Психоделическая революция.

«Психоделическая революция» - собирательный термин для обозначения исторического периода, когда психоделики стали доступны и завоевали большую популярность в среде молодежи,как средство изменения личности и общества. В понятие «психоделической революции» мистика, контркультура и наркотики объединены как факторы противостояния существующей системе. Последствием психоделической революции стало появление психологии измененных состояний сознания и популяризация наркотической субкультуры.

Галлюциногенные наркотики, наиболее часто используется термин «психоделики» (введенный в оборот одним из пионеров исследования ЛСД Хамфри Осмондом, в дословном переводе с греческого означает «расширяющий сознание» или «помогающий психике»), что отражает их способность расширять горизонты сознания, помочь проявиться скрытым душевным качествам, вызывают очень серьезные нарушения в психической сфере, сопровождающиеся искаженным восприятием времени и пространства, а также изменением восприятия собственной личности[34]. Галлюциногенные наркотики известны человечеству многие тысячелетия. Более пристальное внимание к ним проявляется с того времени, когда Хоффман выделил ЛСД-25, с конца 1940-х годов до середины 1970-х годов проводились обширные исследования и эксперименты над ЛСД. ЛСД получил широкое распространение благодаря деятельности ЦРУ. В 50-х годах ЦРУ начало секретную программу “Артишок”, целью которой было изучение химических веществ, изменяющих сознание человека для того чтобы использовать это в военных целях и гос. безопасности. В конце концов, ученные ЧРУ признали, что ЛСД не было «сывороткой правды», но исследования решили продолжить и проверить ЛСД как наркотик «лжи», эта теория также не подтвердилось. В 1953 году ЦРУ начал другой секретный проект «МК-Ультра» в ходе которого изучалась возможность применения наркотических веществ для установления контроля над человеческим сознанием[35]. Активный же интерес ЦРУ к ЛСД угас около 1958 года, хотя Управление продолжало выделять средства на исследования[36]. Армия США также считала возможным использовать ЛСД как новый вид химического оружия, они считали что ЛСД сможет «дезориентировать людей и уничтожить их волю к сопротивлению»[37], но результаты экспериментов показали, что наркотик не способен на это. Исследования армией ЛСД продолжалось до середины шестидесятых годов, пока они не обнаружили более мощный наркотик — хинуклидил-3-бензилат.

На протяжении 50-х тысячи людей принимали лсд в психиатрических больницах. В это же время вторая группа - интеллектуалы и художники, - начала экспериментировать с галлюциногенными наркотиками. Духовный вдохновитель движения английский писатель Олдос Хаксли, который восхищался мистическим опытом и верил, что мескалин способствует его приобретению (мескалин содержится в кактусах, именуемых пейот), субъективно можно считать воздействие ЛСД и мескалина сходным[38]. Еще большая популярность пришла психоделикам после экспериментов Лири и его обращений к молодежи, которой предлагалось с помощью наркотиков начать процесс духовного преображения. Вождем-теоретиком, так сказать подведшим идейную базу, стал гарвардский профессор Тимоти Лири. В 1961 году стартовал «Псилоцибиновый проект», с тех пор ЛСД стало составной частью его исследовательского репертуара[39], намеревались исследовать эмоциональные и творческие эффекты психоделиков[40]. Лири начинает использовать ЛСД вместе с аспирантами, которых он обучал на психоделических сеансах. Почувствовав необходимость популяризации использования психоделиков, становится рьяным «рекламщиком» ЛСД. Шла работа по исследованию творческих аспектов наркотика, Лири начал общаться с литературно-художественными кругами Нью-Йорка, в результате наркотик попробовали Аллен Гинзберг, Олдос Хаксли, Алан Уоттс, Питер Орловски, Джек Керуак, Чарлз Олсен и т.д. [41]. В дополнение к ряду формальных исследований группа Т. Лири также проводила психоделические сеансы вне университета. От клинических условий отказались в пользу комфортной обстановки частной квартиры, где испытуемые могли расслабиться и послушать музыку при свечах. Аспиранты и отдельные представители искусства были приглашены для участия в этих экспериментах[42].

В 1962 году он и его коллега Ричард Альперт основали «Международный фонд внутренней свободы» («IFIF»), который была связан с исследованием психоделиков. Организация вскоре привлекла широкую огласку, и многие из студентов Гарварда хотели участвовать в психоделических экспериментах. Многим профессорам не нравилось, что Тим дает аспирантам и выпускникам наркотики, более того, многие младшие студенты, которые были лишены возможности участвовать в программе исследований, нашли другие способы активно употреблять ЛСД, доставая его на черном рынке. Весной 1963 года Т. Лири и его ассистент Р. Альперт были уволены из Гарварда. Это был официальный конец академической деятельности Лири, он заявил что ЛСД «важнее Гарварда».Гарвардский скандал стал горячей темой, и всего за несколько дней все главные журналы США возглавили статьи о ЛСД. За это время Лири стал «Мистером ЛСД», и пресса была заинтересована в нем. Широкое освещение ЛСД в средствах массовой информации несомненно стимулировало рост психоделического андеграунда[43].

