Содержание Введение Глава 1. Отображение русской действительности в произведениях И.А. Гончарова 1.Старая и новая Россия в творчестве И.А. Гончарова Глава 2. Уклад жизни дореформенной России 1.Дворянская усадьба как символ патриархальной России 2.Народ в изображении И.А.Гончарова Глава 3 Пореформенная Россия в романе И.А.Гончарова Обрыв 1.Отношение И.А. Гончарова к пореформенной России 2.Новая Россия на страницах романа И.А.Гончарова Обрыв Заключение Литература Введение Напрасно было бы отыскивать в моих лицах и событиях то или иное происшествие, то или другое лицо, к чему читатели бывают наклонны вообще, и при этом редко попадают на правду.
Всегда больше ошибаются писал автор Обломова. Однако же и читатели, и исследователи упорно продолжают поиск прообразов тех или иных героев. Дело в том, что ни один писатель так тесно не был связан реально с родной почвой, как Гончаров.
И сам он достаточно четко и часто это подчеркивал То, что не выросло и не созрело во мне самом, чего я не видел, не наблюдал, чем не жил то недоступно моему перу! У меня есть или была своя нива, свой грунт, как есть своя родина, свой родной воздух, друзья и недруги, свой мир наблюдений, впечатлений, воспоминаний, и я писал только то, что переживал, что мыслил, что любил, что близко видел и знал - пишет он в статье Лучше поздно, чем никогда 3,67 . Познакомившись с произведениями И.А.Гончарова, мы с полной уверенностью можем сказать, что познакомились с жизненным укладом дореформенной и пореформенной России.
Именно в произведениях Обыкновенная история , Обломов , Обрыв отображена реальная действительность России. Так Симбиряне часто узнавали в произведениях Гончарова тех или иных своих знакомых и родных. Иногда сам писатель указывал, с кого он срисовывал своего героя, и объяснял, как он творит из жизненных реалий художественный мир. В предисловии к статье На родине Гончаров описывает особенность своего магического кристалла Кто-то верно заметил, что археолог по каким-нибудь уцелевшим от здания воротам, обломку колонны дорисовывает и самое здание, в стиле этих ворот или колонны.
И у меня тоже, по одной какой-нибудь выдающейся черте в характере той или другой личности или события, фантазия старается угадывать и дорисовывает остальное 7,89 В этом, возможно, причина того, что иногда несколько жителей Симбирска претендовало на одного и того же героя.
Но вернее всего в том, что, как писал Д.С.Мережковский, каждый из характеров, созданных Гончаровым - идеальное обобщение человеческой природы 6,107 . Гончаров желал, чтобы в его героях искали не голой правды, а правдоподобия Меня кто-то в печати укорял в привычке обобщать мои лица это, помнится, было замечено с некоторой иронией, а между тем выходит как будто комплимент. Ведь обобщение ведет к типичности, а обобщение у меня - не привычка, а натура 9,183 Гончаров слишком скромен, его образы гораздо выше типов. Мережковским было замечено, что он создает их на уровне символов. Так, например, обломовщина - символ состояния души человека, потерявшего цельность и пытающегося ее вернуть, обрести всевозможными способами, или даже сконструировать.
Этот символ своим рождением прежде всего обязан Симбирску. Он связан с жизнью крестного отца писателя Николая Николаевича Трегубова. Трегубов - помещик Симбирской и Владимирской губерний, аристократ по рождению, но главное - по духу капитан-лейтенант в отставке, определенный на службу к Ф.Ф.Ушакову Потемкиным участник сражений на Черном море конца XVIII века и вдобавок ко всему еще и масон. Гончаров в воспоминаниях рассказывает о помещиках, приятелях крестного, которые приезжали в губернский город на выборы с одной целью, чтоб их не выбрали Когда оба старика приезжали в город на выборы, они обыкновенно жили у Якубова в городской усадьбе Гончаровых. С утра, бывало, они все трое лежат в постелях, куда им подавали чай или кофе. В полдень они завтракали, После снова забирались в постели.
Так их заставали гости.
Редко, только в дни выборов, они натягивали на себя допотопные фраки или екатерининских времен мундиры и панталоны, спрятанные в высокие сапоги с кисточками, надевали парики, чтобы ехать в дворянское собрание на выборы. Какие смешные были все трое! Они хохотали, оглядывая друг друга, а мы, дети, глядя на них Мне кажется, у меня, очень зоркого, впечатлительного мальчика, уже тогда, при виде всех этих фигур, этого беззаботного житья-бытья, безделья и лежанья, и зародилось неясное представление об обломовщине - пишет Гончаров 3,184 . Из черновика текста воспоминаний становится ясно, почему Трегубов вынужден был проводить свое время на диване Отзывы его Трегубова - о способах обогащения чиновников проникнуты были брезгливостью У своих сослуживцев он был как бельмо на глазу От этого он бросил свою гражданскую губернскую службу 3,78 Поэтому в нашем исследовании мы хотим увидеть ту русскую действительность, которую видел автор и отобразил в своих произведениях.
Точно в маленьком зеркале, в романах И. А. Гончарова нашла свое отражение историческая ломка - переход от феодального общества с его патриархально-семейным бытом и соответствующими идеалами к буржуазному укладу.
Крепостная деревня, барское поместье рисуются как идеальное в своей неподвижности, раз навсегда отлившееся воплощение феодальных отношений.
Петербург - как образ нового, европеизированного, но по своим формам характерного для русской государственности буржуазного общества. Три романа И.А.Гончарова как метко выразился сам писатель - одно огромное здание, одно зеркало, где в миниатюре отразились три эпохи - старой жизни, сна и пробуждения. Теоретической базой нашей работы явились использовались работы Рыбасова А который в течение многих лет занимался изучением наследия романиста. В своих работах исследователь, анализируя творчество писателя, показал, как мастерски свои наблюдения над действительностью И.А.Гончаров переносил на страницы произведений.
Так же при исследовании были изучены лекции П.А.Кропоткина, напечатанные в книге Идеал и действительность. Князь являлся знатоком русской литературы, а материал по литературе очень интересен и увлекателен. В. Туниманов в своих работах о творчестве Гончарова И.А. отмечает, что его романная трилогия, писана одним и тем же умом, воображением и пером. Исследователь пишет, что в Обыкновенной истории и Обломове замысел со знаком известных идейно-эстетических предпочтений 40-х годов, заявленный в начале, постепенно преодолевался и, как доказывалось, уходил, в конце концов, на второй план, оставляя все пространство сверхзамыслу перепады внутри повествования ощущаются, но не до такой степени, чтобы подорвать цельность. В 60-е годы, в обстановке усиленной политизации русской жизни и острого размежевания в среде интеллигенции, давление общества на писателя с исконными интересами и органическими пристрастиями оказывается беспрецедентным.
В. Туниманов обращает внимание на то, с какими трудностями Гончаров столкнулся еще раньше, вводя в мир русской литературы с ее антибуржуазным антимещанским духом Штольца - образ положительного героя на новых и, если можно так выразиться, буржуазно-европейских путях. Эти пути в равной мере противоречили радикальным и почвенническим интенциям естественно, что герой был не принят критиками самых разных лагерей. Инерция общественного мнения - сила могущественная и косная, а иногда и разрушительная.
