Аркадий и Борис Стругацкие

Аркадий и Борис Стругацкие. являются лауреатами премии Аэлита -81. Широкая известность пришла к братьям Стругацким после публикации первых НФ рассказов, представлявших собой образцы добротной твердой естественнонаучной НФ и отличавшихся от других произведений тех лет большим вниманием к психологической разработке характеров - Шесть спичек 1959 , Испытание СКР 1960 , Частные предположения 1960 и других большинство составило сборник Шесть спичек 1960 . В ряде ранних рассказов братья Стругацкие впервые успешно опробовали метод построения собственной истории будущего - первой и, по сей день остающейся непревзойденной, в советской НФ. В отличие от аналогичных масштабных построений Р.Хайнлайна, П.Андерсона, Л.Нивена и других писателей-фантастов, близкое будущее по Стругацким не имело с самого начала четко заданной хронологической схемы ее позже восстановили читатели- энтузиасты из исследовательской группы Людены, зато в них большее внимание было уделено созданию сквозных персонажей, переходящих из книги в книгу и упоминаемых эпизодически в результате отдельные фрагменты со временем сложились в яркую, многокрасочную, внутренне эволюционирующую и органичную мозаику - один из самых значительных миров НФ в отечественной литературе.

Первый хронологический этап этой схемы приходится на конец 20 - начало 21 веков, когда происходит интенсивное освоение ближнего космоса, а на Земле в основном завершается мирный переход от разделенного общества к всепланетному коммунизму.

Произведения этого периода, составившие трилогию, повести - Страна Багровых Туч 1959 исправленное издание 1967 - в антологии , Путь на Амальтею 1960 , Стажеры фрагменты 1962 - Генеральный инспектор фрагменты 1962 - Должен жить 1962 вторая повесть вместе с рассказами вошла в сборник Путь на Амальтею 1960 - объединены общими героями-космонавтами Быков, Юрковский, Крутиков, чья история простирается от первой героической высадки на Венеру в Стране Багровых Туч до внешне рутинного инспекционного вояжа по почти освоенной Солнечной системе в заключительной книге трилогии. Отдавая дань традиционной космической романтике, ранние книги братьев Стругацких в то же время выгодно выделялись на общем фоне советской НФ живостью языка, психологической обрисовкой характеров к достоинствам этих произведений можно также отнести оригинальную разработку многих проходных тем НФ, а также интересную и глубокую, по сравнению с другими произведениями той поры, постановку социальных проблем переходного периода от разделенного общества к коммунизму. Однако подлинной вершиной раннего периода творчества братьев Стругацких стали новеллы о Полдне 22 века, самая масштабная после Туманности Андромеды И.Ефремова, утопия в советской литературе, и во многом выигрывавшая, по сравнению с несколько дидактичной книгой, в которой, по словам братьев Стругацких, им не хватало людей. Это - широкая панорама далекого будущего, охватывающая все аспекты человеческой жизни от грандиозной созидательной деятельности человечества на Земле и в космосе до индивидуальных моральных и психологических драм, социологии, быта, морали, системы воспитания детей, спорта и досуга, и т.п. Рассказы цикла, объединенные общими героями - двумя неразлучными друзьями - Атосом -Сидоровым и Капитаном - Комовым, надолго прописавшимися в произведениях Стругацких третий и четвертый мушкетеры , Костылин и Гнедых, были авторами впоследствие забыты, зато кумир четверки - звездолетчик и специалист по контакту Леонид Горбовский стал одним из их самых любимых персонажей авторов, составили одну из лучших книг советской НФ начала 1960-х годов - Возвращение.

Полдень.

XXII-й век 1962 исправленное и дополненное издание 1967 - Полдень, XXII век. Возвращение. Ряд рассказов цикла был опубликован в антологиях - Великий КРИ 1961 , Белый конус Алаида 1961 в других - Поражение , Благоустроенная планета 1961 , Свечи перед пультом 1961 яркий и парадоксальный рассказ О странствующих и путешествующих 1963 вошел только во 2-е издание.

Отправной тезис братьев Стругацких люди будущего мало чем отличаются от наших современников лучших из них, нашедший отражение в программном названии одного из рассказов - Почти такие же, сыграл положительную роль на определенном этапе развития жанра утопии, как правило, страдающим статичностью, декларативностью и патетичностью, и отводившим идеальным людям роль рупора авторских идей - социальных, экономических или религиозно-этических, не более того. Между тем, героям ранних Стругацких присущи живость характеров, отменное чувство юмора, они подвержены слабостям, сомнениям, совершают ошибки, в том числе и трагические - как охотник из рассказа Люди, люди другое название - Свидание, случайно подстреливший разумного инопланетянина. В целом же, мир Полдня представляет собой социальный идеал интеллигентов- шестидесятников, для которых творческий труд не требует иных стимулов, кроме свободы заниматься им, а необходимым социальным регулятором служит, воспитываемое с детства, чувство ответственности перед другими членами социума.