Покинув академическую среду, Лири развивает созданное им общественное движение – «Международный фонд внутренней свободы». Лири говорил о том, чего он надеялся достичь с помощью «IFIF»: «В 1961 году, по нашей оценке, с психоделиками познакомились 25 тысяч американцев. Учитывая спланированную структуру ячеек, к 1967 году в Америке оказался бы уже миллион людей, пользующихся ЛСД. Критической цифрой для изменений в американском обществе, как мы посчитали, должно было стать четыре миллиона. Это должно было бы случиться в 1969 году». Таковы были скрытые цели IFIF. Старое сознание отмирает и рождается новое, с более широким восприятием[44]. Местные отделения появились в Бостоне, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, а число членов увеличилось до трех тысяч человек. Фонд воспринял структуру хорошей конспиративной организации. Он состоял из ячеек, во главе каждой - специально обученный проводник по ЛСД-трипам. Ячейки должны были расти и расширяться, до тех пор, пока в мире не останется уголка, не охваченного галлюциногенными откровениями. Сам же Фонд брал на себя задачу подготовки проводников. Понятие «проводника», как полагал Т. Лири, было для психоделической революции ключевым: «Новая профессия психоделических проводников необходима для наблюдения и помощи человеку в процессе таких экспериментов. Человек, обучающий других, должен обладать терпением преподавателя первого курса, сдержанностью и мудростью индийских гуру, религиозным чувством священника, восприимчивостью поэта и воображением фантаста»[45].

В 1963 году Уильям Хичкок, которому принадлежало имение Миллбрук в девяноста милях севернее Нью-Йорка, пустил Т. Лири и его компанию, состоящую из психологов, творческих людей, представителей элиты, а также своих аспирантов, их друзей. Миллбрук стал домом для еще одной организации, проповедовавшей психоделический, трансцендентальный подход к жизни, названной «Фонд Касталия». Поместье в Миллбруке было нечто вроде психоделической коммуны-хиппи. Его жители и гости принимали наркотики, медитировали, устраивали вечеринки. «Наша цель, как и цели любой из религиозных групп, для начала, преобразовать американское общество. Америка сегодня - это сумасшедший дом. Американцы полностью сосредоточены на материальных ценностях, власти, войнах, - это обитель сумасшествия которую мы наблюдаем. И наша цель поднять духовный уровень американцев. Мы постараемся осуществить религиозный ренессанс и духовную революцию»[46].В Миллбруке начало выходить ежеквартальное издание «Психоделическое обозрение», а с июля 1964 г. - проводиться сеансы с ЛСД под предводительством Тима Лири. В 1964 году Т. Лири, Р. Альперт и Р. Мецнер написали книгу «Психоделический опыт: Руководство на основе «Тибетской книги мертвых». Лири рекламировал книгу как руководство по путешествиям в психоделическом мире. «Бардо Тодол», по его мнению, следовало использовать во время психоделических сессий для того, чтобы «направлять и контролировать свое пробужденное сознание на пути к достижению особого уровня понимания, которое называют освобождением, озарением или просветлением»[47]. Переосмысление дальневосточных религиозных традиций в контексте психоделической революции должно было помочь в восприятии «истиной реальности». Он ассоциировал психоделический опыт с восточными религиями – Буддизм и Индуизм в частности. «Во время сеансов расширения сознания вам открывается «божественность», вы переживаете религиозно-мистический опыт. Но этот опыт религиозен в том смысле, какой вы вкладываете в понятие «религия». Это встреча с новыми формами мудрости и энергии. Такой опыт благоговения, трепета и откровения часто характеризуется как религиозный. Я считаю свою работу отчасти религиозной, потому что она преследует цель последовательного расширения сознания и открытия внутренних энергий, которые люди называют «божеством». В какой-то мере опыты расширения сознания - это западная йога. Цель восточных религий, как и цель наших опытов, заключается в достижении блаженства, то есть расширении сознания, ощущении экстаза и обретении откровения изнутри»[48]. Здесь он сравнивает религиозный и психоделический опыт. Лири успешно доказал, что люди при использовании психоделиков, как правило, испытывают трансцендентный опыт. Самое важное перед психоделическим опытом - “настройка и обстановка” («Set and Setting»). Данный термин обозначает исходные условия, которые определяют течение путешествия. Под «настроем» понимается подготовленность человека, включая структуру личности и его настроение в данный момент. «Установки» – физические параметры: погода, атмосфера помещения; социальные: чувства участников, сидящих напротив друг друга, и культурные: преимущественно взгляды на то, что считать реальностью. Оба параметра самым решительным образом влияют на то, с чем человек встречается во время путешествия[49]. Лири подчеркивал, что оптимизм, расслабленная атмосфера и доброжелательное окружение приводят к приятному опыту.

Лири считал, что психоделические наркотики играют роль «химического ключа» к новому уровню сознания, связанному с процессом эволюции, с помощью психоделиков человечество может развиваться. Лири был элитарен, считал что ЛСД не для всех. “Включение” важных людей должно было принести революцию в сознания. Он писал, что люди должны быть подготовлены к психоделическому опыту и был против свободного распространения ЛСД. Такой элитарный подход отличался от тех, что имели другие важные фигуры психоделического движения. Кен Кизи видел в психоделиках развлечение и был готов дать ЛСД всем, кто осмелится их принять, каждый, кто хочет попробовать расширить сознание, должен иметь такую возможность[50].

«Отцами-основателями» психоделического (термин образован от греческих корней и означает «просветляющий душу») движения принято считать группу друзей известного американского писателя Кена Кизи (автор «Над кукушкиным гнездом»), назвавшихся «Веселые Проказники» (Mary Pranksters) - и осуществивших весьма своеобразную культуртрегерскую акцию летом 1964 г. Из Калифорнии они, как некие менестрели или «бременские музыканты», расписав яркими цветовыми узорами автобус и оснастив его многочисленной музыкальной аппаратурой — динамиками, микрофонами, и средствами записи звуков как внутри, так и снаружи автобуса, отправились в путешествие по Америке в измененном состоянии сознания, преимущественно посредством приема ЛСД[51]. На проказников большое влияние оказала книга «На дороге», которая «открыла двери в новый мир,точно так же как и наркотики» их вдохновила идея по-новому взглянуть на Америку. Такие представители движения битников, как Керуак,Кэсседи,Гинсберг стали настоящими героями в глазах проказников[52]. Кен Кизи искренне верил, что можно все изменить,что сознание людей можно подвергнуть изменениям,а себя считал освободителем поколения[53]. «Я верю в то, что с возникновением ЛСД мы обрели новый способ мышления. И это наталкивало на все новые и новые мысли у людей,которые привносили в мир такие образы,которые по сути являлись встряской для ума»[54].

