ЕГИПЕТСКАЯ ПРЕМУДРОСТЬ

"Происшедшее здесь, в этом нашем городе Саисе регистрировалось в наших священных писаниях в течение периода, охватывающего 8000 лет".

- Платон, "Тимей".

"Египтяне утверждают, что со времени царствования Геракла до царствования Амасиса прошло 17 000 лет".

- Геродот, кн. II, ст. 43.

"Не смогут ли богословы извлечь свет из чистой первобытной веры, которая высвечивает из египетских иероглифов, чтобы осветить бессмертие души? Не соблаговолят ли историки обратить внимание на первоисточник всех искусств и наук Египта, покрывший за тысячи лет до пелазгов острова и мысы архипелага своими крепостями и храмами?"

- Глиддон.

Как пришел Египет к своим познаниям? Когда занялась заря той цивилизации, о чьем удивительном совершенстве говорят куски и обрывки, доставляемые нам археологами? Увы! Уста Мемнона молчат и не произносят более оракульских ответов; лишенный речи Сфинкс стал еще большей загадкой в своем молчании, чем та загадка, которую он задал Эдипу.

То, чему Египет учил других, он не получил путем международного обмена идеями и открытиями со своими семитическими соседями; также он не получал от них стимулов.

"Чем больше мы узнаем об египтянах, тем чудеснее они кажутся", - говорит писатель в недавней статье.

От кого они могли научиться своим чудесным искусствам, секретам, которые умерли вместе с ними? Они не посылали агентов по всему миру, чтобы узнать то, что знают другие; наоборот, мудрые люди соседних стран прибегали к их знанию. Египет, гордо уединившись в своем зачарованном царстве, как сказочная королева пустыни, творил чудеса как бы по мановению волшебного жезла.

"Ничто", - говорит тот же писатель, которого мы уже цитировали, - "не доказывает, что цивилизация и знания Египта возрастали и прогрессировали вместе с течением времени существования государства, как это бывает у других наций, но, наоборот, все самое совершенное относится к его самому раннему периоду. Что ни одна нация не знала так много, как Египет, - факт, доказанный историей".

Не можем ли мы приписать причину вышеприведенного высказывания тому назад, что до самого последнего времени ничто не было известно о древней Индии; что эти две нации, индийская и египетская, были родственны; что они были старейшими в группе народов и что восточные эфиопы, могучие строители, пришли из Индии уже созревшим народом, принося с собою свою Цивилизацию, и, возможно, они колонизировали незанятую египетскую территорию? Но мы откладываем более полную разработку этого вопроса на наш второй том.<<345>>

"Механизмы", - говорит Евсебий Салверт, - "были доведены древними до такого совершенства, какое еще никогда не было достигнуто нашими современниками. Мы хотели бы спросить, были ли их изобретения превзойдены в нашем веке? Определенно - нет. И в настоящее время, несмотря на все те средства, которые прогресс науки вложил в руки нынешнего механика, не испытываем ли мы множества затруднений, пытаясь поставить на пьедестал один из тех монолитов, которые сорок веков тому назад египтяне в таких больших количествах устанавливали перед своими священными сооружениями".

Так далеко назад, как только история может заглянуть, в царствование Менеса, наиболее древнего царя, о котором мы что-нибудь знаем, мы находим доказательства, что египтяне были гораздо более осведомлены по гидростатике и гидравлике, чем мы сами. Гигантский труд по отведению течения Нила или, вернее, его трех главных разветвлений, с отводом их к Мемфису был осуществлен в течение царствования этого монарха, который кажется нам таким далеким в бездне времен, как чуть-чуть мерцающая звездочка на небесном своде. Уилкинсон говорит:

"Менес в точности измерил силу, которой ему приходилось противостоять, и построил плотину, чьи высоченные насыпи и огромные набережные повернули течение вод на восток, и с того времени река течет по новому руслу".

Геродот оставил поэтическое, но все же точное описание озера Моэрис, названного по имени создавшего его фараона.

Описывая это озеро, историк указывает, что оно имело 450 миль по окружности и его глубина была 300 футов. В озеро по искусственным каналам отводились паводковые воды Нила для обводнения земель на многие мили вокруг. Его многочисленные шлюзы, дамбы, запоры и удобные машины были произведениями высочайшего мастерства. В гораздо более позднем периоде римляне получили свои представления о гидравлических сооружениях от египтян, но наши последние успехи в такого рода сооружениях продемонстрировали факт большого недостатка знаний по той части науки у римлян. Так, например, если они были ознакомлены с тем, что в гидростатике называют великим законом, то, кажется, они меньше знали о том, что наши современные инженеры знают под названием водонепроницаемых соединений. Их неосведомленность достаточно доказана их водоснабжением, для которого они строили большие акведуки вместо того, чтобы с меньшими затратами проложить железные трубы под поверхностью земли. Но египтяне, очевидно, пользовались значительно лучшими методами для своих каналов и водоснабжения. Тем не менее, инженеры, нанятые Лессипом для прорытия Суэцкого канала, которые научились всему, что древнее римское знание по этой части могло им дать из полученного от египтян, - смеялись, когда им для устранения некоторых недостатков в их работе посоветовали изучать содержимое египетских музеев. Тем не менее этим инженерам удалось придать берегам этой "длинной и безобразной канавы", - как профессор Карпентер прозвал Суэцкий канал, - достаточную прочность, чтобы канал стал проходимою для кораблей водною дорогою, вместо грязевой ловушки для кораблей, каковой он оказался сперва.

Аллювиальные отложения Нила в течение прошедших тридцати веков совершенно изменили площадь дельты так, что она беспрестанно нарастала в сторону моря и увеличивала территорию хедива. В древние времена главное устье реки называлось Пелузианским; канал, проложенный одним из царей - канал Нехо - вел из Суэца в это разветвление. После поражения Антония и Клеопатры при Актиуме, было предложено, чтобы часть флота прошла по каналу в Красное море, что указывает на глубину, какую сумели обеспечить инженеры тех времен. Поселенцы в Колорадо и Аризоне недавно восстановили плодородие на громадных участках засушливых земель посредством ирригационной системы и получили немало восхвалений за это от современной прессы. Но на расстоянии 500 миль выше Кайро тянется полоса земли, отвоеванная от пустыни и превращенная, по словам проф. Карпентера, "в наиболее плодородную почву на Земле". Он говорит:

"Тысячи лет эти ответвляющие каналы проводили сюда пресную воду из Нила, удобряя эту узкую длинную полосу так же, как и дельту со времени раннего периода египетских монархов".

Французская провинция Артуа дала свое имя артезианским колодцам, точно эта форма обводнения впервые была применена там; но если мы заглянем в китайские летописи, то обнаружим, что такие колодцы были общераспространенными за века до христианской эры.

Если мы теперь обратимся к архитектуре, то перед нашими глазами развернутся удивительные сооружения, которые трудно описать. Ссылаясь на храмы Филои, Абу Симбел, Дендера, Эдфу и Карнак, профессор Карпентер говорит, что "эти громадные прекрасные здания... эти гигантские храмы и пирамиды" обладают "обширными размерами и красотой", которые "все еще впечатляющи по истечении тысячи лет". Он поражен "восхитительным мастерством; камни так точно подогнаны друг к другу, что едва ли можно между ними засунуть нож в соединениях". В своем любительском археологическом хождении по святым местам он заметил еще одно из тех "любопытных совпадений", в которых его святейшество папа римский может почувствовать некоторую заинтересованность. Профессор говорит о египетской "Книге Мертвых", скульптурно изображенной на старых памятниках, и о древнем веровании в бессмертие души.

