народы». И никогда правосудных людей ни несчастье, ни голод не посещают. …Всякие блага у них в изобилии. …Кто же в надменности злой и в делах нечестивых, …тем воздает по заслугам владыка – Кронид дальнозоркий. …Беда великая сводит им с неба …голод совместно с чумой».

Особенно тяжкие последствия влекут за собой несправедливые действия правителей. В таких случаях, отмечает Гесиод, «страдает целый народ за нечестье царей…»1. Процесс становления и углубления теоретической концепции человеческого достоинства в Древней Греции развивался в целом в русле поисков объективных естественно-правовых основ общественной жизни. Так, Пифагор и Гераклит выступали за необходимость преобразования общественных и политико-правовых порядков на разработанных ими философских основах, обосновывали аристократические идеалы правления «лучших» - умственной и нравственной элиты. Например, согласно Гераклиту, хотя мышление и присуще всем, однако большинство людей не понимает всеобщего логоса (всеуправляющего разума), которому необходимо следовать. Нравственно-политическая оценка людей является у него следствием меры интеллектуального постижения ими логоса.

В истории рабовладельческого общества можно найти как примеры преимущественно индивидуалистических государственно-правовых воззрений, так и преимущественно коллективистские учения. Эти теории нашли отражение в реальной практике государственного устройства и включили в себя специфические идеи о человеческом достоинстве.

Представителем преимущественно коллективистской идеологии был Платон. В диалоге «Государство», он, рисуя картину идеального общественного строя, обосновывает неизбежность сотрудничества людей, желающих удовлетворить свои потребности. Действующим совместно для достижения своих целей индивидам необходимо государство, которое бы служило всем, а не какой-либо группе или части населения. При этом Платон считал необходимой иерархию сословий, но осуждал крайности бедности и богатства. Говоря об аристократии как о лучшей форме государства Платон обращался к категории человеческого достоинства. По его мнению, при аристократии принцип власти – достоинство, при олигархии – деньги. Правление олигархов приводит к усилению раскола на богатых и бедных. Народ запугивают и подавляют. Это приводит к перевороту и установлению демократии, недостатками которой являются уравнивание людей разного достоинства, некомпетентность, пренебрежение к знанию, к заслугам; применение жребия при замещении должностей1.

Основатель политической науки Аристотель определял ее как науку о высшем благе человека и государства. Цель ее – счастье, благосостояние человека и полиса. В своих трудах Аристотель воплотил постулаты преимущественно индивидуалистической идеологии. Считая политическую организацию сферой распределяющей и уравнивающей справедливости, он предлагал для обеспечения справедливого распределения власти, почестей, прав и обязанностей учитывать вклад каждого в общее благо, определяя его не только состоянием и тратами на общественные нужды, но и участием в управлении и обладанием такими качествами как образованность, интеллект, опыт1. Иными словами, по взглядам Аристотеля, самыми достойными членами человеческого общества являются образованные, умные и опытные люди.

Категория человеческого достоинства в рабовладельческих государствах проявлялась по-разному в зависимости от их организации. Так, в Афинах наиболее достойными считались богатые люди2. Вместе с тем в Спарте самыми достойными гражданами признавались хорошие воины3.

Интересен взгляд на концепцию человеческого достоинства в Древнем Риме, развитый стоиками. Всякий человек, учили стоики, имеет высшее достоинство и назначение, состоящее в свободе от внешних привязанностей и страстей – в непоколебимой доблести…1. Римскими философами-стоиками человеческое достоинство понималось как возвышение личности над обстоятельствами. Истинный мудрец, достойнейший из достойных, должен спокойно и отрешенно относится к смерти, принимать ее без страха и стенаний, без унижения и мольбы о пощаде, даже если речь шла о казни2.

Настоящим героем, достойным всяческого уважения, является тот, кто неуклонно движется предначертанным ему путем. Так, Ахилл убивает Гектора, зная, что вскоре погибнет сам, но он спокойно и достойно следует судьбе, не плача и не надеясь. Тот, кто не боится, – свободен. Он может уподобиться олимпийским богам и разразиться «гомерическим смехом», возвышаясь над течением событий, над своей жизнью и даже над своей смертью. В этой возможности гордого богоподобия и состоит человеческое достоинство – выражение бесстрашия и спокойствия1.

Для уяснения сущности категории человеческого достоинства в Древнем Риме необходим взгляд на ее преломление на разных этапах истории этого государства. В римской империи эпохи упадка человеческое достоинство понималось иначе, чем в римском государстве периода военной демократии в римской республике.

В Царский период (по определению Л. Моргана в период военной демократии) в Риме наиболее достойными считались люди, отличающиеся военной доблестью. Причем лучшей в государстве наградой за воинскую доблесть признаются даруемые народом почести достойным гражданам2.

Подобным образом в Риме оценивались люди и далее вплодь до упадка империи. В последний же период, по свидетельству римского историка Аммиана Марцеллина, «людей образованных и серьезных избегают как скучных и бесполезных… Немногие дома, славившиеся в прошлые времена вниманием к наукам, погружены теперь в забавы позорной праздности… Вместо философа приглашают певца, вместо оратора – мастера потешных дел. Библиотеки заперты навек… Когда, в виду опасения нехватки продовольствия, принимались меры к быстрому удалению из Рима всех чужеземцев, первым делом выслали представителей образованности и науки, хотя число их было незначительно; но были оставлены в городе… три тысячи танцовщиц со своими музыкантами…». Иными словами, достойными людьми в период упадка римской империи считались бездельники, посвящавшие свои жизни разнообразным наслаждениям 1.

Особое явление в римском обществе составляло так называемое умаление чести вследствие бесчестья (infamia). Бесчестье могло наступать по основаниям фактическим и законным. Фактическое бесчестье вытекало из нравственного осуждения обществом равных морального облика или поведения лица (не пойманный вор, распутник, карточный шулер). В формально-правовом отношении это было как бы превентивное лишение равноправия: лицо, характеризующееся как turpitudo, устранялось из числа возможных свидетелей, от вообще решения общественно-нравственных вопросов, из числа возможных опекунов, кандидатов в должностные лица; turpitudo создавало вполне достаточное основание для лишения данного лица прав наследства.

Законное бесчестье наступало в силу конкретного распоряжения юридической нормы. Оно могло быть непосредственным или опосредованным. Непосредственное законное бесчестье (infamia juris immediatа) следовало в случае причастности к образу жизни или поведению, осужденных законом: проституция, ростовщичество, занятие сценическими искусствами, позорная отставка солдата и тому подобное. Оно не требовало никаких индивидуально-правовых постановлений.