В августе 1964г. Кен Кизи и «Проказники» посещают Тимоти Лири и Ричарда Альперта, но встреча лидеров так и не состоялась, к тому же жители поместья относились к ним весьма прохладно. Коммуна Лири переживала период своего расцвета, в то время как у проказников не было денег. Они встретились с единомышленниками, но были нежеланными гостями, все закончилось ничем. «Проказники» были бесшабашными, в то время как обитатели имения были рассудительными, проказники были исследователями, а не ученными[55]. Путешествие снималось на кинокамеру, и таким образом это историческое путешествие, начало движения хиппи, сохранилось в архиве Проказников в виде цветного фильма. Том Вульф, талантливый журналист написал об этом книгу - «Электропрохладительный кислотный тест». После путешествия Проказники жили в загородном бревенчатом доме Кизи в секвойном лесу в южном пригороде Сан-Франциско Ла-Хонде и, будучи дилетантами, все же занимались художественным творчеством, носившим синтетический характер.

Постепенно в психоделическую субкультуру вовлекалось все более людей, преимущественно то была гуманитарная интеллигенция - студенты и преподаватели калифорнийского университета в Сан-Франциско[56]. После возвращения из поездки по Америке, в 1965 г. Проказниками были организованы первые «Кислотные тесты» - вечеринки с танцами и приемом ЛСД. Каждую субботу назначали в новом месте проведения тестов[57].Идея проведения «Кислотных тестов» зародилась как противопоставление учению о приеме , которое сформировали. Т. Лири, Р. Алперт. Со своей стороны, осознав сложившуюся к тому моменту социальную значимость коммуны и возможность Проказников влиять на умонастроения общества, Кен Кизи решил в противовес учению «ЛСДшных гуру» превратить прием ЛСД в безумную вечеринку. Начиная с ноября 1965 года, проведение Кислотных Тестов стало основным занятием коммуны и вся деятельность её членов сконцентрировалась вокруг изобретения новых способов технической оснастки вечеринок — видео и аудио сопровождения, звуковых и визуальных эффектов и, конечно, популяризации наркотика. Успех серии проведённых вечеринок привёл к идее Фестиваля Полётов, который продолжался с 21 по 23 января 1966 года.

Наркотики вошли в моду. Среди молодых людей среднего класса - было особенно популярно мгновенное освобождение, которое казалось предлагало ЛСД. Среди них, соучредитель феминистического журнала «Запасное ребро», Рози Бойкот: «Люди относились к этому как к конфете. Появилась привычка. Многие делали, это каждый субботний вечер. ЛСД стало частью их жизни. Они могли ходить на работу в городе на протяжении недели и вести, так сказать, правильный образ жизни, а на выходных, метафорически выражаясь,«снести себе башню».Как бы я сказала, ЛСД был для мыслителей, а не для деятелей. Люди думали «я по настоящему меняю мир», но на деле просто его избегали»[58]. В 1966 г., а особенно в 1967 г., психоделическое движение переходит из стадии немногочисленных «неформальных» групп в действительно массовое калифорнийское движение,захватившее тысячи людей - рок-музыкантов, художников, студентов и преподавателей университета. Представители психоделического движения участвовали в массовых уличных акциях, часто соединявших в себе демонстрацию общественной активности, единства и мощи движения с театрализованными действами, карнавалами, арт-презентациями, митингами-концертами и т.п[59].

