Джон Роналд Руэл Толкин

Джон Роналд Руэл Толкин. вырос настоящим англичанином.

От Южной Африки у мальчика осталось только смутное воспоминание - о жаре и пыли жаркий климат дурно влиял на его здоровье, и пяти лет он переехал с матерью в Бирмингем. Зато тем сильнее было детское впечатление от английского сельского ландшафта как волшебной страны - по контрасту с южноафриканской степью. Отец же запечатлелся в памяти юного Роналда только инициалами на чемодане Артур Толкин умер от лихорадки вскоре после того, как отправил семейство в Англию.

Решающее влияние на формирование его личности оказала мать, стопроцентная англичанка, дочь бирмингемского коммивояжёра Мэйбл Саффилд. Хотя зовут меня Толкин, по вкусам, талантам и воспитанию я - Саффилд Цитата приводится по статье Михаила Свердлова Властелин игры Литература 15 2001,стр.14,1-ая колонка,2-ой абзац считал писатель. Настоящему англичанину положено быть своеобычным человеком оригиналом и вместе с тем консерватором. Таким Толкин и был. Оригинальные черты были им явно унаследованы от матери.

После смерти мужа она неожиданно приняла католичество и, несмотря на гонения родни, воспитала-таки Роналда истинным католиком. Более того, когда тринадцати лет мальчик остался сиротой Мэйбл Толкин умерла от диабета в 1904 году, он был взят под опеку не кем-то из родственников, а исповедником матери, католическим священником Фрэнсисом Морганом. Так в протестантском окружении вера Толкина стала его крепостью что ж, очень по-английски. Другую странность - страсть к языкам - Роналд тоже унаследовал от матери.

Её уроки дали самые необычные всходы мало того, что будущий оксфордский профессор выучил с десяток языков, он ещё столько же языков придумал сам. Толкин подшучивал над собой сумасшедшее хобби, бессмысленные волшебные языки и всё же втайне усматривал в этой игре свою особую миссию как англичанина - создать мифологию для Англии. Консерватизм Толкина сказывался не только в его политических взглядах он принимал британский империализм как явление природы и терпеть не мог коммунистов и не только в его литерных вкусах английская литература для него заканчивалась там, где она начиналась для всех прочих на творчестве Чосера. Важнее другое -глубокий житейский консерватизм Толкина.

Именно отсюда его удивительное постоянство. В 16 лет Роналд полюбил 19-летнюю Эдит Братт, тоже сироту. Это была самая обычная первая любовь тогдашнего образованного подростка -романтическая, рыцарственная, вычитанная из книг. Только продолжалась она необычайно долго - до самой смерти писателя.

Как водится влюблённым пришлось столкнуться с суровыми препятствиями. Вскоре опекун Роналда запретил ему встречаться с Эдит и даже писать ей. И что же? Тот подчинился - как настоящий консерватор, привыкший уважать закон и авторитет. А через три года, ровно в день своего совершеннолетия, отправил Эдит письмо с предложением руки и сердца узнав же, что она помолвлена с другим, добился разрыва помолвки. В браке они жили спокойно и счастливо - в течение почти 60 лет он пережил её на два года. И всё это время чувство Толкина оставалось всё таким же романтическим и книжным. Он не переставал культивировать миф об Эдит как бессмертной эльфийской деве Лючиэнь, полюбившей его, смертного героя Берена.

Эти придуманные Толкином-лингвистом имена и стали итогом сюжета на её надгробной плите выгравировано имя Лючиэнь, на его - Берен. Толкин был постоянен во всём и в возвышенных чувствах, и в быту. В течение десятилетий он сохранял один и тот же круг друзей- инклингов, собирающихся у камина или в баре Орёл и ребёнок за кружкой пива. И был неизменно верен привычкам своих буржуазных предков фотографировался всей семьёй жена, три сына и дочь, одевался не то чтобы скромно, но как положено по стандарту среднего класса, был аккуратен и много работал.

Единственной чертой, выделявшей его в быту, была манера уютно попыхивать трубкой. В чьём же ещё характере мы сможем увидеть это типично английское соединение высокой рыцарственности и буржуазной середины? Конечно, в характере хоббита, толкиновского alter ego. И всё же судьба настоящего англичанина Толкина была бы самой обычной, если бы не одно чудо. Чудом этим стала книга, опубликованная, когда её автору было уже 63 года. Книга, признанная специалистами шедевром высокой литературы и вместе с тем неслыханно популярная.

Путь к ней был долгим и трудным. А началось всё с игры. В течение многих лет Толкина знали как замечательного университетского преподавателя и учёного-филолога - но не более того. А между тем не столько филологическая карьера занимала его, сколько филологическая игра. Филологом Толкин был, можно сказать, ещё с детства играл же - до самой старости.

Играючи изучал языки к восьми годам уже знал французский, немецкий, латынь, греческий к восемнадцати - испанский, среднеанглийский, англосаксонский, древнеисландский, готский, финский к двадцати - ещё и валлийский. А затем - играл с языками. Школьником мог превратить в игру обязательные дебаты на латыни то, изображая посла, выступающего перед Римским Сенатом, легко заговорит на греческом, то, войдя в роль посланца варварских племён, так же легко перейдёт на готский.