Это консерватизм или радикализм все равно Думаю, что в какой-то степени общественно-психологическая и эстетическая инерция не могла не оказать влияния и на Гончарова 6,183 Интересны наблюдения Л. С. Гейро. Ее незначительные казалось бы пометки очень любопытны. Так она показала, что история включения в роман Обрыв перевода из Гейне принципиально важна для понимания и оценки не только образа Райского, но и анализа всего сложного механизма жизни слова Гончаровав Обрыве. По первоначальному замыслу 1858 стихотворение Гейне в оригинале должно было стать эпиграфом к роману самого Гончарова.
Но когда первый лист уже был набран, Гончаров обратился с просьбой к Стасюлевичу поместить эти стихи в уста Райского. Гончаров отверг перевод Ап. Григорьева, в котором были резко подчеркнуты романтические настроения героя и отчетливо прозвучала авторская ирония еще более сильная, чем в оригинале, поскольку опасался обнаружения параллели с его собственным отношением к герою - Райскому.
Отверг романист и подчеркнуто бесстрастный перевод Ап. Майкова.
В стихотворении Гейне Гончаров увидел нечто большее, чем критику романтического миросозерцания он обнаружил там то близкое ему самому ощущение внутреннего трагизма человеческого бытия, которым пронизаны заключительные части Обрыва. Соответствие этой мысли Гончаров нашел в переводе, специально сделанном по его просьбе А. К. Толстым. В ходе исследования мы обращались к трудам, книгам, монографиям таких исследователей творчества И.А.Гончарова, как Пиксанов Н.К Переверзев В.Ф. др. Пиксанов Н.К. в своих исследованиях ставит своей задачей отбор и анализ некоторых существенных особенностей в творчестве писателя и осмысление их социально-исторических закономерностей.
При этом первоочередным являлось осмысление и уточнение состава участников социальной борьбы на том этапе русской истории, когда зарождались, росли и завершались произведения Гончарова.
Для исследователя представлялась неприемлемой обычная литературоведческая концепция, когда литературный процесс понимается и излагается как битва идей, как парламент мнений, мнений личных, принадлежащих отдельным писателям. Не отрицая большей или меньшей доли личной собственности, он выдвигает примат социального сотворчества. Порою это сотворчество весьма явственно, как, к примеру, круг Белинского и натуралистов в сороковых годах или как группа Тургенева, Анненкова, Боткина в шестидесятых.
Иногда такое единение группы и отдельного писателя определить труднее, как например у Гончарова, однако оно раскрывается при внимательном изучении. Также исследователь отмечает, что в 60-е годы социально-политические позиции Гончарова менялись, сдвигались вправо, и это ясно отражалось в идеологической перестройке творчества, которые показывает в трудах ученый. Автор стремится воссоздать с доступной четкостью эти борения, социальные и идейные, и их отражение в произведениях писателя. Обрыве. Он стремился определить социальный субстрат литературно-художественного произведения.
Для этого необходимо было охарактеризовать, по возможности точнее, тот период социальной истории России, когда роман создавались произведения писателя, и те социальные классовые группы, в борьбу которых включался сам. Гончаров И.А Книга Пиксанова Н.К. Роман Гончарова Обрыв в свете социальной истории является частью целостной монографии о романе Обрыв, а монография эта в свою очередь составляет часть серии-трилогии о романах Гончарова, которая призвана согласно ее специальному заданию - охарактеризовать и оценить роман в свете социальной истории.
Здесь по тесной связи с Гончаровым в книге затрагиваются многие выдающиеся его современники-писатели Тургенев, Некрасов, В. Слепцов, Салтыков, Л. Толстой, Достоевский. В ходе изложения даются точные ссылки на многие исследования по литературному процессу и по социальной истории.
Автор трилогии о творчестве И.А.Гончарова Переверзев В.Ф. пишет, что выступление воинствующего разночинства в политической жизни отобразилось и в литературе возникновением особого периода. Все шестидесятые годы, а за ними и семидесятые полны изображением, защитой или обличением разночинцев, быстро получивших острое наименование- нигилисты. В этой обильной литературе, под тем или иным углом зрения, трактовался целостный комплекс общетеоретических, философских, эстетических, моральных, политических, социальных проблем.
Литература эта возникла раньше, чем обычно думают еще с конца 50-х годов, со времени возникновения революционной ситуации. Революционная ситуация локализируется между 1859 и 1861 годами. Но это только в области политической борьбы. Не прекращается, а даже усиливается борьба социально-идеологическая. В течение 60-х годов Гончаров, вышедший из натуральной школы времен Белинского, правеет. Это проявляется в его сближении с умеренными либералами круга Вестника Европы Стасюлевича.
И то же сказывается в творческой истории Обрыва - в обличении нигилиста Волохова, в переосмыслении образа Веры, в возвышении образа Бабушки, в выдвижении помещика-предпринимателя Тушина, в появлении религиозного мотива. Переверзев В. Ф.в своих трудах пытается дать общую формулу творчества писателя. Цель нашего исследования показать дореформенную и пореформенную Россию в изображении А.И.Гончарова. Задачи - выявить в произведениях характерные черты российской действительности - описать уклад жизни дворянской усадьбы - показать бытовую сторону русского народа - проанализировать черты новой пореформенной России на страницах трилогии И.А.Гончарова.
Работа состоит из введения, трех глав, заключения, литературы. Глава 1.
Это патриархальная идиллия, отличительными чертами которой являются фи... Автор на стороне этого делового, энергичного человека. В действительности же отказ Обломова от Ольги продиктован не заботами ... лишенной обмана и условностей, жизни. Это было более крупное литературное событие, чем появление новой повес...
Уклад жизни дореформенной России 2.1.
Впрочем, ее главными приметами и в Обломове остаются физиологические е... В обоих имениях господствуют патриархальные порядки, накладывающие неи... Как что делалось при дедах и отцах, так делалось при отце Ильи Ильича,... Побои довели Марину до тяжелого заболевания, и тогда же Савелий отвез ... Значение дворянства и поместного класса падало жизнь открывала широкую...
Пореформенная Россия в романе И.А.Гончарова Обрыв 3.1.
Отношение И.А. Историки-русисты создали ряд ценных работ по социально-экономической и... Что касается России, то следует отметить быстрый рост промышленного пе... Первая железная дорога была построена около 1851 г и затем железнодоро... Обострялись социальные антагонизмы росла эксплуатация женского и детск...
литература глубоко изменилась. И вот, прежде чем перейти к литературе, необходимо подчеркнуть, что экономический переворот глубоко преобразовал и социальную структуру русского общества, а в результате и литературу. Так, параллельно росту самого промышленного переворота совершалось его теоретическое осмысление в статьях Белинского, у других авторов в Отечественных записках, в Современнике - вообще в русском обществе.
Суждения Белинского были освоены и обогащены Чернышевским и Добролюбовым, а также Герценом и Огаревым о них существует обширная специальная литература 23,281 . Но следует сказать, как отразился экономический кризис на социальной структуре русского общества сороковых и позднейших годов и на взаимоотношениях классовых и социальных групп, его составлявших. Правящим сословием было дворянство.
В своих государственно-юридических правах оно было сорганизовано еще в XVIII веке, со времен Жалованной грамоты дворянству 1762 г. Однако оно не было однородно по своему экономическому и социальному положению была огромная разница между графом Шереметевым, собственником двухсот тысяч крепостных, этим своего рода владетельным герцогом и мелкопоместным захолустным дворянином это сказалось и на политическом поведении разных групп дворянства. Реакционная дворянская верхушка стала во враждебное отношение к промышленному перевороту.