Опосредованное законное бесчестье наступало в качестве индивидуального акта по приговору суда вследствие совершения некоторых уголовных преступлений (как сопутствующее основному наказанию) или вследствие неисполнения ряда частноправовых обязательств (договоры поручения, товарищества, поклажи), а также обязанностей по опеке. Результатом бесчестья (вне зависимости от его конкретного вида) была потеря публичных прав – на занятие почетных должностей, на место при играх или религиозных церемониях, а также ряда частных прав, например, наследственных.

Умаление чести могло быть пожизненным или временным. В любом случае восстановление ее могло быть реализовано либо только тем же властным органом, который наложил в свое время бесчестье, либо верховной властью от имени римского народа. Причем восстановление чести могло происходить и в случае фактического бесчестья, когда верховная власть декларацией запрещала распространение впредь позорящих слухов и сопутствующего отношения к ходатайствующему о том лицу1.

В эпоху республики в Риме человеческим достоинством считалась политическая и правовая активность. Так, Цицерон всемерно восхвалял политическую и правовую активность граждан и подчеркивал, что «при защите свободы граждан нет частных лиц»2. В суждениях же Цицерона о законах можно выделить определение достоинства нации. В частности, он рассматривал достойными честные и стойкие духом народы.

Римский юрист Ульпиан определял суть предписаний права Рима следующим образом: жить честно, не чинить вред другому, каждому воздавать то, что ему принадлежит3. В данном случае речь идет об уважении человеческого достоинства и о нравственных критериях, входящих в его содержание: добро, добродетель, честность, честь. Следует отметить, что по римскому праву достоинство – это прерогатива только свободного гражданина4.

В рабовладельческом периоде исторического развития продолжали действовать все проявившиеся при первобытнообщинном строе признаки человеческого достоинства. Конечно, они несколько изменились в содержательном смысле, но по сути остались теми же (в частности, придается гораздо больше, чем раньше, значения уважению достоинства иноплеменников и чужестранцев).

Категория человеческого достоинства в эпоху рабовладения воспринималась в прямой связи со справедливым распределением власти, почестей, прав и обязанностей. Она служила критерием в определении качеств, необходимых политическому лидеру. Достоинство такого лидера включает ум, справедливость, интеллект, образованность, приверженность к труду, способность обеспечивать закон и мир. Синонимом понятия нечестивость становится утрата достоинства, то есть признается, что неправедные поступки и высказывания принижают личность в глазах общества.

При определении признаков человеческого достоинства возникают вопросы всегда ли будет существовать положение, при котором достоинство более богатого ценится выше, чем более бедного? Является ли признаком человеческого достоинства то, что его объем связывается с социальным положением человека в обществе? Ответить на эти вопросы можно лишь рассмотрев особенности воплощения категории человеческого достоинства в разным образом организованных государствах. В одних из них достоинство человека оценивается в зависимости от его прирожденных качеств или богатства, в других достоинство личности определяется ее военными или трудовыми достижениями1.

Античная идея человеческого достоинства была воспринята светскими и религиозными мыслителями средневековья. Рассмотрим основные черты категории человеческого достоинства, нашедшие отражение в политико-правовой мысли западноевропейского средневекового общества.

Речь идет о почти тысячелетней эпохе. На содержание и социальную направленность рассматриваемой категории оказали влияние такие факторы как экономический строй, система права, классовые противоречия и духовный климат общества. В странах Западной Европы шла эволюция политических систем. В раннефеодальный период, вплоть до середины ХI века, феодализм упрочивается; затем до конца ХV века наблюдается его расцвет и, наконец, в период позднего средневековья (конец ХV начало ХVII веков) наблюдается упадок феодализма и зарождение капитализма. Таким образом, этот период представляет особый интерес, так как в его финале зарождается эпоха, которая начертает идею человеческого достоинства на своем знамени.

В современной научной литературе есть мнение, что переход от рабовладельческого общества к феодализму в то историческое время имел глубоко прогрессивное значение и средние века не были временем темноты и невежества1. Следует отметить, что это положение верно лишь отчасти. Так, ведя речь о начальном этапе средневековья в Западной Европе, можно говорить о явном регрессе. Это был период, когда в обществе большую роль играли нормы родоплеменной морали. Человеческие честь и слава считались высшими ценностями в исландских и ирландских сагах и в песнях викингов. Отстаивание чести часто вело к вражде2.

Важное свидетельство отражения категории человеческого достоинства в средневековом законодательстве содержит раздел ХХХ Салической правды1. Категория человеческого достоинства нашла выражение и в судебнике англосаксонского короля Этельберта (560-616)2.

Следует учитывать, что феодальные отношения в средневековой Европе сформировались на основе отношений позднеримского общества и родоплеменных отношений в объединениях варваров. При этом постепенно формировалась политическая организация со сложной иерархической структурой. На закономерностях функционирования категории человеческого достоинства в период средневековья лежит отпечаток жесткого сословного деления, системы вассальных отношений, в которую входили король, князья, графы, бароны и самый многочисленный низший разряд светских феодалов-рыцарей. Взаимоотношения между представителями сословия феодалов были строго ритуализированы и регулировались нормами рыцарского кодекса чести, восходящего к правилам взаимоотношений в княжеской дружине эпохи варварства, с включением некоторых христианских заповедей1.

Категория человеческого достоинства при феодализме стала распространяться на более широкий, чем при рабовладении, круг людей. При этом человеческое достоинство было дифференцировано в зависимости от сословной принадлежности его носителя. Иначе говоря, достоинство личности стало определяться ее сословной принадлежностью, и социальный статус человека обусловливал уровень признания его достоинства в общей пирамиде феодальной системы правовых привилегий. Так что человеческое достоинство различалось по содержанию и объему у членов разных сословий. В данном случае правоведы говорят о сословных правах человека или о правах сословного человека.

В светском общественном сознании средневековья понятие о достоинстве человека сливается с представлением о сословной чести. Но крестьяне, составлявшие абсолютное большинство населения, выпадают за рамки представлений о достоинстве. Это – «смерды», презираемые знатью, которая стремится обращаться с ними как с неодушевленными предметами.

В привилегированных сословиях порядок поведения, строго расписан, и его нарушение является оскорблением для чести. Рыцарские сражения затеваются ради защиты чести, если кому-либо из рыцарей не было оказано должное уважение. Честь требует общения и заключения браков только в определенном кругу, выход за его пределы оказывается потерей достоинства. Средневековье очень чувствительно к вопросам чести, достоинство здесь фактически перерастает в социальную гордыню, становится предметом крупных раздоров и поводом для грабежа, насилия и братоубийства1.

