Роль и место практики в познавательном процессе

 

Материализм XVII – XVIII вв. в силу своей созерцательности видел, с одной стороны, природу, а с другой – человека, пассивно, подобно зеркалу, отражающего ее. Выше мы уже отметили, что диалектико-материалистическая философия, напротив, исходит из того, что познание – это социально-опосредованное отношение человека к миру.

Особое место в социальном опосредовании познания занимает практика как материально-предметная деятельность по преобразованию действительности. При этом познание и практика различны и в то же время взаимосвязаны между собой. Они различны уже потому, что познание представляет собой духовную, а практика – материально-предметную деятельность. Но они и связаны между собой, поскольку практика имеет свою познавательную сторону,
а познание – практическую.

Эта связь познания и практики восходит еще к тем давним временам, когда познание, производство идей было непосредственно вплетено в производство вещей, а знания, в том числе и зачатки научных знаний, приобретались в процессе практики, накопления опыта земледелия, выполнения ремесленных работ, ориентации на местности и т.д. Автономизация познавательного процесса, относительная самостоятельность сферы познания – продукт истории, результат расщепления человеческой деятельности на материальное и духовное производство.

Однако эта самостоятельность относительна, поскольку и в наше время практика сохраняет роль и значение важнейшей детерминанты, определяющей весь ход познания, начиная с формирования объекта познания и кончая установлением достоверности или, наоборот, ложности полученных нами знаний.

Общественная жизнь по своей сути, а главное, в своей основе есть жизнь практическая. Поэтому и практика столь же многогранна в своих проявлениях, как и сама жизнь общества.

Это и семейно-бытовая деятельность, и деятельность в сфере культуры, воспитания, военная деятельность и т.д. Но основные виды практики – это, во-первых, материально-производственная, трудовая деятельность, во-вторых, социально-преобразующая деятельность, вносящая изменения в основные сферы общества, и, наконец, научно-экспериментальная практика в виде экспериментов, наблюдений, измерений и т.д.

Связь познания и практики взаимная. Прежде всего практика выступает как источник познания, поскольку она формирует объект познания. Кроме того, вводя предметы в практический оборот, преобразуя их, человек получает первичную информацию об их свойствах и проявлениях в виде ощущений, восприятий, представлений. Более того, и теоретическое знание есть обобщение практики на сущностном уровне, а сам переход от эмпирии к теории диктуется отнюдь не чистым любопытством, а потребностями практики в выявлении закономерностей природных и социальных процессов. Так, практика селекции, искусственного отбора животных и растений человеком, дала Ч. Дарвину материал, сыгравший немалую роль в выработке теории естественного отбора, эволюционной теории в целом.

Естественно, далеко не все знания мы получаем, отталкиваясь непо-средственно от практики, так сказать, апостериорно, на основе опыта. Часть знания – и достаточно большую – мы получаем априорно, до опыта, из книг и иных источников. Но эти знания априорны лишь по отношению к данному индивиду, но не к человечеству.

Однако практика не только источник, но и основа, движущая сила познания. В практике коренятся импульсы к приобретению нового знания, ее потребности выступают как важнейшая движущая сила познания. Так, повышенный интерес к разработке экологической проблематики в наши дни определяется в первую очередь практическими потребностями преодоления экологического кризиса, а внимание к вопросам генетики – практическими потребностями увеличения производства продовольствия, борьбы с наследственными
болезнями и т.д.

В конечном счете, как уже отмечено выше, "скачок" от эмпирии к теории есть ответ на потребности практики в проникновении в глубины сущности, в раскрытии закономерностей природы.

Следует подчеркнуть, что, как правило, сам первый шаг практического применения теории дает необходимый материал для ее дальнейшего продвижения вперед и порождает мощные стимулы к ее развитию. Так было в свое время с электричеством, так сравнительно недавно обстояло дело с развитием атомной физики твердого тела, кибернетики.

Вместе с тем и здесь недопустима абсолютизация: при всей роли практики и ее влиянии на познание последнее обладает относительной самостоятельностью. Действительно, движение познания нередко обеспечивается собственной логикой, преемственностью в его развитии, более того, сама научная мысль способна в отдельных случаях намного опережать практику. Роль практики видна и в том, что она дает познанию инструменты и технические средства научного исследования, что особенно важно в современных условиях, в обстановке прогрессирующей индустриализации науки.

