Политическая элита

Термин «политическая элита», который в промышленно развитых странах характеризует группу политиков, принимающих важнейшие политические решения, для посткоммунистических обществ этапа форсированной модернизации вряд ли применим. Функции правящей группы в России принадлежат правящему классу. Принципиальные отличия элитыи правящего класса обусловлены природой этих образований: если у политической элиты доступ к власти открывает наличие богатства, профессиональное занятие политикой, престижное образование, то правящий класс получает богатство, привилегии и статус благодаря обладанию властью. Он монопольно управляет обществом и тем самым отличается от зависимого управляемого населения. Его монополия подкреплялась привилегиями, повышавшими статус правителей исоздававшими у них соответствующие мотивы поведения. Групповая сплоченность правящего класса имела в своем основании не общность социального происхождения и уклада жизни, а наличие власти над всем остальным населением, лишенным политических прав. При смене исторических эпох, революциях и потрясениях политическая история России характеризуется удивительным постоянством образцов правления, когда политический процесс сосредоточивается в руках четко очерчиваемой группы индивидов, будь то потомственное дворянство в XVIII в. или коммунистическая номенклатура в XX в.

Правящий класс России всегда был социально неоднороден и функционально асимметричен. Он пополнялся из различных социальных групп, исходя из лояльности, наличия талантов у потенциальных рекрутов, их преданности протежирующему руководству и поэтому строился как строго иерархическая система, отношения внутри которой были основаны на безоговорочном повиновении. Если отношения между правителями и правящим классом в средневековой Европе строились на договорной (контрактной) основе, то в России подобной практики не было. Письменный контракт на Западе предполагал установление прав и обязанностей правителя иразличных групп правящего класса, он был одновременно и средст-

вом регулирования проблем власти между социальными и экономическими группами. Целью контракта провозглашалось стремление сторон к достижению общего блага.

В России в силу географических, исторических, политических причин уже в раннем Средневековье цель правления состояла в завоевании и распределении земель, концентрации и усилении совокупной власти князя и дружины. Между князем и дружиной отсутствовало письменное соглашение как закрепление взаимных прав и обязанностей, но было стремление обеих сторон к усилению своей военной мощи как условия господства над остальным населением. Побуждаемые жадностью и эгоистичностью, правитель и дружина превращались в единую политическую силу, которая подчиняла себе все виды политической активности и разрушала тенденции к автономности иных групп населения. Политическое объединение земель вокруг Москвы Иваном Грозным в XVI в. породило консолидацию дружин, принадлежавших различным князьям. Эти дружины подчинились московскому двору. Распространение практики пожалования земель за службу усилило и без того мощную дружину самодержца, которая начала приобретать черты правящего класса. Соборное уложение 1648 - 1649 гг. закрепило отношения между правителем и правящим классом, по которому абсолютизм первого принимался в обмен на признание монопольного права второго обладать землей и людьми.

Однако сам правящий класс был неоднороден и ему предстоял долгий путь консолидации. В нем были группы, которые имели разные привилегии и статусы, выполняли различные функции. Так, благодаря близости к правителю в XVII в. высшей группой правящего класса было поместное дворянство, низшей - среднее служилое сословие. Консолидация правящего класса произошла во время войны со Швецией (1700 - 1721). Исход войны мог определить статус правящего класса, поэтому он стал отождествлять себя с гвардией правителя. Победоносное завершение войны позволило офицерскому корпусу, ключевые позиции в котором занимали поместное дворянство, среднее служилое сословие и выходцы из низов (смешавшись, все они образовали правящий класс), занять главенствующую роль в гражданском управлении страной.

После смерти Петра I сложилась устойчивая структура правящего класса, которая была закреплена в Табели о рангах 1722 г. Его составляли три основные группы: офицерский корпус, представители гражданского правления и поместные землевла-

дельцы. Все три группы, становясь окончательно потомственными по статусу, переходили друг в друга. Обычно нормальная карьера предполагала обязательное прохождение службы в гвардии или в армии и лишь затем вхождение в систему гражданского правления. Кадетские корпусы готовили юных дворян как для военной, так и для гражданской карьеры.

Самодержец и правящий класс были связаны нерасторжимыми узами и обязательствами, которые укрепляла система отбора в правящий класс. Патронажно-клиентальные отношения правителя и правящего класса предполагали единоличное назначение самодержцем на высокие должности лиц только из семей, связанных родством с правящим домом.