Изложение правил рыцарской морали, выражающей человеческое достоинство рыцарей, содержалось в разнообразных средневековых «Зерцалах», прототипом которых послужило «Зерцало воина», составленное в VI в. Как правило, в «Зерцалах» сочетались христианская мораль и мораль воина, служившего своему сюзерену2. К VIII-IX вв. широкое распространение получил кодекс рыцарской чести, а со времен первых крестовых походов ХII-XIII вв. – уставы рыцарских орденов1. Здесь подробно изложены нравы и обычаи рыцарей, где определяющими нормами были защиты рыцарской чести, клятва верности своему сюзерену, а также перечислялись умения, какими должен был овладеть будущий рыцарь до своего посвящения: уметь плавать, ездить верхом, владеть копьем и мечом, слагать стихи в честь прекрасной дамы, играть в шахматы. Последние два умения – следствия крестовых походов и культурное влияние «неверных, сарацинов», то есть арабоязычной культуры2.

Предписания, касающиеся признания человеческого достоинства монашества, оформились в монастырских уставах. Развитие средневековых городов, ремесленной деятельности и торговли обусловили появление уставов ремесленных цехов и купеческих гильдий, отражавших специфику человеческого достоинства членов этих объединений.

В документах подобного рода правовые и моральные нормы соединились с профессионально-производственными правилами и регламентацией. Но влияние средневековой сословности на категорию человеческого достоинства прослеживается и в правовых нормативных актах в собственном смысле этого слова1.

В средневековье жизнь расценивалась как благо. Однако убеждение в том, что все люди смертны, рождало презрение к смерти и уважение к тому, кто без страха и сожаления встречал смерть. Посмертная слава героя и память о его подвигах рассматривались как ценности, которые выше жизни.

Особенно болезненно воспринималось уязвление родовой чести, непочтительное высказывание о женщинах, оскорбительный намек, «поносный стих» («нид»), просто острое слово. Причем для отстаивания человеческого достоинства членов рода могла рассматриваться приемлемой даже кровная месть, в чем, конечно, проявлялись пережитки первобытной морали. Так, автор «Саги о названных братьях» описывает месть пятнадцатилетнего Торгейра за убийство отца. Мальчик убил доблестного воина Хевдинга Ёдура. Однако это не было удивительным, ибо творец мира создал и вложил в грудь Торгейра такое бесстрашное и твердое сердце, что он ничего не боялся и был так же бесстрашен во всех испытаниях, как лев.

Поскольку же, согласно средневековому мировоззрению, все хорошее создано богом, то и бесстрашие создано им и вложено в грудь храбрецам вместе со свободой делать добро или зло. Ибо Христос сделал христиан своими сыновьями, а не своими рабами, и он награждает всех по заслугам»1.

В этом примере видны усилия по соединению христианства и языческой морали. Но следует отметить и борьбу деятелей христианской церкви с живучестью героических идеалов «варварской эпохи»2.

Во Франкском государстве вскоре после завоевания салическими франками бывшей римской провинции Галлии и принятия ими христианства на рубеже V-VI вв. была составлена Салическая правда. В прологе этого документа нашло выражение понимание франками достоинства политически организованного общества. В частности, здесь отмечено следующее: «Народ Франков славный, Творцом Богом созданный, сильный в оружии, непоколебимый в мирном договоре, мудрый в совете…, смелый, быстрый и неутомимый, обращенный в католическую веру, свободный от ереси». Этот народ, «когда еще держался варварства, по внушению Божию, искал ключ к знанию, согласно со своими обычаями, желал справедливости, сохраняя благочестие…»1.

В средневековом праве можно найти многочисленные отражения влияния церкви на формирование категории человеческого достоинства. Причем христианство как мировая религия распространяло идею человеческого достоинства на всех людей без исключения и христианская религия приводила верующего к пробуждению интереса к самому себе, к пробуждению чувства собственного достоинства, к мысли: «Я человек».

Следует признать, что христианская доктрина при своем возникновении и в раннем периоде может быть отнесена к идеологии, близкой к коммунистической. Так, в Евангелии от Луки звучит критика богатых и явно видны симпатии к бедным: «Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь… Напротив, горе вам, богатые! Ибо вы уже получили свое утешение». В раннехристианских общинах, как об этом сообщается в «Деяниях святых апостолов» никто не имел своего имущества, а средства для жизни члены общины делили между всеми, «смотря по нужде каждого». В своем подходе к вопросам собственности, труда и распределения ранние христиане проповедовали принципы всеобщей обязанности трудиться и вознаграждения каждого по его труду. Эти требования звучат в таких положениях «Каждый получает свою награду по своему труду»; «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь»1. Однако в более поздний период христианская доктрина приобретает иной характер.

Обратимся непосредственно к тексту Библии как к источнику средневекового европейского права, в котором нашла воплощение концепция человеческого достоинства. Отражение этой концепции содержится в следующих библейских положениях. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, (и над зверями,) и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле … И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. ... И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими (и над зверями,) и над птицами небесными, (и над всяким скотом, и над всею землею,) и над всяким животным, пресмыкающимся по земле».

Весь Новый Завет – это служение Бога людям. Милость, исцеления, воскрешения, прощения, любовь – это предоставление человеку того, чего он достоин. И Бог вступается за того человека, чье достоинство попирают1.

Сущность этики христианства заключается в раскрепощении человека («ты уже не раб, а сын Божий»), в утверждении в каждом человеческого достоинства и, в частности, в признании за женщиной права иметь духовные запросы и в возвращении ей отнятого у нее человеческого достоинства1. Не случайно Папа Иоанн Павел II заявил: «B Евангелии мы найдем последовательную декларацию всех прав человека»2.

С точки зрения ряда правоведов, христианство выдвинуло идею отделения церковной власти от светской и оспорило принадлежность личности государству. В результате этого появилась идея ее автономии. У человека возникло первое неотъемлемое право – право на бессмертие, а образовавшаяся сфера автономии могла расширяться3.

 

Однако когда христианская церковь стала господствующей, в ее учении появились черты корыстного интереса и расчета. Христиане стали преследовать представителей других религий и еретиков. Свобода личности утрачивалась при сближении церкви и государства. Причем, по мнению некоторых историков права, практика средневековой церкви имела мало общего с христианским идеалом о достоинстве человека. Церковь запятнала себя корыстью, жестокостью, нетерпимостью по отношению к разнообразным проявлениям достоинства личности в человеческом поведении.

