Роль дорожных путей в сплочении Древнерусского государства

Роль дорожных путей в сплочении Древнерусского государства. Русь не владела – подобно Западной Европе – «римским наследием». Местности к северу и северо-востоку от Чёрного моря находились за пределами Ойкумены античного мира. А потому здесь отсутствовало и одно из важнейших приобретений европейских варваров, оставленных римскими завоевателями в своих колониях – мощёные дороги. По мнению С. Лебека, «дорожная сеть, которой Рим снабдил Галлию, в немалой степени содействовала целостности этой территории, хотя основным назначением этих дорог было обеспечение надёжного включения Галлии в состав империи и решение проблем обороны её границ. Однако ещё до завоевания Галлии римлянами довольно густая дорожная сеть связывала галльские города, а с побережья Средиземного моря дороги вели к берегам Ла-Манша. Но римляне во времена императора Августа проложили повсюду прямые дороги, отвечавшие стратегическим интересам и сменившие старые извилистые пути, пролегавшие по долинам.

Им римляне предпочитали трассы, проведённые по гребням возвышенностей, мощёные, а не грунтовые. Короче: на смену эмпиризму дорожного строительства галлов римляне принесли продуманную дорожную политику.

Кое-где потребовались огромные по масштабам подготовительные работы, в особенности на болотах и сыпучих почвах: надо было уплотнять грунт, забивать сваи, укладывать фашины (связки прутьев), прокапывать центральный дренажный ров, боковые кюветы, обозначавшие границу полосы, отведённой под государственное дорожное строительство.

Проезжая часть обычно покрывалась песком, гравием или щебнем. Каменные мостовые, которые иногда рассматриваются как отличительный признак римских дорог, существовали лишь около перекрестков и на въездах в крупные города. Перекинутые через реки мосты были большей частью деревянными, но кое-где и каменными. Даже самые широкие реки не останавливали римских дорожников: они устраивали плавучие мосты. » . Трудно переоценить значение такого «наследства» для поддержания целостности зарождающегося государства. Но на Руси подобных путей сообщения ещё не было. Даже в начале XI в. летописец в рассказе о чуть было не начавшейся между киевским князем Владимиром Святославичем и новгородским князем Ярославом Владимировичем (1014 г.) междоусобице подчёркивал, что перед походом на Новгород: «рече Володимер: “Требите путь и мостите мостъ” хотяшеть во на Ярослава ити, на сына своего» . Нетрудно догадаться, зачем Владимиру потребовалось приказывать расчищать пути и мостить «мосты» (гати), прежде чем выступать в поход.

На Руси, как пишет Н.Н. Воронин: «…летние дороги были весьма трудно проходимы в силу природных условий: быстрое залешение, размывы, заболачивание, переход рек и пр. Однако несомненно, что при всех трудностях "проторения" и "теребления" дорог, связанных с прорубкой лесов, прокладкой настилов на топких местах, наведением мостов или отысканием бродов через реки, что, при всём этом, условия жизни Киевской державы ставили на очередь вопрос об организации сухопутных дорог в отдалённые области северных подданных земель.

Русская Правда указывает на существование больших торговых дорог ("великая гостиница") ; они, очевидно, должны были поддерживаться населением ближайших общин. Известный летописцу обычай вятичей ставить сосуды с пеплом усопших "на столпех на путех" также может указывать на наличие более или менее устойчивых сухопутных дорог.

Все эти данные не устраняют и того факта, что, как правило, путь прокладывался каждый раз заново.

Так, в 1014 г собираясь в поход против Ярослава, Владимир отправил из Киева специальный отряд для "теребления" пути и наведения мостов и гатей. Одним из первых поручений Всеволода Ярославича, выполненных Мономахом, был поход на Ростов "сквозь Вятиче". Однако эти пути, проложенные походами княжей дружины за данью и войной, при отсутствии постоянного движения по ним, как правило, не превращались в устойчивую дорогу.

Характерно, что летописный термин "путь" обычно обозначал лишь "направление", по которому целиной полей и лесов шли походы; так, поход 1127 г. на кривичей шёл четырьмя "путями" – из Турова, Владимира, Городка и Клечска, т. е. по четырём направлениям» . Действительно, ещё на протяжении нескольких сотен лет на Руси не было сети постоянных сухопутных дорог. Зато были реки, по которым летом можно было плавать, а зимой – ездить по их льду. Они-то и стали теми связующими звеньями, которые объединили достаточно далёкие друг от друга земли.

Другим важным фактором, способствовавшим сплочению населения, которое входило в «суперсоюз», являлась внешняя опасность. Северные земли постоянно жили под страхом очередного набега викингов. Южные земли не менее постоянно беспокоили кочевники, но главное – мощный Хазарский каганат, претендовавший, видимо, помимо всего прочего, на контроль за южной частью «пути из варяг в греки». На востоке земли, колонизованные восточными славянами, граничили с вассальной Хазарин Волжской Булгарией.

Кроме того, с помощью кочевников южных степей на земли Древней Руси пыталась оказывать определенное давление и Византия. Внешняя опасность – наряду с необходимостью контроля над водными торговыми путями – была мощной консолидирующей силой, заставлявшей восточнославянские и многие соседние с ними племена заключать между собой долговременные военные союзы и создавать военно-административные объединения. Управление объединёнными землями, насколько можно судить по отрывочным известиям источников, осуществлялось представителями («мужами») или (возможно, это одно и то же) «великими князьями», «сидевшими» (правившими) в крупных городах «под рукою» киевского князя.

Внешним показателем признания за киевским князем права на выполнение властных функций являлась регулярная выплата ему полюдья и (или), возможно, дани – своеобразного государственного налога, расходовавшегося на содержание «государственного аппарата» – князя и его дружины. Сбор его, как считает сегодня, пожалуй, большинство историков, происходил ежегодно, для чего в ноябре, после того, как устанавливался зимний путь, князь с дружиной отправлялся в объезд подданных территорий.

К апрелю он возвращался в столицу, везя с собой собранную дань. Во всяком случае, так выглядит полюдье в трактате «Об управлении империей» Константина Багрянородного (40-е гг. X в.) – единственном сохранившемся его описании: «Зимний же и суровый образ жизни росов таков.

Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киева и отправляются в полюдие, что именуется "кружением", а именно в Славинии вервианов [древлян], другувитов [дреговичей], криветеинов [кривичей], севернее [северян] и прочих славян, которые являются пактиотами (данниками) росов. Кормясь там в течение всей зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лед на реке Днепре, возвращаются в Киаву (Киев)» . Возможно, как предполагают М.Б. Свердлов и А. А. Горский, полюдье собирали сразу несколько отрядов, каждый из которых выезжал в «свою» землю.

На такой порядок сбора дани указывает упоминание Константином Багрянородным нескольких «архонтов», отправлявшихся в полюдье и возвращавшихся в Киев в разное время, «начиная с апреля». Таким образом, мы видим огромнейшую важность данного пути не только как торгового, но и политического, который способствовал как объединению племён, так и защите от внешнего врага. Кроме того, по нему, как было уже сказано, князь со своей дружиной отправлялись для сбора государственного налога (дани). Это свидетельство того, что к этому времени уже существовал полный контроль государства над обоими концами данной связующей линии, которая и привела к образованию Древнерусского государства.

III. «Путь из варяг в греки» – правда или вымысел? 3.1.