Однако, по мере развития от книги к книге художественного мира Полдня усиливалось ощущение статичности и внутренней благости будущего по Стругацким, их оптимистические представления, объяснимые романтическими построениями 1960-х годов, вступали в противоречие с изменениями в окружающей действительности.

Чтобы преодолеть изначально присущую всякой утопии бесконфликтность или конфликты хорошего с лучшим, авторы старались вводить в жизнь утопийцев проблемы, разрешить которые без моральных потерь было практически невозможно.

В повести Далекая Радуга 1963 - это, вызванная научным экспериментом физиков, глобальная катастрофа на планете-полигоне, ставящая население перед выбором, кого эвакуировать на единственном звездолете - результаты научных исследований или детей дилемма наука-человечность усилена трагическим образом бессмертного ученого, скрестившего себя с компьютером.

В повести Малыш 1971 - это педагогическая проблема контакта с земным ребенком, космическим Маугли, воспитанным негуманоидными инопланетянами при решении ее земная цивилизация также терпит моральное поражение вместе с циклом Полдень, XXII век повесть объединена в один том - сборнике Полдень, XXII век. Малыш 1975 . Магистральный путь своего творчества, обогативший и значительно ожививший мир Полдня и всю современную НФ в целом - единственным аналогом в западной НФ служит творчество Урсулы Ле Гуин, братья Стругацкие впервые нащупали в повести Попытка к бегству 1962 , в которой остро поставлена проблема вмешательства в ход Истории.

В обобщенно-философском смысле авторов интересует столкновение принципиально несовместимых цивилизаций, художественно воплощенное в конфликте частных носителей несовместных систем морали, ставящим перед необходимостью индивидуального нравственного выбора и индивидуальной ответственности перед Историей.

Одно из проявлений конфликта - столкновение в ряде произведений Стругацких коммунистической утопии Полдня с рудиментами фашизма, тоталитаризма и милитаризма на лишь слегка замаскированных иных планетах.

Герой повести, офицер Советской Армии, необъяснимым способом переносится из фашистского концлагеря в мир Полдня и, вместе с новыми друзьями, отправляющимся в космический турпоход, попадает на планету, где сталкивается со столь знакомым ему - и совершенно неведомым жителям будущей утопии - местным фашизмом, эксплуатирующим технологические дары галактической сверхцивилизации Странников.

Тема вмешательства развита и доведена до художественного совершенства в одной из лучших книг мировой НФ последних десятилетий - повести Трудно быть богом 1964 , изданной впервые вместе с Далекой Радугой в сборнике Далекая Радуга 1964 повесть экранизирована.

В центре конфликта - один из кардинальных вопросов существования современного человечества, в год публикации не представлявшийся таким острым и актуальным, вопрос о возможности и нравственной приемлемости какого бы то ни было ускорения естественного исторического процесса.

Трагизм индивидуального выбора подчеркивается душевными терзаниями главного героя - сотрудника Института экспериментальной истории Антона-Руматы, разведчика, посланного с заданием не вмешиваться, а только наблюдать, на планету, где правит бал средневековое варварство, отдельными чертами напоминающее и фашизм, и религиозную деспотию Инквизиции, и, насколько оказалось возможным показать в середине 1960-х годов, сталинский тоталитаризм.

Несовпадение благородных утопических идеалов Полдня с исторической реальностью, в более широком контексте - неизбежный крах любых социальных доктрин, направленных на улучшение человечества с художественной силой показанное в повести, знаменовало собой ступень внутренней эволюции мира Полдня, дальнейший отрыв его от литературных традиции принципиально неизменной утопии.

Если повести Попытка к бегству и Трудно быть богом несколько обособлены от общей хронологической схемы истории будущего, то трилогия о Максиме Каммерере, создававшаяся Стругацкими на протяжении двух десятилетий, непосредственно через общих героев, целые эпизоды, тщательно разработанную систему взаимопересекающихся ссылок связана с миром первого сборника - Полдень.

XXII век, представляя собой дальнейшее развитие и, по мнению ряда критиков, окончательное закрытие темы. Книги трилогии - Обитаемый остров сокращенный вариант 1969 исправленный и дополненный 1971 , Жук в муравейнике 1979-80 , Волны гасят ветер 1985-86 , объединенные в одном томе - сборнике Волны гасят ветер 1989 посвящены, соответственно, юным годам, зрелости и старости Максима.

В первой книге представлена многоплановая и сюжетно богатая панорама пост-ядерной антиутопии на планете, где анонимная хунта использует направленное излучение с целью глобального промывания мозгов из рядов, обладающих иммунитетом к излучению мутантов, производит пополнение как революционное подполье, так и правящая элита.