Реформы 1861 г. и последующих лет, положившие начало процессам вызревания элементов гражданского общества, создали предпосылки для зарождения элит. Интересы правящей и управленческой элит пришли в столкновение с интересами царствующего дома. Однако правящая элита не смогла навязать монарху свою волю, поскольку по-прежнему ощущала себя его дружиной и отношения между ними строились на соглашении о господстве над зависимым населением. Зарождавшиеся самостоятельные элиты не смогли создать себе новую легитимность взамен традиционной.

Идея господства над зависимым населением лежала в основе деятельности правящего класса и в советской России, который сохранил политические стандарты прошлого. Единственное отличие его состояло в том, что он создавался на основе доктрины авангардной роли коммунистической партии, монопольно руководящей строительством нового общества. Новый правящий класс (члены коммунистической партии) опирался на пролетариат, который должен был осуществлять свою диктатуру над менее сознательным и зависимым населением. Правда, впоследствии и сам пролетариат был отнесен к статусу зависимого населения и попал под действие партийной диктатуры. Естественно, что новый правящий класс нуждался в придании своему статусу легитимности. Утверждение нового абсолютизма, теперь уже партийного, требовало социальной поддержки, новой идеологии и новой концепции собственности.

Ком!.гунистическая партия относительно быстро решила проблему роста своих рядов, увеличения сторонников. Если в январе 1917 г. в партии насчитывалось только 23600 членов, то в начале 1928 г. в ее рядах состояло уже 914307 человек. В партию влилось большое количество полуграмотных рабочих и

юродских низов. Идеологией правящего класса стал большевизм, представлявший собой крайне радикальную разновидность марксизма. Большевизм ориентировался на ценности рабочего класса, учитывал его ментальность, уклад жизни, культивировал революционное насилие, классовую ненависть. Политическая монополия предполагала и экономическое господство правящего класса, поэтому правящая элита провозгласила отмену частной собственности и превращение ее в коллективную. На практике фактическим владельцем общественной собственности стал правящий класс. Управляющая элита начала монопольно распоряжаться финансами, ресурсами, заводами, производимым прибавочным продуктом. Используя свое положение, она активно обогащалась.

Политическая, экономическая и идеологическая монополия нового класса обеспечивала его высокую групповую сплоченность, внутри которой исключалась возможность появления автономных элит. Структура правящего класса напоминала пирамиду, где каждое властное звено подчинялось вышестоящему и строго выполняло спускаемые сверху команды. На вершине пирамиды находился вождь - генеральный секретарь ЦК. Отождествление интересов нового класса с интересами страны создавало ситуацию, когда инакомыслие или оппозиция правящему классу рассматривались как предательство Отечества и измена делу построения социализма. Для самосохранения и воспроизводства себя как класса был создан механизм номенклатуры. Партия могла контролировать все сферы жизни не только благодаря монополии на все виды власти, но и путем проведения це-ленапраатепной кадровой политики. Она расставляла на все значимые посты и должности только членов партии, щедро оплачивая их преданность различными благами: спецпайками, спецбольницами, квартирами, дачами, машинами и т. д.

Правящий класс постсоветской России претерпел некоторую трансформацию. Эти изменения были вынужденными и явились способом адаптации «новой» номенклатуры к изменившимся условиям. Ранее групповая сплоченность правящего класса прежде всего обеспечивалась идеологически, опиралась на поддержку рабочих, связанных с индустриальной и доинду-стриальной технологией. По мерс технологической модернизации советского общества прежняя социальная база в лице неквалифицированных рабочих стала исчезать. Сплоченность правящего класса слабела, внутри него появились противоборствующие группы, которые по-разному представляли себе бу-

дущее общество: одни настаивали на продолжении строительства социализма, другие - стремились освободиться от обветшалых идеологических догм. Раскол внутри правящего класса стал неминуемым, он-то и привел к распаду Советского Союза.

Современному российскому правящему классу необходимо было обеспечить новую легитимность не идеологическими средствами, а экономическими и создать собственную социальную базу. Следует отметить, что он смог приспособиться к новым условиям - условиям либерализации и крушения коммунистической идеологии как официально-государственной. Видя недовольство широких слоев результатами коммунистического эксперимента, новый правящий класс первым делом избавился от коммунистических догм, провозгласив деидеологизацию общественных отношений. Направив гнев общества на старую номенклатуру под лозунгами борьбы за социальную справедливость, новый правящий класс смог на первых порах обеспечить себе легитимность на всеобщих выборах.