В Сан-Франциско существовал даже целый квартал, где жили представители движения хиппи - Хайт-Эшбери (оценка численности проживающих там хиппи на июнь 1966 г. – около 15000 человек), примыкающий к парку Золотые Ворота с востока и к университету с юга. Здесь возникли первые психоделические клубы и магазины, торгующие грампластинками психоделических рок-групп, религиозно-философской литературой, предметами прикладного искусства культуры хиппи, галерея, кофе. На «Холме хиппи» в парке Золотые Ворота регулярно собиралась артистическая богема. Движение хиппи существовало в Сан-Франциско благодаря битникам, которые и создали «благоприятный климат» для претворения в жизнь «мифа Нила Кэсседи»[60]. Помогать друг другу, открывать новые способы самопознания, почувствовать свободу, которую они так ценили – вот лейтмотив коммуны в Хэйт-Эшбери, отношения же между молодыми резидентами походили на племенное родство. Но община хиппи в Хэйте нельзя назвать гомогенной; скорее она делилась на небольшие группы, которые сотрудничали в своем стремлении добиться свободы и обрести духовность. Кэван дал следующие названия этим группам: «наркотическая декорация», политические активисты, «мистики», «усердно ищущие себя», те, кто «просто жили», диггеры и ангелы смерти, которые разделяли одни и те же основные ценности и желание сплотить как и коммуну целом, так и каждую из ее групп. Хиппи просто хотели сбежать от американского общества и вне его создать собственный образ жизни. Связав свою повседневную жизнь с ЛСД они пытались скорее достичь »привлекательного» расположения духа и избежать возможных »неприятностей», которые помешали бы позитивному познанию. Молодые люди, отождествлявшие себя с хиппи и создавшие коммуну в стороне от мейнстрима в районах наподобие Хэйта, пожалуй, преуспели больше остальных групп в достижении расширения сознания, которое приносило им счастье и изменяло общественную модель в лучшую сторону. «В 1965-1966 году было несложно время от времени подрабатывать, продавая марихуану или ЛСД и этим зарабатывать на жизнь; можно было посвятить себя искусству, литературе или музыке, расширять сознание теми же марихуаной и ЛСД, встречаться с деятелями культуры и болтать обо всем до тех пор, пока лучи солнца не рассеют наркотическую дымку и не вернут реальность»[61]. Широко использовались различные стимуляторы, популярностью пользовались галлюциногенные грибы, мескалин, пейот и ДМТ. Алкоголь не играл большой роли в мире психоделики и на больших встречах, как правило, не подавался. Когда молодежь открыла для себя ЛСД, ей было интересно открывать новые двери восприятия, но некоторым приходилось за это дорого расплачиваться[62]. В 60-х Аллен Кохен из газеты «Оракул» Сан-Франциско заявил: «ЛСД запускала большинство социальных и творческих процессов. Но были и злоключения в путешествии по волнам ЛСД такие как психологические травмы и серьезные передозировки[63]». До того, как стать нелегальной и встретить всеобщее порицание, был период, когда ЛСД находила общественное одобрение, ее популяризировали как чудотворное лекарство. «Но в 1964 году несмотря на прежнюю позитивную рекламу, общество изменило свое мнение о кислоте, в газетах этот наркотик обвиняли в «ответственности» за психозы и некоторые самоубийства. В конце 1965 года федеральное правительство запретило распространение ЛСД, а в октябре следующего года объявило средство незаконные, представляющем собой угрозу индивидуумам и обществу в целом»[64]. Тем не менее, наркотик все также имело большой успех, хоть его производство и продажа ушли в подполье и контролировались отдельными бандами. До 1966 года ЛСД оставалась легальным, и было крупное психоделическое движение во многих городах, где были университетские кампусы, особенно в Сан-Франциско. Все больше и больше людей «включались», присоединяясь к движению, что не могло не остаться незамеченным государственными органами. Четыре миллиона жителей Северной Америки попробовали кислоту в конце 1960-х, а средний пользователь наркотиков, как показали исследования, принимал их примерно раз в 3 или 4 месяца. Семьдесят процентов «включенных» были старшеклассниками или студентами, многие из них были вовлечены в радикальную политику в тот или иной отрезок времени[65].

Сильную обеспокоенность правительства вызывало повальное применение ЛСД молодежью. ЛСД был провозглашен «Врагом общества № 1» и президент Р. Никсон объявил войну наркотикам. Правительство для очернения ЛСД в глазах общества приписывало ему вредные и психические характеристики. Газеты пестрели сенсационными сообщениями о жутких галлюциногенных переживаниях молодых людей, от которых в жилах стыла кровь. «Политики, полиция, официальная психиатрия – все в один голос ополчились на ЛСД и марихуану как самую страшную угрозу существованию человеческой расы». «Конечно, это было намного легче, чем дискредитировать коренную причину, если остальная часть общества будет убеждена, что эти наглые радикалы сошли с ума» и ЛСД помешательство служило как доказательство[66]. Широкая общественность, в частности старшее поколение, охотно присоединились к обвинению наркотиков». Кампания, проводимая в СМИ, в конечном счете, привела к увеличению числа людей, принимающих наркотики. Запрет ЛСД не заставил молодежь отказаться от наркотика. Более того, СМИ начало «панику», когда потребление ЛСД было на относительно низком уровне, «истерия» подходила к концу, в то время как наркотики становились все более популярными. Кампания СМИ не прошла без следа, политики начали действовать. Все спонсированные государством эксперименты над ЛСД были остановлены. 6 октября 1966 года ЛСД был запрещен в Калифорнии и стал классифицироваться как наркотик первой группы (наиболее тяжелые наркотики). В 1967 году установилась сильная общественная реакция против ЛСД, и в 1968 году поправка по контролю за злоупотреблением наркотиками была изменена, сделавшая хранение ЛСД правонарушением, а продажу - уголовным преступлением[67].

Несмотря на то, что Кизи, несомненно, был по большей части ответственен за «популярность» ЛСД среди хиппи и за их образ жизни, тесно связанный с психоделикой, к октябрю 1966 года он предлагает молодым людям «отойти от кислоты». Эта идея легла в основу концепции «Кислотное посвящение»— церемонию присвоения степени кислотникам, которой предлагалось закончить с кислотными тестами[68]. Этот торжественный обряд должен был символически обозначить выход на следующий рубеж Проказникам поручалось арендовать помещение и подготовить всю церемонию вручения дипломов с напутственными речами Кэссиди и Бэббса, с подлинными дипломами на пергаменте. Хиппи не понимали, почему Кизи выступил в журнале «Кроникл» с осуждением ЛСД, и что он имел в виду, когда говорил, что кислоту надо преодолеть. Отказаться совсем - было требованием Системы, а Система угрожала Кизи, предъявив ему обвинение в тяжких уголовных преступлениях сразу по трем статьям. Впервые Проказники начали терять контроль над своими сторонниками. В Хэйте нарастала паника, все гудело от слухов и догадок, и многие из них были прямо-таки бредовыми. Нарастало ощущение, что независимо от того, прав или нет Кизи, говоря о преодолении кислоты и выходе на новые рубежи, суть дела была в том, что Посвящение может привести к всеобщему краху. Под угрозой Хэйт, психоделическое движение, личностная революция — решительно все. Посвящение было назначено на 31 октября в канун Дня всех святых. Несмотря на все риторические заявления о том, что «никаких лидеров у нас нет», на самом деле в Хэйте были свои «верхи» и «низы», своего рода иерархия, «иерархия авторитетов», как выразился один писатель, и как раз верхи были сильнее всего встревожены внезапным возвращением Проказников. Хотя они и были преданы идее «следующего рубежа» не меньше всякого другого, им все же, понятно, не хотелось подрывать обстановку и образ жизни, ставший для них таким удобным, а иногда и очень прибыльным.Очень немногие хиппи явились на торжество, и из этих немногих большая часть смылась, не дожидаясь окончания церемонии. Они и пришли больше для того, чтобы потом когда-нибудь сказать друзьям: ну да, мне случалось раз или два участвовать в этой постановке Проказников. Все это сделало Посвящение Проказников одним из тех ключевых поворотных моментов.