Возникшая с появлением первых человеческих коллективов идея человеческого достоинства в средние века продолжала развиваться в разных формах в творчестве светских и религиозных авторов. Так, Юстин Мученик развивал учение о божественном достоинстве души человека1. Климент Александрийский в книге «Педагог» характеризовал достоинство мужчин и женщин. Содержание достоинства женщин, по его мнению, заключается в добродетельности, богобоязненности и благоупорядоченом внешнем виде2. Содержание достоинства мужчин определяется им как богобоязливость, скромность, степенность и благопристойность3.

Монах Пелагий (ок. 360 – ок. 418) отмечал, что достоинство человеческой природы состоит «в свободе воли»1.

Ритор Фемистий (ок. 317 – 390) считал, что особым человеческим достоинством обладает сельский труженик. По мнению Ритора Фемистия, «земледелец прост и благороден, он знает только те блага, которые старательно получает от земли, сообразуясь со временами года; он убежден, что суетность – источник неправды, и держится подальше от нее. По своей натуре он совершенно чужд несправедливости»2.

Более того, как верно указал В.Г. Иванов, «средневековая литература способствовала становлению морального самосознания личности. Следствием этого было возрастание у людей чувства собственного достоинства»1.

Средневековый философ-богослов Фома Аквинский считал, что человеческая личность есть «самое благородное» во всей разумной природе. Основываясь на античных идеях естественного права, Фома Аквинский утверждал, что цель государства – это обеспечение условий для достойной жизни человеческих индивидуумов. При этом Фома полагал, что естественный закон предписывает уважать достоинство людей1, а каждый из них не только имеет божественное по своему первоисточнику достоинство, но и естественное право на достоинство2. Можно говорить и о важном вкладе Фомы Аквинского в концепцию человеческого достоинства, имея в виду признание Фомой Аквинским за народом «права на неповиновение» по отношению к умоляющей его достоинство тиранической власти.

В средневековье идея человеческого достоинства получала все большее отражение в правовых документах. При этом создавались нормативные гарантии защиты достоинства не только короля, но и его подданных. Не случайно средневековье – время рождения юридических нормативных актов о правах и свободах граждан государства. Такие документы были приняты в Англии (1215 г.), Дании (1282 г.), швейцарских землях (1291 г.), в Тироле (1342 г.)3. Так, в английской Великой Хартии вольностей 1215 года в статье 39 записано: «Ни один свободный человек не может быть арестован, или заключен в тюрьму, или лишен владения, или объявлен вне закона, или изгнан, или каким-либо иным образом обездолен … иначе как по законному приговору равных ему и по закону страны».

При детальном исследовании можно обнаружить в средневековом праве элементы современного каталога прав человека. Например, обратясь к законнику короля Альфреда (871-899), составленному в конце IХ века, можно увидеть прообраз права на достойное существование. В частности, в ст. 43 этого Акта записано: У всех свободных людей должны быть свободны (от работы) следующие дни (однако не для рабов и эснов): 12 дней на рождество, и день, когда Христос одолел дьявола, и годовщина св. Григория, и 7 дней до пасхи, и 7 дней после нее, и день св. Петра и св. Павла, и осенью вся неделя перед св. Марией, и в честь всех святых один день; и 4 среды в четыре поста должны быть даны всем несвободным людям для того, чтобы тому, кто им наиболее дорог, что-нибудь дать из того, что им кто-нибудь подаст во имя Бога, либо из того, что они смогут заработать в немногие (свободные) минуты1.

Политико-правовой мысли Индии рассматриваемой эпохи также не чужда идея человеческого достоинства2. Например, в священных книгах брахманизма как религии, исповедуемой многими средневековыми индусами, отстаивается представление, что по своему достоинству люди не равны. Причем в Индии концепция человеческого достоинства получила импульс развития, когда с критикой ряда положений брахманистской идеологии с позиций признания нравственно-духовного равенства всех людей выступил Сиддхартха прозванный Буддой (Просветленным).

Будда и его последователи подвергли критике, как саму систему варн или каст, описанную в священных книгах брахманизма, так и принцип неравенства этих различных групп людей. Идея человеческого достоинства в идеологии буддистов выражалась в том, что для них «брахман» – это не член привилегированной варны, как учил брахманизм, а всякий человек, который независимо от своей сословной принадлежности достиг совершенства путем личных усилий1.

Эпоха Возрождения, стремящаяся преодолеть религиозные и сословные ограничения человека, делает тему достоинства последнего центральной в современной научной мысли. Человек-титан - так видят мыслители Возрождения образ человека. Они связывают человеческое достоинство с многообразием способностей людей и полагают, что люди не должны чувствовать себя униженными и грешными, они могут гордиться своими науками и искусствами, завоеваниями и открытиями, они должны утверждать свое достоинство не только в аскетических подвигах и духовном служении, но и в плотских радостях, в полноценном переживании жизни2.

Правда, достоинства человека оборачиваются его недостатками – неумеренными и необузданными страстями, оголтелой жестокостью, фантастической жадностью, кровожадной ненавистью. Но недостатки человека не роняют его достоинства – достоинства смелого, творческого и активного существа. Впрочем, в общественном сознании эпохи Возрождения сословные различия людей все еще сохраняются, так же как они сохраняются в обществе. Отсюда человеческое достоинство обыкновенно в большей мере признается учеными за родовитыми, богатыми и знатными людьми, чем за иными гражданами государства.

Основной идеей политических и правовых учений Возрождения стала мысль о необходимости утверждения самоценности личности, признания достоинства и автономии всякого индивида, обеспечения условий для свободного развития человека, предоставления каждому возможности собственными силами добиваться своего счастья. Так что можно говорить о гуманистическом настрое политических идей в этот период. Причем значительное число мыслителей эпохи Возрождения отстаивали теоретическую позицию, согласно которой судьба человека должна предопределяться не его знатностью, происхождением, конфессиональным статусом, а исключительно его личной доблестью, проявляемой в активности, в благородстве дел и помыслов. Получил распространение в рассматриваемую эпоху и теоретический тезис о том, что одно из главных слагаемых достоинства индивида – гражданственность, бескорыстное инициативное служение общему благу1.

Типичным по содержанию сочинением этого времени была книга Пико делла Мирандола «О достоинстве человека». Здесь он с пафосом писал: «Ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным создан ты, человек! Ибо ты сам должен, согласно твоей воле и твоей чести, быть своим собственным художником и зодчим и создать себя из свойственного тебе материала. Ты свободен спуститься на самую низкую ступень животности. Но ты можешь и подняться к высшим сферам божественного. Ты можешь быть тем, чем хочешь»2.

