А.А. Григорьев

Наша цель – привести ряд историко-философских, историко-культурных фактов по теме: Р. Декарт в России.

В 1730 году А.Д. Кантемир (1708-1744 гг.) перевел с французского на русский «Разговоры о множестве миров» последователя Декарта Б. Фонтенеля. Опубликована работа была в 1740 году. В комментарии переводчик популяризировал Декарта, отмечая, в частности, «что его (Декарта – Г.С.), и ему потом следовавших, трудами, стали мы яснее разуметь тварь всю»[1]. Второе издание книги вышло в 1761 году.

По словам М.В. Ломоносова, Декарт «открыл дорогу к вольному философствованию и к вящему наук приращению»[2]. Славным и первым «из новых философов» называл Декарта Ломоносов[3].

Прочитаем дневниковые записки С.А. Порошина (1741-1769 гг.) – наставника (в 1762-1766 гг.) цесаревича Павла (р. 1754 г.) – будущего российского императора Павла I. Запись за 16 ноября 1764 года: «Разсказывал я Его Высочеству о имянитом Картезии, что он упражнялся между протчим несколько лет в анатомии, так что как некогда ученой человек будучи у него просил, чтобы он показал ему (свою) библиотеку, то он повел его в особую комнату, и вместо всей библиотеки показал ему разсеченнаго теленка, говоря, что в том ныне состоит вся его библиотека»[4].

Запись 20 ноября 1764 года: «После стола читал я сочиненной мною от имяни Его Высочества к Отцу Платону, ответ на его разсуждение о Мелхиседеке. Его Превосходительство Никита Иванович и граф Захар Григорьич слушали, и по окончании показывали свою апробацию. Его Превосходительство Никита Иванович приказал, что Его Высочество оной ответ подписать изволил. Потом запечатав, послал я его к Его Преподобию. До запечатания еще приказал мне Его Высочество, чтоб я в другой раз ему прочол. Читал я, и он с великим вниманием изволил слушать»[5].

Речь идет о письме цесаревича Павла своему законоучителю иеромонаху Платону от 20 ноября 1764 года, опубликованном в книге: "Православное учение или сокращенная христианская Богословия, для употребления Его Императорскаго Высочества пресветлейшаго Всероссийского Наследника, благовернаго Государя Цесаревича и Великого Князя Павла Петровича; сочиненная Его Императорскаго Высочества учителем иеромонахом Платоном 1765 года" (СПб., 1765. С. 169-173).

А теперь процитируем вышеуказанное письмо: «Несказанно разширилось и возрасло учение светское с тех времен, как ревнующий по правде поборник Картезий отложась от порабощения Аристотельскаго любопытствующий разум на путь явственнаго и бодрствующаго изследывания поставил. Взошло новое светило, представилися науки в новом прекрасном виде и привлекли к себе множество любителей, коих до того распростертая по ученому владычеству темнота от них удаляла»[6].

«Забудем ли Декарта, - вопрошал А.Н. Радищев, - за то, что мог токмо усумниться? Он усумнился и се рушился оплот предрассуждений схоластики и разум устремился по истине быстротечно»[7].

«Дай мне вещество и движение, и мир созижду, вещал Декарт», - читаем в произведении А.Н. Радищева «Житие Федора Васильевича Ушакова», 1789г.[8].

И наконец, в письме А.Р. Воронцову от 29 октября 1791 из Иркутска Радищев пишет: “Декарт делал следующий вывод: сомневаюсь, - следовательно, существую; а я бы сказал: наслаждаюсь еще счастьем быть вместе с детьми, - следовательно, я отнюдь не забыт вами»[9].

Прочитаем Академические известия за 1779 год: «Декарт еще в самой цветущей своей юности поучал всех современных Математиков, издав свою Геометрию, весьма кратко сочиненную, но которая содержит в себе безчисленныя открытия и утверждает наиболее его славу»[10].

Значимость Декарта в истории науки хорошо сознавал А.С. Пушкин. В русской культуре именно ему, с нашей точки зрения, принадлежит наивысшая оценка роли и значимости Декарта как ученого. Для того, чтобы это стало очевидным, приведем сначала ряд высказываний представителей русской философии и культуры о роли А.С. Пушкина в русской литературе. «Грациозный гений Пушкина», - П.Я. Чаадаев «Апология сумасшедшего»[11]; «Чарующий гений Пушкина», - Н.А. Бердяев «Смысл истории»[12]; «Пушкин есть явление чрезвычайное», - Н.В. Гоголь «Несколько слов о Пушкине»[13]; наконец, знаменитое «Пушкин – наше все», - А.А. Григорьев «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина». Статья первая[14].

