Создание нового политического режима

Создание нового политического режима. годы представляли собой своеобразный переходный период в развитии Советского Союза, в строительстве политического режима нового типа, ко­торый создавал Сталин.

Общество раздиралось вихрями коллективизации и индустриализации. Бывшие оппо­зиционеры были разгромлены, однако члены оппози­ционных групп после публичного покаяния были остав­лены в политической жизни, но, естественно, не на выс­ших руководящих постах. Бывшие оппозиционные груп­пы исчезали также и потому, что начало индустриали­зации и коллективизации означало практическое реше­ние общественных проблем, которые раньше обсужда­лись только в принципе, теоретически.

Что касается от­ношения к политическому руководству, руководящей роли Сталина, то стали проявляться другие настроения. В то время как общество под влиянием бурь коллекти­визации и победы сталинского направления над оппо­зицией надеялось на какое-то смягчение и либерализа­цию жизни, в партийном руководстве вновь усилились голоса, требующие ухода Сталина. Уже в 1930 году, хо­тя и не публично, оппозиционная группа, связанная с именами С. И. Сырцова и В. В. Ломинадзе, высказыва­лась за смещение Генерального секретаря.

Спустя два года аналогичное требование выдвинула группа М. Н. Рютина, затем кружок А. П. Смирнова, Н. Б. Эйсмонта и М. Г. Толмачева выразил это в своей програм­ме, отметив, что наряду с политическими решениями должна быть найдена возможность для смещения Ста­лина с поста Генерального секретаря ЦК. Вне всякого сомнения, эти годы были напряженными для Сталина с точки зрения создания его личной диктатуры.

Было неясно, как будет реагировать общество на так назы­ваемую “вторую революцию”. Неопределенность для него создавало также и все более ощутимое противо­стояние широких кругов партийного руководства. Кризисную для Сталина обстановку усилило то, что в ноябре 1932 года его вторая жена Надежда Аллилуева покончила с собой, оставив сиротами двоих детей в газетах сообщили о внезапной и преждевременной смерти. Покойной был 31 год. В начале 30-х годов из партии были исключены три известных деятеля оппозиции, и им вынесли судебный приговор, затем в ссылку вновь были отправлены многие видные оппозиционеры. XVII съезд ВКП(б), проходивший в начале 1934 года, получил название “съезд победителей”. Действительно, внешне он казался демонстрацией большого единства.

Но на самом деле обстановка внутри высшего партийного руководства была по-прежнему напряженной. Внутренние конфликты выразились и в том, что согласно стенограмме съезда, Сталина избрали не Генеральным секретарем ЦК, а. формально членом Секретариата и секретарем ЦК ВКП(б). Хотя, получивши на съезде слово, известные оппозиционеры апологетически превозносили гений Сталина, в руководящих партийных кругах вновь встал вопрос о его перемещении многие с большим удовольствием видели бы на посту Генерального секретаря ЦК популярного руководителя Ленинградской партийной организации С. М. Кирова.4 5. Распространение сталинской деспотической диктатуры 1 декабря 1934 года С.М.Киров был убит выстрелами в спину в коридоре Смольного в тот момент, когда рядом с ним не было охраны.

Стрелял Леонид Николаев, который, согласно медицинскому обследованию, сделанному в тот период, имел неустойчивую психику.

И поныне существует множество предположений о том, что за люди подстрекали убийцу Кирова, и кто являлся организатором убийства. За короткий срок исчезли все непосредственные свидетели — офицеры НКВД, сотрудники охраны Кирова. Затем на основании приговора суда был казнен сам Николаев. Нет непосредственных свидетельств, которые подтвердили бы, что за убийством стоит Сталин.

В то же время трудно себе представить, что это покушение могло произойти без его ведома. Ясно, что на классический вопрос, ком это было выгодно, сегодня может быть дан однозначный ответ. Создание и сохранение неограниченной личной диктатуры Сталина стало возможным только после того, как была уничтожена та альтернатива, которую пред­ставлял Киров. Всеобщее распространение сталинской деспотической диктатуры могло осуществляться только путем террора во всей структуре власти.