Некоторые мыслители эпохи Возрождения высмеивали феодальное понятие достоинства и чести, основанное на знатности и происхождении. Так, Эразм Роттердамский в сатире «Похвала Глупости» писал о феодалах: «Как ни тороплюсь я, не могу, однако, обойти молчанием тех, которые хоть и не отличаются ничем от простого поденщика, однако кичатся благородством своего происхождения… Но еще находятся дураки, готовые приравнять этих родовитых скотов к богам!»1.

В политико-правовых теориях эпохи Возрождения и Реформации можно увидеть отражение разных идеологий. Так, развернувшееся в Западной и Центральной Европе в первой половине ХVI в. широкое общественное, антифеодальное, антикатолицистское движение – реформация – на начальном этапе содержало в себе даже некоторые коммунистические идеи. Его идеологи желали радикального упрощения и демократизации церковного устройства, осуждали погоню церкви за земными богатствами, были против ее зависимости от римской курии и так далее. Например, один из идеологов этого движения Т. Мюнцер стремился к практическому воплощению на земле «царства Божьего» - общественного строя, в котором не будет существовать частной собственности. Кроме него, английский ученый Томас Мор и итальянский мыслитель Томазо Кампанелла задавались вопросом: какими должны быть политико-юридические институты, способные адекватно воплотить строй, основанный на общности имуществ, покончивший с частной собственностью на средства производства, с материальным неравенством между людьми.

Как важную черту учений перечисленных мыслителей следует отметить стремление рассматривать личные качества человека (в особенности его высокие нравственные и интеллектуальные свойства) как фактор призванный определять его положение в обществе. Отсюда можно сделать вывод, что достоинство человека, согласно этим учениям, определяется его личными качествами, приобретаемыми им в течение жизни.

Виднейший идеолог и влиятельный деятель Реформации Жан Кальвин (1509-1564), автор богословского трактата «Наставление в христианской вере» (1536 г.) считал, что бог заранее разделил всех людей по их достоинствам, твердо определив одних людей к спасению и блаженству, а других – к погибели. Люди бессильны изменить волю бога, но могут догадываться о ней по тому, как складывается у них жизнь на земле. Если их профессиональная деятельность (ее предуказывает бог) идет успешно, если они набожны и добродетельны, трудолюбивы и покорны властям (установленным богом), значит, бог благоволит к ним. Для истинного кальвиниста долг целиком посвящать себя своей профессии, быть максимально бережливым и рачительным хозяином, презирать наслаждения и расточительность. Благородство происхождения и сословные привилегии феодалов вовсе не столь важны, ибо не ими обусловливаются предызбранность и спасение человека1.

Ж. Кальвин дал мощный импульс развитию буржуазной идеологии. Более того, по мнению ряда авторов, опорой европейской правовой традиции, где личность содержится в почти сокральном положении, является именно сформулированная Ж. Кальвином протестантская этика с ее индивидуализмом и рационализмом2.

Рассмотрим основные черты категории человеческого достоинства в эпоху Возрождения и Реформации. Прежде всего, заметно начало освобождения данной категории от религиозных догм. Уже в практическую плоскость поставлен вопрос о естественных правах человека, о государственных и общественных гарантиях свободы и равенства как обеспечивающих человеческое достоинство. С этого времени все основательнее утверждается идея о формальном равенстве людей пред законом, как способе обеспечения их достоинства.

В этот период завершился генезис идеи о достоинстве личности как основе прав человека, начатый мыслителями Древнего мира и Средневековья. Из общей концепции человеческого достоинства начинается более интенсивное выделение отдельных прав личности, в чем находят более полное выражение различные признаки достоинства человека. Вопрос о политических и юридических гарантиях достоинства, о государстве как его гаранте становится в практическую плоскость, хотя признание самоценности человека и закрепление этого признания в праве идет неравномерно в разных регионах. В понятие человеческого достоинства включаются идеи самоценности, самоопределения личности и автономии всякого индивида, гражданственности, активности, бескорыстного служения общему благу, свободы духовно-нравственных исканий и творчества. Признается, что необходимо обеспечение условий для свободного развития человека, предоставление ему возможности собственными силами добиваться своего счастья1.

 

 

ГЛАВА 2.

ДОКТРИНЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДОСТОИНСТВА И ИХ ОТРАЖЕНИЕ В ПРАВЕ В XVII-XIX ВЕКАХ

 

Так называемое Новое время, охватывавшее XVII- XVIII вв., за всеми людьми, по крайней мере, формально признавало право быть людьми и уважать себя. Причем ученые этой эпохи стремились подойти к оценке достоинства человеческой личности с точки зрения разума и требований человеческой природы и вели борьбу против теологии и религиозной догматики противившихся такому подходу.

В частности великий голландский политический мыслитель Б. Спиноза отстаивал светскую трактовку достоинства людей. По его взглядам, с человеческим достоинством основной массы граждан государства дела обстояли так, что «государству всегда грозит большая опасность со стороны граждан, чем со стороны врагов; хорошие граждане редки». Причем каждый из граждан государства «с величайшим жаром ищет своей личной пользы … Чужой же интерес защищает лишь постольку, поскольку рассчитывает тем самым упрочить свой собственный». То же самое верно и в межгосударственных отношениях, субъектами которых выступают государства. Здесь для любого из последних «свое собственное благоденствие есть наивысший закон»1. Это не случайно. Ведь государства состоят из граждан.

Б. Спиноза свое понимание человеческого достоинства отразил в сформулированной им трактовке демократической формы правления, как этому достоинству соответствующей. В демократии по его мнению, все без исключения граждане обладают правом голоса в верховном совете и правом поступления на государственную службу. Однако, согласно представлениям Спинозы, в демократическом государстве из числа лиц, допускаемых к управлению страной, должны быть исключены иностранцы, женщины, рабы, и несовершеннолетние, а также те, кто подвергся бесчестию вследствие преступления или позорного образа жизни1. В таком понимании, бесспорно, нашли выражения пережитки феодальной сословности. Вместе с тем здесь отражено отношение к категориям чести и бесчестья как к составным частям понятия человеческого достоинства.