Чуждый рефлексии Антона-Руматы, и по своим физическим и психологическим возможностям близкий к сверхчеловеку , Максим, со свойственным юности энтузиазмом, бросается в водоворот местной политики и готов наломать дров, но вовремя остановлен и взят под свое покровительство опытным земным разведчиком-резидентом Рудольфом Сикорски.

В Обитаемом острове авторы впервые серьезно обсуждают идею прогрессорства, хотя сам термин появился только в повести-продолжении, в которой Максим - уже правая рука Сикорски, к тому времени руководителя службы безопасности Комкон-2 Комиссии по контактам -2 , охраняющей мир и покой Полдня. Сюжет построен вокруг тайно ведущегося следствия по делу одного из космических подкидышей - землянина, родившегося из оплодотворенной яйцеклетки, найденной в инкубаторе гипотетических Странников есть основания полагать, что действиями подкидышей управляет заложенная в них генетическая программа, представляющая опасность для земной цивилизации или не представляющая - авторы намеренно рассыпают по тексту аргументы за и против, не давая героям и читателям спасительных отгадок и, тем самым обостряя нравственный выбор, в ситуации недостатка информации. Трагическое решение Сикорски, не выдержавшего тяжести ответственности и пошедшего на убийство подозреваемого носителя угрозы, можно расценить по-разному как профессиональную паранойю спецслужб и, как следствие, их несовместимость с утопией, как продолжение трагического вопроса Ф.Достоевского о построении утопии на крови невинного или же как абсурдность упований на то, что в идеальном обществе человек будет избавлен от мучительного процесса принятия решения и моральной ответственности за его последствия. В заключительной повести трилогии, художественно менее удачной, но идейно дерзкой и оригинальной, Максим - теперь уже в качестве руководителя Комкона-2 - расследует цепь загадочных событий, наводящих на мысль о прогрессорской деятельности пришельцев на Земле однако эффектная инверсия ситуации ранних произведений Стругацких приводит к непредвиденной развязке.

Оказывается, на Земле до поры тайно действуют не агенты гипотетических Странников, а просто новая элита избранных, отдельные земляне, совершившие гигантский скачок в эволюции и все дальше уходящие не только от человеческих несовершенств и сомнений, но и от человечности.

Отдельные герои и сюжетные детали связывают с трилогией о Максиме повесть Парень из Преисподней 1974 1976 , в основном, повторяющую темы других произведений Стругацких.

Яркий сатирический дар братьев Стругацких впервые с наибольшей силой проявился в сказке для младших научных сотрудников старшего возраста - повести Понедельник начинается в субботу, не уступающей по популярности легендарным романам И.Ильфа и Е.Петрова. фрагменты 1964 фрагменты. 1964 - Суета вокруг дивана 1965 вместе с Парнем из Преисподней объединена в сборник Понедельник начинается в субботу 1979 экранизирована на телевидении в 1982 году мюзикл Чародеи. Действие повести, органично, легко и остроумно объединяющей русский сказочный фольклор с интеллигентским жаргоном 1960-х годов, развертывается в стенах НИИ чародейства и волшебства НИИЧАВО , где трудятся современные ученые-маги. Значительно более резкой и политизированной вышла повесть-продолжение Сказка о Тройке 1968 1972 - ФРГ исправленное м дополненное издание 1987 - СССР , отразившая социальные изменения, происходившие в стране в конце 1960-х годов и обусловившие изменение отношения верхов к творчеству Стругацких первое книжное издание повести увидело свет лишь в эмигрантском сборнике Улитка на склоне.

Сказка о Тройке 1972 - ФРГ . В те годы, еще неосознанно, авторы били не по частным извращениям, а по самой, насквозь обюрократившейся системе тоталитаризма Тройка в заглавии наводит на мысль скорее о чрезвычайных трибуналах сталинской эпохи, нежели о романтическом образе Руси - птице-тройке - у Н.Гоголя.

Из ранних произведений сатирической НФ в творчествее братьев Стругацких выделяется стоящая особняком повесть Хищные вещи века 1965 впервые изданная вместе с Попыткой к бегству в одном томе - сборнике Хищные вещи века 1965 . Это оригинальная для своего времени попытка развенчать потребительскую утопию - рай сытых и бездуховных мещан, представляющий собой, по мнению авторов, питательный бульон для зарождения фашизма всем довольные и обеспеченные жители некоей Страны Дураков готовы полностью отдаться сладостному наркотику потребления - и уже добровольно испытывают на себе реальный супернаркотик, выводящий наружу подсознательные желания и превращающий человека в их раба. Тема получила развитие в остроумном продолжении книги Г.Уэллса - памфлете Второе нашествие марсиан 1967 , в котором земные обыватели охотно идут в услужение пришельцам те, в буквальном смысле, рассматривают землян как дойных коров в обмен на дармовой марсианский самогон вместе со Стажерами повесть объединена в одном томе - сборнике Стажеры.

