Источники и догма римского права в западноевропейской правовой традиции никогда не отвергались, но, в силу военных, политических и религиозных обстоятельств, многократно предавались забвению. Всякий раз обретение забытых источников римского права приводило западноевропейских юристов к широким источниковедческим работам, к развитию понимания сущности и институтов данной правовой системы. В начале нашей эры римское право стало основной правовой системой обширной цивилизации Средиземноморья - практически всей обитаемой тогда Европы, Передней Азии и Северной Африки.
С распадом римской империи многие варварские вожди (короли), установившие свою власть в западной части римского государства, продолжали применять к романизированному населению своих королевств римские нормы в соответствии с принципом персональности права.
Значительным достижением периода стал сборник под названием «Бреварий Алариха». Он был создан в начале VI в. В него вошли:
1) 16 книг, со значительными пропусками, Кодекса Феодосия; 2) новые императорские конституции, изданные в дополнение к Кодексу Феодосия; 3) так называемый «сокращенный Гай», т.е. «Институции» Гая в сокращенном изложении; 4) «Сентенции» римского юриста Павла; 5) Кодекс Григория в 13 титулах; 6) Кодекс Гермогениана в 2 титулах; 7) фрагменты из сочинений римского юриста Папиниана.(см.раздел IV).
Все названные составные части «Бревария», за исключением «сокращенного Гая», были снабжены толкованиями двух видов. первый из них представлял собой сплошной комментарий к правовому материалу. Он прилагался к включенным в текст «Бревария».
Вторичное открытие римского права в Европе заложило традицию его научного изучения как основы юридической рефлексации и теоретических обобщений. Это произошло в X -XI веках, когда появилась возможность исследовать обнаруженные в Пизе в рукописном виде «Дигесты».
В целом ряде юридических школ того времени (X - XI вв.), возникших в Риме, Павии, Равенне и других южно-италийских городах, в ходе изучения источников действующего права значительное внимание уделялось соотношению римского и местного (готского, лангобардского и т.д.) права, трактовке роли римского права для восполнения пробелов местных обычаев и кодификаций.
«Однако школа научного правоведения, - пишет Э. Аннерс, - которая в XI в. приступила к обработке сохранившихся к этому времени текстов Дигест, занимавшаяся научной деятельностью, первоначально совершенно не стремилась к созданию базы для подготовки будущих юристов-практиков, а еще менее - к формированию права, приемлемого для удовлетворения потребностей общества. Рабочий метод этой школы представлял собой метод, использовавшийся в начальный период процветания Средневековья, а именно схоластику. Отправной точкой этого метода считалось единственное утверждение о том, что рукописи античной эпохи обладали исключительным авторитетом, ибо в них содержалась правда о действительности (ratio scripta), т.е. в письменной форме выраженный здравый смысл.
Очевидно, авторитет имперской идеи, унаследованной от Рима и поддерживаемой католической церковью, располагал к восприятию римского права в качестве общей основы и критерия права в политически раздробленной Европе. Недаром И.А. Покровский писал, что «в юриспруденции Павийской школы рано образовалось убеждение, что для пополнения лангобардского права следует обращаться к римскому, что римское право есть общее право, lex generalis omnius. С другой стороны, романисты Равенны принимали во внимание право лангобардское. В тех же случаях, когда правовые системы сталкивались между собой и противоречили друг другу, юриспруденция считала себя вправе выбирать между ними по соображениям справедливости, aequitas, вследствие чего эта aequitas возводилась ими в верховный критерий всякого права. Отсюда и дальнейшее воззрение, что и внутри каждой отдельной правовой системы всякая норма подлежит оценке с точки зрения той же aequitas, что норма несправедливая при применении может быть отвергнута и заменена правилом, диктуемым справедливостью... Понятие aequitas при этом отождествляется с понятием jus naturale и, таким образом, юриспруденция этого времени, по своему общему и основному направлению, является предшественницей естественноправовой школы позднейшей эпохи».
На смену данному направлению в дальнейшем (конец XI - середина XIII в.) приходит школа глоссаторов (или экзегетов), представители которой стали уделять основное внимание толкованию (т.е. экзегезе, глоссаторской деятельности) самого текста источников римского права, прежде всего, Свода Юстиниана и особенно «Дигест». Известно, что основателем школы глоссаторов был Ирнерий (1118 г.). Э. Аннерс указывает, что в середине XII в. появилось известное общество глоссаторов (guattuar doctores - общество четырех докторов), в которое входили четверо ученых: Булгар (Bulgarus), Мартин (Martinus), Хуго (Hugo) и Якоб (Jakobus). Эти ученые занимали посты императорских юристов при дворе императора «Священной Римской империи» Фридриха I Барбароссы. Следующими знаменитыми в свое время глоссаторами были ученые Плацентин (Placentinus), умерший приблизительно в 1192 г., и Азо (Azo), умерший до 1235 г. Совместная работа этих двух ученых, известная под названием «Summa Codictum», стала одним из наиболее значимых трудов в области правоведения в период средневековья.