Однако свою природу новый правящий класс не изменил. Он по-прежнему монопольно обладает властью, что дает ему право монопольного распоряжения собственностью (через приватизацию он узаконил личное и частное владение ею), ресурсами, информацией, финансами. Рекрутирование в новый класс .производится на основе «системы пожалований» за преданность «патрону». Власти одаривают потенциального кандидата в правящий класс привилегиями и статусом. Внутри правящего класса сохранились клиентально-патронажные связи, основанные на личной преданности вышестоящему руководителю. Отсутствие сдерживающих факторов (в виде идеологической доктрины) и контролирующих органов (в виде властвующей партии) повышает коррумпированность правящего класса, которая не имеет сегодня аналогов в прошлом. Аморализм власти проявляется в том, что она занята удовлетворением преимущественно своекорыстных интересов, предпочитает личное обогащение служению общественному благу.

Новая номенклатура, воспитанная еще в традициях монопольного обладания властью, оказалась неспособной эффективно проводить модернизацию общества. Прежде всего на протяжении длительного времени ей не удавалось добиться новой легитимности своей власти, что, как уже отмечалось, было обусловлено слишком узкой социальной базой правящего режима. Провозглашенная цель неуклонного роста благосостояния граждан, которая на начальном этапе обеспечива-

ла поддержку правящему классу, на практике оказалась несбыточной мечтой для большинства населения, уровень жизни которого за годы реформ прогрессирующе падал. Обрести новую легитимность в условиях нарастающего многообразия интересов правящий класс может лишь путем повышения эффективности своих политических и экономических решений, которые способствовали бы достижению стабильности в обществе и преодолению глубокого кризиса. Однако новый правящий класс предпочитает проверенный способ социальной поддержки - формирование массовой партии из государственных служащих, которой отводится роль монопольно властвующей. Те политические, экономические, финансовые, информационные возможности, которые существуют у правящего класса, создают через партию власти гарантии для рядовых граждан в случае вступления в нее возможности быстрого карьерного продвижения, дополнительных преимуществ и льгот.

Политические лидеры

Если в досоветской России отношения правящего класса с самодержцем строились на признании абсолютной власти монарха в обмен на признание их монополии на собственность и людей, то в советское время подобные отношения складывались между вождем и партией. Сохранение в современных условиях монополии правящего класса на управление зависимым населением делает проблематичным использование категории «политический лидер» для характеристики первых лиц государства.

Дело в том, что лидерство (напомним) рассматривается как способность решающим образом постоянно влиять на группу, партию, общество. Политический лидер оказывает это влияние с помощью легитимных регуляторов политической деятельности - доверия избирателей, полученного на свободных выборах; выполнения своих функций, закрепленных в конституции; следования традициям и культуре общества и т. д.

В советской и постсоветской России персонифицированные формы власти олицетворяют вожди. Вождизм представляет собой феномен подданнической политической культуры, культуры тотальной зависимости населения от власти. Вождизм как политический феномен основан на личной преданности и близости к человеку, который персонифицирует верховную власть. Природа отношений вождя с его сторонниками (правящим классом) напоминает отношения князя и его дружины. Неизбежным следствием абсолютной власти вождя и клиентальной зависимости от него правящего класса является стремление к сакрализации вождя, постоянная демонстрация личной лояльности.

В современных условиях, казалось бы, многие атрибуты персонифицированной власти (в России формально это президент) трансформировались из вождизма в политическое лидерство. Так, легитимность президента России приобретает рационально-легальные черты: она формируется на всеобщих выборах, результаты которых как результаты свободного волеизъявления признаются всем обществом; кроме того, она осуществляется на основе подчинения меньшинства воле большинства; деятельность лидера опирается на конституцию; существует разделение властей и, естественно, функционируют представительные органы власти в лице парламента. Однако изменились преимущественно внешние атрибуты личной власти, правила ее формирования. В действительности концентрация в руках президента такого объема законодательных, исполнительных, представительских полномочий (не считая военных), отсутствие реальных правовых рычагов контроля за его деятельностью, по сути, способствуют сохранению вождизма как сущности персонифицированной власти, хотя и облаченной в цивилизованную форму (конституцию).

Самодержавие, вождизм представляют собой вполне конкретное понимание власти, вытекающее из особого политического мировосприятия, типа политике -культурной ориентации и предполагающее определенный способ социального взаимодействия людей. В странах, где отсутствует зрелое гражданское общество, власть рассматривается как средство получения материальных и нематериальных благ (славы, престижа, доступа в высшие слои общества) и как способ господства над другими людьми. Она выступает как самоценность, поскольку только она открывает индивиду широкие возможности для самореализации и получения статусов.

