Философия постмодернизма

 

Социальные измерения постмодерна

Эпоха постмодерна отмечает собой последние три десятилетия прошлого века. Несмотря на пока что узкие хронологические рамки, значение этих перемен в жизни западного общества трудно переоценить. С социально-философской точки зрения общество постмодерна – это, прежде всего, постиндустриальное, информационное общество (за информацию борьба идет, как за освоение территорий, подчеркивает Лиотар, что приводит к новым политическим стратегиям), с высоким уровнем потребления и преобладанием сферы услуг над сферой производства товаров. В качестве своих морально-политических оснований это общество считает справедливость[36].

Концепт постмодерна описан Ж.-Ф. Лиотаром (1924–1996) в 1979 г. в его книге «Состояние постмодерна», где он заявил о конце великого рассказа (нарратива) модерности (принцип «заката нарраций»). Нужен другой рассказ. Культура традиционного общества и общества модерна была эпохой больших метанарративов, таких как Просвещение с его идеалом разума, гегелевская идеалистическая философия, прогресс и знание как сила, они лежали в основе организации жизни и сознания общества[37]. Новое состояние – в постмодерне – характеризуется дискурсивным плюрализмом. По выражению Лиотара, консенсус стал устаревшей ценностью и вызывает подозрение[38]. Но справедливость к таковым не относится, значит надо идти к идее и практике справедливости, которая не была бы привязана к консенсусу. Лиотар писал, что политически вопрос в постмодерне – информационном обществе – ставится так: кто будет знать? Государство или еще кто-то? Знание и власть есть две стороны одного вопроса по Лиотару. В эпоху информатики вопрос о знании становится вопросом об управлении. Знать природу современного знания означает знать общество, в котором оно находится. Принцип классовой борьбы утратил свою радикальность и исчерпал себя. Постмодернистское сознание не мыслит противоположностями. Знание в постмодерне может выступать как образование или как культура. Нормальный ответ исследователя на запрос таков: «Нужно посмотреть. Расскажите о своем случае».[39]

Постмодерн игнорирует модерн и его каноны. Постмодерн не признает значение и даже само существование традиции в культуре. Ни одна религия, культура, философия не может претендовать на ведущее положение (принцип «мертвой руки» – владения без права передачи по наследству). Постмодерн допускает в качестве традиции только отказ от традиции, превращая коллаж в универсальный принцип построения культуры. Все идеологические течения разоблачены как ложное сознание, поэтому постмодерн можно описать в терминах секуляризации, то есть лишения общественных институтов религиозного содержания. Таким образом, постмодерн – это современное культурное состояние, эпоха, а постмодернизм – это его теоретическое осмысление средствами философии.

Онтология

Популярные сегодня течения постмодернизма трудно отнести к философии в ее традиционном понимании – как учении о сущем в природе, обществе, мышлении. Джанни Ваттимо понимает под философией постмодернизма герменевтику с широкими прожилками прагматизма. Иначе говоря, посмодернизм сложился как антионтологическая тенденция в современной философии, которая отрицает наличие в мире абсолютных онтологических структур, будь то материя, бытие или мир идеальных сущностей и тем более Бог. Классическая онтология от Парменида до Декарта и Гегеля называется здесь «метафизикой присутствия», которую стремятся превзойти и отбросить.

В ХХ веке создается новый философский словарь, в котором ведущее положение занимают термины «текст» и «дискурс» (дискурсивная практика). Вместо разграничения мира на объективную реальность физического и идеальное бытие сознания, принятого в классической философии, весь мир предстал теперь в виде текстов, которые можно интерпретировать, актуализировать и вновь переписывать по своему усмотрению. Критике подвергается весь категориальный аппарат классической философии, состоящий из парных категорий сознания и бытия, субъекта и объекта, внутреннего и внешнего, означаемого и означающего, содержания и формы. Эти «бинарные оппозиции» подвергаются разрушению в концепциях «смерти человека», «смерти Бога» и «смерти автора». «Абсолютного субъекта (субъекта познания в кантовском и гегелевском смысле) уже не существует, говорит Мишель Фуко, существует субъекты дискурса, желания, экономического процесса». Предпосылки «смерти субъекта» были уже в неклассической философии: в «философии жизни» субъектом становится иррациональная воля к жизни, творческий поток, становление.
В структурализме, который переносил естественнонаучные методы в гуманитарное знание, субъект заменяли безличными структурами текста. Формирование нового понимания субъект-объектных отношений завершилось тем, что идеалом мышления в постмодернизме становится бессубъектность, деперсонализированность. Категории субъекта, рефлексии, интенциональности (направленности мышления на объект) вытесняются из философии.