Она стояла за крепостной строй как в юридическом, так и в экономическом отношении. Штабом воинствующего крепостничества стал журнал Москвитянин. В 1841 г. в нем была напечатана характерная статья Шевырева Взгляд русского на современное образование Европы. Автор провозгласил пресловутую формулу гниение Запада. Запад умирает необходим разрыв с ним. Шевырев принимает и пропагандирует тройственную формулу, предложенную графом Уваровым православие, самодержавие, народность под которой разумелось крепостное право. Эта формула была глубоко архаична и политически, и экономически Дворянские публицисты-крепостники, в том числе и их идеологический передовой отряд - славянофилы, в своей публицистике и практике по крепостному вопросу опирались на содействие царского правительства, поддерживая его репрессивные мероприятия в данной области. Но такова была сила вещей, что широковещательные теории о гниении Запада, о незыблемых византийских, древних началах самодержавно-дворянского государственного строя отступали и отмирали под ударами реальной жизни.
Отражая потребности капиталистического развития России, славянофилы выступали за развитие торговли и промышленности, за строительство железных дорог и применение машин и наемного труда в сельском хозяйстве и промышленности После 1861 г. славянофилы принимали деятельное участие в развитии капиталистического хозяйства России.
Во всех этих мероприятиях славянофилы защищали и отстаивали интересы буржуазии и интересы помещиков, стремившихся приспособиться к условиям капиталистического хозяйства 25,303 . Здесь, необходимо упомянуть о Гончарове.
Он никогда не был славянофилом, хотя и сближался с ними в вопросах религии и государственного строя. Гончаров стоял за модернизацию дворянского сельского хозяйствования. В Обрыве против демократического разночинства он выдвигает как падежную силу представителя нашей партии действия, помещика Тушина, лесовода и экспортера.
Но необходимо оговориться, что если крупное дворянское землевладение сравнительно легко приспосабливалось к нарастающему экономическому перевороту после освобождения крестьян, то мелкопоместные дворяне частью и средние, долгими десятилетиями жившие в условиях натурального хозяйства и не располагавшие материальными средствами к модернизации земледелия, переживали бытовое потрясение. Для них началось оскудение. Началось бегство из дворянских гнезд в города, в разночинство, чтобы искать применения накопленных в крепостной усадьбе культурных средств знание иностранных языков, художественной литературы, искусств и т. п. Именно из этой среды поставлялись кадры лишних людей - разночинской интеллигенции.
Тяга в город выбросила из деревенской усадьбы в столицу даже Илюшу Обломова. Промышленный переворот, как в его развитии на Западе, так и в его русском варианте, пересоздал коренным образом и промышленный класс. В своих зачатках это пересоздание восходит к XVIII в еще к реформам петровского времени, когда прочное положение стали занимать русское торговое купечество и организаторы уральской горной промышленности.
К концу века Фонвизин уже писал характерное рассуждение О торгующем дворянстве. В первой трети XIX в. русское купечество, во многих своих разновидностях, занимало видное место в хозяйственной жизни страны. Показательно, что оно уже пробивалось и в русскую печать 5,162 . Гончаров создает образ дворянина-заводчика Адуева-старшего, и это было заслугой писателя и новшеством в литературе.
Другой новизной было то, что Гончаров писал об английском купце, о колониализме и о всемирной торговле во Фрегате Паллада отд. изд. 1858 г Напомним еще образ коммерсанта Штольца в Обломове. Окрепло у Гончарова убеждение в спасительности блока буржуазии и дворянства эта концепция, несомненно, складывалась у Гончарова в течение долгих лет, еще со времен службы в Департаменте внешней торговли. В связи с вышесказанным следует здесь добавить. Выходец из торгового сословия, сын симбирской купчихи, Гончаров не сберег в своей долгой жизни близких связей с торговым купечеством явственно его отчуждение от этого сословия.
К буржуазии столичной он относится сочувственно. Но странно в статьях Гончаров ни разу не употребляет термина буржуазия, подменяя его псевдонимами. Между тем за долгие годы, с 40-х по 70-е, Гончаров и как читатель, и как цензор, конечно, отлично знал, как писали другие о буржуазии, западной и русской. Ведь еще в 40-х годах, когда Гончаров самоопределялся как писатель, он знал и помнил, что писалось, например, о буржуазии во французской романистике и публицистике, в частности, у Ж. Санд. Гончаров отлично знал и помнил, что писал о французской буржуазии и ее антагонизме с рабочим классом Белинский.
Совершенно как рядовые обыватели, Гончаров судил о происхождении нигилизма. В 1867 г т. е. близко к завершению работ но Обрыву , Гончаров в своем цензорском отчете пишет Причины порождения нигилизма можно, кажется, объяснить, во-первых, отчасти недостаточностью, ныне уже сознанною и пополненною, прежнего воспитания в некоторых низших военных, духовных и других учебных заведениях а во-вторых, пропагандой как своих доморощенных агитаторов, начиная с Герцена и его заграничных изданий, так и польских эмиссаров и ссыльных, разносивших по России, вместе с пожарами, и пропаганду гибельных начал 5,38 . В 1869 г в Предисловии к законченному Обрыву, отвергая мысль, будто Волохов-представитель нового поколения , Гончаров пишет После этого и те из наших обманутых крестьян, которые поняли волю по золотым грамотам представляют народ? в рукописи к словам о золотых грамотах было еще добавлено таким образом, что воля значит вламываться в дома помещика и грабить их 5,131 . Грабительского характера самого освобождения крестьян не признавал Гончаров глубочайший социально-экономический антагонизм между земледельцами и .землевладельцами не вмещался в его сознание.
V Гончаров собирает в своих высказываниях весь инвентарь обвинений и страхов, обращавшихся в буржуазных, дворянских и мещанских кругах русского общества падение дисциплины в военных и духовных школах, агитация Колокола, деятельность доморощенных агитаторов также польских эмиссаров и ссыльных, поджоги в городах, подложные золотые грамоты, разгромы помещичьих усадеб крестьянами.
В связи с таким упрощенным взглядом на причины революционного движения в крестьянстве и в демократическом разночинстве и взгляд Гончарова на силу и длительность нигилистического движения - тоже упрощенный.
И в финале романа, и в комментариях к нему, например в Лучше поздно, чем никогда , Гончаров твердит Волоховы не имеют под собою никакой почвы, волоховщина уже исчезает с лица русской жизни 5,67 . Пиксанов Н.К.считает, в 1869 г когда был закончен Обрыв , Гончаров и не предвидел размаха революционного народничества. В 1879 г когда писалась отповедь Лучше поздно, чем никогда , Гончаров уже вынужден был сделать оговорку .широкая пропаганда коммунизма, интернациональная неразбериха. .оказались возможными. В своих статьях о творчестве И.А.Гончарова, он отмечает, то, что дальнейшее революционное движение - и прежде всего росте рабочего движения - не укладывалось в перспективы Гончарова. 8,50 В Намерениях, задачах и идеях романа Обрыв 1876 он писал даже рабочий вопрос и тот нашел место в романе Шпильгагена Один в поле не воин. Но Гончаров отмахивается от таких романов это - не произведения искусства, а памфлеты, фельетоны или журнальные статьи, изображающие злобу дня ср. письмо Гончарова к Ю. М. Богушевнчу от 8 января 1872 г Общее социальное миросозерцание Гончарова согласно теперь с ходячими взглядами на политику и текущие события. В крутом повороте назад, к старой правде , Гончаров ориентируется на старое общество, на дворянское, на буржуазное общество, на большинство. Именно это общество выработало и хранит старую правду. Пиксанов Н.К.утверждает, что вместе с Верой - своей героиней, романист возвращается к тем правилам, которыми руководствовалось большинство. В увлечении охранительной публицистикой романист не замечал, что эта апелляция к обществу, к большинству становилась в противоречие с обличениями прописной морали в первой части романа, в эпизоде Софья Николаевна Беловодова. Гончаров вместе с Верой отверг пропаганду нового труда, какую вел Волохов.
