Человек умелый» — homo faber

Социально-антропологическое объяснение происхождения и эволюции труда в истории, а также места его в жизни современного человека связано с целым спектром конфликтующих друг с другом интерпретаций очевидного факта органической связи человека и его труда. Можно выделить естественнонаучное, мифологическое, религиозное и философско-социологическое объяснения возникновения и развития этой связи.

ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ ЭВОЛЮЦИИ ТРУДА ЧЕЛОВЕКА

Как уже отмечалось, предыстория современного человека насчитывает около 6 млн. лет. Можно утверждать, что в течение этих миллионов лет человек «выходил» из животного мира. Анализ специфики доступных для непосредственного наблюдения сообществ приматов позволяет утверждать, что им присущи: адаптивная гибкость через научение (некоторое преодоление инстинктов); пользование простейшими орудиями, находимыми в природе; наличие примитивных коммуникативных систем (сигналы тревоги, брачные церемонии, приемы обучения младших и т.д.); охота и собирательство. Приматам присуща также способность к ответным реакциям на изменения и требования окружающей среды (изменения климата, рельефа, флоры и фауны в среде обитания).

Но ни одно животное, в том числе и человекообразные приматы, не способно выйти за пределы своих потребностей и природных возможностей. Такая изначальная заданность фиксируется системой инстинктов, регулирующих поведение животного, и начатками мышления, позволяющими поступать адекватно ситуации, но в рамках тех же инстинктов. Следовательно, есть нечто, принципиально отличающее человека от животного, — его способность к деятельности, прежде всего трудовой. Возьмем муравейник. Поразительно то, что в нем существует четкое разделение «трудовых функций» между муравьями — «социальными» насекомыми. Казалось бы, именно это и есть один из важнейших критериев наличия у муравьев способности к деятельности, т.е. к постановке цели, применению орудий (средств) и приложению сил для выполнения своих, заданных разделением труда функций. Однако раскопки показывают, что за последние 600 млн. лет муравейник как сообщество и как «общественное» устройство структурно и функционально не развивался. Муравейник застыл, впрочем, как и весь животный мир, в своей естественной среде («культурные» животные и растения появились как продукты деятельности человека).

Двигателями эволюции человека в истории, как ныне ясно, явились естественный, в том числе половой отбор, возникновение труда и его разделение, опосредствованные развитием сознания и языков (вербальных, телодвижений, мимических). Складывается мир знаков и их значений, удвоение мира ведет к формированию основ культуры общности, к более эффективному взаимодействию с природой и с другими общностями. Люди начинают «входить» в природу на основе ее эмпирически установленных законов, но в направлении своих, уже осознаваемых интересов.

Остановимся на эволюции труда. Современная наука требует применения комплексного подхода к объяснению этого вопроса. Понимание человека как «кентавра», тело которого вышло из животного мира, подсказывает мысль о том, что появление и развитие его сознания (которое можно проследить в истории) были вызваны неумолимой необходимостью выживания в среде обитания. Следовательно, сознание было направлено первоначально на развитие тех вышеперечисленных способностей, которые мы находим у приматов.

Дальнейшую эволюцию труда можно понять лишь при условии, что под трудом надо понимать не только деятельность, направленную на природу, но и деятельность, осуществляющую социальное и художественное конструирование реальности, т.е. созидание общественного устройства в его политических, экономических и культурных аспектах.

ФИЛОСОФСКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ СООТНОШЕНИЯ «ЧЕЛОВЕК-ТРУД»

Как рассматриваются вопросы, относящиеся к проблеме «человек — труд», в современной социологии и социальной антропологии? Надо отметить серьезное продвижение этих наук в понимании данной проблемы: ключевым моментом успеха здесь является рассмотрение повседневности как мира опыта людей. Но соотношение «человек — труд» в социально-антропологическом понимании не сводится лишь к выявлению роли труда в повседневной жизни человека. Новые глубины открываются при рассмотрении проблемы «человек — результаты труда», Ответа требуют простые на первый взгляд вопросы: почему в обществе одному выпадает труд, например, врача, а другому — грузчика? почему такая случайность, как рождение ребенка в семье богатого или бедного, предопределяет его судьбу? или почему из всех отношений людей главными оказываются обезличивающие их отношения полезности, простой функциональности? и т.д. С наибольшей полнотой на эти вопросы отвечает концепция отчуждения человека в истории, разрабатывавшаяся многими мыслителями начиная с Ж.Ж. Руссо[107].

Понимание отчуждения человека прошло в истории мысли по крайней мере три этапа. Ж.Ж. Руссо и философы-просветители (П.А. Гольбах, Д. Дидро) объясняли усиливающееся чувство одиночества и духовной опустошенности разрывом между общественными установлениями и естественной природой человека, по которой «каждый с рождения обладает неотъемлемыми правами на жизнь, свободу и собственность». Люди равны и независимы от рождения. Однако эти мыслители видели возможность оздоровления общества в возвращении к природе, т.е. в приведении общественных порядков в согласие с естественной природой человека. В этих призывах уже было первоначальное объяснение рабства и нищеты одних и богатства, господства других людей, поэтому они носили революционный характер (читателю, конечно, известна роль французских материалистов в подготовке Великой французской революции).