Идея человеческого достоинства занимает довольно много места в творчестве Т. Гоббса, английского ученого XVII века. Т. Гоббс ставил достоинство индивида в зависимость от личных способностей и добродетелей последнего, образующих могущество человека. По представлениям Т. Гоббса, «Достоинство человека есть вещь, отличная от его стоимости или ценности, а также заслуг, и состоит в человеческом даровании или способности к тому, достойным чего его считают»2. Вместе с тем «публичная ценность человека, то есть цена, которую придает ему государство, есть то, что люди обычно называют достоинством. И эта цена, положенная ему государством, выражается в пожаловании должностей военных, судейских, по государственному управлению или пожаловании имен и титулов, введенных для выявления такой цены»1.

Скорее всего, из признания за каждым человеком достоинства исходил другой английский ученый XVII века. Д. Локк, когда формулировал право всех граждан на сопротивление государственной власти, пытающейся посягать на принадлежащие людям разнообразные блага. С этим правом согласуется идея Д. Локка, что право на жизнь и владение имуществом, свободу и равенство человек не отчуждает никому и ни при каких обстоятельствах. Эти неотчуждаемые ценности – окончательные границы власти и действий государства, преступать которые ему запрещено2.

По мнению В. С. Нерсесянца, представители политических и правовых учений европейского Просвещения стремились внедрить в сознание масс людей ценности, базирующиеся на уважении человеческого достоинства. При этом исключительно важная роль отводилась процессу политического, морального и эстетического воспитания индивида, привития ему потребностей искать истину, вырабатывать у себя качества истинного человека и гражданина1.

Не случайно великий французский мыслитель XVIII века Жан Жак Руссо полагал, что достоинство заложено в самой сути человека. По его мнению, для человека «отказаться от своей свободы – это значит отказаться от своего высшего достоинства, от прав человека, даже от обязанностей… Такой отказ несовместим с человеческой природой2.

В произведениях Руссо прослеживается озабоченность правом каждого человека на достойное существование. Не отрицая самой частной собственности на средства производства, Руссо вместе с тем выступал за относительное выравнивание имущественного положения граждан и с этих позиций критиковал роскошь и излишки, поляризацию богатства и бедности1. В общественном состоянии, считал Руссо, «ни один гражданин не должен обладать столь значительным достатком, чтобы иметь возможность, купить другого, и ни один – быть настолько бедным, чтобы быть вынужденным себя продавать; это предполагает в том, что касается до знатных и богатых, ограничение размеров их имущества и влияния, что же касается до людей малых – умерение скаредности и алчности»2.

Идея человеческого достоинства нашла выражение в политических и правовых учениях в США в XVIII-XIХ веках. Более того, она выразилась в праве этого государства.

Первоначально американский конституционализм находился под влиянием английской юриспруденции, где теоретические представления о человеческом достоинстве оказались сформулированными в виде целого ряда юридическимх прав личности. Так, в 1641 г. в Массачусетсе при участии Натаниэля Уорда, большого знатока английского права, был составлен Свод свобод, в котором были зафиксированы многие свободы, известные английской конституционной практике со времен Великой хартии вольностей, а также зафиксированные в более поздних актах и прецедентах. В частности в этом Своде свобод была предусмотрена гарантия от жестоких и варварских наказаний, которая стала нормой права в Соединенном королевстве только после принятия Билля о правах 1689 года. Наиболее значительными конституционными установлениями этого периода, отразившими идею человеческого достоинства, стали «Основные уложения», провозглашенные в Коннектикуте в 1639 году, и особенно так называемая Массачусетская хартия вольностей (1648 г.).

Однако в дальнейшем на территории штатов Северной Америки все более проявляется влияние идей французского Просвещения о человеческом достоинстве. Причем незадолго до торжественного объявления Декларации независимости США (4 июля 1776 г.) французские теоретические представления о человеческом достоинстве получили признание не только в публицистике, но также и в политических и конституционных документах. В Декларации прав Виргинии от 12 июня 1776 года, написанной Джорджем Мейсоном и отредактированной Джеймсом Мэдисоном, впервые было официально закреплено, что все люди от природы свободны, независимы и обладают некоторыми неотчуждаемыми правами, от которых они не могут отречься, вступая в общество, и которых они не могут лишить свое потомство, а именно – правами на жизнь и свободу, а также на стремление к достижению счастья и безопасности (ст. 1). Далее говорилось о том, что народ имеет право сменять такое правительство, которое не отвечает своему назначению обеспечивать достижение всеобщего блага и безопасности.

В редакции Джефферсона1 обоснование неотчуждаемых прав было дано в следующем виде: «Мы считаем самоочевидными следующие истины: все люди созданы равными; они наделены их Творцом определенными… неотчуждаемыми правами, к числу которых относится право на жизнь, свободу и стремление к счастью; для обеспечения этих прав люди создают правительства, …право народа состоит в том, чтобы …установить новую правительственную власть, закладывающую в свое основание такие принципы и организующую свои полномочия в такой форме, какие, по мнению народа, кажутся более всего подходящими для обеспечения его безопасности и счастья»2.

Американский просветитель и дипломат Бенджамин Франклин (1706-1790) в своих политических взглядах руководствовался идеей человеческого достоинства населения североамериканских штатов, отстаивая мысль о независимом и гармоничном развитии своей страны как «страны труда», в которой отсутствует резкая поляризация между богатыми и бедными, между роскошью одних и аскетизмом других, где люди живут в состоянии «счастливой уверенности», где простота республиканских нравов определяет все материальные предпочтения и политические навыки. При этом Франклин делал оговорку о праве индивида на привилегию самому определять, что есть доблестное. Его вера в быстрый прогресс Северной Америки была связана с социальными достижениями и с усовершенствованием науки о политике1.

Во Франции просветительские идеи о человеческом достоинстве воплотились в праве позднее, чем в США. Причем в ХVIII-ХIХ веках на государственное развитие Франции оказали влияние разные политические идеологии, учившие о том, что люди обладают достоинством. Что касается этих индивидов, то Ж.-П. Марат считал необходимым рассматривать права людей, вытекающие из их достоинства, священными. Это может быть сделано, полагал М. Робеспьер, при наличии добродетелей, честности и чистоты у тех, кто держит в своих руках бразды государственного правления. И посредством карательных мер священные права людей могут быть защищены1.

Эти идеи якобинцев отразились в их законодательстве. Так, Конституция 24 июня 1793 г. содержала Декларацию прав человека и гражданина, где было записано, что правительство установлено для обеспечения человеку пользования его естественными и неотъемлемыми правами. Эти права суть: равенство, свобода, безопасность, собственность. Все люди равны перед законом. Каждый гражданин, вызванный или задержанный именем закона, обязан немедленно повиноваться; в случае сопротивления он подлежит ответственности2.