И даже если с определенной долей условности для характеристики персонифицированной власти в России использовать термин «политическое лидерство», то можно отметить ряд его особенностей.

Во-первых, политические лидеры в России очень слабо, а подчас совсем не выполняют свои функциональные обязанности: выработку стратегии развития, интеграцию масс вокруг общих целей и ценностей, налаживание взаимодействия власти и общества, защиту общества от беззакония и самоуправства бюрократии, инициирование реформ и мобилизацию масс на их осуществление. Политические лидеры заняты преимущественно реагированием на уже совершившиеся события.

l«

Во-вторых, новые условия деятельности заставляют политических лидеров посткоммунистического типа изменяться и приспосабливаться к ним. Множество факторов, которые следует учитывать в политической жизни, формирует «политических мутантов», соединяющих в себе черты различных политических стилей. С точки зрения технологии принятия политических решений лидеры посткоммунистического типа являются сторонниками номенклатурного политического стиля, при котором решения принимаются узким кругом лиц, закрыто. В условиях переходного состояния, когда разрушаются привычные социальные связи и появляются значительные маргинальные группы, «политические мутанты» делают толпу своей социальной базой и добиваются ее безоговорочной поддержки. В этом смысле они выступают как популистские лидеры, которые стремятся выразить реальные нужды широких масс, активно втягивающихся в политику. Однако ориентация на сиюминутные интересы толпы не позволяет популистским лидерам долго поддерживать свою легитимность. К тому же собственную поддержку эти лидеры часто обеспечивают, взывая к низменным инстинктам толпы, прибегая к демагогии и обещаниям, эксплуатируя какую-то идею (например, идею отмены привилегий номенклатуры), упрощая суть проблемы и рисуя образ конкретного виновника всех бед населения. Тем самым они предлагают простое и быстрое решение всех проблем. В странах со зрелым гражданским обществом и устоявшимися интересами популистские лидеры не имеют поддержки, поскольку они (за редчайшими исключениями) предлагают нереалистичные программы, исходя из упрощенных и примитивных оценок действительности, и тем самым вызывают настороженное отношение к себе. Лишь в странах с большим удельным весом маргинальных групп, преобладанием политической наивности у широких слоев населения, вызванных долгими годами их отчуждения от власти, популистские лидеры достаточно распространены.

В-третьих, политико-культурная ориентация лидеров на власть как главную ценность характеризует их как эгоцентричных политиков. Они ориентируют власть на себя, на удовлетворение преи.\гущественно своих личных потребностей. При отсутствии собственной социальной базы целью из политической деятельности становится укрепление и сохранение верховной власти, концентрация политического господства.

Лидеры-мутанты появляются вследствие того, что политика ни в советском, ни в современном российском обществе не

является профессией. В ней до сих пор царят дилетантизм и элементарная политическая неграмотность и, как следствие, изобилие политических ошибок и политических конфликтов. Настоятельная потребность времени состоит в том, чтобы политика наконец-то стала уделом профессионалов, а не несостоявшихся инженеров, строителей, рабочих, колхозников и т. д. Для того, чтобы политический процесс в России все больше приобретал черты рационализма, становился диалогом просвещенных политиков и политически активных избирателей и тем самым приобретал предсказуемый и конструктивный характер, необходимо готовить политических лидеров новой демократической генерации в специальных учебных заведениях.

Политические партии

Среди политических сил, которые реально действуют на политической сцене России, казалось бы, самыми влиятельными должны быть партии. Тем более, как мы подчеркивали, в стране их насчитывается около шестидесяти. Уход с политической сцены КПСС вызвал партийный бум. Однако возникшая многопартийность иллюзорна, а политическое влияние партий минимально. Партии в России, пожалуй, за исключение КПРФ, не являются партиями в строгом смысле слова, а потому не могут выполнять присущие им политические функции. Такая ситуация обусловлена особенностями процесса формирования партий.

Партия в демократических системах является одной из форм представительства и выражения интересов широких слоев гражданского общества. Смысл их существования заключается в том, что они обобщают потребности достаточно разнородных социальных общностей и формулируют их в виде требований к власти. Однако в силу отсутствия гражданского общества в России партии возникают не как каналы связи гражданского общества и власти, а как клиентелы, выражающие групповые интересы. Они представляют собой объединения сторонников вокруг политического деятеля. Эти сподвижники являются клиентами конкретного лидера, который представляет их требования в структурах власти. Не случайно многие высшие чиновники из правительства и администрации президента возглавляют партии или входят в их руководство.

