Идеал любви христианско-византийского мира

Идеал любви христианско-византийского мира. Если сегодня, когда история христианства уже насчитывает две тысячи лет, мы зададимся вопросом, каков же главный вклад его в человеческую культуру, то, почти не задумываясь, можем ответить идеал всеобъемлющей любви как основы человеческого бытия.

Христианство сразу же осознало себя носителем принципиально новой, не бывшей до того этики, нового понимания человека, его места в мире, новых законов человеческого бытия. Нагорная проповедь Христа строится на принципах снятия древней нравственности нравственностью новой, основанной на принципах любви.

Новые заповеди даются чаще всего не как развитие старых, а как их отрицание, снятие. Вы слышали, что сказано око за око, зуб за зуб. А Я говорю вам не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую и кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду Мф 5, 38-40 . Идеал всеобъемлющей, всепронизывающей и всепрощающей любви возник и сформировался в позднеантичном мире, в наиболее целостном и завершенном виде в сфере религиозного сознания, ибо без освящения божественным авторитетом он практически не мог стать достоянием общественного сознания древнего мира и возник он как отрицание противоположного идеала.

Если в Ветхом завете главным принципом взаимодействия Бога с человеком был страх, то в Новом завете им стала любовь, не отменившая полностью страх Божий, но подчинившая его себе. Само воплощение вочеловечивание Сына Божия, вся его деятельность на земле, страдания и позорная смерть на кресте во искупление грехов человеческих были поняты евангелистами, затем и патристикой, как акция глубочайшей любви Бога к людям.

Ибо так возлюбил Бог мир пишет евангелист Иоанн что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.

Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него Ин 3, 16-17 . Сопоставляя этот удивительный акт любви Бога к людям с уровнем их сознания, апостол Павел отмечает, что человек едва ли отдаст свою жизнь за другого, разве что кто-то решится пожертвовать за своего благодетеля. А Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками Рим 5, 8 , и этим спас нас для вечной жизни. С того великого и таинственного времени любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам Рим 5, 5 и любовь Христова объемлет нас 2 Кор 5, 14 . Она столь велика и сильна, что превосходит всякое разумение Еф 3, 19 , ибо изливается не только во внешний мир, но и действует внутри самого Божества - связывает Отца и Сына. Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас взывает Иисус к людям пребудьте в любви Моей Ин 15, 9 . Сам Бог подал людям пример бесконечной и спасительной любви, и Новый завет, а за ним и христианские мыслители на протяжении всей истории христианства неустанно призывают единоверцев к подражанию божественной любви.

Итак, подражайте Богу, как чада возлюбленные, и живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное Еф 5, 1-2 . Все три синоптических Евангелия передают хотя и несколько в разной форме эпизод с искушением Иисуса книжником, который вопросил его о наибольшей заповеди закона и услышал в ответ возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим сия есть первая и наибольшая заповедь вторая же подобная ей возлюби ближнего твоего, как самого себя. На этих заповедях основываются закон и пророки Мф 22, 37-40 . Иисус фактически дословно повторил заповеди из Пятикнижия Моисея.

Однако там они перечислены среди множества других наставлений и уставов и находятся в разных книгах.

Иисус же выдвигает их на первое место в качестве главных и объединяет.

Понятие же ближнего, относившееся в Ветхом завете только к сынам Израиля, он распространяет на все человечество, подведя под него в ответе книжнику презираемого иудеями самарянина см. Лк 10, 30-37 . В данном случае Иисус не отменяет заповеди закона, но, напротив, усиливает их, выдвигает на первый план и делает акцент на второй в его исчислении заповеди любви к ближнему. Главной, предельной, идеальной в Новом завете также выступает заповедь любви к Богу. О ней помнят все его авторы, ибо любовь - от Бога. Он принес ее людям, возлюбил их и страстно желает ответного чувства.