Венцом деятельности глоссаторов явился знаменитый труд Аккурсия (Accursius, 1185-1263 г.) «Glossa Ornaria», увидевший свет приблизительно в 1250 г. В этой работе были обобщены результаты исследований глоссаторов. Этот труд воспринимается западноевропейскими юристами в качестве работы, до сих пор сохраняющей свой научный авторитет. Поворот к изучению римского права как именно источника позитивного права вызван был, прежде всего, деятельностью юристов Болонского университета, ставшего в XI в. центром тогдашней юридической мысли. Такой же подход к праву был создан и в университетах Падуи, Пизы, Парижа, Орлеана.
«Прежде всего, - писал А. Стоянов о деятельности глоссаторов, - они объясняют себе смысл отдельных законов. Отсюда так называемая законная экзегеза (exegesa legalis), первый шаг, азбука науки права положительного. Но от объяснения отдельных законов высшие, теоретические требования ума повели юристов к логически-связанному изложению целых учений в тех же законных пределах источников. Это элемент догматический. Кроме того, юридическая литература начала XIII столетия представляет попытку излагать учения римского права самостоятельно, не придерживаясь порядка титулов и книг свода. Здесь зародыш элемента систематического. Таким образом, глоссаторы напали на те живые стороны, которые должны быть в методе юриспруденции как науки в истинном смысле слова. Изучение положительного права не может обойтись без экзегезы, без догматической и систематической обработки. Здесь выражаются основные, неизменные приемы человеческого ума, которые называются анализом и синтезом». 4
Следующие поколения европейских романистов XIV - XV вв. именовались по-разному. Их называли комментаторами, постглоссаторами, консилиаторами.
В отечественной правовой литературе термин консилиаторы ввел Э. Аннерс. Данное понятие происходит от термина consilium - совет. Происхождение данной трактовки связывается с тем, что постглоссаторы приобрели характер деятельности консилиаторов в ходе осуществления юридических экспертиз по политическим, дипломатическим, административным вопросам. Ведь многие из них служили государственными советниками. Среди наиболее известных консилиаторов ведущее место занимал Синус де Пистойя (Cinus de Pistoia, 1270 - 1339 г.)
Но самым знаменитым из всех консилиаторов был Бартоло де Сассоферрато (1313 - 1357 гг.). Его фундаментальным трудом был комментарий к Кодификации Юстиниана (Corpus Juris Civilis), известный под названием «Opera omnia». Первое издание этого труда увидело свет в 1588 - 1589 гг. в Базеле (Швейцария). Другим выдающимся консилиатором был Балдус де Убалдис (1327 - 1400 гг.). Целый ряд основных положений этой школы сформулировал ее видный представитель Раймунд Луллий (1234 - 1315 гг.).
Юриспруденция в трактовке глоссаторов оказывалась построенной на идеях и схоластической философии и теологии. Однако Луллий «имеет еще и другие, для него второстепенные, но, в сущности, более научные стремления, а именно: 1) дать юриспруденции компендиарное изложение и вывести из всеобщих начал права начала особенные путем искусственным; 2) сообщить, таким образом, познанию права свойство науки; 3) подкрепить значение и силу права писаного согласовавши его с правом естественным, и изощрить ум юриста. 5
С начала XVI в. в юриспруденции возникает так называемая гуманистическая школа. Представителями этого направления были Будаус, Альциатус, Цазий, Куяций, Донелл, Дуарен и др. Они вновь сосредоточивают внимание на изучении источников римского права. Процесс рецепции римского права требовал согласования его положений с исторически новыми условиями общественно-политической жизни и с нормами западно-европейского национального права. В этот период начинают складываться, а затем и применяться приемы филологического подхода к источникам римского права, развиваются основы исторического понимания и толкования этой древнейшей правовой системы.
Для юристов гуманитарной школы право выступало в качестве права позитивного. Юристы XVI в. по преимуществу являлись легистами, выступавшими против государственной раздробленности, за централизацию государственной власти, единое и кодификационное светское законодательство. Такая теоретическая мысль, наряду с защитой абсолютной монархической власти, включала в себя в творчестве ряда юристов и идею законности и, в более демократическом смысле, идею всеобщей свободы, равенства всех перед законом, критику личностной зависимости как антиправового явления. Характерна, в этой связи, в частности, позиция известного французского юриста Бомануара, утверждавшего, что «каждый человек свободен». Он стремился к реализации данной идеи в своих юридических сочинениях. 6
Так, в XIV - XVI вв. стал возрождаться интерес к изучению источников римского права, а вместе с этим стало происходить и возрождение юридической науки.