III. Взаимосвязь культуры и игры

III. Взаимосвязь культуры и игры. Взаимосвязь игры и права На первый взгляд сфера права, закона и правосудия чрезвычайно отдалена от сферы игры. Но возможность родства между игрой и правом делается очевидной. Так, правовая практика, судопроизводство, независимо от того какие идеалы положены в основание права носит в высшей степени состязательный характер. Например, судебный спор сторон для греков - своего рода битва, обусловленная жестокими правилами и протекающей в освященных формах, где две борющиеся стороны взывают к решению третейского судьи.

Из агональной сущности спора проистекает все его последующее развитие, и этот состязательный характер продолжает жить в нем и по сей день 21, С.85. Как игровое качество, так и качество состязательности - возносимые оба в сферу священного, как того требует для свершения правосудия всякое общество - до сих пор пронизывают самые различные формы правовой жизни - всякое место для свершения правосудия - священное место, отрезанное, отгороженное от обычного мира, это магический круг, игровое пространство, внутри которого привычное деление людей по рангу временно прекращается, на время они делаются неприкосновенными - судьи до сих пор уходят из обыденной жизни, прежде чем приступить к отправлению правосудия облачаются в мантию или надевают парик, сам судейский парик есть нечто большее, чем реликт прежнего церемониального облачения.

По своей функции он может считаться близким родичем примитивных танцевальных масок первобытных народов.

И то и другое делает человека иным существом - в процедуре, разворачиваемой перед лицом судьи, во все времена и при всех обстоятельствах стороны с такой силой, с такой остротой, с такой устремленностью хотят добиться победы, что агональный элемент не может быть исключен ни на мгновение. При этом система правил, которая неизменно царит в этой борьбе, формально и целиком помещается в рамки хорошо организованной антитетической игры 12. Здесь Й. Хейзинга делает акцент на том, что взаимосвязь права и игры в архаичной культуре может быть рассмотрена под тремя различными точками зрения судебный процесс как вид азартной игры, как состязание, как словесный поединок.

Азартная игра. Если переместить взгляд правовой практики высокоразвитых форм цивилизации на ту же сторону далеко не столь ушедших вперед стадий культуры, то увидим, что представление о правоте или неправоте, то есть этико-юридическая идея затмевается в сознании общества представлением о победе или поражении, т.е. идее чисто агонального свойства.

Элемент случая и тем самым игры выступает на первый план по мере перемещения в примитивное правосознание. Здесь предоставлена сфера мышления, где понятие о решении, источником которого могли быть предсказания оракула, божий суд, выпавший жребий, иными словами игра так как непреложность решения вытекает лишь из правил игры а вместе с ним и приговор, воспринимались еще как единое целое. Состязание или спор об заклад.

Примитивная связь права, жребия и азартной игры можно обнаружить в традиции германского народа, само состязание, замечет автор, сама игра ради того, чтобы одержать победу является здесь исходным пунктом. Исход игры, зависящий лишь от счастья, сам по себе есть священная воля. И судопроизводство, и обычаи божьего суда коренятся в практике агонального решения спора вообще с помощью жребия или испытания силы. Примером тому является спор об заклад английское право вплоть до XIX века знало эту форму судебной процедуры в гражданских делах с одной стороны, противники во время судебного поединка брали на себя обязательство в определенный день присягнуть в своей невиновности с другой стороны - когда один из противников предлагал поединок. До XX века в Англии сохранилось пари об исходе суда 21, С.92. Словесный поединок.

Им остается судоговорение по своей сути. Агон почти полностью состоит здесь в стремлении превзойти друг друга в изощренных поношениях и оказываться на высоте положения.

Хейзинга приводит пример замечательного доказательства взаимосвязи игры и культуры, а именно состязания в игре на барабане или песенные поединки гренландских эскимосов, где имеется дело со случаем, когда функция культуры, называемая судопроизводством, еще не высвободилась полностью из сферы игры и не утратили своего характера. Итак, здесь мы имеем дело с культурной практикой, выполнявшей функцию судебного разбирательства в чисто агональной форма и одновременно являющееся игрой в самом подлинном смысле слова.

Причем всему сопутствует смех и веселье 21, С.95. Таким образом, Й. Хейзинга убедительно доказывает взаимосвязь игры и права на основе архаических форм отправления судопроизводства и их элементов, оставшихся в современном праве. 3.2.