Однако оно невозможно без реализации второй заповеди, без любви к ближнему. Кто говорит я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? 1 Ин 4, 20 . Любовь к ближнему, то есть к каждому человеку, в Новом завете - необходимое условие любви к Богу, главная ступень на пути к нему, и поэтому она стоит практически в центре внимания всех новозаветных авторов. Апостол Павел страстно убеждает римлян любящий другого исполнил закон, ибо все Христовы заповеди заключаются в сем слове люби ближнего твоего, как самого себя. Любовь не делает ближнему зла итак любовь есть исполнение закона Рим 13, 8-10 . Проповедями и личным примером евангельский Иисус в течение всей своей земной жизни страстно внедрял в человеческие сердца идею и чувство любви к ближнему.

И вот на последней прощальной беседе с учениками тайной вечере он дает им новую, более высокую заповедь любви, призывая сделать ее основой человеческих взаимоотношений после его ухода.

Подчеркивая ее значимость, Иисус трижды повторяет ее в течение беседы. Заповедь новую даю вам, да любите друг друга как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга Ин 13, 34 Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас Ин 15, 12 Сие заповедую вам, да любите друг друга Ин 15, 17 . Теперь он призывает учеников, а через них и каждого человека любить друг друга не только обычной человеческой любовью как самого себя, но и более высокой - божественной, какой Иисус а равно и сам Бог, ибо Я в Отце, и Отец во Мне-Ин 14, 10 возлюбил людей.

Движимый этой любовью, он предал себя на позорную смерть ради спасения своих возлюбленных. Эта любовь почти превышает человеческие возможности, и все-таки Иисус верит в человека и призывает его к всепобеждающей жертвенной любви. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих Ин 15, 13 . Сила этой любви спасает возлюбленного для вечной жизни, только она поднимает человека из его рабского состояния, возносит его до высокого положения друга, достойного дружбы и любви самого Бога. Если Ветхий завет считал людей только рабами Божьими, то Евангелие от Иоанна поднимает их до уровня его друзей.

Вы друзья Мои говорит Иисус людям если исполняете то, что Я заповедую вам. А заповедует он, прежде всего, любовь друг к другу. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего Ин 15, 14-15 . Итак, любовь людей друг к другу способна вывести их из рабского, униженного состояния, в которое ввергли их ненависть и вражда, и сделать друзьями не только между собой, но и самого Бога. Так высоко человеческая мысль еще никогда не ставила ни человека, ни его, пожалуй, самое сложное и противоречивое чувство - любовь.

Античная философия знала два вида любви - чувственную любовь Афродиту земную и божественный эрос Афродиту небесную, как космическую силу, но практически не знала всепрощающей любви к ближнему, которая, по христианским представлениям, только и делает человека равным Богу. Любовь в Новом завете понимается очень широко, и практически все ее аспекты освящены божественным авторитетом.

Она понимается как вообще добродетельная жизнь, как исполнение всех нравственно-этических норм, столетиями вырабатывавшихся в древнем мире и закрепленных в Св. писании в качестве божественных заповедей.

Любовь же состоит в том, чтобы мы поступали по заповедям Его утверждает апостол Иоанн 2 Ин 1, 6 . Заповеди же эти, помимо главных - любви к Богу и ближнему включают элементарные нравственные требования чти отца твоего и мать твою, не убий, не прелюбодействуй, не укради, не возводи клеветы на друга, не желай имущества ближнего твоего. Соблюдающий эти заповеди и есть человек, живущий в любви. Он удостаивается ответного чувства самого Бога, а это - залог вечной жизни и нескончаемого блаженства.

Если заповеди Мои соблюдете обещает Иисус пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви. Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна Ин 15, 10-11 . Истинная любовь сопровождается радостью, духовным наслаждением от всецелого единения с возлюбленным, полного слияния с ним в акте любви, глубинного познания его, осуществляющегося не на разумно-рассудочном уровне, а на каких-то иных, более высоких духовных уровнях.