Наконец, практика выступает и как цель познания, хотя в оценке этого параметра воздействия практики на познание одинаково ошибочны обе крайности: и узкий практицизм в подходе к науке, непомерно сужающий диапазон исследовательского поиска, и попытки ухода в так называемую "чистую" науку, нежелание работать над решением практических задач.

К тому же нужно видеть и учитывать неодинаковую дистанцию разных отраслей знания от практики: связь технических наук с производственной практикой самая непосредственная, фундаментальных наук – более отдаленная, опосредованная.

Роль практики как цели познания особенно ярко проявляется в наши дни в том, что наука превращается в непосредственную производительную силу, играет все большую роль в развитии материально-производственной и социальной сферы общественной жизни.

Наряду с этим важно видеть и учитывать, что познание в свою очередь оказывает существенное обратное влияние на практику, реализуя, в частности, информационно-отражательную функцию, формируя идеальные планы деятельности.

Не меньшее значение для практики имеет проектно-конструкторская функция познания, обеспечивающая формирование таких видов деятельности, которые без науки не могли бы возникнуть.

Кроме того, познание воздействует на практику через регулятивную и корригирующую функции, влияние которых проявляется в управлении практикой и в коррекции, выправлении отдельных сторон практической деятельности.

Иными словами, не только практика устанавливает истинность теории, но и подлинно научная теория выполняет роль критерия правильности практики.

Наконец, познание, теория воздействуют на практику через предсказательную, прогнозирующую функцию, определяя не только тактику, но и стратегию практической деятельности.

Все это вместе взятое свидетельствует о взаимном влиянии практики и познания, практики и теории, об их органическом единстве.

Анализ сущности познавательного отношения человека к миру и выявление роли практики в познании как его источника и основы подводит к решению следующей узловой проблемы – к рассмотрению, так сказать, механизма процесса, соотношения в нем чувственного отражения и рационального познания.

 

7.3. Соотношение чувственного и рационального

в процессе познания

 

В процессе познания достаточно четко просматриваются две стороны – чувственное отражение и рациональное познание. Поскольку исходным в познании выступает чувственное отражение, постольку до последнего времени эти стороны обычно обозначали как ступени познания, хотя это и неточно, поскольку чувственное в ряде моментов пронизывается рациональным и наоборот. Что же касается ступеней или, точнее, уровней познания, то это скорее эмпирический и теоретический уровни, о чем речь пойдет ниже.

Здесь же следует подчеркнуть, что процесс познания, как правило, имеет своим исходным моментом отражение действительности с помощью органов чувств человека. Именно через органы чувств мы получаем всю первичную информацию о предметах и явлениях внешнего мира.

Органы чувств человека – продукты не только истории природы, но и всемирной истории. В становлении и развитии органов чувств человека важнейшую роль на протяжении всей истории человечества играла и продолжает играть до сих пор общественная практика. Так, сталевары в процессе варки стали обретают способность различать десятки оттенков красного цвета, ювелиры могут видеть тончайшие различия драгоценных камней, дегустаторы чая – улавливать незаметные для простых смертных особенности во вкусовых характеристиках разных сортов чая, в чем участвуют, естественно, не только чувства, но и мысль.

Чувственное отражение выступает в трех основных формах – в виде ощущений, восприятий и представлений. Что из себя представляет каждая из этих форм?

Ощущения – это чувственные образы отдельных свойств предметов. Мы ощущаем цвета, звуки, запахи, имеем вкусовые, осязательные ощущения и т.д.

Ощущения, как отмечал Л. Фейербах, это субъективный образ объективного мира. Этот образ объективен по содержанию, он адекватно отражает свойства объекта, но субъективен по форме, зависит от особенностей физиологии органов чувств человека, физиологии его высшей нервной деятельности, и даже, как показано выше, от его жизненного опыта.

Но это именно образ, а не просто знак, не символ, не иероглиф, как утверждал Г. Гельмгольц.

Нетрудно заметить, что Гельмгольц, объявляя ощущение всего лишь символами, лишает их познавательной ценности, так как они ничего не сообщают нам о свойствах предметов, которые лишь символизируют. По сути дела это позиция кантианская: ощущения ничего не говорят о вещах, и последние остаются для нас вещами в себе.