Романист свел даже учение о труде новых людей, во главе с Чернышевским, к пустому месту.
Но Гончаров всегда ценил идею труда.
Труд он выдвигал как критерий оценки человека и общественных групп. В Обыкновенной истории он выдвигает Адуева-старшего и ценит в нем сознание необходимости труда, настоящего, не рутинного, а живого дела, в борьбе с всероссийским застоем. Пафосом Обломова было обличение именно этого всероссийского застоя, обломовщины, и восхваление деловых людей типа Штольца.
Лень и безделье Райского составляют предмет сатиры в Обрыве. После изобличения нигилистов тем настоятельнее было противопоставить в Обрыве их учению примеры труда настоящего. Надо было, чтобы, победительница в борьбе за религию и мораль, Вера вышла победительницей и в борьбе за труд. Но вот в романе, в главе VI пятой части, читаем Соглашаясь в необходимости труда, она винила себя первая за бездействие и чертила себе, в недалеком будущем, образ простого, но действительного дела, завидуя пока Марфиньке в том, что та приспособила свой досуг и свои руки к домашнему хозяйству и отчасти к деревне. Она готовилась пока разделить с сестрой ее труды. Итак, вот что Вера и автор противопоставили трактуются иначе, чем в либеральных журналах.
Михайлов разделял убеждение Ж. Д Эрикур, что свобода женщины совпадает со свободою масс, и Пьера Леру, который разъяснял женщинам ваше дело общее со всеми людьми и то же дело, что и дело народа оно связано с великим революционным делом. Салтыков раскрывал зависимость женского вопроса от основного, мужского вопроса - от социального переустройства общества Благонамеренные речи 6,97 . Включение в объем женского вопроса не только представительниц образованного круга, но и женщин-работниц, связи женского вопроса с рабочим вопросом, связи женской эмансипации с освобождением трудящегося народа, включение женщин в борьбу пролетариата с капиталистами, в политическую революционную борьбу - все это было уже ясно передовым русским деятелям и писателям 60-х годов. Но все это было или неясно, или чуждо, или враждебно Гончарову-публицисту и романисту, замечает Пиксанов Н.К. Идейное развитие Веры из Обрыва прослежено Гончаровым внимательно и подробно.
Говорится об ее идейных столкновениях с Волоховым, с Райским, с Бабушкой, говорится о чтении атеистических произведений Фейербаха с комментариями заволжского попа, о религиозных настроениях Веры, наконец- о единении с Тушиным в общем построении морального быта. И вот может показаться, что Гончаров завершил весь круг исканий русской чуткой, передовой девушки на грани 60-х и 70-х годов.
Но широкое изучение русской литературы на грани двух десятилетий обнаруживает, что круг этот писателем сужен, и притом намеренно, ибо он не мог не знать, как литератор, цензор и общественник, всей сложности социально-политической проблематики, входившей тогда в так называемый женский вопрос и проявлявшийся в женском общественном движении.
Полное освобождение женщины выдвигалось как одна из главных задач еще в 1861 г. в прокламации П. Г. Заичневского.
Молодая Россия 4,56 . В той общественно-литературной борьбе, которая разгорелась у нас в годы революционной ситуации и в позднейшие между консервативными, либеральными и демократическими группами общества, большое место заняла проблема семьи.
В ломке социальных отношений, какая наблюдается в это время, особую роль сыграл рост больших городов.
Здесь наряду с изобильным ростом мужских профессий наблюдаем все ускоряющийся рост разнообразных видов женского труда, женских профессий. Не говоря уже о возрастающем количестве фабричных работниц в городах, там непрерывно возникают все новые и новые виды женских профессий, женского труда. Заметную, если не самую крупную группу, здесь составил интеллектуальный груд. Учительница, актриса, врач, писательница, деятельница искусства и так далее - вот далеко не полный перечень профессий, которых почти не было раньше.
Этот рост женских профессий, как сказано, параллелен аналогичному росту мужских профессий и объясняется как ростом промышленного города, так и ломкой мелкой и средней дворянской усадьбы.
Женщина, овладевая той или иной профессией, становилась более самостоятельной материально, высвобождаясь из-под зависимости от мужа и вообще семьи. Ломался и перестраивался семейный быт, а вместе с этим и мораль. Обострилась проблема так называемой свободной любви, в нарушение брачных обязательств, вне зависимости от брака. Такая ломка сказалась сильно в разночинской среде, где материальная необеспеченность толкала женщину на поиски того или иного вида труда вне семьи. Но широкая волна женского движения захлестывала и обеспеченные дворянские и буржуазные группы населения.
Отсюда и вырос так называемый женский вопрос. Этот вопрос быстро отобразился и в литературе как и в живописи. С эпохи натуральной школы и особенно в 60-х годах русский роман и вообще эпос переполняются образами, сюжетами, публицистикой на тему о женском вопросе. Не останавливаясь здесь на подробностях, сошлемся на творчество Льва Толстого. Семейное счастье , Зараженное семейство, многие иные произведения Толстого свидетельствуют об этом. Их серия замыкается таким монументальным произведением, как Анна Каренина. В фатальном сужении своих общих воззрений Гончаров не чувствовал, не замечал, как обузил, по выражению Пиксанова Н.К. 18,147 он в Обрыве и разрешение женского вопроса, и проблему нового труда. Сам же Гончаров не в силах вырваться из почтенных семейств образованного круга, делающих уступку веяниям времени и разрешающих своим дочерям получать систематическое образование на высших курсах.
Здесь необходимо досказать, что сужение, выгорание прогрессивной идейности, какое установлено выше относительно Веры, сказалось весьма характерно еще в одном отношении.
В своих высказываниях об Обрыве Гончаров не однажды поднимает вопрос о женской эмансипации - актуальный вопрос того времени. При этом Гончаров упоминает о Жорж Санд. Это естественно. Женские образы его романов аналогичны образам французской романистки. Сама оценка героев-мужчин устанавливается романистом при содействии героинь, как и у Ж. Санд. Так, в Обыкновенной истории стоимость Адуева-старшего в последнем счете определяется точнее - снижается через его жену, Лизавету Александровну. В Обломове преуспевающий Штольц терпит моральное крушение, когда Ольга Ильинская, ныне его жена, приходит к безотрадной оценке их совместной жизни и деятельности Куда же идти? Некуда! Дальше нет дороги Ужели нет, ужели ты совершила круг жизни? Ужели тут все все. Романы Ж. Санд прежде помогали Гончарову в понимании, в оценке его собственных героинь и героев. Теперь, в ряду других проблем, переоценивается и женская эмансипация. В самом Обрыве эта оппозиция французской писательнице хотя чувствуется, однако приглушена.
В Предисловии 1869 г. Гончаров откровеннее.
Заговорив здесь об эмансипации и осудив скороспелые увлечения , Гончаров продолжает Примером этому можно припомнить увлечение молодых людей талантом Жорж Санд Было несколько примеров и в нашем обществе молодых пар обоего пола, внесших в жизнь увлекательные теории автора Лелии об отношении молодых людей обоего пола друг к другу.