И все-таки наивысшая оценка творчества русского гения содержится, нам представляется, в дневниковых записях (1826 год) М.П. Погодина после одного из знаменитых чтений «Бориса Годунова»: «Пушкин! ты будешь синонимом нашей литературы»[15]. Пушкин - синоним русской литературы. Запомним это.

А теперь прочитаем из «Путешествия в Арзрум во время похода 1829 года» А.С. Пушкина: «Люди верят только Славе и не понимают, что между ими может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствовавший ни одною егерскою ротою, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в Московском Телеграфе»[16].

Внимательный анализ данного высказывания приводит к выводу, что для А.С. Пушкина Декарт – нарицательное имя ученого. Или другими словами, для А.С. Пушкина в данном контексте Декарт – синоним слова «ученый». Можно сказать, «Декарт» и «ученый» слова-синонимы. Какая оценка Декарта может быть выше? А теперь возможна (не чрезмерна) параллель между оценкой А.С. Пушкина в русской литературе: Пушкин – синоним русской литературы, и оценкой Декарта А.С. Пушкиным: Декарт – синоним ученого.

Прав был уже цитированный нами А.А. Григорьев: «Пушкин – его не минуешь и к нему всегда возвратишься, о чем бы ни начиналась речь»[17].

В том же (1835 году), когда А.С. Пушкин написал «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года», М.Ю. Лермонтов написал драму «Маскарад». Приведем то место, где игрок Казарин высказывает свое кредо:

Что ни толкуй Волтер или Декарт –

Мир для меня – колода карт,

Жизнь – банк; рок мечет, я играю

И правила игры я к людям применяю[18]

Из данного контекста следует, что для Лермонтова Вольтер и Декарт являются несомненно признанными (и добавим от себя, как известно, во многом противоположными по своим воззрениям) авторитетами в объяснении, в истолковании, в трактовке действительности, «мира», но для героя драмы игрока (картежника) Казарина… действительность, «мир» - колода карт.

В статье В.Г. Белинского «Взгляд на русскую литературу 1846 года» читаем: «Немецкая философия пошла от француза Декарта, нисколько не сделавшись от этого французскою»[19].

В «II. Записной книжке 1863-1864гг.» Ф.М. Достоевского читаем: «…правильное изучение природы происходит весьма недавно (Декарт и Бэкон)…»[20]. На страницах «Братьев Карамазовых» встречаем Декартово Je pense donc je suis[21].

«Буду весьма вам признателен, - обращается Л.Н. Толстой к французскому востоковеду и этнологу Леону де Рони в письме от 28 июля 1901 года из Ясной Поляны, - если вы поделитесь со мной вашими мыслями о критерии достоверности (я знаком только с декартовским критерием)…»[22].

Л.Н. Толстой полагал, что «…начинать надо с настоящаго момента, настоящаго места, т.е. с себя разсуждающаго, как и нач[инал] Декарт»[23]. В Дневнике Л.Н. Толстого за 4 января 1903 года читаем: «Для того, чтобы понятно было мое понимание жизни, нужно стать на точку зрения Декарта о том, что человек несомненно знает только то, что он есть мыслящее, духовное существо…»[24].

В заключение еще два историко-философских факта. В 1886 г. была опубликована первая монография русского автора, специально посвященная исследованию философии Декарта. Эта обстоятельная и содержательная (если не сказать, фундаментальная для своего времени) книга «Философия Декарта» (СПб., 1886) принадлежит перу заслуженного профессора Московского университета Н.А. Любимова.

12 октября 1896 года Московское Психологическое общество проводило публичное заседание, посвященное трехсотлетию со дня рождения Декарта. С речами выступили профессора Московского университета: Н.Я. Грот «О жизни и личности Декарта», Л.М. Лопатин «Декарт, как основатель нового философского и научного миросозерцания», Н.А. Умов «Значение Декарта в истории физических наук».

Профессор Н.Я. Грот – Председатель Московского Психологического общества, в частности, сказал: «Мы чествуем память одного из величайших гениев человечества, всеми признаннаго, хотя еще далеко недостаточно оцененнаго преобразователя наук, философии, всего миросозерцания и культурных основ жизни человечества на рубеже средних и новых веков, - одного из тех немногих деятелей, именами которых отмечается переход к той новой эпохе существования Европы и всего мира, которая характеризуется именем «новой истории». Имя Декарта считается одним из главных, если не самым крупным именем, среди родоначальников новой философии, новой науки и, следовательно, новой, т.е. нашей современной, культуры. Трехсотлетие рождения Декарта является напоминанием о славной эпохе зарождения всех современных основных направлений мысли и некоторых главнейших методов научнаго изследования. Если Бекон, немного ранее Декарта, сделал первую попытку преобразования научных методов, то никто другой как именно Декарт, рационально обосновал новые методы изследования природы и, непосредственно их применяя, заложил фундамент новаго философскаго и научнаго миросозерцания»[25].