В постмодернистской онтологии – а, скорее, антионтологии, вещи обретают бытие только внутри лингвистических горизонтов, которые не являются вечными структурами разума, но исторически определенными событиями. Из такого отношения между языком и бытием вытекает определение мышления в герменевтических, а не эпистемологических терминах: мышление есть, скорее, интерпретация, а не научное знание. Такие категории, как бытие, единое, целое, абсолютное, разум, истина разрушены в постмодернистской философии. Джанни Ваттимо определяет бытие в этом новом его видении как «ослабленное» бытие, так и мышление у него «ослаблено» относительно отсутствующего абсолютного основания. «Ослабленная» онтология постмодернизма призвана заменить метафизику классической философии более близким к обыденному познанию содержанием и смыслом. Онтология постмодерна означает разрыв с Парменидом, со своим греческим отцом, как говорит Жак Деррида. Деррида ставит вопрос о смерти философии: умерла ли философия вчера, вместе с Гегелем, Марксом, Ницше или Хайдеггером – или, должно быть, всё ещё бредёт к смыслу своей смерти[40].

В то же время Деррида считает, что Хайдеггер и Гуссерль не разрушили полностью традиционную метафизику, на что претендовали, а остались внутри греческой онтологии. Нужно убить греческого отца, говорит Деррида, который все еще удерживает нас под властью своего закона. Для этого нужно выйти к опыту другого. Отношение с другим как с собеседником – это отношение с неким сущим, которое предшествует любой онтологии. И Деррида, и Левинас говорят, что метафизическая трансцендентность есть желание[41], что нет ничего более антигегелевского, чем это желание.

Антигегельянство – необходимое условие философии постмодернизма. Постмодернисты хотят произвести деконструкцию самого наследия средствами его категорий. Метод этот Деррида описывает так: сохранить, выявляя их пределы, все эти старые понятия – в качестве орудий, которые могут ещё послужить. Пока их используют для того, чтобы разрушить старинный механизм, частью которого они являются[42]. Постмодернисты более радикально подходят к метафизике, чем их предшественники Ницше и Хайдеггер. Они ещё пользовались, как говорит Деррида, понятиями, унаследованными от метафизики, «но каждое конкретное заимствование привносит за собой всю метафизику. Что и позволяет этим разрушителям разрушать друг друга. Хайдеггеру, например, рассматривать Ницше… в качестве последнего метафизика, последнего «платоника»[43]. Историю метафизики постмодернисты считают онтотеологией, указывая этим понятием на трансцендентный характер её категорий, который они и намереваются искоренить.

Так, например, для искоренения понятия бытия постмодернистами Ж. Делезом и Ф. Гваттари было предложено понятие ризомы. Ризома – это корневище, переплетающиеся ответвления корня и клубней. Ризома означает принципиально нелинейный способ организации целого (например, текста). Ризома означает разрушение установки на обнаружение центра структуры, которого уже нет. Ризома – это альтернатива замкнутым и статичным линейным структурам, которые предполагают жесткую осевую ориентацию. Ризома не линейна, не завершена, ее сравнивают с картой, которая открыта и имеет множество выходов. Ризома означает бесструктурную организацию текста. Если классическая рациональная метафизика и материализм ассоциировались с Евклидовой геометрией объективного пространства, а релятивистская физика с геометрией Лобачевского и пространственно-временным континуумом, то антионтологическая тенденция в современной философии измыслила для себя новый пространственный образ – корневища-ризомы, который означает принципиальное отсутствие материи, объекта, бытия и вообще всякой реальности означаемого. Ризома – это также пространственная модель человеческого мышления и истории[44].