Примеры эти возбудили внимание, говор в обществе, но не нашли последователей, тем более что идеалы союзов, созданные пером блестящей писательницы, оказывались несостоятельны в практике жизни и примеры увлекшихся ее воззрениями вовсе не представляли примеров счастливых союзов, а напротив, далеко напротив Как ревнитель благополучия почтенных семейств образованного круга Гончаров опасался, что женская эмансипация в духе Ж. Санд зайдет дальше, чем это было приемлемо для романиста, прежнего поклонника французской писательницы.
Заканчивая Обрыв , Гончаров уже знал, что новые французские писательницы пошли дальше самой Ж. Санд - не в пропаганде свободной любви, а в социальных воззрениях, в революционной пропаганде. В цитированном выше письме к М. М. Стасюлевичу от 5 ноября 1869 г. Гончаров с раздражением упрекает своего критика, Е. И. Утина, за то, что тот прославляет Андре Лео, госпожу почти совсем бездарную, с пером скучным и вялым, за то только, что она предалась вопросу об эмансипации женщины, подбирая жалкие крохи после такого таланта, как Жорж Санд! 15,20 . Что же ждет Веру, самостоятельную, пытливую и смелую Веру, на новом пути? То, о чем сама Вера думает, порвав с Волоховым, и о чем говорилось выше дамская благотворительность и домашнее хозяйство вслед за Марфинькой - это неудовлетворительно даже в глазах самого Гончарова.
Оставалась еще семейная жизнь с Тушиным.
Как и Штольц Ольгу, Тушин мог бы вовлечь Веру в свою хозяйственную деятельность, к которой с таким сочувствием относится сам Гончаров. Но явно, что Тушин далеко уступает Штольцу и в душевной содержательности, и в культуре, и в размахе деятельности. И наоборот Вера сильнее Ольги, ее душевный опыт богаче, она требовательнее. Что же ждет ее? Гончаров хотел бы внушить нам, что Веру с Тушиным ожидает что-то хорошее, превосходящее все, что мог предложить ей Волохов.
Одно время Гончаров намечал такой финал романа. Вернувшись из-за границы, Райский поехал бы в деревню, там нашел бы Бабушку, окруженную детьми Марфиньки, наконец предполагалось бы заключить картиной интимного семейного благополучия. Романист отверг этот вариант. Он оставил недописанной последнюю страницу, самую существенную. Соображая все данные, раскрывая логику характеров и обстоятельств, сам читатель вправе сделать тот вывод, что гончаровскую героиню третий раз поджидает безысходность, а гончаровского положительного героя - новая катастрофа.
Как и Штольц, Вера Тушина неизбежно должна будет сказать мужу Куда же идти? Некуда! Дальше нет дороги Ужели тут все? 14,105 . Однако есть разница между Обрывом и первыми двумя романами Гончарова. Автор мыслил Адуева-старшего и Штольца как положительных героев. Их неудача поэтому была и неудачей автора. Но автор сам приводил героев к катастрофе. Он сам их судил и осудил. И осуждая, поднимался над ними, преодолевая их ограниченность.
В Обрыве же автор утратил критическое отношение к герою. Суд над Тушиным должен был взять на себя читатель. Это знаменательно. Обрыв нашел свою аудиторию. То дворянско-буржуазное образованное общество, на защиту коего выступал романист-публицист, поддержало своего защитника-идеолога. Для реакционно-консервативной группы русского общества возникала двоякая литературная-задача - защитить, оправдать и даже восхвалить старый царистско-крепостнический порядок и одновременно обличить новых людей и их идеалы.
Примечательно, что антинигилистические романисты и публицисты спешили начать эту борьбу очень рано, как только обозначились первые приметы угроз старому режиму со стороны молодой демократии, с первых проявлений революционной ситуации. 3.2.Новая Россия на страницах романа И.А.Гончарова Обрыв Обрыв создавался на протяжении двадцати лет. Гончаров писал План романа Обрыв родился у меня в 1849 году на Волге, когда я после четырнадцатилетнего отсутствия в первый раз посетил Симбирск, свою родину.
Старые воспоминания о ранней молодости, новые встречи, картины берегов Волги, сцены и нравы провинциальной жизни - все это расшевелило мою фантазию, и я тогда уже начертил программу всего романа 16 90 . Обрыв сначала записывался фрагментами, мелкими клочками программы. Однако постепенно доработка Обломова, кругосветная экспедиция, работа над циклом очерков Фрегат Паллада отвлекли Гончарова, все дальше уводя его от воспоминаний симбирской поры. В 1859 году писатель снова принимается за работу, и вскоре он публикует первые отрывки романа Софья Николаевна Беловодова 1860 , Бабушка и Портрет 1861 . Но дальнейшая работа над романом приостановилась до 1866 года. Творческие затруднения писателя были настолько велики, что он хотел даже бросить роман.
Эти затруднения Гончарова объясняются как обстоятельствами его собственной жизни, так и происходившими в России событиями. Одной из причин остановки работы над новым романом была служба Гончарова он назначается редактором официальной газеты Министерства внутренних дел Северная почта, затем июль 1863 года - членом Совета по делам книгопечатания, а в апреле 1865-го - членом Главного управления по делам печати.
Гончаров, таким образом, стал одним из тех, кто руководил всей русской цензурой. Вполне понятно, что государственная служба отнимала у него много сил и времени. Но главной причиной, затруднявшей процесс создания Обрыва, стала неустойчивость, неопределенность русской жизни того периода.
Середина XIX века - переломный момент в русской истории. Нелегкое, бурное, нестабильное время, полное крайностей и противоречий. Отмена крепостного права, появление новых социальных слоев, стремительное развитие капиталистических отношений, подъем революционного движения - все это породило массу крайностей и уродливых явлений в жизни русского общества, среди которых первые террористические акты, отречение от многовековых традиций, распространение атеистических взглядов, разгул страстей.
На смену лишним людям в 60-е годы в литературу и в жизнь приходит новый тип современного героя - нигилист, человек, отрицающий все сложившиеся нормы жизни. Все это обрушилось на Россию подобно страшному громовому разряду. Безжалостная молния истории расколола течение русской жизни на две эпохи Россию старую, патриархальную и Россию новую, молодую, непредсказуемую и потому пугающую. В отличие от коллег, писателей-современников, Гончаров намеренно не спешит отразить взбаламученное море русской жизни выражение А.Ф.Писемского. Это связано с особенностями мировосприятия Гончарова как художника.
Процесс осмысления действительности у него был столь длительным, что в пестром многообразии окружающей жизни писатель выбирал лишь то, что приходило в нее и оставалось навсегда, прирастало, а прирастание - процесс органический и требующий времени. Творчество требует спокойного наблюдения уже установившихся и успокоившихся форм жизни, а новая жизнь слишком нова, она трепещет в процессе брожения, слагается сегодня, разлагается завтра и видоизменяется не по дням, а по часам писал Гончаров в статье Лучше поздно, чем никогда Рисовать трудно и, по-моему, просто нельзя с жизни, где формы ее не устоялись, лица не наслоились в типы. Писать самый процесс брожения нельзя, в нем личности видоизменяются почти каждый день и будут неуловимы для пера 26,174 . В ходе осмысления и постижения постоянно меняющейся картины современной действительности менялось и мировоззрение Гончарова, а вслед за этим претерпевал эволюцию и замысел нового романа.
Так время властно вмешивалось в процесс создания Обрыва. По первоначальному замыслу писателя, основной конфликт в романе строился на столкновении двух эпох в жизни России - старой и новой.