Студентом - мог забавляться переводом детской песенки о шести потерянных пенсах на англосаксонский. Студентом -мог забавляться переводом детской песенки о шести потерянных пенсах на англосаксонский. При этом Толкину была свойственна редкая для игрового сознания целеустремлённость в игре. Ему всегда было тесно в рамках официальной филологии он хотел ещё играть в филологию - по правилам столь же систематическим, что и в науке.

Для этого ему была необходима особая среда - друзей, единомышленников, соратников по игре. Первый свой филологический кружок, Чайный клуб , Толкин основал ещё в школе - чтобы вместе с друзьями декламировать наизусть аллитерационные поэмы и пересказывать саги. И в течение последующих сорока лет он неизменно организовывал неофициальные сообщества и клубы - несмотря ни на что. Даже после тяжёлого шока, испытанного Толкином на передовой в битве при Сомме 1916 , и гибели двух его друзей по Чайному клубу довоенные игровые замыслы остались для него в силе. Толкин меньше всего обращал внимание на разговоры о потерянном поколении он просто продолжал своё дело и свою игру с того места, на котором его прервала война. На смену уничтоженному войной филологическому сообществу возникали новые, среди них - знаменитое объединение инклингов. Как же Толкин стал писателем? В литературу Толкина привела именно игровая филология.

Изучая древние языки, он придумывал на их основе новые языки комментируя средневековые тексты, он сочинял в подражание им собственные тексты.

До определённого времени игра не препятствовала филологической карьере Толкина, поначалу казавшейся блистательной в 27 лет он уже участвует в создании нового Оксфордского словаря английского языка, в 32 необычайно рано становится оксфордским профессором. Но начиная с рубежа двадцатых-тридцатых годов падает его публикаторская активность, а преподавание осознаётся как рутина.

Наконец, лекции тридцатых годов - Беовульф чудовища и критики и О волшебных историях - прямо объявляют о переходе автора в оппозицию к академической науке тема лекций - защита свободной фантазии от рационализма критиков. В эти годы и осуществляется прорыв филолога в литературу. Однажды рукопись сказочной повести Толкина Хоббит, написанной им в процессе игры со своими детьми, случайно попала в издательство Аллен энд Ануин. Отправив рукопись в редакцию, Толкин принял вызов.

Судьба повести в итоге была решена самым строгим для детской книжки критиком - десятилетним сыном издателя. Хорошая книга, годится для всех детей от 5до 9 -таков был слегка высокомерный вердикт. После этого автору только оставалось доработать рукопись, а издателю - напечатать её. После успеха сказки от Толкина, конечно потребовали ещё хоббитов. Но то, что последовало дальше, иначе как чудом не назовёшь. В процессе работы над продолжением Хоббита у Толкина неожиданно возник замысел грандиозной эпопеи. Началось всё с записи Толкина на полях своей рукописи использовать мотив возвращения кольца. Если герою Толкина хоббиту вначале кольцо казалось лишь удачной находкой, то его создателю Толкину - удачным сюжетным ходом.

И на героя, и на автора оно в итоге оказало чудесное воздействие. И на того, и на другого чудо это наложило огромную ответственность. Центральной фигурой толкиновской эпопеи является неказистый и трусоватый хоббит от латинского homo человек и английского rabbit кролик, своеобразный символ обычного человека, несущего на плечах своих груз истории, который, пройдя по мере повествования своеобразную инициацию, трансформируется, обретая высокую душу и даже иной облик, получая в награду за свои испытания визу на въезд в блаженную дальнюю страну.

Но рядом с ним бок о бок через всю эпопею проходят романтический воин - высокородный потомок нумеронцев Арагорн и маг Гэндальф. Таким образом, перед нами триада - обыватель, воин и маг. Все остальные спутники этой троицы выступают в качестве своеобразного дополнения, представляя как хорошие, так и плохие гиперболизированные качества главных героев.

Собственно говоря, именно хоббит Фродо является метафизическим сдерживающим центром в этом своеобразном симбиозе, где маг обеспечивает магическую, а рыцарь Арагорн - физическую неуязвимость. Сам Фродо не обладает никакими явными достоинствами, но именно он и именно в силу своей слабости способен без опасности для себя и окружающих владеть Кольцом Всевластья.

Зато Гэндальф и Арагорн обладают практически неограниченными возможностями один - в области магии, другой - на поле рыцарских искусств. Эти трое скованы одной цепью на время выполнения ответственного задания, в котором решается судьба Средиземья. Задача хоббита - уничтожить кольцо - до самого конца книги кажется читателю непосильной. Сказав да, наследник Бильбо, хоббит Фродо, не только должен столкнуться с почти непреодолимыми внешними препятствиями, но и обречён на мучительную внутреннюю борьбу.

