ХРОМОНОЖКА НЕСЧАСТНЫЙ

 

Из материалов дела: «Настоящее уголовное дело возбуждено Юго-Восточной транспортной прокуратурой 28 апреля 1987 года… в связи с обнаружением в лесополосе в районе 3 пикета 319 км железнодорожного перегона Ряжск — Александр Невский Рязанской области трупа Шевелевой А. Я. с изготовленной из брючного ремня петлей на шее…»

В тот же день недалеко от места обнаружения трупа был задержан Кашинцев С. А., без определенного места жительства и работы, который признался в убийстве Шевелевой. На допросах он рассказал о совершении им других убийств женщин, краж государственного, общественного имущества и личного имущества граждан, ряда других преступлений.

Сергей Кашинцев был инвалидом с детства, правая нога у него была короче левой. Небольшого роста, щуплый, он бывал вспыльчивым и агрессивным, и даже родная мать его очень боялась. Дело в том, что первый срок Кашинцев схлопотал за кражу пальто у родного брата Николая. Вот и боялась мать: вернется Сергей из колонии и начнет выяснять отношения с Колей.

Еще до первой отсидки была у Кашинцева нехорошая репутация. Ни учиться, ни работать не хотел, убегал из дома, а году в пятьдесят пятом заманил зимой в баню малолетнюю девочку, посулив ей игрушку, уговаривал раздеться догола.

Между вторым и третьим сроком Кашинцев квартировал у некоей гражданки Остапчук в Калаче-на-Дону. Она сперва впустила его переночевать, узнав, что бедному парню негде жить, он у нее и остался. Сергей устроился было на работу в котельную, но, когда сезон закончился, больше нигде не работал. Стал избивать хозяйку, вымогал у нее деньги. Появилась у него тогда очень неприятная манера — душить хозяйку. И только когда Кашинцев видел, что ей уже не хватает воздуха, отнимал руки от горла. Иногда бывал не в себе. Разденется, к примеру, зимой донага и в таком виде ходит по улицам. А то подожжет вещи или собачится с соседями. За это его снова осудили. А в 1975 году Остапчук узнала, что Кашинцев убил женщину и получил за это десять лет. Последний раз она видела его на том самом суде.

«По месту отбытия наказания Кашинцев характеризуется отрицательно. Он систематически отказывался от работы, был организатором азартных игр, конфликтных ситуаций среди осужденных. Постоянно вымогал медикаменты, писал необоснованные жалобы. По характеру замкнут, очень агрессивен, переписки с родственниками не имел».

«Свидетель Митяшина показала, что Кашинцев постоянно конфликтовал с женщинами — сотрудницами медчасти… ему нужно было за что-то «задеть» женщину. Этими скандалами Кашинцев хотел успокоить свою психику. Однажды он ей сказал, что ему терять нечего и после освобождения он будет «сводить счеты». Она поняла его так, что он будет мстить женщинам».

«Свидетель Шульц, работавший в колонии библиотекарем, пояснил, что Кашинцев по характеру был очень замкнут, нелюдим, друзей у него в колонии не было, очень любил читать. Художественной литературой не увлекался, брал у него учебники по анатомии и физиологии человека, правовую литературу. Несколько раз брал Большую медицинскую энциклопедию, постоянно читал журнал «Судебномедицинская экспертиза», в котором описывались и были фотографии следов преступления. Один и тот же журнал он мог перечитывать по нескольку раз, и осужденные смотрели на него как на ненормального».

«Об обстоятельствах совершения убийств женщин Кашинцев показал, что после освобождения из мест лишения свободы он разъезжал по стране, бывая в различных городах, на вокзалах, у винноводочных магазинов, на кладбищах, в районах действующих церквей, иногда на улице знакомился с женщинами, склонными к употреблению спиртных напитков, занимающимися попрошайничеством, приглашал их распить спиртное в подвалы, на чердаки жилых домов, в лесополосы и лесопосадки, в том числе у железных дорог, на пустыри. В процессе выпивки предлагал женщинам совершить половой акт, раздевал их, а если встречал сопротивление, начинал душить жертву за шею, сдавливая ее руками, платком, либо закрывал ей рот и нос, наносил удары». Из первоначальных показаний Кашинцева следовало, что он побывал более чем в 150 городах и населенных пунктах страны, где совершил убийства 58 женщин.

«Согласно заключению судебно-психиатрической экспертизы от 1975 года (по уголовному делу об убийстве Коротковой), Кашинцев в отношении инкриминируемого ему деяния признан вменяемым, психическими заболеваниями не страдает. Обнаружены психопатические черты характера (раздражительность, злобность, склонность к аффективным реакциям). Во время преступления находился в состоянии простого алкогольного опьянения, кратковременных расстройств психической деятельности не наблюдайтесь».

