БОЛЬШОЙ СПОРТ И ПРОБЛЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ С ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ

БОЛЬШОЙ СПОРТ И ПРОБЛЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ С ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ. Если мы и дальше будем пользоваться нашим определением предмета педагогике спорта как своего рода компасом для выявления и структурного анализа основных спортивно-педагогических проблем, то никоим образом не пройдем мимо феномена образования. Учитывая все вышесказанное по этому вопросу, мы должны сейчас объяснить и на наглядных примерах обосновать, по какому праву и большой спорт может стать предметом теоретического анализа в плане образования.

Скептики и противники большого спорта не станут уделять внимания проблеме образования. Упрочению такой отрицательной позиции в особой степени способствуют особенно громко звучащие в последнее время высказывания критиков современного общества в адрес большого спорта, ведь в сущности целью их словесных атак было развенчание большого спорта как сферы, в которой может осуществляться индивидуальное, личностное образование.

Все эти нападки объяснялись негуманностью профессионального спорта, а также проявляемыми им тенденциями к отчуждению и манипулированию человеческой личностью. Не сходящие с языка этих критиков и давно набившие оскомину такие понятия, как отчуждение, несамостоятельность, потеря самого себя и т.п разумеется, не имеют ничего общего с образованием. Из этого можно сделать вывод, что большой спорт ничего не может дать для теоретических исследований в области образования, что это вообще крайне неуместная для обсуждения тема. Но это впечатление обманчиво, так как противники принципа успеха, принципа достижения и рекорда в спорте, ведя свои боевые действия, привносят в эту область проблемы, которые заставляют размышлять над вопросами образования.

Иными словами, критики большого спорта выступают противниками образования в этой сфере, в то же время, заведомо зная, что они неправы, пользуются такой терминологией, которая в соответствии с нашими выкладками позволяет выйти на теоретические проблемы образования. Парадоксальность этой ситуации мы хотели бы несколько более подробно проследить на двух примерах.

С одной стороны, представление о большом спорте как жертве отчуждения является краеугольным камнем рассуждений критиков. По их мнению, спортсмен-профессионал, спортсмен-разрядник и рекордсмен потому испытывают на себе феномен отчуждения, что теряют свое собственное я. Спортсмен, утверждают критики, становится жертвой требований, предъявляемых ему обществом, в силу чего он лишается возможности свободного самовыражения.

Вместо того чтобы поставить рекорд в своих личных интересах, повинуясь при этом только собственной свободной воле, он якобы попадает в зависимость от навязываемых ему условий и обстоятельств. Ригауэр, выступая в роли рупора этой точки зрения, заявляет Заниматься спортом с целью установления рекорда означает ставить его ради удовлетворения общественной потребности в установлении такого рекорда. Когда и он, и другие авторы говорят об отчуждении, то всегда придают ему негативный смысл.

Часто накал критических выступлений достигает своего апогея в виде упрека, адресованного большому спорту, обвиняемому в недооценке возможностей, которыми располагают спортсмены для своего самовыражения. При этом само понятие отчуждение трактуется односторонне, как убедительно показал Ленк, ссылаясь на Гегеля. В гегелевской философии образования отчуждение вообще является конституирующим моментом образования.

Гегель характеризует образование как приход-к-себе-в-дру-гом, как выход субъекта образования за собственные рамки, как выход-из-самого-себя в чужое-другое. Без отчуждения - так в упрощенном виде мы можем истолковать рассуждения Гегеля в его Феноменологии духа - процессов образования не существует. Иными словами, отчуждение оправдывается здесь как явление, необходимое для прохождения индивидуумом курса образования. Этот образовательно-теоретический потенциал понятия отчуждения, который принимал ту или иную систематическую форму в сочинениях Руссо, В.фон Гумбольдта, Фихте и других, остается недоступным для критиков большого спорта, в силу чего их трактовка этого понятия страдает односторонностью, утратив всякую связь с какими-либо теоретическими взглядами на проблемы образования.

Глубоко обоснованное спортивно-теоретическое исследование должно использовать существующие возможности, чтобы обсудить проблемы большого спорта с точки зрения категории отчуждения, и поставить вопрос о смысле спортивных действий на иную, надежную педагогическую основу.

Вторую возможность для выхода на теоретические проблемы образования в результате дискуссии с социальной критикой представляет проблематика образа человека. Нам известно, что она тесно связана с тематикой образования. Характер образования определяется тем образом человека, который должен быть сформирован. Уже не раз говорилось о том, в какой степени представители академических кругов, критикующие большой спорт, руководствуются тем или иным образом человека, существующим в их представлении.

