ББК 60.55

Ó Издательство МГСУ «Союз», 1999

Ó Назарова Е.А., 1999

ВВЕДЕНИЕ

Распад СССР и образование новых независимых государств, сопровождавшиеся разрывом хозяйственно-экономических, этнических и культурных связей, кризисными явлениями в межнациональных отношениях, породили трудно разрешимые социальные проблемы, среди которых наиболее острой является вынужденная миграция русского и русскоязычного населения в Российскую Федерацию.

По официальным данным, с начала 90-х гг. из бывших союзных республик в Россию прибыло более 5 млн. человек, из которых 1,39 млн зарегистрированы вынужденными переселенцами и беженцами[1] и на основе законодательства могут расчитывать на содействие в своем обустройстве со стороны государственных органов власти.

Весьма значительной является численность потенциальных мигрантов. По некоторым сведениям, в постсоветский период
за пределами своих республик оказались от 54 до 65 млн. граждан бывшего Советского Союза; за рубежами Российской Федерации - около 25,3 млн. русских, в том числе 11,4 млн. на Украине, 9,2 млн. - в государствах Центральной Азии[2]. Это порождает тревожные прогнозы, которые имеют тенденцию сбываться. Так, численность прибывших в Россию мигрантов почти целиком совпадает с тем уровнем, который в официальных документах в свое время прогнозировался на случай критической ситуации и оценивался в 4-6 млн. человек[3].

Переселение в столь значительных масштабах, в сочетании
с нерешенностью проблем жизнеобеспечения россиян, способно резко обострить социально-экономическую и политическую ситуацию в Российской Федерации. В ряде регионов Юга и Центра России, Урала, Поволжья уже наблюдается критическое положение
на рынках жилья, труда, продовольствия, вызванное стихийным наплывом вынужденных мигрантов, среди которых основную массу (от 60 до 80%) составляют вынужденные переселенцы и беженцы
из Центральной Азии.

Эта тенденция имеет устойчивую основу. Как показало социологическое исследование, в ближайшее время покинуть регион готовы 28% опрошенных экспертов (в Туркмении - 70,8, Таджикистане - 25, Казахстане - 18,2), а в случае острых конфликтов - 38,4 (в Узбекистане - 62,2, Киргизии - 50). Остаться при любых условиях согласны лишь 2,7%, (в Киргизии таких насчитывается 15, Казахстане - 2,3, в Узбекистане, Таджикистане, Туркмении их нет вообще)[4].

Проведенный анализ свидетельствует, что миграционный поток в Россию зависит от ряда факторов, среди которых наиболее значимыми являются состояние межнациональных отношений в государстве; проводимая властями политика в отношении русских
и русскоязычных граждан; кризисная социально-экономическая ситуация, особенности ее проявления и воздействия на различные социальные и этнические слои населения.

Общественные отношения, в которые вовлечены российские соотечественники за пределами России, многообразны и динамичны, что требует от Российской Федерации энергичных и адекватных действий.

Однако, современная миграционная политика, меры, предпринимаемые на разных уровнях государственного управления для обустройства и социальной адаптации вынужденных переселенцев и беженцев, включая федеральные и региональные миграционные программы, не приносят должных результатов, поскольку зачастую проводятся без концептуальных разработок и осуществляются эмпирически, методом дорогостоящих проб и ошибок.

В этой связи результаты проведенного исследования отечественного опыта социальной адаптации мигрантов, анализ основных принципов ее моделирования, выявление тенденций и противоречий развития, факторов оптимизации представляют научный и практический интерес и должны быть учтены при корректировке миграционной политики России.

Эффективность решения вопросов социальной адаптации вынужденных переселенцев и беженцев находится в прямой зависимости от уровня их научного анализа и разработки. Вопросы вынужденной миграции на территории СССР, а затем - России, стали освещаться в научной литературе с конца 80-х гг. как феномен, связанный лишь с обострением межнациональной напряженности в отдельных “горячих точках”, выселением людей из зон стихийных бедствий, при этом, как правило, наблюдались концептуальная неотработанность, облегченный подход к установлению социальных причин и следствий.

Заславская Т.И., Поляков Ю.А., Арутюнян Ю.А., Тощенко Ж.Т., Вишневский А.Г., Римашевская Н.М., Рыбаковский Л.Л., Рывкина И.Р., Зайончковская Ж.А., Переведенцев В.И., Сусоколов А.А., Витковская Г.С. затрагивали определенные аспекты миграционной политики, проблемы вынужденной миграции, но взаимозависимость и взаимовлияние вопросов социальной адаптации вынужденных мигрантов и социально-экономического развития принимающих регионов России требуют комплексного подхода к изучению темы. Настоятельная потребность в этом подтверждается потоком информации о неустроенности и дезадаптации большого числа вынужденных мигрантов на территории Российской Федерации. По общему тону официальных документов, научных публикаций, выступлений в средствах массовой информации последнего времени можно судить об острой необходимости трансформации проводимой ныне миграционной политики.

Накопленные отечественной наукой теоретические исследования являются ценными ориентирами в разработке концептуальных положений, конкретных вопросов теории и практики миграционной политики Российской Федерации.

Цель данного исследования состоит в раскрытии сущности, содержания и реального состояния процесса социальной адаптации вынужденных переселенцев и беженцев в контексте современной миграционной политики России. Автор поставил перед собой задачи: изучить количественные и качественные характеристики вынужденного переселения, его масштабы; выявить факторы, способствующие оптимизации адаптации и критерии оценки адаптированности; определить степень эффективности миграционных программ
и мер, предпринимаемых государственными органами власти, неправительственными организациями, ассоциациями и объединениями вынужденных переселенцев и беженцев для решения их проблем на новых территориях.

Теоретическую и методологическую основу исследования составляют: системность, структурно-функциональный анализ и конкретно-исторический подход. Автор опирался на логику социологического подхода к проблеме управления, на концепции М.Вебера, Э. Дюркгейма, В.Парето, Р.Бернарда, Г.Тарда, П.Сорокина, Н.К. Михайловского; ценным подспорьем явились труды академика Ю.В.Верещагина по адаптологии и философским проблемам теории адаптации, академика А.С.Маркаряна о системном подходе к исследованию общества, член-корр. РАН Ж.Т.Тощенко о роли сознания в социальном поведении людей.

Ориентирами рассмотрения, критериями эффективности социальной адаптации вынужденных переселенцев и беженцев являются приоритеты и принципы современной отечественной миграционной политики.

В работе использованы: материалы социологического исследования, проведенного по методике автора, в 1996 г. среди экспертов-учителей из государств Центральной Азии, (опрошено около 200 чел. с целью изучения миграционных настроений и стремлений к возможному переезду в Россию); результаты комплексного социологического исследования, проведенного при участии автора в 1997 г. в Оренбургской области (опрошено более 600 человек)[5].

В исследовании применялись методы наблюдения, интервью, экспертного опроса, контент-анализа первичных документов ряда российских министерств и ведомств, администраций отдельных субъектов Российской Федерации, международных и отечественных неправительственных организаций, а также переселенческих объединений. Большая часть этих материалов впервые вводится в научный оборот.