Второе нашествие марсиан 1968 . Начиная со второй половины 1960-х годов, времени окончательно оформившегося отката от хрущевской оттепели, творчество Стругацких меняет тональность и достигает глубины и многозначности, беспрецедентных в отечественной НФ и фактически выводящих книги писателей из узкожанрового НФ гетто на магистраль общелитературного процесса. В то же время растет специфическое внимание к каждой новой книге Стругацких со стороны идеологических инстанций.

Никак формально не связанные с диссидентским движением и не поддавшиеся на неоднократные провокации со стороны тех же инстанций, имевшие целью подтолкнуть писателей к эмиграции, братья Стругацкие все чаще стали испытывать трудности с публикацией произведений на родине, многие их книги были изуродованы цензурой, а творческая полемика с авторами стала носить характер политического разноса.

К вершинам творчества Стругацких можно отнести философскую многоплановую повесть Улитка на склоне фрагменты 1966 фрагменты 1968 1972 - ФРГ 1988 - СССР , полное книжное издание впервые увидело свет на родине писателей в сборнике Волны гасят ветер 1989 , куда вошли также повесть Волны гасят ветер и роман Хромая судьба не путать с одноименным сборником, включающим трилогию о Максиме. Содержащая элементы абсурдистской НФ, притча о Лесе и, занимающимся его делами, сверхбюрократизированном Управлении разделена на два взаимопроникающих сюжета линию Кандида намек на известного персонажа Вольтера, случайно попавшего в Лес и стремящегося из него вырваться, и линию Переца, безуспешно преодолевающего духовную энтропию Управления, чтобы попасть в Лес. Ряд художественных образов повести не поддается однозначной расшифровке в первую очередь это - сам Лес - символ чего-то непознанного, но органического, живущего своей жизнью, населенного странным мифологическим народцем, над которым производят социально-биологические эксперименты, размножающиеся партеногенезом амазонки, живой символ бездушного и антигуманного прогресса. Другое значительное произведение братьев Стругацких той поры - повесть Гадкие лебеди 1972 - ФРГ 1987 - Время дождя , СССР в дальнейшем переиздававшаяся как составная часть роман в романе романа Хромая судьба 1986 , вместе с Хищными вещами века объединенного в одном томе - сборник Хромая судьба.

Хищные вещи века 1990 . Оба произведения, во многих отношениях автобиографичны, посвящены судьбе художника в тоталитарном обществе в обрамляющем романе фантастический элемент сведен к минимуму, действие происходит в реальных условиях, воспроизводящих нравы хорошо знакомого авторам СП СССР, а герой, писатель Феликс Сорокин, многие годы пишет в стол фантастический роман о вторжении в повседневную жизнь провинциального городка дело происходит в неназванной европейской стране таинственных сил, олицетворяющих будущее.

Это будущее не во всем понятно и приятно герою внутреннего произведения, писателю Виктору Баневу, но оно все-таки лучше, чем откровенно деградирующее настоящее окончательный и безжалостный приговор существующему порядку выносят дети, все как один, уходящие из разлагающегося и гибнущего города к своим воспитателям - мутантам-интеллектуалам, начавших с экспериментов с климатом, а в финале способных противостоять даже военной машине правящих кругов.

Из произведений Стругацких 1970-х годов выделяется повесть Пикник на обочине 1972 фрагменты 1973 , вместе с повестями Извне и Малыш объединенная в один том - сборник Неназначенные встречи 1975 дополнительную славу повести принесла вольная экранизация А.Тарковского один из вариантов сценария опубликован в виде киноповести Машина желаний 1981 . В центре повествования - драматический и психологически убедительный образ сталкера Рэда Шухарта, неплохого, но запутавшегося паренька, на свой страх и риск, совершающего смертельно опасные вылазки в так называемые зоны Посещения - места транзитных посадок таинственных пришельцев, оставивших после себя множество непонятных артефактов именно последние составляют горький хлеб сталкеров за нежданными инопланетными дарами нелегально охотятся все - от ученых до военных и криминальных структур. Более облегченный - в форме иронической детективной НФ - вариант контакта изображен в повести Отель У погибшего альпиниста 1970 дополненный вариант 1982 также экранизирована.

Нежданному контакту с загадочной вселенской силой гипотетически названной Гомеостатическим Мирозданием, почему-то стремящейся любой ценой воспрепятствовать отдельным научным исследованиям, подвергаются ученые - герои повести За миллиард лет до конца света 1976-77 вместе с Пикником на обочине и Трудно быть богом объединена в одном томе - сборнике За миллиард лет до конца света 1984 экранизирована.