Власть кольца не может не повлиять на волю своего обладателя. Отныне каждый его греховный помысел во много раз усилен кольцом, тело развоплощается, а душа стремится к смерти. Но и задача Толкина была под стать. Для выполнения её университетскому профессору понадобилось 12 лет упорного труда, отчаянного, порой героического труда и ещё 5 лет доработки и трудных переговоров. После находки кольца игра для него кончилась, началось - мучительное восхождение к вершинам литературы.

Недаром же в письмах Толкина подчас возникала метафора творчества как кровопролития вот что он написал издателю, готовя Властелина колец к публикации Эта книга написана моей кровью, а перед публикацией признался, что его преследует страх Я выставил своё сердце на расстрел Цитата приводится по статье Михаила Свердлова Властелин игры Литература 15 2001, стр.15, 1-ая колонка, посл. абзац. Когда Толкин завершил свой труд, К. Льюис подвёл итог Почти что ни один роман не сравнится с величественностью и грозностью Властелина колец. Долгие годы работы над ним оправдались Цитата приводится по статье Михаила Свердлова Властелин игры Литература 15 2001, стр.15, 2-ая колонка,1-ый абзац.

Более того, именно с эпопеей Толкина Льюис связывал надежду на новую эпоху. То, что началось с чуда, чудом же и завершилось вместо очередной детской сказки читатели обрели великую эпопею, книгу на уровне наиболее впечатляющих достижений литературы XX века. В своей эпопее Толкин создал целый континент - воображаемую реальность Средиземья с разработанной географией, сводом сказаний, легенд и песен, системой придуманных языков.

У читателей Властелина колец создаётся ощущение, что мир, созданный фантазией Толкина, существует на самом деле. Важно, что это ощущение разделял с читателями и сам автор Я будто записывал то, что уже некогда существовало, а не было изобретено мной важно и то, что он всеми силами стремился поселить читателей в своём мире Я хотел, чтобы люди почувствовали себя внутри этой истории, чтобы они поверили в её истинность. Именно эффект достоверности воображаемого мира и стал основной причиной ошеломляющей популярности эпопеи.

К 1988 году книга Толкина выдержала 100 изданий на одном английском языке - общим тиражом 50 миллионов экземпляров. В 1997 году сразу по нескольким британским читательским опросам Властелин колец был признан величайшим прозаическим произведением XX века. Последние опросы показывают, что эпопея остаётся одной из самых книг в мире. Массовая популярность Властелина Колец привела к парадоксальным результатам.

Толкин надеялся, что над его эпопеей будут думать. Действительно, если не прочитать её медленно, вряд ли можно разгадать её сложный теологический подтекст, понять, почему автор назвал её католической книгой - о смерти и жажде Бессмертия. Вместо этого миллионы читателей, по преимуществу молодых, принялись искать в книге Толкина подобие наркотического сна. Волшебство, к которому, кажется, можно прикоснуться рукой, и героизм, который так легко примерить к себе только это массовый читатель и выбрал в сложной, глубокой книге.

Результатом читательского ажиотажа вокруг Властелина колец стало рождение весьма обширного и разветвлённого коммерческого жанра - fantasy фэнтези, отцом которого считают Толкина. Джон Уиндем Паркс Люкас Бейнон Харрис таково настоящее имя писателя родился в 1903 году. В молодости перепробовал множество занятий - работал фермером, служил в юридической конторе, в рекламном агентстве.

Писать начал в 1925-м - в основном из-за денег. Поэтому, наверное, первые литературные опыты успеха не принесли, и похвастаться Харрис мог только коллекцией отрицательных отзывов на свои произведения. Но упорства юноше было не занимать, и дело постепенно пошло. В тридцатые годы Харриса печатали много. Романы, повести и рассказы Харриса тех лет написаны были живо и увлекательно, читались легко и читателям нравились - не случайно автор удостоился приза Wonder Stories, одного из журналов Хьюго Гернсбека.

Писал Харрис и детективы, и страшные, готические вещи, но больше - фантастику. Из всего написанного Харрисом в тридцатые годы наиболее интересна небольшая новелла Потерявшаяся машина 1932 . Её главный герой - биоробот мыслящая машина, прилетевший с Марса наделён не только интеллектом, превосходящим человеческий, но также сердцем и душой в переносном смысле, конечно. Задолго до Азимова и Саймака, очеловечивших роботов, Харрис с небывалым для тогдашней фантастики сочувствием показывает трагедию негуманоидного существа.

Один на чужой и враждебной планете, не в силах вынести жестокость и невежество её обитателей, герой новеллы кончает с собой В годы второй мировой войны Харрис служил в войсках связи, участвовал в высадке союзников в Нормандии, воевал до разгрома фашизма. К писательскому труду он вернулся лишь в 1946 году - в тот же год скончался Герберт Джордж Уэллс, творчество которого особенно романы Машина времени и Война миров оказало огромное влияние на художественную манеру Джона Харриса.