В качестве источника эмпирического материала использованы нормативно-правовые акты органов власти СССР, РСФСР, Российской Федерации по проблемам регулирования миграционных процессов, указы Президента России и его послания, постановления
и распоряжения Правительства Российской Федерации, федеральные и региональные миграционные программы, иные акты, определяющие меры по обустройству и социальной адаптации вынужденных переселенцев и беженцев, а также документы международных организаций.

Глава I. СОЦИАЛЬНАЯ АДАПТАЦИЯ КАК НАУЧНАЯ ПРОБЛЕМА

 

1.1. Теоретико-методологические аспекты
исследования социальной адаптации

 

Проблемы массового перемещения населения в постсоветском пространстве и одного из наиболее социально острых его видов - вынужденного переселения, приобрели в 90-е гг. важное политическое значение. На правительственном уровне неконтролируемая миграция официально признана одним из вопросов государственной безопасности страны[6], а академик Д.С.Лихачев считает, что
в ближайшие годы проблема призрения беженцев станет для России задачей номер один в одном ряду с обороной страны[7].

Понятие “адаптация” традиционно является одним из основных компонентов категориальной системы современной науки. Как известно, латинское слово “adapto” использовалось для обозначения приспособления живых организмов к среде еще во времена Аристотеля. В современной биологии адаптацией называют процесс коррелятивного приспособления, общее и взаимное приспособление
к изменившимся жизненным условиям[8]. Понятие “адаптация” включено в эволюционную теорию Ч.Дарвина, который показал, что естественный отбор имеет адаптивный, приспособительный характер[9]. Выйдя за рамки биологии, где оно впервые возникло, это понятие проникло в медицину, кибернетику, социологию, психологию, демографию, социальную историю, антропологию, другие науки.

Следует отметить, что если в медицине и кибернетике это понятие получило достаточно широкое распространение, то его “вхождение” в социологическую науку осуществлялось значительно медленнее. В медицине им пользуются для обозначения жизнедеятельности человеческого организма в норме и патологии[10], в филологии говорят об “адаптированных” текстах[11]. В кибернетике разрабатываются самонастраивающиеся радиотехнические системы, приемо-передающие устройства различного типа, которые получили название “адаптационные системы” [12].

В демографической науке социальная адаптация предстает как вид приспособления личности или социальной группы к окружающей социальной среде. Здесь важнейшим компонентом адаптации выступает согласование самооценок и притязаний субъекта с его возможностями и с реальностью социальной среды, включающие также тенденции развития среды и субъектов[13]. В демографии адаптация изучается применительно ко всему народонаселению, семье, кагорте мигрантов и т.д.

Свою нишу в изучении процессов социальной адаптации, протекающих в среде переселенцев и беженцев, осваивают историки, которые эту проблему рассматривают в тесной взаимосвязи с причинами, вызвавшими вынужденную миграцию после распада СССР. Особую привлекательность представляет возможность сочетания конкретных исследований по странам, хронологическим периодам, определенным направлениям с теоретическим осмыслением проблемы, комплексностью подходов, разработкой типологии миграций и форм адаптации[14].

Специалисты, изучающие теоретико-методологические и прикладные аспекты социальной работы, особо подчеркивают то обстоятельство, что биологическое, физиологическое, психологическое и социальное развитие человека взаимосвязаны и взаимообусловлены, постоянно обогащаются и изменяются посредством активной деятельности человека. В своих исследованиях они отмечают многозначность проблемы адаптационных процессов, важность выбора действий самого индивида и его связь с социальной практикой[15].

Исследование проблем социально-культурной и этнографической адаптации долгое время носило более или менее случайный, нецеленаправленный характер. Материальная культура русских поселенцев, осевших, например, на юге Сибири, изучалась не в адаптационном, а в типологическом ракурсе, как особый локальный вариант русского этноса, без анализа адаптационных факторов, под воздействием которых возник этот вариант культуры, и без оценки степени адаптации культуры к новым средовым условиям. Существенный прогресс в этом направлении был обеспечен с формированием научных основ этнической экологии.

Эта сравнительно новая дисциплина, возникшая на стыке этнологии - науки о народах, и экологии человека - науки о взаимоотношении людей с природой и социально-культурной средой их обитания. В ее задачи входит изучение традиционных систем жизнеобеспечения этнических коллективов в природных и социально-культурных условиях их обитания, а также влияние сложившихся этноэкологических взаимосвязей на здоровье людей и естественное воспроизводство этнических групп, изучение этнокультурной специфики использования этносами природной среды и специфики
их воздействия на эту среду[16].

Одним из главных подходов к исследованию социальной адаптации, позволяющим комплексно подойти к ее изучению, является социологический. В современной социологии социальная адаптация рассматривается как процесс и результат активного приспособления индивида к условиям новой социальной среды. Для личности социальная адаптация носит парадоксальный характер: она разворачивается как гибко организованная в новых условиях поисковая активность, выход индивида за пределы готовой конечной формы.
По мнению проф. Ю.А.Милославского, чем меньше выражено в индивиде личностное начало, тем более социальная адаптация носит характер приспособления к условиям социальной среды[17].

На разработку социологического анализа ориентирована большая часть исследований, среди которых в прежние годы особенно выделялись работы по теории и практике профессиональной адаптации[18]. В последнее время несколько активизировалось изучение и стали освещаться проблемы социально-экономической адаптации населения к набирающим темпы рыночным преобразованиям[19], практика этнопсихологической адаптации в инонациональной среде[20].

Однако, лишь отдельные работы посвящены исследованию вопросов адаптации вынужденных переселенцев и беженцев в постсоветском пространстве[21]. Одна из первых научно обоснованных попыток решения проблемы приживаемости вынужденных переселенцев была предпринята социологами В.В.Степановым и А.А.Сусоколовым. Ими разработана оригинальная методика социальной экспертизы возможных вариантов расселения закавказских старожилов в регионах России[22]. В основе предложенной этими авторами методики лежит многофакторный отбор территорий, наиболее подходящих для скорейшей адаптации русских сельских мигрантов.

Вместе с тем, анализ научной литературы свидетельствует
о том, что до настоящего времени отсутствует сколько-нибудь цельная теоретическая концепция социальной адаптации вынужденных мигрантов, классификация факторов, определяющих их жизнедеятельность в новых условиях. Следовательно, при изучении социальной адаптации переселенцев и беженцев надо исходить из рассмотрения ее как процесса на двух взаимосвязанных уровнях - институциональном и личностном одновременно.

Исследование адаптации на институциональном и личностном уровне не совпадает по своему содержанию, однако, относительно личности имеет не только различие, но и единство. На личностном уровне, социальная адаптация человека отражает как генетическую связь с общебиологическими, так и с социально-психологическими процессами, формирующимися в процессе жизнедеятельности людей. Что касается институционального уровня, то здесь адаптация отражает моменты, связанные с государственной потребностью
в самосохранении, жизнедеятельности, развитии индивида и общества.