Лири же избрал другую тактику - стал проявлять еще больше активности, он отбросил позу гонимого пророка — поскольку эта манера играть не давала больших преимуществ — и решил, раз уж тюрьмы все равно не миновать, доиграть последние акты драмы с огоньком и выдумкой. Прошло время научных игр. Психоделическое движение играло теперь на юридическом и политическом поле, а это означало для умелого игрока, что у него есть возможность противостоять властям, затеяв новую игру в религию. После того, как Лири объявил себя «Пророком-провидцем», он оказался на первых полосах популярных газет, его слава даже дошла до местных изданий. Лири пришел к выводу: «Наркотики - религия двадцать первого века. Вести религиозную жизнь сегодня без помощи психоделических наркотиков – это как изучать астрономию без телескопа»[69]. В конце сентября 1966 года Лири с целью популяризации ЛСД объявил, что он основывает психоделическую религию и религиозную общину, именуемую «Лига духовных открытий», аббревиатура которой звучала как ЛСД (LSD — League of Spiritual Discovery), целью которого, как Лири объяснял, было «изменить и развить сознание американцев в ближайшие несколько лет». «Мы предоставили вам возможность попрактиковаться в том, как можно медленно, осторожно и красиво выпасть из американского общества (в его нынешнем виде)». А Девизом была фраза «Включись, настройся, выпади» (Turn in , turn on, drop out). Тройная формула означала в точности то, что Лири изложил в интервью, данном в нью-йоркскому рекламному клубу: «включиться» — означает выйти за пределы мирского стадного сознания и войти в контакт со множеством уровней божественной энергии, заложенных в человеческом сознании; «настроиться» — означает выразить и передать другим полученное откровение, всеми своими действиями распространяя вовне божественные Славу, Добро и Красоту; «выпадать» — значит спокойно, изящно и мягко отойти от суетных мирских обязательств и посвятить свою жизнь целиком поклонению и духовному исканию. «Лига» пыталась добиться легализации ЛСД в качестве ритуального вещества по примеру индейской «Церкви Исконных Американцев», которой было разрешено использование пейота в религиозных церемониях. Лири пытался направить своё послание ко всей молодежи, его целью было призывать их к бегству от буржуазной жизни, к тому, чтобы повернуться спиной к обществу и полностью посвятить себя истинной внутренней вселенной после того, как она открывалась при помощи ЛСД. Т. Лири нравилось играть роль пророка, мудреца и, самое главное, знаменитости[70].

Около 3000 манифестантов, весело и беззлобно протестуя против запрета ЛСД властями Калифорнии, в феерии психоделических оттенков дефилировали по бульвару Пэнхендл со стороны районов улиц Масоник и Оук. Хиппи по своему протестовали против «посягательства государства на их душу». Они приветствовали новый закон чем-то вроде бостонского чаепития — народным гуляньем с изобилием наркотиков, даровой еды и музыки. К всеобщему изумлению и удовольствию, по случаю праздника на улицы высыпало несколько тысяч экстравагантно разодетых хиппи. Собравшись все вместе, в кругу своих товарищей-фанатов, хиппи впервые почувствовали, что их заветная мечта может осуществиться, что течение эволюции действительно работает на них. Со времени «Парада Любви» Хэйт проникся наивным оптимизмом, сочетавшимся с мистической верой, что все необходимое для психоделической революции совершится само собой. Хэйт обрел собственную газету — сан-фран-цисский «Оракл», собственную полицию — байкеров «Ангелов Ада», собственную радиостанцию — КМРХ, собственную Торговую палату — ассоциацию Независимых торговцев Хэйта (ХИП) и собственную службу социального обеспечения в лице диггеров.

Участница движения вспоминает «в конце 60-х годов было сложно подружиться с кем-то, быть общительным и при этом не курить травку или пить алкоголь». Психоделический опыт формировал дружеские отношения между людьми. ЛСД – «кислотный тест» контркультуры, так как разделил шестидесятые пополам на психоделическое движение и теми кто вне его. Однако марихуана выступала как универсальное связующее звено[71]. Причиной тому, что быстро завязывались дружеское общение - противозаконность наркотиков. Это было шансом выказать своё недовольство, как бы говорило «мы против них», «молодёжь против старшего поколения». Половина представителей движения считали очень важным дать попробовать другим людям психоделические наркотики, другая часть была повернута на идее «изменения мира», были даже те, кто хотел «включить» своих родителей[72]. Не сами наркотики были важны, сколько свобода, которую они давали[73].