Повесть можно читать и как хорошо известную авторам по собственному опыту психологическую и нравственную драму творческого человека, вынужденного работать под прессом. Среди последних произведений Стругацких наиболее значительным представляется объемный и многоплановый роман Град обреченный 1988 -89 1989 , фрагменты которого были написаны еще в начале 1970-х годов. Действие романа происходит в Городе, расположенном вне пространства и времени, куда, с целью грандиозного социального эксперимента, некие видимо, инопланетные Наставники выдергивают из различных времен группу землян ничего не объясняя подопытным, экспериментаторы воочию наблюдают за столкновением культур и мировоззрений.

Эксперимент идет неудачно, ввергая испытуемых в хаос гражданских войн, экономических и экологических катастроф, фашистских путчей и т.п. потрясений, прозорливо увиденных авторами в ту пору, когда подобное представлялось читателям мрачной фантастикой. Особенно интересен центральный образ комсомольца-сталиниста 1950-х годов, сделавшего в Городе завидную карьеру вплоть до подручного фашиствующего диктатора при этом герой не выведен законченным злодеем и циником, скорее - это удачный собирательный образ современников и соотечественников Стругацких, также переживших на своем веку не одну сшибку цивилизаций. Вместе с тем, в романе, как и в других поздних произведениях - повести Отягощенные Злом, или Сорок лет спустя 1988 1989 , пьесе Жиды города Питера, или Невеселые беседы при свечах 1990 и сценарии Пять ложек эликсира 1985 , по которому был поставлен фильм Искушение Б явственно отразились приметы определенного творческого кризиса бесспорных лидеров отечественной НФ, своеобразную трагическую точку в котором поставила безвременная смерть одного из соавторов - Аркадия Стругацкого.

Братья Стругацкие известны также произведениями детской НФ - Повестью о дружбе и недружбе 1980 , а также повестью, написанной одним Аркадием Стругацким под псевдонимом С. Ярославцев - Экспедиция в Преисподнюю 1974 - в антологии отдельное издание 1988 . Перу С. Ярославцева принадлежит также взрослый рассказ Подробности жизни Никиты Воронцова 1984 . Витицкий С Псевдоним Бориса Стругацкого, под которым опубликован роман Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики журнальный вариант 1994-1995, книгой 1995 издательство Текст. По договоренности, существовавшей между братьями Стругацкими, произведения, написанные каждым из них по отдельности, могли публиковаться только под псевдонимами - Аркадий Стругацкий, например, использовал псевдоним С.Ярославцев.

Роман С.В. Поиск предназначения был удостоен в 1996 году премий Интерпресскон и Странник. Заметка о Витицком -Борис Арро. Источник материалов по бр. Стругацким - Энциклопедия фантастики под редакцией Вл. Гакова CD-ROM версия Не спрашивайте завтра об увиденном - вам не поверят или сделают вид, что не поверили, и вообще - что за видения в наш просвещенный век Г. Л. Олди. Сумерки мира Обозревая творчество Г. Л. Олди, разговор следует начать с их главного цикла - Бездна Голодных Глаз. Цикл Бездна Голодных Глаз, состоящий из восьми романов и повестей одно из интереснейших фантастических полотен, созданных отечественной фантастикой за последние пять лет. Это безумный, психоделический калейдоскоп миров, невообразимых образов, неомифологии, стилистических, языковых экспериментов и идейно-тематических конструкций.

Миры, создаваемые Г. Л. Олди, изначально невероятны, неправдоподобны, сверхэкзотичны, но эта фантасмагоричность непостижимым образом выталкивает на поверхность текста объемные, почти голографические образы героев, живущих, сражающихся в смоделированных для них мирах.

Персонажи Олди приковывают к себе внимание, их образы, их слова незаметно, но настойчиво проникают к вам в сознание и заставляют вас задумываться о странных, порой невозможных в узком пространстве вашего материального мирка вещах, но которые вдруг становятся такими важными, и вы удивляетесь, почему не задумывались об этом раньше.

В качестве оптимального художественного метода Г. Л. Олди избрали синтез жанров и направлений.

Их романы - удивительное, порой шокирующее скрещивание литературных традиций оккультно-эзотерической литературы, боевика, философской притчи, научной фантастики, фэнтези, магического реализма, русской романтической повести начала XIX века, философских построений Востока.

И что поразительно, вся эта странная конструкция прочно держится и почти всегда работает безотказно.

На мой взгляд, произведения этих авторов - очевидные образцы мифологического романа эпохи постмодерна, эпохи экспериментов и поиска новых форм. Как творцам альтернативного отраженного в обратной стороне зеркала облика реальности им свойственно мифологическое мышление.

Кстати, авторы и сами признаются, что их фантастика вышла из мифа, а не из сказки.

В основе традиционной - классической - фантастики лежит имманентное сомнение, неверие, рациональность.

