1. К числу пактов, «одетых» претором и потому называемых pacta praetoria, принадлежат, например, consti-tutum debiti, receptum.
2. Constitutum debiti называлось неформальное соглашение, по которому одно лицо обязывалось уплатить другому лицу уже существующий долг (и тем самым подтверждало долг, откуда идет название самого пакта: соп-stitutum debiti — подтверждение долга).
С помощью этого пакта можно было обязаться уплатить или свой (существующий) долг, или же долг другого лица.
Заключая constitutum debiti, можно было и изменить содержание договора.
Подтверждение собственного долга имело тот смысл, что таким путем уточнялся срок платежа, причем, как правило, должник получал одновременно отсрочку исполнения. Подтверждение чужого долга понималось как принятие обязательства уплатить чужой долг (т.е. как одна из форм поручительства; см. разд. VII, гл. 1, § 2).
3. Под названием receptum в преторском эдикте были объединены три категории пактов, по существу не имевшие между собой ничего общего:
а) receptum arbitrii — соглашение с третейским судьей;
б) receptum nautarum, cauponum stabuiariorum — соглашение с хозяином корабля, гостиницы, постоялого двора о сохранности вещей проезжих;
в) receptum argentariorum — соглашение с банкиром об уплате третьему лицу известной суммы за контрагента банкира, заключившего пакт.
Receptum arbitrii. Два лица, пришедшие между собой к соглашению о передаче своего спора на разрешение третейского судьи (arbiter), заключали с намеченным арбитром пакт, по которому арбитр обязывался рассмотреть порученное дело; такое соглашение с арбитром и называлось receptum arbitrii.
Третейский судья, взявшийся рассмотреть спор и уклонившийся затем от исполнения пакта без уважительных причин, подвергался штрафу. В качестве уважительных причин неисполнения принятого арбитром обязательства рассмотреть дело признавались следующие: болезнь арбитра; возложение на него публичных обязанностей, не позволяющих исполнить обязанности арбитра; враждебные отношения, сложившиеся после заключения receptum между арбитром и спорящими лицами, и др.
Receptum nautarum, cauponum, stabuiariorum. На практике нередко наблюдались случаи, когда хозяева кораблей (nautae), содержатели трактиров и гостиниц (cau-pones), постоялых дворов (stabularii) и т.п. имели связь с ворами и разбойниками, которыми изобиловали и водные, и сухопутные пути сообщения. Между тем лица, которым приходилось проезжать по морю или по дорогам на суше и пользоваться услугами хозяев кораблей, трактиров, постоялых дворов и т.п., были вынуждены доверять им и оставлять у них на хранение свои вещи (например, лошадь в стойле). Настоятельно необходимо было хотя бы несколько сократить случаи обворовывания проезжавших на кораблях или останавливавшихся в трактирах, постоялых дворах и т.п. и способствовать большей безопасности путешествий (тем более что находиться в названных предприятиях были вынуждены и лица, принадлежавшие к верхушке господствующего класса). Для этой цели преторский эдикт установил повышенную ответственность хозяев названных предприятий за целость вещей их клиентов. Хотя передача путе-
шественником багажа, лошади и пр. на хранение содержателю подобного рода предприятия, в котором оказался путешественник, происходила автоматически, причем отказаться от принятия вещей путешественника на хранение содержатель такого предприятия не имел права, однако здесь усматривали неформальное соглашение, пакт (в виде receptum, т.е. принятия), по которому на хозяина предприятия возлагалась повышенная ответственность: она имела место даже в том случае, если вещь пропала или причинен иной вред и без вины принявшего вещь. Хозяева названных предприятий освобождались от ответственности только в том случае, если ущерб наступал вследствие стихийного бедствия.
Для защиты путешественника, потерпевшего от кражи, порчи вещей, с которыми он пришел на корабль или в трактир, претором давалась actio in factum о возмещении ущерба, понесенного собственником вещи.
Receptum argentarii. Так называлось неформальное соглашение, по которому банкир', или меняла, принимал на себя обязательство перед своим клиентом уплатитьегодолг известному третьему лицу. В силу этого соглашения банкир не становился должником третьего лица: третье лицо оставалось кредитором только клиента банкира, к клиенту третье лицо и должно было направлять свою претензию; но если у должника не оказывалось средств для оплаты, он предлагал своему кредитору получить с банкира, заключившего receptum с должником (клиентом); если банкир отказывался платить, клиент получал против него actio recepticia.