Иное дело, если ощущения являются образами, тогда они не могут не иметь известного сходства с отражаемыми свойствами, тогда они могут и должны выступать и выступают исходной клеточкой познавательного процесса. Вместе с тем, отвергая одностороннюю абсолютизацию знаковой, символической природы ощущений, отстаивая тезис о том, что ощущения – это прежде всего образы свойств вещей, следует признать, что ощущения имеют и характер знаков, но таких, которые несут в своем содержании объективную информацию об объектах, выступают в роли знаков-образов, а точнее обладают и образной, и знаковой сторонами. Но ощущения – это действительно лишь исходная клеточка познавательного процесса. Более сложной и высокой формой чувственного отражения является восприятие – целостный чувственный образ объекта, непосредственно воздействующего на органы чувств, отражающих различные стороны, свойства этого объекта. Здесь уже, как правило, вступает в дело мысль, обозначающая воспринимаемый объект.

Наконец, высшей формой чувственного отражения является
представление – воспроизводимое по памяти образное знание о непосредственно не воспринимаемых нами объектах.

В представлении уже вступает в дело абстрагирующая способность нашего сознания, в нем отсечены несущественные детали.

При этом на уровне представлений обнаруживает себя такая способность нашего сознания, имеющая громадное значение в процессе творчества, какой является воображение – способность соединять чувственный материал иначе, не так, как он соединен в действительности.

Представление стоит как бы на рубеже, на перепутье между чувственным отражением и абстрактным мышлением. Оно еще идет непосредственно от чувственного материала и строится на нем, но в представлении уже присутствует и абстрагирование от всего второстепенного, мало значимого и т.д.

Чувственное отражение – необходимая ступень познания, непосредственно связывающая сознание с внешним миром.

Завершая характеристику чувственного отражения действительности, укажем основные моменты, характеризующие его роль и место в познавательном процессе. Прежде всего органы чувств – это единственный канал, который непосредственно связывает человека с внешним миром, и без органов чувств человек не способен ни к познанию, ни к мышлению. Они дают тот минимум первичной информации, который необходим и достаточен для познания того или иного объекта. Рациональное познание в конечном счете базируется на том материале, который дают нам органы чувств. Наконец, регулирование предметной деятельности обеспечивается прежде всего с помощью чувственных образов. Эту характеристику можно дополнить и тем, что к числу достоинств чувственного отражения относится и его образность, а также непосредственная данность его образов и их яркость.

Но чувственное отражение и ограничено – оно отражает лишь единичное, индивидуальное и не дает само и не может дать знания общего, оно дает информацию о непосредственно данном, о видимом, слышимом, но не дает знания о том, что скрыто за тем и другим, оно останавливается на внешнем, на явлениях, но само не может дать знания о внутреннем, о сущности.

Однако потребности практики как раз и диктуют необходимость выявления за единичным общего, за внешним внутреннего, за явлением сущности
и т.д.

Практика, таким образом, требует перехода, скачка от чувства к мысли, от чувственного отражения к абстрактному мышлению или рациональному познанию, которое преодолевает отмеченные выше ограниченности чувственного отражения.

Вместе с тем автономность двух сторон познания лишь относительна: чувствуя, ощущая, мы уже теоретизируем, размышляем и, мысля, не отрываемся начисто от чувственных образов, опираемся на них. И все-таки что же понимается под мышлением?

Мышление– это активное целенаправленное опосредованное обобщенное и абстрагирующее отражение существенных свойств и отношений внешнего мира, а вместе с тем и процесс созидания новых идей.

Это именно активное целенаправленное отражение, что определяется связью мышления и познания в целом с практикой, с его устремленностью к истине. Вместе с тем это отражение опосредованное в отличие от чувственного отражения, поскольку оно опосредуется чувственностью, ее образами. Мышление обобщает, схватывает общее в объектах, и потому оно связано с абстрагированием, отвлечением от второстепенного в объектах. А само отыскание общего диктуется практикой, которая не должна всякий раз открывать Америку, а нуждается в общих правилах, в знании законов и т.д. Наконец, мышление за внешним вскрывает внутреннее, за явлениями – сущность, существенные свойства и отношения вещей, поскольку без этого немыслима ни практическая деятельность, ни приобретение по-настоящему глубокого знания об объекте.