«Согласно акту от 1987 года стационарной судебно-психиатрической экспертизы, проведенной в ходе расследования убийства гр. Шевелевой в Воронежской областной клинической психиатрической больнице, Кашинцев обнаруживает отдельные последствия органического поражения головного мозга, проявляющиеся в форме психопатоподобного синдрома. На это указывают сведения о перенесенном им в прошлом органическом поражении головного мозга, неоднократные травмы головного мозга, его повышенная раздражительность, вспыльчивость, несдержанность, склонность к асоциальному поведению, а также обнаруженные у него при обследовании повышенная раздражительность, несдержанность и вспыльчивость в сочетании с органической неврологической симптоматикой. Однако степень имеющихся у него изменений личности выражена не столь значительно, не сопровождается расстройствами памяти и критических способностей и не исключает возможности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. В период времени, относящийся к инкриминируемому ему преступлению, как это видно из материалов уголовного дела, он также находился вне временного болезненного расстройства психической деятельности, а в состоянии простого алкогольного опьянения. Он ориентировался в окружающей обстановке и производил целенаправленные действия… Поэтому в отношении инкриминируемого преступления Кашинцева следует считать ВМЕНЯЕМЫМ».

Вряд ли кто из людей неискушенных понял бы, зачем так подробно выяснять, был ли маньяк нормальным и насколько. Реакция, как всегда, проста: расстрелять эту сволочь! Такой человек не может быть нормальным.

Но оставим в стороне общефилософские рассуждения. Болен маньяк или здоров, изолировать его в больнице или тюрьме — это должны решать специалисты.

Поговорим о другом.

Малосимпатичная фигура Кашинцев. И все же находились люди, которые… ну, не то чтобы симпатизировали ему или доверяли, но все же выпивали с ним вместе, впускали его к себе в дом, за что и платили — документами, вещами, жизнью, наконец. Как так могло получиться?

Начнем с того, что его жертвы — пьянчужки, попрошайки, бомжихи, для которых главное — было бы с кем выпить водочки или одеколону (этот напиток фигурирует в нескольких случаях). Другой вариант — просто добрые женщины, пожалевшие калеку, которому к тому же переночевать негде. Итог — тот же. О великая русская бабья жалость! Ни к чему хорошему ты не приводишь…

А дальше — однообразные в своей мерзости убийства.

«25 июля 1985 года, находясь в г. Челябинске, Кашинцев встретил ранее знакомую гр. Ларькову П. И., 1951 г. рождения. После совместного распития спиртных напитков Кашинцев и Ларькова пробрались в строящуюся пристройку к зданию мастерских областного Театра оперы и балета им. Глинки. Там, находясь в состоянии алкогольного опьянения, Кашинцев, с целью получить сексуальное удовлетворение, которое наступало у него в результате совершения насильственных садистских действий, направленных на убийство потерпевшей, решил убить Ларькову. Он сорвал с Ларьковой одежду, стал избивать потерпевшую кулаками и подобранной на месте палкой… а затем удушил, сдавив руками ее шею, то есть совершил умышленное убийство».

С большими или меньшими вариантами по той же схеме разворачиваются все встречи Кашинцева с женщинами.

 

«8 января 1986 года Кашинцев, находясь в г. Кирове, познакомился на железнодорожном вокзале с гр. Федоровой И. П., 1929 г. рождения, и пришел с ней к Шиховым, проживающим по адресу… где они распивали спиртные напитки. Ночью, находясь с Федоровой в указанной квартире в отдельной комнате, будучи в состоянии алкогольного опьянения, Кашинцев с целью получения сексуального удовлетворения, наступавшего у него в результате совершения насильственных садистских действий, направленных на убийство потерпевшей, решил убить Федорову. Он, действуя с особой настойчивостью, схватил ее за шею руками и, сдавливая, повалил на стоявшую на полу оцинкованную ванну, ударив спиной о ее край. Продолжая душить, стащил Федорову на пол в ванной, задрал на ней одежду, обнажив грудь, живот и половые органы, укусил правую грудь и живот, затем взял находившийся в комнате напильник и нанес им потерпевшей удары в область живота, груди, лица, головы, конечностей».

 

И так, без особого разнообразия — страница за страницей дела, труп за трупом. Меняются только фамилии жертв да населенные пункты.

Искал ли кто-нибудь убийцу? Знакомясь с материалами этого дела, невольно начинаешь сомневаться.

Если кое-где расследования велись, то очень вяло. И вот по каким причинам.