"Наиболее замечательно то", - говорит профессор, - "что видишь, что не только само это верование, но и язык, каким оно выражено, напоминает язык христианского откровения, ибо в "Книге Мертвых" употребляются те же самые фразы, какие мы находим в Новом Завете в связи с Судным Днем".

И он допускает, что эта иерограмма была вырезана, вероятно, за 2000 лет до времени Христа.

По Бунзену, вычисления которого считаются наиболее точными, масса каменной кладки в великой пирамиде Хеопса составляет 82.111.000 футов и должна весить 6.316.000 тонн. Огромное количество прямоугольно обтесанных камней выявляет непревзойденное искусство египетских каменщиков. Рассказывая о Великой пирамиде, Кенкрик говорит:

"Места соединений камней едва ощутимы и не шире толщины серебряной бумаги, а цемент настолько сцепляющий, что фрагменты облицовочных камней все еще держатся в своих первоначальных местах, несмотря на многие века и силу, применявшуюся для их отрыва".

Кто из наших современных архитекторов и химиков в состоянии снова открыть неразрушающийся цемент старейших строений Египта?

"Искусство древних в обработке камня", - говорит Бунзен, - "наиболее проявлено в их умении обращаться с огромными глыбами камня, из которых создавались обелиски и статуи высотой в сорок футов, сделанные из одного камня!"

Таких много. Эти глыбы обрабатывались не взрывом, к ним применялся следующий научный метод: вместо использования больших железных клиньев, которые раскололи бы камень, они прорезали во всю длину камня небольшой желоб, скажем, длиною в 100 футов, и по всей длине желоба вбивали деревянные клинья; после этого они наливали в желоб воду; клинья набухали одновременно и с огромною силою равномерно разрывали камень по всей длине так ровно и чисто, как алмаз разрезает оконное стекло.

Современные географы и геологи доказали, что эти монолитные камни были доставлены с очень значительных расстояний, и не могли придумать, какого рода транспортными средствами это было сделано. Старинные рукописи говорят, что это было осуществлено с помощью переносных рельсов. Рельсы покоились на надутых кожаных мешках, сделавшиеся неразрушимыми, благодаря обработке тем же процессом, который применялся для обработки мумий. Эти искусно сделанные подушки предохраняли рельсы от погружения в глубокий песок. О них упоминает Мането и добавляет, что они были так хорошо приготовлены, что не изнашивались целыми столетиями.

Время возникновения сотен пирамид в долине Нила невозможно установить никакими способами европейской науки, но Геродот сообщает нам, что каждый из царей воздвигал одну пирамиду в ознаменование своего царствования, которая также служила его усыпальницей. Но Геродот не сказал всего, хотя он знал, что настоящая цель воздвижения пирамид весьма отличалась от той, которую он им приписывал. Если бы не его религиозная щепетильность, он мог бы добавить, что внешне пирамида символизирует творящее начало природы, а также иллюстрирует принципы геометрии, математики, астрологии и астрономии. Изнутри это был величественный храм, в мрачной глубине которого совершались мистерии, и стены его часто были свидетелями сцен посвящения членов царской семьи. Саркофаг из порфира, низведенный проф. Пиацци Смитом, королевским астрономом из Шотландии, до ларя для зерна, был купелью крещения, выходя из которой неофит "вновь рождался" и становился адептом.

Геродот, однако, дает нам правильное представление об огромном труде, потребовавшемся для перевозки одной из этих гигантских глыб гранита. Она была тридцать два фута в длину, двадцать один фут в ширину и двенадцать футов в вышину. По подсчетам ее вес составлял что-то около 300 тонн; потребовался труд 2000 человек в течение трех лет, чтобы доставить эту глыбу из Сиены до дельты Нила. Глиддон в своем труде "Древний Египет" приводит цитату из Плиния с описанием приготовлений для перевозки обелиска, воздвигнутого в Александрии Птоломеем Филадельфусом. Прорыли канал от Нила до того места, где лежал обелиск. Под обелиск подвели две баржи. Они были нагружены камнями по кубическому футу каждый; вес обелиска был в точности вычислен инженерами, и камни, которыми были загружены баржи, составляли вес, соответствующий весу обелиска с тем расчетом, чтобы баржи настолько погрузились в воду, чтобы их можно было подвести под обелиск. Затем стали постепенно удалять камни из барж, они поднялись, приподняли обелиск, и баржи поплыли вниз по реке.

В Египетском отделе Дрезденского или Берлинского музея (мы забыли, в котором) имеется рисунок, изображающий рабочего, который с корзиной песка на спине поднимается на незаконченную еще пирамиду. Это навело некоторых египтологов на мысль, что блоки пирамид изготовлялись химически на месте. Некоторые современные инженеры думают, что портландский цемент, двойной силикат извести и глинозема, и есть неразрушающийся цемент древних. Но, с другой стороны, проф. Карпентер утверждает, что пирамиды, за исключением гранитной облицовки, построены из того, что геологи называют нуммулитическим известняком. Он новее, чем старый мел, и образовался из раковин организмов, "называемых нуммулитами, - они величиною с шиллинговую монету". Как бы ни решался этот спорный вопрос, никто, начиная с Геродота и Плиния, вплоть до последнего странствующего инженера, которому довелось взглянуть на эти величественные памятники давно исчезнувших династий, не был в состоянии сказать нам, как эти гигантские массы материала были доставлены на место и воздвигнуты. Бунзен приписывает Египту 20000-летнюю древность. Но даже по этому вопросу, если мы будем полагаться на современные авторитеты, мы предоставлены догадкам. Современные авторитеты не в состоянии нам сказать ни о том, для чего пирамиды были построены, ни о том, при какой династии была воздвигнута первая из них, ни о том, из какого материала они построены. У них только одни догадки.

Профессор Смит дал нам наиболее точное математическое описание Великой пирамиды, какое только можно найти в литературе. Но после показа астрономических соотношений этого строения он так низко ценит мысль египтян, что он действительно утверждает, что порфировый саркофаг в покоях царя представляет единицу измерения для двух наиболее просвещенных наций на земле - для "Англии и Америки". Одна из Книг Гермеса описывает некоторые пирамиды стоящими на берегу моря, "волны которого в бессильной ярости ударялись об их основания". Это значит, что географическое очертание этой страны изменилось, и может послужить указанием на то, что мы должны приписать этим древним "зернохранилищам", "магически-астрологическим обсерваториям" и "царским усыпальницам" происхождение, опережающее появление Сахары и других пустынь. Это подразумевает значительно большую древность, чем те скудные несколько тысяч лет, которые египтологи так великодушно отпускают Египту.

Доктор Риболд, французский археолог, пользующийся некоторой известностью, предоставляет своим читателям некоторую возможность судить о культуре, которая преобладала в Египте 5000 (?) лет до Христа, говоря, что в то время там было "не менее тридцати или сорока жреческих колледжей, где изучали оккультные науки и практическую магию".

Один писатель в "Национальном ежеквартальном обозрении" (Том XXXII, № LXIII, за декабрь 1875 г.) говорит, что

"Недавние раскопки, произведенные в развалинах Карфагена, вынесли на свет божий следы цивилизации, утонченного искусства и роскоши, затмевающие древний Рим. И когда был опубликован декрет "Delenda est Carthago"<<346>>, владычица мира хорошо знала, что она собирается разрушить нечто большее, чем она сама, ибо в то время, как одна империя покоряла мир только силою оружия, другая являлась последней и наиболее совершенной представительницей расы, которая за сотни лет до того, когда еще Рим никому и не снился, руководила цивилизацией, ученостью и умами человечества".