Однако главной причиной того, что Харрис стал писать глубже, серьёзнее, была война. Её трагический опыт сыграл решающую роль в возвращении со звёзд - к реальным проблемам реальной жизни - не одного только Харриса, но и многих английских и американских фантастов его поколения. И хотя впоследствии Джон Харрис написал ещё несколько вещей о космических приключениях, главное для него, пользуясь известным выражением Стругацких, всегда оставалось на земле. И не случайно, размышляя над судьбами земной цивилизации, Джон Харрис обратился к теме катастрофы.

Гибель Земли в различных катаклизмах природных, космических либо тех, что возникли по вине человека Очевидны сюжетные возможности, которые предоставляет тема катастрофы, но для честных и талантливых писателей они всегда были не целью, но средством. Именно так написан роман День триффидов. На титульном листе первого издания Харрис поставил очередной свой псевдоним - Джон Уиндем не подозревая, что больше уже не будет менять творческое имя. Вспышка, которой сопровождался взрыв искусственного спутника, ослепила практически всё население Земли - лишь несколько сот человек на планете остались зрячими. Взрыв, имевший столь трагические последствия, произошёл не в результате чьего-то злого умысла - просто околоземное пространство было так нашпиговано военной техникой, что катастрофа, в сущности не могла не случиться.

Роман День триффидов - своеобразная робинзонада в положении героя Дефо оказываются персонажи этого произведения, выброшенные катастрофой на руины цивилизации.

Только в отличие от Робинзона Крузо на героев Уиндема ложится ответственность за будущее всего человеческого рода. Пройдя через тяжёлые испытания, они осознают человечество может возродиться лишь как содружество равных во всём людей, среди которых нет и не может быть места подавлению и угнетению личности.

Роман не заканчивается полной победой героев - впереди у них ещё долгая и трудная борьба, но без веры в победу бороться нельзя. И пока будет жизнь, будет и надежда говорит центральный персонаж, Билл Мейсон. С романа День триффидов в творчестве Уиндема постоянной становится тема эволюции homo sapiens. Начиная с Дня триффидов Джон Уиндем неоднократно возвращается к вопросу, подсказанному экзистенциальным опытом человечества, приобретённом во второй мировой войне не проходной ли, не случайный ли этап люди в развитии всего живого на Земле? не должны ли их сменить другие, куда более приспособленные биологические виды Последующие - после Дня триффидов - романы и рассказы Уиндема предостерегают против благодушия, упования на матушку-природу, на естественный ход событий.

Очень важно, что, как неоднократно показывал писатель, в описываемых им катастрофах виновато само человечество - наиболее опасны для людей не пришельцы, а социальные и политические противоречия общества, человеческая жестокость, жадность, эгоизм, духовная слепота.

Пятидесятые годы - самый плодотворный период в творчестве Уиндема. Популярности его романов, написанных в то время, в немалой степени способствовало соединение темы катастрофы с темой контакта с инопланетными цивилизациями. Наиболее впечатляюще решается тема вторжения в романе Мидвичские кукушки Деревня проклятых, написанном в 1957-м году. В небольшой английской деревушке о таких любил писать Уэллс появляются дети внеземного происхождения.

Внешне они ничем не отличаются от обычных детей - разве что идеальными чертами лица и удивительно красивыми, но пугающе пустыми и холодными золотыми глазами. Уже в раннем детстве у них обнаруживаются способности телепатически общаться друг с другом, коллективно мыслить, воздействуя на сознание окружающих. Люди для маленьких сверхчеловеков - низшая раса, досадное недоразумение, препятствие, которое необходимо убрать, очистив тем самым место для биологически более высоко организованной цивилизации. Без сомнения, фабула навеяна трагедией недавнего прошлого, когда человечество могло быть уничтожено во имя таких же целей Сюжетно самый простой, но самый человечный вариант контакта описан в романе Чокки 1968 . В центре повествования - уже не вторжение, не захватывающая борьба людей с инопланетными монстрами писателя теперь интересует контакт на интеллектуальном уровне, обмен достижениями культуры.

Для такого обмена необходим незашоренный взгляд на мир, свободное, пластичное мышление сознание, открытое всему новому, необычному.

Хотя подобными качествами и обладает подросток Мэтью Гор, с которым устанавливает контакт инопланетянин Чокки, в целом человечество не готово к общению с другими расами, не готово прежде всего в моральном отношении корыстолюбие, подлость, ложь - с этими верительными грамотами в галактическое содружество не вступишь В романе Хризалиды Отклонение от нормы, написанном в 1955-м году, рассказано о последствиях атомной катастрофы - действие книги происходит спустя много столетий после глобальной ядерной войны.

Жизнь на Земле сохранилась в небольших поселениях, разделённых громадными пространствами радиоактивной пустоши. Всё живое - от людей до растений - мутирует, обретая облик кошмаров с полотен Босха. Быт в упомянутых поселениях, похожих на пуританские общины какими они, например, описаны в романе Натаниэля Готорна Алая буква, буквально пропитан религиозным фанатизмом, ненавистью ко всему, что хоть в чём-то отходит от образа и подобия Божия. Но и в этом жестоком мире возникают островки человечности - рождаются дети-телепаты, чьи сердца открыты чужой боли. Сохранение в людях самоотверженности, готовности в любую минуту помочь слабому, считает Уиндем залог выживания цивилизации.

