Организационно-управленческие функции

Данные функции объективно являются универсальным средством достижения власти во всех «сложных» обществах, включая современ­ные государства-нации. Это очевидно, поскольку без введения иерархии в управлении любая сложная система не способна адекватно реагиро­вать на внешние возмущения и на внутренние стрессы и в конечном счете обречена на распад.

Значимость организационно-управленческих функций в процессах по.лтогенеза подчеркивалась многими исследователями. Еще в XIX в. роль данного фактора была обстоятельно раскрыта Ф. Энгельсом, по­казавшим, как постепенно «слуги общества» в силу отправления ими общественных должностей превращаются «в господ над ним» [Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Изд. 2-е. Т. 20. С. 183-185). Эта знаме­нитая цитата из «Анти-Дюринга» в СССР долгие годы служила для творческих марксистов одним из главных аргументов в пользу обосно­вания особого азиатского способа производства. В настоящее время более востребованным представляется несколько иной контекст данной идеи. По всей видимости, механизмы трансформации институтов вла-

ста и социального контроля в архаических и современных обществах подчиняются одним и тем же универсальным правилам.

Возможно, наиболее линейная модель зависимости между управле­
нием и властью была предложена К. Виттфогелем. По его мнению,
введение ирригации является исходным пунктом «организационной
революции» и только сильная деспотическая власть могла была по­
строить трудоемкие оросительные сооружения и поддерживать их в по­
рядке (Wittfogel 1957). Последующие исследования выявили более
сложный характер взаимодействия между ирригацией и властью. В ча­
стности, наиболее активные противники концепции Виттфогеля (Р. Мак-
Адамс и др.) подчеркивали, что в Месопотамии, например, государст­
венность возникла еще до создания сети сложных ирригационных со­
оружений. В Перу масштабные мелиоративные работы проводились как
до, так и после крушения тиауанакской цивилизации. Пример многих
исследованных современными антропологами обществ (Танзания, Шри-
Ланка, Япония, Южный Ирак, островов Бали) показывает, что сущест­
вование ирригации совсем не обязательно предполагает деспотическую
власть. „

Тем не менее организационно-управленческие функции объектив­но являлись одним из ведущих механизмов развития институтов вну­треннего контроля и власти. Чтобы управлять сложным обществом, уже недостаточно ни того набора индивидуальных качеств, который традиционно был необходим для предводителей эгалитарных или ран­жированных обществ, ни того времени, которое затрачивалось на вы­полнение подобных обязанностей. Вождество представляет собой сложную иерархическую систему, объединяющую совокупность ло­кальных общинных поселений. Такие предпосылки и составляющие процесса возникновения вождеств, как рост прибавочного продукта вследствие перехода к производящему хозяйству, усложнение эконо­мической инфраструктуры, увеличение количества населения и т. д., приводили к необходимости усложнения управляющей подсистемы. Для того чтобы регулировать процессы в подобном организме, необ­ходимо было заменить выработанные в менее стратифицированных общественных структурах системы политического лидерства на более изощренные. Постепенно, шаг за шагом вожди начинают исключать­ся из процесса производства пищи и специализируются только на организационной деятельности. Со временем вокруг них складывает­ся круг лиц, которые помогают правителю в управленческой дея­тельности.

Процесс освобождения вождей от участия в непосредственном про­изводстве прибавочного продукта произошел не сразу. Существует масса промежуточных форм и вариаций. В Океании, например, на Пуапуке и Футуне, вожди сами занимались добычей пищи. Но на Са­моа они уже были освобождены от непосредственного труда, а на Та­ити, Тонга и Гавайях к вождям, не занимавшимся физическим трудом, прибавились члены их семей и ближайшее окружение.

Глава 3

Власть и традиционное господство

 

Новый круг функций требовал специальной подготовки правителя общества. Это способствовало сужению круга претендентов на власть. Постепенно во многих позднепервобытных обществах вырабатывались представления об отрицательной, магической силе власти и о том, что только вожди и их родственники обладают набором специфических качеств, позволяющих правильно распорядиться властью, установить контакты с потусторонним миром, чтобы благоприятствовать своему обществу со стороны сверхъестественных сил. Простому народу эти качества недоступны, более того, попавшая в его руки власть может стать опасной и нанести вред ему лично и всем окружающим. Вследст­вие этого постепенно формируется тенденция к сохранению власти и должности в рамках одной родственной линии. Этому способствует разработка длинных генеалогий, введение неравенства по родству. Вырабатывается механизм конического клана (П. Киркхоф) или рэмэджа, согласно которому статус индивида определяется степенью его генеалогической близости к родоначальнику или к правителю. Это сокращает крут возможных претендентов на власть.

С одной стороны, возможно, в этом проявляется субъективное стремление правителя благоприятствовать своим потомкам и родствен­никам в их будущей деятельности. С другой стороны, в данном процес­се отражается определенная необходимость, поскольку именно вождю было гораздо проще передать своим потомкам набор тех полезных качеств, которые были необходимы при управлении обществом. И наконец, в этом заключался важный объективный стабилизирующий момент, так как узаконенное ограничение доступа к власти-должности посредством установленных традицией норм приводило к некоторому снижению внутренних конфликтов в борьбе за власть, что в целом способствовало нормализации потестарно-политических отношений в обществе.