Это тот Карфаген, который по словам Апиана, существовал еще в 1234 году до Христа, другими словами, существовал за 50 лет до взятия Трои, и он не тот общеизвестный Карфаген, который якобы был построен Дидо (Элиссой или Астартой) четырьмя веками позже.

Вот перед нами еще одна иллюстрация к учению о циклах. Признания Дрейпера касательно астрономической эрудиции древних египтян находят сильное подтверждение в одном интересном факте, почерпнутом мистером Дж. М. Пиблсом в лекции, прочитанной в Филадельфии профессором О. М. Митчеллом, астрономом. На гробе одной мумии, ныне находящейся в Британском Музее, был изображен зодиак с точными местонахождениями планет во время осеннего равноденствия в 1722 году до нашей эры. Профессор Митчелл рассчитал точное положение небесных тел, входящих в нашу солнечную систему, в указанное время.

"В результате", - сообщает мистер Пиблс, - "я пришел к следующему выводу: к моему великому изумлению... оказалось, что 7-го октября 1722 г. до Р. X. луна и планеты занимали точные места, соответствующие изображенным на саркофаге в Британском музее" [344].

Профессор Джон Фиске в своем наступлении на "Историю интеллектуального развития Европы" доктора Дрейпера обрушивается на доктрину циклического продвижения, заявляя, что "мы никогда не знали ни начала, ни конца какого-либо исторического цикла и также не имеем убедительных доказательств, что мы теперь проходим какой-то цикл".<<347>> Он упрекает автора этого красноречивого и продуманного труда за "странную склонность, проявляемую на протяжении всего его труда, не только приписывать лучшую часть греческой культуры египетским источникам, но и постоянно возвеличивать неевропейскую цивилизацию за счет европейской цивилизации". Мы полагаем, что эту "странную склонность" могли бы санкционировать сами великие греческие историки. Профессор Фиске мог бы с пользою для себя снова перечитать Геродота. "Отец истории" неоднократно признает, что Греция всем обязана Египту. Что же касается утверждения, что мир никогда не знал ни начала, ни конца какого-либо цикла, то стоит только бросить взор назад на многие покрытые славой нации, которые сошли с исторической сцены, то есть дошли до конца своего великого национального цикла. Сравните Египет древности с его совершенным мастерством, наукой и религией, его славные города и памятники, его кишащее население с Египтом сегодняшнего дня, населенным чужеземцами; с его развалинами, служащими обиталищем для летучих мышей, и несколькими коптами, единственно уцелевшими наследниками всего этого величия, - и вы увидите, правдива ли теория цикличности. Говорит Глиддон, которому Фиске теперь возражает;

"Филологи, астрономы, химики, живописцы, архитекторы и врачи должны возвратиться в Египет, чтобы узнавать происхождение языка и письменности, календаря и солнечного движения, искусство резать гранит медным резцом, придавать эластичность медному мечу, изготовлять стекло с различными оттенками радуги, транспортировать отдельные глыбы полированного сиенита весом 900 тонн на любое расстояние по воде и по суше, строить арки, закругленные и заостренные, с непревзойденным доныне мастерством и точностью за 2000 лет до "Великой канализации" Рима, создавать скульптурные дорийские колонны за 1000 лет до того, как дорийцы впервые упоминаются в истории, писать фрески неразрушающимися красками, практические познания по анатомии и построение пирамид, бросающих вызов времени".

"Каждый мастер-ремесленник может увидеть в египетских памятниках достижения по своему ремеслу, какими они были 4000 лет тому назад; и будь это колесный мастер, создающий колесницу; сапожник, затягивающий свою дратву; закройщик кож, пользующийся той же самой формы ножом, которая и теперь считается самой лучшей; ткач, бросающий тот же самый ручной челнок; жестянщик-лудильщик, пользующийся той же самой трубкой для дутья, которая еще совсем недавно была признана самой эффективной; резчик печатей, вырезывающий на них иероглифы с такими именами, как Шухо, более 4300 лет тому назад - все они и еще много других поразительных свидетельств об египетском приоритете требуют только одного взгляда на эстампы Роселлини, чтобы убедиться".

"Истинно", - восклицает мистер Пиблс, - "эти храмы Рамзеса и гробницы были таким же чудом для Геродота, какими они являются для нас!" [344]

Но даже во времена Геродота безжалостная рука времени уже оставила свои следы на их постройках, и некоторые из них, память о которых полностью изгладилась бы, если бы не Книги Гермеса, ушли в бездну забвения. Царь за царем, династия за династией прошли в блестящем шествии перед глазами поколений, сменяющихся одно за другим, и их слава прогремела по всей обитаемой части Земли. Тот же самый покров забвения накрыл их и их памятники еще до того, как первый из наших авторитетов по истории, Геродот, сохранил для потомства воспоминание о мировом чуде - Великом Лабиринте. Давно принятая библейская хронология сковала умы не только духовенства, но даже мало освободившихся от пут ученых, которые, трактуя о доисторических останках в различных частях света, постоянно проявляют боязнь - как бы не преступить периода в 6000 лет, до сих пор отведенного богословами в качестве возраста нашего мира.

Геродот нашел Лабиринт уже в развалинах; но, тем не менее, его восхищение строителями Лабиринта не знает пределов. Он считал Лабиринт гораздо более чудесным произведением, чем пирамиды, и в качестве очевидца подробно его описывает. Французские и прусские ученые так же, как и другие египтологи, согласны в отношении местонахождения и тождественности его благородных развалин. Кроме того, они подтверждают описание, данное старинным историком. Геродот повествует, что он нашел там 3000 комнат, половина из которых - под землей, половина - на поверхности земли.

"Верхние комнаты", - говорит он, - "я сам прошел и подробно осмотрел. В подземные залы (которые могут существовать и доныне, насколько известно археологам) заведующие этими помещениями меня не пустили, так как там находятся гробницы царей, которые построили Лабиринт, а также гробницы священных крокодилов. Верхние комнаты я видел моими собственными глазами и нашел, что они превосходят все другое, созданное человеком".

В переводе Раулинсона в уста Геродота вкладываются следующие слова:

"Проходы через дома и различные повороты пути через дворы возбуждали во мне бесконечное восхищение, когда я переходил из дворов в залы, а оттуда в колоннады, из колоннад в другие дома и опять во дворы, до того не виденные. Крыши повсюду были каменные так же, как и стены, причем, и те и другие были покрыты искусной резьбой. Каждый двор был окружен колоннадой, которые были воздвигнуты из белого камня и украшены изысканными скульптурными изображениями. В углу Лабиринта стоит пирамида высотою в сорок фатомов<<348>> с высеченными на ней крупными фигурами. Обширный подземный ход вел в ее внутренность".

Если таким был Лабиринт, когда его обозревал Геродот, какими же в таком случае были древние Фивы, город, разрушенный намного раньше псамметихского периода, царившего 530 лет спустя после разрушения Трои? Мы узнаем, что в его время столицей был Мемфис, тогда как от блистательных Фив остались только развалины. И если теперь мы, люди, могущие составлять свое мнение только по развалинам того, что было развалинами так много веков до нашей эры, ошеломлены при рассматривании этих развалин, то каков был вид Фив в дни его процветания и славы? Карнак - храм, дворец, развалины - как бы ни называли его археологи, - являются их единственными представителями. Но, стоя одинокими и покинутыми, они годятся в качестве эмблемы величественной империи; словно забытые временем, шествующим вперед через века, они свидетельствуют об умении и искусстве древних. Тот, действительно, лишен духовного восприятия гения, кто не почувствует и не увидит интеллектуального величия расы, запланировавшей и построившей их.