Это знание уже не собственно человеческое, но божественное, ибо кто любит Бога, тому дано знание от Него 1 Кор 8, 3 . Бог есть любовь - в этой краткой формуле глубинный общечеловеческий смысл христианства, который, увы, до сих пор остается в целом непонятым человечеством, а отдельные представители его, постигшие этот, может быть величайший, идеал человеческого бытия, почитаются в нашем социуме сумасшедшими, больными, в лучшем случае чудаками. Яркий пример в отечественной культуре - до сих пор не отмененный общественный приговор позднему Гоголю, попытавшемуся напомнить человечеству и реализовать в своем творчестве идеал христианской любви.

Взаимная и всеобъемлющая любовь возведена в Новом завете на высший, доступный человечеству того времени уровень совершенства - она идентифицирована с Богом, освящена его авторитетом. Бог, согласно Новому завету, так любит людей, что посылает Сына своего на заклание ради их спасения. И новозаветные авторы призывают людей так же беззаветно любить друг друга.

За это обещана и самая высокая награда - обладание самим Богом. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас 1 Ин 4, 12 . Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем 1 Ин 4, 16 . Обладание же Богом, то есть полное знание его, приравнивает человека к Богу, делает его свободным и независимым, лишает всяческого страха - не только перед силами мира сего, но и перед самим Богом. Любовь, как высшее состояние человеческого бытия, снимает страх Божий, предписанный человеку в его обыденной жизни, даже страх перед днем Суда. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение боящийся не совершен в любви 1 Ин 4, 18 . Первые защитники и пропагандисты христианства, учившие еще во времена гонений на него со стороны римской власти, осмыслили новозаветное учение о любви, прежде всего как наказ о гуманных отношениях между людьми, о человечности как главном принципе социального бытия.

Опираясь на предпосылки, возникшие еще в стоической философии, ранняя патристика попыталась разработать и внедрить в позднеантичное общество комплекс таких отношений внутри социума, который обеспечивал бы защиту свободы и достоинства человеческой личности во всем ее индивидуальном своеобразии, в ее оригинальной самости.

На смену философскому духовному эросу античности христианство принесло интимную, глубоко человечную, сострадательную любовь к ближнему, освятив ее божественным авторитетом, божественной заповедью и производя ее от божественной любви.

Всеобъемлющая, всепроникающая любовь к людям становится главным оружием в руках ранних христиан против всякого зла и насилия, и вся раннехристианская культура устремлена к воплощению идеалов христианского гуманизма в жизни. Бог даровал человеку мудрость и человеколюбие, поэтому для христиан на первом месте стоит религия - познание и почитание истинного Бога, но непосредственно за ней и в тесной связи с ней следует человеколюбие - милосердие, или человечность.

Гуманность, милосердие, сострадание, любовь к людям - вот область чувств и нравственных принципов, открытая христианством и поставленная им в основу построения новой культуры. Вслед за раннехристианскими мыслителями много внимания проблеме любви уделяли и византийские отцы церкви. Идеи человечности, гуманного отношения к каждому конкретному человеку и для них сохраняют свою высокую значимость, но здесь они практически не добавляют ничего нового к идеям апологетов.

Находки византийцев лежат более в сфере чисто духовного опыта, который, по их глубокому убеждению, опирающемуся на Новый завет, неосуществим без любви. Познание осуществляется любовью афористически выразил его суть крупнейший мыслитель IV в. Григорий Нисский, и в этом направлении активно работала мысль многих византийских богословов и практиков духовного делания. Учение о божественном эросе составляло глубинные основания всей христианско-византийской духовности.

Христианство как мировоззрение и религия, обращенная к самым широким массам населения, избегало абстрактных усложненных форм выражения своего учения. Самые сложные духовные истины оно стремилось выразить в формах, доступных пониманию каждого верующего. Осознав эрос, любовь в качестве главной творческой движущей силы универсума, византийские мыслители стремились донести эту идею до всех членов Церкви, внедряя в их сознание не ее космическое значение, а в первую очередь социально-личностный смысл.