Клиентальный характер связей внутри партий указывает на то, что члены партии связаны отношениями личной лояльности и преданности. Подобный характер партийных связей естественен для обществ, где политика слабо или совсем не отделена от личных отношений.

В силу политической незрелости общества численность возникающих партий часто ограничивается их руководством. Сам же процесс формирования партий поставлен с ног на голову. Обычно возникающие в гражданском обществе групповые и коллективные интересы нуждаются в организационном представительстве их властным структурам. Так и появляются потребности в создании партий. Однако в России первоначально складывается руководство партий, которое затем ищет потенциальных членов и избирателей, и потому представительность групп интересов этими партиями очень незначительна. В современных условиях ни одна партия не представляет даже полпроцента населения страны. Справедливости ради необходимо отметить, что нежелание людей связывать себя с партиями связано с недавним прошлым, когда монопольно властвовавшая коммунистическая партия была формой представительства интересов номенклатуры, но не рядовых членов.

Размытость социальных интересов, их неустойчивость, обусловленные разрушением привычных форм идентификации личности и медленным становлением новых социальных связей, вызывают подвижность и условность границ между социальными группами и классами, значительный удельный вес маргинальных слоев. Это вынуждает партии искать свою социальную базу не внутри классов, а на стыках социальной структуры. Однако недифференцированность социальных интересов осложняет формирование идеологии и партийных программ, поскольку оказывается очень сложным выразить специфику потребностей маргинальных групп.

В условиях повышенной марпшализированности населения и заметного снижения уровня жизни большинства общества вдохновляющие и жизнеутверждающие смыслы и идеалы обнаруживаются в национальном характере этноса, его психологическом складе - единственном устойчивом канале идентификации личности. Осознание принадлежности к определенному этносу дает жизненную опору существования конкретного индивида. В своем поведении отдельная личность руководствуется среди прочего и представлениями о самой себе, о том, к чему она призвана, чему она служит, что должна собой представлять, над чем работать, чего добиваться. Иначе говоря, человек постоянно, в течение всей своей жизни, стремится к соответствию между собственным идеальным образом (чем он хотел бы быть) и своим фактическим состоянием (чем он считает себя в настоящее время).

Национальная идентичность представляет собой заданную определенным видением мира и историей основную идею, которой живет общество в данную историческую эпоху. Эта идея дает ответ на вопрос о сущности своей нации, о ее месте, роли и задачах в мировой истории, об идеальных формах ее существования. Неудивительно, что в современном мире национализм является мощным источником социальной энергии. Жизненная сила каждой нации, каждого этноса уменьшается или прирастает в зависимости от того, насколько они способны и умеют использовать социальную энергию объективно неизбежных противоречий в качестве источника собственного развития, прогресса или превращают ее в орудие саморазрушения.

В связи с этим политические лидеры, политические партии активно используют национальные идеи для собственного самоутверждения. Патриотические, национальные лозунги становятся наиболее употребимыми в программах современных политических партий. Ряд политических партий активно проповедует идеи «русского фашизма» - господства русской нации над остальными этносами. Для этих идей существуют и объективные предпосылки, хотя не обходится без сознательного обострения национальных чувств определенными политическими силами.

Русская нация оказалась в состоянии кризиса. После распада СССР значительная часть русских оказалась в странах ближнего зарубежья (примерно 26 млн. человек). В России началась депопуляция русской нации. В 1991 г. смертность русских впервые, за исключением периода Великой Отечественной войны, превысила рождаемость. Средний размер семьи у русских в России (достигший уровня 3,1) дает основание предполагать, что в ближайшие тридцать лет произойдет сокращение численности русского этноса почти наполовину. К тому же около половины рождающихся детей появляется на свет с «врожденными аномалиями (генетическими заболеваниями; хромосомными аномалиями, переходящими в бесплодие, преждевременное старение и т. д.).

Однако многие политики и политические партии отодвигают в сторону действительно существующие проблемы и пытаются привить русскому этносу национализм, презрение к другим народам, в то время как ему присуща всечеловеч-ность, универсальность, стремление мыслить категориями всеобщего, а не единичного. Вероятно, представительность национальных партий в партийной системе в России вообще будет очень незначительной.