А теперь обратимся к характеристике основных форм мышления. Эти формы знакомы каждому из нас, и, хотя мы пользуемся ими постоянно, наверное, не каждый сможет с ходу назвать их.

Эти формы – понятие, суждение и умозаключение. Раскроем их содержание.

Понятие – это такая форма мышления, в которой отражаются общие и существенные свойства, связи и отношения предметов и явлений.

Понятия обозначаются словом или группой слов. Различают обыденные и научные понятия. Понятия – это и итог работы мысли, и одновременно средства мышления.

Но мы оперируем не отдельными понятиями, а понятиями в их связи друг с другом, отражающей в конечном счете связь вещей. Иными словами, о вещах мы судим.

Суждение– форма мысли, в которой посредством связи понятий нечто утверждается либо отрицается о предмете мысли.

Суждение, как правило, выражается в форме предложения. При этом связь понятий в суждении должна соответствовать связи вещей.

Наконец, умозаключение – форма движения мысли, при которой из одного или нескольких суждений, называемых посылками, выводится новое суждение, называемое заключением или следствием.

Умозаключения делятся на два основных класса – индуктивные, представляющие собой выведение общего положения из ряда частных фактов, и дедуктивные, при которых из некоторого общего положения выводятся частные, менее общие. Мы не затрагиваем здесь роли интуиции в познавательном процессе, поскольку об этом пойдет речь дальше, когда мы перейдем к проблемам творчества.

Итак, познавательный процесс включает в себя две стороны – чувственное отражение и рациональное познание. Эти стороны диалектически взаимосвязаны. Чувственное познание дает лишь исходный материал для работы мышления, и без этой работы мысли не может быть и речи о получении полного знания о предмете. В свою очередь и рациональное познание, будучи шагом вперед в познании предмета, само по себе, без опоры на чувственность, существовать не может, так как оказывается лишенным почвы, в качестве которой выступают чувственные отражения.

История философии свидетельствует о том, что имеются две крайности в оценке соотношения чувственного и рационального отражения в процессе познания – сенсуализм и рационализм.

Сенсуализм (от лат. sensu – чувство) (Д. Локк, Э. Кондильяк и др.) абсолютизирует роль чувственного отражения, отстаивая тезис: нет ничего в разуме, чего не было бы в чувствах.

Сильная сторона сенсуализма – в подчеркивании роли чувственного познания как важнейшего источника первичной информации.

Слабая – в переоценке чувственного знания, в попытке свести весь процесс познания к различным комбинациям чувственных данных, принизить и свести на нет роль мышления. В итоге сенсуализм всегда пасовал перед вопросом о природе общих понятий, перед математическими истинами и т.д.

Эти слабости сенсуализма активно использовал рационализм (от лат. ratio –
разум) (Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц), принижавший в свою очередь роль чувственного знания и отводивший решающее место разуму, оторванному от чувственного отражения. Если сенсуализм в своей односторонности останавливает познание на полпути, на чисто опытных данных, то рационализм отрывает разум от его питательной почвы, от эмпирических фактов и тем лишает познание той базы, на которой единственно может строиться успешная работа познающего мир разума. Таким образом, лишь в единстве чувственного отражения и рационального познания, эмпирического и теоретического познания – реальный путь к постижению истины.

 

7.4. Проблема истины в философии и науке. Критерий истины

 

Как в прошлом, так и в современных условиях три великих ценности остаются высоким мерилом деяний и самой жизни человека – его служение истине, добру и красоте.

Первая олицетворяет ценность знания, вторая – нравственные устои жизни и третья – служение ценностям искусства. При этом истина, если хотите, есть тот фокус, в котором соединяются добро и красота.

Истина – это цель, к которой устремлено познание, ибо, как справедливо писал Ф. Бэкон, знание – сила, но лишь при том непременном условии, что оно истинно.

Истина есть знание. Но всякое ли знание есть истина? Знание о мире и даже об отдельных его фрагментах в силу ряда причин может включать в себя заблуждения, а порой и сознательное искажение истины, хотя ядро знаний и составляет, как уже отмечалось выше, адекватное отражение действительности в сознании человека в виде представлений, понятий, суждений, теорий.

Но что такое истина, истинное знание? На протяжении всего развития философии предлагается целый ряд вариантов ответа на этот важнейший вопрос теории познания. Еще Аристотель предложил его решение, в основе которого лежит принцип корреспонденции: истина – это соответствие знания объекту, действительности.