Работа Уиндема в литературе началась с рассказов. В них писатель досказывал или конкретизировал то, о чём в более крупных вещах говорил более бегло. Рассказы Уиндема - психологически ёмкие, изящные, выстроенные в лучших традициях национальной школы малой прозы - своего рода каталог тем современной научной фантастики от фантастики космической, приключенческой до сатирической, философской.

Писал Джон Уиндем и фэнтези - например, рассказ Подарок из Брунсвика, современный вариант сказки о гаммельнском крысолове, действие которой происходит в Америке XX века. Неизменным объектом внимания была религия - писатель, поклонник точного знания, отвергал трансцендентное, основанное на слепой вере в чудесное небывалое и удивительное, служащее завязкой во многих его произведениях, базируется на научных сведениях - как правило, из тех областей естествознания, где Уиндем хорошо ориентировался.

Наибольшей известностью пользуются рассказы писателя о путешествиях во времени. Именно Уиндему принадлежит заслуга введения в современную фантастику термина хроноклазм, означающего временной парадокс, изменение прошлого или будущего в результате вмешательства в него из будущего или из прошлого. Рассказы этого типа позволяли писателю поднимать проблемы весьма широкого спектра от ответственности человека перед его совестью до его ответственности перед историей.

В своих произведениях писатель стремился показать честность и благородство, доброту и мужество, сдержанность в выражении человеческих эмоций и верность долгу. Лучшие герои Уиндема похожи на самого писателя, человека, органически чуждого суетности и тщеславия. Последние полтора десятка лет автора Хризалидов небогаты событиями почти всё время он проводил в своём загородном доме и писал.

Умер Уиндем в 1969-м, в конце десятилетия, вошедшего в историю жанра как время расцвета новой волны, одного из самых известных направлений в англоязычной фантастике XX века. В 1951 году в издательстве Czytelnik вышел роман Станислава Лема Астронавты. Сам писатель считает его своим литературным дебютом, хотя ещё в 1946 году у него вышла повесть Человек с Марса, а в 1950 году в Закопане он дорабатывал роман Непотерянное время про Сопротивление, про фашистскую оккупацию.

Художественная природа первого научно-фантастического романа Станислава Лема была ещё двойственной. В нём явно ощущалось влияние Ж. Верна и Г. Уэллса, совместились утопия и предостережение. Картина коммунистического общества начала XXI века, поданная, кстати, в беглом описании, сделана в традициях старой фантастики, тут же и подробный рассказ о строении космического корабля, а вторая часть, которая содержит описание цивилизации Венеры, вернее, того, что от неё осталось, была уже результатом большой фантазии фантаста-начинателя.

Идейная направленность второй части была злободневной США в те годы во всю силу размахивали ядерной дубинкой. А описав дейтронное оружие, которое может уничтожить всё живое, но сохранить материальные ценности именно с помощью такого оружия цивилизация Венеры собиралась напасть на Землю , Лем предсказал нейтронную бомбу. А образ энергетической плазмы в своём внутреннем развитии привёл фантазию писателя к мыслящему океану Солярис.

Нашёл своё дальнейшее развитие и образ металлических мурашек в повести Непобедимый. Бросая ретроспективный взгляд на богатое творчество Лема, мы видим, как эволюционируют некогда возникшие научно-фантастические идеи, образы, изобретения, которые приобретают временами характер предвиденного открытия. Второй научно-фантастический роман Лема - Магелланово облако - был по жанру честной и искренней коммунистической утопией, против которой ничего нельзя возразить и теперь.

Впрочем, карты, на которых нет станы Утопии, действительно бессмысленны. Правда, Лем в этом романе переносит время действия в XXXI-XXXII столетия И. Ефремов в Туманности Андромеды также взял XXX век. Он и тут с большим удовлетворением занимается техническими проблемами, описывая, а по сути проектируя по всем правилам научно-фантастического прогноза и космический корабль, который предназначен для полёта к звёздам, и сам полёт, выстраивает отношения людей коммунистического общества. Первый период творчества, который можно считать утопическим, завершается до конца 50-х годов.

Второй период, который продолжается и сейчас, насыщен предостережением, а то, что на его протяжении изменилось качество - это уже вопрос большой эволюции Станислава Лема, без которой непонятен его феномен. А разгадка и ответ просты занимаясь фантастикой, Лем вышел на проблемы Цивилизации, Культуры, Человечества. Он стал писателем-философом, который пристально и тревожно всматривается в человека в эпоху техничной цивилизации, которую человек сам и создаёт. Что касается науки и литературы, то ту Лем выработал системный подход, трезвый и поэтичный одновременно, философско-познавательный и глубоко рациональный.