Шампольон, который провел почти всю жизнь в археологических исследованиях, дает выход своим чувствам в следующем описании Карнака:

"Площадь, покрытая массой остатков от здания, квадратна; каждая сторона 1800 футов. Каждый посещающий изумлен и охвачен сознанием величия этих благородных останков, щедростью и величественностью их мастерства, видимого повсюду. Ни один народ, ни древний, ни современный не возвысил искусства архитектуры до таких масштабов, до такой возвышенности и грандиозности, как древние египтяне; и воображение, которое в Европе взлетает выше наших портиков, останавливается и, обессилевшее, падает у подножия гипостильной колоннады Карнака из ста сорока колонн! В одном из его залов мог бы поместиться весь Собор Парижской Богоматери, и он еще не доставал бы до потолка и считался бы малым украшением в центре зала".

Один из выступающих в ряде английских периодических изданий 1870 г., очевидно, говорящий со слов путешественника, описывающего то, что он сам видел, выражается так:

"Дворов, залов, врат, колонн, обелисков, монолитных фигур, скульптур, длинных рядов сфинксов обнаруживается в Карнаке такое множество, что современному уму непостижимо".

Дэстон, французский путешественник, говорит:

"Осмотрев это, трудно поверить в реальность существования такого множества строений, собранных в одном месте, их размеров, полного решимости и упорства, какое требовалось для их сооружения, и неисчислимых расходов, потребовавшихся на это великолепие! Нужно, чтобы читатель представлял себе все это, как сон, так как тот, кто сам видел все это, временами сомневался, действительно ли он видит это в бодрствующем состоянии... Там, на периферии святилища имеются озера и горы. Эти два здания избраны в качестве примеров из почти неисчерпаемого списка. Вся долина и дельта Нила от водопадов до моря была покрыта храмами, дворцами, гробницами, пирамидами, обелисками и колоннами. Скульптурные изображения выше всяких похвал. Механические совершенства, проявленные художниками в граните, серпантине, брекчии и базальте, чудесны, по мнению всех знатоков... животные и растения выглядят, как живые, а искусственные предметы покрыты прекрасной скульптурой; сухопутные и морские сражения, а также сцены домашней жизни везде встречаются на барельефах".

"Эти памятники", - говорит один английский писатель, - "которые так поражают путешественника, наполняют его ум великими идеями. При виде этих колоссов и сверхобелисков, которые кажутся превосходящими человеческую природу, он не может не воскликнуть: "Это было сделано человеком", и это сознание возвышает его существование" [346, т. II, с. 67].

В свою очередь доктор Ричардсон, говоря о храме в Дендерах, высказывается:

"Женские фигуры выполнены с таким совершенством, что только не говорят; у них непревзойденная нежность черт и выразительность".

Каждый из этих камней покрыт иероглифами, и чем они древнее, тем прекраснее они высечены. Не является ли это новым доказательством, что Египет попал в поле зрения истории тогда, когда его мастерства и искусства уже находились в процессе быстрой дегенерации? Надписи на обелисках высечены глубиною в два дюйма, а иногда еще глубже, причем, выполнены с высочайшим совершенством. Можно получить некоторое представление об их глубине из того факта, что арабы за небольшое вознаграждение взбираются на самую вершину обелиска, причем, заправляют большие пальцы ног в углубления иероглифов. Что все эти памятники, в которых прочность состязается с красотой, были созданы до дней исхода израильтян из Египта, у историков нет никакого сомнения. (Все археологи теперь уже пришли к соглашению, что чем глубже мы удаляемся в историю, тем прекрасней становится мастерство Египта). Эти взгляды опять сталкиваются со взглядами мистера Фиске, который уверяет нас, что "скульптуры на памятниках (Египта, Индии и Ассирии), кроме того, выражают очень неразвитое состояние артистических способностей".<<349>> Мало того, сей ученый джентльмен идет дальше. Присоединив свой голос к оппозиции против признания учености, - которая по праву принадлежала кастам священнослужителей древности, - за левитами, он презрительно говорит, что

"нелепая теория о глубокой науке, которой якобы обладали египетские священнослужители с глубокой древности и передали греческим философам, была окончательно разрушена (?) сэром Дж. К. Льюисом [347]... тогда как в отношении Египта и Индии, а также Ассирии можно сказать, что колоссальные памятники, украшающие эти страны с доисторических времен, свидетельствуют о преобладании в этих странах варварского деспотизма, совершенно несовместимого с благородным обществом, и поэтому также несовместимого с устойчивым прогрессом".<<350>>

Любопытный аргумент, действительно. Если размеры и величие общественных памятников должны служить для потомства мерилом, по которому можно определить "прогресс цивилизации", достигнутый их строителями, тогда, может быть, было бы разумно для Америки, которая так кичится якобы установленными в ней прогрессом и свободой, сразу понизить свои строения на несколько этажей. Иначе, по теории профессора Фиске, археологи 3877 года нашей эры применят к "древней Америке" 1877 года правило Льюиса и скажут про древние Соединенные Штаты, что "их можно рассматривать как латифундиум, или плантацию, которую обрабатывало все население в качестве рабов короля-президента". Белокожие арийские расы никогда не были прирожденными "строителями", подобными восточным эфиопам или темнокожим кавказцам,<<351>> и поэтому никогда не были в состоянии состязаться с последними в воздвижении колоссальных построек, - так поэтому мы должны делать поспешный вывод, что эти грандиозные храмы и пирамиды могли быть воздвигнуты только под бичом деспота? Странная логика! Действительно, кажется более благоразумным придерживаться "строгих канонов критик", изложенных Льюисом и Гротом, и честно сразу сознаться, что мы, в самом деле мало знаем о древних народах и что до сих пор у нас имеются только предположительные домыслы, и если мы не поведем изучение в том же направлении, в каком вели древние жрецы, то и на будущее у нас мало шансов. Мы знаем только то, что они позволяли знать непосвященным, но то малое, что мы о них узнаем путем дедукции, должно бы быть достаточным, чтобы убедить нас, что даже в девятнадцатом веке, несмотря на наши претензии на превосходство в мастерствах и науках, мы не только не в состоянии построить что-нибудь подобное памятникам Египта, Индии и Ассирии, но даже не можем снова открыть наименьшего из "утерянных искусств" древних. Кроме того, сэр Гарднер Уилкинсон сильно выразился по поводу извлеченных из земли сокровищ древних, добавляя, что

"там нет никаких следов примитивного образа жизни или варварских обычаев, но есть некая стойкая цивилизация, дошедшая с отдаленнейших времен".

Здесь археология не согласуется с геологией, которая утверждает, что чем дальше ее исследование углубляется в прошлое по следам человека, тем больше варварскими они становятся. Сомнительно, исчерпали ли геологи поле своих исследовании, каким являются пещеры; и мнение геологов, обоснованное на их нынешнем опыте, может радикально измениться, когда они откроют останки предков тех людей, которых они теперь называют пещерными обитателями.

Что может лучше иллюстрировать теорию циклов, нежели следующий факт? Почти за 700 лет до Р. X. в школах Фалеса и Пифагора преподавалось учение об истинном движении Земли, ее форме и о целой гелиоцентрической системе. А в 317 г. нашей эры мы находим, что Лактантий, наставник Криспа Цезаря, сына Константина Великого, учил своего ученика, что земля плоска, и плоскость эта окружена небом, которое состоит из огня и воды; он также предостерегал своего ученика от еретического взгляда, что земля имеет шарообразную форму!