Более умеренные, чем у якобинцев, политико-правовые доктрины французских мыслителей XVIII века и заключенная в этих умеренных учениях идея человеческого достоинства также нашли отражение в законодательстве Франции. Так, в Декларации прав человека и гражданина (26.08.1789 г.) было записано: «Цель каждого государственного союза составляет обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека. Таковы свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению. Все, что не воспрещено законом, дозволено, и никто не может быть принужден к действию, не предписываемому законом»1. В Конституции 3 сентября 1791 г. обеспечивались следующие естественные и гражданские права: доступ всех граждан к местам и должностям без каких-либо иных отличий, кроме проистекающих из их добродетелей и способностей; расклад налогов между всеми гражданам равномерно, сообразно их состоятельности; кара правонарушений одними и теми же наказаниями, независимо от каких-либо личных различий; свобода каждого передвигаться, оставаться на месте или покидать его без опасения подвергнуться задержанию или заключению иначе как в порядке, предусмотренном в конституции; свобода каждого выражать словесно и письменно, печатать и предавать гласности свои мысли, не подвергаясь никакой предварительной цензуре или проверке до их опубликования, также отправлять обряды того вероисповедания, к которому он принадлежит; свобода граждан собираться в общественных местах, сохраняя спокойствие и без оружия, с соблюдением полицейских законов; свобода обращаться к установленным органам власти с петициями, подписанными отдельными гражданами…2.

Значительно обогатили идею человеческого достоинства политические и правовые учения Германии ХVII-начала ХIХ вв. Например, много сделали для систематизации и популяризации вытекающей из этой идеи доктрины естественного права представители немецкого правоведения, которые создавали свои труды после опустошительной Тридцатилетней войны (1618-1648)1.

Вопросы достоинства личности исследовались представителями немецкой классической философии. В частности, великий философ Иммануил Кант (1724-1804) писал: «… Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству»2. Причем «В царстве целей все имеет или цену, или достоинство. То, что имеет цену, может быть заменено также и чем-то другим как эквивалентом; что выше всякой цены, стало быть, не допускает никакого эквивалента, то обладает достоинством». И только «человечество … обладает достоинством»3.

Содержательная сторона человеческого достоинства, по И. Канту, заключается в том, что оно есть присущая личности внутренняя абсолютная ценность, которой нет эквивалента1. И, исходя из этого представления, И. Кант развивал идеи признания необходимости уничтожения всех форм личной зависимости членов общества, утверждения личной свободы и равенства всех людей перед законом, ликвидации всех юридических привилегий.

Можно утверждать, что в немецкой классической философии принцип достоинства личности наиболее отчетливо был провозглашен именно И. Кантом. При этом в его творчестве виден наглядный пример рассмотрения идеи человеческого достоинства с естественно-правовых позиций.

История политических и правовых учений Германии обсуждаемой эпохи дает пример и иного подхода к рассматриваемой проблеме, который предпринял Г. Гегель (1770-1831). Он писал: «В государстве дух народа - нравы, законы - являются господствующим началом. Здесь человека признают и с ним общаются как с разумным существом, как со свободным, как с личностью; и каждый отдельный человек со своей стороны делает себя достойным этого признания…; по отношению к другим ведет себя так, как надлежит вести себя всем, - признает их за то, чем сам хотел бы быть признанным, то есть за свободного человека, за личность. В государстве гражданин получает подобающую ему честь благодаря должности, на которую он поставлен, благодаря профессии, которой он занимается, и благодаря … трудовой деятельности. Его честь получает вследствие этого… объективное, от пустой субъективности уже не зависящее, содержание»1.

Рассуждая о человеческом достоинстве в иной связи, Г. Гегель также отмечал: не следует отделять судьбу народа от судьбы отдельного человека, развитие ­ государства - от совершенствования каждого из тex, на ком строится государство, кем оно подпирается и из кого в конечном счете состоит, ибо достоинство государства зависит в конечном счете от достоинства образующих его личностей. Вместе с тем высокое достоинство человека состоит в том, чтобы быть свободным.

Это, по Г. Гегелю, залог того, что исчезнет ореол, окружающий головы земных угнетателей и богов. Философы докажут так понимаемое человеческое достоинство, народы научатся его ощущать и тогда уже не станут требовать свое растоптанное в грязь право, а просто возьмут его обратно, присвоят его.

Немецкие философы анализируемой эпохи рассматривали понятие человеческого достоинства и в связи с проблемой свободы. Она же трактовалась как свобода духа2.

Отмеченные доктрины немецких мыслителей, содержащие в себе идею человеческого достоинства, нашли отражение в законодательстве. Так, Конституционная Хартия Пруссии (31.01.1850 г.) в Титуле II «О правах пруссаков» закрепляла следующий комплекс отражающих человеческое достоинство прав. Все пруссаки равны перед законом. Сословные преимущества уничтожаются. Общественные должности доступны всем способным занять их при условиях, указанных в законе. Личная свобода гарантируется. Закон определяет условия и формы, при которых допустимы ограничения ее, в особенности личное задержание. Жилище неприкосновенно. Вторжение в него, домашние обыски, арест писем и бумаг могут производиться лишь в случаях и формах, указанных законом. Никто не может быть изъят от подсудности своим законным судьям. Нельзя учреждать исключительных судов или чрезвычайных комиссий. Наказания могут предписываться и налагаться лишь согласно с законом. Собственность неприкосновенна. Полная или частичная экспроприация может применяться только в интересах общественного блага при условии предварительной уплаты «стоимости конфискуемого имущества собственнику». Гражданская смерть и наказание конфискацией не могут применяться. Свобода религии, образования религиозных обществ… и домашнего и публичного отправления религиозных церемоний неприкосновенна. Пользование гражданскими и гражданско-политическими правами не зависит от вероисповедания. Пользование религиозной свободой, однако, не должно стоять в противоречии с гражданскими и гражданско-политическими обязанностями. Каждый пруссак имеет право свободно выражать свои мнения словом, письмом, печатью и изображениями. Цензура не может быть введена; всякого рода другое ограничение свободы прессы возможно только законодательным порядком1.

Политико-правовая мысль в Англии в ХIХ веке также имела в качестве одной из своих тем идею человеческого достоинства. Например, заложивший основы либеральной политической теории2 английский ученый Иеремия Бентам (1748-1832) исходя из отстаивания достоинства личности, утверждал, что человек сам должен заботиться о себе, о своем благополучии и не полагаться на чью-либо внешнюю помощь. Только он сам должен определять, в чем заключается его интерес, в чем состоит его польза.