Но Лем умеет и смеяться. Его Сказки роботов , Кибериада , Звёздные дневники Йона Тихого пропитаны непревзойдённой игрой фантазии. Всем ходом духовного индивидуального развития на него проецируется общее развитие цивилизации, живым творческим столкновением с огромными и разнообразными по смысловой направленности массивами информации исторический оптимизм Лема до конца 50-х годов не то что бы снижался, но начала появляться горьковатая мудрость, смутное понимание того, что перед человечеством стоит больше проблем, чем оно себе представляет. Старя истина ещё раз подтвердилась горе от ума во многой мудрости много печали. Станислав Лем, вместе с другими писателями-фантастами, снял розовый утопичный флёр с темы будущего, который чаще всего рассматривался только в социальном плане и почти не касался серьёзно аспектов научного развития.

Технология же, которая сформировалась говорит Лем совершает давление на существующую культуру и как бы заставляет людей адаптивно подчиняться нуждам техничных процессов.

Далее идёт интеллектуальное соперничество с машиной, различные формы симбиоза, стремление совершенствовать человеческий организм, а говоря другими словами, приспосабливать его к характеристикам техники. В результате всё упирается в перспективу будущего человека уже не как социального создания, а как разумного вида, как биологического вида. Цитата приводится по тексту предисловия к книге Станіслаў Лем Прыгоды Піркса Мінск Мастацкая літаратура стр. 5 В романе Возвращение со звёзд Лем описывает вмешательство в мозг с высокородным стремлением снять наконец агрессивность с человеческой натуры, остановить войны и всяческие раздоры.

Через операцию, название её стало общим - бетризация, эта цель достигается. На всей планете устанавливается мир. Но в качестве платы за тихую спокойную жизнь идёт ответ от космоса, от истории в которой сплошь войны, кровь, злодеяния, человек потерял способность совершить подвиг, даже просто пойти на риск ради спасения другого человека, даже хирургические операции доверены роботам.

Бетризация становится возможной ещё и потому, что учёные открывают тайну гравитации, в результате любые полёты становятся абсолютно безопасными. Роман Возвращение со звёзд даёт нам научно-фантастическую модель, насыщенную предостережением, но всё-таки модель.

А вот роман Насморк совсем по сущности уже и не фантастический. В нём всего только описан бытовой вариант бинарного оружия люди употребляют искусственные продукты, абсолютно безвредные поодиночке, вроде крема для бритья, зубной пасты, капель от насморка, освежительного напитка, а в результате сходят с ума и кончают самоубийством. В человеческом организме возникают некоторые соединения, которые его отравляют, во всяком случае медикам а Лем, кстати, по образованию врач! хорошо известен эффект несовместимости многих современных лекарств, созданных синтетическим путём. В добавление к своим художественным произведениям Лем писал артикулы по научной фантастике, эссе, литературоведческие работы, у него много предисловий, комментариев, объяснений к своим произведениям.

Множество тем, идей, мыслей, сюжетов привело его к созданию жанра рецензий на выдуманные произведения, научные монографии, на выступления при вручении премий. Среди произведений Лема рассказы про пилота Пиркса выделяются своей подчёркнутой реалистичностью.

На самом деле, такой рассказ, как Испытание, написанный ещё в 1958 году, давно уже вышел за пределы научной фантастики. Тренажёры, похожие на те, которые описаны в рассказе, давно уже употребляются при подготовке космонавтов, лётчиков, операторов атомных станций, может, правда, не с такой имитационной силой. А вот рассказы, в которых действующие лица - роботы, представляют особый интерес. Тема искусственного интеллекта, которому Лем отдал очень много внимания в своём творчестве, в рассказах о пилоте Пирксе идёт в развитии и постепенно насыщается серьёзным философским и познавательным материалом.

Лем, фактически, первый в Польше сказал добрые слова о кибернетике в своём первом романе Астронавты. В Сумме технологии он разбирает теоретично-философские аспекты искусственного интеллекта, проводит логичную линию к автоэволюции человека, к созданию кибернетического организма киборга. Есть у него и фольклор роботов, уникальная вещь в мировой научной фантастике - Сказки роботов , Кибериада. А вот повесть Маска ставит неожиданно проблему, когда-то схоластическую, а теперь всё более злободневную проблему соотношения свободной воли человека и предопределяющей воли Бога. Но тут разговор идёт о свободной воле робота, а человек конструктор, программист выступает в роли бога. Гуманитарий Станислав Лем соединяет в своём творчестве одновременно точные науки и искусство, обращаясь к исследованию человека в переломную эпоху технической цивилизации.

Он предостерегает от поспешности и азарта конструкторской деятельности, призывает к мудрости.

Потому что, по его мысли, цивилизация - это прежде всего мудрость, которая исключает подготовку всеобщей гибели в виде войны или в виде неразумных действий, которые направлены на достижение сибаритских целей. Лем много где забегает вперёд, он даёт концепцию развития цивилизации, создаёт предпосылки для начала работы над теорией цивилизации.