Каждый раз, когда мы, охваченные гордостью при каком-либо новом открытии, оглядываемся назад в прошлое, мы обнаруживаем, к нашему недовольству, некоторые следы, которые указывают на возможность, если не на полную определенность, что наше якобы открытие не было полной неизвестностью для древних.

Считается установленным, что ни народы раннего Моисеевого периода, ни даже более цивилизованные народы Птоломеевого периода не были знакомы с электричеством. Если мы остаемся при том же мнении и теперь, то это вовсе не от недостатка доказательств, доказывающих противное. Мы можем пренебречь и не искать какого-либо более глубокого значения в некоторых характерных выражениях Сервия и других писателей; но мы не можем также вычеркнуть их, чтобы они когда-нибудь в будущем не раскрыли своего истинного значения.

"Первые обитатели Земли", - говорит он, - "никогда не приносили огня на свои алтари, но с помощью своих молитв они низводили небесный огонь" [348, эклоги VI, V, 42]. "Прометей открыл и передал людям искусство низводить молнию; и способом, которому он их научил, они низводили огонь из надземной области".

Если после раздумывания над этими словами мы все еще будем склонны приписать их к фразеологии мифологических басен, мы можем обратиться к дням Нумы, царя-философа, столь прославленного за свою эзотерическую ученость, и окажемся еще более озадаченными, рассматривая касающиеся его материалы. Мы не можем его обвинять ни в невежестве, ни в суеверии, ни в легковерии, так как, если вообще можно доверять истории, он весьма был устремлен к уничтожению политеизма и идолопоклонства, что более двухсот лет никакие статуи и другие изображения не появлялись в их храмах. С другой стороны, старинные историки говорят нам, что познания, какими обладал Нума по натуральной физике, были велики. Предание говорит, что он был посвящен священнослужителями божеств этрусков и получил от своих посвятителей наставление в тайном знании, как можно заставить громовержца Юпитера опуститься на землю [349, кн. III, V, 285-346]. Овидий доказывает, что поклонение римлян Юпитеру Элицию началось с того времени. Салверт придерживается мнения, что до того, как Франклин открыл свое благородное электричество, Нума с ним экспериментировал весьма успешно, и что Талл Хостилий был первой жертвой, которую зарегистрировала история, как павшую от опасного "небесного гостя". Тит Ливий и Плиний повествуют, что этот принц, нашедший в одной из "Книг Нумы" наставления по тайной жертве Юпитеру Элицию, совершил ошибку, "вследствие чего получил удар молнии и сгорел в собственном дворце" [350, кн. I, гл. XXXI].

Салверт отмечает, что Плиний в изложении научных секретов Нумы "пользуется выражениями, которые, кажется, указывают на два различных процесса", один для овладения громом (impetrare), другой, чтобы заставить его вспыхнуть (cogere) [56, кн. II, гл. LIII].

"Руководствуясь "Книгой Нумы", - говорит Луций, цитируя Плиния, - "Талл осмелился вызвать помощь Юпитера. Но, совершив ошибку в действии, погиб от удара грома".<<352>>

Проследив в прошлом познания о громе и молнии, какими обладали этрусские священнослужители, мы находим, что Тархон, основоположник теургии последних, желая предохранить свой дом от молнии, окружил его живой изгородью из белой брионии [352, кн. X, стих 346 и далее], вьющегося растения, обладающего свойством отводить молнии. Тархон жил задолго до осады Трои. Заостренный металлический громоотвод, которым мы, по-видимому, обязаны Франклину, по всей вероятности, является повторенным открытием. Существует много медалей, которые, как кажется, убедительно указывают, что этот принцип был известен в древние времена. Храм Юноны имел крышу, на которой было установлено какое-то количество заостренных лезвий сабель.<<353>>

Если у нас нет почти никаких доказательств о том, что древние имели какие-либо ясные понятия обо всех свойствах электричества, то, во всяком случае, имеются сильные доказательства, что они были очень хорошо знакомы с самим электричеством

"Бен Дэвид", - говорит автор "Оккультных наук", - "утверждал, что Моисей обладал некоторыми познаниями об электрических явлениях".

Берлинский профессор Хэт тоже такого мнения. Микаелис отмечает, что:

"Первое, нет никаких упоминаний, что молния когда-либо ударила в Иерусалимский храм в течение тысячи лет. Второе, по данным Иосифа [153, кн. V], крыша храма была покрыта целым лесом наконечников... из золота, очень острых. Третье, эта крыша сообщалась с пещерами в холме, на котором храм был расположен, трубами, соединенными с позолотою, которая покрывала весь храм снаружи, вследствие чего эти острия могли действовать как проводники".<<354>>

Аммиан Марцеллин, знаменитый историк четвертого века, автор, заслуживший высокую оценку за честное и точное изложение, сообщает нам, что

"Маги постоянно хранили в своих очагах огонь, который они волшебным образом добывали с неба" [59, кн. XXIII, часть VI].

В индийском "Аупнекхат" есть одно изречение, которое гласит:

"Знание огня, солнца, луны и молнии составляет три четверти знания Бога".<<355>>

Наконец, Салверт указывает, что в дни Ктезиаса

"Индия была знакома с применением громоотводов". - Этот историк просто повествует, что - "железо, помещенное на дне фонтана... и изготовленное в виде меча острием вверх, как только его установили на место, обладало свойством отвращать грозу и молнию".<<356>>

Что может быть яснее?

Некоторые современные писатели отрицают факт, что на маяке александрийского порта было помещено большое зеркало с целью открывать приближение далеких кораблей с моря. Но прославленный Бюффон в это верил, так как он честно признается, что

"если зеркало действительно существовало, а я крепко верю, что оно существовало, то древним принадлежит честь изобретения телескопа" [354, 6 me. Mem., art. II].

Стивенс в своем труде о Востоке утверждает, что он обнаружил железные дороги в Верхнем Египте, колеи их были покрыты железом. Кэнова, Пауэрс и другие знаменитые скульпторы нашего века считают за честь для себя, если их приравнивают к Фидию древности, а строгое правдолюбие даже засомневается перед такой лестью.

Профессор Джовитт не верит повествованию об Атлантиде, изложенному в "Тимее", а записи 8000 и 9000-летней давности кажутся ему древними мошенничествами. Но Бунзен говорит:

"В существовании воспоминаний и записей о великих событиях Египта, происходивших за 9000 лет до Христа, нет ничего невероятного, так как происхождение Египта относится к девятому тысячелетию до Христа" [74, т. IV, с. 462].

А как насчет первобытных циклопических укреплений древней Греции? Могут ли Тиренские стены, которые, по археологическим отчетам, "даже среди древних народов прослыли сооружениями циклопов" [355, т. XV, с. 320], считаться старше пирамид? Массы камня, - некоторые равны шестифутовому кубу, а самые малые из них таковы, что по словам Павсания, их не сдвинет упряжка быков, - уложены в стены плотной кладки толщиною в двадцать футов и высотою более сорока футов, и их постройку все еще приписывают расам людей, известным нашей истории!

Исследования Уилкинсона обнаружили тот факт, что многие изобретения, которые мы называем современными и кичимся, были доведены до совершенства древними египтянами. Недавно открытый германским археологом Эберсом папирус доказывает, что ни наши современные шиньоны, ни пудры, ни туалетные воды, ни зубные порошки не были секретом для египтян. Не один современный врач (даже из тех, кто объявляет себя "специализировавшимся по нервным болезням") мог бы найти полезное, заглянув в "Медицинские книги Гермеса", в которых содержатся предписания действительно терапевтической ценности.

