Вульф М. О положении психоанализа в Советском Союзе

(Отклик на статью В. Райха)

Заметки на опубликованную в предыдущем номере статью доктора Райха

о своей поездке в Россию интересны уже по одному тому, что доктор Вульф в течении многих лет (кроме нескольких последних) был президентом «Русского психоаналитического общества».

Wulff M. Zur Stellung der Psychoanalyse in der Sowjetunion (журнал Die psychoanalytische Bewegung, II, Internationaler Psychoanalytischer Verlag, Wien, 1930, стр. 70-75)

В № 4 (1929 г.) журнала «Психоаналитическое движение» доктор В. Райх опубликовал статью, называющуюся «Отношение к психоанализу в Советском Союзе», в которой поведал о своих впечатлениях от поездки в СССР. Но, говоря по правде, тот, кто пожелает найти в этой статье объективное представление современной ситуации или изображение исторического развития психоанализа в России, тот будет глубоко разочарован в своих ожиданиях. Публикация Райха, если подойти к ней принципиально, является всего на всего попыткой адаптировать психоаналитическое учение к желаниям и требованиям коммунистических критиков «фрейдизма», чтобы сделать для них приемлемым психоаналитическое учение с учётом именно их точки зрения.

Однако в результате того, что при такой попытке с психоанализом обращаются из рук вон плохо, ему наносят самые настоящие увечья, вырезая из него столь много ценного, столь много фундаментального, что всё то, что остаётся потом вряд ли заслуживает названия психоанализа.

Райх начинает с довольно откровенного признания: «в 1922-1923 годы коммунистическая молодёжь проявляла очень большой интерес к психоанализу. Тогда ведущая партия страны была против этого (разрядка моя, М. В.), так как дискуссии на темы психоанализа мешали политической работе. Не означает ли всё вместе взятое, что в государстве рабочих и крестьян не находилось места для психоанализа, а потому и приходилось его отклонять, в чём-то напоминая этим отвержение психоанализа в буржуазных странах со стороны официальной науки? И действительно, на первый взгляд так оно и оказывается». – Но только ли первое впечатление? При сегодняшней ситуации в СССР, где коммунистическая партия, как известно, подвергает своему строгому контролю всю политическую, духовную, экономическую и общественную жизнь в стране, направляя всё в нужное для неё русло, такая атака партии на психоанализ, делает невозможной психоаналитическую работу в гораздо большей степени, чем отвергающая установка со стороны официальной науки в буржуазных странах. Но по-видимому Райх пытается доказать противоположное, и для обоснования своей точки зрения делает специальный большой экскурс в историю русской революции и марксизма, чтобы сделать несколько странный вывод: «Проведение в жизнь пятилетнего плана, который должен поставить Советский Союз на один уровень с современными капиталистическими государствами (а по опыту первых лет реализации этого плана [1928-29] так оно и будет, если только этому не помешает новая война), требует на это усилий всех имеющихся потенциалов огромной страны, практически не позволяя растрачиваться на что-либо иное. Враждебное окружение заставляет прибегать к строжайшей дисциплине; но важно не только это, а и строгая ориентация на один единственный метод науки, с помощью которого только и возможно, по мнению коммунистов, довести до конца социалистическое строительство. Как Вы теперь понимаете для дискуссий о современной психологии, притязающей на то, чтобы сказать своё особое слово в области общественных явлений, не хватает не столько времени, сколько вообще отсутствует необходимость в таковой науке, поскольку имеющийся опыт научил марксистов, что психологический подход к общественным явлениям скрывает внутри себя реакционную опасность. Так что нет ничего удивительного в том, что при таком положении дел может целиком отвергаться целая наука, если она хотя бы в зародыше носит в себе опасность для удачи великого дела».

Таким образом, с психоанализом нужно бороться, потому что:

1) нет никакой необходимости в его обсуждении, так как было бы совсем излишним говорить о нём

2) он реакционен

3) психоанализ представляет опасность для реализации пятилетнего плана.

Отрицание необходимости в психоанализ напоминает слова, которые историческая сага вкладывает в уста арабов-завоевателей Александрии, сжёгших знаменитую александрийскую библиотеку: «Если книги библиотеки содержат ту истину, которая уже открыта кораном, то они явно излишни, а если они противоречат корану, то их действительно необходимо уничтожить». Что же касается реакционного характера психоанализа, то всё сводится к тому, что именно следует понимать под понятием прогресс? Только что процитированный арабский султан наверняка считал, что уничтожение им александрийской библиотеки является большим прогрессом. Наверно приходится действительно очень сильно сомневаться в возможности осуществить пятилетний план, чтобы посчитать из-за этого столь опасным психоанализ!