Немецкая классическая философия, пытаясь увидеть несовершенство общества в характере деятельности людей, сводила отчуждение человека ко всякому акту опредмечивания им своих сил и целей в процессе деятельности, в том числе и трудовой. Тем самым был найден, с одной стороны, механизм отчуждения сил человека от него самого («самоотчуждение» у Гегеля) и их передачи в распоряжение социальных институтов, но с другой — была утеряна революционность французских материалистов, ибо утверждение о том, что всякий акт опредмечивания (говоря сегодняшними терминами — объективации, овеществления) человеком своих сил и умений есть в то же время акт отчуждения от него результатов деятельности, привело к выводу о том, что отчуждение человека есть вечное явление, и преодолеть его невозможно. Понятно, что этот вывод относится прежде всего к труду — ведь именно трудовой деятельности имманентно присущи как опредмечивание, так и распредмечивание, раскодирование — например, орудий труда, чертежей и т.д. — с целью их использования. Наиболее полно объяснил проблему отчуждения К. Маркс в работе «Экономическо-философские рукописи 1844 г.». Основные его выводы сводятся к следующему.

По Марксу, сущность отчуждения человека в его истории сводится к постепенному отрыву от него и господству над ним тех сил, которые он создает сам. Он перестает контролировать поведение результатов своей же деятельности. Таковы государство, собственность, господствующая идеология. Природа человеческой деятельности, прежде всего трудовой, такова, что человек на ранних этапах своего развития вынужден противопоставить себе созданные им же силы для того, чтобы извне стимулировать свой труд, содержание которого для него непривлекательно, ибо это труд, диктуемый нуждой и внешней целесообразностью, труд, находящийся на низких ступенях своего исторического развития. Такими силами являются деньги как идеальная сторона товаров (продуктов труда), религия (всеведущий Бог, контролирующий поведение человека посредством его религиозной совести и воздающий ему по заслугам в «Судный день»). Таково и государство, которое необходимо на этом историческом этапе для насильственного удержания в подчинении населения, страдающего от социального, экономического и политического неравенства, и которое контролирует распределение результатов труда «по собственности». Это царство наемного труда, когда рабочая сила становится товаром, т.е. «собственностью» работника.

Отчуждение исторически проходит путь от своего «нейтрального» состояния (когда, например, труд и зарплата взаимно развивают друг друга: зарплата при этом — равнодушная к человеческой индивидуальности данность; в сфере труда она есть лишь механизм повышения производительности труда) к «враждебной чуждости». Для этой ступени развития человечества (как и в индивидуально-биографическом плане) характерно уже наличие элементов деструктивности во взаимоотношениях работника и его труда: с помощью результатов труда работника их владелец (собственник средств производства) господствует над работником, повелевая его трудовым поведением. Общественная необходимость в организации систематического труда миллионов проявляется в таком случае в форме, враждебной рабочей силе по своей природе. Государство, как и ряд институтов общества, связанных с ним, выступает совокупным капиталистом, защищает частную и иную собственность, проявляет присущую капиталу экспансивность и враждебность по отношению к другим государствам (нациям), затевает войны, исходя из «высших государственных интересов». Государственные деятели этого периода воспринимают лишь «проблемы государства», но не видят людей. Люди становятся простым средством достижения целей государства, господствующего класса, нации. Этноцентризм, развивающийся в этот период, также ставит человека в положение «средства нации». В искусстве возникает социальный тип — образ «маленького человека», угнетаемого обстоятельствами жизни (особенно ярко такой тип был олицетворен Ч. Чаплином).

Обнаружение двухэтапности в развитии отчуждения человека (этот момент весьма сомнителен в теории Маркса) привело Маркса к выводу, что преодоление отчуждения проходит те же этапы, но в обратном порядке — враждебное отчуждение переводится в разряд «нейтрального» революционным путем (первая фаза коммунизма), а затем она эволюционным путем перерастает во вторую: труд превращается в первую «жизненную потребность», государство отмирает в силу исчезновения политики как формы борьбы за интересы групп и классов, идеология из средства защиты классовых интересов превращается в науку об общественном развитии, преодолевается общественное неравенство. Путь превращения труда в первую жизненную потребность, по Марксу, сложен и долог. Чтобы труд превратился в первую жизненную потребность, необходимо изменить его характер.

Анализ показывает[108], что в истоке экономических, социальных и политических структур, чуждых большинству, лежит отчуждение труда, — более того, экономическое, социальное и политическое угнетение, так что несвобода человека объясняется именно природой отчужденного труда. Насилие государства над личностью, например, вполне объяснимо в рамках этого представления, ибо ясно, что результаты отчужденного труда позволяют содержать целый слой людей, закрепленных в «силовых структурах», и концентрировать власть в руках немногих в результате исторической узурпации ими функций управления (рабовладельцы, аристократия, буржуа, чиновничество в форме партократам и т.д.). Демократизация управления производством и демократизация управления страной, однако, не являются параллельными процессами. Политическая демократия мало связана с производственной: технология не терпит своеволия участников трудового процесса.

Являются ли эти и другие выводы Маркса утопичными, надуманными, односторонними и сверхрадикальными? Наше общество переболело марксизмом и как «единственно правильной революционной теорией», и как революционной утопией, не выдержавшей экзамен практикой. Настал момент отрезвления, а следовательно, вдумчивого анализа достоинств и недостатков марксистской теории общественного устройства. С этой целью и изложены здесь основы марксистской концепции отчуждения человека и его труда в истории.

А.Дж. Тойнби, выдающийся философ истории, подчеркивал, что «социальная несправедливость, духовное отчуждение, утрата человеком естественных связей с природой — все это плоды расширяющейся индустриализации западного мира»[109]. На фоне этих процессов наша страна «вторгается» в техногенную цивилизацию и, как свидетельствуют факты, начинает вбирать в себя прежде всего шлаковую часть культуры Запада. Пройти свой путь при этом с минимальными потерями — задача ответственная. Уяснение, понимание ситуации с помощью разума, в том числе и философско-социологических теорий прошлого, раскрывающих соотношение «человек — труд», — насущная задача.