Структурирование социальной адаптации по уровням дает возможность рассмотреть не только определенную логическую цепочку “общество-личность”, но и показать активную деятельную сторону адаптации человека, которая выступает в качестве противоречивого единства бытия и сознания. Влияние различного рода причин на эффективность адаптации людей, отношение человека
к основам его существования, роль социальной адаптации в гармонизации развития человека в меняющихся социально - экономических отношениях показывают, что теоретическое и обыденное сознание в переходный период пока не могут в полной мере соответствовать процессам самосохранения социальной системы “общество-личность”. Осмысление связи развиваемого в научном плане адаптивного подхода, отражающего необходимость самосохранения, выживания и развития социальной системы как целостной, приобретает, таким образом, серьезное научное и практическое значение.

Так, познание социальной адаптации на двух уровнях приводит к тому, что данное явление выступает как бы с двух сторон.
С одной, - как универсальный процесс приспособления людей в социуме, который определяется институциональным уровнем и обусловливает отношения среды и личности посредством активной деятельности. С другой, - как внутренне мотивированный процесс, который побуждает человека к активной деятельности, сохраняя
то социальное в человеке, которое стимулирует социальные отношения на уровне человеческого индивида-личности. Следовательно, социальная адаптация выступает и в качестве процесса приспособления (социальный феномен), и как специфическое состояние личности: притязяний-ожиданий, ценностных ориентаций, настроений (социально-психологический феномен).

Рассматривая соотношение социологического и психологического подходов к процессу социальной адаптации личности, было бы не вполне корректно сравнивать социологическую концепцию этого процесса с общепсихологической. Скорее, социология по своему содержанию тяготеет к социальной психологии, и здесь у них очень много общего. Если социология, имея дело с деперсонализированной личностью, идет как бы от общности к личности, то социальная психология, имея объектом своего исследования психологию общности, идет в обратном направлении - от психологии отдельной личности к психологии коллектива. Эти две дисциплины как бы дополняют друг друга, создают определенный уровень интеграции изучения взаимодействия личности и общества.

При всей важности психологического изучения индивидуальных особенностей человека, вероятность получения целостного среза анализа взаимоотношений личности и общества на его индивидуальном уровне без социологического анализа общественных процессов, не велика. Здесь, на наш взгляд, необходима помощь социологии, которая может значительно дополнить психологический анализ и, вместе с тем, опираясь на дифференциальную психологию, выйти на важные проблемы социального развития.

При таком подходе происходит трансформация проблем взаимосвязи личности и общества на более глубоком уровне, в котором обнаруживаются новые аспекты и ресурсы. Этот подход А.Н.Леонтьев обозначил как социальную психологию личности, считая его уже не чисто психологическим, а наполненным определенным социологическим содержанием[23]. Квалифицируя данный подход как психосоциологический, следует иметь в виду, что социальное всегда преломляется через индивидуальное и там “оседает”, образуя при этом причудливые формы в виде ценностей, мотивов, интересов и т.п., и здесь уже без анализа психологических механизмов адаптации не обойтись.

Следовательно, для осуществления такого комплексного подхода целесообразно рассмотреть каждый из основных составных аспектов системы человека: психологический и социальный.

Как известно, человеку присуща биологическая форма приспособительной деятельности по отношению к внешней среде. Но, говоря об адаптации человека, было бы не правильно рассматривать только биологическую адаптацию, не исследовав глубоко и основательно адаптацию психологическую и социальную. В зарубежной научной литературе проблеме психологической адаптации уделяется большое внимание. Она активно разрабатывается западными психологами в рамках специального направления, возникшего в 30-40-е гг.
ХХ столетия на базе необихевиоризма и ответвлений психоаналитической психологии, связанной с культурной антропологией[24].

Несмотря на некоторые различия между сторонниками этих научных направлений, их объединяет видение мотива деятельности человека как явления, возникающего и развивающегося на основе формирования гомеостатического равновесия между организмом
и средой. Отсюда проистекает естественная реакция организма человека поддерживать это равновесие, что рассматривается ими как главный двигатель адаптивного процесса. Подобный подход,
на наш взгляд, несколько упрощает механизм психологической адаптации, сводит его главным образом к обеспечению успешного протекания процесса биологической адаптации.

Однако, некоторые исследователи склоняются к мысли о негомеостатическом способе активации поведения человека. “Не приспособление и достижение стабильности в отношениях с миром,
а разрушение установившихся форм реагирования, не оборонительная, а наступательная позиция с целью открытия новых возможностей опыта”, - так склонен характеризовать эту тенденцию в современной психологии проф. М.Г.Ярошевский[25].

Объективные предпосылки для развития концепции психологической адаптации были созданы передовой психологической мыслью в стремлении преодолеть взгляд на организм как на систему, вся деятельность которой подчинена задаче поддержания равновесия с окружающей средой. Рассматривая психологическую адаптацию как особый вид психологической деятельности человека в ответ на изменение окружающей среды, важно уточнить в результате каких потребностей активизируется психика человека, какие причины определяют адаптивную активность психики индивида.

Полагаем, что для этого целесообразно рассмотреть мотивацию адаптивного поведения, которая, по мнению классиков, отражена в формуле “Никто не может сделать что-нибудь, не делая этого вместе с тем ради какой-либо из своих потребностей”[26]. С целью более глубокого изучения механизма адаптации человека надо выяснить, какие потребности эту адаптацию вызывают. Как известно, нарушение гомеостатического равновесия между организмом и средой мотивирует включение механизмов наиболее фундаментальных связей человека с ближайшим окружением (закрепленных в механизмах наследственности). Однако, необходимо отметить, что этим уровнем связи не исчерпывается взаимодействие организма со средой. Среди потребностей негомеостатического характера с психологической адаптацией непосредственно связаны так называемые ориентировочные потребности[27].

Как видим, уже название этих потребностей достаточно точно отражает их роль в процессе саморегуляции поведения человека. Основываясь на ранее полученной информации от различных раздражителей, живые организмы отвечают на воздействие ориентировочных потребностей мотивацией адаптивного поведения. Применительно к адаптации организма в ответ на воздействие окружающей среды, ориентировочные потребности не только приводят
в действие процесс адаптивной деятельности организма, но и помогают выработать тактику адаптивного поведения. Благодаря, например, развитому интеллекту мотивация адаптивного поведения
у человека носит осознанный характер.

В результате реализации заложенных в нем возможностей познания, человек обеспечивает себе значительную независимость
от окружающей среды, придает своей деятельности адаптивно-адаптирующий характер, изменяющий как само поведение человека, так и окружающую среду. Следовательно, адаптация человека, мотивированная ориентировочными потребностями, носит активный характер и направлена на устранение недостаточной ориентированности человека, вызванной появлением новизны в окружающей среде.

Как известно, ориентировочные потребности имеют свою структуру, включающую познавательную потребность, потребность в эмоциональном контакте, а также потребность смысла жизни[28]. Каждая из составляющих ориентировочных потребностей обусловливает и соответствующие им виды адаптивного поведения человека. Например, под воздействием познавательной активности мотивируется стремление к познанию непонятных для индивида явлений.

