Прокомментировать с собственными выводами не менее

Прокомментировать с собственными выводами не менее. афоризмов, изречений, высказываний Т. Гоббса, Г. Гегеля, В.И. Ленина о государстве и праве. Т.Гоббс. Левиафан. 1. Законодателем во всех государствах является лишь суверен, будь то один человек, как в монархии, или собрание людей, как в демократии или аристо¬кратии Суверен государства, будь то один человек ИЛИ собрание, не подчинен гражданским законам.

Государство олицетворяет его правитель - суверен.

Суверен обладает верховной властью, а всякий другой является его подданным. Это — государства, основанные на установлении или политические государства (впоследствии термин «политическое государство» получил широкое хождение в западноевропейских доктринах государства). Заключив однажды общественный до¬говор и перейдя в гражданское состояние, индивиды утрачивают воз¬можность изменить избранную форму правления, высвободиться из-под действия верховной власти.

Им запрещается протестовать против решений суверена, осуждать его акции и т.п. Прерогативы же суверена относительно подданных чрезвычайно обширны. Все это усугубляется еще и тем, что обладатель верховной власти сам никаким договором со своим народом не связан и потому ответственности перед ним, в прин¬ципе, не несет.

Таким образом, исключена анархия, надежно установ¬лен и защищен порядок, а значит, права людей. 2. Взаимное перенесение права есть то, что люди называют договором. Может быть и так, что одна из сторон вручает вещь, предоставить которую она обязана по догово¬ру, и позволяет другой стороне выполнить обязатель¬ства к определенному, более позднему сроку, остава¬ясь в промежутке ее должником, и тогда участие первой стороны в договоре называется соглашением, или обе стороны могут договориться сразу о том, что их взаимные обязательства будут выполнены после Так как соглашения, имеющие своей ос¬новой взаимное доверие, недействительны там, где имеется опасение невыполнения какой-нибудь сторо¬ной, то, хотя источником справедливости является за¬ключение договоров, в указанном случае, однако, нет фактической несправедливости до тех пор, пока не бу¬дет устранена причина опасения, что невыполнимо до тех пор, пока люди находятся в естественном состоя¬нии войны всех против всех. Вот почему, прежде чем слова «справедливое» и «несправедливое» могут иметь место должна быть какая-нибудь принудительная власть, которая угрозой наказания, перевешивающе¬го благо, ожидаемое людьми от нарушения ими своего соглашения, принуждала бы в одинаковой мере людей к выполнению их соглашений и упрочила бы ту собст¬венность, которую люди приобретают путем взаимных договоров взамен отказа от всеобщего права.

Такая власть может появиться лишь с основанием государ¬ства. Путем взаимной договоренности (каждый соглашается с каждым) индивиды доверяют единому лицу (отдельному человеку или собранию людей) верховную власть над собой. Государство и есть это лицо, использующее силу и средства всех людей так, как оно считает необходимым для их мира и общей защиты. 3. Природа создала людей равными в отношении физических и умственных способностей, ибо, хотя мы наблюдаем иногда, что один человек физически сильнее или умнее другого, однако если рассмотреть все вместе, то окажется, что разница между ними не настолько велика, чтобы один человек, основываясь на ней, мог претендовать на какое-нибудь благо для себя, на которое другой не мог бы претендовать с таким же правом.

Политическая антропология позволяет провести аналогию государст¬ва с человеческим организмом.

Строение государства уподобляется уст¬ройству живого организма: суверен - душа государственности, тайные агенты — глаза государства и т.д. Гражданский мир сравнивается им со здо¬ровьем, а мятежи, гражданские войны - с болезнью государства.

Государ¬ство рассматривается как «искусственный человек» - Левиафан.

Природа индивида лежит в основе его теории. Изначально все люди созданы равными по физическим и умственным способностям, каж¬дый из них имеет одинаковое с другими «право на все». Человек — су¬щество глубоко эгоистическое, со многими страстями. Окружают его завистники, соперники, враги.