Как мы уже видели, египтяне были выдающимися мастерами во всех областях. Они изготовляли такую высококачественную бумагу, что она не поддавалась разрушающему влиянию времени.

"Они вынимали сердцевину из папируса", - говорит ранее упомянутый нами анонимный автор, - "рассекали и раскрывали волокна, расплющивая их известным им способом, и делали такую тонкую бумагу, как наша бумага сорта "фулскэп", но только намного прочнее... Иногда они разрезали ее на ленты и склеивали вместе; много еще существует документов, написанных на такой бумаге".

Папирус, найденный в гробнице мумии царицы, и другой, найденный в саркофаге "царской усыпальницы", в Гизе, выглядят как тончайший лоснящийся белый муслин, и в то же время обладают прочностью самого лучшего телячьего пергамента.

"Долгое время ученые верили, что искусство изготовления папируса было введено Александром Великим (так же, как они ошибочно верили во многое другое), но Лепсий обнаружил свитки папируса в гробницах и памятниках двенадцатой династии; скульптурные картины из папируса позднее были обнаружены в памятниках четвертой династии, а теперь уже доказано, что искусство письма было известно и находилось в употреблении еще в дни Менеса, протомонарха";

и таким образом, наконец, открылось, что умение писать египтян и их система письма были совершенны и полностью разработаны с самого начала.

Первым расшифровкам их вещих письмен мы обязаны Шампольону. Если бы не его вековой труд, мы до сих пор остались бы неосведомленными о значении всех этих живописных иероглифов, и современники до сих пор считали бы древних невежественными людьми, несмотря на то, что они в некоторых ремеслах и науках превосходили нас.

"Он был первым, обнаружившим, какое чудесное повествование египтяне могут рассказать тому, кто в состоянии читать их бесконечные рукописи и записи. Они оставили свои письмена везде, на каждом предмете, способном принять на себя иероглифы... Они вырезали, высекали и ваяли их на памятниках. Они выводили их на мебели, утесах, камнях, стенах, гробах, гробницах, так же, как на папирусах. Картины их каждодневной жизни в мельчайших деталях теперь раскрываются перед нашими изумленными взглядами неожиданным образом... Ничто из того, что знаем мы, не было пропущено древними египтянами... История Сезостриса показывает нам как хорошо он и его народ овладели искусством ведения войны. На картинах видно, какими грозными они были в бою. Они сооружали военные машины... Хорнер говорит, что через каждые из ста врат Фив выезжали 200 человек с конями и колесницами; последние были легкие по сравнению с нашими современными артиллерийскими запряжками".

Кенрик описывает их в следующих выражениях:

"Короче говоря, все существенные принципы, которыми регулируется тяга повозок, отображены в военных колесницах фараонов, и нет ничего, что современная роскошь изобрела для удобства или украшения, чему нельзя было бы найти прототипов в памятниках восемнадцатой династии".

Пружины - металлические пружины - были обнаружены в них, и, несмотря на их поверхностное описание в исследовании Уилкинсона, мы находим доказательства, что они служили для предохранения от тряски при слишком быстрой езде. В барельефах показаны некоторые рукопашные схватки и битвы, в которых мы можем проследить применение и обычаи в мельчайших деталях. Воины с тяжелым вооружением сражались в кольчугах; у пехоты были ватные туники и войлочные шлемы с металлическим покрытием для лучшей защиты. Мюратори, современный итальянский изобретатель, который несколько лет тому назад ввел в употребление "непробиваемые панцири", шел по следам старинного изобретения, использовав, насколько мог, древний метод, подсказавший ему идею. Процесс превращения таких материалов, как картон, войлок и другие ткани, в непроницаемые для порезов и проколов каким-либо острием, материалы, в настоящее время числится среди утерянных искусств. Мюратори удалось изготовить такие войлочные панцири, но они были несовершенны и, несмотря на хваленые достижения современной химии, он не мог достать соответствующего препарата и потерпел неудачу.

Какого совершенства достигла химия и древние времена, можно судить по факту, сообщенному Вайреем. В своей диссертации он приводит пример, когда Асклепиадот, один из генералов Митридата, воспроизвел химическим путем вредные испарения священного грота. Эти испарения, подобно испарениям Кума, приводили служительницу-жрицу в пророческий экстаз.

Египтяне пользовались луками, обоюдоострыми мечами и кинжалами, дротиками, копьями и пиками. Легкое вооружение состояло из метательного оружия и пращей; воины колесниц действовали булавами и боевыми топорами; они были совершенны в операциях по ведению осады.

"Нападающие", - говорит анонимный писатель, - "продвигались, образуя узкий длинный ряд, острие которого было защищено трехсторонней непробиваемой машиной, которую толкал перед собой, вроде катка, скрытый от взоров отряд воинов. У египтян были крытые подземные проходы с люками, системы лестниц, и искусство эскалада и военной стратегии было доведено ими до совершенства... Таран для разрушения стен был им знаком так же, как многое другое; будучи такими знатоками по каменоломням, они умели закладывать и подводить подкопы к стенам так, что они падали".

Этот самый писатель говорит, что для нас безопаснее упоминать о том, что египтяне знали, чем о том, чего они не знали, так как каждый день приносит новые открытия о их чудесных познаниях:

"И если", - добавляет он, - "мы обнаружили бы, что они пользовались пушками Армстронга, то этот факт не был бы более поразительным, чем многие уже открытые факты".

Доказательством, что они были сильны в математических науках, служит тот факт, что те древние математики, которых мы чтим, как отцов геометрии, ездили обучаться в Египет. В цитате, приведенной мистером Пиблсом, профессор Смит говорит:

"Геометрические познания строителей пирамид начались там, где кончались познания Евклида".

Уже до того, как Греция начала существовать, мастерства и науки египтян были созревшими и старыми. Топографию и уменья, связанные с геометрией, египтяне знали хорошо, и Иисус (Навин) после покорения Святой земли, по словам Библии, обладал достаточными познаниями, чтобы разделить земли. И как мог народ, настолько продвинувшийся в натуральной философии, как египтяне, не быть в одинаковой степени искусным в психологии и в духовной философии? Храм являлся рассадником высшей цивилизации и только он один обладал знанием магии, которая сама по себе являлась квинтэссенцией натуральной философии. В величайшей тайне преподавались оккультные силы природы, и самые чудесные исцеления осуществлялись в течение свершения мистерий. Геродот признает [356, кн. II, гл. 50], что все, что греки знали, они получили от египтян, в том числе даже отправление священнослужителя в храмах, и как следствие этого главные греческие храмы были посвящены египетским божествам. Мелампу, знаменитому целителю и предсказателю из Аргоса, приходилось применять свои лекарства "по способу египтян", от которых он получил свои знания, каждый раз, когда он хотел, чтобы его лечение было особенно удачным. Он вылечил Ификла от импотенции и слабости при помощи железной ржавчины по указаниям Мантиса, его магнетического спящего, или оракула. Шпренгель приводит много удивительных примеров таких магических исцелений в своей "Истории медицины" (см. стр. 119).

Диодор в своем труде об египтянах говорит (кн. I), что Изида заслужила бессмертие, так как все народы на Земле являются свидетелями мощи этой богини, исцеляющей от болезней своим влиянием.

"Это доказано", - говорит он, - "не россказнями, как у греков, но достоверными фактами".