А чуть дальше мы видим, что же делает психоанализ столь опасным и неприемлемым: «Психоанализ уже далеко зашёл за свои границы в работах многих своих представителей, причём чаще всего такие выходы за пределы психоанализа не встречают никаких возражений со стороны самих психоаналитиков». Райх так же указывает, кого конкретно следует отнести к этим представителям. Первым тут упоминается Хенрик де Ман, написавший книгу «Психология социализма»; вторым называется Кольнай (Kolnai), «какое-то время причислявшийся к психоаналитикам» - но на самом деле, это личности, которые ничего общего не имеют с психоанализом, а потому за их высказывания психоанализ не может нести никакой ответственности. Кроме того, Райх пишет: «революция 1918 года другими аналитиками (разрядка моя, М. В.) интерпретировалась как восстание сыновей против отца (кайзера) и тому подобное. По-видимому, здесь имеется ввиду брошюра «Безотцовское общество», а под «другими психоаналитиками» скорее всего, подразумевается Председатель Венского Психоаналитического общества доктор Пауль Федерн. Но он отнюдь не единственный психоаналитик, «вышедший за рамки психоанализа». Стоит только прочитать немножко дальше: «В дискуссии, вспыхнувшей после доклада «Психоанализ в качестве естественной науки», прочитанном мною в сентябре в Московской Коммунистической Академии, было очевидно, что русские выступают не против психоанализа в качестве психологической дисциплины, а против так называемого «фрейдизма», под чем они подразумевают «психоаналитическое мировоззрение» и психоаналитическую интерпретацию общественных феноменов. Важно не забывать об этом. По упомянутым причинам отвергается «Тотем и табу», поскольку в этой книге возникновение культуры тоже объясняется психологически, а именно, эдиповым комплексом, не принимаются идеи статьи «Психология масс и анализ сферы Я»[1][1] из-за «немарксистского» и идеалистического подхода». Как известно эти работы написаны проф. Зигмундом Фройдом; то есть Райх и Фройда тоже относит к тем представителям психоанализа, которые вышли за границы своего предмета! Действительно нет никакого чуда в том, что «со стороны психоаналитиков так никто и не высказался против подобного рода выходов за границы психоанализа».Когда Райх в качестве конкретных представителей психоанализа называет имена Хенрика де Ман и Кольнай, а не Федерна и Фройда, то, как я думаю, он действует по принципу: «Ругаю падчериц, а имею ввиду родных дочерей».

И, несмотря на это Райх пытается нас убедить, что отдельные личности в Советской России кое-что принимают из психоанализа, признавая это верным. Так, например, «в 1925 году народный комиссар здравоохранения Семашко, обсуждал во вспыхнувшей дискуссии вопросы сексуальности». А «теории бессознательной сферы, вытеснения, детской сексуальности и т. д. одним из официальных представителей Академии, Сапиром, были расценены как важные и очень ценные». Вот и всё, что осталось от психоанализа! Так как символы и их значение отвергаются с возмущением и с полным правом на это, как нас пытается уверить Райх: «Некоторые операции с символами нанесли большой вред развитию психоанализа в Советской России, да и с психоаналитической точки зрения такие операции не всегда верны, и, по меньшей мере, очень часто отличаются чрезмерной односторонностью. После чтения некоторых психоаналитических сочинений, например, о возделывании пашни у примитивных народов, складывается впечатление, что картина землепашества наделена только одним-единственным символическим действием, и никаким иным. Такие умозрительные догадки по поводу значения символов должны были дискредитировать психоанализ в глазах даже наиболее добросовестно думающих марксистов, так как человек, не занимающийся психоанализом профессионально, не сможет отделить, где перед ним будет истинный психоанализ, а где лишь его вывеска. Абсолютно полная материалистическая направленность мышления марксистов сопротивляется не вообще символике, а злоупотреблениям ею, что проявляется даже в работе клинических психоаналитиков. Любой предмет и любая деятельность могут и имеют значение, но не обязательно при этом они должны становиться каким-либо символом; да и своим возникновением конкретные предметы и любая деятельность обязаны отнюдь не своему символическому значению, а своей ценности в качестве полезности, в качестве товара, или в качестве продуктивной деятельности. Люди производят самолёты и прокладывают железные дороги не потому, что летательные аппараты и дороги наделены инстинктивным представлением, а потому, что к их производству и вообще к самому их открытию привели определённые экономические отношения по распределению продукции. То же, что при этом происходит в голове инженера-конструктора, важно лишь в те моменты, когда он приходит к нам на приём в качестве пациента. И даже если оказывается, что созданный инженером самолёт имеет для него фаллическое значение, это вовсе не говорит за то, что таковой мотив и привёл к созданию самолёта. Нужно признаться, что подобная аргументация ведётся со стороны марксистов безукоризненно» (!). (Разрядка моя, М. В.)