Ведь христианский Бог, хотя и умонепостигаем, но, прежде всего - личность, и божественный эрос проявляется для человека в формах межличностной, индивидуальной и очень интимной любви. Познание Бога, слияние с ним - это, в конечном счете, очень личный, очень интимный тайный акт, хотя готовиться к нему можно и нужно соборно. Поздняя святоотеческая традиция приписывает одному из крупнейших византийских богословов, комментатору Ареопагитик Максиму Исповеднику VII в издание сборника высказываний о любви, наиболее полно выражающих патриотические представления. В четырех сотницах афористических суждений, обращенных, прежде всего к возлюбленным самого Христа-монахам, представлены многие аспекты христианского и шире - средневекового вообще понимания любви.

Любовь предстает в этом сборнике, прежде всего как важный гносеологический фактор, то есть познавательная сила. Высшее знание обретается человеком только на путях и в акте безмерной любви к Абсолюту.

Познание божественных вещей возможно только в состоянии блаженной страсти святой любви к ним, связывающей ум духовными созерцаниями и отрешающей его полностью от вещественного мира. Страсть любви прилепляет человека к Богу, его дух воспаряет к Богу на крыльях любви и созерцает его свойства, насколько это доступно уму человеческому. Когда по влечению любви ум возносится к Богу, тогда он не чувствует ни самого себя, ни чего-либо из сущего. Озаряясь божественным безмерным светом, он не чувствует ничего из сотворенного, подобно тому как и физическое око не видит звезд при сияющем солнце.

В состоянии бесконечной и всепоглощающей любви ум подвигается к исследованиям о Боге и получает чистые и ясные о нем извещения. Даже вера, которая в христианстве как учении, прежде всего религиозном занимает главное место, не может обойтись без любви. Только любовь возжигает в душе свет ведения, и, более того, она бесконечна. Вера и надежда считает Максим имеют предел любовь же, соединяясь с пребесконечным и всегда возрастая, пребывает в бесконечные веки. И потому любовь выше всего.

Любовь очищает дух человека от ложных и низменных пристрастий и открывает духовные сокровища в нем самом, в глубинах его сердца, под которым христианство, как уже указывалось, имеет в виду не физическое сердце, но некий духовно-душевный центр человека. Именно в нем обретает человек, охваченный божественной любовью, все сокровища премудрости и ведения. В акте этой любви наш ум преобразуется, уподобляясь божественному Уму. Он становится мудрым, благим, человеколюбивым, милостивым, долготерпеливым - словом, почти все божественные свойства в себя приемлет.

А отлучающийся от Бога ум становится либо скотским, погрязнув в сластолюбии, либо зверским, побуждающим к нападению на людей ради скотских удовольствий. Слияние с Богом равно обладание им, мистическое познание его в акте божественной любви - цель жизни христианина оно обещает ему спасение и бесконечное блаженство.

Не будь скор на отвержение духовной любви, ибо не осталось людям иного пути к спасению утверждает Максим. И пролегает этот путь через нравственно-этическую сферу - правильный с христианской точки зрения образ жизни, то есть через исполнение божественных заповедей, и, прежде всего заповеди любви к ближнему. Поэтому ей византийские мыслители уделяли самое пристальное внимание. Развивая новозаветные идеи, Максим призывает своих читателей любить всех людей одинаково добродетельных по естеству и за доброе расположение воли, а порочных - по естеству то есть как людей-братьев и из сострадания, как несмышленых и заблудившихся во тьме незнания.

Но самый высокий вид любви на социальном уровне - это любовь к врагам. Добровольно делать добро ненавидящим свойственно только совершенной духовной любви. Человек, любящий поносящего его и делающий ему добро, идет путем христианской философии, проложенным самим Христом, то есть путем истины. Внимательно изучая отношения людей друг к другу, Максим различает пять видов любви 1 ради Бога- так добродетельный любит всех людей 2 по естеству - любовь между детьми и родителями 3 из тщеславия - прославляемый любит прославляющего 4 из корыстолюбия - так любят богатого за раздаваемые им дары 5 из сластолюбия - плотская любовь, не имеющая целью рождение детей.