Потребностям в эмоциональном контакте соответствует регулирование поведения человека в зависимости от эмоциональных отношений других людей. В ответ на потребности смысла жизни формируется стремление соотносить ценности собственной личности с общечеловеческими. В итоге возникает возможность не только фиксировать события, но и прогнозировать, моделировать их. Результатом мотивации адаптивного поведения является формирование цели деятельности, а также программы, включающей в себя средства достижения цели.

Таким образом, анализ сущности психологической адаптации человека приводит к пониманию того, что изменения в природной или социальной среде способны создать элемент новизны, являющийся источником ориентировочных потребностей. Под воздействием последних осуществляется мотивация поведения человека, направленная на удовлетворение ориентировочных потребностей.
В сознании индивида формируется цель и программа адаптивного поведения. Эта программа включает в себя изучение и анализ информации об изменениях окружающей среды, расширение сферы эмоциональных контактов, соотнесение личных интересов с общественными ценностями.

Следовательно, психологическая адаптация представляет собой процесс, возникающий в ответ на значительную новизну окружающей среды, включающий мотивацию адаптивного поведения человека, формирование цели и программы его поведения. В каждом конкретном случае процесс психической адаптации приобретет эмоциональную окраску и динамику в соответствии с особенностями психики индивида.

Как свидетельствует проведенный анализ, психологическая адаптация тесно связана с социальной адаптацией. Будучи социально обусловленной общественным характером вызывающих ее изменений окружающей среды, человеческого сознания и психики, психическая адаптация, в свою очередь, через формирование целей и программы, воздействует на эффективность адаптивной деятельности, а также придает динамике этой деятельности индивидуально-эмоциональную окраску. Без психической адаптации социальная адаптация была бы просто невозможной.

В научной литературе сложились разные точки зрения на сущность и содержание социальной адаптации, которые можно свести к двум подходам: широкому, более обобщенному и узкому, специфическому пониманию сущности социальной адаптации.

В основе первого подхода лежит понимание детерминированности адаптации человека (биологической, психологической и особенно социальной) общественной средой. В таком контексте адаптация рассматривается как специфический вид взаимодействия субъекта с социальной средой, который включает в себя все остальные уровни взаимодействия. “Таким образом, - считает чешский социальный психолог И.Ружичка, - адаптация и социализация представляют собой взаимно дополняющие друг друга категории, используемые при социологической характеристике деятельности и личности человека”[29].

Это определение недостаточно точно, так как не совсем четко определяет характер и масштабы социальной адаптации как вида взаимодействия человека и среды. Эти неточности отчасти удалось преодолеть проф. И.Д.Калайкову, который рассматривая социальную адаптацию как форму социального движения, включает в число ее компонентов производительные силы, сознание, познание, формирование потребностей воспроизводства жизни и продолжение рода. Роль социальной адаптации, по его мнению, сводится уже к тому, что она “...с одной стороны формирует собственную природу человека, а с другой - создает социальную среду, все то, что объединяется в понятие социальная действительность”[30].

Трудно не согласиться также с утверждением, что социальная адаптация протекает во всех сферах окружающей человека действительности. Вместе с тем, это не означает, что объем адаптационной деятельности равен всей социальной деятельности человека.

Как уже установлено, биологическая организация человека является как раз той основой, на которой строится как психологическая, так и социальная адаптация индивида. В то же время, биологическая адаптация возникает либо в результате наследственного механизма человека, подкрепленного психологической адаптацией, либо мотивируется психикой человека в процессе психологической адаптации. И в том, и в другом случае причины , детерминирующие и биологическую и психологическую адаптацию, носят социально обусловленный характер и направлены на изменение социальной действительности. Кроме того, и сам человек является продуктом социальных отношений. Иными словами, и психологическая, и биологическая адаптация - это явления социально обусловленные.

Однако, взаимодействие биологического, психологического и социального уровней адаптации человека не является односторонне направленным. Оно носит крайне сложный и противоречивый характер. Это еще раз подтверждается и практикой социальной адаптации вынужденных переселенцев на территории Российской Федерации.

Как биологические, так и социальные потребности отражаются в психике человека в виде сугубо человеческой мотивации его адаптивного поведения. Следовательно, мотивация человека предстает как целостный процесс. Полагаем, что такая трактовка адаптации наиболее полно соответствует пониманию человека не только как совокупности всех общественных отношений, но и как непосредственно природного существа.

Таким образом, социальная адаптация является связующим звеном между общественной сущностью человека и окружающей действительностью и носит многофункциональный характер. Во-первых, она является необходимым условием и одновременно средством оптимизации взаимодействия человека с природой и социальной средой. Во-вторых, адаптация способствует развитию человека и совершенствованию окружающей среды. В-третьих, посредством адаптации во многом реализуется социальная сущность человека. И наконец, адаптация является необходимой при овладении человеком любым видом деятельности.

Следовательно, адаптация человека выступает как весьма сложное социально-обусловленное явление, для которого характерно противоречивое единство трех уровней адаптивного поведения человека: биологического, психологического и социального.

Проведенный анализ позволяет предложить исходное для данной работы определение: социальная адаптация - это деятельность, направленная на оптимизацию взаимоотношений человека с окружающей средой и состоящая в оценке ситуации и коррекции на этой основе как поведения человека, так и состояния окружающей его социальной среды.

Основным способом социальной адаптации является принятие личностью норм и ценностей новой социальной среды (групп, коллективов, организаций, территориальных общностей, в которые приходит индивид), сложившихся здесь форм социального взаимодействия (формальных и неформальных связей, стиля руководства, семейных и соседских отношений). Оно раскрывается через следующие категории:

Социальная норма - условие которое предъявляется личности как общественный или групповой интерес.

Ценность - общепринятая система образцов, посредством которых люди соотносят и опосредствуют свои взаимоотношения друг с другом и при помощи которых систематизируется социальный опыт.

Личный интерес - отношение личности к условиям своей жизнедеятельности в экономической, социальной, политической, духовной сферах, стремление воспроизвести или создать их.

Общественный интерес - отношение общества к внешним и внутренним условиям своего функционирования и развития, формируемое и предъявляемое в форме целей, принципов, функций, социальных норм.

Социальная функция - вид деятельности (общественная задача), которую личность или социальный институт выполняет (решает) по долгу службы или на общественных началах.

Представляется, что адаптация, понимаемая таким образом, является неотъемлемым элементом, сущностным свойством, атрибутом всякой деятельности, началом и необходимым условием успешного ее осуществления. При этом будущность социальной адаптации заключается в согласовании потребностей индивида с потребностями социальной среды, в которой он находится.

Это можно наглядно проследить на примере вынужденных переселенцев и беженцев. Так, человек, не по своей воле покидающий прежнее место жительства, попав в новую социальную среду, встает перед выбором - принимать или не принимать те социальные нормы и правила поведения, которые сложились там до него. Процесс этот, как показывает повседневная практика, довольно сложный и болезненный, его успешное протекание зависит от многих факторов, как внешних, так и внутренних (жизненный опыт, пол, возраст, образование, профессиональная деятельность, наличие опыта адаптационной деятельности и др.).

