Г.С. Салливена с исследованиями других учёных

Подобно Фрейду и Юнгу, Салливен в своих исследованиях также обращается к рассмотрению символической проблематики – символической деятельности человека, значения знаков, символов в житейском опыте личности. Он отмечает, в частности, ту важную роль, которую играет символическая деятельность в жизни пациентов с нарушенной и неустойчивой психикой. Вслед за Юнгом он утверждает, что символические представления нормальных людей имеет много общего с фантазиями шизофреников и что различия между нормой и патологией, здоровьем и болезнью в этом смысле весьма относительны. Поэтому соображения, возникшие на основе исследования символического материала шизофреников, Салливен переносит на символическую деятельность психически здорового человека. В онтогенезе каждого индивида, по его мнению, можно обнаружить многочисленные символы, свидетельствующие о развитии образных представлений личности и наличии всевозможных иллюзий в жизни человека. Эти символы способны как бы образовать в психике индивида своеобразную символическую систему, которая оказывает существенное влияние на жизнедеятельность личности, её умонастроение, ценностные ориентации.

В своё время Фрейд прямо заявил о необходимости избавления людей от груза религиозных иллюзий. Салливен также стремится развенчать человеческие иллюзии, которые воспринимаются индивидом как истинные ценности и реальные сущности, несмотря на них символическую и иллюзорную природу. Однако предметом его исследования становятся не религиозные представления людей, а их вера в могущество предметов материального мира, социального престижа, человеческих персонификаций, являющихся символами преуспевания личности в буржуазном обществе.

Салливен фиксирует тот реальный факт, что в иррациональном социальном бытии достижение материальных благ воспринимается как самоутверждение в жизни и как надежная единственная гарантия устойчивого существования индивида; происходит утрата внутреннего мира личности, заполнение его иллюзорными престижными ценностями. Иными словами, иррациональное общество способствует порождению человеческих иллюзий, которые становятся заместителями подлинных ценностей индивидуально-личностного существования человека в таком широком масштабе, что сама личность превращается в своего рода иллюзию – в нивелированную личность, ориентирующуюся на типичные для данного общества социальные иллюзии, лишённую индивидуально-личностных характеристик, т.е. в ''иллюзию личностной индивидуальности''. Поэтому человеческая личность воспринимается Салливеном не более как гипотеза, как совокупность различных масок, которые необходимы человеку в межличностном (лучше сказать – в ''межмасочном'') общении. В известном смысле этот аспект рассмотрения личности совпадает у Салливэна с аналогичными рассуждениями Юнга и Рейха. Но если за ''архетипами'' ''Маска'', ''Персона'' и поверхностным, ''социально-притворным'' слоем личности у Юнга и Рейха стояли подлинные сущности человека, то в межличностной психиатрии Салливена за различными персонификациями личности не просматривается то глубинное ядро, которое образует уникальность и индивидуальность человеческого существа. Для американского психиатра и социальные маски, и личностная индивидуальность не более чем иллюзия. И сам человек не замечает утраты своей индивидуальности в буржуазном обществе лишь потому, что в его психической жизни вырабатывается особый механизм так называемого ''избирательного невнимания'', благодаря чему индивид видит только то, что он хотел бы иметь (по типу ''как если бы''), и не обращает внимания на подлинную реальность: иллюзии воспринимаются им как действительность.

Возникновение иллюзии личностной индивидуальности, образно описанной Салливеном, соотносится им не столько с конкретно-определёнными условиями существования человека, сколько с механизмами функционирования индивида в межличностных ситуациях, независимо от этих условий. Поэтому, в противоположность Юнгу и Рейху, признающим человеческую индивидуальность (пусть искажённую или прикрытую социальными и культурными наслоениями), Салливен вообще отрицает её, воспринимая как типичную иллюзию, ошибочно разделяемую людьми. Это свидетельствует о том, что в попытке развенчания социальных иллюзий американский психиатр сам оказался во власти иллюзии, отождествив индивидуальность человека с индивидуалистическим настроением личности, функционирующей в межличностных ситуациях буржуазного общества.

Иллюзию личностного существования, утрату человеком своей индивидуальности Салливен опять таки связывает с обострением чувства ''беспокойства'' личности по поводу своего существования и отношений, складывающихся с другими людьми. В качестве защитных мер против усиливающегося чувства ''беспокойства'' у личности развивается, как считает Салливен, так называемая ''система самости'', или ''система антибеспокойства''. Она санкционирует определённые типы поведения личности, устраняющие или минимизирующие чувство ''беспокойства''. ''Система самости'', таким образом, выступает в ''межличностной психиатрии'' в качестве своеобразного защитного механизма личности, напоминая собой адлеровскую ''сверхкомпенсацию''. Но в отличие от ''сверхкомпенсации'' Адлера, которая не имеет прямого отношения к социальным условиям существования человека, возникая в ответ на присущее ему чувство ''неполноценности'', ''система самости'' Салливена связана с иррациональным характером общества и межличностными отношениями; она складывается и начинает проявляться именно в процессе образования и социализации личности.

Призванная стабилизировать нормальную жизнедеятельность человека путём устранения или нейтрализации личностных чувств ''беспокойства'', ''система самости'' представляет собой такую инстанцию личности, которая выступает в роли своеобразного ''переключателя'' внутрипсихической жизни человека на какие-то новые ориентиры, возникающие в процессе социального общения между людьми. И хотя Салливен утверждает, что его ''система самости'' не тождественна какой-либо фрейдовской инстанции личности, тем не менее, она имеет сходные черты со ''Сверх-Я'' и функции у них аналогичные: обе инстанции призваны корректировать мотивационное поведение человека с учётом внешне обусловленной социальной реальности, будь то существующие институты общества или межличностные ситуации.

Ранее мы показали, что в ''индивидуальной психологии'' Адлера, ''аналитической психологии'' Юнга и ''культурно-философской психопатологии'' Хорни понятие ''самости'' служило тем идеалом, достижение которого означало подлинное развитие личности, развитие всех её внутренних сил, становление человеческой индивидуальности. В этих системах ''Самость'' выступала как высшая цель индивидуально-личностного развития, к чему стремится каждое человеческое существо, обладающее нормальной, а не патологической психикой. Иную значимость имеет ''система самости'' в ''межличностной психиатрии'' Салливена. Предназначенная для устранения чувств личностного ''беспокойства'', она не выступает как конкретная цель, предопределяющая внутрипсихическое развитие человека, а скорее является механизмом приспособления к существующей реальности, основное предназначение которого заключается в ориентации личности на соответствующие социальные ценности. Поскольку же большинство из этих ценностей рассматриваются Салливеном как иллюзии, то и ''система самости'' не может быть и не является конечной целью и скрытым смыслом развития личности. Поэтому ''межличностную психиатрию'' Салливена никак нельзя причислить к оптимистически ориентированным учениям. [2, с. 128-130]