Центром кристаллизации движения за новую культуру и образ жизни стала в первую очередь «Труппа Мимов» (MimeTroupe), основателем и директором которой был Ронни Дэвис, впоследствии составившая костяк анархистски настроенных культуртрегеров – вождей хиппи города, назвавших себя осенью 1966 г. Диггерами (TheDiggers). Как говорил Дэвис, целью их уличных представлений в стиле итальянской комедии дель’арте эпохи Возрождения было радикально изменить сам образ жизни современного обывателя – «сделать общественным то, что было частным». «Труппа Мимов» надеялась, что их выступления подтолкнут Америку выполнить свои обещания о демократическом правительстве, равных для всех возможностях и жить согласно этим принципам [74]. Борьба за гражданские права в начале 60-х и эскалация Вьетнамской войны в конце этого десятилетия навели «Труппа Мимов»и их последователей на мысль, что у США не получается поддерживать равенство. Выступления Труппы пользовались большой популярностью, она посещала университеты и коммуны молодежи, распространяя идеи эгалитаризма и культурные, эстетические ценности. Всей община Хэйт-Эшбери они предлагали бесплатные магазины и продовольствие, бесплатные медицинское обслуживание и много другое. Суть этих бесплатных услуг сводилась не к помощи нуждающимся; Труппа критиковала излишки и пороки капитализма и хотела показать, что возможна жизнь и без денег, без финансового давления. Однако, если в Эшбери можно было без всякое платы получить наркотики, в соседних кварталах их нужно было покупать[75].

Зажим психоделии городскими чиновниками от культуры вынудил преимущественно художественную, а также научную интеллигенцию Сан-Франциско психоделической направленности сорганизоваться. 10 мая 1966 г. в студии Мимов собрались около 100 человек – представителей артистической богемы, а также некоторые профессора из университета. Ими был основан радикальный Фронт Освобождения Художника (ALF), взявший на себя многотрудную миссию организации нового общественно-культурного движения и проведения многочисленных культурных акций и массовых манифестаций неформальной общественности.

Политическая обстановка в городе резко обострилась осенью 1966 г. Этот период характеризовался уличными манифестациями хиппи, которые часто разгонялись, и лидеры которых (преимущественно актеры, музыканты, поэты и художники), несмотря на мирный и «карнавальный» характер шествий, задерживались полицией (особенно это касалось акций с участием радикальной группы Диггеров)). Театр «Труппа Мимов» оказал значительное влияние на музыку хиппи – рок-концерты на Филмор-стрит, которые положили начало и популяризировали жанр «кислотный рок», изначально проводились для сбора средств в их кассу,так как из-за своих дерзких выступлений театр был вынужден платить повышенные штрафы[76].16 сентября 1966 г. состоялась первая «Антифашистская демонстрация и марш» - группа манифестантов прошла по улицам Хайт и Эшбери. Это был протест против обыска на Хайт-Стрит,которая является главной улицей района проживания хиппи. Там проживал некий Денис Нунон, который и заклеймил акцию полицейских как проявление «голубого фашизма» – по цвету касок и формы полицейских. 27 сентября 1966 г., после того, как офицер полиции застрелил афроамериканскую девушку Мэтью Джонсон по прозвищу Грецкий Орех, в негритянском квартале Филлмор вспыхнули массовые волнения. В городе был введен комендантский час, а 28 сентября 1966 г. в Сан-Франциско была введена Национальная Гвардия. Хиппи Хайт-Эшбери не предпринимали никаких насильственных действий, однако и подчиняться властям также не собирались.
30 сентября 1966 г. появляется первая листовка анонимных Диггеров. Первыми диггерами стали актеры труппы, называвшейся «Сан-францисский мимический ансамбль». Они разыгрывали своего рода комедии дель'арте на политические темы и ставили их всюду, где только находилось место для подмостков и зрителей. Труппа привыкла играть на улице, и это, может быть, натолкнуло некоторых актеров на мысль, что для постоянного театра абсурда не найти лучшего места, чем Хэйт. Анархистски настроенные Диггеры призывали горожан разрушить сами устои бездуховного общества потребления организацией «бесплатных «магазинов»» и раздач, бросить службу и работу и выйти на улицу в экстазе дионисийского танца и свободного творчества. То были уличные действа, главной целью которых было вовлечь прохожих, взрослых и детей, в творчество, и демонстрация широкого синтеза искусств – от первых уличных выступлений психоделических рок-групп до раздачи прохожим красок и холстов и организации театральных мистериальных действ: 1 октября 1966 г. в BayArear, 8 октября 1966 г. в церкви Глайд Мемориал, 15 октября 1966 г. на бульваре Пэнхендл и 22 октября 1966 г. в Хантерс Пойнт[77].

Прежде всего диггеры заявили о себе серией анонимных плакатов, высмеивающих ароматно-цветочную манию, характерную для многих хиппи. ЛСД и полеты в космос — это прекрасно, говорили они, но при возвращении на землю нам нужно как-то справляться с бытовыми проблемами — растущей арендной платой, скверным питанием и всеми искушениями нынешнего общественного строя, особенно же денежными. «Страсть к деньгам — это болезнь, — проповедовали плакаты диггеров. — Она убивает способность к постижению… Почти все мы с детства подвержены этому заболеванию, но наркотики и любовь могут нас исцелить». Неудивительно, что излюбленной мишенью для диггеров стали коммерсанты из ХИП. «Доколе нам терпеть людей (будь то обыватели или хиппи), перегоняющих свой наркотический транс в наличные?». От плакатов диггеры перешли к уличным представлениям: ритуал «Рождение и Смерть», «Новогодний Вопль», «Невидимый Цирк», парад «Смерть Деньгам». Этот последний спектакль изображал траурную процессию: шесть человек с огромными звериными головами из папье-маше несли по Хэйт-стрит гроб, задрапированный черной материей. Зрелище было воистину сюрреалистическое. Со временем, однако, диггеры стали меньше говорить и больше делать. Они устроили в старом гараже некое заведение, которое назвали «Дверь к Свободе» и рекламировали его, таская повсюду огромную желтую дверную раму и приглашая всех желающих «прямо сейчас пройти через эту дверь к свободе». Они открыли «Бесплатный магазин», где «торговали», а вернее, бесплатно распределяли подержанную одежду и хозяйственные товары, запасы которых пополнялись ежедневными набегами на другие кварталы и выклянчиванием по всему Сан-Франциско. И эти товары действительно раздавались бесплатно. Однако самым существенным вкладом диггеров в жизнь Хэйта стала ежедневная кормежка. Каждый день в 4 часа пополудни они привозили в Пэнхэндл на своем грузовичке фирмы «Додж» большие алюминиевые баки из-под мусора с бесплатной похлебкой[78].