Например, вынужденные переселенцы из Таджикистана, начавшие свое обустройство в Ферзиковском районе Калужской области, не скрывали желания жить комфортно и со вкусом. Новые дома ими строились со всеми удобствами - с отапливаемыми туалетом и ванной. Никогда не знавшие такой роскоши, местные сельские жители были откровенно шокированы. “Мы-то сами моемся раз в неделю - в бане”, - недовольно ворчало местное начальство. Раздражение вызвала излишняя “эстетическая щепетильность” пришельцев. Так, хотя в селе есть детский сад, переселенцы предпочли организовать свой, резонно объясняя это тем, что “мы не хотим, чтобы наши дети научились от местных сверстников ругаться матом”[31].

Взаимное раздражение между местными жителями и вынужденными переселенцами со временем достигло критической отметки, руководство области и ФМС России признали нецелесообразным развивать здесь компактное поселение переселенцев. Во многом аналогичным образом развивались события в Камышинском районе Волгоградской области, где переселенцев, активно действовавших с пользой для окружающего их населения, тем не менее изгнали с насиженного места[32].

Как следует из приведенных примеров, к сожалению, далеко не единственных, видимо, адаптация протекает более-менее легко в том случае, если социальные нормы, предъявляемые личности, не сильно отличаются от уже усвоенных ею. Если же нормы и правила существенно отличаются, то процесс адаптации затягивается и сопровождается психологическим дискомфортом, нервными срывами, низкой социальной активностью.

Как показывает анализ, социальная адаптация может протекать в активной или пассивной форме, но чаще всего в той и другой одновременно. Активная форма социальной адаптации прежде всего характеризуется тем, что субъект, воздействуя на социальную среду, стремится ее изменить (подогнать под уже сложившиеся у него представления о нормах и правилах социального поведения). Зачастую, в полной мере сделать это не удается потому, что сложившаяся социальная среда также стремится сохранить стабильность социальных норм и правил поведения, и, кроме того, она состоит из индивидов, которые эти нормы уже приняли и не собираются их коренным образом изменять.

Другая форма социальной адаптации - пассивно воспринять все нормы и правила поведения той социальной группы, в которой индивид оказался. Для этого нужно полностью пересмотреть свои взгляды и убеждения, что довольно сложно, и начать жить по нормам и правилам, установленным в данном обществе, ближайшем социальном окружении.

Общеизвестно, что чаще всего индивид, приспосабливаясь к новой социальной среде, изменяет (в той или иной степени) саму социальную среду, т.е. одновременно существует двуединый т.н. “адаптационно-адаптирующий” процесс, который предъявляет к индивиду требования ломки сложившихся стереотипов поведения и выработки новых. Причем, неприятие новых социальных норм может внешне никак не проявляться, так как индивид способен соблюдать формально все правила поведения, принятые в данной социальной группе (вынужденно подчиняться им), но в то же время считать, что подобные нормы поведения не только далеки от совершенства, но даже вредны и аморальны. Конечно, такая раздвоенность вызывает психологический дискомфорт, подавленность, чувство неудовлетворенности.

Как уже отмечалось, существуют различные точки зрения на классификацию социальной адаптации. Основываясь на социологическом подходе, т.е. взяв за основу приспособление личности к новой социальной среде, можно принять следующую формулировку[33].

1. Нормальная адаптация - это процесс, который приводит к устойчивой приспособленности личности в типичных проблемных ситуациях без патологических изменений ее структуры и, одновременно, без нарушения норм той социальной группы, в которой протекает этот процесс. Нормальная адаптация личности, в свою очередь, может быть подразделена на защитную и незащитную. Нормальная защитная социальная адаптация осуществляется с помощью известных защитных механизмов (агрессии, рационализации, проекции, регрессии, формирования обратной реакции, сублимации и др.).

Незащитные адаптивные процессы отличаются тем, что они осуществляются без известных защитных механизмов. Для достижения адаптированности в этом случае используются познавательные процессы личности, процессы целеобразования и целеполагания, групповые социально-психологические механизмы решения задач, различные формы социальной уступчивости (в частности, комфортного поведения, без привлечения защитных механизмов), процесс общения и обмена информацией, интеллектуализации индивидуального жизненного опыта и др. Поскольку реальные жизненные ситуации, как правило, очень сложны, то индивиду приходится комплексно использовать защитные и незащитные механизмы адаптации. Поэтому, как основной необходимо выделить смешанный защитно-незащитный тип адаптации.

2. Незавершенная (незаконченная) адаптация личности - процесс, когда личность чувствует себя достаточно комфортно в конкретной социальной среде в то время, как другие участники социального процесса ждут от нее другого поведения, т.е. поведение данной личности отклоняется от социальных норм, принятых в данной социальной группе. А.А.Налчаджян выделяет в неполной социальной адаптации (он ее называет “девиантная адаптация”) два подвида: неконформистская адаптация и новаторская или творческая адаптация[34].

Неконформистская адаптация - это такой процесс адаптации личности, благодаря которому она преодолевает внутригрупповую проблемную ситуацию необычными для этой группы способами и путями и, вследствии этого, оказывается в конфликтных отношениях с нормами группы и их носителями.

Новаторская или творческая адаптация. Творческая активность людей является наиболее мощным фактором социально-культурного прогресса, основным средством предотвращения застоя. Люди, как известно, испытывают потребность в творчестве и соответствующие познавательные возможности, для проявления которых необходимы соответствующие условия. Однако, иногда можно наблюдать такую парадоксальную ситуацию: творческую деятельность личности, полезной для общества, малая группа или организация, членом которой личность является, всячески ограничивает ее, препятствует внедрению в практику ее открытий и изобретений. Потому, что с точки зрения данной группы, деятельность этой личности является дезадаптивной.

3. Патологическая адаптация - это процесс, полностью или частично осуществляемый с помощью девиантных форм поведения. В патологической адаптации используются такие защитные механизмы, которые выводят поведение личности за пределы нормальной адаптации, становятся неадекватными реакциями на возникающие сложные ситуации. Если, например, ситуация не представляет для личности серьезной угрозы, но она, несмотря на это, воспринимает и истолковывает ее в качестве угрожающей и переживает тревогу, то и ответная реакция и выбранные тактика и стратегия адаптации будут принимать характер гипертрофированных и защитных.

Рассматривая на социологическом уровне адаптивные процессы, следует выделить следующие типы - сотрудничество, соперничество и конфликт (разновидность соперничества, при возникновении которой каждая из сторон стремится к тому, чтобы деятельность и достижение целей другой стороной стали невозможны). Нередко возникает стремление ликвидировать систему ценностей соперника или самого соперника.

При рассмотрении разновидностей адаптации обнаруживаются некоторые “обязательные” элементы. Это, в первую очередь, познавательные процессы: восприятие и истолкование ситуации, усвоение новых форм поведения, осуществляемые с помощью памяти и мышления. В адаптивных процессах большую роль играет психическая переориентация личности, под которой следует понимать выработку таких оценок в понимании ситуации, которые соответствуют принятым образцам поведения новой группы. Психическая переориентация нередко включает так же изменение прежних и формирования новых социальных установок.