Если спортсмен-разрядник тренируется, скажем, как какая-то мускульная машина, запрограммированная на обязательное достижение спортивного успеха, или как подчиняющийся чужой воле робот, одержимый жаждой успеха, то нет никакого сомнения в том, что подобные характеристики связаны с определенным образом человека, главной и чуть ли не единственной чертой которого представляется ложное развитие, приводящее его к превращению в робота, образ, ни в каком случае не могущий служить примером для подражания.

Такие образы человека помогают бичевать существующие недостатки. Таким образом, они могут также выполнять критическую функцию. Но кроме этого, они способны также принимать вид конструктивных образцов, идеальных моделей, на которые следует равняться. Так, например, Ленк пропагандирует ответственного за свои действия и поступки атлета, облик которого формируется на основе образа человека, соответствующего представлениям о том, как должен вести себя атлет.

Таким образом, задачи педагогики спорта приобретают теперь двойной характер с одной стороны, она должна создавать образы человека спортсмена как уже существующие в действительности, так и идеальные, а с другой - проверять, в какой степени такие образы могут стимулировать теоретические исследования в области образования. Приведем такой пример. Педагогика спорта не должна успокаиваться на том, что выработала формулировку ответственный за свои поступки, сознательный спортсмен, она должна одновременно думать над тем, с помощью каких воспитательных процессов можно приблизиться к реальному воплощению в жизнь этого идеала и что может помешать его осуществлению? Дополнительный круг теоретических вопросов образования напрашивается сам собой, как только мы вспомним о том, что образование всегда связано с миром, личностью и опытом.

Доставшийся нам в наследство от В. фон Гумбольдта во многом и сегодня еще актуальный теоретический принцип образования гласит, что образование есть процесс и продукт столкновения человека с миром.

В этом мире человек узнает меру своих сил, отчуждается от самого себя, с тем чтобы обрести себя, свое я. Мир как нечто противостоящее человеку, как его противоположность является материалом для образования. Но поскольку мир постигается всегда в редуцированной форме, то есть не как целое, существует великое множество принадлежащих миру материалов для образования. От педагогики спорта следует потребовать, чтобы она задалась вопросом, может ли большой спорт стать материалом для образования, представляет ли он вообще собой содержание, имеющее какой-либо интерес с точки зрения образования индивидуума.

Облегчить эту задачу может целый ряд вопросов, в число которых должны входить, в частности, следующие В какой степени большой спорт может способствовать развитию личностного я спортсмена? В чем заключаются тут особые, присущие только большому спорту возможности? Откуда в свою очередь угрожает опасность утраты спортсменом своего я ? Тот факт, что в различные по длительности периоды спортсмены связаны с системой большого спорта, способствует или мешает развитию личности спортсмена? Может быть, отдельные виды спорта имеют свои специфические особенности? Не является ли формирование личности столь сложным процессом, что большой спорт должен приниматься во внимание не более чем фактор весьма ограниченного значения, как один из многих влияющих на этот процесс моментов? Удачно протекающие воспитательные процессы, как единодушно признается всеми, способствуют самоопределению индивидуума.

Как можно стимулировать такое поэтапное становление личности в системе большого спорта и каковы критерии оценки этого процесса? Поскольку образование никогда не является чисто интеллектуальным, умозрительным процессом, а решающим образом зависит от практического опыта, следует подумать, какой специфический опыт характерен для спортивной деятельности в рамках системы большого спорта.

В эпоху высочайшего развития техники, какую мы переживаем сейчас, человеку предоставлены широчайшие возможности для накопления жизненного опыта, он получает его, как правило, из вторых рук с помощью различных средств информации. Так, может быть, именно большой спорт в этой ситуации располагает разнообразными возможностями для приобретения опыта из первых рук, причем такого опыта, который не ограничивается представлениями о собственных физических возможностях, полученными в ходе индивидуальных спортивных занятий? Может быть, существуют совершенно определенные сферы приобретения опыта, обладающие особенной образовательной ценностью, и наряду с ними другие области, мало пригодные для достижения образовательных целей или вообще исключающие их? Не может ли преждевременная специализация спортсмена в системе большого спорта привести к сужению возможностей иных образовательных факторов? Не могут ли усиленные занятия большим спортом, требующие от индивидуума приложения больших усилий и затрат индивидуальных качеств и способностей, послужить причиной обеднения и деформации как считает Фетчер всей человеческой личности? Не нарушится ли вследствие односторонней ориентации на большой спорт требуемое всеми теоретиками образование пропорциональное развитие всех сил В. фон Гумбольдт и гармоничное образование Песталоцци, отойдя в область беспочвенных мечтаний и вымыслов? Вопросов много, все они тем или иным образом хорошо знакомы педагогике спорта, хотя до сих пор не были приведены в систему, которая позволила бы развернуть более дифференцированную программу исследований, от которой смыслоориенти-рованная наука о действиях, какой является педагогика спорта, больше уже не может отказываться.