Мифологическое мышление подразумевает целостность, здесь реальное и вымышленное, рациональное и духовное неразделимы Ю. Кагарлицкии. Миф стоит над реальностью, фантастика - лишь интерпретирует ее, фантастике априори чуждо мифологическое единство.

Г. Л. Олди стремятся воссоздать это мифологическое восприятие мира чтобы затем вдруг его разрушить объяснением как это и произошло в романе Дорога, где авторы дали объяснение природе чудесного созданных миров. Олди постоянно обращаются к мифологическим запасникам человечества, переосмысливая накопленное, трансформируя в качественно новый образ.

Миф про Атланта запросто превращается в оригинальный миф про Сарта-Мифотворца А встать я уже не мог. Надо мной была - крыша.

Ее тяжесть навалилась на меня, и я принял этот груз, эту плиту между мной и небом принял на согнутые плечи, на каменеющие ладони, на всю ярость Инара-Громовика, весь ужас Матери-Ахайри, на страсть Сиаллы-Лучницы и мудрость Хаалана-Сокровенного, на безысходность Эрлика, Зеницы Мрака И стал подниматься.

Я, Сарт-Мифотворец, Предстоятель Пяти, стоящий на перекрестке Перекрестков, начал медленно разгибать колени.

С крышей мира на плечах. Г. Л. Олди. Ожидающий на Перекрестках. На реминисценции построен и один из последних романов харьковских авторов - Герой должен быть один, написанный, по собственному определению Олди, в жанре мифологического реализма. Здесь по-новому, неожиданно и интересно обыграна история олимпийского пантеона и подвигов знаменитого Геракла.

Мифологический контекст здесь гармонично внедряется в контекст реальной истории реального - нашего - мира, затрагивая вечные вопросы.

Скрытое и явное цитирование, ассоциации и реминисценции - всегда в активе у Г. Л. Олди. Это неизменный атрибут языкового поля их произведений.

Раз уж мы заговорили о языке. Нетрудно заметить, что язык Олди подчинен жесткому, рваному ритму. Отдельные фрагменты по крайней мере у меня вызывают ассоциации с поэзией Владимира Маяковского, Велемира Хлебникова. Та же динамика, ритмика, четкая, бьющая расчлененность фраз и слогов. Зачастую текст Олди разбивается на две самостоятельные сюжетные конструкции сюжет повествовательный информация о движении героев, событий и сюжет языка динамика развития лингвистических единиц. Текст перед вами порождает собственные смыслы Автору следовало бы умереть, закончив книгу.

Чтобы не становиться на пути текста У. -Эко. А в Начале было - Слово. Слово - это самое мощное, самое совершенное оружие, созданное человечеством. Слово - магия. Об этой магии - небольшая, но содержательная, изысканная повесть Витражи патриархов, в которой мы встречаем мир, где стихи имеют силу заклинаний. Поэзия - сама по себе величайшая из магий, комплекс Совершенных Слов. Слова складываются в предложения.

Очень много предложений становятся книгой. Книги бывают разные. Добрые и злые. Магические. Не дай Бог открыть зловещую Зверь-Книгу из романа Восставшие из рая. Создание враждебных человеку трансцендентных сил. Книга сия обладает безраздельной магической властью над человеком. Люди, соприкоснувшиеся с ней, становятся словами, фразами или просто страницами Книги Фантастические миры, создаваемые Г. Л. Олди, раздроблены, незавершенны в исторической перспективе. У придирчивых ценителей канона фэнтези это, быть может, вызовет неприятие, но похоже на то, что авторов действительно не слишком интересует детализированная историография и география придуманного мира, им оказывается достаточно набросать эскиз - и после гонять, своих героев по этому эскизу, в котором не принципиальна завершенность ж. Двести. СПб 1995 . Однако эти эскизы внутри, на самом деле, насыщенные множеством важных деталей обладают смысловым единством. Мир Олди не самоценен.

Самоценны герои, существующие в этом мире. Сам мир - нечто прикладное, всего лишь сюжетообразующий фон, позволяющий авторам создать оптимальную среду для исследования сакральных сущностей.

Например, природа страха, его механизм мистическая повесть Страх. Или более заманчивая область познания - религия. В сущности - это снова о Страхе. Страшно, когда тебя лишают веры. А если целое человечество? Долго протянет цивилизация, насильно лишенная веры в богов, в сверхъестественное? Какими путями пойдет такая вот, кастрированная, цивилизация? В романе Ожидающий на Перекрестках некая группа зловредных и могущественных жрецов-Предстоятелей, подпитывающих себя энергией человеческой веры, создают Дом-на-Перекрестке, который аккумулировал бы для них эту энергию, высасывая ее из человеческого мира. Логичен и печален результат - из мира исчезают религии, сказки, искусства.

Опустошенное, ничего не получившее взамен человечество начинает планомерно духовно и физически вырождаться.

