В период расширения императорской власти, проникновения имперского законодательства во все сферы римского права обычаи, как и другие источники права, включаются в систему официальных юридических предписаний.
В 319 г. император Константин издает Конституцию, в которой говорится, что «авторитет обычая и долговременного применения представляется немалым, однако его не следует доводить до такого значения, чтобы он преодолевал разум или закон». 1 Таким образом, центральная власть, с одной стороны, признавала обычаи в качестве фактора правового формирования, а с другой - устанавливала пределы юрисдикции местных обычаев, действовавших в провинциях. Они не должны были противоречить римскому официальному законодательству. А в том случае, если обычай не противоречит здравому смыслу, присущему римскому праву (ratio juris), то законодатель допускает приравнивание обычая к закону.