§ 4. ПАКТЫ, ПОЛУЧИВШИЕ ИСКОВУЮ ЗАЩИТУ В ИМПЕРАТОРСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ (РАСТА LEGITIMA)
1. Пакты, получившие юридическое признание (исковую защиту) в законодательстве позднейшей империи, называются pacta legitima. Права кредиторов, возникав-
' См. сносьу нас. 195 260
шие из этих соглашений, защищались посредством condictio ex lege, кондикционного иска (вытекавшего из соответствующего закона).
В качестве примеров императорских пактов можно , назвать compromissum, pactum donationis.
2. Под compromissum разумеется соглашение лиц, между которыми имеется спор относительно права, о передаче этого спора на разрешение третейского судьи (со^ глашение с самим третейским судьей называлось гесер-turn arbitrii, см. предыдущий параграф).
В классическую эпоху выполнение соглашения сторон о разрешении спора третейским судом обеспечивалось или тем, что спорная вещь либо денежная сумма передавалась третейскому судье с тем, чтобы он передал ее тому, в чью пользу будет разрешен спор, или же посредством стипуляции. За неисполнение решения арбитра на виновную сторону налагался штраф.
Императорское законодательство дало непосредственную исковую защиту pactum compromissi.
3. Pactum donationis — неформальное соглашение о дарении. Дарением называется договор, по которому одна сторона, даритель, предоставляет другой стороне, одаряемому, вещь (или иной составной элемент своего имущества, например право требования) с целью проявить щедрость в отношении одаряемого (animus donandi). Дарение может состоять в передаче права собственности на вещь, в платеже денежной суммы, в установлении сервитута и т.д. Частным случаем дарения было дарственное обещание, т.е. обещание что-то предоставить, совершить известные действия и т.д.
В классическом праве дарственное обещание имело обязательную силу только в том случае, если оно было облечено в форму стипуляции; неформальное дарственное обещание не порождало обязательства. Помимо этого формального требования еще в республиканский период для сохранения имущества в руках богатых семейств было установлено ограничение размера дарения (закон Ценция, 204 г. до н.э.), за исключением дарений,
совершаемых в пользу ближайших родственников. Максимальный размер дарения, допущенный Цинциевым законом, неизвестен (не дошел до нас). Цинциев закон принадлежит к числу так называемых leges imperfectae, т.е. таких законов, в которых не предусматриваются юридические последствия их нарушения. Для проведения закона в жизнь претор стал давать exceptio leges Cinciae (возражение против иска об исполнении дарственного обещания, противоречащего Цинциеву закону).
В императорский период (в начале IV в. н.э.). Цинциев закон утратил значение. Императорским законодательством было введено требование совершать так называемую судебную инсинуацию дарственных актов, т.е. требовалось заявить их перед судом с занесением в реестр. Первоначально требование публичности дарения относилось к дарению на любую сумму, но Юстиниан ограничил применение insinuatio лишь дарениями на сумму свыше 500 золотых и установил, что дарения на меньшие суммы получают силу независимо от каких-либо формальностей. Тем самым pactum donatiohis получил исковую силу.
Ввиду того, что даритель не только не получает от дарения никакой utilitas (хозяйственной выгоды), но даже теряет нечто, ибо дарение предполагает обогащение одаряемого за счет имущества дарителя и, следовательно, имущество дарителя в этом случае уменьшается, ответственность дарителя за возможную эвикцию подаренной вещи, за обнаруженные в ней недостатки и пр. ограничивалась только случаями допущения дарителем dolus и culpa lata.
Дарение своеобразно еще в том отношении, что при известных обстоятельствах допускалась односторонняя отмена дарения. Так, патрон мог отменить дарение, совершенное в пользу вольноотпущенника, в случае неблагодарности одаренного. Эта норма является частным отражением зависимости, в которой находились вольноотпущенники по отношению к патронам и которая нередко переходила в эксплуатацию вольноотпущенника. Юсти-
ниан установил уже в качестве общего правила для всех случаев дарения, что неблагодарность одаренного служит основанием отмены дарения. В качестве примеров неблагодарности в законе Юстиниана названы: нанесение тяжелой обиды, создание опасности для жизни дарителя, причинение ему значительного имущественного вреда. Патрон, не имевший детей в момент совершения дарения в пользу вольноотпущенника, имел право потребовать дар обратно в случае последующего рождения у него детей.
глава VII. ОБЯЗАТЕЛЬСТВА КАК БЫ ИЗ ДОГОВОРА (QUASI EX CONTRACTU)