НАЦИОНАЛЬНЫЙ ЯЗЫК

В процессе поступательного развития общества язык народности, при определенных исторических предпосылках, преобразуется в язык нации. Марксизм объясняет образование наций формированием и развитием капиталистических отношений в обществе. Ленин: «...Нации неизбежный продукт и неизбежная форма буржуазной эпохи обще­ственного развития» (9, с. 75). Нация не продолжение народности, не 282

результат ее количественного роста. Образование нации вызвано но­выми экономическими, государственными, политическими, культур­ными и иными отношениями, существенно преобразующими самое общество. Развитие капиталистических отношений в общих чертах характеризуется такими признаками, как ликвидация феодальной раз­дробленности и образование централизованных крупных государств; новыми экономическими отношениями, основанными на единой го­сударственной, политической, хозяйственной системе, едином рынке и др. Процесс образования централизованного государства ведет к возвышению обусловленного историческим развитием общества цен­тра, который определяет государственную, экономическую, культур­ную и иную жизнь страны. Новые условия жизни при капи­талистической формации требуют взаимопонимания всех членов об­щества, единого средства общения в многообразных областях деятель­ности. Отсюда закономерным следствием образования нации является формирование национального языка — высшей формы в исто­рической эволюции языка. В известный период развития националь­ного языка образуется литературный национальный язык, который существует в двух своих формах — устной и письмен­ной. В марксисткой концепции нации единство языка, наряду с экономической, государственной, политической, культурной и др. основой становления нации, выступает одним из важнейших условий государственного сплочения территории «с населением, говорящим на одном языке, при устранении всяких препятствий развитию этого языка и закреплении его в литературе» (10, с. 258—259).

Национальный язык отличается от языка предшествующих обще­ственных формаций, в том числе языка народности, значительным расширением и усложнением выполняемых им общественных функ­ций, что ведет, в свою очередь, к развитию и усложнению внешней, а опосредованно — и внутренней структуры языка. В пределах единого национального языка формируется сложная система функциональных стилей и стилевых разновидностей, определенным образом отражаю­щих структуру самого общества, предметное и понятийное своеобразие различных сфер общения. Возникают новые общественные функции языка по мере увеличения форм общественной деятельности людей (ср., например, развитие науки и техники, образование на этой основе научных в профессиональных подъязыков, литературных жанров, рас­ширение роли книжной, деловой речи в связи с ростом и усложнением системы государственных, культурных, учебных, просветительских и иных учреждений).

Во многих случаях нет однозначного соответствия между нацио­нальным языком и государством. Казалось бы, оптимальным соотно­шением должно быть: одно государство — один национальный (государственный) язык. Но в действительности такое соотношение не выдерживается. Единый язык может быть национальным и государст-

венным языком ряда государств; языки таких государств рассматрива­ются как национальные варианты единого языка. Так, национальными вариантами немецкого языка являются языки Германии, Австрии, частично Швейцарии. В Англии бытует британ­ский вариант английского языка, в США, Канаде — американский вариант английского языка. В Латинской Америке существует два десятка национальных вариантов испанского языка различных госу­дарств и т. д.

В то же время в многонациональных государствах возможен не один национальный государственный язык¹. В Финляндии равными права­ми пользуются два национальных языка — финский и шведский; в Канаде — американский вариант английского языка и вариант фран­цузского, причем в провинции Квебек преимущественные права как официальный язык имеет вариант французского языка. В Швейцарии равными правами в употреблении обладают национальные варианты немецкого, ретороманского, итальянского и французского языков. Сложная языковая ситуация возникла в последние годы в бывших республиках Советского Союза (см. § 90).

Если для народности было возможным иметь в качестве литератур­ного языка чужой язык, то в эпоху национальных и национальных литературных языков каждая нация считает приоритетным иметь свой национальный язык, связанный с историей народа, даже в том случае, когда осуществление в жизни такого стремления сопряжено с очевидными трудностями для данного национального государства. Так, например, получив государственность в сороковых годах нынешнего столетия, Израиль в качестве национального официального языка избрал иврит — культовый язык, на котором были написаны в V в. до н. э. священные книги иудаизма, хотя среди европейских евреев, составляющих большую часть населения Израиля, был распространен в устной и письменной форме идиш, имеющий к настоящему времени значительную литературу. Но последний представляет собой вариант верхненемецкого диалекта, восходящий к Средневековью (XV—XVI вв.). надо полагать, это обстоятельство послужило доводом в выборе наци­онального государственного языка Израиля.

Использование не одного национального государственного языка

Термины нация, национальный многозначны. В западной науке под нацией обычно понимают население одного государства безотносительно к разделению людей по этническому признаку и соответственно по родному языку. Между тем в отечественной науке эти термины употребляются преимущественно в этническом смысле, т. е. под нацией понимается устойчивая общность людей, генетически и исторически принадлежащая к одному этносу и характеризующаяся единым языком, определенным складом психологии, ума и другими признаками, отличающими данный народ от других (см. § 90). Такое преимущественно различное использование значений этих терминов в отечественной и западной науке отражает, на наш взгляд, исторически сложившийся подход (и соответствующую политику) в национальном вопросе.