Безусловно, наиболее значительным событием данного этапа развития движения хиппи стала организованная Аленом Коэном и художником Майклом Боуэном Карнавальная Демонстрация Любви 6 октября 1966 г. Активисты составили текст под названием «Предвестие» новой, хипповской «Декларации Независимости», в котором призвали людей выйти на улицу, чтобы развеять параноидальные страхи обывателей перед новым социокультурным движением и продемонстрировать «любовь и сострадание» ко всем конфликтующим и озлобленным «мужчинам и женщинам мира». В этом своего рода манифесте хиппи Хайт-Эшбери торжественно объявили свое кредо: «Мы декларируем тождество плоти и сознания; как здравый смысл, так и закон должны уважать и защищать эту священную идентичность». Манифест был вручен городским чиновникам вместе с обыкновенными лесными грибами, символизировавшими, однако, психоделические «священные» грибы жрецов ацтеков, майя и шаманов горной Гватемалы. Be-in 1967 года, хиппи назвали это «Встреча племен на первом общечеловеческом собрании друзей», в первую очередь это было грандиозное гулянье. Встречу племен, как и многое другое в Хэйте породило то же буйное веселье, охватившее хиппи после запрещения ЛСД. Это была уже не просто «встреча людей, собравшихся, чтобы побыть вместе», но собрание союзных племен, которое по замыслу должно было раз и навсегда объединить активистов, хиппи и всех, кто хотел присоединиться к обществу будущего. Собрались все:«хиппи-по-выходным», девчонки-фанатки, радикалы из Беркли, несколько настоящих битников, но большинство составляли хиппи. Следующий рубеж был ясен: пригласить весь мир в Хэйт-Эшбери на Лето Любви[79]. Идея Лета Любви быстро распространилась среди хиппи, разошлась по всем синапсам группового сознания. «Предзнаменования… видения… Пятьдесят тысяч истинных братьев (и сестер, конечно), которые будут грокать друг друга в летние дни. А затем возвращаться домой, в какие-нибудь свои Ошкоши и Покипси и нести туда слово о новом восприятии мира. Вот он — следующий рубеж, первый со времен Эмерсона!». Официально Лето Любви открылось 21 июня 1967 года, это лето, когда в квартале Сан Фрнациско под названием Хейт-Эшбери, а также в Беркли и других городах, хиппи со всего мира, знакомых и незнакомых, чтобы праздновать любовь и свободу, создавая тем самым уникальный феномен культурного, социального и политического бунта. Лето любви стало кульминацией второй половины 60-х годов, когда контркультура хиппи наконец заявила о себе во всеуслышание[80].

Спустя неделю после Встречи племен, в «Лос-Анджелес тайме» приблизительно подсчитали, что в Хэйте за неделю продается сотня тысяч доз, в основном — проживающим за городом и в других городах покупателям-оптовикам. Шеф ФДА Годдард, нажимая на Конгресс, чтобы пресечь нелегальное распространение кислоты, писал, что до сих пор полностью достоверной информации о размерах употребления ЛСД нет, но за год, с 1мая 1966 по 30 апреля 1967 года в руки Бюро контроля за злоупотреблениями наркотиками попало 1 миллион шестьсот тысяч доз, арестовано 94 человека и проведено 460 дополнительных расследований. Над ЛСД собрались тучи. Ситуация была неустойчивая, выполнение «настройки и обстановки», от выполнения которой зависело качество «трипа», ставило под сомнение, поэтому применение ЛСД сопровождалось значительной степенью тревоги и опасений. С другой стороны СМИ накаляла обстановку, создавая атмосферу страха и опасности, появившееся чувство тревоги привело к увеличению числа «плохих трипов», об опасности которых постоянно предупреждала пресса. Замкнутый круг. Кажется, что «плохой трип» - это общественное/медийное понятие, а не то, что было в действительности, являлось частью химиката само по себе, так как до подобной рекламы в СМИ не было такого большого количества неудачных приемов ЛСД. Сидни Кохен: «ЛСД способно вызвать много опасных явлений, которые практически невозможно контролировать даже в лабораторных условиях. Они усиливаются, когда люди употребляют ЛСД случайно и необдуманно, и, когда это происходит - это становится новостью, благодаря таким новостям ЛСД получило плохую репутацию». Хофман считал, что не ЛСД — плохое, а неправильное использование и злоупотребление им, вот из-за чего проблемы. Начала прогрессировать паранойя, которая в какой-то мере была обратной стороной ЛСД-опытов. Пошли слухи, что всех хиппи к июлю посадят в тюрьмы. «Всю весну Хейт-Эшбери жил нехорошими предчувствиями, — вспоминает Майкл Россман. — Страшные слухи один за другим сменяли друг друга. Волна страха захлестнула Хэйт»[81].