Эти столь наивно звучащие в устах Райха высказывания трудно понять, учитывая то, что его самого учили как само собой разумеющемуся тому, что символы являются способом проявления бессознательного и архаического мышления, а отнюдь не результатом сознательных действий. Не вызывает сомнений, что хорошо известные символы плуга, пилы и т. д. могут выдать инцестуозные желания, существующие в бессознательном мышлении не только у примитивных народов или крестьян, но и у людей, которые ничего общего с земледелием не имеют. Самолёт, в качестве фаллического символа встречается не только у конструкторов самолётов, символы бессознательной сферы людей не зависят от того, какой конкретной деятельностью они занимаются.

Должен признаться, что я ни сколечко не сомневаюсь в том, что доктор Райх и сам хорошо Всё знает и понимает. Только в своём излишнем рвении «оправдать» психоанализ перед марксистами он зашёл слишком далеко. Так что можно понять и то, почему после того, как Райх в своей работе «Диалектический марксизм и психоанализ» выделил признаки «чисто фройдовского, клинического психоанализа», редакция журнала «Под знаменем марксизма» вынуждена была добавить редакторское замечание, что она не согласна с данным Райхом изложением психоанализа. По-видимому, русская редакция знает о психоанализе несколько больше, чем это хотелось бы самому Райху.

Интересны пророческие предсказания, которые делает под конец статьи Райх: «И в качестве вывода из противоречащих друг другу впечатлений можно сказать, что психоанализ в его чистом эмпирическом образе, при обязательном освобождении от любых идеалистических и внеклинических налётов, принимается в качестве психологии (sic!, то есть, не психоаналитическая психология, не психоаналитическая наука, а только психоаналитический метод лечения – М. В.). И такое принятие – которое напрямую выходит из общей структуры Советского Союза – не будет оставаться частным, индивидуальным, а станет признанием со стороны официальных структур, когда спадут экономические проблемы, когда будет разорвано вражеское окружение капиталистических стран, а на передний план в качестве первоочередной проблемы масс перед вождями социалистического государства выступит невроз. Вот тогда и обратят внимание на психоанализ в качестве практической психологии, и особенно в области профилактики неврозов». Qui vivra – verra!

В действительности же отношение к психоанализу со стороны официальных органов отличается предельной простотой, и нет тут каких-либо особых исключений. Официальные органы относятся к психоанализу точно так же, как и к любой другой научной дисциплин. Как любое новое учение или теория послевоенного времени, психоанализ разделяет ту же самую судьбу, что и, например, теория относительности, квантовая теория, феноменология, гештальт-теория, современная психология и философия, и даже биология etc. В одной из статей Ленин обратил внимание своих последователей, и прежде всего молодёжи, на опасности, которые существуют для коммунистической революции со стороны западно-европейской буржуазной науки, предостерегая быть здесь предельно осторожными. Чтобы избежать этой опасности, каждая новая мысль, каждая идея, каждое новое научно-теоретическое завоевание встречаются с огромным недоверием и подозрительностью, всё тщательно проверяется на соответствие духу марксистско-ленинских законов. Совершенно ясно, что в стране, в которой господствует строжайшая партийная цензура, где отсутствует свобода слова, и даже не существует свободного мышления, право слова могут иметь только официально признанные учения и теории. То, что психоанализ этим строгим партийным судом не может быть назван безвинным хотя бы в каком-либо одном отношении, не вызывает никакого сомнения.

Но, что особенно удивляет в статье Райха, так это то, что ни одним словом не упомянут огромный интерес к психоанализу, проявляемый со стороны широких кругов интеллигенции, не связанной с коммунистической партией, интерес со стороны учёных, педагогов, юристов, а частично и врачей, что интерес к психоанализу существует уже в течение многих лет, и начал он проявляться ещё до войны. Да и сейчас любая самая маленькая книжка, если только ей удалось появиться, мгновенно раскупается, психоаналитическая литература, особенно переведённые мною книги Фройда, являются наиболее прибыльным делом даже для «Госиздата», многие психоаналитические издания уже давно раскуплены. Можно с уверенностью сказать, что в России могло бы сформироваться очень сильное и продуктивное психоаналитическое движение, если бы оно насильственно не подавлялось со стороны официальных органов. То, о чём написал Райх, является изложением отношения к психоанализу правящей в Советском Союзе коммунистической партии, так что, говоря по справедливости, именно так и следовало бы назвать статью.