Много внимания И. Бентам уделял обоснованию необходимости со стороны государства уважения к собственности граждан, как к одной из гарантий их достойного существования. Он писал: «Руководствуясь великим принципом безопасности, законодатель обязан охранять существующее в государстве распределение собственности, независимо от характера последнего». Отступления от этой нормы, по мнению И. Бентама, негативно сказываются на материальном и духовном производстве жителей страны, ибо «когда я не надеюсь пользоваться плодами моего труда, то забочусь только о дневном существовании и не стану работать ради будущего»1.

Английский мыслитель Джон Стюарт Милль (1806-1873) полагал, что человеческое достоинство уважается в государстве в большей мере в условиях демократии, а не автократии. Но, по убеждению Д.С. Милля, и при демократии достоинству человека угрожает деспотизм общественного мнения, чреватый нивелированием личности, «усреднением» человека, подавлением индивидуальности.

По мнению Д.С. Милля, главное условие существования достойного государства – самосовершенствование народа. При этом характерная для демократии индивидуальная свобода есть мощный генератор всяких улучшений в обществе, ибо «там, где существует свобода, … может быть столько же независимых центров улучшения, сколько индивидов». А исторический прогресс имеет место благодаря энергии, конструктивным усилиям всех их. Вместе с тем повиновение граждан власти и порядок в государстве выступают, по представлениям Д.С. Милля, непременным условием прогресса как постепенного совершенствования, улучшения человечества в умственном, нравственном и социальном отношениях. И «лучшим правительством для всякого народа будет то, которое сможет помочь народу идти вперед»1.

Французский ученый - либерал Б. Констан, также как и Д.С. Милль, был озабочен идеей отстаивания достоинства личности. Б. Констан утверждал, что гарантированию человеческого достоинства способствует свобода европейца ХIХ века, то есть личная независимость последнего, его самостоятельность, безопасность, право влиять на управление государством.

С точки зрения Б. Констана этим ценностям должны быть подчинены цели и устройство государства и естественным ему кажется такой порядок организации политической жизни, при котором институты государства образуют пирамиду, вырастающую на фундаменте индивидуальной свободы, неотчуждаемых прав личности.

Подобно Б. Констану, высоко ценил человеческое достоинство французский ученый ХIХ века Алексис де Токвиль. Причем он сформулировал закономерности организации государства, способствующие упрочению человеческого достоинства граждан этого политического сообщества. Сюда относятся разделение властей, местное самоуправление, свобода печати, религиозная свобода, суд присяжных, независимость суда, реальные возможности для граждан по собственной инициативе организовываться, чтобы действовать сообща1.

Представитель немецкого либерализма Вильгельм фон Гумбольдт (1767-1835) в своем научном творчестве также уделял внимание вопросам обеспечения человеческого достоинства в капиталистическом сообществе. Отсюда не столько собственно государство занимает его, сколько человек в соотношении с государством. Основная задача В. Гумбольдта - найти наиболее благоприятное для человека положение в государстве. Таковым, по мнению ученого, может быть включенность всесторонне развитой индивидуальности, самобытнейшего «я» человека в разнообразные и притом тесные связи между людьми. Лишь в таком положении, считал В. Гумбольдт, человеческое достоинство проявляется наиболее полно.

В. Гумбольдт считал, что человеческое достоинство принижается при государственном попечении о положительном благе граждан, то есть об их хозяйственном преуспевании и общественной карьере, об их нравственности, физическом здоровье, образе жизни, личном счастье. Однако В. Губольдт понимал полезность и нужность при известных обстоятельствах некоторых социально-охранительных функций, выполняемых политико-юридическими институтами, для обеспечения человеческого достоинства составляющих государство людей1.

Во второй половине XIX века в европейских странах идет мощное развитие сложной инфраструктуры рыночной экономики, процесс демократизации, в политический процесс включаются все более широкие слои населения. Это выразилось в обогащении теоретических представлений о человеческом достоинстве, которые постепенно получали закрепление в виде юридических прав граждан.

Либеральная политическая идеология в этот исторический период зачастую ставит знак равенства между человеческим достоинством и личной инициативой, достоинством и умением извлекать прибыль. Наибольшим собственным достоинством обладает тот индивидуум, который не довольствуется положением наемного рабочего - очень тяжелым и унизительным в период первоначального накопления капитала, - кто не мечтает вечно «ехать» на увядающем аристократическом авторитете, а проявляет смекалку, сообразительность, храбрость, чтобы утвердить себя как буржуа-предпринимателя. Громадное достоинство приобретает и сохраняет человек, способный не просто получить по наследству богатство, которое будет таять с каждым днем, но умеющий многократно приумножить имеющееся. Стяжание богатства, «делание денег», преобразование мира, дающее славу и прибыль - вот добродетели капиталистического сознания, его расшифровка слова «достоинство».

Лень, вялость, самоуспокоенность и даже стоическое хладнокровие, столь ценимое в античности, не составляют достоинство человека буржуазного общества. Он должен быть стремительным при проявлении инициативы, активным, страстным, и не сердце его, а голова должна быть холодной, чтобы быстро и четко скалькулировать возможные выгоды и вероятные убытки от возможного предприятия.

Формальное право на чувство собственного достоинства, с точки зрения рыночного общества, имеют, конечно, все люди. Этим капитализм в корне отличается от предшествовавших ему социальных структур. Но наибольшим достоинством при капитализме обладают экономически преуспевшие. Предпринимательский и финансовый успех - та «волшебная сила», которая делает человека достойным в глазах других и позволяет ему с полным осознанием ценить себя и гордиться собой. Не случайно буржуазная эпоха устраняет сословной характер человеческого достоинства, свойственный феодализму. Честь человека становится не наследственной, родовой, а индивидуальной и профессиональной: честью мастера своего дела, специалиста, преуспевающего предпринимателя. Хороший специалист или «профи» в условиях капитализма – это умелец: ученый, организатор-финансист как важнейшая и уважаемая фигура в капиталистическом производстве. Индивидуальная инициатива, богатство, успех - вот составные части «достоинства» человека в буржуазную эпоху1.

Идея человеческого достоинства при капитализме признана приоритетной ценностью, концептуальным и смыслообразующим ядром идеологии либерализма. И это достоинство стало выше в связи с усилием господства людей над природой.

Столь высокая оценка идеи человеческого достоинства в рассматриваемую эпоху обусловила признание защиты интересов личности, содействия росту индивидуального благосостояния и увеличения положительных социальных кач