 

Эпистемология

Постмодернистская эпистемология связана с деконструкцией. Деконструкция разрушает представление о познании как процессе отражения. Автор концепции деконструкции Жак Деррида (1930–2004) – сторонник гносеологического нигилизма, он отрицает любые критерии истины, в том числе очевидность. Деконструкция как стратегия по отношению к тексту включает в себя одновременно разрушительное и созидающее начала. Деконструкция исходит из того, что исследователю принципиально невозможно оказаться вне текста. Объектом деконструкции является метафизика в тексте, которая обусловлена действием принципа центрации – такого положения, когда одна из сторон отношения ставится в центре смыслового поля, а другая оттесняется на его периферию. Так, в тексте выделяются маргинальные мотивы, которые «репрессируются» основным содержанием. Цель деконструкции – высвободить эти силы и направить их против логоцентризма классической метафизики (такое положение в классической философской метафизике, когда бессознательное не учитывается, а сознание берётся в его логической рациональной форме).

Мишель Фуко (1926–1984) выделяет в истории познания структуры – эпистемы, которые определяют познание в ту или иную историческую эпоху.
В каждую историческую эпоху существуют также определенные соотношения между словами и вещами. В европейской культуре, таким образом, есть три эпистемы: 1) эпохи Возрождения XVI век, 2) классического рационализма XVII-XVIII веков, 3) современной, на рубеже XVIII–XIX веков. Если в первой эпистеме слова и вещи тождественны и непосредственно соотносимы друг с другом, то во второй они уже соотносятся опосредованно, через отношение тождества и различия, язык здесь является представителем мышления. Каждая из этих синхронических систем – эпистем – связывает в единую цепь различные научные дисциплины, например, во второй классической эпистеме это были естественная история, всеобщая грамматика и экономический анализ. В современной эпистеме роль главных категорий играют время и история. Мысль Фуко заключается в том, что развитие западноевропейской мысли нельзя представлять как кумулятивный линейный процесс, а в нём существуют со времени Возрождения два разрыва, способствующих появлению новых эпистем. Фуко предлагает поэтому сравнивать даже далеко отстоящие друг от друга науки, существующие в одну историческую эпоху, для выявления их общей структуры. Фуко не рассматривает причины появления и умирания каждой эпистемы. Как и все структуралисты, он отдаёт предпочтение структуре, а не истории. Принципиальное новое качество современной эпистемы в том, что в центре стоит человек, труд, жизнь. Познание мира осуществляет конкретный человек с исторически обусловленными потребностями, телесной организацией и языком. Науку сегодня нельзя трактовать как социальный институт.

Сегодня наука выступает как особый тип дискурса, особые социальные практики и сеть властных отношений. В современной эпистеме возникли нетрадиционные формы организации познания: жизнь, труд и язык превратились в новые категории бытия и задали условия человеческого опыта. Это привело к формированию представления о человеке как о единстве трансцендентального и эмпирического. Современный субъект – это историческая и культурная реальность, которая может изменяться. Для Фуко современная наука – это не только поиск истины, но и поиск власти. Это средство дисциплинировать человека, навязать ему внешние нормы, которые постепенно станут регулировать его мысли и чувства.

Постмодернисты восприняли критику в адрес науки от предшествующих им философских течений. Точное знание, систематическое овладение миром, научно-технический прогресс рассматривается как господство научного разума, а наука – это идеология и инструмент власти. Научное знание теряет статус объективности и становится выражением воли к власти над природой и человеком. Истины и ценности науки не могут иметь объективного и общеобязательного характера. Поиск истины в науке – это поиск власти. В постмодернизме стираются различия между научным и обыденным сознанием.