Р. Декарт предложил свое решение: важнейший признак истинного знания – ясность. Для Платона и Гегеля истина выступает как согласие разума с самим собой, поскольку познание является с их точки зрения раскрытием духовной разумной первоосновы мира.

Д. Беркли, а позднее Мах и Авенариус рассматривали истину как результат совпадения восприятий большинства.

Конвенциональная концепция истины считает истинное знание (или его логические основания) результатом конвенции, соглашения.

Наконец, отдельными гносеологами как истинное рассматривается знание, которое вписывается в ту или иную систему знаний. Иными словами, в основу этой концепции положен принцип когерентности, т.е. сводимости положений либо к определенным логическим установкам, либо к данным опыта.

Наконец, позиция прагматизма сводится к тому, что истина состоит в полезности знания, его эффективности.

Разброс мнений достаточно велик, однако наибольшим авторитетом и самым широким распространением пользовалась и пользуется классическая концепция истины, берущая свое начало от Аристотеля и сводящаяся к корреспонденции, соответствию знания объекту.

Что касается других позиций, то при наличии и в них определенных положительных моментов они содержат в себе коренные слабости, позволяющие не согласиться с ними и в лучшем случае признать их применимость лишь в ограниченных масштабах. Что же касается этих слабостей, то их выявление – задача, которую предлагается решить самим студентам.

Классическая концепция истины хорошо согласуется с исходным гносеологическим тезисом диалектико-материалистической философии о том, что познание есть отражение действительности в сознании человека. Истина с этих позиций есть адекватное отражение объекта познающим субъектом, воспроизведение его таким, каким он существует сам по себе, вне и независимо от человека, его сознания.

Существует ряд форм истины: обыденная или житейская, научная истина, художественная истина и истина нравственная. В целом же форм истины почти столько, сколько видов занятий. Особое место среди них занимает научная истина, характеризующаяся рядом специфических признаков. Прежде всего это направленность на раскрытие сущности в отличие от обыденной истины. Кроме того, научную истину отличает системность, упорядоченность знания в ее рамках и обоснованность, доказательность знания. Наконец, научную истину отличает повторяемость и общезначимость, интерсубъективность.

Ключевой характеристикой истины, ее главным признаком является ее объективность. Объективная истина – это такое содержание наших знаний, которое не зависит ни от человека, ни от человечества.

Иными словами, объективная истина представляет собой такое знание, содержание которого таково, как оно "задано" объектом, т.е. отражает его таким, какое он есть. Так, утверждения, что Земля шарообразна, что +3 > +2 – это объективные истины.

Если наше знание – это субъективный образ объективного мира, то объективное в этом образе и есть объективная истина.

Признания объективности истины и познаваемости мира равнозначны. Но, как отмечал В.И. Ленин, вслед за решением вопроса об объективной истине следует второй вопрос: "...Могут ли человеческие представления, выражающие объективную истину, выражать ее сразу, целиком, безусловно, абсолютно, или же только приблизительно, относительно? Этот второй вопрос есть вопрос о соотношении истины абсолютной и относительной" (Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм // Полн.собр.соч. – Т.18. – С.123).

Вопрос о соотношении истины абсолютной и относительной выражает диалектику познания в его движении к истине, о чем уже шла речь выше, в движении от незнания к знанию, от знания менее полного к знанию более полному. Постижение истины, а объясняется это бесконечной сложностью мира, его неисчерпаемостью и в большом, и в малом, не может быть достигнуто в одном акте познания, оно есть процесс.

Этот процесс идет через относительные истины, относительно верные отражения независимого от человека объекта, к истине абсолютной, точному и полному, исчерпывающему отражению этого же объекта.

Можно сказать, что относительная истина – это ступень на пути к истине абсолютной. Относительная истина содержит в себе зерна истины абсолютной, и каждый шаг познания вперед добавляет в знание об объекте новые зерна истины абсолютной, приближая к полному овладению ею.

Итак, истина одна, она объективна, поскольку содержит знание, не зависящее ни от человека, ни от человечества, но она в то же время и относительна, так как не дает исчерпывающего знания об объекте. Более того, будучи истиной объективной, она содержит в себе и частицы, зерна истины абсолютной, является ступенью на пути к ней.