Гален отмечает несколько лечебных средств, хранящихся в больничных палатах храмов. Он также упоминает универсальное лекарство, которое в его время называли Изидой [357, кн. V].

Доктрины нескольких греческих философов, которые прошли обучение в Египте, выявляют глубокую ученость. Орфей, который, по словам Артапана, был учеником Моисея,<<357>> Пифагор, Геродот и Платон обязаны своей философией тем же самым храмам, в которых священнослужители наставляли мудрого Солона.

"Антиклид повествует", - говорит Плиний, - "что буквы были изобретены в Египте человеком по имени Менон за пятнадцать лет до царствования Форонея, самого древнего из греческих королей" [56, кн. VII, гл. 56].

Яблонский доказывает, что гелиоцентрическая система так же, как шарообразность Земли, была известна египетским священнослужителям с незапамятных времен.

"Эту теорию", - добавляет он - "Пифагор взял у египтян, которые получили ее от брахманов Индии" [358, II, Пролог, 10].

Фенелон, прославленный архиепископ Камбрии, приписывает это знание Пифагору и говорит, что кроме преподавания своим ученикам, что земля круглая, он указал на существование антиподов, так как Земля населена повсюду; этот великий математик был первооткрывателем того факта, что утренняя и вечерняя звезда одна и та же. Если мы примем во внимание, что Пифагор жил приблизительно во время 16-ой Олимпиады, более 700 лет до Р. X., и преподавал эти факты в такой далекий период, то мы должны думать, что они были известны другим до него. Труды Аристотеля, Лаэрция и некоторых других доказывают, что он узнал от египтян о наклонении эклиптики, о звездном составе Млечного пути и отраженном свете Луны.

Уилкинсон, подкрепляемый другими авторами, говорит, что египтяне делили время и знали истинную длительность года и прецессию равноденствий. Путем регистрации восхода и захода звезд они постигли особые влияния, которые исходили в зависимости от положения и соотношения небесных тел, и поэтому их священнослужители были в состоянии предсказать метеорологические изменения с такою же точностью, как наши современные астрономы, и, в добавлении к этому, могли астрологировать по движениям звезд. Хотя трезвый и красноречивый Цицерон может быть частично прав в своем негодовании по поводу преувеличений вавилонских священнослужителей, которые "утверждают, что они сохранили на памятниках наблюдения, простирающиеся в прошлое на 470000 лет" [196], все же период, в котором древние достигли совершенства в астрономии, вне досягаемости современных исчислений.

Один писатель в одном из наших научных журналов говорит, что

"каждая наука во время своего роста проходит три стадии: первая - стадия наблюдений, когда многими умами в различных местах собираются и регистрируются факты. Затем наступает стадия обобщении, когда эти тщательно проверенные факты методически обрабатываются, систематически обобщаются и логически классифицируются, чтобы выводить из них законы, которые ими управляют. И, наконец, наступает стадия прогноза, когда эти законы применяются и по ним безошибочно предсказываются события с величайшей точностью".

Если за несколько тысяч лет до Р. X. китайские и халдейские астрономы предсказывали затмения, то, пользовались ли они циклом Сароса или другими средствами, - факт от этого не меняется, - они достигли последней и высшей степени в астрономии - они пророчествовали. Если они в 1722 г. до Р. X. начертили зодиак с точным указанием занимаемых планетами мест во время осеннего равноденствия и притом с большой точностью, как доказал астроном профессор Митчелл, то они знали те законы, которые управляют "тщательно проверенными фактами", и применили законы с такою же точностью, как наши современные астрономы. Кроме того, про астрономию говорят, что в нашем веке

"это единственная наука, которая достигла своей последней стадии... другие науки пока еще находятся в различных степенях роста; электричество в некоторых отраслях уже достигло третьей стадии, но во многих других еще находится в своем младенческом периоде".<<358>>

Это мы знаем по сердитым признаниям самих ученых, и по поводу этого у нас нет никаких сомнений в отношении девятнадцатого века, так как мы сами к нему принадлежим. Но не таково наше отношение к людям, жившим в дни процветания Халдей, Ассирии и Вавилона. О их степенях достижений по другим наукам мы ничего не знаем, за исключением того, что по астрономии они были равными нам, ибо они тоже уже достигли третьей и последней стадии. В своей лекции об "Утерянных искусствах" Уэнделл Филлипс очень художественно описывает ситуацию.

"Мы, кажется, воображаем", - говорит он, - "что умрет ли знание вместе с нами или нет, но оно определенно началось с нас... У нас сложилась оценка сожаления, сочувствия и узости невежеству и мраку канувших в бездну прошлого веков".

Чтобы иллюстрировать нашу собственную идею заключительною фразою этого любимого лектора, мы также можем сознаться, что мы взялись за писание этой главы, которая в некотором смысле прерывает наше повествование, чтобы осведомиться у наших ученых, уверены ли они, что они хвастают "в правильном направлении".

Итак, мы читаем о народе, который, по словам некоторых ученых авторов,<<359>> только что вышел из бронзового века и вступил в железный век:

"Если Халдея, Ассирия и Вавилон представляли собою огромную и вызывающую уважение античность, уходящую назад в бездну времен, то последовавшая за ними Персия тоже была не без чудес. Колонные залы Персеполиса были заполнены шедеврами искусства - резьбою, скульптурами, эмалями, алебастровыми библиотеками, обелисками, сфинксами, колоссальными быками. Экбатана в Мидии, прохладное место летнего пребывания персидских царей, было защищено семью окружающими стенами из вытесанных отполированных блоков, причем внутренние стены все более постепенно возвышались одна над другою; они были различных окрасок в астрологическом соответствии семи планет. Дворец имел крышу, покрытую серебряными черепицами; его балки были покрыты золотом. Ночью залы освещались многочисленными рядами масляных светочей. Декоративный сад со всею роскошью восточною монарха был расположен посреди города. Персидская империя, поистине была садом всего мира... В Вавилоне все еще оставались его стены; когда-то они тянулись более 60 миль по окружности и после трехсотлетнего опустошения и трех завоеваний сохранили высоту восьмидесяти футов. Были там развалины храма Бэла, облаками окруженного; на его вершине помещалась обсерватория, в которой вещие халдейские астрономы вели ночные общения со звездами, и еще там были остатки двух дворцов с их висячими садами, где высоко над землею росли деревья и сохранился поломанный остов гидравлической машины, подававшей воду из реки. В искусственное озеро с его обширным оборудованием из водоводов и шлюзов стекала вода растаявших снегов Армении; течение ее через город направлялось набережными Евфрата. Наиболее поразительным из всего был туннель, проложенный под руслом реки" [48, гл. I].

В своем труде "Первые следы человека в Европе" Альбрехт Мюллер предлагает в качестве выразительно-описательного имени века, в котором мы живем, название "века бумаги", считая его самым лучшим. Мы не согласны с ученым профессором. По утвердившемуся в нас мнению, будущие поколения назовут наш век, в лучшем случае, веком латуни, а в худшем - веком альбаты (медноцинконикелевый сплав) или оройды (золотистый сплав меди и цинка).

Мысль нынешнего комментатора и критика по отношению учености древних ограничена и кружится вокруг экзотериэма храмов; его взор или не желает, или не способен проникать в торжественную внутренность храма древности, где иерофант давал наставления неофиту, как он должен рассматривать публичное богослужение в его истинном значении. Ни один мудрец древности не учил, что человек - царь всего творения и что звездное небо и мать-земля были сотворены лишь для него. Кто сомневается по поводу сказанного, может обратиться к "Магическим и философским наставлениям" Зороастра, где он найдет следующее подтверждение:

"Не устремляй сознанья своего

К земным пределам без конца и края;

Не здесь отыщешь истины росток.

