Принцип lex loci delicti закреплен в законодательстве Российской Федерации как основное коллизионное начало для определения статута обязательства, возникающего вследствие причинения вреда. Часть первая ст. 167 Основ гражданского законодательства 1991 г. подчиняет права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, праву страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда. Сформулированная в виде двусторонней, эта коллизионная норма обязывает применять закон места совершения правонарушения независимо от того, где оно совершено, — в Российской Федерации или в иностранном государстве.
Содержание иностранного закона, если к нему отсылает упомянутое правило (в случае, например, причинения вред
российским автотуристом иностранному гражданину в результате автомобильной аварии за рубежом), устанавливается при рассмотрении дела российским судом исходя из официального толкования, практики применения и доктрины в соответствующем иностранном государстве, т. е. по правилам ст. 157 Основ гражданского законодательства.
Применение в подобных случаях иностранного закона ограничивается условием, требующим учитывать отношение российского права к совершенному за рубежом деликту. Иностранный закон не применяется, если действие или иное обстоятельство, служащее основанием для требования о возмещении вреда, по российскому законодательству не является противоправным (часть третья ст. 167 Основ гражданского законодательства). В прошлом это условие предопределяло неприменение норм иностранного права о возмещении морального ущерба. С введением в российское законодательство правила о возмещении морального вреда (см. ст. 131 Основ гражданского законодательства 1991 г.) возражения такого рода следует считать отпавшими, если совершенное за границей действие рассматривается как деликт и по российскому праву. В Гражданском кодексе РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 и ст. 151 Кодекса.
Еще одно исключение из основного коллизионного правила выражено в части второй ст. 167 Основ гражданского законодательства в виде односторонней коллизионной нормы. Из этой нормы следует, что права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда за границей, если стороны являются российскими гражданами и юридическими лицами, определяются по российскому праву. Современным тенденциям развития международного частного нрава соответствовало бы придание этому началу двустороннего характера (по примеру ряда действующих на территории Российской Федерации международных договоров о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам). Необходимо отметить, что это пожелание уже реализовано в модели Гражданского кодекса для стран СНГ (раздел VII “Международное частное право”): права и обязанности по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда за границей, если стороны являются гражданами или юридическими лицами одного и того же государства, определяются по праву этого государства (п. 2 ст. 1229). Соответствующее правило предусмотрено в разделе VII “Международное частное право” проекта части третьей Гражданского кодекса РФ.
Возмещение работнику-мигранту вреда, причиненного трудовым увечьем или профессиональным заболеванием, осуществляется в соответствии с международными договорами и (или) контрактами и законодательством. Соглашение о сотрудничестве в области трудовой миграции и социальной защиты трудящихся-мигрантов 1994 г., заключенное правительствами государств — участников СНГ[516], установило, что порядок возмещения работнику вреда, причиненного увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья связанным с исполнением им трудовых обязанностей, регулируется законодательством Стороны трудоустройства, если иное не предусмотрено отдельным соглашением. “Стороной трудоустройства” в Соглашении, именуется государство, на территории которого трудящиеся-мигранты, прибывшие из другого государства, осуществляют свою трудовую деятельность на условиях трудового договора (контракта). Иначе сформулированы правила о возмещении вреда работнику в ряде двусторонних соглашений Российской Федерации с государствами — участниками СНГ о трудовой миграции. К возмещению вреда вследствие трудового увечья, иного повреждения здоровья, смерти потерпевшего, профессионального заболевания обязывает Сторона, законодательство которой распространялось на работника в момент увечья (иного повреждения здоровья, смерти), во время его трудовой деятельности, вызвавшей профессиональное заболевание.
В Советском Союзе судебная практика исходила из возмещения вреда работнику, получившему трудовое увечье в период работы за границей, организацией, с которой он состоял в трудовых отношениях и которая направила его на работу за границу (в отсутствие договора (контракта), определявшего иное). Так, по делу Р., проходчика Красногорского стройуправления треста “Прокопьевскшахтострой”, командированного в Монгольскую Народную Республику для оказания технической помощи в строительстве угольной шахты (увечье было причинено ему при выполнении трудовых обязанностей на шахте в МНР), к возмещению вреда в конечном счете было обязано Красногорское стройуправление, сохранявшее трудовые отношения с потерпевшим во время его заграничной командировки. По делу К., командированного на работу в Индонезию, суд установил, что утрата им трудоспособности вызвана ненадлежащими условиями работы, нарушением правил техники безопасности администрацией управления Главдорстроя, которое руководило работами, и определил размер возмещения по действовавшим в то время союзным Правилам возмещения вреда[517]. В некоторых случаях обоснование обращения к отечественному праву носило более общий характер. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РСФСР по делу Д., потерпевшего в автомобильной катастрофе в период работы в Индии, указала, что “ответственность за вред в таких случаях должна нести та организация, которая производит все расчеты по заработной плате, командировочным расходам и государственному социальному страхованию, т. е. организация, с которой работник состоит в трудовых отношениях”[518].
В определении по делу Г. коллегия нашла, что “ответственность за вред... должно нести Пышминское рудоуправление, трудовые отношения с которым погибшим не были прекращены, поскольку за ним сохранялись во время командировки за границей должность и определенная часть среднего заработка”[519].
Не принадлежит к числу бесспорных мнение о том,что коллизионное правило, отсылающее к закону страны, в которой “имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда”, позволяет выбирать между местом совершения вредоносного действия и местом наступления вреда, если они не совпадают. Остается открытым вопрос, кому принадлежит право выбора. Представляется предпочтительным решение, отдающее приоритет потерпевшему или суду, действующему в интересах потерпевшего, если последний не осуществил выбор или осуществил его ненадлежащим образом.
По российскому праву, признанному статутом деликтного обязательства, определяются, в частности, объем и размер возмещения. Вряд ли, однако, можно считать приемлемой позицию, занятую судом по иску гражданки США К, к таксомоторному парку о возмещении вреда, который был причинен истице в результате аварии такси во время пребывания ее в качестве туристки в СССР. Вред был возмещен исходя из расценок, исчисленных применительно к оказанию медицинской помощи в советских лечебных учреждениях, а не на основании представленных истицей, лечившейся в США, справок о стоимости лечения в этой стране (размер убытков был исчислен, таким образом, без учета действительных расходов на лечение)[520].
Подчиняется ли российскому закону как статуту деликтного обязательства вопрос о круге лиц, имеющих право на возмещение вреда в случае смерти потерпевшего? В принципе не следует исключать при его решении возможность как кумулятивного применения российского закона и закона, регулирующего отношения между потерпевшим и лицом, имеющим право на возмещение, так и применения последнего закона, если это вытекает из фактических обстоятельств дела.
Самостоятельной коллизионной привязке следуют вопросы, относящиеся к дееспособности иностранных граждан в отношении обязательств, возникающих вследствие причинения вреда в Российской Федерации. В случае, когда действие, причинившее вред, либо вредоносные последствия такого действия имели место в пределах Российской Федерации, деликтоспособность иностранного гражданина, причинившего вред, определяется по российскому закону.
Закон РФ “Об организации страхового дела в Российской Федерации”[521] расширил возможности страхования имущественных интересов, связанных с возмещением вреда, причиненного личности или имуществу физического лица либо юридическому лицу. Иностранные граждане и иностранные юридические лица пользуются на территории России правом на страховую защиту наравне с российскими гражданами и юридическими лицами.