Недостаток еды, перенаселенность, паранойя, плохие наркотики, излишние амбиции, отсутствие лидеров, которые хотели бы назваться и стать лидерами, постоянно действующие на нервы визиты полиции — вот вам список причин, из-за которых атмосфера становилось все хуже и хуже. Все ощущали, что сейчас атмосфера в Хэйте становится довольно тяжелой. И даже когда люди принимали ЛСД, им являлись видения апокалипсиса или распятого Христа. Плохие приходы стали повседневностью (в Сан-Франциско регистрировали в месяц около 750 больных, пострадавших от наркотиков). Впервые случаи психических травм от ЛСД стали реальностью, а не фантазиями журналистов. Вместо того чтобы превращаться в прекрасное новое племя людей, Хэйт-Эшбери дичал. Те, кто мог уехать, уезжали из города, словно хозяева, покидающие собственных гостей на званом вечере. Другие, как диггеры, обзаводились оружием [82].

Молодежь пробовала ЛСД при любом удобном случае, полностью игнорируя обстановку и окружение и не проявляя ни малейшего интереса к Невыразимому. Нетерпеливость юности и стремление как можно скорее пережить новые, доселе неведомые ощущения, приводили к ошибочному и неточному истолкованию этих призывов психоделических гуру, что привело к бесконтрольному употреблению галлюциногенных наркотиков. «ЛСД для этих молодых людей не являлся средством для путешествия в Иной Мир, скорее это было сносящее крышу веселье. Когда они не находили кислоты, то заменяли ее мефедрином или героином. Ошибочное мнение, что тем, кто «грокал» мир с помощью ЛСД, никакого вреда не будет ни от амфетаминов, ни от героина, превратилось в общепринятое клише. Старые хиппи пытались с этим как-то бороться, объясняя, что «амфетамины убивают», но толку от этого было мало. Вместо того чтобы доводить себя до просветления, они улучшали при помощи кислоты восприятие любви”[83].

Случилось несколько насильственных смертей. Еще по слухам, в психоделическую торговлю вмешалась мафия и распространяла среди народа плохую кислоту, поэтому многие хиппи обратились к более рентабельным амфетаминам и героину. Проблема заключалась вовсе не в этом, она лежала в самом сердце Хэйта, а возможно, даже в самом психоделическом опыте. Настал тот самый момент, известный любому путешественнику в Иной Мир, когда он знакомится с негативным опытом, возникают периоды, когда групповое сознание попадает в сходное состояние и сталкивается с призраками и страхами. Групповое сознание Хэйта достигло именно этой точки. И одной из причин, почему оно никак не могло выбраться оттуда, стал СТП. Приняв СТП, люди пребывали в отключке по три дня, зачастую переживая не очень приятные вещи. СТП недолго оставался секретом, власти узнали о новом суперпсиходелике почти немедленно. Впервые следующий рубеж стал очевиден. Хэйт-Эшбери должен умереть, чтобы страна могла возродиться.Почти год прошел с тех пор, как в штате Калифорния вошел в силу закон, запрещающий ЛСД, год с Лета Любви. Самое время сказать «гудбай» Хэйту. «Лето любви» «официально» завершилось, когда осенью 1967 года на фоне наплыва новых резидентов и «продавцов», диггеры устроили демонстрацию под названием «Смерть Хиппи» (Шестого в полдень пятиметровый гроб торжественно понесли вниз по Хэйт-стрит. Следом шли сотни две родственников в своих лучших костюмах. Гроб поддерживали десять человек, процессия обошла весь Хэйт и остановилась в Пэнхэндл, где его торжественно подожгли. ); они видели, как меняется коммуна из-за того, что многие из первых хиппи переезжали в соседние кварталы, а сам район Эшбери, переполненный людьми, все больше подвергался коммерциализации. Число коммунаров в Хэйте, стремившихся создать правильный альтернативный образ жизни, правильную контркультуру, все сокращалось, в то время как имидж хиппи приобретал популярность и зависимость от капитализма[84].

После Лета Любви хиппи по этическим соображениям разделились на дюжину фракций, сект и культов, у каждой из которых были свои собственные методы покорения Иного Мира. Настоящие хиппи, те кто приходил на Хэйт не ради развлекухи, увлеклись пением и медитациями. У них появилось время посидеть и наконец прочесть всю классическую тибетскую литературу, которую они в свое время купили в «Психоделическом магазине». Как это ни удивительно, многие присоединились к Харе Кришна (кришнаитам), одной из самых аскетичных и догматичных сект. Уровень преступности, резко понизившийся во времена зарождения Хэйта, теперь, в последние месяцы 1967 года, вновь вырос. За год здесь произошло семнадцать убийств, около сотни изнасилований и тысячи три краж. И вовсе не складывалось впечатления, что в скором времени все наладится. Психоделическое движение зашло в тупик. Наркотики были все еще доступны, даже больше, чем раньше, однако мало кто использовал их для того, чтобы вырваться за пределы сознания, они не извлекали из этого никакой пользы, да и не видели в этом особого смысла, относясь к этому несерьезно. Большинство старожилов уехало — кто в коммуны или на фермы в округе Марин, кто в предгорья к востоку от города. Большинство старых магазинов и организаций закрылись — не было больше ни «Оракл», ни «Психоделического магазина». После Лета Любви выжила лишь «Свободная бесплатная медицинская клиника Хэйта», которая помогала все возрастающему числу наркоманов[85].Закончившись, Лето Любви похоронило под собой и многие психоделические мечты. По иронии судьбы к тому моменту, когда история психоделического движения достигает кульминационной точки, все основные лидеры уже сошли со сцены. В 1967 году этот эксперимент начал сдавать свои позиции, а к 1969 году дымка контркультуры окончательно развеялась.