Вера в чудо, религия - важные составляющие духовной культуры любой цивилизации. Энергетический вампиризм в романах Олди - тема частая. Их новый роман Пасынки восьмой заповеди, с которым вы только что познакомились, не входит в цикл Бездна Голодных Глаз. Однако и здесь мы встречаем похитителей сакральных сущностей. Правда, не в вымышленном параллельном мире, а в самой что ни на есть реальной Польше XVII века. Приемные дети Самуила-бацы обладают страшным даром - они ментальные воры, крадут у людей вдохновение, знание, навыки, опыт. Но никому не дано поставить себя НАД, мы одной крови, но ты преступил закон Божий, и быть тебе преследуемым самим Дьяволом Сурово и справедливо.

К слову сказать, Пасынки восьмой заповеди не совсем обычная фэнтези, хотя бы потому, что - по крайней мере в российской литературе - это первая и пока единственная попытка и попытка более чем удачная создать роман-фэнтези на историческом материале средневековой Польши Искусство - религиозно имманентно.

Религия - отправная точка, вдохновитель искусства. Все в мире взаимосвязано, взаимовозвращаемо. Вполне естественен обратный процесс, когда Искусство порождает религию. Великое Искусство. Роман Войти в образ продолжает тему Ожидающего на перекрестках - мир без религий и искусств. За одним исключением в мире, описанном в Войти в образ, этих сущностей не существовало изначально. Роман доказывает справедливость постулата Искусство рождает религию. Герой романа стал невольным родителем и того и другого. Для смещения с мертвой точки статичного мира оказалось достаточным появление в нем землянина, талантливого актера, вокруг которого тут же начинают формироваться религиозные культы.

Роман построен на столкновении философских идей-оппозиций религия, как путь к духовному возрождению и совершенствованию человека и религия - как одна из несомненных провокаций междуусобного кровопролития. Возвышенное и низменное. Эти оппозиции лежат в основе религии. Они же - суть любого Искусства Другая оппозиция, доминирующая в творчестве Г. Л. Олди живое - неживое, смерть - бессмертие, человек - вещи или предметы материального мира. На этих оппозициях выстраивается философская база Дороги. Дорога - один из самых неожиданных для меня, во всяком случае, безумно-сюрреалистических, закрученных и динамичных романов Г. Л. Олди. Его сюжет практически не поддается пересказу - текст соткан из многочисленных наслоений сюжетных линий, на первый взгляд раздробленных и несовместимых, однако - кирпичик за кирпичиком - перед нами выстраивается прочное, геометрически выверенное здание художественного текста, в котором все части, все детальки, вплоть до самых мелких, тщательно подогнаны друг к Другу, взаимосвязаны и взаимозависимы убери одну - здание рассыплется.

Жанровый спектр романа простирается от твердой научной фантастики до героической фэнтези и философской притчи.

Действие Дороги развивается, взаимопереплетаясь, одновременно в параллельном мире и на Земле наших дней и недалекого будущего.

Это многослойное, полиморфное произведение о желанном Праве на смерть и проклятии бессмертия, о незыблемом законе Порчи, которому подвластны все живущие Ибо вначале была Порча - основа и суть существования бренного. Умирают люди, умирают вещи и об Апокалипсисе вдруг обретших собственную сущность вещей. Интересно проработана в романе линия человек и вещи вещи - сателлит людей, люди - сателлит вещей. Эта же линия, но другими средствами и с иной концепцией продолжена в романе Путь меча, написанном в жанре героической фэнтези и не входящем в цикл Бездна Голодных Глаз. Мир Пути меча еще более экзотичен и невероятен. В этом мире сосуществуют вместе люди-воины и наделенные разумом мечи! Мир, в котором искусство фехтования доведено до абсолютного совершенства, но отсутствуют войны и не поощряются убийства.

Роман этот интересен не только оригинальностью и новизной фантастической идеи, динамичностью сюжета, но и тем, что Путь меча вероятно, первая в мировой литературе утопия в жанре героической фэнтези.

Ведь мир Пути меча - практически идеальное государство, гармоничное, эстетизированное, где поединки на мечах - искусство, а не средство убийства. В параллельных мирах разворачивается действие и одного из самых лучших романов Г. Л. Олди - Сумерки мира. Как и любой другой мир, созданный этими авторами мир Сумерек многонационален в противоборстве друг с другом сосуществуют в нем Девятикратно Живущие потомки Бессмертных из романа Дорога. Это сквозной образ всего цикла, оборотни и вампиры-Варки. В этом романе авторы добились идеального синтеза увлекательности, динамичности сюжета, четкой философской концепции и прекрасного, живого русского литературного языка.