Учитывая существование таких обстоятельств социологи выделяют несколько уровней адаптации:

- адаптация может ограничиваться только психологической переориентацией, на уровне целенаправленного конформизма[35]. Приспосабливающийся индивид знает, как должен действовать в новой среде, как вести себя, но внутренне не признает этого и, где возможно, отвергает систему ценностей;

- этап взаимной терпимости; на этом уровне как личность, так и социальная среда, проявляют взаимную терпимость к ценностям и формам поведения;

- аккомодация - более глубокий уровень адаптации -. Возникая на основе терпимости, аккомодация связана с взаимными уступками: индивид признает основные ценности новой социальной среды, а социальная среда, в свою очередь, признает некоторые ценности индивида.

Комплексно рассматривая проблему социальной адаптации, необходимо отличать адаптацию как процесс, от адаптации, как результата. Об адаптации как о процессе говорилось достаточно. При рассмотрении адаптации как результата процесса приспособления индивида к новой социальной среде, также существуют разные подходы. Так, А.Н.Жмыриков выделяет четыре уровня адаптированности.

I. Высокий - оптимальный уровень адаптированности характеризует наиболее оптимальную включенность личности в деятельность и общение. Этому уровню должны соответствовать показатели высокой производственной активности и дисциплины, достаточно высокий социометрический статус, высокие экспертные оценки реализации внутреннего потенциала, доминирование широких социальных и коллективистских мотивов и мотиваций ведущей деятельности, высокая общественная активность, положительная тональность индивидуального настроения, незначительная выраженность синдрома психоэмоционального напряжения, отсутствие неконструктивных реакций приспособления и невротических реакций, низкие показатели тревожности.

II. Высокий - избыточный уровень характеризуется высокой включенностью индивида в деятельность и общение, но достигнутой ценой сверхвысоких (избыточных) эмоциональных затрат. Этому уровню адаптированности должны соответствовать показатели высокой производственной активности и дисциплины, аналогичные показатели социометрического статуса, высокие экспертные оценки степени реализации внутреннего потенциала, преобладание коллективистских мотивов в иерархии мотивации ведущей деятельности, низкие показатели общественной активности, значительные колебания тональности индивидуального настроения, использование в единичных случаях неконструктивных реакций приспособления, средние оценки показателей тревожности и эмоциональной лабильности.

III. Низкий уровень адаптированности личности предполагает наличие удовлетворительной производственной активности и дисциплины, низких оценок реального социометрического статуса и степени реализации внутриличностного потенциала, преобладание престижностных мотивов в мотивации ведущей деятельности, низкую степень выраженности коллективистских мотивов, высокую степень общественной активности, положительную тональность индивидуального настроения, среднюю степень выраженности синдрома психоэмоционального настроения, высокие показатели невротических реакций.

IV. Уровень дезадаптации личности характеризуется низкими показателями в работе, дисциплине и общественной активности, параметрами социометрического статуса, оценками представленности коллективистских мотивов в труде, отрицательной тональностью индивидуального настроения, средними оценками выраженности неконструктивных реакций приспособления, средними оценками представленности невротических реакций, имеющих тенденцию к повышению[36].

Таким образом, как свидетельствует проведенное исследование, социальная адаптация предстает еще и как особый тип социального процесса, направленный на то, чтобы включить в обычную жизнь общества группу (категорию) людей, которая была искусственно оторвана, вырвана из этой жизни в результате каких-либо экстремальных условий. Следовательно, суть социальной адаптации состоит в “переключении” людей с одного образа жизни на другой. Вынужденное переселение формирует особый образ жизни, для которого характерны экстремальность ситуации, унижение, подавление личности. Он накладывает весьма существенный отпечаток на структуру личности, ее ценностные ориентации, восприятие, поведение.

Проведенный анализ позволяет сделать вывод: адаптация является одним из главных компонентов современной философско-социологической науки, позволяющим выявить теоретические аспекты актуального научного направления в социологии - социальной адаптации вынужденных переселенцев и беженцев, выработать конкретные практические рекомендации по урегулированию этого сложного социального процесса.

Главными посылками для раскрытия сущности социальной адаптации личности, социальной группы как общественного феномена, являются следующие положения:

- социальная адаптация является одной из разновидностей адаптации и реализуется в органическом единстве двух сторон - социологической и социально-психологической. Ее характерным признаком является ориентация на цели самосохранения общества и личности, оптимизация их взаимосвязей и развития;

- специфика социальной адаптации определяется уровнем развития и характером потребностей личности, социальной группы. Важным показателем социальной адаптации может выступать уровень удовлетворения актуализированных потребностей личности, социальной группы;

- факторы социальной адаптации, являясь специфическими и комплексными, во многом определяются потребностями конкретной личности, социальной группы. Более подробно этот вопрос исследуется в следующем параграфе на примере такой специфической социальной категории населения как вынужденные переселенцы и беженцы.

 

1.2. Понятие “социальная адаптация вынужденных
переселенцев и беженцев”, его научная институтализация

Подобно любой другой специализированной сфере деятельности, современная миграционная практика создала свою собственную лексику, словарь понятий, которые относительно мало значат для лиц, не знакомых с этой областью, но имеющие существенное практическое значение для судеб вынужденных переселенцев и беженцев, если эти термины содержатся в нормативно-правовых документах.

Как свидетельствует анализ миграционной политики Российской Федерации, изучение процессов социальной адаптации, применительно к такой социальной категории населения, как вынужденные переселенцы, наталкивается на неразработанность научного и понятийно-терминологического аппарата. Необходимость решения этой актуальной научной задачи большого прикладного значения, неоднократно отмечалась в официальных документах[37].

Попытка решения отдельных аспектов предпринята разработчиками Федеральной миграционной программы. Методологически оправданным, хотя и до конца неразработанным представляется такое определение, как “обустройство вынужденных мигрантов”. Но в этом же документе под ним в одном случае понимается обеспечение жильем, содействие в обеспечении занятости, а в другом - строительство жилья, объектов инфраструктуры в местах компактного поселения вынужденных переселенцев, предоставление долговременных беспроцентных возвратных ссуд на строительство или приобретение жилья, финансирование рабочих мест[38].

Иное видение этой проблемы предлагается другими исследователями, которые не без основания считают, что необходимо в тексте закона или подзаконного акта более четко зафиксировать признаки обустройства. Предлагается следующее толкование этого термина:

- обеспеченность постоянным или собственным жильем по нормам, установленным действующим законодательством для данного региона;

- обеспеченность постоянным рабочим местом;

- социальная защита по нормам, установленным действующим законодательством для конкретной социальной группы населения[39].

Полагаем, что данное определение, при всей его целесообразности и значимости, следует дополнить, акцентируя внимание на необходимости принятия эффективных мер по осуществлению социальной и психологической адаптации вынужденных переселенцев.