Только первый вид любви, в глазах христиан, достоин похвалы второй - естествен и как бы нейтрален, а остальные три вида относятся к страстным и порицаются христианскими теоретиками.

Любовь к людям, к каждому конкретному человеку как бескорыстное служение, как постоянную заботу об обездоленных и помощь им, как беспрестанную молитву за всех перед Богом византийские отцы резко отличали от любви к миру, то есть к мирской суете и наслаждениям к погоне за славой, богатством, роскошью, плотскими утехами. Если любовь к ближнему - это путь к единению с Богом, то любовь к миру отвращает человека от божественной любви, ибо они, как писал Палама, противоположны друг другу.

Любовь к Богу является корнем и началом всякой добродетели, а любовь к миру - причиной всякого зла. Каждый из этих видов любви уничтожает другой, а начала их заключены в двойственной природе человека. Душа его вожделеет духовной любви и духовных наслаждений, а тело стремится к сиюминутным плотским утехам. Поэтому душа обуреваема любовью к Богу, а тело - к миру, и борьба между этими видами любви происходит почти в каждом человеке. Преемник Паламы по епископской кафедре в Салониках Николай Кавасила в какой-то мере подвел итог многовековой святоотеческой традиции понимания любви в византийско-православном регионе.

Бог есть любовь, и божественный эрос неиссякаемо источается в мир и оплодотворяет его. Особую любовь питает Бог к главному своему творению - человеку, так что неизреченное человеколюбие и любовь Божия к роду нашему превосходит разум человеческий и таинственное Его единение с возлюбленными выше всякого единения, так что этого никто не в состоянии понять или изобразить каким-либо образом пишет Кавасила.

Бог вложил изначально в души людей ответную любовь к себе, но вследствие дарованной им также свободы воли эта любовь была заглушена в них не без помощи сатанинских сил порочной любовью к миру, тем не менее в душах человеческих всегда сохраняется удивительное предрасположение к высокой любви. Приняв человеческую плоть, претерпев в ней страдания и самую смерть ради людей, Бог наглядно напомнил им о своей любви к ним, показал пример бескорыстной любви и призвал их следовать этому примеру в их повседневной жизни.

При этом, подчеркивает Кавасила, Бог удостоил своей высокой любви не просто человеческую природу, но каждого человека в отдельности, открыв ему индивидуальный путь к Богу. Возбуждение в людях духовной любви, ведущей, в конечном счете, к познанию Первопричины в акте мистического слияния с ней, осуществляется в христианстве путем включения их в систему, главные моменты которой определяются взаимосвязанными понятиями Благо - Красота - Любовь - познание - наслаждение.

Уже в самом таинстве крещения, полагает Кавасила, Христос являет принимающим его свою красоту, которая возбуждает в сердцах такую любовь к нему, что увлекает человека далеко от земных пределов. Явленная гонителям христиан, она превращала их в ревностных последователей Христа и мучеников за веру. Итак, византийская культура, продолжая и развивая многие античные традиции понимания любви, сделала новый и значительный шаг на пути изучения этого сложнейшего феномена человеческого бытия.

Раннехристианские, а затем византийские мыслители и писатели усмотрели в любви важнейший и универсальный творческий принцип вселенной, на котором основывается ее духовное и жизненное бытие. Византийцы хорошо ощутили двойственное негативное и позитивное значение чувственной любви и безоговорочно выдвинули на первый план любовь духовную во всех ее аспектах. Особое внимание они уделили социально-нравственному пониманию любви как главного принципа общественных взаимоотношений.

Все это выдвигает христианско-византийскую теорию любви на одно из видных мест в истории культуры.