Отсюда «война всех против всех», «пра¬во на все» в условиях войны равнозначно понятно «никакого права ни на что». Это и есть «естественное состояние рода человеческого». Гегель. Философия права 4. Разумность собственности заключается не в удовлетворении потребностей, а в том, что снимается голая субъективность личности. Лишь в собственности лицо выступает как разум. Свою реализацию свобода абстрактной личности находит в праве частной собственности. Гегель обосновывает формальное, правовое равенство людей: люди равны именно как сво¬де личности, равны в одинаковом праве на частную собствен¬но не в размере владения собственностью. Требование же имущественного равенства расценивается им как неразумная точка зрения, пустая и поверхностная рассудочность. 5. Политическое государство распадается на следующие субстанциальные различия: a) на власть определять и устанавливать всеоб¬щее — законодательную власть; b) на власть подводить особенные сферы и отдельные случаи под всеобщее — правительственную власть; c) на власть субъективности как последнего воле¬вого решения, власть государя, в которой различные власти объединены в индивидуальное единство и ко¬торая, следовательно, есть вершина и начало целого — конституционной монархии В гегелевской трактовке государство как идея разума и дей¬ствительность конкретной свободы в своем развитом виде пред¬ставляет собой конституционную монархию, основанную на раз¬делении властей (на законодательную, правительственную и власть государя). При разработке своей концепции правовой государственности Гегель, в целом соглашаясь с идеями своих предшественников Локка и Монтескье, считает надлежащее разделение властей в госу¬дарстве гарантией публичной свободы.

Вместе с тем он считает точку зрения самостоятельности властей и их взаимного ограничения ложной, поскольку при таком подходе как бы уже предполагается враждебность каждой из властей к другим, их взаимные опасения и противодействия.

Гегель выступает за такое органическое единство различных властей, при котором все власти исходят из мощи целого и являются его органическими частями. 6. Одно время много говорилось о противоположности между моральностью и политикой и о том, чтобы политика соответствовала требованиям моральности.

Здесь следует лишь вообще заметить, что благо госу¬дарства имеет совершенно иное оправдание, чем бла¬го отдельного лица, что нравственная субстанция, государство имеет свое наличное бытие, т.е. свое право, непосредственно не в абстрактном, а в конкретном существовании и что лишь это конкретное существование, а не одна из многих считающихся моральными заповедями мыслей может служить принципом его деятельности и поведения.

Воззрение о мнимом неправе, которое в этом противоположении якобы всегда свойственно политике, покоится преимущественно на поверхностности представлений о моральности, о природе государства и его отношения к моральной точке зрения.

По логике гегелевской трактовки, снятие преступления через наказание приводит к морали.

На этой ступени, когда личность (персона) абстрактного права становится моральным субъектом, впервые приобретают значение мотивы и цели поступков субъекта. Требование субъективной свободы состоит в том, чтобы о человеке судили по его самоопределению. Лишь в поступке субъективная воля достигает объективности и, следовательно, сферы действия закона; сама же по себе моральная воля ненаказуема. Абстрактное право и мораль являются двумя односторонними моментами, которые приобретают свою действительность и конкрет¬ность в нравственности, когда понятие свободы объективируется в наличном мире в виде семьи, гражданского общества и государства. 7. Гражданское общество создано, впрочем, лишь в современном мире, который всем опреде¬лениям идеи предоставляет их право Различая гражданское общество и политическое государство, Гегель под гражданским обществом по существу имеет в виду буржуазное общество.

Гражданское общество — сфера реализации особенных, частных целей и интересов отдель¬ной личности. С точки зрения развития понятия права — это необ¬ходимый этап, так как здесь демонстрируются взаимосвязь и взаи¬мообусловленность особенного и всеобщего.

Развитость идеи пред¬полагает, по Гегелю, достижение такого единства, в рамках кото¬рого противоположности разума, в частности, моменты особенности и всеобщности, свобода частного лица и целого, признаны и развер¬нуты в их мощи. Этого не было ни в древности, ни при феодализме.