География «подвигов» Кашинцева была, как уже отмечалось, чрезвычайно обширной. Многие из его жертв были найдены не сразу, а спустя несколько месяцев после совершения им преступления. Логика здесь несложная: где-то в лесополосе или в другом укромном месте вдруг находят довольно подпорченный от времени труп неизвестной женщины. После долгих и нудных поисков устанавливают личность потерпевшей. Ею оказывается давно нигде не работающая, пьющая или, допустим, осужденная за бродяжничество. Такая женщина, как правило, не поддерживает связи с семьей или эти связи ослаблены. Значит, никто особенно не станет требовать и добиваться, чтобы установили подлинную причину смерти… Вот и появлялись примечательные выводы судебно-медицинской экспертизы: «смерть Козловой наступила в результате алкогольного отравления». Или — «смерть Лебедевой наступила в результате ишемической болезни сердца, в крови трупа обнаружен этиловый спирт в концентрации 1,5 %. Телесные повреждения, в виде ссадин и кровоподтеков, могли образоваться при падениях незадолго до смерти и относятся к категории легких, не повлекших кратковременного расстройства здоровья, в механизме наступления смерти они значения не имеют». Вот так вот! Труп лежит со спущенными трусами, на шее удавка, видны следы побоев, а мои равнодушные эксперты ставят замечательные диагнозы: алкогольное отравление, ишемическая болезнь сердца или, как в случае с Красниковой, «тромбоэмболия легочной артерии в результате тромбофлебита вен левой голени». И только спустя два-три года, когда Кашинцева возьмут буквально рядом с еще не остывшим телом убитой им Шевелевой, притом возьмут железнодорожные рабочие, прежних экспертов начнут опровергать новые эксперты. «Экспертиза… признала вывод об отравлении Козловой алкоголем необоснованным…»

Что ж, при таком ведении расследования Кашинцев еще долго мог ходить на свободе, оставляя за собой широкий кровавый след. И это притом, что в отличие, допустим, от того же Чикатило, он нисколько не старался замести следы: повсюду оставлены улики, есть масса свидетелей, трое потерпевших — Сухарева, Овсянникова и Юдина — выжили: они просто потеряли сознание и Кашинцев их недодушил. Кстати, в его отношении к своим жертвам и преступлениях также проглядывает эта наплевательская обреченность, с которой его собутыльники и жертвы давали себя убить. Когда одной из них он пригрозил, что задушит, она равнодушно сказала: «Души, мне жизнь надоела». И умерла.

Взяли Кашинцева рабочие, случайно оказавшиеся рядом с его местом преступления. Сперва они увидели преступника рядом с лежащей женщиной и подумали, что она спит. Затем позже застали ее уже одну и убедились, что женщина мертва. Кашинцева они обнаружили совсем неподалеку, метрах в трехстах, он безмятежно отсыпался после пьянки и полученного удовольствия… У железнодорожников оказалось больше здравого смысла, чем у многих из тех, кто вел дела, связанные с расследованием убийств Кашинцева. Они увидели на шее мертвой туго затянутый брючный ремень. И вызвали милицию.

В результате ошибочно избранной следователем тактики Кашинцев в надежде на то, что его признают психически больным, если он назовет большое количество своих жертв, по многим эпизодам оговаривал себя.

Потом он все отрицал. Потом снова признавал, но лишь отдельные эпизоды, которых оказалось более десяти. Но полностью отвертеться он уже никак не мог. Слишком многие могли подтвердить его виновность.

Такой вот незнаменитый убийца. Нестрашный такой на вид. Маленький, хроменький.

Если бы его не остановили, мог бы немало еще женщин поубивать.

А мог подвести под свои действия какую-нибудь политическую или социальную платформу. На допросах он заявлял: я, мол, очищаю землю от всякой нечисти — от пьяниц, бродяжек, никому не нужных отходов общества. А что? Прошло бы. И защитники бы у него нашлись.

Один из следователей, видимо стараясь оправдать халатность, с которой велось расследование по делу «хромоножки несчастного», сказал так:

— Ну, чего тут шум поднимать? Вот вам бы досталось подобное дело, посмотрел бы я на вас. В лесополосе или на кладбище находишь труп неизвестной. Перегар такой от него, что тошно делается. Никто ее не ищет. Никому она не нужна. Она и самой себе была не нужна… Чего же землю рыть? Мало ли отчего могла умереть такая особа… Написать любой приличествующий случаю диагноз — и дело с концом…

Когда же Кашинцева взяли и он стал давать показания, чуть ли не весь уголовный розыск страны вез в Москву свои нераскрытые дела о гибели бродяжек. Как же иначе — ведь работу их оценивают по количеству раскрытых преступлений, особенно убийств. Именно такие ретивые сыщички и склонили Кашинцева к самооговору по многим эпизодам, которые впоследствии были исключены из обвинения.

Действительно, тошно становится…