Роджер Джозеф Желязны, потомок польских эмигрантов во втором поколении, родился в мае 1937 года в небольшом городке Кливленде Юкленде, что в штате Огайо. Отметим, что Карл Йоук, его друг детства, а затем литературный критик, свидетельствует, что уже в десять лет Желязны писал сказки. Многие дети сочиняют в этом возрасте разные истории, но для того, чтобы их записывать, нужен довольно высокий уровень самоосознания. Десятилетие после окончания средней школы в 1955 году оказалось одним из самых важных в его жизни.

В 1955 году, закончив школу, Желязны поступает на отделение психологии Кливлендского Западного университета. За два года он переболел Юнгом, Фрейдом и Фроммом. Заболел Чосером, Шекспиром и Томасом Манном. Сменил специализацию, перейдя на отделение английской словесности. Занимался восточными единоборствами. Писал и публиковал стихи. Писал, но не публиковал фантастические рассказы. В 1959-м он заканчивает университет в Кливленде, получив степень бакалавра искусств а заодно и две поэтические премии имени Фостера, а в 1960-м завершает образование годичным курсом в Колумбийском университете штата Нью-Йорк кафедра психологии и филологии. Там Желязны поселился в Гринвич-Виллидж.

Это - квартал богемы, эдакий американский Монмартр. За год Желязны переболел всем, чем было свойственно болеть сэлинджеровским героям медитациями, изучением японского языка и хинди, восточной мистикой и даже игрой в шахматы. Отрастил длинную рыжую бороду впрочем никакой другой он отрастить не мог. В этом же году его призывают на трёхлетнюю службу в Национальную гвардию, и в эти три года он начинает писать всерьёз. 1962 год стал для него воистину счастливым - публикуется его первый рассказ и проходит защита его магистерской диссертации даже служба в армии оказалась не помехой. Продолжая ещё три года числиться в резерве армии США, он работает в родном городе представителем патентного бюро и неустанно пишет.

Именно в 1966 году он получил свои первые литературные премии - Хьюго за роман Этот бессмертный и Небьюла за короткую повесть Двери его морды, пламенники его пасти , Небьюла же за рассказ Ваятель, из которого впоследствии сделал роман Творец снов. Год этот стал для него весьма значительным ещё и по другой причине. После первого неудачного брака Желязны женится вторично и навсегда - на Юдит Кэллахан, подарившей ему двоих сыновей и дочь. Роджер Желязны вошёл в мир фантастики Нет, его внесло бурной волной 1965 года, когда Майкл Муркок, только что ставший редактором Новых Миров, дотоле посредственного журнала, специализировавшегося на классической научной фантастике правду сказать, другой не было, открыл дорогу целому поколению авторов, которых мы через тридцать лет причислили к классикам.

Были в этой плеяде и Фармер, ещё не избавившийся от позорного ярлыка сотрудника Плейбоя, и Эллисон, и Дик. Тогда их называли новой волной и брезгливо относили к авангардистам.

Волна нахлынула - и на ней въехал Желязны, имевший с ней весьма мало общего.

Новую волну создали 60-е годы, время разочарований, время, когда, по выражению Л. Бигла, слово прогресс потеряло своё прежнее очарование, а бегство от действительности перестало казаться постыдным. Разочарование, как в зеркале, отразилось в её бурных и, что скрывать, не всегда чистых водах. И на этом фоне особенно резко выделяется творчество Р. Желязны, человека в Янтарном замке, сумевшего сохранить, как ни избито это звучит, веру в людей и любовь.

В 1969 году он уходит, после четырёх лет работы, из Службы социального обеспечения и становится профессиональным писателем. Есть в Америке такое понятие - профессиональный писатель, тот, который живёт литературным трудом. И Желязны честно отрабатывает свой хлеб, выдавая почти каждый год по книге. Тридцать пять романов и повестей, множество рассказов, и каждое произведение -как грань драгоценного камня - с новой стороны показывает нам талант писателя. Желязны, как и положено Мастеру, с одинаковой лёгкостью владеет любым стилем - и научной фантастикой, и фэнтези, и притчей, и легендой.

Последние ему дороги особенно. Научная достоверность его, как и большую часть авторов новой волны, не слишком заботит, главное - достоверность внутренняя, столь редкостная для жанра, известного картонными героями. Уже в первых произведениях Желязны стиль автора предстаёт перед нами отшлифованным до блеска. Энциклопедическая глубина знаний - нельзя понять Князя света, не зная индийской мифологии и философии, а Дорожных знаков - не прочтя Бодлера и Уитмена.

Необычайное богатство и разнообразие стилей, сплетённых в единый узор. Буйство аллюзий, отсылок, намёков прозрачных и не очень, брызги и пена потока сознания. И пронзительная, сверкающая, как нож, простота. Может быть, потому так и популярен Желязны, что каждый, читающий его, проникает в глубину его романов настолько, насколько в силах, и с гордостью думает, что уж он-то добрался до самого дна. Есть и ещё одна общая черта у его книг. Почти все они посвящены преображению человека.