Борьба с всероссийским застоем - так, выражаясь словами самого Гончарова, можно определить главную идею Обрыва в его начальном варианте, Та же проблематика была характерна и для двух предыдущих романов писателя, и по-прежнему симпатии автора отданы новой России.
В подтверждение этого в первом варианте романа Марк Волохов сослан в Сибирь, а Вера отправляется за ним, оставив родное гнездо. В Татьяне Марковне Бережковой в первоначальном замысле романа заострялись черты типичной помещицы-крепостницы самодурство, своеволие, гордыня. Роман носил тогда название Художник, и фигура Бориса Райского обозначалась как главная. Художник-дилетант, музыкант-дилетант, Райский должен был олицетворять собой ту силу, которая, проснувшись от патриархального сна, не может еще найти себе места в ломающейся действительности. К реализации такого замысла Гончаров приступает в 1859 году, сразу после окончания Обломова, и к 1862 году уже вчерне готовы три части.
Но здесь-то работа и остановилась. Первоначальный замысел уже не удовлетворял писателя в свете окружавших его событий. Прежде всего дыхание времени не могло не коснуться образа Райского. Человек 40-х годов, потомственный дворянин, один из типичных представителей дворянской интеллигенции, он должен был найти подлинное дело своей жизни в идеале служения искусству, потому и варьировалось название романа, не отделяясь от фигуры героя Художник, затем Художник Райский, затем просто Райский. Но чем дальше продвигалась работа над романом, тем более туманным становился для Гончарова образ главного героя человека 40-х годов. помещенного в атмосферу 60-х. Позднее в статье Лучше поздно, чем никогда Гончаров признавался В Обрыве больше и прежде всего меня занимали три лица Райский, бабушка и Вера, но особенно Райский.
Труднее всего было мне вдумываться в этот неопределенный, туманный еще тогда для меня образ, сложный, изменчивый, капризный, почти неуловимый, слагавшийся постепенно, с ходом времени, которое отражало на нем все переливы света и красок 21,170 Не последнюю роль в окончательном оформлении повествования в Обрыве сыграла драма, произошедшая в семействе Майковых - близких друзей Гончарова с первых его петербургских лет. Екатерина Павловна Майкова пережила горячее увлечение романом Н.Г.Чернышевского Что делать? и личностью его автора.
Ей казалось, что дорога жизни указана и надо только найти силы порвать с прежним бытием. Возвращаясь с лечения, Майкова познакомилась с недоучившимся студентом Федором Любимовым. ввела его в дом на правах домашнего учителя, а в 1866 году навсегда покинула семью, оставила троих детей мужу, уйдя с Любимовым, как ей представлялось, по указанной Чернышевским светлой дороге в будущее.
Майкова была не одинока.
Время создало новый тип женщин, решивших, что семейным кругом жизнь их не должна ограничиваться, пожертвовавших всем, что у них было, ради новых убеждений Мог ли крупный русский писатель обойти молчанием столь злободневную тему? В творческой истории Обрыва происходит еще один, последний поворот событий, оправданный для Гончарова глубоким нравственным убеждением, вынесенным из драмы близких ему людей. Неслучайно в 1868 году появляется новое название романа - Вера, а вскоре писатель находит окончательный вариант - Обрыв. Кардинально меняется и позиция Гончарова он решительно встает на сторону старой правды.
Кроме того, в Обрыве мы находим и принципиально иной взгляд на положение автора в произведении, по сравнению с двумя предыдущими романами Гончарова. В Обрыве предстояло уже не только объективно изобразить человека, жизнь и предоставить делать выводы читателю, но и доказать некую истину, в которую незыблемо верил писатель, но которая, видел он, пошатнулась в последнее время.
А для того эту истину надо было сделать очевидной, осязаемой для всех. В результате в Обрыве Гончаров - уже не только талантливый живописец являющихся его воображению образов, но и борец с действительностью, с ее дисгармонией, разрушительными тенденциями, Ложным устремлениям своей эпохи он должен был противопоставить истинные идеалы, положительные понятия, гармонию жизни. Под взбаламученным морем жизни писатель стремится нащупать твердую опору, и он связывает эту опору с основами христианской нравственности, на которых веками держалась русская жизнь.
Но легкий налет тенденциозности, зачастую неприкрытые нравственные уроки, которые Гончаров дает читателю, не умаляют художественной ценности Обрыва, писатель остается верен принципу объективности. Обрыв, так же как Обыкновенная история и Обломов, построен на столкновении России старой, патриархальной и новой, молодой. В Обрыве отразилось состояние брожения, борьба старого с новым писал автор.
Но в последнем романе Гончарова, по сравнению с двумя предыдущими, меняется вектор развития действия, В Обыкновенной истории и Обломове главной ареной деятельности является Петербург, тогда как в Обрыве действие лишь начинается в столице, а основные события происходят в провинции, где еще можно встретить живые человеческие души. Именно провинция, по мысли автора, еще хранит устои православной нравственности, заповеди старой правды, на сторону которой Гончаров становится в последнем романе.
В этой смене приоритетов писателя заключается одно из существенных отличий Обрыва от предшествующих ему произведений Гончарова. Обыкновенная история и Обломов - романы монографические, то есть повествующие о судьбе какого-либо одного центрального персонажа Александра Адуева в первом романе, Ильи Ильича Обломова - во втором. Обрыв же - роман многогеройный, в нем множество одинаково важных лиц, равноправных сюжетных линий. Кроме того, для последнего романа Гончарова характерна занимательность сюжета.
Писатель на этот раз намеренно строит повествование так, чтобы заинтриговать читателя, привлечь внимание к Вере, связав с ней ряд неожиданных событий, внезапных перемен в развитии действия. Каждый из этих образов - это одновременно и тип, и символ, за каждым героем в романе встает духовная вертикаль. Райский и бабушка, Марфенька и Вера, Волохов и Тушин. Внешне, при самом беглом взгляде, взаимоотношения Бориса Райского и Татьяны Марковны развиваются в русле извечного спора отцов и детей - спора о старых и новых правилах, классический пример которого мы наблюдаем в романе И.С.Тургенева.
Райский представляет в романе молодое поколение, бабушка же не просто одна из приверженцев устоявшихся основ жизни, она олицетворяет в Обрыве всю старую Россию, и это чрезвычайно укрупняет масштаб этого образа. У Татьяны Марковны на все четко выработанная точка зрения, ни один из иронических вопросов Райского не может завести ее в тупик. Их споры лишены враждебности, каждый из них смотрит на другого с легким снисхождением, лишь удивляясь взглядам друг друга, непониманию таких, казалось бы, простых вещей.
То и дело приговаривая Странный, необыкновенный человек бабушка продолжает любить своеобычного внука, а Райский, протестуя против старого века в сознании Бережковой, тем не менее испытывает к ней ничем непоколебимое почтение. Он признается жене Козлова Нет, я бабушку люблю, как мать от многого в жизни я отделался, а она все для меня авторитет, Умна, честна, справедлива, своеобычна у ней какая-то сила есть. Она недюжинная женщина 4,274 . Гончаров испытывал затруднения, создавая этого героя.
Что такое Райский спрашивает Гончаров и тут же отвечает на свой вопрос - Да все Обломов, то есть прямой, ближайший его сын Райский - герой следующей, то есть переходной эпохи. Это проснувшийся Обломов сильный, новый свет блеснул ему в глаза. Но он еще потягивается, озираясь вокруг и оглядываясь на свою обломовскую колыбель Он, умом и совестью, принял новые животворные семена но остатки еще не вымершей обломовщины мешают ему обратить усвоенные понятия в дело. Он совался туда, сюда - но он не был серьезно приготовлен наукой и практикой к какой-нибудь государственной, общественной или частной деятельности, потому что на всех этих сферах еще лежала обломовщина Живое дело только что просыпалось Райский мечется и, наконец, благодаря природному таланту или талантам, бросается к искусству к живописи, к поэзии, к скульптуре.
