Фаворский свет в творчестве преп. Андрея Рублева

Фаворский свет в творчестве преп. Андрея Рублева. Другой не менее яркий художник исихатского направления – Андрей Рублев.

Исследователи сходятся во мнении, что Рублев «представляет собой полную противоположность великому византийцу (Ф.Греку), хотя духовная почва, на которой они взросли, была практически единой. …все основные постулаты учения получают совершенно иное толкование и иной зрительный образ (чем у Ф.Грека)» [4]. Образы А.Рублева «также полны света, но тихий свет ровно заливает пространство иконы.

У Феофана свет конценрирует форму, у Рублева свет расширяет пространство. У Феофана свет испепеляет плоть, у Рублева – преображает» [4]. Возьмем для примера одну из рублевских икон Благовещенского собора Московского Кремля - «Преображение». «Заметим, что цвет звездчатой мандорлы вокруг фигуры Христа, преобразившегося на Фаворе темный.

Позже Рублев будет избегать подобных контрастов, используя принцип дополнительных цветов. Композиция иконы разработана весьма необычно: на вершине горы Христос и предстоящие Моисей и Илья и внизу у подножия опрокинутые в страхе и трепете апостолы; между двумя группами - свободное пространство. Действующие лица как бы разведены так, что остро ощущается дистанция между божественным и человеческим миром. В этом приеме чувствуется благоговение перед тайной открывшегося на Фаворе Божественного света.

Если сравнить благовещенское «Преображение» с «Преображением» из Переславля-Залесского, которое приписывают Феофану Греку, то будет еще более очевидна разница темпераментов греческого и русского мастеров. В переславском «Преображении» белые молнии «разрезают» пространство, вонзаясь в плоть земли, и все вокруг озаряется сиянием. Луч света как копьем пригвождает каждого из апостолов к земле. Они «пали на лица свои и очень испугались» (Мф 17:6). Сотрясаются основы мира, Фавор (в интерпретации Феофана) - катастрофа, преддверие Суда. «Суд же состоит в том, что свет пришел в мир» (Ин 3:19) говорит Евангелие и Феофан делает акцент на слове «суд». Этот евангельский эпизод показан Рублевым в благовещенском «Преображении» иначе.

Здесь свет спокоен, благостен и мягок. Он воспринимается учениками как величайшая тайна (темная мандорла - знак этой тайны) и как неизреченная благодать: «хорошо нам здесь быть» (Мф 17:4). Разница в интерпретации одного и того же духовного явления очевидна.

Возможно, это проистекает из разницы духовного опыта каждого из мастеров: Рублев прежде всего монах, прошедший школу уединенной молитвы, послушания и смирения, Феофан - странствующий художник (был ли он монахом, нам неизвестно) и проповедник. Образы Рублева всегда отличаются уравновешенностью и спокойным состоянием духа, они - как чистая прозрачная вода (у Феофана, как мы видели, образы огненной природы)» [4]. В 1408 г. вместе с Даниилом Черным Рублев расписывает фресками Успенский собор во Владимире.

Центральное место занимает в этом ансамбле композиция «Страшный Суд». «Андрей Рублев и Даниил Черный решают тему Страшного Суда и Второго пришествия Господа Иисуса Христа в духе исихастского богословия света: «Суд же состоит в том, что свет пришел в мир» (Ин 3:19). В центре композиции изображен «Престол уготованный» («Этимасия»), которому поклоняются Богородица, жены-мироносицы и ангелы. В зените свода - образ Христа, грядущего в мир. Спаситель изображен в золотых одеждах на фоне синих концентрических кругов.

Вся Его фигура устремлена в движении навстречу ожидающим. По склонам свода размещены восседающие на двенадцати престолах апостолы, а за ними - сонмы ангелов. Вся композиция пронизана тихим светом и наполнена радостью ожидания. Гармония и согласие, мудрость и благородство сочетаются в образах апостолов, беседующих с ангелами. И ни в ком нет ни тени страха, с которым принято ассоциировать Страшный Суд: «Совершенная любовь изгоняет страх» (1 Ин 4:18). Свет, приходящий в мир, и есть любовь, преображающая мир. Такова концепция Андрея Рублева.

Андрей Рублев как монах был хорошо знаком с духовной бранью, но как истинный исихаст все внимание он сосредотачивает не на тьме, с которой он борется, но на свете, который побеждает. Даже Антихриста он изображает весьма своеобразно. Иллюстрируя пророчество Даниила о четырех царствах (Дан 7:3-7), художник рисует четырех животных.

Обычно художники изображают Антихриста как страшное чудище, один вид которого способен привести в ужас. Рублев же представляет нашему взору маленькую серенькую то ли собачку, то ли гиену, скорее гадливую, чем страшную. И это очень показательно - у зрителя возникает не страх перед грехом, а скорее отвращение. «Отвращайтесь зла, прилепляйтесь к добру» (Рим 12:9)» [4]. Образы преп. Рублева – «это результат невидимой брани, это образы совершенства, гармонии, чистоты, святости - всего того, что открывается подвижнику на вершинах созерцания.

Это плоды Духа (Гал 5:22-23)» [4]. Рублев «открывает Бога через молчание, через молитвенное очищение сердца. Его заповедь: «блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф 5:8) [4]. Ярким примером такого подхода является образ апостола Павла Звенигородского чина. «Это образ интеллектуала-философа и в то же время он исполнен кротости и внутренней молитвенной тишины. Его фигура, повернутая в сторону Христа и склоненная перед Ним, выражает смирение пред славой Божьей.

Здесь обнаруживается исихастское понимание превосходства духовного познания над интеллектуальным, а также утверждение источника того и другого в молитве. «Тот не богослов, кто мало молится», повторяли учителя умного делания» [4]. Итак, созданные Рублевым образы – «чистейшее выражение того исихастского опыта, которому обучали в монастырях Сергиевской ориентации. И в целом творчество Рублева отражает степень глубокого проникновения в русскую духовную почву учения, которое увлекло единым движением весь восточно-христианский, православный мир. Образы Андрея Рублева - это, если можно так сказать, русский вариант исихазма, соединивший общие духовные законы с русской ментальностью.

Вот почему Соборы и рекомендовали иконописцам следовать рублевскому канону» [4].