Но на ступени гражданского общества, по схеме Гегеля, еще не достигнута подлинная свобода, так как стихия столкновений ча¬стных интересов ограничивается необходимой властью всеобщего не разумно, а внешним и случайным образом. Высшие интересы гражданского общества, охраняемые законодательством, судом и полицией, ведут, по логике развития понятия права, за пределы этой сферы — в область государства. В.И.Ленин. Государство и революция 8. «Сущность учения Маркса о государстве усвоена только тем, кто понял, что диктатура одного класса является необходимой для всякого классового общества вообще» Ленин считает, что суть любого государства, в какой бы форме оно ни существовало, в конечном счете — диктатура класса.

Это — «железный закон» бытия государства, который ни при каких обстоятельствах нельзя отменить или смягчить. Конкретное содержание диктатуры класса следующее. Во-первых, диктатуру определенного класса составляет его власть, т. е. осуществляемое им господство над всеми остальными социальными группами, непререкаемое под¬чинение его воле и интересам поведения, действий всех членов общества.

Во-вторых, при диктатуре власть опирается на насилие, применяемое в самых различных формах. Насилия вообще выделяется особо. В-третьих, непременным признаком диктатуры класса является, ее полнейшая «раскрепощенность», совершенная независимость от каких-либо законов. Диктатура есть власть, опирающаяся непосредственно на на¬силие, не связанная никакими законами.

Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стес¬ненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть. Ленин тем самым от имени марксизма выдает прошлым, совре¬менным и будущим государствам индульгенцию являться антиправовыми и даже противозаконными социальными установлениями. 9. Переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть первый, главный, основной признак револю¬ции как в строго научном, так и в практически-политическом значении этого понятия.

Пролетариат может отнестись к буржуазному государству — олицетворению власти старых господствующих классов - двояко. С одной стороны, пролетариат овладевает уже готовой государственной машиной и затем пускает ее в ход для решения своих собственных задач. Во-вторых, пролетариат ниспровергает, разрушает буржуазную государственность и на ее месте создает свой, -принципиально новый тип государства. Ленин, как и Маркс, выбирают именно второй путь: «прежние революции усовершенствовали государственную машину, а ее надо разбить, сломать.

Этот вывод есть главное, основное в учении марксизма о государстве». Акция разрушения буржуазной государствен¬ности очень конкретна. В первую очередь ломаются бюрократические и военные институты государственной власти, ликвидируется репрессивный аппарат, на ключевых постах управления государства прежние чиновники заменяются верными идее революции представителями рабочего класса.

Разрушение старого, ранее существовавшего государства заключаться, кроме того, в отказе от территориального принципа формирования предста¬вительных учреждений, от принципа разделения властей, от равенства всех без исключения граждан (независимо от классо¬вой принадлежности) перед законом и от многих других начал демократического устройства государства. 10. Известно, что В.И.Ленин был сторонником единственной партии. «Да говорил он диктатура одной партии! Мы на ней стоим и с этой почвы сойти не можем». Большевики сначала выносят управленческие решения в качестве партийных функционе¬ров, а затем в качестве руководя¬щих работников госаппарата проводят их в жизнь.

Таким образом, большевики насильственным путем установившие господство над страной, концентрируют в своих руках и законо¬дательную, и исполнительную, и судебную власти. Не получается даже «однопартийного государства», поскольку нет самой государственности как суверенной организации публичной власти. Есть «декоративные», «государствоподобные» образования, отвечающие за любые ошибки и вместе с тем поддерживающие миф о непог¬решимости, всепобеждающей силе большевистской партии.

Концентрируя в своих руках полномочия государства, партия большевиков не терпит никакого контроля общества над собой, не несет перед ним никакой реальной ответственности. Положения о диктатуре рабочего класса, пролетарской демократии, о соотношении коммунистической партии и советско¬го государства, об экономических функциях такого государства, его территориальном единстве, внешней политике образуют основу ленинского учения о социалистическом государстве.