Но и тут, как гири на ногах, его тянет назад та же обломовщина. По мысли писателя, Райский концентрирует в себе признаки той духовной болезни, которой было заражено общество и которая вела Россию к гибели - к обрыву. Райский - дилетант не только в искусстве, но и в жизни.
Его речи прекрасны, часто верны исключая проповеди страсти, но оторваны от почвы, в которую корнями уходят многовековые основы русской жизни, и не прикреплены ни к какой другой почве. Балансирование между пережитками старой эпохи и ростками новой - не свойство одного только Райского, это скорее примета времени.
Неслучайно в образе этого героя мы обнаруживаем черты, присущие всем персонажам романа, с которыми связана тема нового поколения русских людей. Дилетантизм Райского уходит корнями не только в барское воспитание, но и связан с утратой героем духовного стержня. По мысли Гончарова, именно в этом состоит причина всех скачков с обрыва, свойственных молодому поколению. Символична в этой связи сцена, когда в первый же день приезда в Малиновку Райский подводит Марфеньку к жуткому обрыву, которым заканчивается бабушкин сад Они подошли к обрыву.
Мар-фенька боязливо заглянула вниз и, вздрогнув, попятилась назад - Пойдем туда вдруг сказал он, показывая на обрыв и взяв ее за руку Ах, нет, нет, боюсь говорила она, дрожа и пятясь Со мной боишься Боюсь! Вон Верочка не боится одна туда ходит, даже в сумерки! Да куда же вы? Ответа не было. Она подошла к обрыву шага на два, робко заглянула туда и видела, как с шумом раздавались кусты врозь и как Райский, точно по крупным уступам лестницы, прыгал по горбам и впадинам оврага. Для русского человека незыблемым духовным стержнем испокон веков была христианская, православная нравственность.
Новая Россия все больше отходит от этих канонов, решив самостоятельно справляться с жизнью, провозглашая свои, новые законы. Отсутствие прочного нравственного стержня в душе Райского лишает его жизнь ясного, глубокого смысла, поэтому он и не может найти свое место в искусстве, бесконечно страдает от скуки и неудовлетворенности собой.
В душе героя причудливо смешиваются высокие идеалы и низменные проявления человеческой натуры. В праздности и отсутствии твердого духовного ядра в душе героя кроется и причина его любовных неудач. В результате на страницах Обрыва перед читателем разворачивается драма Рай-ского-художника - одаренного человека, не нашедшего своего места в жизни, растратившего свой талант впустую. Но драма Райского не ограничивается только эстетическими проблемами.
В ней отражается судьба молодого поколения, утратившего связь с коренными устоями русской жизни. Хранительницей этих устоев в романе является бабушка. Бабушка - настоящий кладезь тысячелетней народной мудрости. Она говорит языком преданий, сыплет пословицы, готовые сентенции старой мудрости, ссорится за них с Райским, и весь наружный обряд жизни отправляется у ней по затверженным правилам. Кажется, что жизнь для бабушки проста, ответы на все вопросы она черпает в проверенной веками мудрости предков.
Она не набожна, но нормы православной морали для нее святы, как святы и традиции местного дворянского общества. Жизнь бабушки и обитателей ее поместья течет спокойно, размеренно, все в ней правильно, все складно, без потрясений и сбоев с прямого, строго определенного порядка вещей. За это Бережкову уважает весь город, сам губернатор ездит к ней на обед. Любят и побаиваются Татьяну Марковну и вверенные ее попечению крестьяне.
Все знают, что она строга, но справедлива. От ее зоркого взгляда не ускользает ни один уголок в усадьбе, ни одно событие в жизни крепостных людей. Правда, писатель вовсе не идеализирует свою героиню. Подобно тому как в старой, патриархальной России рядом с глубокими нравственными установлениями присутствует и много крайностей, пережитков старого века, обломков многовекового крепостнического уклада жизни, так и в Татьяне Марковне еще живы привычки помещицы-крепостницы. Так, например, членов ее семьи в случае болезни лечит врач из города, тогда как болезни дворни и деревенских жителей врачует знахарка Меланхолиха, от чего люди часто умирают.
Бабушке свойственна и ограниченность жизненных интересов По-прежнему у ней не было позыва идти вникать в жизнь дальше стен, садов, огородов имения и, наконец, города. Этим замыкался весь мир. Но с первых же страниц знакомства с бабушкой читатель ощущает, что за соблюдением внешнего ритуала жизни, за готовой народной мудростью в этой женщине скрывается собственная, усвоенная годами и опытом мудрость, какая-то недюжинная внутренняя сила. Чувствует это и Райский Но когда Райский пригляделся попристальнее, то увидел, что в тех случаях, которые не могли почему-нибудь подойти под готовые правила, у бабушки вдруг выступали собственные силы. и она действовала своеобразно. Ярчайший пример такого своеобразного поведения - сцена изгнания Нила Андреича Тычкова.
Почти полвека преклонявшаяся перед авторитетом этого высокопоставленного чиновника, пуще огня боявшаяся его осуждения, бабушка, нарушая все законы гостеприимства, буквально спускает с лестницы чванливого старика, перешедшего все границы в своем превосходстве над другими, поставившего свой сомнительно приобретенный чин выше знатности и древности рода Бережковой.
Вспомним также, как бабушка избавила Веру от искушения дальнейших встреч с Марком на дне обрыва после трагической ночи она распорядилась снести с лица земли беседку, как удаляют отжившие куски коры со здорового дерева.
Читателя не может не восхищать то, с каким смирением и достоинством несет эта женщина обрушившееся на нее горе. Мы невольно верим, что и старая Россия, другая великая бабушка, полна еще внутренних сил, питаемых опытом сотен поколений предков. Вот что отразилось пишет Гончаров в моей старухе старая, консервативная русская жизнь! Не жили ли старые наши поколения и старшие, господствовавшие и управлявшие нашими судьбами представители этих поколений или лучше сказать, не спали ли они под навесом старой мудрости, пробавляясь преданиями, хотя и соглашались как бабушка в спорах с внуком про себя, что надо жить иначе, но боялись, беспокоились, как она, и пятились в страхе от всего нового, зажимая глаза, и, когда нельзя было уйти назад, уступали неохотно, и тогда сквозь обветшавшую, негодную мудрость пробивались свежие русские силы здравого смысла 7,15 . Как видим, писатель ставит в вину старому поколению гордое нежелание смотреть в глаза веяниям новой жизни, и потому вина за падение Веры тяжелым гнетом ложится на плечи бабушки.
Вывод к третьей главе По своей новой концепции роман оказался направленным на защиту патриархальных усадебных отношений и на ниспровержение демократического движения с его жалкими и несостоятельными доктринами материализма, социализма. В нем крепостническая усадьба управляется не Затертым и даже не Штольцем, а представительницей своих исконных владельцев, столбовой дворянкой Бережковой, управляется по-старому, без всяких новшеств, но обнаруживает не упадок, а процветание, и называется не Обломовкой, а Малиновкой.
В усадьбе живет и несет в себе ростки будущего веселая и по- своему деятельная молодежь - Марфинька, Викентьев.