 

Этика постмодерна

Согласно постмодернизму, онтология предполагает метафизику. Плану онтологии предшествует план этики, следовательно, этика есть метафизика. «Мораль – не ветвь философии, а первичная философия», – говорит Деррида.[45] Французский социолог постмодерна Жиль Липовецкий утверждает, что в сердце европейцев сегодня трепещет всего одно слово, и это слово – этика. Этика конституирует весь мир человека. Альдо Гаргани связывает постмодернизм с концепцией этической ценности таким образом, что это понятие разрушается до основания. Ситуацию с ценностью он сравнивает с ситуацией в природе: ценность устанавливается, как дерево, и достигается, как природа. Желать означает делать. Это действие находится перед нами в качестве природного объекта и как таковое не соответствует понятию добра и зла, прекрасного и безобразного. Таким образом, человек постмодерна – имморалист, он по ту сторону добра и зла.

По мнению Джанни Ваттимо, человек, который живет в секуляризованном мире, где техника обусловливает его историю, становится законченным нигилистом: на место логики ставится риторика, на место этики – эстетика.

З. Бауман связывает современную этику с либеральным государством и осуществляемым им принципом справедливости, который родился из милосердия. «Этика не является производным от государства, моральная власть не проистекает из государственных полномочий по изданию законов и претворению их в жизнь. Она предшествует государству, выступая единственным источником легитимности государства и высшим судьей этой легитимности. Можно утверждать, что государство оправдано лишь как движущее средство или инструмент этики»[46]. В то же время развитие наших моральных качеств отстает от последствий иных действий человека. Эти новые возможности (связанные прежде всего с могуществом науки) порождают потребность в новой этике, что в то же время ограничивает вмешательство этического фактора в научный рост. Бауман формулирует новый – второй - категорический императив: «Действуй так, чтобы последствия твоих действий были совместимы с непрерывным поддержанием подлинно человеческой жизни»[47]. Примечательно, что философия постмодернизма принимает кантианскую веру в силу разума, благодаря которому любой человек может принять эти императивы и следовать им на осно-вании велений лишь одного разума. От этического закона к моральному поступку – этот путь лежит через повеление разума. Опасность для такой этики кроется в том, что государство теряет свои властные полномочия в результате глобализации, теряет экономические рычаги продвижения этических принципов справедливости. Однако утрата государством своей традиционной роли и всевластие транснациональных корпораций делают этику малоприемлемой для новой элиты, Бауман находит для этого положения этики выражение «этика в осаде». Интеллектуалы играют в современном обществе гораздо менее значительную роль, чем прежде, а значит не остаётся надежды на морально или этически ориентированную политику.

 

Эстетика постмодернизма

В обществе постмодерна культура становится главным действующим лицом истории и определяющим фактором рынка благодаря средствам массовой информации. В культуре господствует культура образа. В культурном и эстетическом отношении постмодернизм представляет собой освоение опыта художественного авангарда. В отличие от авангарда постмодернизм все же стирает грань между высоким искусством и китчем (китч, по определению Питера Козловски, это «нетворческое перенимание и банализация, удешевление и принижение определенного эстетико-социального замысла и программы при одновременной претензии на высокое искусство»[48]). Постмодернизм принимает от авангарда переход от произведения искусства к его конструкции, от искусства как деятельности к деятельности по поводу искусства.

Сегодня оригинальное произведение уже невозможно, оно осуществляется как набор цитат и коллаж. Пока же все прогнозы будущего состояния общества сводятся к тому, что и науку, и технику заменит искусство, которое одно будет сочетать в себе достоинства этих двух феноменов, но и противостоять им по существу, общество будет состоять из художников, станет обществом–произведением искусства, искусство проникнет во все области культуры и общественной жизни.

 

Контрольные вопросы

1. Как соотносится эпоха постмодерна с другими историческими эпохами (новое, новейшее время, современность, постсовременность)?

2. Какое состояние общественного сознания скрывается под термином «бездомный ум»?

3. Что такое рефлексивность? Какое она имеет отношение к кризису современной личности эпохи постмодерна?

4. Какие основания есть у социальной философии, чтобы приписывать обществу будущего такие характеристики, как культивирование творчества, свободы и досуга?

5. Как сегодня понимается общественный прогресс в социальной философии постмодерна?

6. Охарактеризуйте постмодернизм как антионтологическое направление в философии. Как размываются понятия субъекта и объекта в так называемой «ослабленной» онтологии?