Такая постановка вопроса обусловливается еще и тем, что в Федеральной миграционной программе среди основных задач по реализации мер по приему и обустройству вынужденных переселенцев и беженцев говорится о “разделении этих категорий и выделении в первую очередь необходимых средств для адаптации вынужденных переселенцев (подчеркнуто мною - Е.Н.)...”[40]. Иными словами, термин “адаптация” даже в таком методологически важном правительственном документе остается не раскрытым, что не позволяет в полном объеме представить и реализовать меры по эффективному вхождению переселенцев в российский социум.

Следует отметить, что понятие “адаптация”, более десяти раз встречающееся в Федеральной программе в сочетании с термином “интеграция” в общем контексте задач содействия “социально-экономической адаптации и интеграции мигрантов на территории Российской Федерации”, делает научно-терминологический анализ весьма актуальным. В этой связи заслуживает внимания понятийное наполнение структуры адаптационных программ, приводимое в Федеральной миграционной программе. В данном документе разработка и внедрение адаптационных программ призваны содействовать повышению “степени приживаемости мигрантов” [41].

В соответствии с требованиями ФМС России, такие программы включают в себя: мероприятия по профессиональной подготовке и переподготовке вынужденных мигрантов; консультации психологов; систему медицинской помощи; создание сети общеобразовательных учреждений и дошкольного воспитания; социальное обслуживание, включающее консультирование вынужденных переселенцев и беженцев по различным вопросам в сфере социальной ориентации, а также специальную подготовку лидеров групп мигрантов и внештатных работников социальных служб; разработку специальных образовательных программ (языковой подготовки, культурной ориентации и т.д.), дополнительных мероприятий для категории лиц со значительными различиями в уровне социальной ориентации, культурой национальных традиций по отношению к населению принимающей территории.

Столь широкий спектр мер по социальной адаптации вынужденных переселенцев и беженцев, заявленный в официальном документе, но, к сожалению, не реализуемый на практике, позволяет, тем не менее, более глубоко уяснить структуру применяемого в отношении их термина “адаптация”, который в определенной мере дополняет устоявшийся в научно-справочной литературе подход.

Во многом аналогичным образом используется термин “приживаемость новоселов”[42], под содействием которой понимаются меры, направленные на облегчение процесса социальной адаптации[43]. В этих целях рекомендуется шире внедрять в практику строительство компактных поселений, формирование товариществ и землячеств, культурных национальных центров.

В контексте анализа социальной адаптации вынужденных переселенцев и беженцев актуализируется необходимость изучения как самого феномена компактного поселения, так и научно-терминологического исследования этого понятия.

Как считают некоторые исследователи, что подтверждается практикой, при прочих равных условиях тем, кто переселяется в составе сплоченного коллектива адаптироваться гораздо легче, чем тем, кто в одиночку оказался в незнакомой социальной среде; возможность компактного расселения избавляет мигрантов от социальных и психологических травм, неизбежных при дисперсном перемещении их в новую среду[44].

Эта особенность давно замечена практиками и в официальных документах неоднократно предпринимались попытки ее теоретического осмысления и выработки методических подходов и рекомендаций. Так, в Федеральной миграционной программе под термином “компактное поселение” понимается поселение для постоянного проживания нескольких семей вынужденных переселенцев общей численностью не менее 50 человек в одной местности пункте. Для их жизнеобеспечения создается общая инженерная и социально-бытовая инфраструктура либо производственная база (предприятие) с целью решения вопроса занятости[45].

На первый взгляд, данное определение содержит исчерпывающую характеристику. Однако, более внимательное рассмотрение выявляет факторы, методологическая неотработанность которых способна стать непреодолимым препятствием при решении целого ряда практических вопросов:

- не вполне корректной представляется установленная норма - “несколько семей...общей численностью не менее 50 человек”. Как следует из научной справочной литературы, при средней величине семьи в России 2, 57 чел. [46], речь следует вести, видимо, как минимум о полутора-двух десятках семей;

- насколько правомерен акцент на численность семей в момент получения статуса компактного поселения? Как правило, за редким исключением, для решения вопросов первичного обустройства в Россию прибывают сначала т.н. “ходоки-разведчики”, которые лишь после того, как найдут подходящее место и временное жилье, решаются перевезти свои семьи;

- уточнение того обстоятельства, что именно для их жизнеобеспечения создается общая инженерная и социально-бытовая инфраструктура либо производственная база (предприятие) с целью решения вопроса занятости этих лиц, может иметь далеко идущие негативные последствия. Практически отсекаются позитивные контакты с местным населением, становится невозможным его вовлечение в проект обустройства переселенцев, пользование инфраструктурой;

- не совсем ясно, в каком случае создается общая инфраструктура, а в каком речь должна идти о создании производственной базы (предприятия).

Такие, на первый взгляд, “невинные” терминологические неточности, способны стать для местных властей и миграционных служб мощным средством торпедирования процесса обустройства вынужденных переселенцев, а отрыв местного населения от совместной работы с ними, тем более - запрет на пользование создаваемой инженерной и социально-бытовой инфраструктурой - вообще ставят под сомнение возможность создания таковых поселений, которым изначально уготовлена судьба своего рода “гетто”.

Одними из первых это несоответствие заметили и попытались его нейтрализовать специалисты Российского фонда помощи беженцам “Соотечественники”. В подготовленном ими пакете учредительных документов предприятий переселенцев и договоров с местными властями зафиксировано всех устраивающее положение - в составе работников предприятий должно быть не менее 51% вынужденных переселенцев[47]. Последующая практика работы этого фонда (которая более подробно рассматривается во второй главе настоящего исследования) показала весьма высокую эффективность этой нормы, ее социальную значимость в налаживании нормальных деловых и житейских контактов местных жителей и вынужденных мигрантов.

Ряд ученых и специалистов, исходя из методологии международных организаций, занимающихся проблемами миграций, не склонны акцентировать внимание на терминологических вопросах. Так, используемое ими понятие “интеграция” (во многом схоже с “социальной адаптацией”, получившей широкое распространение в отечественной теории и практике) включает в себя следующие составляющие.

1. Учет коренных интересов групп местного населения. Рекомендуется избегать противопоставления вынужденных мигрантов местному населению при оказании помощи мигрантам, развитии инфраструктуры в районах их компактного расселения, учитывать этническую, культурную, языковую и конфессиональную дистанции между вынужденными переселенцами и местным населением.

2. Приемлемый для государства, его отдельных регионов и для вынужденных мигрантов выбор места жительства последних. Полагается, что концентрация вынужденных мигрантов в густонаселенных, экономически депрессивных или экологически неблагополучных районах может помешать их полной интеграции в местное сообщество и создать дополнительную напряженность в отношениях с местным населением.

3. Создание материальных условий и помощь в реализации гарантируемых государством основных прав и свобод. Главными направлениями являются разработка и осуществление жилищных программ (выделение земельных участков, оказание помощи в предоставлении субсидий, льготное налогообложение и кредитование), содействие в поисках работы и переподготовке, поощрение предпринимательской инициативы, обеспечение реального доступа к правовым, медицинским и пенсионным услугам, образованию интегрируемых лиц, различная помощь их общинам. Наиболее эффективным признано увязывание программ помощи с программами экономического развития конкретных территорий расселения, позволяющих комплексно решать проблемы интеграции вынужденных мигрантов и социально-экономического развития региона.