Равно ход расчислить не пытайся,

Законы выводя и собирая, светила солнца;

Оное светило влекомо вечной волею Отца,

Не ради нас, отринь и путь луны;

Ей прихотливой движет неизбежность.

Не ради нас творят движенья звезд".<<360>>

Довольно странное учение, чтобы исходить от тех, кого вообще принято считать почитателями и поклонниками солнца, луны и звездных полчищ в качестве богов. Так как величественная глубина наставлений магов находится за пределами досягаемости современной материалистической мысли, то халдейские философы вместе с невежественными массами обвиняются в сабианизме и в солнцепоклонстве.

Существовала громадная разница между истинным учением, которое преподавалось тем, кто показал себя достойным его, и государственной религией. Магов обвиняют во всякого рода суевериях, но вот что говорят "Халдейские оракулы:

"Нет истины в полете вольном птиц,

Как нет ее внутри невинной жертвы;<<361>>

Все это лишь игра воображенья,

Основа для корыстного обмана;

Беги от этого, коль хочешь рай познать,

Где мудрость, справедливость и любовь

В едино собраны" [360, 4].

Конечно, не суеверны те, кто предостерегает людей от "корыстного обмана", и их нельзя обвинять в суеверии, и если они совершали деяния, которые кажутся волшебными, чудесными, то кто честно в состоянии отрицать, что они обладали знанием натуральной философии и наукой психологии в такой степени, которая неизвестна нашим ученым?

Чего только они не знали? Это хорошо установленный факт, что истинный меридиан был правильно установлен до того, как была построена первая пирамида. Они имели часы и циферблаты, чтобы измерять время; их кубит являлся установленной единицей мер длины, составляя 1,707 фута по английским мерам; по словам Геродота, у них также была известна единица веса; в качестве денег у них находились в обращении золотые и серебряные кольца, ценившиеся по весу; они с древнейших времен пользовались десятиричной и двенадцатиричной системами исчисления и хорошо знали алгебру.

"Как же иначе они могли", - говорит один известный автор, - "орудовать такими огромными механическими силами, если бы они тщательно не изучили философии того, что мы называем механическими силами?"

Умение изготовлять полотно и тонкие ткани так же, как доказано, было отраслью их знаний, так как об этом говорит Библия. Фараон подарил Иосифу одеяние из тонкого полотна, золотую цепь и много других вещей. Египетское полотно славилось по всему миру. Все мумии закутаны в полотно, и это полотно прекрасно сохранилось. Плиний повествует о некоем одеянии, посланном за 600 лет до Р. X. царем Амазисом Линдусу, каждая нить которого состояла из 360 меньших нитей, скрученных вместе. Геродот (книга I) в своем описании Изиды и мистерий, совершаемых в ее честь, дает нам представление о "восхитительной мягкости носимого жрецами полотна". Священнослужители носили башмаки, сделанные из папируса, и одежды из тонкого полотна, потому что эта богиня первая научила его употреблять, и таким образом, кроме того, что их называли "изиадами" или священнослужителями Изиды, их еще звали "линигера" или "носителями полотна". Это полотно ткалось и окрашивалось в сверкающие яркие цвета, секрет которых также считается утерянным. На мумиях мы часто обнаруживаем весьма искусные вышивки; как обычные, так и бисерные, которыми украшались их одеяния; несколько таких можно увидеть в Булакском музее (Каир) - они непревзойденной красоты; изысканны их рисунки и труд огромен. Тонко разработанные и превозносимые гобелены кажутся грубой продукцией, если их сравнивать с некоторыми вышивками древнего Египта. Нам достаточно обратиться к книге "Исхода" в Библии, чтобы узнать, как искусно было мастерство израильских учеников египтян, проявившееся в украшении священного ковчега и скинии. Богослужебные облачения с их украшениями в виде "яблок из нитей и позвонков золотых", также туммим или усыпанный драгоценными камнями нагрудник верховного жреца, по описанию Иосифа, были несравненной красоты и являлись результатами чудесного, удивительного мастерства. И еще мы обнаруживаем вне всякого сомнения, что свои обряды и церемонии, даже особое одеяние своих левитов евреи позаимствовали от египтян. Климент Александрийский весьма неохотно признает это; то же самое делают Ориген и другие отцы церкви, причем некоторые из них приписывают это совпадение ловкому трюку Сатаны, предвидевшему события. Астроном Проктор говорит в одной из своих книг:

"Замечательный нагрудник, носимый еврейским верховным жрецом, был непосредственно заимствован от египтян".

Само название нагрудника "туммим", очевидно, египетского происхождения, заимствованное Моисеем, как и остальное, ибо дальше на той же странице Проктор говорит, что

"В часто повторяющейся картине посмертного суда мы видим, что умершего египтянина ведет бог Гор, тогда как Анубис кладет на одну чашу весов сосуд, в котором якобы содержатся добрые деяния покойника; в другой чаше находится эмблема истины, изображение Тмей, богини истины, и все это имелось на судейском нагруднике".

Уилкинсон в своем труде "Нравы и обычаи древних египтян" доказывает, что еврейское "туммим" есть форма множественного числа от слова "Тмей".<<362>>

Кажется, что все декоративные искусства были известны египтянам. Их ювелирные изделия из золота, серебра и драгоценных камней прекрасно изготовлены. То же самое можно сказать про их гранение, полировку; вделывание в оправу совершалось их гранильщиками в лучшем виде. Перстень, взятый с египетской мумии, если мне не изменяет память, был провозглашен самым лучшим шедевром ювелирного искусства на Лондонской выставке 1851 г. Их стеклянные имитации драгоценных камней намного превышают то, что выделывается в наше время; а про искусственный изумруд можно сказать, что имитация его доведена до совершенства.

В Помпее, рассказывает Уэнделл Филлипс, была найдена комната, полная стекла. Там было матовое стекло, оконное стекло, хрусталь и разнообразное цветное стекло. Католическим священникам, появившимся в Китае 200 лет тому назад, был показан стакан, прозрачный и бесцветный, который был наполнен изготовленною китайцами жидкостью, которая казалась бесцветной, как вода.

"Эту жидкость налили в стакан, а затем, когда смотрели через стакан, он казался наполненным рыбами. Жидкость из стакана выливали и снова повторяли опыт, и он казался опять наполненным рыбами".

В Риме показывали кусок стекла, прозрачного стекла, который освещали, чтобы показать, что в нем нет ничего потайного, но в центре этого стекла имелась капля цветного стекла, приблизительно величиною с горошину, расцвеченная, как утка, и которую даже миниатюрная кисть не могла бы выполнить лучше.

"Очевидно, что эта капля жидкого стекла была отлита, так как нигде нет следов соединения. Это должно было быть проделано с большим нагревом, чем при процессе отжига стекла, так как этот процесс приводит к трещинам".

В отношении их изумительного искусства имитировать драгоценные камни лектор упоминает "знаменитую вазу Генуэзского Собора", которую в течение долгих веков считали сделанной из "монолитного изумруда".

"Римско-католическая легенда гласит о ней, что она была одною из тех драгоценностей, которые царица Савская преподнесла Соломону, и что это была та подлинная чаша, из которой Спаситель пил на Тайной Вечере".

Впоследствии было обнаружено, что это не изумруд, а имитация. И когда Наполеон привез эту вазу в Париж и передал на исследование в Институт, ученым пришлось признать, что это не был каме