7. Что такое ризома?

8. Что такое логоцентризм?

9. Что такое эпистема для Мишеля Фуко?

10. Почему наука имеет властные полномочия, как она их использует?

11. Как понимается истина в философии постмодернизма?

12. Какие этические тенденции развивает философия постмодернизма? Как, по мнению постмодернистов, соотносятся государство и мораль? Почему этика оказалась сегодня «в осаде»?

13. Почему философы-постмодернисты критикуют фрейдизм?

14. Что такое коллаж? Почему оригинальное произведение искусства уже невозможно в наше время?

15. Что такое постмодернистский классицизм?

16. Как философия постмодернизма относится к классической философии? Что такое принцип заката метанарраций?

17. Можно ли понимать философию постмодернизма как очередную попытку секуляризации классической философии?

 

Список рекомендуемой литературы

1. Бауман З. Индивидуализированное общество. – М.: Логос, 2002.

2. Бек У. Что такое глобализация? – М., 2004.

3. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. – М., 1958.

4. Всемирная энциклопедия. Философия. – М.: Минск, 2001.

5. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. – М.: Республика, 1997.

6. Избранные труды по методологии науки. – М., 1986.

7. Камю А. Миф о сизифе. Эссе об абсурде // Сумерки богов. – М.: Изд-во политической литературы, 1990.

8. Камю А. Посторонний // А. Камю. Избранное. – М.: Правда, 1990.

9. Козловски П. Культура постмодерна. – М.: Республика, 1997.

10. Кун Т. Структура научных революций. – М.: Прогресс, 1975.

11. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. – М., 1995.

12. Ницше // Новая философская энциклопедия. В 4-х тт. – Т. 4. – М.: Мысль, 2001.

13. Ницше Ф. Антихрист // Ф. Ницше. Соч. В 2-х тт. – Т. 2. – М.: Мысль, 1990.

14. Ницше Ф. Злая мудрость // Ницше Ф. Соч.: В 2 т.: Т. 1. – М.: Мысль, 1990.

15. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Ф. Ницше Соч.: В 2 т.: Т. 2. – М.: Мысль, 1990.

16. Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ф. Ницше Соч.: В 2 т. – Т. 2. – М., Мысль, 1990.

17. Новая философская энциклопедия: В 4 т. // Иррационализм. Рационализм. Шопенгауэр. – М.: Мысль, 2001.

18. Поппер К. Логика и рост научного познания. – М.: Прогресс, 1983.

19. Психоанализ // Новая философская энциклопедия: В 4 т.: Т. 3. – М. Мысль, 2001. – С. 13.

20. Реале Дж. Западная философия от истоков до наших дней / Дж. Реале, Д. Антисери. – СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1997. – Т. 4. – Ч. 8, гл. 11.

21. Сартр Ж.П. Экзистенциализм – это гуманизм // Сумерки богов. – М.: Изд-во политической литературы, 1990.

22. Сартр Ж.П. Стена // Ж. П. Сартр Стена: Избр. произведения. – М.: Изд-во политической литературы, 1992.

23. Степин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А.Философия науки и техники. – М., 1996.

24. Фрейд З. // Новая философская энциклопедия: В 4 т.: Т. 4. – М. Мысль, 2001.

25. Фрейд З. Будущее одной иллюзии // Сумерки богов. – М., 1989.

26. Фрейд З. Недовольство культурой // З. Фрейд. Художник и фантазирование. – М., 1999.

27. Фрейд Ф. Введение в психоанализ. – М., Наука, 1989.

28. Фрейд Ф. Я и Оно. // З. Фрейд. Психология бессознательного. – М., Просвещение, 1989.

29. Хайдеггер М. Время и бытие. – М.: Республика, 1993.

30. Шестов Л. Добро в учении Фридриха Ницше и графа Толстого // Вопросы философии. – 1990. – № 7.

31. Шопенгауэр А. Избранные произведения. – М.: Просвещение, 1993.

32. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление //А. Шопенгауэр. Собр. соч.: В 5 т. : Т. 1. – М.: Московский клуб, 1992.