4. Информационное обеспечение местных властей и населения о проблемах адаптации вынужденных мигрантов. Властные и административные структуры, неправительственные организации ассоциации вынужденных переселенцев должны опираться на систему образования, средства массовой информации для того, чтобы местное население относилось с большим пониманием к проблемам и правам интегрируемых лиц[48].

Существуют и иные подходы к смысловому “наполнению” понятия “социальная адаптация”. Г.Витковская, выделяет три основных направления в адаптации вынужденных мигрантов: материальные факторы (трудоустройство, жилищные условия, имущественное положение); нематериальные факторы (этнокультурные и психологические условия адаптации, отношение вынужденных мигрантов с населением принимающих территорий, трудности устройства детей на учебу и в дошкольные учреждения, отсутствие бытовых удобств, разобщенность семей); степень информированности переселенцев о местах и условиях будущего расселения (легко в новую жизнь входят не более четверти вынужденных переселенцев, которые имели информацию из надежных источников - с предварительным самостоятельным выездом своих представителей на место предполагаемого переселения и деловыми встречами с заинтересованными органами, либо по вербовке смежных предприятий, более половины имели недостаточно достоверную информацию и столкнулись с немалыми трудностями при обустройстве, почти 25% можно рассматривать как неинформированных) [49].

Общим интегрирующим показателем социально - психологической адаптации вынужденных переселенцев с учетом как материальных, так и нематериальных условий, является оценка респондентами сложившейся жизненной ситуации. Важно подчеркнуть что в среде вынужденных переселенцев оптимистические оценки сложившейся жизненной ситуации характерны для 34% опрошенных, для 46% - умеренные, а пессимистические - у 20%. Это, в свою очередь, свидетельствует об очень высоком социальном потенциале вынужденных мигрантов.

Согласно нашим более поздним наблюдениям, ситуация по-прежнему остается неизменной - на долю почти 4/5 мигрантов приходятся наибольшие трудности и лишения[50]. Нами отмечено также, что среди таких переселенцев со временем развиваются маргинальные настроения. Еще какая-то часть вынуждена возвращаться в страны прежнего проживания, терпит новые унижения с повторной сменой гражданства, пропиской, трудоустройством, приобретением собственности и т.д.

На наш взгляд, в целом такую степень информированности нельзя признать удовлетворительной, поскольку она негативно влияет на процесс последующей социальной адаптации мигрантов. В свою очередь, эта ситуация, несомненно, заслуживает самого пристального внимания и решительных действий со стороны государственных органов к постановке информационной службы.

Вместе с тем, существует и несколько иной, более прагматический но, на наш взгляд, небесспорный подход к этой проблеме. Как считают исследователи из Ассоциации помощи беженцам (г. Санкт-Петербург), такая, безусловно, важная особенность миграционного процесса, как то, что подавляющая часть вынужденных переселенцев в недалеком прошлом являлась гражданами единого союзного государства, обусловливает некоторые существенные особенности их социальной адаптации на территории Российской Федерации.

Во-первых, не требуется специальных мер, способствующих их адаптации, вследствие отсутствия различий в языке, культуре, укладе жизни, профессиональных знаниях и способностях. Во-вторых, вынужденные мигранты способны к самообустройству в России, склонны активно влиять на свою судьбу и будут стремиться к контролю и управлению процессами своей адаптации[51].

Приведенные аргументы заслуживают более подробного рассмотрения. Действительно, русское и русскоязычное население, прибывающее в Россию, до недавнего времени проживало в едином государстве, что обусловливало общность языка, образовательного пространства, систему культурных ценностей. Но в каждом регионе сформировалась уникальная социально-психологическая общность, с присущими только для нее традициями, социально - психологическими особенностями[52].

Поэтому, вписаться в новую среду обитания, понимая под ней не только природно-климатические факторы, но и новые этносоциальные отношения, российскому соотечественнику, перенесшему незаслуженные обиды и оскорбления, утрату социального статуса, большей или меньшей части собственности и имущества, уверенности в завтрашнем дне, столкнувшемуся с непониманием и безразличием, а то и новыми обидами, теперь уже по прибытию в Россию, нелегко.

Особенно болезненно происходит установление доброжелательных отношений с местным населением. На вопрос, отличаются ли русские живущие в Узбекистане, от русского сельского населения Нечерноземья, 54% опрошенных отметили, что есть очень существенные различия, 25% - что различия малосущественны. У 3/4 тех, кто видел такие различия, оценка особенностей поведения местного населения была негативной по сравнению с особенностями культуры и поведения русского среднеазиатского населения[53].

Некоторые ученые-психологи пишут о том, что в среде вынужденных мигрантов наблюдается процесс, близкий “чеченскому синдрому”[54], который пока что носит латентный характер, но может трансформироваться в спонтанный бунт[55].

В этой связи проблема разработки современных адаптационных программ, в том числе и психолого-реабилитационных, с привлечением широкого круга отечественных и зарубежных ученых и специалистов, апробированных на практике методик, становится весьма актуальной.

Вместе с тем, нельзя не согласиться с авторами упоминавшейся теории о том, что вынужденные переселенцы способны к самообустройству в России и в состоянии активно влиять на этот процесс. Действительно, обустройство, обретение жилья становится во многих отношениях смыслом жизни. Аналогичным образом ведут себя в сходной ситуации эмигранты за рубежом. Как справедливо отметил бывший посол США в России Дж.Мэтлок, “беженцы - это всегда выгодно. Вынужденные начинать все с нуля, они повышают уровень жизненной энергии в обществе...”[56].

Однако, эта особенность по-прежнему не берется в расчет при разработке федеральных программ и решении проблем обустройства и социальной адаптации вынужденных переселенцев и беженцев. Между тем, в интересах государства становится выгодно распорядиться бесценным в нынешних условиях инновационным потенциалом вынужденных переселенцев. При этом нельзя думать, что этот потенциал будет сохраняться всегда. На основе последних исследований, специалисты по социальной работе с тревогой говорят о нарастании в среде мигрантов маргинализационных настроений в силу потери своих “территориальных корней”[57]. Данное обстоятельство объясняется ими тем, что привязанность к определенному месту жительства (пребывания) оказывает влияние на соматическое и психическое здоровье человека, его этику, чувство хозяина, восприятие природы, а также внутреннее пространство (чувство дома).

Эти влияния находят выход и на проблемы этноса, продолжения рода, семьи. У человека возникают многие его потребности и естественно-антропологические права. Среди последних - право на жилье, определение этнической принадлежности, международно установленное право на “такой жизненный уровень включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и социальное обслуживание, который необходим для поддерживания здоровья и благосостояния его самого и его семьи, право обеспечения на случай безработицы, инвалидности, вдовства, наступления старости или иного случая утраты средств к существованию по независимым от него обстоятельствам”[58]. К сожалению, весь этот набор прав годами остается недостигнутым для значительной части вынужденных переселенцев и беженцев,