в той или другой многонациональной стране становится объективно необходимым в силу складывающихся исторических, экономических, политических культурных и иных условий.

Закон, запрещающий применение в качестве государственного языка одного из национальных языков в многонациональном государ­стве, в котором живет значительное количество людей, говорящих на данном языке, есть нарушение прав человека, дискриминация их по национальному признаку, проявление национализма. Такая дискри­минационная национальная и языковая политика в конечном счете имеет отрицательные последствия как для внутренней (экономической, государственной, гражданской, культурной и иной) жизни страны, так и во внешних отношениях. К тому же в современном мире вторым языком часто выступает по своим общественным функциям миро­вой язык (английский, русский, французский, немецкий и др.), что дает каждому владеющему этим языком доступ к огромному объему самой различной информации, совершенно необходимой в условиях современной жизни. Поэтому ущемление национальных прав людей в многонациональном государстве, говорящих на языке, обладающем мировым статусом, бесперспективно для такого государства. Получе­ние информации на мировых языках необходимо для крупных совре­менных государств. Что же говорить о государствах небольших, которые экономически не в состоянии иметь не только развитые, соответству­ющие современным требованиям отрасли хозяйства, но и оперативно переводить на свой национальный язык лавинообразно растущую информацию по разным отраслям производства, науки, техники, куль­туры и т. д. Для таких стран владение коренным населением, вторым (мировым) языком, а также наличие в стране значительной диаспоры, для которой этот язык является родным,— должно рассматриваться как благо.

В силу исторических, экономических, государственных условий развития страны в основу национального языка кладется, как правило, один из диалектов, получающий тем самым приоритетное развитие по сравнению с другими диалектами. Возвышение национального языка, и особенно литературного национального языка, сопровождается ин­тенсивным распространением его норм, вытеснением диалектной речи прежде всего из сферы культуры, литературы, общественной жизни. Экономическая и государственная жизнь страны при капиталистиче­ском способе производства вызывает усиленную миграцию населения, способствующую разрушению и нивелированию диалектной речи. Однако история современных государств, в том числе и высокоразви­тых, свидетельствует, что отнюдь не повсеместно и одинаково интен­сивно диалектная речь отступает перед национальным литературным языком. При этом обнаруживаются весьма примечательные отношения между национальными языками и их диалектами. Так, распространя­ющиеся диалектные различия в ретороманских и других языках Швей­царии ставят под угрозу единство норм соответствующих литературных

языков, что вынуждает правительство Швейцарии принимать меры для укрепления позиций национальных литературных языков.

Разрыв между высшей формой национального языка — литератур­ным языком — и диалектами может быть настолько значительным, что между ними образуется промежуточная форма национального языка преимущественно устного общения, сглаживающая различия между диалектами, с одной стороны, и литературным языком, с другой (ср. цепочку форм языкового общения в немецком языке: диалектная речь (Mundartrede) — «обиходный язык», полудиалект (Umgangsprache, Halbmundart) — литературный язык, письменный язык (Hoshsprache, Schriftsprache).

Различия между диалектами одного и того же национального языка могут быть весьма значительными, и национальный литературный язык в таком случае выступает необходимым посредником во взаимопони­мании между говорящими на разных диалектах. Эти различия могут быть большими, чем различия между разными близкородственными национальными языками. Так, отечественные ученые, начиная с Ло­моносова (см. также В.М. Жирмунский и др.) отмечали, что речь баварца, саксонца или уроженца Шлезвит-Гольштейна в Германии различается в большей степени, чем речь русского, украинца и бело-русса. Говорящие на диалектах Северного и Южного Китая не пони­мают друг друга, и только китайское иероглифическое письмо служит посредником в их общении.

Общественные функции языка прямым образом зависят от харак­тера, структуры, развитости самого общества. Современный мир в этом отношении являет собой исключительное многообразие. На одном полюсе выделяются языки, обслуживающие современные развитые страны, насчитывающие многие миллионы говорящих на своих наци­ональных языках. Такие общества отличаются сложной социальной структурой, высокоразвитым производством, разделением труда, со­циальной, территориальной, профессиональной дифференциацией языка, богатой литературой, имеющей, как правило, глубокие нацио­нальные традиции, литературным языком, обладающим сложной се­мантической и стилистической системой и др. Следствием экономической, государственной, культурной и иной роли таких стран в мире является приобретение их языками статуса мировых язы­ков (ср.: английский, русский, французский, немецкий и др.). На другом полюсе отмечаются языки, которые обслуживают отдельное селение. Разумеется, общественные функции таких языков будут по-лярны (см. рис. 9, 10). Между ними находится вся масса языков с их индивидуальными общественными функциями, зависимыми от состо­яния обслуживаемого ими общества.