Постмодерн и неоязычество

Постмодерн и неоязычество. Постмодернистский интеллектуальный настрой на отказ от истины, от сущности, от признания закономерности исторического процесса и т.д. породил скептическое отношение к возможности теоретического обоснования путей развития общества, составления всякого рода долгосрочных прогнозов, проектов быстрого изменения общества.

Другими словами, культура постмодерна не дает санкций на революционное переустройство общества она ориентирована на такие изменения в обществе, величина которых была бы соизмерима с голубиными шажками. В этом смысле перестройка, начатая в нашей стране, не имеет культурной санкции, а ее идеологи, не осознавая этого факта, применяют большевистские методы, которые, кстати, на рубеже XIX-XX века были культурно санкционированы, ибо вписывались в парадигму законодательного разума.

Обратим внимание на одно из противоречий культуры постмодерна. С одной стороны, она сформировала установку на неприятие резких социальных изменений, но, с другой стороны, находясь в пространстве и времени цивилизации молодых, она жаждет ускорения, изменения жизни, ее темпов. Учтем и тот факт, что постмодерн есть реализация желания прорваться к новому, просто новому как таковому.

Как же разрешается это реальное противоречие Заложенная в цивилизации молодых тяга к быстрому и резкому изменению жизненных событий и процессов нашла к концу XX века выход в тех сферах бытия, которые не имеют прямого отношения к социальному устройству. Это, например, индустрия моды, темпы изменения которой часто превосходят разумные возможности производства и вообще здравого смысла спорт, где результаты давно уже перестали быть человекоразмерными музыкальные ритмы, темпоральная частота которых, помноженная на невероятно высокий уровень децибел, делает их несоизмеримыми с ритмами не только человеческого тела но и Космоса в целом. Быстроту и натиск, установку на радикальные изменения постмодернистская цивилизация молодых сконцентрировала в культурном пространстве связанном с телом и его потребностями.

Появилась даже технология body building культуристика, пластическая хирургия, с помощью которой изменяют фигуру, цвет глаз, кожу и даже пол. Бодицентризм свидетельствует о появлении в Европе человека нового, по сравнению даже с началом века, типа. Бодицентризм это симптом оязычивания культуры, кризиса христианского мировоззрения.

Культ тела, его желаний, потребностей и инстинктов коррелируется с характеристикой человека нового типа, как сильного и свирепого неокочевника, нацеленного лишь на выгоду и добычу, свергающего все храмы и религии в своей душе. Язычество или неоязычество конца XX в. воспроизвело весь набор соответствующих ритуальных действий, придав им современную форму кровавые жертвоприношения, физическое насилие, освящение эротики и секса их ритуализация и т.д. Вульгаризируя проблему, можно сказать, что язычество знает человека только в той его части, что ниже сердца.

Сердце, дух, душа, интеллект - эти атрибуты христианской культуры - воспринимаются как рудименты чего-то далекого и несколько странного. Ночные эротические, порнографические телепрограммы взяли на себя своеобразную функцию организаторов массовых оргий на манер дионисийских, но с несравненно большим числом участников.

Назначение секса сегодня слишком явно и примитивно воздействовать на животную чувственность человека. Нынешнее неодионисийство - это резома поверхность, не имеющая никаких глубинных смыслов и символического предназначения. Бессмысленность секса выражает в полной мере суть постмодернистского сознания, которое отказывается не только искать смыслы, но и брать на себя функции гаранта их существования.

И если за сознанием всегда признавалась способность высветить, обнаружить то, что скрыто за явлениями Бог, Разум, Истина и т.д а его интеллектуальная энергия направлялась на поиск глубинного, связующего все смыслового единства, то к концу XX в. сознание видит свое предназначение в деструкции всякого смысла вообще. Неоязыческий, нехристианский характер культуры XX в. проявился во всех практически видах искусства. Например, авангардисты пытались выявить скрытые под слоем современной христианской культуры докультурные символы, искали сакральные знаки абсолютного начала, известные архаике, пытались вернуть мир в какое-то архаически-магическое единство.

А.Н.Скрябин дерзнул выразить в своей музыке языческое обожествление мира со всеми его несовершенствами и злобой. Язычество не ощущает, в отличие о христианства, зла в демонизме. Язычник любит свои демонов, молится им ему немыслимо уничтожить и или лишить силы. Наоборот, демонизм в язычестве начало религии и красоты, и верующие - в интимном союзе с ним. Таков и Скрябин, любящий все демоническое, сам себя называющий злом, но видящий в нем лишь свою силу и красоту.

Тогда зло уже не зло, тогда оно стихия божественная. Слушая Скрябина, хочется броситься куда-то в бездну, хочется ломать и бить, убивать и самому быть растерзанным Христианину грешно слушать Скрябина, молиться за него тоже грешно. За сатанистов не молятся. Их анафемствуют А.Ф.Лосев. Так же воспринимал музыку Скрябина и Г.Флоровский, который считал, что мистический опыт композитора безрелигиозен, а в его музыке чувствуется люциферовская воля властвовать, магически и заклинательно овладевать.

Современную рок-культуру многие рассматривают как превращенную форму самоинициации с соответствующими элементами ритуальности, архаики в коммуникации, оформления внешнего вида участвующих в рок-обряде. Итак, культура постмодерна явилась отражением глубочайших сдвигов, происшедших в мировоззрении европейцев, которые М.Хайдеггер называл онтологическим нигилизмом.

Смысл его в отказе от признания существования объективного Абсолюта, Бога, в потере ощущения того, что есть подлинное бытие, которое является основанием жизни и деятельности людей. Причем, по мысли Хайдеггера, этот нигилизм принял всемирно-исторические масштабы и в процесс онтологического ничтожествования вовлечены многие народы нового времени. Это судьба Европы. Зловещ и неприютен онтологический нигилизм, утверждал философ, но он зловещ и неприютен еще и тем, что не может назвать свой исток.

С середины XIX в. Европа впадает в новый нигилизм - на этот раз рационалистический. Отвергнуты Бог и разум, приветствуется интеллектуальный разгул, не просветленный ни светом горнего, ни светом человеческого разума. Здесь и сосредоточился центр кристаллизации постмодерна.