Сам факт и ход проведения публичного заседания Московского Психологического общества, содержание произнесенных речей свидетельствуют о популярности Декарта в России. Так как аудитория была заполнена, часть желающих не смогла принять участие в Заседании. Поэтому было принято решение провести специально для них второе заседание с той же программой (и с теми же речами). Это второе публичное заседание состоялось через неделю, то есть 19 октября 1896 года.

В связи с торжественным чествованием в Москве трехсотлетия со дня рождения Декарта Психологическое общество послало телеграмму в парижскую Académie des Sciences Morales. В ответ была получена благодарственная телеграмма от французского министра народного просвещения[26].

И наконец, Вышеславцев Б.П. «Вечное в русской философии» (1955г.): «Декарт – истинная слава Франции, и он живет в современной философии. Он вновь молод и прекрасен, как это сказал Платон о Сократе; тогда как картезианство навеки оставлено позади»[27].

В статье приведены лишь некоторые историко-философские и историко-культурные факты, «я большего не домогаюсь»[28].

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Разговоры о множестве миров господина Фонтенелла Парижской Академии наук секретаря. С французского перевел и потребными примечаниями изъяснил князь Антиох Кантемир в Москве в 1730 году. СПб., 1740. С. 14.

[2] Предисловие к «Волфианской экспериментальной физике», 1746 год. Ломоносов М.В. ПСС. Т. 1. М.:Л., 1950. С. 423.

[3] Там же.

[4] Порошин С.А. Записки, служащие к истории его императорского высочества Благоверного государя цесаревича и великого князя Павла Петровича. 2-е изд. СПб., 1881. С. 131.

[5] Там же. С. 137.

[6] Указанная книга иеромонаха Платона. С. 169-170.

[7] Варианты «Путешествия из Петербурга в Москву». – Радищев А.Н. ПСС. Т. 1. М.:Л., 1938. С. 437.

[8] Радищев А.Н. Житие Федора Васильевича Ушакова. 1789. Там же. С. 180.

[9] Там же. Т. 3. М.: Л., 1952. С. 397.

[10] Петр Богданович. Продолжение истории о математике. Академические Известия. Ч. 1. Март-Апрель. 1779. При С. Петербургской Императорской Академии наук. С. 227.

[11] Чаадаев П.Я. ПСС и избранные письма: В 2 т. Т. 1. М., 1991. С. 537.

[12] Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С. 143.

[13] Гоголь Н.В. Собр. Соч.: В 6 т. Т. 6. М., 1953. С. 33.

[14] Григорьев А.А. Литературная критика. М., 1967. С. 166.

[15] А.С. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. Т. 2. М., 1985. С. 21.

[16] Пушкин А.С. ПСС. Т. 8. Ч. 1. С. 461.

[17] Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина. Статья вторая: Григорьев А.А. Литературная критика. М., 1967. С. 212.

[18] Лермонтов М.Ю. Соч.: В 6 т. Т. 5. М.: Л., 1956. С. 339.

[19] Белинский В.Г. ПСС. Т. 10. М., 1956. С. 30.

[20] Достоевский Ф.М. ПСС; В 30т. Т. 20. Л., 1980. С. 175.

[21] Там же. Т. 15. Л., 1976. С. 77.

[22] Толстой Л.Н. ПСС. Т. 73. С. 108.

[23] Дневник. 29 октября 1900 года//Толстой Л.Н. ПСС. Т. 54. С. 52-53.

[24] Там же. С. 153.

[25] Вопросы философии и психологии. 1896. Кн. 35. С. 646-647.

[26] См. : Вопросы философии и психологии. 1896. Кн. 34. С. 489-520, 609-642; Кн. 35. С. 645-659, 687-689.

[27] Вышеславцев Б.П. Этика преображенного эроса. М., 1994. С. 307.

[28] Чаадаев П.Я. ПСС и избранные письма: В 2т. Т. I. М., 1991. С. 434.

ОБ АВТОРЕ:Григорий Григорьевич Судьин. Кандидат философских наук, доцент, Заслуженный преподаватель Московского университета, доцент кафедры истории русской философии философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова. Читал общие курсы лекций по истории философии на факультетах: философском, психологии, журналистики, спецкурсы (в частности, «Дискуссионные проблемы истории русской философии», «Русская философия XX века»). Опубликовал ряд научных работ в различных историко-философских сборниках и журналах.