И в то же время истина конкретна, поскольку сохраняет свое значение лишь для определенных условий времени и места, а с их изменением может превратиться в свою противоположность. Благотворен ли дождь? Однозначного ответа быть не может, он зависит от условий. Истина конкретна. Та истина, что вода кипит при 100°C, сохраняет свое значение лишь при строго определенных условиях. Положение о конкретности истины, с одной стороны, направлено против догматизма, игнорирующего перемены, происходящие в жизни, а с другой стороны – против релятивизма, отрицающего объективную истину, что ведет к агностицизму.

Но путь к истине отнюдь не усеян розами, познание постоянно развивается в противоречиях и через противоречия между истиной и заблуждением.

Заблуждение – это такое содержание сознания, которое не соответствует реальности, но принимается за истинное. Взять хотя бы идею самозарождения жизни, которая лишь в результате работ Пастера была похоронена. Или положение о неделимости атома, надежды алхимиков на открытие философского камня, с помощью которого все легко может превращаться в золото. Заблуждение – результат односторонности в отражении мира, ограниченности знаний в определенное время, а также сложности решаемых проблем.

Ложь – намеренное искажение действительного положения дел с целью обмануть кого-либо. Ложь нередко принимает облик дезинформации – подмены из корыстных целей достоверного недостоверным, истинного ложным. Примером подобного использования дезинформации может служить разгром Лысенко генетики в нашей стране на основе клеветы и непомерного восхваления своих собственных "успехов", что очень дорого обошлось отечественной науке.

Вместе с тем сам факт возможности для познания впадать в заблуждение в процессе поиска истины требует отыскания инстанции, которая могла бы помочь определить, истинен некоторый результат познания или ложен. Иными словами, что является критерием истины?

Поиск такого надежного критерия идет в философии издавна. Рационалисты Декарт и Спиноза считали таким критерием ясность. Вообще говоря, ясность годится как критерий истины в простых случаях, но критерий этот субъективен, а потому и ненадежен – ясным может представляться и заблуждение, особенно потому, что это мое заблуждение.

Другой критерий – истинно то, что признается таковым большинством. Этот подход кажется привлекательным. Разве не пытаемся мы решать многие вопросы по большинству голосов, прибегая к голосованию?

Тем не менее этот критерий абсолютно ненадежен, ибо исходный пункт и в данном случае – субъективен. В науке вообще проблемы истины не могут решаться большинством голосов.

К слову сказать, этот критерий был предложен субъективным идеалистом Беркли, а позднее поддержан Богдановым, утверждавшим, что истина есть социально организованная форма опыта, т.е. опыт, признаваемый большинством.

Наконец, еще один, прагматический подход. Истинно то, что полезно. В принципе истина всегда полезна, даже тогда, когда она неприятна. Но обратное заключение – полезное всегда есть истина – несостоятельно. При подобном подходе любая ложь, если она полезна субъекту, так сказать, во спасение ему, может считаться истиной. Порок критерия истины, предлагаемого прагматизмом, также в его субъективной основе. Ведь в центре здесь стоит польза
субъекта.

Так каков же в действительности критерий истины? Ответ на этот вопрос дал К. Маркс в своих "Тезисах о Фейербахе": "...Обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – Т.3. – С. 1 – 2).

Но почему практика может выступать в роли критерия истины? Дело в том, что в практической деятельности мы соизмеряем, сопоставляем знание с объектом, опредмечиваем его и тем самым устанавливаем, насколько оно соответствует объекту. Практика выше теории, поскольку она обладает достоинством не только всеобщности, но и непосредственной действительности, так как в практике воплощено знание, а вместе с тем она предметна.

Конечно, далеко не все положения науки нуждаются в практическом подтверждении. Если эти положения выведены из достоверных исходных положений по законам логики, то они также достоверны, так как законы и правила логики тысячи раз проверялись на практике.

Практика как критерий истины и абсолютна и относительна. Абсолютна, так как иного критерия в нашем распоряжении нет. Но этот критерий и относителен в силу ограниченности практики в каждый исторический период. Так, практика на протяжении столетий не могла опровергнуть тезис о неделимости атома. Но с развитием практики и познания этот тезис был опровергнут. Противоречивость практики как критерия истины является своеобразным противоядием против догматизма и окостенения мысли.