Но рядом есть и симптомы настоящего, идейного пробуждения дворянства. В лице Райского писатель хотел показать проснувшегося Обломова, в глаза которому блеснул сильный, новый свет предстоящих реформ. Это человек либерального склада, рыцарь свободы. Еще дальше могла бы пойти Вера. От раннего замысла в ней остались и способность подать руку пылкому товарищ, и даже готовность уйти из дома. Она могла бы совсем освободиться из-под власти патриархально-домостроевских начал.
Но Райский и Вера сталкиваются с таким резким отрицанием этих начал, что невольно превращаются в их защитников. Отрицание это исходит от политического ссыльного Волохова. Теперь это уже не петрашевец, но выразитель демократических идей 60-х годов, представитель молодежи, усвоивший злокозненные идеи Русского слова. Он отрицает собственность, презирает дворянскую государственность, пытается поколебать святыни религии, подрывает устои нравственности, проповедует идеи материализма и свободной любви.
И за ним справедливо упрочивается репутация циника, отверженца, парии, человека, объявившего войну обществу В многозначительном эпилоге романа рисуются четыре фигуры, нами охарактеризованные Райский, Вера, Марфинька и бабушка. А за ними пишет автор стояла и сильно их влекла к себе ещё другая, исполинская, другая великая бабушка - Россия. В свете этих слов сам образ Татьяны Марковны приобретает обобщенное, символическое значение.
Не случайно сам Гончаров в одном из писем говорил о том, что в бабушке, как клочок неба в пруде, отразилась сильная, властная, консервативная часть Руси. Заключение Среди судеб великих русских писателей XIX века гончаровская, казалось бы одна из благополучных. Его книги еще при жизни их создателя стали классикой, он не пережил ни хулы скептических потомков, свергавших даже Пушкина, ни советских запретов на еретические произведения знаменитых авторов Достоевского или Лескова, к примеру. И вместе с тем в трактовке его произведений на протяжении десятилетий отчетливо проявлялось небрежение самим их существом. Наибольший резонанс получили те критические публикации, что рождались в обстановке полемики и часто отражали взгляды самих критиков в большей мере, чем говорили об искусстве романиста.
То были статьи по поводу романов Гончарова, а не о них. Интерес читателей к наследию романиста то падал, то возгорался вновь, но эти приливы и отливы связывались обычно со случайными обстоятельствами и почти не влияли на общую оценку его произведений. Так и предстал Гончаров в год своего столетнего юбилея автором, роль которого в литературном процессе признана, но не объяснена.
В 1912 году прозвучали, к примеру, такие оценки загадочный писатель, странное, неожиданное и резко-оригинальное явление в русской литературе В наше время Гончаров, включенный в число надежных критических реалистов, переиздавался очень широко была проделана серьезная текстологическая работа, однако научное освоение его наследия тормозилось обязательностью для всех советских литературоведов следовать набору идеологических клише.
Наличие высказываний о Гончарове революционно-демократической критики дополнительно усложнило ситуацию ее авторитет вставал на пути самостоятельной трактовки. Когда уже в послесталинское время среди пушкинистов, лермонтоведов, исследователей Толстого, Достоевского и Чехова развернулась борьба мнений, гончароведы, в основном, следовали за Добролюбовым и по-прежнему обсуждали социальную природу обломовщины.
Под видимостью благополучного спокойствия в науке о Гончарове скрывался застой работы о романисте на русском языке гласно и негласно исходили из приятия его творчества как бытописательского, отчужденного от вечных проблем бытия. За тридцать с лишним лет многое изменилось и - особенно - в последнее десятилетие. Гончаров, кажется, дождался своего часа во всем мире он, наконец, был введен в круг великих авторов русской литературы.
Внимание к нему среди специалистов было явно подпитано двумя юбилеями столетним со дня смерти и стовосьмидесятилетним со дня рождения, а также подготовкой к изданию Первого Академического Собрания сочинений Институт Русской литературы РАН Пушкинский Дом. Правда, среди зарубежных специалистов и соответственно, студентов- аспирантов Гончаров по-прежнему менее популярен, чем такие Мастера русской прозы, как Достоевский, Толстой и Чехов, что сказывается на числе и качестве переводов.
Тем не менее, есть основания для осторожного оптимизма относительно гончаровистики в следующем столетии. Литература 1. Айзерман Л. С. Уроки литературы сегодня М. Просвещение, 1974. 2. Батюто А. И. Отцы и дети Тургенева - Обрыв Гончарова Философский и этико-эстетический опыт сравнительного изучения Русская литература. 1991. 2. С. 6, 22. 3. Белов Л. С. Роман Гончарова Обрыв Русская литература. 2004. 1. С. 64. 4. Гейро Л. С. Роман Гончарова Обрыв и русская поэзия его времени Русская литература. 1974. 1. С. 66. 5. Жук А.А. Роман 60-х годов Обломов , Отцы и дети , Что делать Жук А.А. Русская проза второй половины XIX века. М. Просвещение, 1981. С.38-87. 6. Корст Н. О. Очерки по методике анализа художественного произведения.
М 1964. 7. Котельников В.А. И.А.Гончаров. М. Наука, 1993 263с. 8. Краснощекова Е.Последний роман Гончарова М. Просвещение, 1977 2241с. 9. Кудряшев Н. И. О творческом изучении литературного произведения.
За творческое изучение литературы в школе М. Просвещение,1963. 10. Криволапов В.Н. Ещё раз об обломовщине Русская литература. 1994. 2. С.27-48. 11. Кропоткин П.А. Русская литература. Идеал и действительность - М. Век книги , 2003 320с. 12. Лебедев Ю.В.Над страницами романа И.А.Гончарова Обрыв Литература в школе- 2005 - 4-С.12 13. Лощиц Ю.Гончаров М. Наука, 1986 135с. 14. Маркович В. М. Тема искусства в русской прозе эпохи романтизма Искусство и художник в русской прозе первой половины XIX века. Л 1989. С. 41. 15. Мельник В.И. Реализм И. А.Гончарова. -Владивосток,1985 139с. 16. Недзвецкий В.А.Романы Гончарова М. Просвещение, 1996. 17. НиколаевП.А. Гончаров Русские писатели Библиографический словарь.
М. Просвещение, 1990. С.202-207. 18. Отрадин М.В. Сон Обломова как художественное целое Русская литература. 1992. 1. С.3-12. 19. Отрадин М. В.Проза Гончарова в литературном контексте СПб 1994. 20. Пиксанов Н. К. Роман Гончарова Обрыв в свете социальной истории.
Л 1968 198с 21. ПолитыкоД.А. Обрыв Гончарова М. Просвещение, 1964. -301с. 22. Рыбасов А.П.И.А.Гончаров М. Просвещение,1962 241с. 23. Старосельская Н.Д.Роман И.А.Гончарова Обрыв М. Просвещение, 1990 -198с. 24. Туниманов В. И. А. Гончаров и Н. С. Лесков -М. Просвещение, 1994 408с. 25. У истоков подобного подхода работа В. Е. Евгеньева-Максимова И. А. Гончаров. Жизнь, личность, творчество М 1925 и сб. И. А. Гончаров М 1928 . 26. Цейтлин А. Г. И. А. Гончаров.
М 1950. С. 235. 27. Чемена О М. Создание двух романов М. Просвещение, 1966. -208с. 28. Чемена О. М.Гончаров и шестидесятница Е. П. Майкова М 1966. 29. Энгелъгардт Б. М. И. А. Гончаров и И. С. Тургенев И. А. Гончаров и И. С. Тургенев М 1983. 320с.