Сталин это по­нял довольно быстро. После покушения убийца, а так­же более ста человек, обвинявшихся в терроризме и находившихся в это время в тюрьмах, были казнены. Из Ленинграда было выслано большое число людей, подо­зреваемых в оппозиционной деятельности. Были уже­сточены условия содержания в тюрьмах, перед судом предстали Каменев и Зиновьев. Начиналась эпоха рас­правы с бывшей оппозицией, с великим поколением, представлявшим большевизм.

Эти ужасы, как об этом говорил Хрущев на XX съезде, начались с совершения тягчайшего беззакония, инициатором которого был Ста­лин. 1 декабря 1934 года по его указанию, без опроса членов Политбюро секретарем ЦИК СССР было состав­лено постановление ЦИК СССР “О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союз­ных республик”. В соответствии с ним следствие по де­лам о террористических актах должно было заканчи­ваться в 10-дневный срок. Дела слушались без участия сторон.

Кассационное обжалование приговоров, подача ходатайств о помиловании не допускались, а приговор приводился в исполнение немедленно после его выне­сения. Естественно, ответственность за эти беззакония ло­жится не только на Сталина, но и на всех тех, кто помо­гал ему в совершении преступлений. Близко стоявшие к Сталину Молотов и Каганович использовали убийст­во Кирова как предлог для расправы с неугодными им лицами, с известными руководителями, деятелями Со­ветского государства.

Чрезвычайные уголовные законы позволяли возводить клевету и истреблять честные и верные партии кадры. В стенограмме XXII съезда КПСС можно прочитать о том, что в ноябре 1937 года Сталин, Молотов и Каганович санкционировали пре­дание суду большой группы известных партийных, государственных в военных руководителей. Подпись этой “троицы” стоит на документе, одобряющем эту акцию. О безжалостном обращении с людьми, кото­рые находились под следствием, свидетельствуют резолюции Сталина, Кагановича, Молотова, Маленкова, Ворошилова на письмах и заявлениях осужден­ных. После убийства Кирова началась подготовка к организации больших процессов, проводилось, расширение сети исправительно-трудовых лагерей, осуществлялись массовые высылки.

В сентябре 1938 года Сталин и Жда­нов, отдыхавшие в Сочи, направили телеграмму членам Политбюро, требуя замены наркома внутренних дел Ягоды, подготавливавшего первый большой публичный процесс, мотивируя ее тем, что ОГПУ на четыре года отстает в разоблачении троцкистских и других контрре­волюционных элементов. Эпоху 1937—1938 годов в на­роде называют “ежовщиной” по имени преемника Ягоды — Н. И. Ежова, назначенного наркомом внут­ренних дел. Однако массовые репрессии против простых советских граждан, против руководящих партийных и государственных кадров, обезглавливание командования Красной Армии, создание огромной сети лагерей в Си­бири и других местах не могли происходить без одобрения Сталина, а аресты и ликвидация многих тысяч ру­ководителей - без его личного и прямого указания.

Списки руководителей, подлежащих ликвидации, дей­ствительно, готовил нарком внутренних дел, но для их одобрения требовалась виза Сталина и Молотова, а не­редко и Кагановича.

В 1937—1938 годах Ежов предста­вил примерно 400 таких списков. По одним сведениям, в них содержалось много тысяч имен, некоторые источ­ники называют 40 тысяч лиц. “Сложилась порочная практика, когда в НКВД составлялись списки лиц, дела которых подлежали рассмотрению на Военной коллегии, и им заранее определялась мера наказания.

Эти списки направлялись Ежовым лично Сталину для санкционирования предлагаемых мер наказания” говорил Хрущёв на XX съезде партии. Хотя Сталин пытался оправдать политику массового террора выдвинутым им тезисом обострения классовой борьбы по мере строительства социализма, это никоим образом не уменьшает его личной ответственности. Сфабрикованные процессы и подобные другие акции были самыми громкими проявлениями волны террора прокатившейся по всей стране. 6.