Сумерки мира посвящен извечной теме борьбы Добра со Злом. Но не всегда, оказывается, белое - это белое, а черное - черное, не всегда Добро справедливо, очень тонкая стена разделяет Добро и Зло, очень много оттенков у этих понятий.

И подтверждением этой истины является великолепно выписанная в романе грустная но не слащаво-слезливая, как в набивших оскомину телесериалах история любви Ромео и Джульетты параллельного мира, непримиримых доселе врагов - юноши-оборотня и девушки-Девятикратной. Любовь требует жертв. Жертвенность в романах Олди ритуальна. Совершает ритуал приношения себя в жертву во имя Любви и герой романа Живущий в последний раз, которому суждено было родиться уродом - после смерти он уже не может воскреснуть в новой инкарнации поэтому Живущий в последний раз. Действие романа разворачивается опять же в мире Девятикратно Живущих. Спасая любимую девушку, которая оказалась вампиром и на которую Верховные варки наложили заклятие за ее предательство любовь к человеку, он подставляет под ее укус свою шею, тем самым обрекая себя стать вампиром-варком.

Любовь прекрасна и многолика. Любовь - опасная игра. Но с готовностью принимают ее правила герои Пасынков восьмой заповеди. Вопреки всем законам Небесным и земным они готовы противостоять Судьбе.

Даже такой, казалось бы, конченый человек, как вор-карманник Джош-Молчальник, готов продать свою душу самому Великому Здрайце еще одно имя Дьявола, чтобы спасти жизнь Марте, девушке, которая в него поверила. Поверила в его душу. Любовь меняет и Марту. Доселе непутевая, безалаберная неудачница вдруг совершает немыслимое - выхватывает из-под носа Дьявола душу любимого человека. Любовь - опасная игра. Иногда это оказывается игрой в кошки-мышки с Сатаной Но так устроен человек.

Нет мудрецов, умней влюбленных Франсуа Вийон. Отчего-то мы стали стесняться говорить и писать о Любви. Говорить восторженно и искренне. Любовные истории мыльных опер - не в счет, это чистой воды профанация темы, до предела опошленная и рафинированная. Ну какая там любовь в наше-то время скажут некоторые На улицах троллейбусы взрывают, второй месяц зарплату не дают. А вы о Любви рассусоливаете. Нет в этом мире места этому чувству! Это все сказки для прыщавых подростков и скучающих домохозяек. Подобное приходится слышать не раз. Однако не грех будет напомнить хрестоматийное Красота спасет мир. Это же о душе. А не о Вашем кошельке. Но красота не появляется сама собой, она божественна, но не Бог который, впрочем, тоже не является кому попало. Красоту нужно создавать.

Ее надо уметь чувствовать, понимать и подражать ей. Время не ждет. И только Любовь ждет вечно это из какого-то глупого американского фильма. Романы и повести Д. Громова и О. Ладыженского написаны с большой любовью. К Слову. К Читателю.

Вы уже читали романы Олди? Тогда Вы поймете, что я имею в виду. Мы только наметили некоторые штрихи творчества Г. Л. Олди. Многое, о чем хотелось бы сказать, осталось за пределами послесловия. И все-таки в заключении обратим внимание еще на одну принципиальную черту произведений Д. Громова и О. Ладыженского. Их произведения практически во всех случаях асоциальны. Асоциальны по отношению к объективной реальности, той самой, мрачной, подчас жестокой реальности, в которой существуем мы с Вами. Ненавидим и смиренно терпим.

Куда ж от нее, проклятой, денешься? Разве что в параллельные миры, в миры вымысла и фантасмагорий, где ты можешь просто взять в руки меч и сражаться против всего, что тебе ненавистно. Творческое равнодушие к социальным проблемам нашего мира - одна из явных черт фантастики новой волны. Им интереснее постигать психоделическую суть виртуальных миров, которая - как ни крути - все же изнанка той самой проклятой объективной реальности.

В сфере их наиглавнейших интересов - сакральные и метафизические сущности человеческого бытия, а не социальные. Духовное, а не материальное. Искусство ради искусства. Созидание новой реальности, а не подстрочное отражение существующей. Не просто так, не ради развлечения. Новая эпоха требует нового мышления, неординарного, нелинейного. Их волнуют вопросы о соотношении реальности и представлений о ней. В самом деле, всегда ли в состоянии мы выявить, что в нашем мире, в нашей жизни мнимо, а что нет? Где заканчивается реальность и начинается вымысел Что ж, как верно подметил санкт-петербургский критик Сергей Переслегин, каждое поколение пытается написать свою Книгу. Иногда отрицая старые, иногда дополняя их. А посему Не листайте эти страницы от нечего делать, ибо воистину страшен тот час, когда человеку нечего делать, и идти некуда, и обрыв манит лишь тем, что он - обрыв Олди Г. Л. Ожидающий на перекрёстках ЭКСМО-пресс 2001 стр. 181 .