Череда сменяющихся с калейдоскопической быстротой событий служит одному - раскрытию в человеке скрытых дотоле черт бывает, что ко злу, но обычно - к добру. Обновление души, обретение способности любить становится, как правило, темой финала. Его книги можно условно разделить на несколько групп игры с мифологией, такие, как Порождения света и тьмы, или уже упомянутый Князь света кстати, наряду с Дверями в песке один из любимейших для самого Желязны, два романа о Фрэнсисе Сандоу - Остров мёртвых и Умереть в Италбаре, многочисленные отдельные произведения и, конечно, знаменитый Амберский, или Янтарный цикл. Сам Желязны скептически относился к необычайной популярности этих романов, считая их чисто коммерческими, однако при всём при этом написал их целых десять, причём как бы в два приёма первые пять книг в 70-е годы, вторые - в конце 80-х. Уже в 1995 году к ним добавилась и повесть - последнее из его произведений, опубликованных при жизни.

Кто знает, не нанизал ли он бы ещё несколько бусин на янтарное ожерелье, проживи ещё несколько лет? Известность пришла к Желязны с самого начала и росла пропорционально числу полученных наград а всего Желязны шесть раз удостаивался премии Хьюго, дважды - Небьюла, один раз - премии Аполло, французскому аналогу Небьюлы, и это не считая премий рангом поменьше. Быть может, именно в поисках покоя стеснительный от природы Желязны в 1976 году, после рождения второго сына, переезжает из Кливленда в Санта-Фе, штат Нью-Мексико, по американским понятиям - в жуткую глушь, едва ли не в пустыню - может, ею и навеяны написанные тогда же Двери в песке ? Там он и жил до самого последнего дня, там написал те свои произведения, названия которых мало что скажут нашему не избалованному постконвенционной фантастикой читателю - Дилвиш Проклятый , Одержимый волшебством , Подменённый , Ночь в тоскливом октябре и многие другие, широко известные и признанные классикой жанра на Западе.

Некоторые романы написаны им в соавторстве - это устойчивая тенденция в американской фантастике, но и соавторов он себе подбирал именитых - Ф. Сэйберхаген, автор знаменитой серии Берсеркер , Ф. К. Дик, соратник Желязны по новой волне , Р. Шекли, которого представлять, наверное, вовсе нет нужды. С тех пор и радует нас Роджер Желязны всё новыми романами и рассказами радовал.

Трудно привыкнуть к мысли, что ушёл Мастер.

Но остались книги. Будет стоять Амберский замок со всем сонмом своих склочных обитателей, будет бродить по Галактике творец миров Фрэнсис Сандоу, будет грозить своей петлёй бог смерти Яма, будут жить и многие другие, о ком мы знаем и о ком нет. Видные русские советские прозаики, кинодраматурги, братья-соавторы, бесспорные лидеры советской НФ на протяжении трех последних десятилетий и самые известные советские писатели-фантасты за рубежом на начало 1991-х гг 321 книжное издание в 27 странах классики современной НФ, влияние которых на ее развитие, в частности, в СССР трудно переоценить.

Аркадий Натанович Стругацкий 1925-1991 - родился в Батуми ныне - Грузия, в 1925 г. вместе с семьей переехал в Ленинград ныне - Санкт-Петербург, вскоре после начала Великой Отечественной войны был эвакуирован с отцом из блокадного города позже эвакуировались мать и Б.С. жил в городе Ташле близ Чкалова ныне - Оренбург, где и был призван в армию, учился в Актюбинском артиллерийском училище, в 1943 г. был откомандирован в Московский военный институт иностранных языков, который окончил с дипломом военного переводчика с английского и японского языков в армии прослужил до 1955 года в основном, на Дальнем Востоке. После демобилизации жил в Москве, работал в редакции реферативного журнала, в издательствах Детгиз и Гослитиздат был редактором первых НФ книг С.Гансовского, А.Громовой, Е.Войскунского, И.Лукодьянова и других авторов современной НФ, сборника Мир приключений. Печататься начал с 1958 года, опубликовался в соавторстве с Л.С.Петровым повесть Пепел Бикини 1958 с 1960 года - профессиональный писатель известен также как переводчик английской и американской под псевдонимом С.Бережков и японской НФ, а также классической японской литературы.

Член Союза Писателей.

Борис Натанович Стругацкий р.1933 - родился в Ленинграде, туда же вернулся после эвакуации, окончил механико-математический факультет ЛГУ с дипломом астронома, работал на Пулковской обсерватории с 1960 года - профессиональный писатель.

Член Союза Писателей.

Печатался, в основном, в соавторстве с братом известен также переводами американской НФ - в соавторстве с братом, под псевдонимами С.Победин и С.Витин. Лауреат Государственной премии РСФСР 1986 - за сценарий фильма Письма мертвого человека, вместе с В.Рыбаковым и режисером К.С.Лопушанским. Бессменный руководитель семинара молодых фантастов при Санкт-Петербургской писательской организации. Живет в Санкт-Петербурге. Первая НФ публикация братьев Стругацких - повесть Извне 1958 исправленное и дополненное издание 1960 .